Текст книги "Демон-любовник"

Автор книги: Кэрол Гудмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Я как раз собирался сбегать в гостиницу переодеться, – сообщил он. – Осторожно, я весь в муке.

– Почему бы тебе не перетащить сюда свои вещи? – вдруг выпалила я. – Я хочу сказать… глупо все время бегать туда-сюда, верно? К тому же дом такой большой и… – Подняв голову, я заметила, что у него округлились глаза, и смутилась окончательно. – Я хочу сказать… если ты не против… в общем, я была бы рада, – промямлила я, стараясь не смотреть на него.

Избавившись, наконец, от горячего противня, Лайам крепко прижал меня к себе. Я уткнулась носом в его плечо и блаженно закрыла глаза, чувствуя, как его тепло окутывает меня.

– Да, – пробормотал он, зарывшись лицом в мои волосы. – Я тоже этого хочу. Очень.

Глава 32

Я еще никогда до этого не жила с мужчиной. Когда познакомилась с Полом, мы оба ютились в общежитии, а к тому времени, как мне удалось снять квартиру, он уже переехал в Калифорнию. Конечно, каникулы мы обычно проводили вместе, но – если можно так выразиться – никогда при этом не держали свои вещи на одной полке.

Кстати, о вещах – у Лайама их оказалось не много. Привык путешествовать налегке, объяснил он. Однако с его переездом в доме что-то неуловимо изменилось. Теперь тут даже пахло совсем по-другому, чем раньше – немножко морем, немножко ирландским виски, которое Лайам любил потягивать, сидя по вечерам на крыльце. Пустые подоконники, корзины и вазы наполнились разными пустячками, которые он притаскивал в дом, возвращаясь после своих долгих прогулок: причудливо спутанным клубком из плетей жимолости, смахивающим на перекати-поле, круглыми белыми камушками, птичьим гнездом – всем тем, что собирали мальчишки или натуралисты в позапрошлом веке…

Мне так хотелось, чтобы он чувствовал себя полноправным хозяином, а не квартирантом, что в ближайшие же выходные мы одолжили у Брока грузовичок и принялись прочесывать антикварные магазины в округе, собираясь превратить одну из пустующих спален в кабинет Лайама. Воспоминания о ночной поездке через опустевший город еще не выветрились из моей памяти – я опасливо озиралась по сторонам, – но очаровательные антикварные вещицы, которых было так много в местных лавках, скоро заставили меня забыть обо всем. Вдобавок, заехав в супермаркет, мы обнаружили там богатый выбор сыров, свежевыпеченный, еще горячий хлеб и невероятное количество домашних конфитюров, овощных соусов и джемов. Скорее всего мы смогли бы купить тут все, что было нужно Лайаму, но день выдался солнечным, мороз – впервые за последние несколько недель – немного спал, а холмы, окружавшие Бовайн-Корнерс, так и манили к себе, и нам вскоре расхотелось ходить по магазинам.

Мы медленно ехали на восток, в самую глубь округа Делавэр, оставляя позади покрытые снегом поля и залитые солнцем горы, которые, по словам Лайама, напоминали ему о доме. Опустевшие фермы и безлюдные деревеньки, застроенные некогда прелестными, а теперь обветшавшими викторианскими домиками, производили гнетущее впечатление. Большинство фермерских хозяйств, похоже, были давно заброшены. Провисшие крыши амбаров смахивали на спины усталых лошадей, измученных долгой поездкой. Некоторые уже совсем обвалились и лежали словно гниющие скелеты каких-то допотопных чудовищ. Потом вдоль дороги замелькали указатели. «Бывший поселок Арена», «Бывший поселок Шейвтаун», «Бывший поселок Ундина», – с удивлением читала я.

– Почему они все «бывшие»? – недоумевал Лайам. – Что случилось со всеми этими поселками? Как вообще может исчезнуть целая деревня?

В его голосе слышалось беспокойство. Казалось, мы с ним угодили в Сумеречную зону, где все деревни в округе были уничтожены пришельцами. Но причина была гораздо банальнее, и я это знала.

– Мне кажется, это то самое место, где когда-то построили один из резервуаров. Я читала об этом в «Таймс». Нью-Йорку нужно больше воды, вот и было решено сначала затопить долину, а после воду из нее провести по трубам в город.

