Текст книги "Бедствующая земля"

Автор книги: Кэри Мак-Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Переход этот сопровождался катастрофическими последствиями. Начиная с 1930 г., по меньшей мере 60 тыс. техасских фермерских семей оказались вытесненными с земли в результате этих перемен. В 1937 г. на территории штата было 130 тыс. безработных сельскохозяйственных рабочих[212]212
  Tolan Transcript, pt. 5, p. 1883.


[Закрыть]. По подсчетам проф. Хорэса Гамильтона, каждый новый трактор, появляющийся на полях Техаса, вытесняет 3–5 семей кропперов или арендаторов. В течение одного только 1937 г. число хлопководческих ферм в Техасе сократилось на 20 тыс. Установлено, что такое уменьшение численности ферм свидетельствует о вытеснении из земледелия не менее 20 тыс. фермерских семей. С 1935 г. этот процесс ежегодно охватывал около 10 тыс. фермерских семей. Наглядной иллюстрацией к этому процессу служит тот разительный факт, что в 1935 г. общая численность кропперов в Техасе сократилась на 28 654 человека при одновременном увеличении численности сельскохозяйственных рабочих на 25 601 человек. Для того чтобы в полной мере оценить влияние этого процесса на положение земледельческого населения, нужно учесть что в качестве кропперов и арендаторов люди могли бы при существующих ценах на хлопок получать 800 долл. годового дохода на семью, а в качестве рабочих-мигрантов в лучшем случае – 250 долл. в год[213]213
  Tolan Transcript, pt. 5, p. 1887.


[Закрыть].

Тенденция к механизации привела к увеличению размеров хлопководческих хозяйств. Для покрытия возрастающих расходов на механическое оборудование требуется увеличение размеров плантаций. За период с 1930 по г. 11 млн. акров земли в Техасе перешли от ферм размером менее 500 акров к фермам размером более 500 акров[214]214
  Ibid., р. 1937.


[Закрыть]. Механизация позволила увеличить среднюю площадь фермерского хозяйства, которое ведется без найма рабочей силы (за исключением уборочного сезона), со 100 до 450 акров. С 1909 по 1936 г. численность лиц наемного труда в сельском хозяйстве Техаса и Оклахомы увеличилась только на 1 %, в то время как урожайность повысилась наполовину, а средний размер хлопководческих хозяйств увеличился на одну треть. С 1920 по 1930 г. общее число фермерских хозяйств в Техасе увеличилось на 13,5 %, а с 1930 по 1935 г. только на 1 %, но размер фермы за тот же пятилетний период в среднем увеличился на 10,4 %, между тем как за десятилетие с 1920 по 1930 г. это увеличение составило 9,4 %. «Совершенно очевидно, – гласит неопубликованный отчет Администрации по охране фермерского хозяйства, из которого заимствованы эти данные, – что в период депрессии увеличение численности ферм и, в частности, среднего размера земельной площади фермы оказалось явно благоприятным для более крупных хозяйств».

Но статистические данные о вытесненных с земли фермерских семьях не дадут полной картины огромных перемен, связанных с этим фактом. Внедрение механизации, как указывает проф. Гамильтон, означает, что «фабриканты сельскохозяйственных машин и инвентаря и крупные нефтяные компании участвуют в процессе сельскохозяйственного производства, но избавлены даже от малой доли того риска, который несет фермер».

В сельское хозяйство вторглись силы извне. Быть может, временно эти перемены и окажутся благодетельными для тех фермеров, которые смогут устоять в этот переходный период, но в конечном итоге они ведут к снижению цен на сельскохозяйственную продукцию и заставляют фермера продавать ее все более дешево до тех пор, пока земледелие также не превратится в монополию. Распад фермерского хозяйства, рассчитанного на удовлетворение потребностей земледельческой семьи, оказывает губительное влияние также на сельскую школу, на местные органы власти, налоговый аппарат и на сельские городки в целом. Когда выбивается почва из-под такого фермерского хозяйства, то тем самым разрушается социальная структура деревни, а под давлением этих факторов рушится и вся ее экономика. Таким образом, происходит вытеснение не только фермерских семей, но и других социальных групп – торговцев и интеллигенции, – чьи доходы зависели от фермерской клиентуры.

