Текст книги "Греховная услада"

Автор книги: Кери Артур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Ты кормился в последнее время? – резко спросила я.

Он заколебался.

– Нет.

– Почему?

Куинн поднял бровь.

– Какое это имеет значение для тебя?

– Имеет, потому что я чувствую твою потребность в кормежке.

Он пожал плечами.

– В холодильнике есть синтетическая кровь. Ее хватит на какое-то время.

– Ты не протянешь долго на синтетической крови.

– Нет, но когда меня прижмет, я пойду и соблазню кого-нибудь.

Ах, да… А я и забыла, что он берет кровь лишь только, когда занимается любовью.

– Не затягивай с этим до последней секунды.

Он рассматривал меня с минуту, а затем произнес нейтральным тоном:

– Я прожил вампиром больше лет, чем мне хотелось бы помнить, и не нуждаюсь, чтобы прелестный щенок указывал мне, что делать.

– Этот щенок лишь проявил немного заботы. – Я отвернулась. – Впредь буду осмотрительней.

Он умолк на какое-то время, но я чувствовала, как его пристальный взгляд обжигает мне спину, скользя по моей обнаженной коже.

– Могу я задать вопрос?

– Какой? – спросила я, сохраняя свой голос таким же нейтральным, как у него.

– Ты одела хоть какое-то подобие трусиков под это платье?

Я чуть не поперхнулась кофе. Из всех вещей, которые я ожидала услышать, это было последним.

– Пусть это останется для тебя загадкой.

– Интрига… Ты раздразнила мой интерес. На случай, если тебе интересно – это платье практически прозрачно в свете солнечных лучей.

Я спрятала улыбку и подошла к дивану.

– Извини, если это зрелище раздражает тебя.

Он нацепил бесстрастную маску вампира, за которой царило отчаянье – даже не видя, я ощущало его.

– Почему, все, что я говорю, ты понимаешь превратно?

– Возможно, это имеет какое-то отношение к тому, что я сыта тобой по горло? – усаживаясь на диван, я схватила газету.

– Когда ты прекратишь злиться на меня, ты выслушаешь, что я скажу тебе?

– Не знаю. – Я развернула газету. – Может быть.

– И когда это могло бы быть?

Я пожала плечами.

– Дай-ка подумать – я целый месяц безрезультатно добивалась разговора с тобой. Поэтому, справедливости ради, думаю, месяца с тебя будет достаточно.

– А я думал, ты выше стервозности.

– В случае, если ты забыл, то я уродилась сукой.

У меня чуть не случился инфаркт, когда я наткнулась взглядом на заголовок первой страницы газеты и увидела дату.

– Сегодня пятница? – спросила я, посмотрев на часы. Время близилось к половине третьего.

– Да. – Куинн нахмурился. – А что?

– Я проспала целые сутки? – я недоверчиво уставилась на него.

В уголках его темных глаз залучилась улыбка.

– Да, целые сутки.

– Вот дерьмо. – Я запустила в волосы пальцы. – У меня запись к врачу на четыре часа.

Он нахмурился.

– Роан ничего не упоминал об этом.

– Роан ничего и не знал об этом. Я записалась в день аварии. – Я встала с дивана. – Интересно, подумал ли он забрать мою сумку и бумажник с места аварии?

– Ты не можешь отправиться на этот прием, – произнес Куинн, следуя за мной в спальню.

– Попытаешься меня остановить – пожалеешь об этом.

Скрестив руки на груди, он прислонился к дверному косяку. И хотя я была занята поиском своей сумки, я все равно остро ощущала его присутствие – от рукавов его желтовато-зеленной рубашки, обтянувших предплечья, до брюк цвета хаки, подчеркивающих его бедра и пах.

– Чем же так важен этот прием, что ты не можешь подождать, пока минует опасность?

– Это – не твоего ума дело. – Я нашла свой бумажник, но не сумочку – не то, чтобы это имело значение. Все, что мне было нужно – это кредитка и карта социального страхования.

Я вернулась к двери, но Куинн не шелохнулся.

– Прочь с дороги!

– Ты не можешь идти в одиночку. Позволь хотя бы мне пойти с тобой.

