Текст книги "Рикошет (ЛП)"
Автор книги: Кери Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
– Ты остаешься позади меня. Если ситуация выйдет из-под контроля, убирайся. Не возвращайся. Обещаешь?
– Обещаю.
Она снова поцеловала меня, и я подошел к ней, проявив больше настойчивости.
– Так то дерьмо, которое ты провернула со мной... Тот урок стрельбы… Это было... – Я поднял свою упавшую винтовку, неловко вложив ее в здоровую руку.
– Подумала, будет мило, если ты покажешь мне, как пользоваться пистолетом.
Рядом со мной вспыхнула пуля, и мы оба остановились. В окружении двух суровых людей с бородами, оба из которых носили кожаные жилеты, Каллин прицелился из винтовки, стоя по центру верхнего балкона над нами. Через две секунды пули ливнем пустились по открытому пространству после того, как мы с Обри нырнули за оборудование. Отделенная узкой дорожкой, она присела ниже, прижав пистолет поближе.
Быстрый взгляд за станок показал Каллина, направляющегося к лестнице и оставившего своих головорезов отбиваться за него.
Махнув рукой, я привлек внимание Обри и указал пистолетом влево и вправо, дав понять, что прикрою ее, чтобы она могла побежать.
Она кивнула, но странное, тошнотворное ощущение скрутило мои внутренности, когда уголок ее губ приподнялся, словно она собиралась сделать что-то чертовски сумасшедшее.
Конечно же, она сорвалась из своего укрытия, прежде чем у меня появилась возможность выстрелить.
Глава 50
Обри
Пули сыпались сверху дождем, и гильзы от них со звоном отскакивали от пола, пока я придерживалась позиции внизу, изворачиваясь и направляясь через открытый пол к лестнице. Я планировала пойти за Майклом, он отделился от двух других мужчин и направился к двери лестницы. Если бы я намекнула на этот план, Ник, вероятно, сам бы застрелил меня, потому что, когда он сказал мне бежать, я была уверена, что он имел в виду противоположное направление.
К безопасности, а не прямо в пасть ада.
Опять же, он, вероятно, посоветовал бы мне не сажать Кокса за руль патрульной машины и не таранить ею здание, но у меня это получилось просто отлично.
Я бросилась к лестнице, но обжигающее пламя лизнуло мою голень.
– Черт! – Схватившись за ногу, я упала вперед и задрала штанину, где прошла пуля. Взгляд мельком показал длинную черту от пули по поверхности моей кожи. Царапина. Я проигнорировала боль и оттолкнулась, чтобы встать.
– Обри! – голос Ника гремел позади меня, как раз перед тем, как он выстрелил в одного из байкеров.
Я оглянулась, чтобы увидеть, как второй байкер уже спустился по лестнице с противоположной стороны комнаты. Примерно в пятидесяти ярдах он в холостую пустился ко мне, но Ник направил винтовку в лицо парня и отбросил его назад.
Я продолжала идти за Майклом, не желая позволять ублюдку уйти. Когда он вошел на лестничную клетку, я поковыляла за его черным костюмом по лестнице.
Я выстрелила дважды, пули отскочили от закрывающейся двери, даже не приблизившись к цели. Ноги горели, я толкнула дверь.
Майкл оказался на один уровень ниже меня, и я заставила свои мышцы двигаться быстрее, перепрыгивая по три ступеньки за раз. Я выстрелила еще раз в черную пропасть внизу и промахнулась, когда он обогнул еще одну площадку. Пули отскакивали со звоном, пока я вслепую стреляла по темной спиральной лестнице.
Отчаянное желание поймать отвлекло меня от того, что, пока он не исчез, мы направлялись прямо в подвал здания, и холод прокатился по моей коже.
Нацелившись пистолетом, я крутилась слева направо, всматривалась вокруг в его поисках.
Внезапная тишина подняла волосы на затылке, и, прежде чем я успела повернуться к тому, от чего меня охватило это жуткое чувство, лезвие приподняло мой подбородок, в то же время мое тело обвили руками.
– Брось пистолет.
Голос, от которого стыли кости, который я слышала в кошмарах, прозвучал прямо над ухом.
– Пошел ты.
Пламя лизнуло тонкую кожу на моей шее, где он надрезал ее лезвием, и я вздрогнула.
