Текст книги "Греховная услада"

Автор книги: Кери Артур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

«Рокер» был заполнен подростками вдовое младше меня, и двигающимися в стиле «боппинг» [26]26
  Боппинг (Bopping) – слово «bopping» произошло от слияния слов «botting» и «popping», из чего вы уже можете сделать вывод о содержании стиля, учитывая, что «botting» – это «robotting». Наиболее короткое определение гласит, что боппинг – это танцующий робот. И само направление развилось из робота. Однако если сам по себе робот – стиль жесткий, медленный, с четкой изоляцией, то боппинг гораздо динамичнее.


[Закрыть]под музыку, от которой бы сломалась моя машина. Я воочию убедилась, почему завсегдатаи «Рокера», что собирались здесь по выходным, сбежали – дерьмо, звучащее сейчас, не имело ничего общего со старым добрым рок-н-роллом, которым славился этот клуб. Но с другой стороны, полагаю, им нужно было чем-то привлечь в свой клуб следующее поколение волков, которое уже было на подходе.

Миша сидел на табурете в дальнем конце хромированной и лакированной барной стойки. Он был одет в темные джинсы и черную футболку, то и другое подчеркивало бледность его худощавого тела. Я замерла на месте и уставилась на него, испытывая непреодолимое желание развернуться и сбежать. Я не хотела подходить к нему. Правда, не хотела.

Не из-за секса. Как я уже не единожды говорила Куинну, секс – неотъемлемая часть вервольфовской природы, и мы не отличаемся особой щепетильностью в этом вопросе. Несмотря на то что мне не очень-то хотелось спариваться с Мишей, я это сделаю, и с большой долей вероятности получу от этого удовольствие.

Нет, что вызывало у меня отвращение, так это – безвыходность ситуации, в которой я оказалась.

Если бы я была стражем, и это являлось частью моей работы, это было бы нормально. Если бы я вошла сюда, зная, что добровольно вызвалась на это задание, у меня не возникло бы трудностей. Но у меня не было выбора, что бы там ни говорил Куинн. Миша, казалось, был единственным, кто понимал, что происходит. Мне придется это сделать, если я хочу получить информацию и направить свою жизнь в нужное русло. Не потому что хочу, а потому что вынуждена. Две абсолютно разные вещи.

Меня поразило, что какая-то часть меня уже смирилась с тем фактом, что в один прекрасный день я стану стражем. В тот день, я сделаю это по своему выбору, а не по принуждению.

Я закрыла глаза, чувствуя тошноту не столько от мыслей, сколько от охватившего меня волнения. Я не хотела становиться убийцей. Не хотела становиться своим братом. Но та часть меня, которая всегда радовалась риску, который я испытывала, находясь с Талоном, ликовала при мысли о становлении стражем и постоянном столкновение с опасностью.

Может, Джек прав. Может, он знал меня лучше, чем я сама знала себя.

Сделав еще один глубокий вдох, я отмахнулась от гнетущих мыслей, и начала пробираться через толпу.

Положив руку на плечо Миши, я сказала:

– Я-то думала, что это будет свидание.

Его холодный взгляд скользнул по моему телу. Я могла бы переодеться в джинсы и черный топик, но решила остаться в безукоризненном наряде Лиандера. Я не заметила в Мишиных глазах одобрения, когда его взгляд, встретившись с моим, равнодушно скользнул мимо.

– Полагаю, ты ошиблась.

– Выходит, ты больше не хочешь детей?

Он резко обернулся, настороженно прищурившись.

– Райли?

– Единственная и неповторимая.

Я плюхнулась на табурет рядом с ним и заказала пиво.

– К чему этот маскарад?

– А почему бы и нет? Особенно, когда ты не можешь подтвердить на деле свои обещания, касаемо моей безопасности.

– На тебя недавно напали?

Я тихо фыркнула:

– Дважды, если что.

– Что?

Удивление в его голосе казалось искренним, но меня-то этим не проведешь. Миша мог заговорить зубы почти всем, кого я знаю.

– В первый раз – орсини, во второй раз – наемный убийца. Это уже начинает бесить меня, Миша.

– Ублюдок, – пробормотал он. – Очевидно, ему нужно немного освежить память, объяснив, что я подразумевал под своими словами.

– Очевидно, поскольку на данный момент он не воспринимает твои угрозы всерьез. А ведь обеспечение моей безопасности – было частью нашего соглашения, помнишь?

– Помню, – натянуто ответил он. – И стараюсь сделать все, что в моих силах.

