Текст книги "Бедствующая земля"

Автор книги: Кэри Мак-Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Организация государственной помощи безработным по существу привела к закреплению бедственного положения рабочих. В докладе Олафа Ларсона[119]119
  Beet Workers on Relief in Weld County, Colorado, May 1937.


[Закрыть] указывается, что средняя численность семьи батрака, занятого работой на свекловичных плантациях, составляет 5,6 человек, а средний годовой доход на семью в 1936 г. равнялся 436 долл., из коих половину составлял заработок от работы на свекловичном поле, 10 % – разные приработки и 40 % государственные вспомоществования. В 1935–1936 гг. почти все мексиканские семьи в этом районе на протяжении полугода существовали на пособие. Даже в 1937 г. 70 % семей приходилось жить на пособие в течение 3 месяцев. Большинство охваченных этим обследованием семей принадлежало к рабочим свекловичных полей, которые занимались этой работой в течение 10 лет и больше. Это свидетельствует о том, что условия их жизни окончательно определились. Ларсон установил, что вследствие низкого материального уровня обследованных семей среди них произошла весьма незначительная культурная ассимиляция. Так, 42 % мужчин и 55 % женщин старше 16 лет не владели английским языком. Одна четвертая часть детей в возрасте от 6 до 15 лет совсем не посещала школы в 1935–1936 гг. Ларсон установил также, что мексиканские дети, посещающие школу, плохо справляются со своими занятиями; почти никто из мексиканских школьников не дошел более чем до седьмого класса, а цифра детской смертности в мексиканских семьях была попрежнему крайне высока. Смертность от брюшного тифа в период с 1929 по 1938 г. составила в среднем 4,37 %, а от других кишечных заболеваний – 24 %. В районах же свеклосеяния смертность от этих болезней, вызванных антисанитарными условиями жизни, составляла соответственно 23,7 и 63 %[120]120
  Studies and Charts of the Colorado State Board on Health.


[Закрыть]. Что касается жилищных условий, то при сравнении данных, полученных д-ром Роскелли в 1938 г. и Магони в 1927 г., оказывается, что никакого улучшения за это десятилетие не произошло.

В другом своем исследовании[121]121
  Rural Households and Dependency, May 1938.


[Закрыть] Ларсон отчетливо показал, что, даже прожив много лет в Колорадо, мексиканский батрак остается тем, чем он был – батраком свекловичных полей. Почти никому из них не удалось подняться даже до уровня фермера-арендатора. При этом общественное положение родителей как бы автоматически наследуется детьми. Ларсон установил, например, что та часть сельского населения, которая не пользуется пособиями по безработице, обладает более высоким образовательным цензом, чем та часть, которая получает пособия. Но поскольку мексиканским детям не предоставляется возможность получить образование, становится ясным, что их трудовой путь будет таким же, как путь их отцов и матерей.

В связи с сокращением в 1937 г. всех видов государственной помощи положение батраков стало еще тяжелее. Лишение иностранцев права пользоваться помощью Администрации общественных работ ударило по тысячам мексиканских батраков. В то время как иностранец-отец лишен работы, его 17-летний сын, пользующийся правами гражданина страны, получает работу от Администрации общественных работ. Фонды пособий были также сокращены до минимума. В настоящее время размер пособия по безработице в Колорадо на 40 % ниже того уровня, который до 1937 г. считался прожиточным минимумом[122]122
  The Denver Relief Study, January 15, 1940.


[Закрыть]. Вследствие жесткого законодательства о цензе оседлости все большему числу мексиканцев приходится селиться в Денвере на постоянное жительство. Этому движению населения в города еще больше способствовал закон 1937 г. о производстве сахара, который привел к значительному сокращению детского труда. Так как детям с тех пор запрещено работать на свекловичных полях, им приходится оставаться при матерях в Денвере, в то время как их отцы уходят на заработки в сельские местности. Ставки заработной платы на общественных работах в городах несколько выше ставок в сельских районах, и это тоже способствовало переселению рабочих в города. В результате всего этого число мексиканцев, пользующихся пособием по безработице, увеличилось в Денвере за последние 10 лет на 34 %.