– На случай, если до тебя не дошло, я очень даже способен закончить твою жизнь, – он прошелся языком по коже моего горла. – Почти так же легко, как я прикончил твоего отца.
Гнев сотряс мои внутренности, и я сжала руку в кулак.
– Я знала, что ты убил его, психбольной кусок дерьма.
– До чего же… самая сладкая вещь, которую ты когда-либо говорила, дорогая. Шагай, – он вырвал пистолет из моей руки и держал его ровно, дернув им в сторону, чтобы я шла первая. – В туннель.
Передо мной открывался длинный темный туннель, освещенный только отверстием в конце примерно в двухстах метрах, который оказался выходом из здания. По обе стороны кирпичных стен отблескивали металлические трубы. Густая грязь чавкала под моими ботинками, и запах плесени и затхлого воздуха забил мой нос, пока я плелась впереди Майкла.
– Паровые туннели. По всему Детройту. Позор увидеть, что чьи-то блестящие идеи заплывают грязью, разрушением, граффити, – его слова звучали кислым тоном. – Кучка сраных тварей в зоопарке.
Что-то ударило меня по руке, и я споткнулась. Мою голову откинуло назад, когда Майкл дернул ее рукой, затаскивая меня на платформу.
В устье туннеля мы достигли небольшой лестницы, которая переходила в заваленный грязью пролет с аппаратурой на самом нижнем уровне, словно это была строительная площадка, отделенная высоким забором с колючей проволокой сверху. Знаки с требованием надеть твердую каску висели во всех уголках площадки месте с предупреждением «НЕ ВХОДИТЬ».
Единственный выход оказался обратно через здание, откуда мы только что пришли.
– Наверх по ступенькам, – Майкл подтолкнул меня вперед.
На небольшом расстоянии от нас, другая лестница находилась рядом с квадратной бетонной постройкой, всего на восемь или десять футов вверх – что-то вроде хранилища. Я неохотно ступала на каждую ступеньку, глядя на белый квадратный люк вверху, достаточно большой, чтобы пролезть в него человеку.
– Зачем? – спросила я, когда, дернув печами, резко повернулась к нему лицом. – Зачем ты убил его? – Рот сжался в жесткую линию, я стиснула челюсти, чтобы сдержать яростные слова, рвущиеся сбежать, и сделала два глубоких вздоха. – Ты поклялся, если я выйду за тебя замуж, он будет в безопасности. Ты оставишь его в покое до тех пор, пока я буду держаться от него подальше. И я это сделала, – заскрежетала зубами я.
Его щеки надулись, прежде чем Майкл выдохнул и потянулся к ручке на огромном люке.
– Около года назад твой отец пришел ко мне, умоляя о встрече с тобой. Он быд одиноким. На улицах. Алкоголиком. Сказал, что не мог жить без тебя в своей жизни, – улыбка скользнула по лицу Майкла, и от его слов мое сердце сжалось.
В последний раз, когда я разговаривала с отцом, мы встретились за кофе за неделю до того, как Майкл тайно и без разрешения меня увез. Он был здоровым, много работал, но здоровым. Я не имела понятия, что его затянет на такое дно.
– Он пригрозил... разоблачить мои деловые интересы. Так что я устроил ему водяную могилу. Подумал, что ирония была уместной – он утопал в долгах.
Смешок Майкла сковал мой позвоночник. Я сжала зубы, когда гнев пронзил тело, побуждая меня двинуть ублюдку прямо в лицо.
– И, конечно же, учитывая твою мать... это было поэтично.
Я выбила пистолет и зарядила кулаком в его нос, затем ударила коленом, и удар пришелся по яйцам. Воздух застрял в горле, когда его пальцы впились мне в шею. Позвоночник врезался в твердый монолит позади меня, и воздух выбило из легких.
Сжав окровавленный нос, Майкл подтолкнул меня вверх, пока мое тело не закрыло отверстие большого люка вверху хранилища. Цепляться ногтями за края не принесло никакого результата, и я схватила его за руку одной рукой, и петлю его ремня второй, кончиками пальцев коснувшись рукоятки ножа в кобуре.
Сквозь стиснутые зубы он зарычал, когда хватка на моем горле осталась.