Мне не хотелось брать Куинна туда. Мне никогоне хотелось брать туда. Не тогда, когда мне, возможно, предстояло выслушать самые плохие новости в жизни.

– Я буду всего…

– Нет. – Его голос был холоден и решителен. – Одна ты не пойдешь. Либо я сопровожу тебя туда и обратно, либо ты останешься здесь.

– Проводишь, но не войдешь.

Он кивнул и отодвинулся в сторону. Я прошла в гостиную и нацарапала записку для Роана.

– В каком часу он должен вернуться?

– Роан не был уверен. Возможно, запозднится. – Позади меня раздалось бряцанье ключей. – Он оставил нам «мерс» в случае надобности.

Очевидно, когда Управление организует для сотрудников прикрытие, оно не делает этого как попало.

– Отлично. Тогда, отправляемся.

Мы спустились на лифте на цокольный этаж и направились к парковке пентхауса. Куинн повел себя, как джентльмен, и открыл для меня дверцу машины, прежде чем сесть на водительское сиденье.

В течение добрых десяти минут он ничего не говорил. Я уставилась в окно, раздумывая о будущем и чертовски надеясь, что меня ожидает что-то хорошее.

– Из-за чего прием? – в конце концов спросил он.

– Как уже было сказано – не твое дело.

– Ты больна?

Я тихо фыркнула. Какая-то часть меня хотела, чтобы я была больна, тогда, это можно было бы вылечить. Все лучше, чем оказаться бесплодной.

– Нет.

– Тогда зачем тебе к врачу?

Я почувствовала, как во мне закипает злость и посмотрела на Куинна:

– У тебя нет права задавать мне эти вопросы.

– И нет права на заботу? – не сдержался он. – Ты – круглая дура, если думаешь, что я не забочусь о тебе.

Я не была дурой. Забота Куинна всегда проявлялась в прикосновениях, и порой во взгляде, даже если его слова опровергали это. Сейчас я не могла себе позволить зацикливаться на этом, потому что не могла сделать его единственным в моей жизни. А ему хотелось быть единственным, хотя прямо об этом он так и не заявил.

– Куинн, мне сейчас не до твоих желаний. – Не сейчас, когда я раздражена. Не сейчас, когда у меня гораздо более серьезные проблемы.

О'Конор ничего не сказал, и мы продолжили наш путь в тишине. Он спросил адрес лишь, когда мы добрались до города. Доехав до небоскреба на Коллинз-стрит, Куинн остановился перед ним, проигнорировав знак «стоянка запрещена». Припарковав машину, он вылез из нее и направился к моей двери, чтобы помочь мне выйти.

Оставив без внимания его предложение помощи, я окинула взглядом тридцать этажей, что вздымались передо мной. Кабинет доктора Харви располагался на двадцатом этаже – моя фобия распространялась на эту высоту. Технически, боязнь не должна была проявиться в самом здании, где я оказалась бы в окружение четырех стен, но, казалось, что для моего желудка, это не имеет значение. В прошлый раз, меня едва не рвало всякий раз, когда я выглядывала из окон кабинета врача. А на обратном пути, когда лифт спускался на первый этаж, меня трясло и я обливалась потом – не те ощущения, которые бы мне хотелось вновь пережить.

– Уверена, что все будет в порядке?

– Разумеется. Я уже говорила, что не больна.

– Мне так не кажется, – отрывисто ответил он. – Ты побледнела, как полотно.

– Мой врач находится на двадцатом этаже. – Куинн знал о моей смехотворной боязни высоты, высотных зданий и внушающих ужас лифтах.

– Хочешь, я провожу тебя в лифт? Может, тебе будет не так тяжело, если ты будешь не одна.

Я покачала головой и проигнорировала беспокойство в его голосе.

– Я не имею понятия, как долго там пробуду.

– Я буду ждать в фойе.

– Хорошо. – Крепче вцепившись в бумажник, я прошла мимо Куинна и вошла в здание.

Не успев далеко пройти, я услышала свое имя:

– Райли?

Я застыла на месте, узнав грудной голос и его обладателя еще до того, как обернулась.

Миша.

Мой экс-самец, и самое последнее существо в мире, которое я хотела видеть прямо сейчас.