4. Изгнанники

Для того чтобы увидеть, как происходит этот процесс подлинного изгнания фермерских семей с земли в Техасе, достаточно заглянуть в отчеты инспекторов Администрации общественных работ за 1938–1940 гг. Эти человеческие документы показывают действительное положение вещей в Техасе нагляднее, чем целые горы статистических выкладок государственных ведомств.

С 1935 г. процесс вытеснения земледельческого населения начал ускоряться, что прежде всего нашло свое отражение в обострении конкурентной борьбы между арендаторами за землю. Арендная плата стала расти. Землевладельцы стали требовать расчета наличными даже за пастбища, которые раньше предоставлялись в пользование фермеров бесплатно. В тех случаях, когда владелец земли разрешал арендатору оставаться на своей земле, он старался отнять у арендатора государственную субсидию посредством взимания с него дополнительной платы за аренду жилища (при старой плантаторской системе это почти не практиковалось). Было установлено, что в Техасе размер платы за жилище арендатора, как правило, был равен сумме получаемой им государственной субсидии.

Приведем несколько выдержек из отчетов местных органов власти. «Располагающие средствами люди, – гласит отчет по графству Форт-Уорт за ноябрь 1939 г., – скупают или берут в аренду крупные земельные угодья, для того чтобы присвоить государственную субсидию. Они вытесняют многих мелких фермеров – и тех, кто успешно вели свое хозяйство, и тех, кто едва сводили концы с концами. Большинство крупных землевладельцев применяет тракторы и тем самым усиливает безработицу среди батраков». В отчете по графству Хэскелл сообщается: «Землевладельцы приобретают тракторы и в дополнение к своей основной ферме берут в аренду еще одну или две. В каждом таком случае происходит выселение от одной до пяти фермерских семей. Установлено, что за последние 6 лет было вытеснено из земледелия 50 % сельскохозяйственных рабочих и 50 % арендаторов». В отчете по графству Уако говорится: «Кропперов вынуждают переходить в класс батраков-поденщиков, поскольку большинство землевладельцев отказывается в этом году сдавать им землю в аренду исполу». Отчет из графства Маршалл гласит: «Арендаторы и кропперы заявляют, что единственный способ, при помощи которого они смогут получить землю, состоит в том, чтобы отказаться от получения государственных субсидий для возмещения падения цен». С 1923 по 1938 г. площадь хлопковых посевов в Техасе сократилась на 42 %; уже одно это чрезвычайно ухудшило положение арендаторов и кропперов. Приведем выдержку из написанного скупым языком отчета о положении в графстве Клей в марте 1939 г.: «Сокращение посевов позволяет большинству фермеров справиться с собственной работой и сократить количество наемной рабочей силы, а в тех случаях, когда требуется подсобная рабочая сила, фермеры нанимают «цветных», потому что им можно платить меньше». В апреле 1939 г. местное бюро Администрации общественных работ в графстве Маршалл сообщало, что 5 тыс. фермерских семей (это были вытесненные с земли арендаторы или кропперы) обратились за помощью к Администрации по охране фермерского хозяйства, но только сотня ходатайств была удовлетворена.

Во многих случаях землевладельцы сгоняли арендаторов с земли на основании давнишней арендной недоимки. Вот что гласит по этому поводу отчет из Сан-Анджело (1939 г.): «Вследствие огромной задолженности по арендным расчетам не мало людей выселили из домов, в которых они жили последние десять лет… у многих из них были огороды, которые служили им единственным источником пропитания в месяцы безработицы. Теперь они и это потеряли, и им приходится селиться вместе с другими семьями или располагаться таборами по берегам рек». Сообщение из Форт-Уорта: «Земледелец постепенно опускался все ниже и ниже – от положения владельца фермы к положению арендатора или кроппера и в конце концов превращался в батрака. Падение это совершалось постепенно в 20-х годах и чрезвычайно ускорилось с 1930 г.». Вот что сообщает отчет по графству Уортон за декабрь 1939 г.: «В течение месяца появление двух тракторов привело к вытеснению 12 земледельческих семей только в одном из поместий нашего графства». Вот выдержка за тот же месяц и год из отчета по графству Линн: «В одном только нашем графстве в этом году будет вытеснено с земли более 500 фермерских семей». Из отчета по графству Фоллз (июнь 1940 г.): «Число ферм в нашем графстве уменьшилось с 6014 до 3843; зимой рабочие живут на территории фермы и в уплату землевладельцу за жилье прореживают весной всходы на хлопковых полях».