– Нужно было прикончить тебя пять лет назад, когда я тебя нашел. Я же собирался. Планировал. Если бы ты не раздвинула ноги, как гребаная шлюха той ночью, дразня меня своими жалкими извинениями, ты была бы мертва, и мы все были бы в лучшем месте.
Майкл записался в мой класс, удивив меня. Годами я думала, что он мертв, но вот он стоял передо мной, успешный адвокат, оплакивал смерть своего приемного отца. Сначала он был очарователен. А я была глупа.
– Я знала, что ты... вернулся... чтобы убить меня. Ты никогда... не простил меня.
Он наклонился, зрачки расширились и выглядели безумными, как у акулы перед атакой.
– Из-за тебя он привязал меня и пытал. Из-за тебя никто не приходил днями.
– Благодаря... моему отцу... к тебе… вообще… кто-то пришел! Я... рассказала ему о... монстрах снаружи! Он тебя нашел! А ты... убил его! Ублюдок!
В битве желаний наши тела дрожали, его врезалось в мое, и мое отталкивало его.
Он с усилием поморщил нос.
– Мне нет пользы от тебя после того, как чужой член был в твоей грязной пи*де. Ты всего лишь мусор. А я могу сделать лучше.
– Гори... в… аду! – Я вытащила нож из его кобуры, прошлась лезвием по его щеке, хотя и недостаточно глубоко, и почувствовала себя в невесомости, когда мое тело выскользнуло из его рук.
Холодный жесткий удар пришелся на мой позвоночник, я закричала, мой голос эхом раздался в темной комнате, куда меня бросили.
Ноги онемели.
Мышцы горели.
Длинный столб спускался вниз от люка, и визг срикошетил внутри закрытого пространства. Звук текущей воды захватил меня паникой, когда мою одежду промочил ледяной холод.
Майкл посмотрел на меня из люка вверху.
– Это вместилище для хранения переработанного масла. Твоя собственная водяная гробница.
Страх поднимался по позвоночнику с ледяной влажностью, пропитывающей мое пальто.
Противясь парализующей боли, колющей в спине, я перевернулась на живот и встала на колени. Вода быстро поступала из открытой трубы. Клапана не было. Сопла перекрытия подачи тоже, насколько мне удалось рассмотреть в тусклом свете. Для чего бы не был тот столб, спускавшийся в хранилище, он должен был быть ключом.
В дымке паники мой разум искал решение. Словно страх, просачивающийся в мои мысли, свет превратился в полную темноту, и я поднял глаза, увидев, что люк закрыли. Воздух превратился в холод, пронизывающий меня до костей и сокрушив мои легкие, когда я сделала вдох.
– Нет! – Мой голос отскочил от стен хранилища.
Вода поднялась до голени, и я порыскала вокруг, ища трубу. Леденящий колючий холод стали встретил мои пальцы, и я последовала на звук сердитой вибрации воды, вытекающей из устья трубы. Ничего. Ее невозможно было остановить. Попытка прижать руки к устью только отбросила меня назад на задницу.
Сердце мчалось. Пульс грохотал. В голове я ощутила головокружение, и изо всех сил попыталась делать вдохи между резкими приступами паники.
– Помогите! – Я встала из воды, внезапно достигшей моих колен и принялась стучать по стенам. – Кто-нибудь! Помогите мне!
Через несколько минут хранилище будет заполнено водой. Бетон царапал мои пальцы, когда я хлопала по стенам, и я захныкала от облегчения, найдя прикрученную лестницу.
С легкостью делая каждый шаг, несмотря на мои дрожащие конечности, я поднялась наверх и нажала на люк. Он не поддался.
Я ударила по нему кулаком.
– Кто-нибудь, помогите мне!
С силой зажмурив глаза, я увидела вспышки прошлого, свет на поверхности, борьбу за вдох, давление над моей головой.
Кулаками я ударила по люку.
– Помогите мне! Откройте дверь! Откройте дверь!
Из-за неистовых ударов конечностей меня повело назад, и я скользнула вниз, нога застряла между стеной и лестницей. Дотянувшись до перекладин ступеней надо мной, я оттолкнулась своей здоровой ногой, но вторая попросту изогнулась от болезненного вывиха, когда вода захлюпала на уровне груди.