Он поднялся из кресла и неспешно направился ко мне. Высокий, худощавого телосложения, приковывающий к себе взгляды своей грациозной манерой двигаться и дорогим покроем одежды. Солнечный свет, проникающий через стекло, придавал его серебристым волосам теплый золотистый оттенок, но холод расчетливого взгляда его льдистых глаз ничто не могло согреть.

– Миша, – ответила я, радуясь, что мой голос звучит ровно. – Что ты здесь делаешь?

– Поджидаю тебя. – Между нами оставалось несколько футов, когда он остановился. Вокруг меня заклубился знакомый мускусный аромат, возвращая к жизни воспоминания обо всех тех прекрасных моментах, когда мы были вместе. Воспоминания, которые могли оказаться ложью, как и все остальное на тот период моей жизни.

Я подняла бровь.

– А как ты узнал, что я сегодня здесь появлюсь?

– Легко. Существует не так уж много врачей, специализирующихся на нечеловеческих проблемах с фертильностью. Я лишь взломал полдюжины компьютеров тех врачей, что числятся в Мельбурне, и пересмотрел их файлы, пока не нашел тебя.

Если Мише известно о моих проблемах с зачатием, то он вовлечен в происходящее гораздо серьезней, чем я думала.

– И зачем бы тебе это делать?

– Затем, что мне нужно поговорить с тобой, и затем, что я сомневался в твоем желании встретиться со мной.

Он был прав лишь наполовину. Сама бы я не стала набиваться на свидание, но не отказалась бы с ним переспать, если бы он первым пошел мне навстречу. Миша, или, скорее, сведения, которыми он мог бы меня снабдить, давали мне шанс на возвращение к нормальной жизни.

– Нам не о чем с тобой говорить.

Он тепло улыбнулся, немного сгладив во взгляде расчет.

– А, по-моему, есть.

Я бросила взгляд мимо него, посмотрев время на настенных часах.

– Через десять минут у меня прием. У тебя есть три минуты, чтобы рассказать, зачем ты сюда пришел.

Он поднял бровь и насмешливо взглянул на меня.

– Тогда, я приступлю сразу к сути. Я знаю, что Талон пичкал тебя ARC1-23. И знаю зачем. А так же мне известны результаты.

Я вскинула бровь.

– Я должна тебе поверить, после того, как ты отрицал свою причастность к «Монеиша» и «Геновев»?

– А я и не причастен. Но нам обоим известно, что Талон давал тебе препарат не имеющий отношения ни к одному из тех мест или подтверждающий его связь с лабораториями.

Джек был прав. Этот волк знал намногобольше о происходящем, чем любой из нас.

– Он добивался, чтобы я забеременела.

– Как и я.

Я изумленно моргнула.

– Что?

Миша пожал плечами.

– Мы с Талоном в течение долго времени были конкурентами. Мне казалось, что будет довольно любопытно взглянуть, какой у нас с тобой получится ребенок.

За его решением скрывалось нечто большее, чем просто дух соперничества. Я видела это по его глазам.

– Вы оба– безумцы.

– Возможно. Безусловно, я рисковал собственной шкурой.

– Что это значит? – нахмурившись, спросила я.

– Я хочу сказать, что Талон не руководствовался какими-то особыми инструкциями, кроме тех случаев, когда трахал тебя, опоив до бесчувствия, чтобы узнать больше о Джеке. Мне же, наоборот, приказывалось держаться от тебя подальше. – В его глазах промелькнуло веселье, на какую-то долю секунду сделав взгляд теплее. – Мне казалось, что ты стоишь того, чтобы рискнуть.

Ну да, конечно. Я и в правду должна была в этоповерить?

– Я ничуточки не польщена. И почему для тебя было рискованно трахать или оплодотворять меня?

– Как я уже сказал, мне было приказано держаться подальше.

– Ну так и кто отдавал эти так называемые приказы?

Он вновь ощерился, блеснув зубами.

– Известно ли тебе, что Талон бесплоден? – спросил он, уклоняясь от моего вопроса.

Я кивнула. В его глазах промелькнуло удивление.

– Интересно… ведь Талон, безусловно, себя таковым не считал.

– Талон считал себя идеальным образчиком, – язвительно ответила я, и Миша впервые искренне улыбнулся.

