Текст книги "Бедствующая земля"

Автор книги: Кэри Мак-Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Кэри Мак-Вильямс
Бедствующая земля

Вступительная статья

Американские трубадуры империалистической буржуазии используют всевозможные средства пропаганды, чтобы культивировать иллюзии об «устойчивости» и даже «процветании» мелкого фермерства, владельцев так называемых «семейных» ферм. Печать, радио, кино, находящиеся всецело в руках магнатов монополистического капитала, не жалеют ни средств, ни красок для восхваления идиллической картины хозяйства американского фермера. Эта пропаганда представляет собой чудовищное извращение американской действительности. Она, однако, выгодна буржуазии, кровно заинтересованной в том, чтобы сказками о процветании семейных ферм как-то приукрасить, прикрыть зияющие язвы капиталистического строя.

Марксизм-ленинизм давным-давно разоблачил и опроверг буржуазную теорию о некапиталистической эволюции земледелия в капиталистическом обществе. В своем классическом труде о капитализме в земледелии Соединенных Штатов Америки «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии» В. И. Ленин писал: «Теория некапиталистической эволюции земледелия в капиталистическом обществе, защищаемая г. Гиммером[1]1
  Русским меньшевиком Сухановым. (Прим. ред.)


[Закрыть], есть в сущности теория громадного большинства буржуазных профессоров, буржуазных демократов и оппортунистов в рабочем движении всего мира, т. е. новейшей разновидности тех же буржуазных демократов. Не будет преувеличением сказать, что эта теория есть иллюзия, мечта, самообман всего буржуазного общества»[2]2
  В. И. Ленин, Соч., изд. 4-е, т. XXII, стр. 6.


[Закрыть]. На основе обширных, всесторонне изученных официальных материалов американской статистики Ленин научно доказал, что законы капиталистической эволюции земледелия неизбежно ведут к экспроприации мелкого фермерства.

Развенчивая миф о пресловутом «трудовом», некапиталистическом мелком земледелии в США, Ленин выделил для характеристики особенностей развития капитализма в американском земледелии три основных района: промышленный Север, бывший рабовладельческий Юг и колонизуемый Запад.

В штатах промышленного Севера, где наиболее развита промышленность, колонизация земель давно закончилась. В части из них – Северо-Западных пшеничных штатах – преобладает «экстенсивное» земледелие, а другая часть – Новая Англия – характеризуется высоким уровнем интенсификации. Несмотря на то, что в таких районах промышленного Севера, как Новая Англия и Средне-Атлантический, средний размер земельной площади ферм наименьший по сравнению с другими районами США, здесь наиболее ярко выражена концентрация капиталистического земледелия. На основании этого Ленин вывел общую закономерность капиталистической эволюции, которая характеризуется тем, что процесс интенсификации выражается в росте крупного капиталистического хозяйства при уменьшении среднего количества обрабатываемой земли в хозяйстве. Таким образом, данные об уменьшении среднего размера ферм, фальсифицируемые апологетами капитализма в целях «доказательства» устойчивости мелкого фермерства, скрывают за собой процесс капиталистической концентрации, расширение применения наемного труда, вытеснение крупными хозяйствами мелких хозяйств.

Ленин разоблачил буржуазную легенду о том, что в Соединенных Штатах Америки нет якобы пережитков феодализма. Характеризуя экономику сельского хозяйства бывшего рабовладельческого Юга, он показал, что это район полуфеодальной, полурабской издольщины. «О приниженном положении негров нечего и говорить: американская буржуазия в этом отношении ничем не лучше буржуазии других стран. «Освободив» негров, она постаралась на почве «свободного» и республикански – демократического капитализма восстановить все возможное, сделать все возможное и невозможное для самого бесстыдного и подлого угнетения негров»[3]3
  В. И. Ленин, Соч., т. XXII, стр. 12–13.