– Ну так старайся лучше или чертова сделка не выгорит. – Я сделала паузу и поблагодарила бармена за пиво, которое он поставил предо мной. – Миша, я хочу знать, как он выслеживает меня. Рассказывай или на этом все закончится прямо сейчас.

У Джека случился бы удар, услышь он одну из этих угроз, но, черт возьми, не его жизнь стояла на кону.

– На тебе «жучок».

– Роан проверял меня на «жучки». Мы не обнаружили ни одного.

– А вы их и не найдете. Они последней модификации.

– Быть может, это те, что были украдены с военной базы Ландсенда?

Он улыбнулся.

– Быть может.

– Я хочу найти его и извлечь.

Миша кивнул.

– Я не желаю тебе смерти, Райли. Поверь этому, если не веришь ничему другому.

О, этому я поверю. Ведь, прежде всего он хотел от меня ребенка.

– Итак, рассказывай, почему был застрелен Мартин Хант?

– Не здесь. Подожди, пока переберемся наверх.

– Наверху не более безопасно, чем здесь.

– Но там работают голосовые щиты. По крайней мере, ничто из сказанного не будет подслушано, как только мы окажемся в зоне действия щита.

– Если только не найдутся те, кто умеют читать по губам.

На его тонких губах промелькнула улыбка.

– По-моему, станет заметно, если наверху кто-то начнет читать по губам.

Верно. «Рокер» не был похож на «Голубую Луну». Танцы на этом этаже были танцами – в прямом смысле слова, ни каких волчьих скачек, а все потому, что в «Рокере» вместо глухой стены был стеклянный витраж, выходящий на главную улицу. И хотя вервольфы были не прочь заниматься этим в общественных местах, человечество считало, что его травмирует подобное зрелище.

А еще в этом заведение не было приватных комнат. Здесь, в «Рокере», верхний этаж был представлен для общего пользования, с простыми удобствами в виде кроватей, диванов и «бобовых» пуфов.

– Кажется, ты упоминал, что в этом клубе за тобой прекратили следить?

– Насколько мне известно, да. Но я не стану испытывать судьбу.

Равно как и я. Возможно, еще какое-то время мне стоило оставаться в образе, созданном Лиандером. Сделав большой глоток пива, я сказала:

– Мы займемся делом?

В его глазах замерцало веселье и голод.

– Полна страстного желания доставить удовольствие, а?

– Ой, просто умираю от желания.

– Конечный результат будет стоить того для нас обоих.

Я очень на это надеялась.

– Нет никаких гарантий, что я забеременею. Если ты читал мое личное дело, то знаешь об этом.

Положив руку мне на спину, он повел меня к «черной» лестнице. Я едва ощущала желание. Миша больше не был моим избранным партнером, и разумеется, не заслуживал какого бы то ни было рвения, но он был единственным, с кем мне придется быть. При таком раскладе, я имела полное право насладиться нашим совместным времяпрепровождением.

– Ты не единственная волчица, которую я пытаюсь оплодотворить на данный момент, – произнес он, когда мы начали подниматься по лестнице. – У меня есть еще две женщины, которые согласились родить мне ребенка.

Это были первые слова, в которых я не усомнилась. Первое высказывание, которое на самом деле заставило меня подумать, что он говорит правду, по крайней мере, в течение какого-то времени.

– Блондинки, которых ты упоминал ранее?

Он кивнул.

– Готова поспорить, что они пошли на это за кругленькую сумму?

Миша окинул меня холодным взглядом.

– Каждый имеет свою цену, Райли.

Он знал мою. Знал, что это единственная причина, по которой я здесь. И ему было на это плевать. Что бы он сделал, если бы узнал, что никогда не получит желаемого? Во всяком случае, не от меня.

Верхний зал был длинным и узким, и был похож на один из тех старомодных постоялых дворов, которые часто показывают в вестернах. Единственное, чего не хватало, так это – сена, хотя я знала, что поначалу оно здесь было.

Зал был полузаполнен волками на различных стадиях спаривания, в воздухе витал густой аромат секса и похоти. Возбужденная как запахами, так и звуками и видом спаривающихся, я почувствовала, как моя кровь побежала быстрее.

Мишин голод, вибрируя, заклубился вокруг меня, – словно живое существо, которое украло у меня дыхание, сделав желание еще более неистовым. Его аура, переключившись на полную мощность, с головой погрузила меня в омут страсти, – убеждаясь, что мое тело будет готово к нему, когда придет время. Не то чтобы ему нужно было это делать, потому что после поцелуя Куинна и последующего отъезда, я была более чем готова включиться в игру.