С наступлением весеннего сева на свекловичных плантациях органы социального страхования снимают с пособия всех мексиканцев. Делается это по так называемому «этнографическому принципу», который известен всем работникам социально-бытовых учреждений в Колорадо. Заключается этот способ в том, что все люди с испанскими фамилиями механически заносятся в списки рабочих, занятых на свекловичных полях, и исключаются из списков страховых органов. Если же они не находят заработка в системе «Грейт вестерн шугар К°», предполагается, что они добывают средства к существованию разными случайными заработками на сельскохозяйственных работах. Ежедневно к 5 час. утра они обязаны являться на продуктовый рынок в Денвере, и, если для них есть работа, их грузят на машины и везут на поля. За перевозку с них берут по 25 центов с человека, при этом они сами должны обеспечить себя питанием. Если же работы нет, люди слоняются большую часть дня на рынке, затем отправляются в отдел социального страхования. Работают они на полях, в огородах и садах и считают удачным тот день, когда могут заработать по 50–60 центов[123]123
  Report of the Denver Bureau of Public Welfare, December // 1940.


[Закрыть].

В октябре 1940 г. «Грейт вестерн шугар К°» прислала Бюро труда штата Колорадо заявку на 200 человек для работы на свекловичных полях в Биллингсе (штат Монтана). С общественных работ сняли 200 рабочих и направили в контору компании. Тем временем Бюро труда штата Монтана телеграфировало о наличии больших излишков рабочей силы на месте. Первоначальная заявка была аннулирована, а 200 рабочим пришлось подвергнуться мучительной процедуре восстановления их имен в списках Администрации общественных работ. Небольшая группа из числа этих рабочих решила двинуться в Монтану. Среди них были Нэш Раэль, Джон Аподака, Джордж Мендес и Хосе Кабалеро. Получив от компании по 20 долл. авансом, они уселись в «рыдван» и отправились в путь. Не доезжая 150 км до Денвера, машина развалилась, и людям пришлось ее бросить. «Зайцами» они проехали в товарном поезде до Биллингса и явились в контору заводоуправления. «Оказалось, однако, – гласит отчет денверского отдела социального страхования, – что в конторе никто не знал о найме этих людей, и работы для них не нашлось». Несколько дней они слонялись по Биллингсу, узнали, что в среднем на рабочего отводилось по 5 акров земли для обработки (в прежние времена им давали по 15 акров) и что некоторые из их земляков зарабатывали не более 50–60 центов в день. После этого вся четверка товарным поездом вернулась в Денвер[124]124
  Report of the Denver Bureau of Public Welfare, December // 1940.


[Закрыть].

Подобные казусы происходили неоднократно и раньше. В номере от 24 октября 1940 г. денверская газета «Католик реджистер» писала следующее: «В 1939 г. чиновник местного органа социального страхования заявил завербованным для работ на свекловичных полях батракам, что не будут приняты во внимание никакие протесты с их стороны ни в отношении низкой оплаты труда, ни по поводу местонахождения работы. Когда же некоторые из них стали возражать против такого порядка, так как их дети посещали школу, им заявили, что, как это ни жаль, но работу нужно делать там, где она имеется, и с каждым, кто откажется отправиться на полевые работы, «разговор будет коротким». Им пришлось работать на свекловичных полях за плату, которой едва хватало на скудное пропитание, в условиях, о которых они не имели ни малейшего представления, и абсолютно без всякого права голоса. Неудивительно, что настоятель церкви св. Гаэтана Джон Ординас резко выступил против всей этой системы, которую он назвал «индустриализованным рабством».

Понятно также, почему Магони пришел к заключению, что «Администрация общественных работ с ее пресловутыми методами «голодного давления» извлекает выгоду из бедственного положения нашей испано-мексиканской католической бедноты и силой, под угрозой голодной смерти, заставляет ее отправляться на свекловичные поля. Положение этих людей ужаснее, чем положение рабов старых плантаторских времен. Те хоть знали, что у них есть пища и кров над головой».