[Закрыть]. В экономическом отношении положение негров в «демократической» Америке то же, что и положение «бывших помещичьих» крестьян в центральных районах дореволюционной России. Ленин показал, что раздробление рабовладельческих латифундий означает переход от барщины к капиталистическому хозяйству. Вчерашние рабовладельцы сочли для себя наиболее выгодным продажу или чаще всего сдачу в издольную аренду мелких участков. Этим самым они обеспечивали себя дешевой рабочей силой негров-издольщиков. Не случайно, что этот район, где широко развито хлопководство, занимал среди других районов самое последнее место по применению машин. На примере бывшего рабовладельческого Юга Ленин снова показал всю вздорность буржуазной теории об «устойчивости» хозяйства мелких фермеров, о его «преимуществах» перед крупным хозяйством.

Буржуазные теории о «процветании» семейных ферм обычно опираются на американское законодательство о гомстедах. Характеризуя колонизуемый Запад, В. И. Ленин отмечал: «В этом районе чрезвычайно сильна колонизация и раздача гомстэдов»[4]4
  Там же, стр. 35.


[Закрыть]. Вследствие этого применение наемного труда в этом районе увеличивалось тогда чрезвычайно медленно. Но колонизация и раздача гомстедов означала наиболее свободное развитие капитализма, не стесненного при наличии большого количества незанятых и необрабатываемых земель монополией частной собственности на землю. Это привело к тому, что на колонизуемом Западе образовалось особенно много крупных латифундий, сильно развивались хозяйства со специальными и высококапиталистическими культурами. Ленин приводит данные, показывающие, что на Западе все количество обрабатываемой земли увеличилось с 1900 по 1910 г. на 17 млн. акров, в том числе в крупных капиталистических фермах на 11 млн. акров.

Значит, и колонизуемый Запад, как и другие районы США, характеризуется господством крупных капиталистических хозяйств. Акт о гомстедах, долженствующий привести к «процветанию» семейных ферм, в действительности превратился в самообман, миф. «Основная и главная тенденция капитализма, – заключает В. И. Ленин, – состоит в вытеснении мелкого производства крупным, и в промышленности и в земледелии»[5]5
  В. И. Ленин, Соч., т. XXII, стр. 58.


[Закрыть]. Создание крупного капиталистического производства в земледелии требует десятилетий. Вытеснение мелкого производителя – фермера представляет собой длительный и мучительный процесс. Это вытеснение проявляется в разорении, в чрезмерном труде, ухудшении питания, обременении долгами мелкого фермера и т. д. Буржуазная статистика всех стран, в том числе особенно американская, в целях маскировки классовых антагонизмов стремится затушевать процесс экспроприации и обнищания мелкого фермерства при помощи «средних» показателей, в которых смешивается в одну кучу и крупное капиталистическое и мелкое крестьянское хозяйство. Вскрывая всю лицемерность и лживость таких приемов, В. И. Ленин показал, что уже перед первой мировой войной около ⅙ капиталистических хозяйств сосредоточивали в своих руках больше половины земледельческого производства; с другой стороны – почти ⅗ всех фермеров, придавленных гнетом капитала, владеют менее чем четвертью общей суммы стоимости валовой продукции сельского хозяйства США!

В. И. Ленин показал огромную роль финансового капитала в обезземеливании и разорении американского фермерства. «Кто держит в руках банки, тот непосредственно держит в руках треть всех ферм Америки, а посредственно господствует над всей массой их»[6]6
  Там же, стр. 86.


[Закрыть].

Все закономерности капиталистической эволюции земледелия, на которые указывал Ленин в своих трудах, получили свое полное подтверждение во всех странах капитализма.

Классическая работа Ленина о развитии капитализма в сельском хозяйстве Соединенных Штатов Америки является научной основой, ключом к пониманию всех современных явлений капиталистического земледелия, в том числе и американского фермерства.