По мере вытеснения с земли люди вливаются в поток мигрирующего сельскохозяйственного пролетариата. К 1935 г. многие из них уже лишились своих автомобилей и не располагали средствами для оплаты проезда. Весной, явившись на хлопковые плантации в поисках работы и куска хлеба, они убедились в том, что с введением перекрестной и гнездовой механизированной системы посева спрос на рабочую силу сильно сократился. Убедились они также и в том, что на значительных площадях предоставление работы монополизировано мексиканскими подрядчиками, которые поставляли «свою» рабочую силу. Так, в июне 1940 г. лишившиеся средств к существованию земледельцы, явившись на территорию графства Ламар, убедились в том, что мелкие фермеры платят за прореживание посевов не наличными деньгами, а натурой. Многие отрабатывали на хлопковом поле свою квартирную плату. «Прополка, – гласит тот же отчет, – во многих случаях требует лишь нескольких рабочих дней, так как для ускорения обработки фермер обычно сразу нанимает большую группу батраков».

В конце лета и осенью, пытаясь найти заработок на сборе хлопка, «кочующие» арендаторы натолкнулись на еще более трудные препятствия: везде оказывалось, что «белые и негры не могут конкурировать с мексиканцами, работающими за чрезвычайно низкую плату; они были менее сговорчивы, чем мексиканские батраки, меньше привыкли к кочевому образу жизни и в отличие от мексиканцев не организованы в большие группы во главе с вожаками»[215]215
  Tolan Transcript, pt. 5, p. 1887.


[Закрыть]. Вытесненные с земли люди убедились в том, что при помощи использования огромных масс мигрантского труда плантаторам удалось сократить сроки уборки урожая с нескольких недель до нескольких дней. «С уборкой хлопка, – гласит отчет из графства Лаббок за декабрь 1938 г., – удалось управиться быстро благодаря притоку мексиканцев». «Ограничение возможности получения работы по линии Администрации общественных работ, – говорится в отчете из графства Остин за май 1939 г., – приводит к тому, что сельскохозяйственные рабочие вынуждены соглашаться на любую предложенную им плату. Один из землевладельцев в графстве Майлам, пользующийся трудом сельскохозяйственных рабочих, заплатил своим батракам в этом месяце из расчета 75 центов за день, причем половину следуемой платы выдал в талонах, подлежащих обмену только на товары в его же собственной лавке. Другой хлопковод в том же графстве платит людям по 80 центов в день, из них половину наличными, а половину по окончании уборки». Многие рабочие были так обескуражены, что в сезон 1938 г. даже и не пытались искать заработка на уборке хлопка. В отчетах по графствам Синтон и Робстаун за июль 1939 г. сообщается: «Фермер-хлопковод заинтересован только в том, чтобы хлопок был убран с максимальной быстротой, и поэтому предоставляет работу любому числу людей. Некоторые сборщики уже вернулись с плантаций и рассказывают, что на хлопковых полях работает такое множество людей, что на каждую грядку приходится по человеку. С каждым годом на долю сборщиков приходится все меньше работы. Большинством плантаций руководят не сами владельцы, которые даже не проживают там, а управляющие. В былые времена сборщикам бесплатно предоставлялись жилища, топливо и вода. Этот обычай быстро исчезает». Во многих районах ставки сдельщины упали до 35 центов за 100 фунтов собранного хлопка.

