Текст книги "Рикошет (ЛП)"
Автор книги: Кери Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Консистенция воздуха сжала грудь, и знакомое чувство натянуло желудок.
Мне нужно было прикончить еще бутылку алкоголя, чтобы усмирить пламя.
Глава 8
Ник
В «Логово Льва» стоило ходить ради двух вещей – полуголых женщин и крепкого алкоголя, способного уложить любого ублюдка весьма быстро. Он также был единственным клубом в Детройте, в котором продавали алкоголь и женщины раздевались полностью. Везде в других местах это было запрещено, но, черт, будто это кого-то заботило.
Я уселся на барный стул, намертво приковав свой взгляд к копу, сидящему рядом с Ревом – хозяином бара и своего рода соседским сторожевым псом. Хоть он и сам не был робок в заключении сделок лично, но держался подальше от проблем. Рев не питал особой любви к полиции Детройта – по факту, я слышал истории о том, как он выбивал дерьмо из офицеров, которые пытались устроить рейд на дома в его районе.
В ночь четверга стрип-клуб пустовал, так что в вызове копов не было смысла. Помимо маленькой группки, сидящей у сцены, чьи противные смешки показывали, что они весьма неплохо проводили время, здесь находились лишь Джимми и Сэмпсон – двое мужчин, чей возраст, пожалуй, приближался к восьмидесяти.
Я заказал виски, впиваясь взглядом в женщин на сцене, вколачивающихся в шест в такт Adrenalize группы In This Moment.
Впереди, ближе всего к сцене среди стаи пьяных костюмов, которые предпочли незнакомок своим женам, встал мужчина среднего возраста и принялся выделывать движения пахом в стиле дерьмового танца членом, чем были известны жители пригорода. Вы всегда сможете отличить их от коренных жителей Детройта. Когда они пересекали свои границы, их умение танцевать напоминало парня, в смятении трахающегося напоказ.
Я ненавидел, когда эти куски дерьма приходили сеять свою дикую сперму в баре, где Лена работала стриптизершей. Они всегда пытались прикоснуться к ней или уговорить ее встретиться с ними в задней комнате. Она никогда не соглашалась. Даже когда дела шли плохо и денег не хватало. Она всегда говорила, что это сохранит для меня.
Для других она танцевала в темноте, скрывая то, что не хотела показывать им. Для меня – она танцевала при свете.
Костюм в галстуке запрыгнул на сцену, и, словно инстинктивно, мои мышцы напряглись в порыве отправиться за ним. Его тело пролетело в воздухе, оттаскиваемое огромным парнем по имени Большой Джон – вышибалой, – который тащил его за шиворот пиджака и сопроводил группу из бара.
Я покачал головой. Мрази.
На противоположной стороне бара Рев рассмеялся, похлопав копа по спине, и спустя добрых полчаса незнакомец встал и ушел. Когда тот вышел из клуба, Талия, бармен и официантка, которая уже долго работала в «Логово Льва», принесла мне еще один напиток, поставила его на столик с улыбкой и подмигнула.
Я опрокинул в горло четвертый шот за последние тридцать минут и сделал жест Талии об еще одном, но удар в плечо заставил меня обернуться к человеку, который опускался на место рядом со мной.
– Реверенд Льюис, – я хлопнул его по спине и снова повернулся к бару. – Пришел заставить меня покаяться в своих грехах?
– Дерьмо, – он покачал головой. – С меня хватит сраных сопливых историй на сегодня. Можно подумать, в моей личной жизни не происходит никакого дерьма.
– У тебя проблемы, Рев?
Он ухмыльнулся.
– Тебя не было в этих краях долгое время, мой дорогой. Где был?
– Жил хорошей жизнью. Как бизнес?
Он выдул воздух, надув щеки, и повернулся в направлении танцовщиц.
– На улицах творится какое-то дерьмо. На прошлой неделе пропало две девушки, – он наклонился ближе. – Я не какой-нибудь гребаный святоша, но пытаюсь заботиться об этих девушках, как могу. Вывести их задницы из стриптиза и дать им безопасное место. Хоть какие-нибудь деньги. Ходит молва, что какая-то шайка подбирает их. Обещает им больше денег, чем они зарабатывают здесь. И больше их никто не видит.