– Затопить деревни?! А что случилось с местными жителями?

– Им помогли перебраться на новое место.

На обратном пути мы заехали еще в один антикварный магазин, только теперь, перебирая все эти старинные вещицы, я смотрела на них другими глазами – ведь все это были обломки чьей-то жизни.

– Какое красивое кольцо! – пробормотал Лайам, любуясь обручальным кольцом с бриллиантом и изумрудом.

Старушка, хозяйка антикварного магазина, заметив его интерес, тут же выложила на прилавок футляр.

– О да, у джентльмена прекрасный вкус! – одобрительно кивнула она. – Это лучшее, что есть в моем магазине, – в свое время я купила его в Глен-Бурне, когда распродавали пожитки Трасков. Викторианская эпоха, сэр, – платина, изумруд в один карат, а по бокам два бриллианта по полкарата каждый.

Достав кольцо из футляра, она протянула его Лайаму, а он, взяв мою руку, надел его мне на безымянный палец. К моему удивлению, кольцо оказалось впору – как будто его делали для меня.

– Красивое, – кивнула я. Старинные камни играли и переливались так, словно внутри каждого осталась гореть искра чьей-то ушедшей жизни. Повернув руку, я прочла на бирке цену. – Но дорогое.

– Оно словно создано для тебя, – шепнул Лайам. – Я хочу, чтобы его носила ты.

Опустив глаза, я разглядывала свою руку – он надел мне кольцо на безымянный палец правой руки, а не левой, промелькнуло у меня в голове, стало быть, это не обручальное кольцо. И все же это было кольцо с бриллиантом…

– Ох, Лайам, оно изумительное, но…

Лайам поднес мою руку к свету и вновь принялся разглядывать кольцо.

– Эти бриллианты похожи на сверкающий в лунном свете снег, тот самый, которым мы с той любовались в канун Нового года. – И, нагнувшись к самому моему уху, игриво добавил: – А изумруд… знаешь, он такого же цвета, как твои глаза, когда мы занимаемся любовью!

Меня словно захлестнула теплая волна.

– Ну, раз так, тогда, наверное, я просто обязана его носить, – пробормотала я внезапно охрипшим голосом. – Нельзя же позволить, чтобы этими воспоминаниями завладел кто-то другой!

Конечно, мои студенты не преминули заметить кольцо.

– Ооо, профессор Макфэй, вы обручились?! – в один голос спросили Ники и Флония.

– Это не та рука, – втиснувшись между ними, авторитетным тоном заявила Мара. Она осторожно потрогала кольцо: – Если бы профессор Макфэй была обручена, то кольцо было бы на левой руке, ведь правда?

– Да, – кивнула я, удивленная, что Маре это известно.

Судя по всему, Ники пришло в голову то же самое.

– А ты откуда об этом знаешь? – поразилась она.

– Прочла в одном из журналов, которые мне дала декан Бук. «Ваша левая рука говорит о том, что вы не свободны». – Мара коснулась моей левой руки, потом вернулась к правой. – «Ваша правая рука говорит о том, что вы готовы принять на себя обязательства».

Я высвободила руку. Бриллианты вспыхнули, и я услышала всеобщий вздох восхищения.

– Теперь давайте займемся делом. Насколько я помню, в каникулы вы должны были прочесть «Дракулу».

Охи и вздохи по поводу моего кольца моментально сменились стонами – мои студенты не скрывали своего разочарования беспомощностью Люси Вестерна. Выходит, книгу они прочитали, удовлетворенно подумала я. Что ж, примерно такую реакцию я и предвидела. Вернее, надеялась увидеть – мне хотелось, чтобы их раздражала беспомощность и пассивность героинь готических романов. Только в этом случае они смогли бы по достоинству оценить героинь современных книг о вампирах. Но больше всего мне хотелось, чтобы они перестали гадать, кто подарил мне кольцо, однако мои надежды пошли прахом, поскольку за пару минут до звонка в аудиторию заглянул Лайам под тем предлогом, что, мол, принес книгу, которую я «оставила дома».

Новость облетела кампус со скоростью лесного пожара. По-моему, через пять минут не осталось никого, кто бы не знал, что я встречаюсь – да что там встречаюсь: что я почти помолвлена – с профессором Дойлом.