Противоречия империализма настолько обострились, настолько стали вопиющими, что их не в состоянии скрыть даже буржуазная печать. В свете этого большой интерес представляет предлагаемая вниманию советского читателя книга Мак-Вильямса «Бедствующая земля». Мак-Вильямса, который в 1939 г. был руководителем Отдела иммиграции и жилищ правительственной организации штата Калифорния, отнюдь нельзя заподозрить в симпатиях к марксизму. Однако он в своей книге вынужден признать: «Много лет назад Ленин, говоря о переменах, происходивших в земледелии Соединенных Штатов, сказал: «Исследователи как будто даже не подозревают того, какое количество нужды, гнета, разорения скрывается за этими шаблонными цифрами». Теперь эту нужду, гнет и разорение нельзя ни отрицать, ни игнорировать. Мы внезапно столкнулись лицом к лицу с проблемой, затрагивающей жизнь всего американского народа».

* * *

Книга Мак-Вильямса основана преимущественно на официальных документах правительственных комиссий, а также материалах ряда американских исследователей сельского хозяйства. Массовое разорение американского фермерства, особенно усилившееся в начале второй мировой войны в связи с экономическим кризисом, приняло настолько большие размеры, что правительство США вынуждено было создать специальные комиссии для обследования положения фермеров. Одним из поводов к этому послужило появление книги Джона Стейнбека «Гроздья гнева», в которой яркими красками была обрисована трагедия разоренного американского фермера на примере семьи Джоудов из Калифорнии. С тех пор «Джоуды» стало нарицательным именем для миллионов мелких американских фермеров, сгоняемых с земли, превращаемых в резервную армию безработных, странствующих в качестве бездомных рабочих по стране в поисках заработка.

Правительственные комиссии сенаторов Ла Фоллета (1939 г.) и Толана (1940 г.), созданные для изучения «проблемы мигрантов», обнаружили потрясающие факты массовой экспроприации мелких американских фермеров, возрождения рабско-крепостнических форм их эксплоатации, ужаснейшей нищеты, вымирания и деградации культуры. Независимо от субъективных намерений членов правительственных комиссий собранные ими материалы превратились в обвинительный документ против американского империализма, рассеяли миф о «процветании» мелкого фермерства, сдернули покрывало с лицемерной буржуазной демократии.

Мак-Вильямс в своей книге располагает материал в хронологическом порядке, соответственно порядку обследований, проводившихся комиссиями Ла Фоллета и Толана. Вследствие этого, например, проблемы положения фермеров в Калифорнии повторяются при описании других штатов США, куда направлялись комиссии в поисках причин миграции. Естественно, что закономерности капиталистической эволюции сельского хозяйства снова и снова проявляются во всех штатах в аналогичных явлениях. Несмотря на многочисленные повторения, материалы о положении фермерства в отдельных штатах США полезны в том отношении, что они могут быть использованы в качестве конкретных иллюстраций к характеристике, данной В. И. Лениным упомянутым выше трем главным районам США.

Комиссия Ла Фоллета, посетившая сначала Калифорнию, откуда поступили особенно тревожные сведения о бедственном положении сельскохозяйственных рабочих, установила, что основная масса мигрантов – разорившиеся «исконные белые» американские фермеры, которые прибыли из пшеничных штатов северной части Великих равнин. В этой части промышленного Севера сосредоточена «житница» Америки. В результате акта о гомстедах население здесь возросло за первые пять-десять лет со 167 тыс. до 3,5 млн. В связи с ростом механизации зернового хозяйства, т. е. внедрением трактора и комбайна, здесь особенно быстро происходила концентрация сельскохозяйственного производства, выразившаяся в образовании «пшеничных фабрик» и массовой экспроприации мелких и средних ферм. Мелкий фермер, сеющий пшеницу, исчез, превратился в сельскохозяйственного мигранта или бежал в город, пополняя армию безработных. Капиталистическая механизация производства пшеницы и кукурузы не только уничтожила мелкого фермера, но и не оставила места для сельскохозяйственного рабочего старого типа. Ручной труд сборщиков пшеницы заменяет наемный труд трактористов и комбайнеров. Земли, розданные фермерам в прошлом столетии согласно акту о гомстедах, сосредоточились в руках крупных землевладельцев: капиталистических фермеров, банков, страховых обществ. «Землевладельцы, – пишет Мак-Вильямс, – предпочитают сдавать землю крупным арендаторам; во многих случаях они отказываются сдавать землю в аренду лицу, не имеющему трактора и другого необходимого оборудования».