Долгое время наркотики были большим источником прибыли, но торговля сексом стала более выгодным средством постоянного дохода, исключая тот же риск.
– Старый добрый друг Каллин заботится о безопасности улиц для всех и каждого, – добавил Рев прежде, чем поставить свой напиток. – Отсюда и проблема с тем, что люди приходят сюда, пытаясь управлять этим местом. Они до сих пор думают, что это еще одна крысиная дыра, которую они могут развалить своими дорогими кранами и построить дорогущие здания. Остается то, что внутри. Детройт – это образ мышления. – Он постучал по виску. – А ты не можешь убить то, что находится в уме. Не-а. Сожги все нахрен, и оно вернется. Ты не можешь убить это. Не можешь владеть этим. Все, что ты можешь, заставить поверить.
Талия поставила еще один шот, и я опрокинул его, морщась от жгучей жидкости, стекающей в мое горло.
– Ну, и сильное же дерьмо ты пьешь. Чувак, тот, кто глушит виски, ищет драку. – Он продолжительно смеялся, прежде чем сунуть в рот короткую сигару. – Или, может, дело в причине и следствии.
Потирая нос большим пальцем, я выдул воздух через ноздри и избавился от послевкусия на языке.
– Просто хочу насладиться крепким сном ночью. – Я кивнул на дверь, за которой исчез коп. – Думал, ты не фанат копов.
Рев презрительно улыбнулся и кивнул.
– ДеМаркус? ДеМаркус Корли. Я с ним вырос. Пожалуй, единственный меткий ублюдок в полиции. Его стоит сделать шефом, – Рев фыркнул, а затем потянул свой напиток. – Его разжаловали из-за каких-то дел, которые вывели из себя действующего шефа полиции.
Это пробудило во мне интерес.
– Да?
– ДеМаркус не терпит оскорблений или неуважения, и он, как пить дать, не преклонится перед угрозами. Он хороший мужик, этот ДеМаркус. У тебя проблемы? Обратись к нему. У него сердце из золота. Всегда готов и хочет помочь ближнему выбраться из неприятностей. Не то что остальные коррумпированные гандоны, которые всегда ведут себя с тобой хладнокровно, а когда всплывает другое дерьмо, вонзают нож тебе в спину при первой попавшейся возможности. ДеМаркус не играет в такие игры.
– Значит, он за тобой присматривает.
– Ага, он присматривает за мной, а я присматриваю за ним. У нас система, понимаешь? Так это работает. Копам и людям нужно сотрудничать. Мы не идеальны, но мы в одной команде. Некоторые просто не понимают. Я не могу позволить этим теневым задницам закона прийти сюда и перестрелять всех на месте, словно это военная зона посредине Востока. Улавливаешь, о чем я?
Я уставился на янтарную жидкость, взбалтывая ее в стакане.
– Ага, улавливаю.
Рев поставил локти на спинку стула и развалился на своем месте.
– Ты себе еще не нашел женщину? Что, бл*дь, с тобой не так, чувак? У тебя же есть эти голубые глаза. Девушки обожают голубые глаза, – его смех отразился от стен практически пустого бара.
Хороня свою улыбку в стакане алкоголя, я покачал головой.
– Я не ищу женщину.
– Ты гей?
Я опрокинул в горло остаток своей выпивки и со стуком хлопнул стаканом по прилавку бара.
– Нет. У меня нет времени на женщин.
– Чувак, – он махнул рукой, словно освобождая. – У тебя всегда есть время на женщину. Кто еще согреет постель? – Рев наклонил голову. – Думал, ты куришь сигары. Или я тебя с кем-то путаю?
Ага. Он часто принимал меня за Алека, который приходил в бар по случаю.
– Не-а, могу иногда выкурить косяк. Хотя, никаких сигар.
– Ха! – выкрикнул он и улыбнулся. – Знал, что ты мне понравишься.
Поднимаясь с барного стула, он похлопал меня по спине.
– Рад видеть тебя. Береги себя, брат.
– И ты тоже, Рев.
Жестом я попросил еще один шот.
– Впечатляет.