Однажды, в морозный декабрьский зимний вечер 1940 г., я побывал в жалких лачугах нескольких мексиканских батраков, расположенных под виадуками в Денвере. С одним из них, ютившимся вместе с женою и матерью в убогой комнатушке, мы разговорились. Он рассказал мне, что не смог найти работы в Колорадо и «тайком» от соседей в течение нескольких сезонов уходил на заработки в Вайоминг, Небраску, Монтану и Южную Дакоту. Весной 1940 г. он нанялся в Южной Дакоте на прореживание свекловичных посевов на плантациях «Грейт вестерн шугар К°». Он получил авансом на проезд 6,83 долл. За месяц он заработал менее 50 долл., и, так как все свои заработки он отправил жене, обратный путь ему пришлось проделать «зайцем» в товарном поезде. В другой лачуге я познакомился с семьей из 10 душ, ютившейся в двух крошечных комнатках. Глава семьи был законтрактован в Мексике в 1907 г. С тех пор он работал в Миссури, Арканзасе, Монтане, Вайоминге, Колорадо и последние годы в Южной Дакоте, «где рабочих поменьше и плату выдают поскорее». За сезон 1940 г. он вместе с двумя своими сыновьями в общей сложности заработал 165 долл. Ту же повесть я слышал, переходя из одной лачуги в другую, и так по всему району. Тысячи проживающих в Денвере мексиканских рабочих называют главную улицу города – Лаример-стрит – «голодной улицей». Об этом я упоминаю для сведения так называемого «поэта-лауреата Колорадо» Томаса Хорнсби Феррила и надеюсь, что эти факты послужат ему темой для очередного лирического произведения.

Под давлением представителей районов свеклосеяния законодательное собрание штата Колорадо приняло в 1927 г. закон (так называемый сенатский законопроект № 208), запрещающий расходование средств из местных бюджетов на похороны бедняков. По этому закону в случае невозможности установить связь с родственниками умершего или если они не в состоянии оплатить расходы по похоронам, тело умершего должно быть в течение суток доставлено в отдел здравоохранения штата для дальнейшей отправки в анатомический театр одного из медицинских заведений. Закон этот, направленный против рабочих свекловичных плантаций, вселил смертельный ужас в сердца тысяч мексиканцев. Надо сказать, что большинство из них ценой больших жертв старается сберечь средства на оплату своих похорон. В результате принятия этого закона студентам-медикам в изобилии достались трупы умерших мексиканцев. Даже смерть не избавляет мексиканского рабочего свекловичных плантаций от клейма нищеты.

3. «Сахарный доллар»

Производство сахара в США всегда являлось дорогостоящей роскошью. С первого дня своего возникновения в 1890 г. сахарная промышленность США пользуется крупными государственными субсидиями и защищена высокими протекционными тарифами. В защиту такого предпочтительного отношения к американской сахарной промышленности обычно приводят два довода: первый – это необходимость защитить труд «американского» рабочего от конкурентного труда низкооплачиваемых рабочих на Вест-Индских островах; второй – необходимость оградить сельскохозяйственную культуру, которая «чрезвычайно прибыльна» для американского фермера. Несмотря на то, что еще в 1924 г. было установлено, что две трети предприятий сахарной промышленности добились рентабельности, которая позволяет в дальнейшем работать без протекционных тарифов, последние были сохранены[125]125
  Taylor, op. cit., p. 98.


[Закрыть].

Анализ взаимоотношений различных групп, участвующих в работе этой субсидируемой государством промышленности, показывает, как строится эта работа. Сахарозаводчики, фермеры и рабочие образуют эти различные группы. Первых насчитывается немного, так как территория свеклосеяния разделена на ряд «заводских районов».

Что же касается других групп, то уже в 1934 г. насчитывалось 70 709 фермеров и 150 394 сельскохозяйственных рабочих. Большинство рабочих теперь, так же как и прежде, находится в экономически зависимом положении. Что касается фермеров, то еще в 1917 г. в Колорадо 57 % свекловодов были фермерами-арендаторами, а теперь число их возросло до 70 %. Средний годовой доход фермера составляет около 1000 долл. Сами фермеры не извлекли особых выгод из разведения сахарной свеклы. Но лендлорды, как правило, добивались гораздо больших прибылей. Сахарная свекла чрезвычайно рентабельная культура, и если прибавить к этому, что риск, связанный с ведением хозяйства, принимает на себя арендатор, то порядок, по которому арендатор отдает четвертую часть урожая крупному землевладельцу, чрезвычайно выгоден для последнего. В одном из исследований, вышедших недавно в Колорадо, указывалось, что при среднем урожае сахарной свеклы в 14,6 т на акр доход землевладельца несколько превышает 5 долл. с акра; столько же составляют потери арендатора[126]126
  Sugar Dollar, by Dr. J. Edwin Sharp, 1940.