– О, боже! Помогите мне! – Когти ужаса вспарывали мне вены, угрожая утащить меня в черноту.
Используя каждую унцию энергии, которая у меня осталась, я толкнулась вверх и дернула за ступеньки. Когда вода дошла до моего подбородка, я потянулась к темноте надо мной, и эхо моего крика утонуло в тишине.
Глава 51
Ник
Присев в темноте подвала, я вгляделся в туннель, откуда в тени приближалась фигура. Я уже знал, что туннель закончился в конце строительной площадки, за которой смежное здание было снесено. Только когда человек приблизился, я заметил, что Обри нигде не видно.
Выйдя из своего укрытия, я закинул руку вокруг горла Каллина и сжал его. Влажность скользнула под кончиками пальцев. Его удары и пинки настигали меня со всех сторон, пока он боролся за свою жизнь, но я все же держал крепко, не отпуская, пока не швырнул его на пол и не наставил пистолет в его лицо.
– Где она?
– Кажется, у меня голова кружится. Не могу вспомнить, – повернув подбородок под определенным углом, я заметил кровь на его горле.
Перевернув пистолет, я ударил его по лицу рукоятью и снова заставил поцеловать дуло.
– Где? Она? Сейчас? – Мне едва удалось произнести эти слова сквозь стиснутые зубы. Я поднял взгляд к устью туннеля, откуда он пришел.
Щелчок снова привлек мое внимание к Каллину и пистолету, который он вытащил. Он приложил палец к губам.
– Тсс. Это... разве не воду я слышу? – Его тонкие брови взлетели вверх, когда он прыснул со смеху. – «Жаль, что я так сильно плакала, – сказала Алиса, плавая и пытаясь найти выход. – Я буду наказана за это сейчас, полагаю, тем, что утону в собственных слезах»!
Найти выход. Утону. Он оставил ее в какой-то ловушке. Я прижал пистолет к его лбу.
– Выстреливаешь ты. Выстреливаю я. Она умирает. – В свете, падающего с конца туннеля, можно было заметить только его светлый контур, когда он вылез из-под меня и поднялся на ноги, не сводя с меня дула своего пистолета. – Кто окажется быстрее? Кажется, ты больше не сможешь среагировать так шустро.
Несмотря на увечье руки, я снял предохранитель с другой стороны пистолета, сжав рукоять и выровнял дуло.
– Я бы не рискнул.
– Руки вверх, Каллин! – крик донесся от затененной фигуры за его спиной.
– Я вызвал подкрепление, – сказал я Каллину. ДеМаркуса, если быть точным. – Это место будет заполнено полицией и ФБР в любую минуту.
– Брэндон Мелоун арестован, – продолжил ДеМаркус. – Он признался во всем. Мы также получили анонимный чип Юлия Мелоуна, который касается тебя. Тебе конец. Все кончено.
Мне больше не нужно было слушать. Отступая от Каллина, я отпрянул назад через туннель, откуда он пришел, после чего у меня за спиной раздались крики.
На выходе из туннеля мое сердце билось с яростью, пока я искал любой признак Обри. Она не могла сбежать из-за колючей проволоки наверху забора. Лестница вела к большой бетонной конструкции, и я бросился туда, поднимаясь по лестнице к маленькой двери наверху. Открыв ее, я заглянул внутрь во тьму и увидел, что на меня хлынула вода.
– Обри! – закричал я. – Обри!!!
Сбросив куртку и избавившись от обуви, я залез в хранилище. Спустился не более чем на пару ступеней, когда что-то ударило меня по ноге.
Боже. Нет.
Скользнув под ледяную воду, я пошарил руками. Конечности – рука, полагаю – всплыла вверх, и я подцепил ее своей здоровой рукой, вытаскивая на поверхность. Тело не сдвинулось. Я снова попытался, но ничего не вышло.
Ощупывая тело, я достиг ноги и, наконец, ботинка, который застрял между лестницей и стеной.
С силой сжав ботинок, я потянул, выкручивая его в процессе. Он не сдвинулся.
Секунды шли, и безумная дрожь била мое тело, пока я возился со шнурками, ослабив их, и вытащил ногу из ботинка. Тело сразу обмякло, и я поднял на поверхность то, что, как я надеялся, была Обри, задыхаясь и кашляя, пока наши головы не оказались над водой.