– Он никогда не замечал своих недостатков.

– А ты?

Миша пожал плечами.

– В том, чтобы знать свои недостатки, есть смысл. Тогда ты сможешь их обойти. – С минуту он изучающе смотрел на меня. При виде того, как его улыбка перестает быть доброй, по моей коже пробежал озноб. – У меня есть к тебе предложение.

– Я не хочу его слышать.

Наглая ложь, но Миша клюнул на нее.

– О, я думаю, тебе захочется его выслушать, после того, как ты встретишься со своим врачом.

Мое сердце забилось где-то в горле, отказываясь возвращаться на свое место. В течение нескольких секунд, я даже не могла дышать.

– Что ты имеешь в виду?

Миша вскинул светлую бровь.

– Мое предложение устроит тебя, Управления, и меня. Большего на данный момент я не готов рассказать. – Он взглянул на свои часы. – Отведенное мне время закончилось. Если в дальнейшем захочешь обсудить этот вопрос, – позвони по этому номеру. – Миша вручил мне визитку. – Единственная линия засекреченной связи, что у меня осталась.

Я взглянула на написанный от руки номер, и прежде чем разорвать визитку на мелкие кусочки, быстро запомнила его.

– Не жди, что я позвоню.

Миша улыбнулся и, развернувшись, направился прочь. Но тут он остановился и оглянулся на меня через плечо.

– Есть еще одна вещь, о которой тебе следует знать.

Я почувствовала, как меня охватывает беспокойство.

– Что за вещь?

– Мне так и не установили гормональный чип. И на данный момент, я – самый плодовитый волк из всех тебе известных.

На этих словах он отвернулся и вышел из здания, оставив меня с пересохшим от волнения горлом и трясущимися конечностями. Боже, что он хотел этим сказать? Что я могуиметь детей? Зачем еще ему говорит что-то подобное?

Был только один способ, чтобы выяснить это. Развернувшись на каблуках, я чуть ли не бегом направилась к лифтам. Меня настолько мутило от беспокойства, что даже подъем на двадцатый этаж не показался мне значимым моментом.

Как обычно, доктор Харви вел прием с опозданием, в результате чего мне пришлось ожидать своей очереди в приемной, где я сидела, как на иголках – нервничая и обливаясь потом.

Когда медсестра, наконец-то, сказала мне заходить, я чуть ли не рысью вбежала в кабинет доктора Харви. Врач посмотрел на меня поверх черной оправы очков.

– Вы выглядите сегодня несколько бледноватой.

Я уселась на стул и скрестила ноги.

– Волнуюсь. – И это точно не было ложью. – Эти результаты могут в корне изменить мою жизнь.

Он понимающе кивнул и перевел взгляд на монитор компьютера, стоящего на краю его рабочего стола. Я пододвинулась на край стула, но так и не смогла увидеть, что показывал монитор.

– Какую бы новость вам хотелось услышать в первую очередь – хорошую или плохую?

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Начните с плохой. – Худшее лучше узнать в первую очередь.

– Я не буду ходить вокруг, да около, и скажу прямо. Есть признаки того, что в течение года или около того, ваш организм будет всецело подражать организму вампира – вы будете бесплодны и не сможете зачать.

Я уставилась на врача бессмысленным взглядом. В глубине души, я всегда ожидала чего-то подобного. Хоть мы и были с братом двуяйцовыми близнецами, и у нас был один и тот же отец – если не сказать один и тот же сперматозоид, – Роан все же по большей части был вампиром, а не волком. Но я всегда тешила себя мыслью, подпитываемой всеми предыдущим тестам, что во мне превалирует гены вервольфа, благодаря чему я смогла бы родить. Ну, или как минимум, прибегнуть к той или иной форме ЭКО [14]14
  ЭКО – экстракорпоральное оплодотворение (от лат. extra – снаружи, вне и лат. corpus – тело, то есть оплодотворение вне тела) – вспомогательная репродуктивная технология, используемая в случае бесплодия.


[Закрыть], если все остальное не помогло бы. Теперь, когда меня лишили даже этой возможности, я не знала, то ли мне плакать, то ли смеяться.

Хотя на данный момент и то и другое – выглядело довольно заманчиво.