Капиталистические хищники в погоне за высокой прибылью распахивали землю под посевы зерновых культур, не считаясь ни с какими агротехническими правилами рационального земледелия. Бессистемная распашка земель при отсутствии правильных севооборотов привела к эрозии почв, пыльным «черным бурям», к падению урожайности. Например, в штате Оклахома 62 % всего земельного фонда подвержено эрозии.

Из пшеничных штатов Великих равнин, по данным Мак-Вильямса, 350 тыс. мигрантов хлынули в Калифорнию, 450 тыс. – на Северо-Запад и многие сотни тысяч – в другие районы страны. В «житнице» Америки огромная армия обездоленных фермеров обречена на голод. Одни из них отвечали, что их выгнали «черные бури», другие – безработица и низкая заработная плата, третьи – отсутствие перспектив на будущее… Мак-Вильямс отмечает: «Джоуды в такой же мере являются жертвами хищнической эксплоататорской системы, как и пыльных бурь и тракторов. Их нищета есть конечный результат процесса социального распада, который начался еще в 1900 г.»

* * *

Сотни тысяч сельскохозяйственных мигрантов, т. е. разорившихся фермеров из пшеничных штатов Великих равнин, направлялись в штаты колонизуемого Запада, потому что в первое время здесь было много неосвоенных земель. Но самое главное – в западных районах велось интенсивное капиталистическое фермерское хозяйство, производящее трудоемкие сельскохозяйственные культуры, для возделывания которых требовалось огромное количество сезонной наемной рабочей силы. Например, Калифорния перед войной давала около 40 % всех фруктов и овощей, потребляемых в США. В Северо-Западных штатах – Орегоне, Вашингтоне и Айдахо – широко развито овощное хозяйство, консервное дело, производство хмеля и ягод. В Колорадо сосредоточены крупнейшие плантации сахарной свеклы и обширные фруктовые сады.

Комиссия Ла Фоллета, обратившая особенное внимание на огромную концентрацию мигрантов в Калифорнии, вынуждена была констатировать, что здесь давно уже нет незанятых земель, а механизация так называемых трудоемких культур на капиталистических фермах привела к резкому сокращению потребности в сезонной наемной рабочей силе. Иллюзии разорившихся фермеров Великих равнин восстановить свои фермы в районах колонизуемого Запада остались только иллюзиями, питаемыми легендами о давно минувшем прошлом. Неумолимые законы капитализма привели повсюду к разорению самостоятельного фермерства, к превращению фермеров в бродячих сельскохозяйственных наемных рабочих. Прибывшие в Калифорнию мигранты вместе со своими семьями и скудным домашним скарбом не только не могли на новом месте обзавестись фермой, но многие из них оказались излишними и в качестве наемных сельскохозяйственных рабочих. Большинство из них приехало сюда без цента наличных денег в кармане. Мак-Вильямс указывает, что «в среднем» все достояние семьи в момент ее прибытия оценивалось в 265 долл., а для того чтобы фермерская семья могла заняться земледелием на небольшом участке земли, требовался капитал в 5 тыс. долл. Между тем заработок поденщика составляет в производстве овощей 265 долл. в год, а в свекловичном производстве – максимум 340 долл. Значит, если бы поденщик обладал фантастической способностью робота – не есть, не пить, не одеваться и жить под открытым небом, – ему потребовалось бы около 20 лет, чтобы накопить необходимые средства для обзаведения карликовой фермой. Причем такая ферма через год была бы разорена вследствие недостатка средств для выплаты арендной платы… Так выглядит на практике буржуазная теория «устойчивости» мелкого фермерского хозяйства! Мак-Вильямсу ничего не оставалось, как констатировать тот неоспоримый факт, что тысячи рабочих лишены основных прав, гарантированных конституцией гражданам Соединенных Штатов.