Вверх по ступенькам я вытащил ее обмякшее тело через люк и спустился по лестнице, захватывая куртку по дороге. Положив Обри на пол, укрытый грязью, я откинул ее голову назад, открыл ей рот и прислушался.
Она не дышала.
Опуская свои губы на ее рот, я выдохнул в него воздух, затем отстранился и принялся делать быстрые движения приема искусственного дыхания, нажимая ладонями на ее грудь. Еще один искусственный выдох и еще больше нажатий. Я остановился и прислушался. Ни движения. Ни вдоха.
– Не смей мне умирать, бл*дь, Обри! Не смей, мать твою! – Еще один раунд выдох и нажатия. Пауза. Выдох и нажатия. Пауза. – Нет, нет. Давай, останься со мной, останься со мной, пожалуйста!
Моя душа иссыхала с каждой неудавшейся попыткой. Онемение распространялось от сердца к конечностям, а чернота сужала поле зрения. Я чувствовал свет, словно отделившись от своего тела, плывя над сценой, побуждая мужчину, делавшего искусственное дыхание, продолжать, не сдаваться, потому что, бл*дь, я не знаю, что без нее делать. Я прикасался к ней, но не чувствовал ее, словно наши связанные души каким-то образом отделились друг от друга, оставив только оболочки.
Когда я наклонился, чтобы прижаться к ней губами, я остановился на полмига, сжав ее подбородок рукой.
– Не делай этого. Бл*дь, не умирай. У меня ничего не останется, если ты умрешь!
Холодные шипы боли кололи мое сердце. Я еще раз выдохнул в нее воздух и прижался к груди, мысленно подсчитывая, поскольку каждая секунда была напоминанием о том, что она ускользала из моей хватки. Из-за влаги в глазах я почти не мог видеть ее, и я нахмурился, сосредоточившись на ее лице, ища любые признаки жизни.
Все также ничего.
Нет. Не может быть. Жестокость и безумие окутали мой позвоночник, тело онемело. Мир вращался вокруг меня, и я с силой зажмурился, но образ холодного бледного лица Обри был выжжен в моей голове.
Прошло, наверное, пять минут. Кто, черт возьми, знал, как долго она была в ловушке, пока я не нашел ее? Это давнее знакомое ощущение надежды, угасающее перед моими глазами, ударило меня в грудь и сжало сердце.
Еще раз. Давай, Ник. Спаси ее.
Я наклонился и поцеловал ее холодные губы.
– Пожалуйста, – прошептал я в них, затем выдохнул глоток воздуха в ее безжизненное тело.
Она двинулась? Из-за чертовой влаги в глазах было трудно сказать. Я моргнул, и ее веки дрогнули, рот открылся, но дернулось только ее горло, словно приступ кашля был заперт в ловушке в ее горле. Мою грудь расперло от захваченного воздуха.
Десять секунд прошли, как вечность, пока тело Обри дергалось в конвульсиях. Когда наконец ее брови сошлись вместе, вода хлынула из ее рта вместе с влажным кашлем, и я перевернул ее на бок, пока она задыхалась, давилась и кашляла, выплевывая жидкость из легких.
Сумасшедший порыв смеха вырывался из моей груди, словно я вдруг потерял рассудок. Может, и потерял. Я едва мог дышать. Все, что я хотел, – это взять ее на руки и выжать из нее все мерзкую воду, но вместо этого позволил ей возвратить своим легким возможность дышать самостоятельно.
Она перекатилась на спину, ее глаза казались тяжелыми, все еще потянутыми дымкой, прежде чем осознание, должно было, ударило по ней. Жестко. Ее взгляд упал на меня, и она заплакала, протянувшись ко мне руками.
Дрожь ее тела передалась моему. Я содрогнулся перед ней, но натянул свою куртку на ее плечи, обволакивая ее тем малым теплом, которое мог ей дать.
– Я подумал, что потерял тебя, револьверные губки. Черт, – я поцеловал ее в лоб и убрал волосы с лица. – Никогда больше не пугай меня так.
Нахмурившись, она испуганно рассмеялась и спрятала лицо в куртку.
Прогремел выстрел, и я снова перевел свое внимание в туннель, где оставил Каллина и ДеМаркуса.