– Хорошие новости, – продолжил врач, словно не замечая меня, превратившуюся в сплошной сгусток страданий, – в том, что экспериментальный препарат, который вам вводили, фактически достиг своей цели. Юная леди, ваш цикл наконец-то вошел в свою колею, и у вас наступила первая в жизни менструация.

Я пялилась на него несколько долгих минут.

– Нет, у меня не было...

Он улыбнулся.

– Нет, было. Если полученные результаты чего-то стоят, то ваша первая менструация должна была начаться шесть дней назад.

Шесть дней назад я была едва жива.

– Я не в состояние вспомнить.

От этих слов он изумленно вскинул брови, но спрашивать ничего не стал. Врач знал, что я из Управления. Знал, что некоторые вещи не подлежат обсуждению. Док Харви сложил руки перед собой.

– Конечно, с учетом того, что вы больше не принимаете препарат, я бы предположил, что его воздействие на ваш организм не будет длиться очень долго. Возможно, это были ваши последние месячные, прежде чем вы станете окончательно бесплодной.

Я закрыла глаза, неожиданно до меня дошел смысл его слов. Обожемой!Я могу иметь детей. Я могу забеременеть, но в непродолжительный период времени. У меня возникло желание закричать от счастья. Пуститься в пляс. Обежать все здание, выкрикивая на каждом углу эту новость.

– Разумеется, – строгим голосом произнес он, и тем самым удержал меня на месте, – мы не станем сильно обнадеживаться по поводу случившегося и проведем ряд еженедельных тестов. Если вы забеременеете, то возможно, потребуется госпитализация, в виду того, что мы не можем прогнозировать, как отреагирует ваш организм на произошедшие изменения.

Да мне было плевать, даже если бы пришлось провести в больнице все девять месяцев, если это означало, что по истечению положенного срока у меня будет малыш. Я заерзала на сиденье, противясь порыву соскочить с места и побежать звонить Роану, чтобы поделиться этой новостью. Боже, да он будет на седьмом небе от счастья!

– И, – продолжил док, – поскольку ваши шансы забеременеть довольно незначительны, нужно будет в максимально возможной степени создать все условия для зачатия. Вы должны будете вести мониторинг биохимических и физиологических изменений своего организма, и сделать все, чтобы половой акт произошел во время пика овуляции.

– А мониторинг заключается?..

– В наши дни, это уже не столь утомительное занятие, и заключается он в ношение небольшого датчика, введенного под кожу. Датчик вызовет небольшое покалывание, когда наступит благоприятный момент для зачатия.

Я кивнула, и задалась вопросом – а не похожа ли я со своей улыбкой на дуру?

– Однако помните – даже этот датчик не может гарантировать зачатия. Вполне возможно, что вы вообще никогда не забеременеете, особенно, с учетом вашей ситуации. Даже в наши дни нет никакой уверенности, когда речь идет о зарождение новой жизни.

– У меня есть шанс, Док. А это все, что мне требуется.

Он кивнул.

– Вы желаете сразу же установить датчик?

Я открыла рот, чтобы сказать: «Да, конечно!», но тут до меня дошел смысл его раннего высказывания и слова застряли где-то в горле. Экспериментальный препарат, что вам вводили, фактически достиг своей цели.Тот же самый препарат, что изменил саму структуру организма полукровок-реципиентов на клеточном уровне. Тот же самый препарат, который, быть может, даже в этот момент изменяет мой организм лишь ему одному ведомым образом.

Вот дерьмо!

Я устало потерла глаза.

– Мне нужно все обдумать, – медленно проговорила я. – Помимо моего рьяного желания иметь детей, есть и другие соображения.

Врач кивнул.

– Только не забывайте, что это небольшое окно, и время имеет огромное значение, если вы хотите попытаться зачать.

Как будто я сама этого не знала. Я встала со стула.

– Мне просто требуется немного времени, чтобы все серьезно обдумать.

С минуту он пристально смотрел на меня – в его взгляде читалось понимание.

– Сегодня я пробуду здесь, как минимум до девяти-тридцати вечера. Позвоните мне, если примите решение или захотите обсудить дальнейший ход событий. Помимо этого, мы назначим нашу следующую встречу на завтра на это же самое время. Суток будет достаточно?