– Откуда мне было знать, что ты хочешь держать все это в тайне, – оправдывался Лайам, когда я, вернувшись домой, накинулась на него с упреками. – Сам-то я не собирался это скрывать – наоборот, готов кричать об этом на весь город. А почему ты не хочешь, чтобы об этом кто-то знал?

– Может, ты и прав, – пробормотала я, рассеянно потирая лоб.

Я не просто устала – у меня адски болела голова. И что я накинулась на Лайама? Может, заболела?

– Прав не я – правы мы, ты и я. Мы идеально подходим друг другу. Кому придет в голову осуждать нас, если с первого взгляда понятно, как нам хорошо вдвоем? – Лайам заботливо помассировал мне шею. – Почему бы тебе не полежать в ванне, а я пока приготовлю ужин?

Мне вдруг так понравилась эта идея, что я без возражений отправилась в ванную. Вначале я решила, что Лайам постарался избавиться от меня, чтобы избежать спора, но не прошло и нескольких минут, как он явился в ванную и предложил помыть мне голову.

Усевшись на край ванны, он осторожно нанес на мои волосы шампунь, потом принялся массировать плечи. Покончив с этим, он взял мыло и стал намыливать мне спину.

– Хм… держу пари, было бы куда удобнее, если бы я тоже забрался в ванну…

На следующий день я вышла из дома пораньше, решив заглянуть в офис декана – мне хотелось, чтобы она узнала новости о нас с Лайамом от меня самой, а не от кого-то из моих студентов.

– Чудесно, дорогая. – Она слабо улыбнулась. Вертевшаяся тут же Мара, помогавшая Лиз разбирать присланные заявления, поспешно подала ей чашку чаю. – По-моему, он очень приятный молодой человек. Нам всем очень повезло, что он оказался свободен, как раз когда мы потеряли бедняжку Феникс.

Зябко передернув плечами, она закуталась в шаль. В этой шали Лиз выглядела совсем старухой – за каникулы она еще больше похудела, а волосы у нее так поредели, что между ними просвечивала кожа. «Она угасает», – вспомнила я вдруг слова Фрэнка.

Лиз и впрямь выглядела так, словно могла в любую минуту рассыпаться в прах.

– Думаю, вам тоже повезло.

– Повезло? – озадаченно спросила я, вынырнув из своих мыслей.

– Ну да. Если бы Феникс не уехала от нас, вы вряд ли бы встретили его, не так ли?

Я захлопала глазами, неприятно задетая тем, насколько двусмысленно прозвучали ее слова. Уж не намекает ли Элизабет, что я должна радоваться, что у Феникс случился нервный срыв?!

– Кажется, я понимаю, что хотела сказать декан, – вмешалась Мара, положив руку на хрупкое плечо Элизабет. – Она имеет в виду, что нам всем очень повезло отыскать такого замечательного преподавателя, который смог заменить бедняжку мисс Феникс, чтобы она могла спокойно отдохнуть и поправиться.

– Да-да, именно это я и хотела сказать. Спасибо, Мара, – кивнула декан. – Мне тоже очень повезло, что ты согласилась мне помочь разобрать все эти заявления. Смотрите, сколько желающих учиться у нас! Обычно я читаю их все, после чего, сопроводив своими рекомендациями, передаю в приемную комиссию. Но сейчас я неважно себя чувствую, так что Мара читает их мне вслух. Знаете, ее голос звучит так успокаивающе…

Стараясь не выдать своего скепсиса, я отвела глаза в сторону. Оставалось только гадать, как это Маре удается – с ее-то корявым английским. Вдобавок меня почему-то задело, что рука Мары осталась по-хозяйски лежать на плече Элизабет. Может, в ее родной стране это в порядке вещей – возможно, Мара даже воспринимает Лиз как бабушку?

– Мы ведь прочли почти все заявления, не так ли, дорогая?

Лиз с робкой надеждой вскинула на Мару глаза.

– Почти все, декан Бук, – подтвердила та. – Осталось всего несколько штук. Надеюсь, сегодня мы закончим.