– Оставайся здесь, – прошептал я, запечатлев еще один поцелуй на ее виске.
Ледяной хваткой она потянула меня за руку, и когда я оглянулся, Обри отчаянно качала головой, а ее лицо охватило ужас.
– Нет! – Кашель последовал за ее словами.
– Все нормально. Я вернусь к тебе. Обещаю.
Отнимая руку, я сорвался назад через туннель.
Хрипы и борьба сказали мне, что я рядом, и я споткнулся о ДеМаркуса, прислонившегося к стене и державшегося за предплечье.
Я присел к полицейскому.
– Ты ранен?
– Да, но все в порядке, – сказал он, голос напряженный. Он кивнул в сторону двери, ведущей в подвал Айронворкса. – Он пошел туда. У него мой пистолет.
– Пройди назад по туннелю. Обри нужна помощь, – я не стал дожидаться его ответа, а помчался за Каллином. – Вызови скорую помощь! – крикнул я через плечо.
Внутри подвала свет сочился через высокие окна, и я осмотрел зону, вслушиваясь в каждый звук. Когда услышал скрип металла, повернулся вправо, но когда проскользнул через вторую дверь, мое тело ощутило невесомость прежде, чем я понял, что пол ушел из-под ног, и я летел в воздухе.
Холодная, твердая поверхность врезалась мне в спину, выбивая воздух из легких. Под пальцами заскользил гравий. Я посмотрел на тусклую тьму надо мной и увидел тень, выглядывающую из дыры, через которую я упал.
– Подвал под подвалом, – сказал Каллин с улыбкой в голосе. – Однажды ребенком я был здесь с моим отцом, и подумал, как ужасно было бы упасть в эту черную дыру, где меня никто не найдет. Кто знал, что там внизу?
Я огляделся вокруг на неясные тени того, что казались контейнерами или бочками, выстроенными у задней стены, но комната оставалась темной – слишком темной, чтобы отчетливо рассмотреть, что здесь находилось.
– Это конец. ДеМаркус знает. – Когда я скользнул вдоль ближайшей стены, держась в тени, странный металлический запах оставил осадок в моем горле. – ФБР знает. Тебе конец.
– ДеМаркус – это всего лишь гребаная муха в моем супе. У меня есть связи, и давай не будем забывать, в мою задницу вцепился очень мотивированный серийный убийца. Даже если бы я не выстрелил в тебя, ты оказался бы в тюрьме, и я лично проследил бы, чтобы ты не прожил там и ночи. Я систематически выведу каждого из вас, у*бков. Всю твою организацию восстания, начиная с тебя.
Я услышал щелчок его пистолета, когда рассмеялся. Ничего не мог с этим поделать. Его тупость было большей, чем я мог выдержать.
– Рад, что ты видишь в этом что-то смешное, Ник. Мужчина всегда должен смеяться перед лицом трагедии. Я смеялся, пока смотрел жалкую историю о твоей семье. Смеялся, когда пытали твою милую подружку-лесбиянку. И я надорву задницу от смеха, когда, наконец, прикончу тебя.
Ярость ударила по мне при воспоминании о моей семьи и Лорен, но я проглотил ее и усмехнулся.
– Ты тупой ублюдок, Каллин. Хитрый, но тупой.
Воздух в комнате потяжелел от напряжения, и, когда пары заполняли мои легкие, кашель вырвался из моей груди, заставляя адреналин пульсировать по венам от ужасного ощущения, что мы столкнулись с чем-то опасным. Местом, откуда ни один из нас не выберется живым.
Уставившись на него с моего месторасположения, я поднял пистолет, левый палец уже был на спусковом крючке.
– Итак, скажи мне. Где, черт возьми, я могу найти Алека Вона? – спросил он с раздражением в его тоне.
Открыв рот, чтобы ответить, я помедлил. Зачем медлить?
Правду я знал. Всегда. Ночь, в которую они украли у меня все, стала той же ночью, когда я проснулся как нечто более темное, более опасное. Бесстрашное.
– Я и есть Алек Вон. Я – Николас Райдер. Я – Ахиллес X. Я вся эта чертова операция.
Мои собственные слова эхом отражались в моей голове.