Достаточно ли двадцать четыре часа, чтобы решить, стоит ли мне рисковать, преследуя давно лелеемую мечту? Боже, нет. Но я кивнула и покинула кабинет врача, при этом пребывая в таком ошеломленном состояние, что мой «нежный» желудок даже не взбунтовался, когда я спускалась в лифте на первый этаж.

Двери лифта открылись, за ними показался Куинн. У него был встревоженный вид. Он протянул руку и бережно взял меня под локоть.

– Ты в порядке?

Я надтреснуто рассмеялась.

– Да. Просто узнала кое-какие замечательные новости.

Он нахмурился.

– Тогда почему ты бледная, как полотно, и вся дрожишь?

– Я боюсь высоток, не забыл?

– Я помню. Но еще вижу, что ты врешь. – Замешкавшись на секунду, он заглянул мне в глаза, словно пытаясь увидеть, что творится у меня в душе. – Было время, когда ты доверяла мне.

Я до сих пордоверяла ему. Мне просто требовалось время все серьезно обдумать, прежде чем кому-нибудь рассказывать. Но я не могла думать и принимать решение здесь. Я снова потерла глаза. Глаза обожгло, словно их переполняли невыплаканные слезы.

– Нельзя ли отбросить вопросы и просто отвезти меня на гору Маседон?

Двери лифта попытались закрыться. Куинн удержал их рукой и сказал:

– Зачем?

– Я должна принять решение, а мне лучше думается, когда я бегу по лесу. – Гора Маседон была наименее облагороженным и ухоженным парком среди всех прочих парков, окружающих такой мегаполис, как Мельбурн.

Куинн задержал взгляд на мне, затем, сжав мой локоть, вывел меня из здания.

Палящее солнце постепенно заходило за горизонт, сменяя дневной свет сумерками. В воздухе ощущалась прохлада шторма, который по прогнозам обещался разразиться в конце этого вечера. Я подняла голову и посмотрела на небо, следя за облаками, что стремительно неслись по небу, слегка окрашенному в розоватые тона.

Волк во мне надеялся, что пойдет дождь, потому что не было ничего более освежающего, более очищающего и более первобытного, чем нестись по лесной чаще под раскаты штормового грома и под хлесткие струи дождя.

Мы сели в машину и направились к горе Маседон. Куинн ничего не говорил, и за это я была ему благодарна. В моей голове царил хаос, мысли неслись то в одном, то в другом направление, и у меня не было ни единого шанса поддержать хоть какой-то разговор.

Когда мы въехали в район горы Маседон дождь начал хлестать по лобовому стеклу. Куинн взглянул на меня и вопрошающе поднял бровь.

– Езжай дальше, – ответила я. – Мне плевать на дождь. А кроме того, я – волк. Мы не чувствуем холода.

– Вервольфы может и нет, но не ты.

У него была хорошая память. Я упоминала об этом вскользь лишь однажды.

– Может и так. Но сейчас, мне больше требуется пробежка, чем сидение в тепле.

Он кивнул и продолжил ехать по направлению к вершине горы. Мы въехали в парк и остановились в ближайшем от деревьев парковочном кармане. Помимо нашей машины насчитывалось еще около дюжины других, большинство из которых были припаркованы возле ресторана «Старое кафе». Я вылезла из машины. Ветер развевал мою одежду, трепал волосы, и вызывал озноб, напоминая, что зима закончилась буквально недавно. Я задрожала и взглянула на Куинна через крышу авто.

– На это может потребоваться какое-то время.

– Будь осторожней. – Все, что он сказал.

Я кивнула и прежде, чем предаться безумству, сняла одежду и оставила ее в машине. В волчьем обличии я достигла деревьев, после чего побежала сквозь заросли папоротника. Не думая ни о чем, я позволила ночи, холоду и шторму струиться вдоль моего тела. Позволила электрическим разрядам, что сверкали в грозовом небе, вытеснить путаницу и неопределенность мыслей из моей головы.

Я бегала в течение нескольких часов. Бегала, пока мои конечности не начали дрожать от усталости, а язык не вывалился из пасти – я могла бы поклясться, что он почти тащился по земле. Бегала, пока не отступила гроза, оставляя после себя чистый запах влажной земли, смешанный с ароматом эвкалиптов в ночном воздухе. И даже тогда, я не сразу повернула к машине. Вернувшись в человеческую форму, я направилась к огромному мемориальному кресту – центральному элементу парка.