Голос донесся из-за спины, и я повернулся к блондинке, которую Большой Джон спас от долбанутого костюма. Ее сиськи выглядывали из-под скудной рубашки. Слава Богу, она выглядела старше, чем большинство девушек в этом месте, и все равно я почувствовал себя куском дерьма от внезапного напряжения в члене.
– Я положила на тебя глаз с тех пор, как ты сюда вошел. Большинство ублюдков уже рвало бы здесь на барную стойку.
– Слышал, что удерживание своего ликера в организме является одной из семи добродетелей.
Она рассмеялась и забралась на стул, предоставляя мне полный обзор на свою грудь, едва поместившуюся в лифчик.
– Не знаю ничего о том, как быть добродетельной, – ее взгляд упал на мою руку, и, сжав своим пальцами мой бицепс, девушка облизнула губы. – Не хочешь встретиться со мной в задней комнате клуба? Расскажешь мне больше о своих добродетелях?
– Нет, – я поднял руку, смягчая отказ кривоватой улыбкой. – Я в полном порядке.
– Послушай, – прошептала она, наклоняясь ближе. – Ты выглядишь очень милым парнем.
– Я бы так не сказал.
– Мне бы понадобилась дополнительная наличка сегодня вечером, – ее тело придвинулось плотнее к моему, пальцы массажировали мои руки, пока она говорила, – моя мать болеет и не может работать. Я забочусь о ней. Она полностью на мне, понимаешь?
Не делай этого. Каким-то образом я услышал голос Алека в своем подсознании. Предупреждение.
Не то чтобы я имел что-то против стриптизерш – черт, я был женат на одной, а те, кто обычно искал денег, наличку, не искали отношений. Хотя те несколько раз, которые я был с женщиной ради обычного секса за последние три года, хорошо не закончились.
«Со мной все будет в порядке», – сопротивлялся я мысленно.
Конечно, Алек был там каждый раз, когда я выходил из ступора и пытался собрать куски воспоминаний о прошлой ночи воедино. Двумя неделями ранее я привел в поместье двух девушек. То, что началось как стриптиз, пока я наблюдал, как эти двое вылизывали одна другую, а потом голыми прижимались к друг другу на краю моей кровати, закончилось тем, что они лежали прикованные наручниками к столбу, дрожащие и сильно напуганные. Я не имел понятия, что случилось. Я пробыл в отключке половину их прелюдии.
– Сколько?
Ее брови взлетели вверх.
– Для тебя? Двадцать баксов.
– А если мы трахнемся?
Ее лицо загорелось улыбкой.
– Мама сможет получить лекарство на еще одну неделю. – Она подпрыгнула со своего места, вытаскивая меня за руку. – Давай, малыш. Я быстро заставлю тебя кончить.
Часть про ее мать была ложью. Большинство из них ткали манипулирующие истории, подобные этой – такие, которые свидетельствовали об их наркозависимости. Секс с женщиной не принесет эмоций, впрочем, как и чувство вины. Всего лишь сделка. Столкновение потребностей. Наличие дома женщины, привязанной к твоей постели, может весьма глубоко пробудить твои нужды, но я лучше выковыряю себе яйца стамеской, чем поддамся им. Хотя, избавиться от них – нужд – прямо сейчас может быть неплохой идеей.
Она повела меня в заднюю комнату, где полки были заставлены коробками, чистящие средства стояли на полу в стороне, а тусклый свет мог погаснуть от каждого очередного мерцания лампочки. Кладовая, насколько можно было сказать.
– Рев позволяет мне пользоваться задней комнатой. – Она повернулась ко мне лицом, прижимаясь своим телом к моему и наглаживая меня руками по плечам.
– Такой сильный, – прошептала она. – Ты наверняка выглядишь достаточно привлекательным без всей этой одежды, чтобы тебя съесть. – Когда она приласкала мое лицо, я поморщился, замечая подергивание ее глаза. Девушка потянулась за моей рукой, щипая за конец пальца, пытаясь снять с меня перчатку.
Я сжал ладонь в кулак, чтобы остановить ее.
– Они останутся.
– Я настолько грязная?
По правде говоря, я три года не прикасался к женщине. Это мое наказание. Цена, выбранная мною ради уплаты за подпитывание моего желания. Хотелось бы мне не думать о сексе так часто, как я думал, хотелось бы мне не хотеть запустить кулак в волосы женщины и заставить ее объездить меня с безрассудной несдержанностью. Я хотел женщину с изгибами, а большие сиськи, как у нее, не зажигали во мне первобытную потребность.