Эволюция капиталистического земледелия характеризуется тем, что в погоне за прибылью капиталисты создают узко специализированные, односторонне развитые хозяйства с резко выраженной сезонностью производства. В соответствии с этим для таких хозяйств необходимы резервы избыточной рабочей силы в виде батрака с наделом – этой типичной фигуры наемного сельскохозяйственного рабочего всех капиталистических стран. «Сельскохозяйственные мигранты» и представляют собой эту форму аграрного перенаселения. «Наниматели, – пишет Мак-Вильямс, – всегда стремятся поддерживать крупный резерв безработных, который давал бы им возможность удовлетворять сезонные потребности в рабочих руках».

Мигранты, прибывшие в Калифорнию, о которой американская реклама говорит, как о «сказочном саде», обычно поселяются на непригодных, бросовых землях или около общественных свалок. Карликовый участок абсолютно неплодородной земли стоит не менее 200 долл. Возникают поселения, насчитывающие от 4 до 8 тыс. жителей. Об этих лагерях разоренных фермеров Мак-Вильямс пишет: «Здесь можно найти любые типы жилищ, начиная от палаток, передвижных домиков, пристроек с односкатной крышей и лачуг и кончая маленькими хижинами в 1–2 комнаты. Хижины, построенные из сучковатой сосны или букса, в большинстве случаев обходятся не более чем в 75 долл. В этих трущобах почти полностью отсутствуют необходимые санитарные условия. Преобладают открытые уборные, нет тротуаров, а дорогами служат обыкновенные тропинки. За воду часто берут столько же, сколько мигрант должен ежемесячно вносить за свой участок. Разведение огородов почти невозможно из-за плохой почвы».

В других штатах колонизуемого Запада, куда устремились разоренные фермеры, та же картина мигрантских лагерей – этих гетто современной американской «цивилизации». В штат Орегон, например, прибыло свыше 200 тыс. разоренных фермеров из других штатов. Имущество такого фермера оценивалось в 100 долл. и меньше.

Уже одно это свидетельствует об абсолютной пролетаризации фермера. Прибывшие на уборку хмеля и ягод селились на местах лесных порубок. Здесь возникали тысячи лачуг – так называемые «козьи ранчо», т. е. «фермы» с такими участками земли, на которых кое-как можно было пасти козу. «В большинстве домиков нет никакой обстановки. Ящики, табуретки и скамейки заменяют стулья. Это предел нищеты, зияющей, как открытая рана». В лагерях при таких условиях широко распространены инфекционные болезни. Медицинское обслуживание почти полностью отсутствует. Процветает знахарство…