Судя по донесениям со всех концов Техаса, к концу сезона тысячи сборщиков обращаются к благотворительным организациям с просьбой помочь им оплатить проезд на родину. «Многие вернулись к себе на родину, имея в кармане столько же денег, сколько у них было, когда они уходили на заработки». Вот что говорится в отчете из графства Сан-Анджело: «Большинство вернулось совершенно нищими и поселяется у родственников или в шалашах; чтобы добраться на родину, этим людям пришлось израсходовать весь свой заработок». Характерное донесение поступило из графства Остин (май 1940 г.): «На всех крупных плантациях рабочие, получая по доллару в день, возвращают землевладельцу значительную часть этого доллара через его лавку. Печально то, что рабочим приходится переплачивать по 15–25 % за покупаемые в этой лавке товары в сравнении с ценами в городе. За последний год многие семьи сельскохозяйственных рабочих в центральных районах Техаса зарабатывали в среднем не более 5 центов в день на душу. На некоторых крупнейших плантациях сезонных рабочих-мигрантов, преимущественно мексиканцев, предпочитают местным рабочим». Приведем также выдержку из отчета по графству Форт-Уорт за сентябрь 1940 г.: «Мы беседовали с несколькими рабочими, вернувшимися с полевых работ; они заявляют, что заработки их не превышали 50 центов за 100 фунтов хлопка, а этого нехватало даже на пропитание. Один из рабочих показал нам письмо от своей жены. Она писала, что вместе с пятью детьми отправилась в Рочестер, в Техасе, к шурину для работы на хлопковых плантациях. «За неделю, – гласит письмо, – мы были заняты только два дня, и нам едва удалось заработать на пропитание. Мы бы заработали больше, но здесь живет еще один человек, у которого жена больна, и хозяин тоже дал ему немножко подработать. Ребята ходят все в прыщах от лихорадки. Стоит ли говорить о том, что я очень хочу вернуться домой? Поселиться нам было негде, и мы живем в машине».

Застрявших сезонных рабочих обычно под конвоем выводят за пределы графства, о чем, в частности, рассказывается в цитируемом ниже отчета из графства Паркер, штата Техас, за сентябрь 1940 г.: «Тяжело заболевших людей, у которых нет своих машин, гонят на расстояние 10–12 км от плантации и оставляют на дороге». Вот выдержка из отчета по графству Джонс: «Миновало то время, когда за осенний сезон можно было заработать достаточно, чтобы приобрести одежду и запастись продуктами на зиму». «По возвращении на родину, – гласят протоколы комиссии Толана, – сборщик хлопка оказывается почти в таком же положении, в каком он был до того, как пустился в странствие за куском хлеба»[216]216
  Tolan Transcript, pt. 5, p. 1913.


[Закрыть]. Не в лучшем положении оказываются вытесненные с земли арендаторы и при поисках заработка в районах других сельскохозяйственных культур. Всюду и везде дает себя знать конкуренция со стороны мексиканской мигрантской рабочей силы. Приведем некоторые типичные данные о ставках оплаты сельскохозяйственного труда: копка лука в графстве Диммит оплачивается по 60 центов в день на своем питании, без предоставления бесплатного жилья и без оплаты проезда (ноябрь 1938 г.); случайные заработки на шпинатных огородах в графстве Ларедо дают от 2,5 до 4 долл. в неделю (декабрь 1938 г.); в графстве Сан-Саба считают удачей, если на очистке орехов удается заработать на всю семью, состоящую из 4–7 человек, по 75–90 центов в день. На ощипывании индеек люди зарабатывают по 5 центов со штуки. На парниковых помидорных огородах избегают пользоваться местной рабочей силой, и 85 % работы производится профессиональными сезонными рабочими-мигрантами. Для сбора клубники нанимают опытных сезонников-мигрантов, чтобы поскорее и подешевле провести уборку. На холодильном предприятии, расположенном близ Уако, белым работницам не предоставляют работы потому, что они не справляются с нормой ощипывания кур из расчета 30 центов в час. Одна работница заявила, что от усталости не могла спать. Когда в районе графства Сан-Патрицио поспевает редис, там появляются специальные группы мигрантов-мексиканцев. Предложение труда на заводе в Минеоле, выпускающем соленья, намного превышало спрос, и в 1939–1940 гг. там совсем не было сезонных заработков. В сентябре 1940 г. урожай орехов принес доход в размере 300 тыс. долл., однако львиная доля этого дохода попала в карманы крупных фермеров, так как сборщики получают в среднем не более 6 долл. в неделю. В феврале 1939 г. Администрация общественных работ графства Колорадо увольняла рабочих, если те отказывались работать на полях только за пищу, без заработной платы. Один негр, проживавший в графстве Уако, каждый день ходил на мельницу, подбирал с земли зерна кукурузы и готовил из них похлебку. Но владелец вдруг решил использовать эти отходы на корм курам. «Что же мне теперь делать, – заявил этот негр, работавший в системе Администрации общественных работ, – в этой стране изобилия, где куры ценятся выше людей?» Люди пытаются получить работу на пшеничных полях западного Техаса. Но вот что говорит отчет из графства Деф-Смит за 1939 г.: «Здесь набирается такое множество пришлого люда, что многим местным жителям приходится оставаться без работы. Подсчитано, что в этом году сюда приезжало из других мест не менее ста грузовиков с людьми».