– Чудесно. Но тогда, боюсь, у меня уже не будет никакой работы для тебя. Может, кому-то еще из преподавателей нужна помощница…

– Может быть, вам, профессор Макфэй? – Я почувствовала на себе взгляд Мары. – Вы ведь пишете книгу. Должно быть, вам приходится нелегко – вы ведь еще читаете лекции.

– Ах да, конечно! – спохватилась Элизабет. – Вы ведь пишете книгу о Дэлии Ла Мотт, не так ли? И как она продвигается?

– Неплохо, – соврала я. Правда состояла в том, что в последние недели я даже не прикасалась к книге. – Слишком много материала, который нужно просмотреть.

– Ну тогда почему бы Маре вам не помочь? Я могу закрепить ее за вами в качестве студента-исследователя.

Декан лучезарно улыбнулась нам обеим – впервые за все время, что я пробыла в ее кабинете, я увидела на ее лице живое выражение. Судя по всему, она была страшно горда собой – ну еще бы, одним махом решила две проблемы.

Сказать по правде, помощь мне бы не помешала. Второй день семестра – а мой портфель уже распух от тетрадок с эссе, которые вчера писали мои студенты. Может, поручить Маре их проверить? Хотя слушать, как она коверкает слова, было мучительно, однако писала она на редкость грамотно, педантично соблюдая все до единого правила и при этом не забывая о пунктуации. Можно еще попросить ее каталогизировать рукописи Дэлии Ла Мотт, размечталась я.

– А что, неплохая идея! – кивнула я. – Если Мара, конечно, не против, – поспешно добавила я, покосившись на девушку.

Только тут мне пришло в голову, что мы с Лиз разговариваем о ней, словно она какая-то вещь, которую декан предлагает одолжить мне на время. Однако Мара, похоже, радовалась не меньше Лиз.

– Для меня честь работать с вами, – заявила она. – Буду рада помочь.

Глава 33

Единственной ложкой дегтя, омрачавшей мое безоблачное счастье, была мысль о Ральфе. Он так и оставался вялым и бесчувственным. Иной раз, глядя, как он, свернувшись клубком, лежит в своей корзинке, я говорила себе, что хорошо его понимаю. Холода в эту зиму стояли лютые, причем везде, от Нью-Йорка до Флориды, где померзли все цитрусовые, а черепах волонтеры вылавливали и отогревали в гостиницах, иначе они бы попросту не дожили до весны. Но Фейрвик побил все рекорды. Такого морозного января не помнили даже старожилы. Я бы тоже, если честно, с удовольствием впала в спячку.

Когда же январь сменился февралем, до меня вдруг дошло, что прошел уже целый месяц, а состояние Ральфа без изменений, и я решила, что обязана что-то сделать. Аккуратно завернув мышонка в ту плетеную сетку, которую в свое время ссудила мне Суэла, я отвезла его к ветеринару.

Крошечная ветеринарная клиника Эбби и Рассела Гуднау размещалась в пристройке их викторианского дома – еще одна их клиника, побольше, стояла на самом выезде на автостраду. По вторникам и четвергам в клинике действовали значительные скидки – это была часть кампании, которую Гуднау недавно начали, чтобы местные жители более охотно стерилизовали и прививали своих собак и кошек.

В двух словах объяснив проблему донельзя замотанной секретарше в приемной, я уселась ждать своей очереди.

Услышав «Ральф Макфэй», я поспешно встала и направилась в кабинет.

Эбби Гуднау, в аккуратном халатике, радушно протянула мне руку – видимо, припомнив нашу встречу накануне Дня благодарения.

– Что с вашим Ральфом?

Осторожно вытащив мышонка из корзинки, я положила его на смотровой стол.

– Он не просыпается. Месяц назад на него напал… напало что-то, и с тех пор он так и спит, как будто впал в кому.

– Еще один случай, – покачав головой, пробормотала Эбби. – В последнее время мы то и дело слышим о каких-то странных нападениях…

Не переставая бормотать, она осторожно перевернула Ральфа и приложила к груди мышонка стетоскоп.

Честно говоря, я опасалась, что современный ветеринар только презрительно фыркнет, услышав, что я беспокоюсь о какой-то там мыши, но глядя на то, как бережно и ласково доктор Эбби обращается с Ральфом, я моментально успокоилась.