* * *

Пролетаризация и обнищание американского фермерства приняли особенно острые формы на бывшем рабовладельческом Юге, в хлопководческих районах Техаса и Оклахомы. Хлопководство, которое требовало в прошлом большого количества ручного труда, стало все более и более механизированной отраслью капиталистического земледелия. Во время сбора хлопка только в Техасе требовалось свыше 800 тыс. сезонных рабочих. Экспроприация самостоятельных фермеров сопровождается распространением феодально-крепостнических форм эксплоатации. Издольщина как пережиток феодально-крепостного строя является одной из самых тяжелых форм эксплоатации фермерства. Однако капиталистическое хлопководство с внедрением механизации по посеву, уходу, а в последнее время и по уборке хлопчатника стало заменять издольщину трудом рабочего-мигранта. Положение сельскохозяйственного рабочего стало еще хуже, чем издольщика. Годовой доход издольщика (кроппера) и арендатора, – указывает Мак-Вильямс, – составлял 800 долл., а рабочего-мигранта в лучшем случае – 250 долл. В Техасе при огромном наличии дешевой рабочей силы негров-издольщиков и мексиканских рабочих положение мигрантов хуже, чем где-либо в другом месте США. Описание положения сельскохозяйственных рабочих в Техасе, приводимое Мак-Вильямсом, напоминает самые мрачные картины времен рабства. «Помещения, в которых живут эти рабочие, – землянки глубиной около метра, с деревянными стропилами и крышей. На данной плантации имелось три или четыре подобных помещения длиной 24 м и шириной 3,5 м. Койки были расположены ярусами, и в каждой землянке жило около 100 человек. Рабочим были предоставлены дешевые печки с дровяным отоплением, причем их приходилось по одной на большое количество рабочих. Вентиляция была исключительно плохой, совсем не было уборных». Или вот другое описание: «Там же, где рабочим предоставляются лагери, они состоят из сараев, помещений для скота, гаражей или из однокомнатных хижин – от 20 до 60 в ряд». За 6 месяцев работы на хлопковых плантациях рабочий зарабатывает 37,5 долл. Не случайно поэтому, что смерть от голода составляет здесь (графство Сан-Августин) 75 % общей смертности. Один негр, которому запретили собирать на полях колосья, так как для этой цели выгодно было разводить кур, справедливо заявил: «В этой стране изобилия куры ценятся выше людей». Положение негров особенно тяжело. Негр в стране хваленой американской демократии считается хуже вьючного животного. Скот надо кормить вдосталь. Негра же, по мнению современных рабовладельцев, кормить не обязательно. Один банковский работник Бюро труда штата Техас делал такие наставления: «Содержите негра впроголодь, чтобы он лишь не валился с ног, и одевайте его так, чтобы он мог едва прикрыть свою наготу, него он задерет нос и возомнит, что он не хуже других людей». С мексиканскими рабочими, указывает Мак-Вильямс, владельцы хлопковых плантаций «обращаются почти как с крепостными».

Впрочем, «белые американцы», прибывшие сюда с Великих равнин, чьи предки в гражданской войне против рабовладельцев Юга боролись «за свободу, равенство и братство», находятся в таком же положении, что и негры и мексиканские рабочие. Рабско-крепостнические формы эксплоатации здесь возрождены вновь в самых жестоких и отвратительных формах. По условиям найма, продиктованным произволом предпринимателей, сельскохозяйственные рабочие не имеют права перейти к другому предпринимателю до того, как полностью не рассчитаются со своим хозяином по долгам, не обработают закрепленные за ними участки.

«Проблема фермерства, – замечает Мак-Вильямс по этому поводу, – возможно, будет разрешена быстрее, чем мы предполагаем, тем, что фермер исчезнет, а его место займет группа своего рода колонов, скрывающих неполноценность своего социального положения за тонкой ширмой вездесущего автомобиля».

Картина «индустриального рабства», нарисованная Мак-Вильямсом, характерна не только для Техаса. Нет такого уголка в Соединенных Штатах, где бы не господствовали крупные капиталистические предприниматели, эксплоатирующие массу наемных сельскохозяйственных рабочих, которые поставлены в варварские условия существования. Таково же положение на свекловичных плантациях в Колорадо, на луковых плантациях в Огайо, на помидорных плантациях в Индиане, на ягодных плантациях во Флориде, на плодоовощных плантациях в Нью-Джерси. Всюду идет массовая экспроприация мелкого и среднего фермерства, которую Мак-Вильямс сравнивает с огораживанием земель в Англии времен так называемого первоначального накопления. Всюду возникли крупные предприятия капиталистического земледелия.