Сидя на ступеньках, спиною к кресту, я притянула колени к груди и обхватила их руками, стараясь сохранить тепло. Я смотрела на огни, которые, подобно мерцающему ковру, раскинулись вдали.

Спустя несколько минут насыщенный аромат сандала смешался со свежим запахом ночи. Вампир подал мне мою одежду, не проронив ни слова. Как только я оделась, он накинул мне на плечи свою кожаную куртку и сел рядом со мной на ступеньку, словно молчаливая тень, чей жар я ощущала, даже не прикасаясь.

– Я заказал столик в ресторане, на случай, если захочешь перекусить, – произнес он, немного погодя.

– Захочу. – Я скользнула руками в рукава куртки и застегнула ее на молнию. Она пахла кожей и мужчиной, вызывая у меня сумятицу чувств. И это пугало, потому что я не могла позволить себе влюбиться в этого вампира более того, чем уже была влюблена.

– А ты влюбленав меня, Райли Дженсон?

Я резко посмотрела в его сторону.

– Два дня назад ты сказал, что можешь улавливать мои мысли, только когда я испытываю боль или во время любовной горячки. Так как же ты прочитал их сейчас?

Его взгляд, когда он встретился с моим, был холоден и непреклонен.

– Мы разделили кровь, не забывай. Я предупреждал тебя, что это делает меня более восприимчивым к незащищенным мыслям.

Я отвела взгляд.

– В таком случае, мне придется не забывать постоянно блокировать свои мысли.

– Может и придется, если ты не хочешь, чтобы я их читал.

– Ты мог бы повести себя, как порядочный человек и не лезть мне в голову.

– Мог бы. Но учитывая то обстоятельство, что до настоящего времени наши разговоры прерывались по разным причинам, вторжение в твои мысли – мой единственный способ получения информации.

Очевидно, Куинн прочитал не так уж и много – тогда бы он не сидел так спокойно. Я пожевала губу, наблюдая за мерцающим ковром огней, и постаралась не думать о чем-то конкретном.

Как ни крути, а решение должно быть принято. Здесь и сейчас. Потому что, если я вернусь к Джеку так ничего и не решив, он сделает это за меня. А учитывая его желание сделать меня стражем, вряд ли ему захочется увидеть меня беременной.

– Расскажи мне, что так терзает тебя? – тихо спросил Куинн.

Я быстро подумала о том, что было бы благоразумно не рассказывать ему, но в конечном счете решила, что он имеет право знать. Это касается и его – вернее, нас, – в каком-то роде.

– Тебе это не понравится, – я уклонилась от прямого ответа.

Он протянул руку и переплел свои пальцы с моими, согревая ладонь и приободряя меня.

– Рассказывай.

Я так и сделала. Рассказала о том, что сказал врач. О Мише. О том, что приехала сюда, чтобы принять решение.

Он молчал в течение длительного времени. Когда он наконец заговорил, его голос был бесстрастен, как всегда. Но, когда наши взгляды встретились, я увидела в его темных глазах отголоски боли.

– Роан рассказал тебе об Эрин, не так ли?

Эрин была волчицей, с которой Куинн был помолвлен за полгода до того, как я повстречалась с ним. Волчица, которая использовала наркоту, чтобы заманить и удержать его. Вервольф, утвердивший его во мнение, что все волчицы – шлюхи.

– Роан ничего не рассказывал об Эрин. – Я изучающее рассматривала его с минуту. – Какое она имеет отношение к решению, которое я должна принять?

– Никакого. Но я подумал, быть может, это она послужила причиной, из-за которой ты не расположена говорить о нас, о продолжение наших отношений.

– С чего это ты так решил?

Он отвел взгляд. Я легонько коснулась его руки и почувствовала, как напряжены мышцы, ощутила гнев, все еще тлеющий в его сознание.

– Нас не просто влекло друг к другу, – в конце концов сказал он. – Мы поклялись в своей любви луне.