Я провел пальцем в перчатке вниз по ее щеке. Она была красивой девушкой, возможно, могла бы попасть в нечто менее опасное, типа модельного бизнеса или телевидения. Со своей фарфоровой кожей и рубиновыми губами она напомнила мне Скарлетт Йохансон или кого-то вроде нее. Одну из тех классических красавиц из фильмов нуара (прим. пер. – «нуар» – кинематографический термин, применяемый к голливудским криминальным драмам 1940-1950-х годов, в которых запечатлена атмосфера пессимизма, недоверия, разочарования и цинизма, характерного для американского общества во время Второй мировой войны и первые годы холодной войны).
– Ты грязная девочка?
Флирт вернул улыбку на ее лицо.
– Ты и понятия не имеешь. – Поднимаясь вверх на носочках, она закрыла глаза и схватила меня за затылок, притягивая к своим губам.
Я повернул голову в сторону, сопротивляясь притяжению.
Также я не целовался.
– Не любитель проявлять свою симпатию. Это я поняла. – Ее челюсти напряглись, когда она отпрянула от моего лица, ее рука скользнула вниз по моему животу, в спешке дергая джинсы, пока она возилась с пуговицей. – Ты самый сексуальный мужчина, которого я видела в своей жизни.
Девушка потянулась внутрь моих боксеров и ее глаза расширились, когда она схватила мой уже готовый член. После пары поглаживаний, от которых мои мышцы напряглись, она дернула боксеры вниз и упала на колени передо мной, словно грешник, ищущий прощения.
– Господи боже, у тебя красивый член. – От одного длинного скольжения ее языка по моему стволу, мое лицо скривилось от болезненного желания вбиться в заднюю стенку ее горла. Она плюнула на руку и усилила хватку – сраная профи – водя круговыми движениями вверх и вниз по напряженной плоти, пока обрабатывала головку языком.
Мои колени чуть не подогнулись, и я придерживался рукой за стену.
Она скользнула двумя пальцами себе в рот и спустилась ими себе между бедер, бесстыдно потирая киску, пока дрочила мне.
Так я должен был кончить. В грязной кладовке, которая воняла плесенью и мусором, при свете тусклой лампочки, с настойчивой шлюхой. Я не мог возбудиться по-другому.
– Не могу дождаться, когда ты окажешься внутри меня. И чтобы потом не было неловко, я люблю, когда меня трахают в задницу.
Его слова ударили по моему черепу, и я напрягся.
– Тебе нравится этот член в твоей заднице, не так ли, грязная мелкая шлюха?
Лена кричит в матрас, пока мужчина в маске трахает ее сзади.
– Ричи, подай мне пистолет. Посмотрим, нравится ли это сучке, когда ее долбят в обе дырки.
Боль взорвалась в моем черепе, накрывая меня чернотой, конца и края которой я не видел. Красные пятна появились на черном, словно капли крови на воде, и судороги в мышцах утихли, когда сцена медленно сфокусировалась перед глазами лишь в красном цвете.
Блондинка была прижата к стене передо мной хваткой за горло. Тушь стекала по щекам, словно она плакала. Тело девушки дрожало под моей рукой, и я отпустил ее, сканируя на наличие крови или признаков нападения.
Она шмыгнула носом, вытирая щеку.
– Я сделал тебе больно?
Она покачала головой.
– Нет.
Я посмотрел вниз на свои поднятые и застегнутые штаны. Болезненный стояк, выпирающий из-под моих боксеров всего лишь несколько мгновений назад, пропал.
Я не имел ни малейшего понятия, что сейчас случилось.
Вытащив свой кошелек, я вынул триста долларов и вложил их ей в ладонь.
– Мне… жаль.
За что? Я не знал. Даже не хотел знать, потому что тогда встреча перерастет в единственное, чего я хотел избежать – чувство вины. Это не могло случиться давно, и у нее не было каких-либо следов, указывающих на физическую боль, кроме того, что я прижимал ее. Хотя эти слезы. Слезы говорили о многом, а ее рассказывали мне, что я сказал или сделал что-то презренное, отчего тушь потекла по ее когда-то безупречному лицу.