От 1 до 2 млн. «сельскохозяйственных мигрантов» ежегодно кочуют по Соединенным Штатам в поисках заработка. Мигранты передвигаются с помощью разнообразных транспортных средств, проделывая зачастую от 1,5 до 2 тыс. км. Передвижение фермеров вместе с женами, детьми, стариками представляет собой жуткую картину. «Эта поездка напоминает собой ужасный кошмар, – описывает один из таких фактов Вильямс. – Представьте себе 10 тыс. рабочих с женами и детьми, стремящихся ранней весной на север, прячущихся в пути, подобно беглецам, от всевидящего ока закона и спешащих днем и ночью на свекловичные плантации сахарозаводчиков. Мрачная, постыдная во всех своих деталях картина!» На путях этого странствования сельскохозяйственных рабочих происходит наглейшая их экоплоатация. Подрядчики и наниматели используют всякую возможность, чтобы обирать рабочих: берут плату за предоставление работы, за медицинское освидетельствование, взимают повышенную плату за перевозку по железной дороге или на автомашинах. В пути и на месте работы сельскохозяйственных рабочих обирают путем повышения цен на предметы питания. Торговцы спиртными напитками, наркотиками, содержатели притонов морально и физически развращают рабочих.

* * *

В американское сельское хозяйство все в большей и большей степени проникает монополистический капитал, который беспощадно сгоняет с земли самостоятельного фермера, превращает его в пария современного буржуазного общества. Мак-Вильямс приводит ряд, правда, далеко не полных, данных о росте и господстве в сельском хозяйстве США крупных монополистических организаций. Характеризуя высокую концентрацию сельскохозяйственного производства в Калифорнии, Мак-Вильямс указывает, что в начале второй мировой войны 10 % всех ферм Калифорнии получали 53,2 % валового дохода фермеров, 3,5 % ферм владели 62,3 % всей фермерской земли, 7 % всех ферм эксплоатируют 66 % всех сельскохозяйственных рабочих. «Не будет преувеличением сказать, – заключает он, – что из 150 тыс. ферм Калифорнии около 3 тыс. ферм полностью господствовали в сельском хозяйстве этого штата».

Концентрация сельскохозяйственного производства привела к возникновению крупнейших монополий. Характерна, например, монополистическая организация «Калифорния пэкинг корпорейшн» с капиталом в 65 млн. долл. – крупнейшая компания по переработке и заготовке фруктов. Она имеет 50 консервных заводов, филиалы во всех крупных городах страны, 21 тыс. акров фруктовых садов в Калифорнии, в которых занято около 5 тыс. рабочих. Монополистическая организация «Калифорния лэндс, инкорпорейтед» владеет 600 тыс. акров земли; в ее руках находятся закладные на 7398 ферм с общей площадью земли свыше 1 млн. акров и с общей задолженностью в 40,3 млн. долл. «За этими же компаниями, в свою очередь, стоит уже ничем не прикрытая власть финансового капитала. При такой системе сельскохозяйственной экономики фермер становится пешкой в руках промышленности, а ферма превращается в сельскую потогонную мастерскую».

На свекловичных плантациях Колорадо господствует крупнейшая монополия «Грейт вестерн шугар К°», на долю которой приходится одна треть всего свекловичного сахара, производимого в стране. Ее основной капитал составляет 25,5 млн. долл., а актив 75,8 млн. долл. Она выплачивала акционерам ежегодный дивиденд – 43,2 %! Во Флориде действует в области свекловичного производства «Юнайтед Стейтс шугар корпорейшн», имеющая собственные плантации сахарной свеклы в 25 тыс. акров и нанимающая в страдную пору до 5 тыс. рабочих, почти исключительно негров. Крупные монополистические организации имеются во всех отраслях сельскохозяйственного производства. Их список можно значительно расширить. Например, крупнейшей компанией по производству и сбыту натурального молока, сыра, мороженого является «Нейшнел дэйри продактс К°», на долю которой в ряде крупнейших городов США приходится 30–50 % сбыта натурального молока[7]7
  Дж. Блэр, Х. Хаугтон и М. Роуз, Экономическая концентрация и вторая мировая война, М. ГИИЛ, 1948, стр. 301–302.