– Сердце и легкие в порядке, никаких внешних повреждений я тоже не вижу. Ладно, сейчас возьмем у него кровь на анализ и посмотрим, что он покажет.

– Конечно, – кивнула я.

Пока Эбби пыталась отыскать подходящий шприц, дверь приоткрылась и в кабинет заглянул высокий и очень симпатичный молодой человек.

– Я слышал, у нас появился спящий мышонок? – ухмыльнулся он. – И не удержался – пришел посмотреть.

– Рассел, ты помнишь Калли Макфэй – они с Дори Брауни заходили к нам на День благодарения.

Рассел, улыбнувшись мне, согнулся чуть ли не вдвое, чтобы рассмотреть лежавшего на столе мышонка.

– Он просто без ума от мышей, – прошептала Эбби, с обожанием взирая на мужа. – А еще от крыс и шиншилл. А у вас в детстве была крыса?

Рассел Гуднау, ухмыльнувшись, осторожно почесал Ральфа за ухом. К моему изумлению, мышонок тут же перекатился на спину, явно напрашиваясь, чтобы ветеринар почесал ему живот.

– Так я и знал! Ах ты, хитрюга! Любишь, когда тебе чешут животик, да? Точь-в-точь как моя шиншилла Дэвид, – хмыкнул он. – Знаете, по-моему, ваш маленький приятель просто валяет дурака!

Он протянул мне Ральфа.

– Валяет дурака?! – поразилась я, решив, что ослышалась. – Хотите сказать, он притворяется?

– Не исключено. Маленькие животные иногда притворяются мертвыми, чтобы обмануть хищника. Возможно, так же поступил и Ральф, а потом решил и дальше притворяться спящим – ну ради собственной безопасности, например. Возможно, в вашем доме он чего-то боится – скажем, кошки или собаки.

– У меня их нет. – Я растерянно глазела на Ральфа. Мне кажется – или веко у него чуть заметно дрогнуло? – Ах ты!.. Ральф, если ты меня слышишь, немедленно открой глаза!

Ральф и ухом не повел. Покосившись на Рассела с Эбби, я заметила, как они обменялись встревоженными взглядами.

– Хм… мисс Макфэй… – Рассел смущенно прокашлялся, но, судя по решительному тону, отступать явно не собирался. – Конечно, это не наше дело, но… вы хорошо себя чувствуете? Вон какая вы бледная, и вид у вас усталый. Сейчас только и слышишь о разных вирусах. Может, вам стоит показаться доктору?

– Ммм… да, вы правы. Какая-то слабость…

– Возможно, обычная анемия, – вмешалась Эбби. – Такое часто бывает, особенно в последнее время. Кстати, Расс, только что привезли собаку декана на укол… мне кажется, будет лучше, если ею займешься ты. Она милая, но весит больше меня раза в два.

Я попрощалась с Эбби – она пообещала позвонить, как только станут известны результаты анализа крови Ральфа, – и вместе с Расселом вышла в приемную.

– Случайно, вы не собаку Элизабет Бук имели в виду? – как бы между прочим спросила я. – А я и не знала, что у нее есть…

Конец фразы застрял у меня в горле. Я поперхнулась, да так и осталась стоять столбом, разинув от изумления рот. В приемной, среди кошатниц и их мяукающих питомцев, чинно сидела Диана Харт. А у ее ног лежало нечто смахивающее на косматого бурого медведя.

– А вот и она. Привет, Урсулина, – проворковал Рассел, почесывая кошмарное чудовище за ухом, словно пуделя, – пришла сделать укол, да?

Зверюга, приподняв косматую голову, ухмыльнулась, потом уронила ее на лапы и завиляла… нет, не хвостом, конечно – каким-то огрызком хвоста.

– Урсулина?! – Я ошеломленно уставилась на Диану. – Это и есть собака декана?!

– Да. – Сунув Расселу поводок, Диана бросила на меня выразительный взгляд. – Собака Лиз. Бедняжка заболела – оказывается, у нее недостаток витамина В ₁₂. Помнишь, ты ведь сама посоветовала показать ее ветеринару?

Еще один многозначительный взгляд, и возражения замерли у меня на устах.