Это был я. Мистер, бл*дь, отвратительный.
Ее губа дрожала, и она отвернулась, кивая.
– Я обещаю… сделать так, как ты сказал. Я больше не вернусь сюда.
Серьезно, что я, бл*дь, сказал?
Приложив усилия, я пытался не выдать стремительный поток свободных кусков пазла, плавающих у меня в голове прямо сейчас. Я поспешил к выходу, который вел к аллее возле бара. Все равно так было лучше. Дерьмо случалось каждый раз, когда я доставал свой член, словно выпускал проклятого Кракена каждый, расстегивая ширинку.
Только одна вещь могла стереть последние двадцать минут – еще больше алкоголя и пуля.
Глава 9
Обри
Я с силой зажмурила глаза, боясь, что если открою их, они заставят меня увидеть то, чего я, возможно, не постигну – вероятность того, что я ушла из одного проклятого места и просто-напросто попала в другое. Красные пузыри плавали перед глазами под закрытыми веками, и я открыла один глаз, чтобы встретиться с туманной темнотой. Мерзкий вкус наполнил мой рот. Металлический, напоминающий бензин, и я проглотила его, чтобы не дать рвоте подняться вверх.
Горло пересохло, рот будто набили ватой. Я не могла выработать достаточное количество слюны, чтобы унять жжение, а голос не мог протолкнуться через эту сухость. Я попыталась вспомнить что-нибудь с вечера, и первая визуальная картинка, возникнувшая перед глазами – я, поправляющая помаду прежде, чем все кануло во мрак.
Комната расширилась и сузилась у меня перед глазами. Я едва ли могла видеть то, на что смотрела, и непрерывный тупой стук в ушах и носовых пазухах прерывал любое наблюдение. Окно за черными шторами. Стук. Дверь, скорее всего, ведущая в ванную. Стук. Стены с облупленной краской и разветвленными трещинами. Стук.
Я закрывала и открывала глаза, пока комната не пришла в фокус, и хоть немного, но углы и края предметов сужались от широких и размытых к более четким. Могли пройти пять минут или часы.
У меня не было ощущения времени.
Сопротивление разливалось под кожей на запястьях, когда я попыталась пошевелить конечностями. Посмотрела вверх на свои оковы, которыми были привязаны руки, и цепь, которая соединяла их с кроватью.
Какого…
Давление сжало грудь, и я поняла, что не сделала ни вдоха. Вдох, выдох, я медленно втянула застойный воздух, пытаясь найти смысл в том, что случилось. Почему я была здесь? Где это «здесь» было? Кто меня забрал?
Изображения врывались и вырывались из моей головы. Прием. Маски. Крепкая хватка Майкла на моем бедре. Помада. Тьма.
Паника выстрелила по венам, ужас наполнил кровь, когда понимание накатило на меня волной. Руки охватило дрожью, зазвенели оковы, пока покалывание разливалось у меня под кожей.
Меня забрали. Похитили. Кто – я не знала. И судя по окружающему интерьеру, это был кто-то, кому было удобно гнить посредине ничего.
Слова Майкла выплыли на поверхность:
И когда ты будешь на краю смерти, я оставлю тебя в какой-нибудь холодной и брошенной дыре, где ты утонешь в собственной крови, если крысы не обглодают тебя раньше.
О, боже. Я уже была мертва? Я подняла голову с кровати, рьяно пытаясь найти следы пыток, насилия. Скорее всего, я потеряла сознание. Может, действие наркотика еще не прошло, и я видела себя во сне или в галлюцинации. Может, киллер стоял рядом со мной, пока я лежала в коматозном состоянии и немая от шока, нанося увечья моему телу.
Может, он был нанят Майклом, чтобы выполнить работу и убить меня. Хотя для чего? За несколько лет мой муж сам попытался убить меня, но у него ни разу не хватало смелости дойти до конца. Вероятно, он нашел кого-то, кто с радостью сделает работу за него.
Или хуже. За годы у Майкла появилось столько врагов, что, скорее всего, я попалась в лапы кого-то из них.