[Закрыть]. Согласно данным Бюро внутренних доходов, 4 крупнейшие компании, в том числе «Свифт» и «Армур», сосредоточили в своих руках 45 % суммы продаж мясной промышленности. Они объединяют все стадии мясной промышленности, от закупки скота у фермеров до розничной продажи готовой продукции[8]8
  Там же, стр. 299.


[Закрыть].

Капиталистические монополии овладевают сельским хозяйством по линии финансирования, сбыта свеклы на основе кабальных контрактов с фермерами; они сосредоточивают в своих руках земли, имеют свои собственные плантации с большим количеством наемных рабочих или фермы, на которых работают арендаторы.

В общем в сельском хозяйстве происходит тот же процесс овладения монополиями сферой обращения и производства, какой происходил и происходит в промышленности. Монополистические компании буквально грабят фермеров посредством монопольных цен. Имеется огромная разница между ценами, уплачиваемыми фермерам, и розничными ценами, по которым монополии реализуют продукцию. В период с 1923 по 1938 г. розничные цены на молоко снизились на 20 %, а за это же время цены, уплачиваемые монополиями фермерам, снизились на 50 %. В то время как сотни тысяч мелких ферм во время кризиса разорились, упоминаемая выше компания «Нейшнел дэйри» получала в среднем 13 % прибыли на свои капиталовложения. С каждого доллара, уплачиваемого за молоко потребителем, фермеры получали лишь 35, а компания – 65 центов[9]9
  Д. Линч, Концентрация экономической мощи в США, М., ГИИЛ, 1948, стр. 173.


[Закрыть]. Мак-Вильямс приводит такой факт. Потребители платили при розничной продаже 4,08 долл. за ящик в 24 банки консервированных персиков. А за 45 или 50 фунтов свежих персиков, из которых были приготовлены консервы, садоводы получали 20 центов, или около 5 % розничной цены. Роль финансового капитала в американском сельском хозяйстве выросла настолько, что Мак-Вильямс не без основания характеризует его как «монополистическое земледелие».

Колоссальная армия разорившихся фермеров, полуголодных и оборванных, именуемых «дорожными скитальцами», «черными дроздами» и т. п., с одной стороны, крупные монополистические организации и капиталистические фермы, наживающие огромные прибыли, с другой – вот два полюса – нищеты и богатства, разоблачающие миф об устойчивости мелкого и среднего фермерского хозяйства. «Получается парадокс, – пишет Мак-Вильямс, – богатая земля, но бедный народ».

В среде разоренного и разоряемого фермерства все более пробуждается классовое самосознание. В сельском хозяйстве, особенно в Калифорнии, перед войной прошла широкая волна забастовок сельскохозяйственных рабочих.

Буржуазные лицемеры пропагандируют, что Фермерская ассоциация якобы призвана защищать интересы мелких и средних фермеров. Мак-Вильямс характеризует эту организацию как фальшивый фасад, так как в действительности она финансируется заправилами капиталистических монополий. Во главе любого отделения Фермерской ассоциации стоят те же тузы финансового капитала или их представители. Львиная доля государственных субсидий фермерам попадает в руки капиталистических фермеров.

* * *

Книга Мак-Вильямса вышла в свет в годы второй мировой войны. Военная конъюнктура американского хозяйства привела к увеличению занятости рабочей силы, к сокращению безработицы. Миллионы мигрантов из сельского хозяйства устремились в 1941 г. в военное производство. Часть их была мобилизована в армию. Военная конъюнктура создала повышенный спрос на сельскохозяйственные продукты. Индекс физического объема сельскохозяйственной продукции в 1945 г. превысил довоенный уровень на одну треть. Цены на сельскохозяйственные товары возросли более чем в 2,5 раза.