[Закрыть]. Совершенно очевидно, что свеклосеяние гораздо более выгодно для крупного землевладельца, чем для арендатора или батрака. При поверхностном рассмотрении кажется, будто в производстве сахара действуют три фактора, на самом же деле существует только один – сахарозаводчик. Договорные отношения служат лишь для того, чтобы скрыть сугубо недемократический способ распределения дохода в сахарной промышленности в целом.

Осью «свекловичной карусели» является завод, который обязательно строится возможно ближе к источнику сырья; в свою очередь, свеклосеяние оказывается рентабельным только при условии близости плантаций к заводу. Завод представляет собой основное капиталовложение, но действует только в течение уборочного сезона. Если не разводить свеклу в непосредственной близости к заводу, капиталовложения могут оказаться нерентабельными. С другой стороны, тот факт, что свекловичные плантации располагаются поблизости от завода, придает им дополнительную ценность. В то же время для сбыта сахарной свеклы существует только один рынок – это местный завод. Проф. Бардик указывал в этой связи, что разведение и переработка свеклы представляют собой местные монополии[127]127
  Bulletin No. 453, Colorado Experiment Station, p. 46.


[Закрыть]. Именно поэтому правительственная тарифная комиссия и указывала в 1926 г., что «разведение сахарной свеклы и производство сахара связаны между собой настолько тесно, что по существу образуют единую отрасль промышленности, даже если обе эти операции и не осуществляются одними и теми же людьми или одной и той же организацией». Это подтверждает и д-р Тэйлор, который писал, что «работа сахарных заводов оказывает влияние на все стороны культуры свеклосеяния». Только фиктивные договорные отношения формально придают этой промышленности облик системы, разделенной на две самостоятельные отрасли; на практике же достигнуто полное слияние их. Почему же, спрашивается, создается иллюзия сохранения трех обособленных групп, состоящих между собой в договорных отношениях?

Ответ весьма прост: эта иллюзия – результат определенной политики. Сахарная промышленность базируется на государственных субсидиях, и, для того чтобы сохранить эту систему, приходится держать в Вашингтоне обширную политическую агентуру, которая, в свою очередь, непременно должна располагать поддержкой со стороны фермерских ассоциаций. Если бы не это обстоятельство, сахарные заводы сами занимались бы свеклосеянием и обеспечивали себя необходимым сырьем. Но для того чтобы заручиться поддержкой фермерских ассоциаций, они дают возможность фермерам извлекать небольшую прибыль, которая, впрочем, никогда не превышает предела, которого необходимо придерживаться, чтобы заставить фермеров и впредь разводить свеклу. Далее, для обеспечения фермерам этой небольшой прибыли сахарозаводчики постоянно удерживают в своих руках контроль над источниками рабочей силы. Вынуждая фермеров использовать дешевую рабочую силу («неоплачиваемый» труд членов семей батраков), сахарозаводчики не только удерживают на минимальном уровне цены на сахарную свеклу, но и создают для фермера возможность получения предназначающейся ему доли прибыли из разницы между оплачиваемым и неоплачиваемым трудом. Благодаря этому многим фермерам удается разводить свеклу по себестоимости, фактически гораздо ниже обычной, так как пользуются они дешевым, а во многих случаях просто даровым трудом батраков. Для свеклосахарной промышленности характерно, что большинство фермеров-свекловодов контрактуют необходимую им рабочую силу. Сами фермеры не занимаются физическим трудом, потому что это значило бы лишиться выгод неоплачиваемого труда батраков. Например, в 1933 г. 766 343 акра земли из общей площади 1 047 029 акров свекловичных посевов обрабатывались по так называемой «контрактационной» системе.