У меня все оборвалось внутри, а сердце ушло в пятки. Из всех вещей, что я ожидала услышать, эта, безусловно, было самым неожиданным.

– Что?Но это означает…

– …что я не смог бы свободно спать с кем-то другим. – Его взгляд встретился с моим; тлеющая бездна темноты. – Но я свободен в своих желаниях и в выборе партнеров, потому что обряд, который должен был нас связать, не сработал.

– Потому что на момент проведения обряда обе стороны должны быть влюблены друг в друга. Очевидно, Эрин никогда тебя не любила.

– По правде говоря, я тоже никогда ее не любил. То был наркотик, а не настоящие чувства.

– Да. – Я замолчала. Между ними было что-то большое. Между ними должнобыло быть что-то большое. – Но я так понимаю, что это было ее последним злодеянием?

Куинн отвел взгляд.

– В то время, я полагал, что обряд соединит нас навечно и не допустит в нашей жизни появление других любовников. Мне тяжело далось разоблачение ее лжи.

Боже мой…

– Ты застал ее с другим волком?

Он кивнул.

– К тому же, она оказалась беременной от него.

– Хреново. – Неудивительно, что он столь яро ненавидел образ жизни вервольфов.

Куинн вновь кивнул.

– Отсюда и мои подозрения – я подумал, что Эрин каким-то образом причастна к твоему нежеланию вновь вступать со мной в отношения.

– Что ж… она не причастна к этому. Но как и она, я хочу ребенка – сейчас или в будущем. И это затруднит отношения с тем, кто никогда не одобрит решение подобное этому. А если я буду в отношениях с кем-то, кто никогда мне этого не сможет предложить или одобрить, это создаст трудности.

Особенно, если он будет из тех, кому не нравится быть одним из многих.

Уголки его резко очерченного рта дрогнули в слабой улыбке.

– А я было подумал, что ты мстишь мне за уход.

– Не стану отрицать, что это тоже входило в мои намерения.

Он снова кивнул.

– Итак, что же ты намерена делать?

– Честно говоря, не знаю.

– А что с Мишей?

– Я все равно собиралась переспать с Мишей. Я нуждаюсь в ответах, которые он может дать.

– Выходит, ты собираешься стать шлюхой Управления?

Я убрала ладонь из его руки и встала.

– Да катись ты ко всем чертям! – Скрестив руки на груди, я начала спускаться вниз по ступенькам. – Рассматривать ситуацию под таким углом – это так по-человечески, но на деле, все не так просто, как кажется.

– Вопрос не столько в том, что мне так видится, а в том, что так оно и есть – все так просто. Роан охотно спит с врагами для того, чтобы раздобыть нужные сведения. Разве это не то, чем ты собираешься заняться с Мишей?

– Это простосекс, – выпалила я, разочаровано вздохнув. Куинн никогда не изменит своих взглядов, вне зависимости от того, что я скажу. – И нам пока не известно, является ли Миша врагом.

– Равно, как мы не знаем – является ли он другом.

– Верно. Но, возможно, в данный момент – он единственный фертильный волк, которого я знаю.

– Выходит, ты веришь, что он не соврал на сей счет?

– Это достаточно легко проверить. – Я подошла к черному из мелкозернистой сетки забору, который не позволял посетителям приближаться слишком близко к обрывистому краю горы. Со стороны креста дул порывистый ветер, охлаждая мои мокрые ноги и ступни.

– Звучит так, словно ты приняла решение.

Я закрыла глаза.

– Быть может, я бы так и сделала, если бы ARC1-23 не «подстегнул» мою фертильность.

– В смысле? – и хотя Куинн сидел на ступеньках, его тихие слова донеслись до меня сквозь рев ветра столь же отчетливо, как если бы он стоял рядом со мной.

– В том смысле, что ARC1-23 может вызвать у нас, полукровок, ужасные побочные эффекты. По крайней мере, еще несколько месяцев, врачи не будут знать, оказал ли препарат таковые на мой организм и как это скажется на мне.

А если они до сих пор не могут предсказать последствия ARC1-23 для меня, то откуда же им знать, как препарат скажется на ребенке, которого я планирую? Если препарат может полностью видоизменить мой организм, то какого черта ему не сделать этого с организмом ребенка, находящегося в моем чреве?