И хотя я довольно легко могла отринуть влияние его ауры, я этого не сделала – при всем моем нежелание находиться здесь, будет лучше, если я позволю ему считать, что нуждаюсь в ней. Кроме того, сегодняшним вечером, я, возможно, получу ответы, но помимо этого, я непременно еще получу и наслаждение.

К тому времени, когда мы добрались до первого свободного дивана в середине зала, моя кожа пылала от потребности ощутить его внутри себя. Не дожидаясь, когда Миша сделает первый шаг, я опрокинула его на диван и поцеловала так, словно от этого зависела моя жизнь. Я целовала его пока моя кожа не начала гореть, а потребность ощутить его внутри не стала всепоглощающей. А затем я оседлала его, жестко, глубоко и неистово. Из его груди вырвался предупреждающий бог его знает о чем громкий рык, не обратив на это внимания, я продолжила глубоко насаживаться на него. Как только его тело забилось в конвульсиях, и он излился в меня, я достигла оргазма, лишившись дыхания и здравомыслия на несколько слишком долгих секунд.

Но на этом все еще не закончилось. Далеко не закончилось.

Он был по-прежнему тверд внутри меня, но это и не удивительно. Им движило желание создать новую жизнь, и луна, которая была вынуждена меняться каждый месяц, даровала нам силы для длительных и многократных спариваний, особенно, когда мы испытывали потребность в размножение.

– Моя очередь быть сверху, – прорычал он, его глаза пылали от желания и гнева.

Я задела его за живое. Миша ненавидел быть вторым. Ненавидел быть подчиненным. Интересно. Быть может, это было именно тем, что мне пригодиться в дальнейшем, когда мы окажемся где-нибудь, где охрана не сможет вмешаться, и вещи примут не совсем приятный оборот.

Опрокинув меня на спину и прижав к дивану, он раздвинул коленом мои ноги и так грубо вошел в меня, что я не была уверенна то ли мой стон был от удовольствия, то ли от боли. Затем он начал двигаться и я, позволив мыслям унестись прочь, сконцентрировалась на ощущениях и наслаждалась.

Так мы и провели следующие два часа – занимаясь сексом на диване, на кровати и на «бобовых» пуфах. Как я и ожидала, первый час Миша был жестоким и неистовым, но после этого он уделил больше времени прелюдии, чем примитивному сексу. Я оценила его усилия, и в конце концов, получила полное удовлетворение. Мне всегда нравился Миша, и полагаю, нравится до сих пор, хоть я больше не доверяю ему. И какими бы ни были его недостатки, он все же был хорошим любовником.

Время близилось к трем, когда мы, заказав пару бутылок пива, направились в укромный уголок зала. Как только я плюхнулась на «бобовый» пуф, Миша включил голосовой щит.

– Протяни мне свои ноги, – сказал он.

Я положила обе ноги ему на колени. С минуту он ощупывал заднюю сторону голени и бедра обеих ног, затем хмыкнул и опустил правую ногу на пол. Он согнул мою левую ногу в колене, так чтобы я смогла увидеть заднюю сторону голени, и указал на едва заметное пятнышко с высветленной серединой.

– Видишь это?

Я нахмурилась:

– Похоже на веснушку.

– Так и есть. Только, если ты проведешь пальцем по ней, то почувствуешь едва заметное уплотнение по краям.

Я ощупала пятнышко.

– Это «жучок»?

– Ага.

– В Ландсенде могут создавать такие маленькие «жучки»?

– Не только маленькие, но и неопределяемые для поисковых устройств.

– И ты знаешь об этом, потому что один из них установлен тебе? – Это было догадкой, не более.

Миша улыбнулся:

– Да, на мне «жучок», но они не всецело доверяют ему, поэтому еще ведут наблюдение.

– Почему они не доверяют тебе? Ведь, очевидно же, что он работает.

– Потому что я знаю, как его извлечь, и делаю это, когда хочу, чтобы меня не нашли. Они считают, что сигнал пропадает, отсюда и слежка.

– Ты играешь в опасную игру, Миша.

– Чрезвычайно опасную. – Он потянулся к нашей сваленной в кучу одежде и вытащил из кармана джинсов нож. – Сиди смирно, – приказал он.

Он разрезал мне ногу. Не очень глубоко, поэтому боль была не такой уж резкой. Спустя несколько секунд, он хмыкнул и протянул ко мне руку, показывая пятнышко на кончике пальца. Теперь казалось, что у веснушки четыре тоненькие, похожие на проволоку ножки. Он уронил ее на пол и раздавил пяткой.

– Разумеется, ему станет известно, что вы обнаружили «жучок».