Исчезли многие виды заработков для людей в сельских местностях. В былые времена многие арендаторы восточного Техаса сводили концы с концами, заготовляя кедровую древесину, но лесов больше не стало. Не стало также работы и на открытых угольных разработках в Техасе. Когда открывают новые месторождения нефти, то нанимают профессиональных нефтяников-мигрантов и местная рабочая сила снова оказывается ненужной. Тысячи рабочих перебрались на дешевые земли в восточный Техас, пытаясь заняться земледелием в надежде прокормить семью, но почва восточного Техаса чрезвычайно оскудела, так как ее эксплоатировала растущая армия безработных лесорубов. В итоге земля оказалась либо истощенной людьми, либо подверглась ужасающей эрозии. Обеднение почвы сопровождалось и общим ухудшением здоровья значительной части населения. Население восточного Техаса ослаблено болезнями и недоеданием и лишено возможности получить образование.

Один из инспекторов Администрации общественных работ по Техасу сообщает, что люди, обращающиеся в это учреждение с ходатайствами о предоставлении работы, выглядят с каждым днем все более худыми, одежда их становится все более потрепанной, выражение лица все более подавленным. Долготерпение этих людей приходит к концу. Среди них свирепствуют различные болезни. Многие страдают от малярии и грыжи. У людей портятся зубы и зрение. Руководитель местных органов здравоохранения графства Сан-Августин заявляет, что в 1938 г. смертность от голода составила 75 % общей смертности. В донесении из графства Даллас за июнь 1939 г. рассказывается о том, «что дюжие, взрослые мужчины со слезами на глазах умоляют дать им работу». Инспектор из Хьюстона сообщает: «За последние две недели мне пришлось видеть самых голодных людей, каких я когда-либо встречал в жизни. Иные так ослабели, что уже не могут работать, даже когда их посылают на работу. Одна женщина, которая от слабости едва могла ходить, явилась к местному чиновнику вместе с сыном и просила работы в системе Администрации общественных работ. У нее четверо детей; вся семья уже несколько месяцев питается тем, что удается подобрать на полях после сбора урожая. Последние три дня они питались лепешками из муки с водой и солью». Другие работники сообщают в своих докладах о людях, которые раньше получали работу через Администрацию общественных работ, а теперь питаются отбросами (графство Пало-Пинто), в частности об одном человеке, который целую неделю питался одной лишь картофельной кожурой, оставляя картофель своей семье. Люди эти изо всех сил стараются дать своим детям возможность посещать школу, и поэтому со всех сторон несутся мольбы о помощи продовольствием, одеждой и деньгами для оплаты жилья.

Все эти отчеты с мест за 1938–1940 гг. наполнены рассказами о разоренных семьях, о росте мелкой преступности, о падении нравов среди когда-то энергичного и трудолюбивого земледельческого народа. Один из сотрудников Администрации общественных работ в Лаббоке, придя в отчаяние по поводу заминки с оказанием помощи одной из таких семей, сделал следующую краткую и выразительную приписку на полях официального донесения (нюнь 1939 г.): «Мы хотели бы обратить внимание на то обстоятельство, что эта женщина умирает медленной, голодной смертью».