Вспышки воспоминаний хлестали под веками. Огонь. Ледяной холодный снег на моей щеке, и голос, говорящий мне подняться к чертям собачьим. Больница. Отчаяние. Месяцы терапии. Шепот посттравматического стресса. Медицинская карта. Диссоциативное расстройство личности. Край здания Пенобскота, взгляд на город, готовность прыгнуть вниз. Голос Алека в моей голове.
– Месть.
Месть. Потери сознания. Обри. Печаль в ее улыбке по телевизору. Синяк. Шрам. Пощечина от Каллина за пределами камер. Записка, которую она оставила для священника на похоронах отца, та, которую я держу в кармане, и которая просит: «Спаси меня». Отчаянное желание помочь ей. Стремление спасти ее. Картина глазами Алека, пока он вонзает в Маркиза шприц. Наблюдение за тем, как он делает ужасные «скульптуры» из этих долбаных педофилов. Звуки криков Джелена, отдаленно звеневшие у меня в ушах, когда машина крошила его руки. Удар Алека в лицо, взгляд на мои окровавленные костяшки, а затем обратно на мою тень и дыру в гипсокартоне, куда, я был уверен, его откинуло от удара – наверняка я ударил Алека.
Нахождение вне тела. Почти как сон, и я был наблюдателем. Отделившись от себя самого, я передал управление Алеку, моему близнецу, который пересек линию, что боялся переступить я. Тому, кто сделает из меня больше зверя, чем человека. Тому, кто заставил меня спросить самого себя, как далеко кто-то может зайти, чтобы облегчить боль от потери так многого за раз.
Его жажда к насилию была отражением моей собственной, но там, где я увяз в чувстве вины, Алек проявлял безжалостность и жестокость. Хладнокровный убийца, рожденный моим отчаянием, чтобы выполнить обещание, которое я дал своей жене.
Он был темной половиной меня. Тем, у кого хватило смелости принести беспощадную боль. Наказать.
– Алек – моя разработка. Герой игры. Моя месть.
– Ну, тогда, – ухмыльнулся Каллин. – Это все меняет.
Вспышки света предшествовали треску стрельбы.
Я нырнул за ближайшую бочку, но уже после того, как пуля попала мне в бедро. Мое тело, онемевшее от адреналина, едва почувствовало боль.
Искры летели, пока пули отскакивали от стали, и загорелся огонь, поджигая лужу жидкости всего в нескольких футах от меня, из-за чего подвал осветило.
Спустя еще два выстрела Каллин отпрянул и схватился за горло, прежде чем споткнуться и упасть в дыру.
От падения в пылающую лужу, его пиджак загорелся, словно сено. Он брыкался в яростных конвульсиях, пока его охватывало пламя, и в пылающем пламени я увидел дыру в его шее, куда пуля, вероятно, рикошетом попала в него, когда он стрелял в стальные полки позади меня. Кровь выливалась в расширяющуюся лужу вокруг его головы. Пламя поглощало его, пока он лежал, задыхаясь с ужасом на лице. Он потянулся ко мне, его рот застыл в немом крике. В течение нескольких секунд все его тело было покрыто пламенем, и подрагивало, пока оранжевое свечение усиливалось, поглощая его плоть, словно безжалостный хищник.
Его бульканье превращалось в жалкое завывание. Я поднял пистолет, но не решился. Ни единой частью своей натуры я не хотел дарить ему милосердие. Моей семье его никто не предложил.
Сжечь все дотла. Слова Юлия ударили по моему черепу изнутри.
Движение в поле моего бокового зрения привлекло мой взгляд в затененный угол комнаты. Джей шагнул вперед, неся свое одеяло, одетый в пижаму, поэтому не вписывался в окружающий меня ад, держась подальше, наблюдая за мной.
Я знал, что он не настоящий. Он не может быть реальным.
– Папочка? Ты собираешься застрелить этого человека?
Прошло много времени с тех пор, как я видел галлюцинации о своем сыне. Слезы наполнили мои глаза, и нахмурившись, я вытер влагу и дважды моргнул.
Тем не менее, Джей остался там.
– Он плохой, папочка?
– Да, – прошептал я. – Я должен наказать его.
– За что?
– За то, что он причинил тебе боль, – падая на колени, я выпустил агонию из груди словами: – И... твоей... маме.
– Но я здесь, папочка.