Тепло потекло по моим венам от мысли и такого ощущения, которому не было места там, где была я.
– Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас, – я хотела остаться в поместье ужаса, потому что там я была начеку. Но надежда. Проклятая надежда. Она расползалась по моему телу, словно лучик света на готической вечеринке. Нежданный, но безоговорочно приятный. Просто такой, какой есть.
Невзирая на то в худшем ли я была положении или лучшем, но, может, я выиграла.
Майкл поклялся, что мне никогда не удастся сбежать от него, только если меня вынесут в мешке для трупа, и вот где я была – прикованная и, возможно, ожидавшая очередных пыток, но свободная от своего мужа-садиста.
Вопрос был в том, кто был моим похитителем? Я видела его?
Думай, Обри. Черт бы тебя побрал. Хотя, через туман я услышала отдаленный голос, приглушенный разговор, в беспорядке смешанный в моей голове, словно вдалеке работал телевизор.
Ахиллес Х и минуты с тобой бы не провел.
Не Ахиллес. Я надеялась, что его угроза Майклу каким-то образом сделает меня объектом его следующей атаки. Это не сработало. Мои фантазии воплотил в жизнь загадочный мужчина в маске, который, по-видимому, был ничем иным, как просто иллюзией.
Не то чтобы я считала, что мне безопасней находиться с бесславным хакером, но, по крайней мере, он не был известен тем, что разрубает женщин и хоронит их где-то в прибережной полосе реки. Но снова-таки, им не был и Майкл, хотя я и подозревала обратное.
Если его нанял мой муж, мне явно нужно найти выход, потому что нет ни единого проклятого шанса на то, что наемник даст мне хоть малейший шанс выжить. Мне нужно, чтобы он развязал меня.
Мне стоило испытывать больше страха, чем я испытывала, но ощущение от передачи психопатам вызывало ассоциацию, словно приемного ребенка передавали по кругу, или играли в настоящую сраную лотерею, где новичка отымеют меньше, чем бывалого игрока.
Я уже проходила через ад, выжила и вернулась.
Благотворительный прием был моим шансом на побег, пока все важные гости могли отвлечь Майкла. Я не могла позволить себе ошибку, не могла натолкнуться на еще одно усложнение. Еще один дом ужаса, в который мне нужно направиться в целях побега.
Парень мог быть сумасшедшим, серийным убийцей, скрывающим свое лицо под кожаной маской, мог сдирать кожу своих жертв, но я была замужем за мэром Детройта, и никто не мог превзойти этого ублюдка, когда дело доходило до сумасшествий.
Натянув все четыре оковы одновременно, я закричала в отчаянии.
– Эй! Эээй!
Тишина.
Я разочарованно выдохнула.
– Да ты издеваешься? – Покалывая, страх карабкался вверх по позвоночнику, пока вопросы вертелись у меня в голове, сжимающейся от простой мысли: что если он вообще не вернется?
Глава 10
Ник
– Папочка! – В черной пустоте шепчет голос, и легкий толчок будит меня. – Папочка, проснись.
Я открываю глаза яркому, почти ослепляющему свету. Чувствую, словно упал на пустую страницу, и прямо посередине мой сын, держит потрепанного кролика, мистера Тимса.
– Джей, – порыв подхватить его обжигает мышцы на моих руках, но мое тело тяжелое, прикованное гравитацией, а он остается вне моей досягаемости. Я стою ровно, протягиваю руки и улыбаюсь.
– Подойди сюда, Джей. Иди ко мне.
Его глаза изучают меня издалека. Сомнительно. Осторожно.
– Ты сделал что-то плохое, папочка? Тому мужчине?
Я наклоняю голову к Маркизу и игле, торчащей из его горла. Только мой сын мог воспламенить во мне стыд, который я внезапно чувствую.
– Он обидел тебя и мамочку, Джей. Мне пришлось сделать ему больно, чтобы он больше никого не мог обидеть. – Я нахмурился, когда до меня дошло, что во всем этом я упустил одну маленькую деталь. – Откуда ты знаешь, что я сделал ему больно?
Джей вскидывает голову и искоса смотрит на меня, играясь петелькой на мистере Тимсе.
– Алек сказал мне.
– Алек? – Злость закручивается у меня в животе, полностью затеняя больший вопрос – как он может обсуждать что-то с Алеком?