С каждым годом сахарная промышленность предъявляет государству все большие требования. К 1929 г. произошло значительное расширение производства сахара как в Соединенных Штатах, так и в других странах, но с наступлением депрессии потребление сахара резко сократилось. Мировые цены на сахар претерпели такое катастрофическое падение, что даже при наличии протекционных тарифов отечественное сахарное производство утратило свою рентабельность из-за тогдашней организационной структуры этой отрасли. Если она еще и могла работать, то платить дивиденды акционерам и баснословные ставки руководящему персоналу стало невозможно, и обширную политическую агентуру в столице пришлось распустить.

Сахарозаводчики приняли энергичные меры и при поддержке фермерского блока добились в 1937 г. принятия закона о сахарной промышленности, который предусматривает ограничение производства сахара для удержания цен на определенном уровне. Были введены производственные квоты, которые касались как свекловичного, так и тростникового сахара. Правительство попыталось также при помощи налога на переработку сахара повысить цены на свеклу, чтобы увеличить доходы свекловодов, но те из них, на кого распространялась эта система, были обязаны платить батракам ставки заработной платы, установленные министерством земледелия. Порядок при этом таков: сперва министерство земледелия определяет ставки заработной платы, затем те же чиновники устанавливают закупочные цены на свеклу. В начальной стадии этой процедуры свекловоды и сахарозаводчики единым фронтом энергично добиваются установления низких ставок заработной платы. Установление таких ставок государственными органами выгодно и для свекловодов и для сахарозаводчиков, потому что после этого им уже не приходится ни в индивидуальном, ни в коллективном порядке договариваться с рабочими о заработной плате. В условиях, когда ставки заработной платы окончательно установлены еще до начала производственного процесса и объем производства находится под жестким контролем, сахарозаводчикам удается удерживать цены на постоянном уровне. Существует тесная взаимозависимость установленного правительством фонда заработной платы и фонда, из которого выплачиваются премии свекловодам; следовательно, правительство фактически субсидирует фонд заработной платы. Данные по колорадским сахарным заводам показывают, что за последнее пятилетие чистый доход с мешка сахара увеличился на 28,6 %. «Это свидетельствует о необходимости, – весьма сдержанно заявляет проф. Бардик, – тщательно изучить всю государственную программу производства сахара».

Под прикрытием формально независимых договорных отношений сторон сахарозаводчики в действительности безраздельно контролируют эту промышленность. Они кредитуют свекловодов, скупают урожай на корню и посредством контрактации сохраняют в своих руках полный контроль на всех этапах производства сахара. Местные агенты сахарозаводчиков указывают свекловодам, какими семенами засевать поле, когда производить необходимые работы по уходу за свеклой, какую рабочую силу и в каком количестве применять. Свекловод фактически лишен какой бы то ни было независимости при заключении договора. Часто фермеров-арендатсров заставляют разводить сахарную свеклу землевладельцы, банки или сахарозаводчики, которые их кредитуют. Текст контракта между свекловодом и батраком приходит готовым от фирмы. Фирма поставляет и распределяет рабочую силу. В каждом районе свеклосеяния существует своя «ассоциация свекловодов». Эти ассоциации представляют собой не что иное, как пресловутые компанейские профсоюзы, в которых господствуют сахарозаводчики. В довершение всего практическим осуществлением общегосударственной программы производства сахара на местах ведают специальные комиссии, которые, в свою очередь, находятся под контролем сахарозаводчиков. В состав этих комиссий никогда не входят представители рабочих. Отдел сахарной промышленности министерства земледелия не позаботился даже о том, чтобы издать брошюрку на испанском языке для разъяснения мексиканским батракам сущности государственной программы производства сахара.

В настоящее время 27,6 % продажной цены свекловичного сахара представляют собой его стоимость в ценах мирового рынка, а остальные 72,4 % дополнительно извлекаются из кармана потребителя. Таким образом две трети дохода этой отрасли промышленности, составляющие в настоящее время около 350 млн. долл. в год, образуются путем обложения потребителя. К этой «субсидии» нужно также добавить социально-бытовые расходы, вызванные низкой оплатой труда, а именно: расходы на пособия, на здравоохранение и на все прочие многочисленные и скрытые нужды, с которыми приходится сталкиваться государственным органам и частным благотворительным организациям.