С 1936 г. техасские власти перестали оказывать помощь нуждающимся. Местным властям было предложено самим заботиться о нуждающихся жителях независимо от их численности и возможностей, которыми местные власти располагали. Приведем данные за апрель 1939 г., характеризующие положение в Техасе:

93 939 семейным мужчинам и холостякам работа была предоставлена в системе Администрации общественных работ;

53 159 лицам, зарегистрированным в Администрации общественных работ, работа не была предоставлена;

12 197 семей получали пособия от местных властей;

105 128 человек получали пенсию по старости;

69 000 нуждающихся семей получали от государства продовольственную помощь[217]217
  Need, a publication of the Texas Social Welfare Association, issued in November 1940.


[Закрыть].

Во всех этих категориях преобладало население сельских районов. Розничная стоимость продуктов, которые получала один раз в месяц нуждающаяся семья в составе 4 человек, составляла 3,88 долл., т. е. менее одного цента на душу на обед. Семьи, работавшие в системе Администрации общественных работ, зарабатывали в среднем 41,75 долл. в месяц; те, кто жили на пенсию по старости, получали 8,88 дол. в месяц, а семьи, зарегистрированные в местных органах помощи безработным, получали 7,47 долл. в месяц. Попытки развернуть общественные работы оказались такими же малоуспешными, как и программа по оказанию помощи. С 1937 по 1940 г. 25 095 бывших арендаторов ходатайствовали перед Администрацией по охране фермерского хозяйства о кредитах на аренду земельных участков, но только 988 ходатайств были удовлетворены[218]218
  Tolan Transcript, pt. 5, p. 1937.


[Закрыть]. Неудивительно, что к сентябрю 1940 г. более 75 тыс. детей перестали посещать начальную школу в Техасе[219]219
  Ibid., p. 16.


[Закрыть]. Что касается состояния здравоохранения, то Техас расходует на эти цели менее 3,5 цента на душу населения в год. Примерно такая же сумма расходуется на ветеринарный надзор за крупным рогатым скотом, козами, мулами, свиньями и лошадьми. На свинью расходуется столько же, сколько и на человека.

После всего сказанного уже не приходится удивляться тому, что с 1 июля 1935 г. по 30 июня 1939 г. 32 850 жителей Техаса прошли через территорию Аризоны, направляясь в Калифорнию. Часть из них влилась в поток мигрантов, следовавших в разных направлениях. Но и после этого на территории Техаса осталось около 350 тыс. разоренных и вытесненных с земли арендаторов, кропперов и батраков[220]220
  Dallas News, March 4, 1940.


[Закрыть]. В марте 1940 г. газета «Балтимор сан» сообщала, что в Техасе насчитывается не менее 150 тыс. обнищавших семей. Оторванные от земли в процессе социальных изменений, эти люди стали беженцами в своей собственной стране. Дело вовсе не в том, будто их влечет в другие края, например в Калифорнию; нет, эти люди бегут от голода и холода. Подобно населению разрушенных бомбами европейских городов, они вынуждены двигаться по дорогам и проселкам на поля, разбросанные по всей стране, в поисках пристанища, которого им, вероятно, не найти.

Но они не единственные беженцы, вовлеченные в эту драму социальных перемен, которая лишила деревенскую жизнь ее хваленой стабильности и превратила деревню в трясину нищеты, болезней и разбитых надежд. Даже те 400 тыс. мексиканских сезонных рабочих-мигрантов, которые на каждом шагу преграждают путь разоренным кропперам, ищущим хотя бы сезонного заработка, также являются беженцами. Они жертвы того же процесса. Они тоже беженцы. В отличие от бредущих по дорогам страны «белых» семей мексиканцы никогда не знали, что такое устойчивый образ жизни; они никогда и нигде не пускали корней, даже тех неглубоких корней, какие привязывали к земле кроппера. Являясь одним из элементов, вовлеченных в этот процесс социальных перемен, они своим дешевым трудом способствуют переходу от системы кропперства к системе мигрантского труда. Распад системы кропперства в Техасе в наши дни, когда она еще держится на далеком Юге, в известной степени объясняется широким применением труда мексиканских мигрантов-сезонников. Каково же нынешнее положение беженцев-мексиканцев в Техасе? Как же складывается повесть их жизни?