– Мне нужно идти, папочка.
– Джей! Подожди! – Я тянусь к нему, но он слишком далеко, чтобы достать. – Куда? Куда ты идешь? Позволь мне пойти с тобой. Пожалуйста. – Слезы стоят в моих глазах. – Покажи мне, где мне найти тебя и мамочку.
Улыбка растягивается на его губах.
– Это обман. Тебе нужно проснуться. – Его голос утопает в гулком смехе мужчины. Он искривляет губы и бьет меня по лодыжке. – Проснись.
Мои веки распахиваются, и я с тяжестью моргаю, пока яркий солнечный свет проникает через занавески и практически сжигает мои глазные яблоки. Неясная фигура опирается о дверь, скрестив руки, и запах дыма практически касается моего языка, когда он выпускает клуб дыма изо рта. Я опускаю взгляд на окружающий меня пол, где вероятно, провел прошедшую ночь, даже не сняв ботинки.
– Сраный виски. – Капли пота покрывают мою кожу, когда я потираю лицо рукой. – Всегда делает это со мной.
– Веселая ночка? – отрезвляющее разочарование приходит со словами Алека.
Я почесал затылок.
– Твоя девушка в соседней комнате. Ты хоть поздоровался?
– Заглядывал. Спит как младенец, – он выдул еще один клуб дыма. – Забыл поздравить тебя с твоей первой жертвой прошлой ночью. Хороший финал.
– Подумал, тебе понравится, – я поднялся на край кровати и схватил бутылку с ночного столика, приканчивая остаток виски прежде, чем взглянуть на Алека. – Собачья шерсть…
– Кстати говоря, может, можешь научить свою шавку не тереться о мой костюм Армани за две штуки чертовых долларов?
– Добрый жест от хороших людей в «ДигиКонИнтернешенел»?
Около шести месяцев назад Алек взломал «ДигиКоИн» – мирового лидера и сайт по электронному обмену валюты, украл одиннадцать миллионов долларов, которые небрежно хранились в онлайн кошельке, и перевел наличку на счета оффшорных банков. Полностью не отслеживаемо. Было известно, что в сети сайт-обменник был связан с некоторыми тошнотворными сайтами детской порнографии. Взломав «ДигиКоИн», Алеку удалось прикрыть полдесятка подшефных сайтов, сферой деятельности которых была продажа детей.
– Думаю, ты согласишься, что эти деньги потрачены с умом, мой друг, – сказал он.
– Я ожидал, что ты поддержишь какую-нибудь страну третьего мира и развеешь мифы, которые я успел придумать, например, что ты такой эгоистичный подонок.
– Зачем отрицать правду? – Зажав сигару зубами, он улыбнулся на это. – Подумал, что найду тебя с ней в постели. Что может означать лишь то, что ты снова ловил проституток прошлой ночью
– Заглохни. Я никогда не соглашался придерживаться целибата.
– Убийство проституток в публичных местах – не самый лучший способ удержать власть в правильном русле.
– Я не убил ни одной, – ответил я, тыча в него пальцем. Это было правдой. Я никогда не убивал девушек, хотя я не мог сказать, что случалось в моменты наступления тьмы.
– И все равно, – он вскинул голову. – Так что, ты невинно трахал женщину, и вы двое разошлись, довольные и счастливые жизнью?
Я потер череп руками.
– Я не причинил ей боли.
– Я видел тебя, Ник. Отключки. Отрывки памяти, на которые ты не можешь положиться. Жестокость в твоих глазах. Ты в полушаге от потери контроля. – Он размял плечи. – Пара поглаживаний по твоему члену стоят просирания целого гребаного плана еще до того, как мы начали?
– Я не просру его! Доверяй мне.
– Доверие – это все, что у меня есть, брат. И если ты все испортишь, я сам разрушу это шоу. – Вперив в меня взгляд, он повозился с запонкой и расправил рубашку под пиджаком. – У тебя есть все, что нужно для сегодняшнего вечера?
– Да. Полный набор.
– Укрепил место?
– Ага.