В какой же мере сахарная промышленность нуждается в таких огромных субсидиях? В 1905 г., вскоре после организации «Грейт вестерн шугар К°», ее акционерный капитал составлял 30 млн. долл. и был разделен поровну на простые и привилегированные акции. С течением времени все привилегированные акции (15 млн. долл.) и простые акции на сумму 10 571 520 долл. были реализованы за наличные или в обмен на материальные ценности. Остаток простых акций был использован для выплаты дивидендов акционерам. Таким образом фактический размер основного капитала этого акционерного общества составил 25 571 520 долл. К 28 февраля 1939 г. чистые активы компании были оценены в 75 791 221 долл., а общая сумма чистого дохода за 34 года деятельности компании составила 188 188 866 долл. По отношению к сумме первоначально привлеченного капитала доход составил 736 %, а среднегодовой доход был равен 21,6 %. В то же время выплата дивидендов по привилегированным акциям была ограничена 7 % в год и составила за этот период 32 979 625 долл. Если вычесть эту сумму из общей суммы прибыли, то на долю держателей простых акций остается 155 209 241 долл., т. е. 1468,2 % первоначального вложения, или 43,2 % в год. Подсчитано, что эта фирма, которая производит одну треть всего свекловичного сахара, вырабатываемого в США, ежегодно получает косвенным образом государственную субсидию, которая равна сумме первоначально привлеченного капитала. По имеющимся сведениям, приблизительно одна шестая часть простых акций находится в руках двух владельцев – «Компании недвижимых имуществ Хэвмейер» и «Дома Бетчер»[128]128
  Эти данные взяты из The Financial History of the Great Western Sugar Company by J. F. Rasmussen и могут быть также подтверждены W. Lewis Abbott, op. cit., p. 24.


[Закрыть].

4. «Севернее 66-гo»

С момента выхода в свет книги «Гроздья гнева» шоссе № 66 прославилось как дорога мигрирующих земледельцев. Существуют, однако, на западе страны и другие подобные пути, по которым уже много лет движется поток кочующих фермеров и батраков. Об одной из этих дорог рассказывает Ч. Э. Хазард, работник Администрации по охране фермерского хозяйства. Эта дорога с ее ответвлениями, которую он называет «Севернее 66-го», ведет от городов Амарильо и Альбукерка на Колорадо, Вайоминг и Монтану. На протяжении многих лет семьи мигрантов в этом пункте сворачивали с шоссе № 66, направляясь на свекловичные и картофельные поля, расположенные дальше к северу. В настоящее время многие из этих бродячих батраков, большей частью мексиканцы, уже осели в районах своей работы. Но еще многие тысячи ежегодно странствуют по этому пути. О них мало сказано и мало написано, а ведь они составляют одну из важнейших мигрантских групп на западе страны.

Для обработки свекловичных и картофельных полей Колорадо, Вайоминга и Монтаны требуется около 70 тыс. рабочих, не считая труда самих фермеров и членов их семей. Мигрантский поток, который движется «севернее 66-го», составляют преимущественно целые семьи. Подсчитано, что одиночки образуют лишь около одной трети батраков в Монтане, состоящей главным образом из проживающих в Калифорнии филиппинцев. В людском потоке, который направляется на Вайоминг и Колорадо, одиночек не более одной десятой части. В Колорадо большинство нужных рабочих набирается в пределах самого штата, но в Монтане и Вайоминге пришлые элементы составляют 40 % рабочей силы[129]129
  Children’s Bureau, publication No. 247, 1933.


[Закрыть]. Из 70 тыс. рабочих, занятых на свекловичных и картофельных полях, не менее 30 тыс. составляют пришлые мигранты.

Хазард сделал ряд интересных выводов на основе выборочного обследования условий жизни 70 тыс. рабочих в 3 вышеназванных штатах. Он подсчитал, что 60 тыс. людей ютятся в жилищах, лишенных канализации; 67 тыс. проживают в условиях, когда кухонные отбросы приходится выбрасывать просто во двор; 10 тыс. людей пьют воду из канав; 34 тыс. жителей почти совсем не обеспечены водой; 70 % домов либо совсем не имеют, либо снабжены весьма изношенными оконными сетками от комаров. Средний размер «дома» – две с половиной комнаты. Средняя численность семьи – 5 человек. Жильем служат также товарные вагоны, сараи, амбары, птичники и палатки. В этих районах свекловичных и картофельных плантаций чрезвычайно высока смертность от болезней, вызываемых антисанитарными условиями жизни. «Судя по всему, – пишет Хазард, – наиболее высока смертность в районах, где земледелие особенно процветает. Графство Колорадо, являющееся центром картофельных плантаций, отличается в то же время и наиболее высокой смертностью от брюшного тифа и от других острых кишечных заболеваний». Средний годовой заработок батраков в этих трех штатах составляет, согласно подсчетам, 267 долл. на свекловичных и 230 долл. на картофельных плантациях.