– Эээ… да, но…

– Помесь, ясное дело, – пробормотал Рассел. Присев возле Урсулины, он с энтузиазмом чесал ее за ушами. – Интересно, кто ее предки?

– Мы думаем, среди них были и чау-чау, и сенбернары, и даже, может быть, ротвейлеры.

– Ха! – Рассел вскочил на ноги. – Так я и думал! Неудивительно, что она смахивает на медведя! Ладно, пошли, Урсулина. Сделаем тебе укол, и все будет в порядке.

На следующее утро, вспомнив разговор с Гуднау, к решила последовать их совету. Я еще не успела обзавестись семейным врачом, поэтому просто решила, что выйду пораньше и перед началом лекций загляну в поликлинику колледжа, при которой имелся изолятор. К моему изумлению, в приемной яблоку негде было упасть – везде толпились сопливые, хлюпающие носами студенты с мутными глазами, вокруг которых суетилась обалдевшая от такого наплыва пациентов медсестра.

– Что происходит? – Я узнала в толпе двух своих студенток – Ники Баллард и Флонию Ругову. А вот еще одно знакомое лицо – Ричи Эспозито. – Эпидемия свинки?

– Нет, – трубно высморкавшись, возразила медсестра. – Свинкой большинство из них переболели в детстве. Тут что-то другое. Доктор Поллит подозревает вспышку мононуклеоза. Правда, все анализы пока отрицательные…

– А какие симптомы? – поинтересовалась я.

– Слабость, постоянная усталость, потливость по ночам – словом, анемия.

– Хм… у меня тоже слабость, но по ночам я не потею…

Вспыхнув, я прикусила язык. Конечно, потею, да еще как! Но лишь из-за того, чем занимаюсь по ночам! Я понятия не имела, есть ли у меня анемия – раньше, во всяком случае, не было.

– Присядьте, – предложила медсестра Фиск. – Доктор примет вас, как только освободится.

Доктор Кэти Поллит, высокая женщина с гладко причесанными седеющими волосами и большими серьезными глазами, слушала, как я перечисляю симптомы своего недомогания, так же внимательно, как до этого прослушала мои сердце и легкие. Потом посмотрела мое горло, проверила уши, прощупала гланды и взяла у меня кровь на анализ. А после этого стала задавать стандартные вопросы.

– Одышка есть?

– Нет, – покраснела я, почему-то вспомнив, как я хватаю воздух пересохшими губами, когда занимаюсь любовью с Лайамом.

– Учащенное сердцебиение?

– Н-нет…

Достаточно мне было только подумать о Лайаме, и сердце у меня заколотилось так, что едва не выпрыгнуло из груди.

– Головокружение?

– Иногда, – соврала я, стараясь не думать о том, как у меня все плывет перед глазами, когда я ловлю на себе взгляд Лайама.

– Резкая потеря веса? Отсутствие аппетита?

– Если бы! Ем как снегоуборочная машина, – уныло призналась я.

– Правда? А почему тогда одежда болтается как на вешалке? Когда вы в последний раз взвешивались?

Пришлось признаться, что давно. Доктор Поллит немедленно велела мне встать на весы. Я чуть не грохнулась в обморок – оказывается, я потеряла чуть ли не пять фунтов! И тут я вдруг вспомнила, когда взвешивалась в последний раз – прямо перед Рождеством.

– Питаетесь в кафетерии? – понимающе хмыкнула она.

– Нет, – запротестовала я, – с чего бы это? Вы думаете… это пищевое отравление?

– Нет, похоже, желудок тут ни при чем. Зато все признаки анемии налицо. Я уже начинаю гадать, чем кормят в этом самом кафетерии: у всех одно и то же – поразительно низкий гемоглобин. Такое ощущение, что в крови недостаток железа.

– И у всех остальных тоже, – вздохнула доктор Политт. – Явные признаки анемии. Конечно, идея довольно дикая… – Она добродушно рассмеялась. – Но все-таки не такая дикая, как первое, что пришло мне в голову.

– И что же это? – осторожно поинтересовалась я.

– Вампиры, – в притворном ужасе округлив глаза, хмыкнула она. – Знаете, о чем я подумала, когда у этих ребят вдруг обнаружились все признаки анемии? Что кто-то по ночам сосет у них кровь.