– Хорошо. Не делай глупостей, – его серые глаза сверлили мои, полные различных видов серьезности, которые я просто-напросто не мог, бл*дь, осмыслить благодаря монстру, имя которому – похмелье. – Важно, чтобы ты не убил себя,– он ухмыльнулся, а затем дернул подбородком в сторону двери в комнату Обри. – Кстати, говоря о поддержании жизни. Она, наверное, умирает с голоду. Попытайся не подвергнуть ее своему графику приема пищи. И ради бога, своди девушку в ванную.
Глава 11
Обри
Жар ударил по моему лицу, и я внезапно очнулась от тупого оцепенения в руках. Открыла глаза, чтобы осмотреть комнату, освещенную только лучами солнечного света, пытающимися пробиться сквозь шторы с узором огурцов. Взгляд вверх пробудил во мне и облегчение и тошноту от вида моих рук, прикованных к кроватному столбу – по крайней мере, то, что я чувствовала, не было фантомной конечностью, которую заживо отрубил сумасшедший, но я все равно была прикована к кровати в комнате, выглядящей так, словно она сошла со страниц рассказа Эдгара Аллана По. Темные серые стены и темное дерево старой на вид мебели вместе с облупливающейся краской и паутиной хэллоуинского масштабов.
Теплый запах сигары наполнил ноздри, нотки кедра поверх вкусного запаха муската. Не был бы мой рот сухим, словно пустыня, он бы наполнился слюной от этого аромата.
Сжимания и разжимания пальцев не принесли ничего, чтобы унять оцепенение, и пока я чувствовала радость от того, что вообще могу их ощущать, страх наполнил мой желудок тошнотой. Ерзание явно не помогало, но то, что я вообще могла двигаться, говорило мне, что я не была парализована окончательно.
В последней безрезультатной попытке вырваться из оков, я взбрыкнула и закричала, словно сумасшедшая. Скрип и стук кровати выбивал ритм вспышки моего гнева, пока мышцы не опустились на кровать в поражении.
– Оцепенение еще не прошло? – Глубокий гулкий голос привлек мой взгляд к темной фигуре, стоявшей у стены со скрещенными руками на груди.
Паника выстрелила по моему телу, но утонула в горячей крови, словно кубики льда, тающие в кипящей воде.
– Ты заработаешь дополнительные бонусы, если я почувствую смерть до того, как ты по факту отправишь меня на тот свет?
– Я мог бы тебя развязать. – Интонация в голосе придала ему поддразнивающее звучание.
Слыша его спокойный тон и видя обычную расслабленность, я не могла тут же назвать его киллером.
– Но это сделает тебя благородным человеком, когда на самом деле ты просто…
Говнюк.
Полегче. Нет смысла злить парня, похитившего тебя и привязавшего к кровати.
Сбросить оковы означало один шаг на пути отсюда.
– Кем? – Он оттолкнулся от стены, и первое, что я увидела, были его глаза – сногсшибательные голубые алмазы, которые разрезали меня пополам своим проницательным взглядом. Выразительные, отвлекающие глаза, которые не принадлежали лицу похитителя.
Не то чтобы я много думала о похитителях, и уж точно не фантазировала о них, но я представляла их с холодными, как уголь, почти демоническими глазами – как у Майкла. Могущественный взгляд этого мужчины и аура спокойствия, без сомнения, говорили мне, что он мог вскрыть меня, при этом мягко напевая погребальную песнь, словно ангел.
Капюшон черной кожаной куртки скрывал волосы, но белая майка под ней открывала восхитительный вид на мышцы. Глубокие впадины между буграми выглядели, словно резьба ручной работы, и выглядывали сверху и исчезали за майкой, где его грудные мышцы и соски соприкасались с тканью. Бронзового оттенка кожа заставила меня задуматься, работал ли он на улице. Может, рабочий, строитель?
Я посмотрела вниз, чтобы увидеть какие-нибудь мозоли на его руках, но их скрывали черные кожаные перчатки. Люди обычно носили перчатки в помещении, чтобы скрыть отпечатки пальцев. Пока совершали свои преступления.
На его лице не было ни единого изъяна, оно было симметрично отточенным, а глаза глубоко посаженные под задумчивыми бровями. Самодовольных изгиб его губ, гладких и идеально пропорциональных, зародили во мне намерение прикусить свою собственную губу.