Рыдание вырвалось из меня – образ моего мертвого сына уничтожал каждый уголок моей души.
– Нет, Джей. Ты с мамой.
Он покачал головой.
– Помнишь? Ты сказал, что я здесь, – он указал на свое сердце.
Сокрушающая боль в груди чуть не лишила меня способности дышать, и я повторил его движение, положив руку на свое сердце.
– Всегда, Джей.
Я не мог остановить гребаные слезы. Не настоящий. Он не настоящий. Но я так отчетливо мог увидеть его лицо. Маленький шрамик над его глазом, который он получил, когда упал, будучи младенцем, и ударился головой о кофейный столик. Светлая родинка на шее, которая, как я рассказывал ему, была особым подарком, что давал ему суперсилы, которых никто больше не имел. Голубая лазурь его глаз, отражающая мои, смотрела на меня.
– Все в порядке, папочка. Я всегда здесь, – его улыбка заставила меня улыбнуться, его маленькая фигурка размылась из-за слез, снова наполнивших мои глаза.
– Я всегда буду любить тебя, малыш.
– И я тоже тебя люблю, – его фигура исчезала в мерцающем свете от огня. – Я увижу тебя в ночи. – Его шепот сменился криком Каллина, от которого стыла кровь.
То, что последовало дальше, было моментом, который отделяет человека от монстра.
Я не был таким, как они.
Не был монстром.
Алек появился рядом с Каллином, улыбаясь бедному ублюдку, чья кожа чернела с каждой секундой.
– Иди, Ник. Я разберусь.
– Не в этот раз, Алек. Это конец.
Он повернулся ко мне, сигара, как всегда, свисала между зубами.
– О чем ты говоришь?
– Я говорю, что хочу начать все сначала. С Обри. Больше никаких потерь сознания.
Его глаза сузились в подозрении, плечи вжались, и я мог практически почувствовать, как волны гнева прокатываются по нему. Он плюнул сигарой в огонь и потянулся ко мне.
– Ты неблагодарный у*бок.
– Мне жаль, друг мой. Вот где это закончится.
Я поднял пистолет и выстрелил дважды.
Пули прошли через Алека, вместе попав в череп Каллина и заглушив его завывание. С выстрелом милосердия Алек исчез в никуда.
Яркая вспышка появилась там, где Джей стоял несколько минут назад, и я повернул голову туда.
Пламя ползло по полосе жидкости, вытекающей из одной из бочек.
– Дерьмо.
Развернувшись на пятках, я сорвался с места, пока языки пламени гнались за мной у меня за спиной.
Глава 52
Обри
Я не могла вспомнить имя незнакомца, который меня удерживал.
Здание взорвалось на моих глазах, и единственное, что я знала, – мужчина, которого я любила, вернулся за мужчиной, которого я хотела уничтожить. На расстоянии почти квартала мы с незнакомцем наблюдали, как старое здание металлургического завода упало, когда его фундамент обрушился на огонь и черный дым.
Тот же густой черный дым, который забивал мои дыхательные пути и провоцировал кашель в груди, который окутывал онемением мое тело.
Проснись, Обри. Это просто сон. Вставай.
Лед кристаллами поднимался по моему позвоночнику, замораживая каждый нерв, и, несмотря на жар, я остывала. Слезы застыли на глазах и не падали. На мгновение я замерзла во времени, наблюдая, как огонь вырывается в воздух, и поглощает здание и мою любовь, за один миг проглотив громадное сооружение.
Ник.
Даже его имя не могло вызвать рыдания, застрявшие у меня в горле.
– У нее шок, – сказал кто-то рядом со мной.
Мягкая постель оказалась там, куда я начала падать, но мои глаза не отрывались от горящего здания.
Я вернусь к тебе. Обещаю.
Его слова повторялись в моей голове снова и снова.
Маска скользнула на мое лицо, прохладные всплески воздуха наполнили легкие, и хоть воздух был чище, хоть расширял мою грудь, удерживал меня в живых, я чувствовала, что не могу дышать.
Пальцы щелкнули сбоку в поле моего зрения, отрывая мое внимание от пламени. Сначала я сражалась с ними, но они оказались настойчивыми. Женщина говорила со мной, словно я могла услышать, что именно она говорит. Словно меня это заботило. Словно я хотела, чтобы меня спасли.