Такая же картина наблюдается на свекловичных и картофельных плантациях, расположенных дальше на восток. Город Линкольн штата Небраска, подобно Денверу, превратился в центр вербовки батраков для свекловичных плантаций Небраски, Северной и Южной Дакоты и Миннесоты. На раннем этапе развития земледелия в этих районах большинство батраков составляли мигранты из Техаса, Колорадо и Нью-Мексико. В настоящее время в Линкольне и в некоторых городах Дакоты образовались колонии мексиканцев и поселения мигрантов, которые вследствие продолжительных странствований утратили свое прежнее постоянное местожительство и потому не подлежат высылке этапом на родину.

Типична в этом отношении семья Абасоло, которая пользуется пособием по безработице в Северной Дакоте. Отец и мать родились в Мексике, а шестеро их детей родились в одном из следующих штатов: Техас, Айова, Миссури, Небраска, Северная Дакота и Миннесота, во время странствия семьи из одного района свеклосеяния в другой.

Подобные семьи оседают в районах свеклосеяния по разным причинам. У одних купленная в рассрочку машина отобрана за невнесение очередного платежа, у других грузовик, на котором они передвигались, совершенно развалился, у третьих заболевал кто-нибудь из членов семьи, четвертые хотели пораньше весной оказаться на месте работы, чтобы опередить сезонный наплыв рабочих и быть уверенными в «контрактации» на свекловичных плантациях. В Небраске, Северной и Южной Дакоте и Миннесоте по окончании сезона полевых работ семьи мигрантов обычно перебираются в ближайшие города, где дети могут посещать школу и откуда можно весной пораньше вернуться на плантации[130]130
  Tolan Transcript, pt. 4, p. 1409.


[Закрыть].

Разведение свеклы и картофеля представляет собой высоко индустриализованный процесс; с каждым годом все более широкие масштабы приобретает механизация обработки этих культур. К тому времени как она достигнет наивысшего уровня, значительная часть нынешних кадров сельскохозяйственных рабочих навсегда осядет в районах этих культур. В некоторых из них уже в ближайшем будущем придется позаботиться о материальном обеспечении многих тысяч оставшихся безработными мексиканских семей.

Тем временем карусель вертится с прежней быстротой, потому что резервы дешевого труда пока еще неисчерпаемы. Не так давно сотрудник газеты «П. М.» Дункан Айкман интервьюировал в Биллингсе Хэллека Брауна. Когда речь зашла о проблеме обеспечения рабочей силой свекловичных плантаций в Монтане, Браун заявил: «Мы доставляем сюда тысячи рабочих. Их набирают для нас специальные крупные агентства в Канзас-Сити и Эль-Пасо. Среди них прибывает множество мексиканцев и филиппинцев, а за последнее время появляется все больше и больше этих кочующих американцев – разоренных фермеров из засушливых районов Среднего Запада». На вопрос Айкмана о том, чем живут эти семьи зимой, Браун заявил, что «многие из них возвращаются туда, откуда явились. Часть возвращается в Мексику. Впрочем, я думаю, – добавил Браун, – что у нас, в районе Биллингса, всегда застревает от 1 до 2 тыс. мексиканцев, но особых хлопот они нам не причиняют. Больше того, с ними у нас меньше забот, и нам меньше приходится тратиться на пособия для них, чем для нашей нищей белой швали. Зимой вы сможете по утрам увидеть, как эти мексиканцы бредут со своими тележками, выпрашивая остатки хлеба по ресторанам и у знакомых людей, или роются в отбросах»[131]131
  PM, October 20, 1940.


[Закрыть].