– Коль скоро он больше не может выследить меня, – я не стану сильно переживать по этому поводу. – С минуту я пристально рассматривала Мишу. – Он же не может выследить меня сейчас, или может?

– Насколько мне известно, это единственный «жучок», который он тебе установил. Нельзя использовать более одного «жучка» на одном субъекте – сигнал засоряется, ну или что-то в этом роде.

– Полагаю, что и у Кейда установлен один?

– Каждому значимому для проекта существу был установлен «жучок». На всякий случай.

– В таком случае, извини, – мне нужно быстро позвонить.

В ответ он лишь пожал плечами. Я достала телефон из кармана его джинсов и быстро набрала номер Джека. Номер оказался занят, поэтому я оставила детальное сообщение о «жучке» и о способе его извлечения.

Закончив с этим, я засунула телефон обратно в карман, и сказала:

– Ну а теперь расскажи, почему был убит Хант.

Миша расслабленно откинулся на пуф, расположенный напротив меня.

– С него больше нечего было взять.

– Из сказанного тобой, я делаю вывод, что он был пешкой, а не ферзем.

– Да.

– Тогда, почему ты сразу не назвал его имя?

– Он мертв, поэтому ограничения, налагаемые на меня в отношении его имени, убраны. – Он холодно улыбнулся. – Кроме того, в наше соглашение не входило, что я все упрощу для тебя.

Верно. Но порою приятно себя потешить мыслью, что все может быть легко и просто. Глупо, я знаю.

– Выходит, Хант был лишь средством для получения информации?

– Да.

– Со сверхсекретной военной базы?

– Конкретно – получение сведений о их разработках. А еще он занимался отслеживанием различных исследований – как военных, так и гражданских.

– Полагаю, Управление не входило в их число – вы уже внедрили туда своего человека.

Миша улыбнулся.

—А мне казалось, вам и в голову не могло прийти, что Готье – один из нас.

– Джек знает о нем уже целую вечность. – Что на самом-то деле было не совсем правдой, но не помешало бы заставить Мишу считать, что мы более осведомлены о ситуации, чем есть на самом деле. – Расскажи о миссис Хант.

Он лишь улыбнулся – либо не мог, либо не хотел о ней говорить.

– Представителем какой стаи является женщина, выдающая себя за миссис Хант?

Опять молчание. Очевидно, миссис Хант – или кем она там на самом деле является – была из тех, за кем нужен будет глаз да глаз.

– Ну а что насчет Кейда? Почему его напарник был убит, а его оставили в живых?

– Его напарник был убит, потому что они слишком близко подобрались к цели. Кейд был оставлен в живых, потому что обладает любопытными навыками.

Что есть, то есть.

– У представителей какой стаи глаза карие, а радужки обведены голубым и светло-янтарным цветом?

– У Хэлков – стая, обитающая в пригороде Бендиго [27]27
  Бендиго – город в штате Виктория, Австралия. Город является центром одноименного округа.


[Закрыть]. – Мишины глаза в тусклом освещении комнаты блестели, как осколки льда. – Все дело в том, Райли, что нужно задавать правильные вопросы.

Я отпила пиво.

– Что ты можешь рассказать мне об этой стае?

– Они – перевертыши.

Я приняла невозмутимый вид.

– Мы все перевертыши. – Даже, если большинство перевертышей отрицало тот факт, что в своей основе у них те же корни, что и у веров.

– Да, но не все веры являются перевертышами в том смысле, в каком являются представители Хэлков.

Я нахмурилась:

– В каком смысле?

– Имеется в виду, что одни из них могут принимать различные формы животных, за исключением волчьей. А другие могут перекидываться в разных людей.

– Ты шутишь.

– Нет.

Мне даже не хотелось думать о последствиях таких обращений.

– Я удивлена, что стая Хэлки не сгинула в тайных закоулках подпольных лабораторий.

Миша мрачно улыбнулся.

– А кто говорит, что многие из них не там?

Мы должны найти эти чертовы лаборатории! Должны остановить их.

– Женщина, которую я видела сегодня вечером, является членом стаи Хэлки?

Его глаза озорно заблестели.

– По-моему, ты начинаешь все схватывать на лету. Она – клон, в создании которого использовались гены представителей Хэлков.

Еще больше чертовых клонов. Неужели у них нескончаемый запас этих ублюдков?

– Так настоящая миссис Хант была человеком, и у нее были такой же странной пигментации глаза? Если нет, тогда как «подменыш» объяснил внезапное изменение цвета глаз?

– Настоящая была человеком и ее глаза были очень похожи на глаза Хэлков – карие в окружение голубого. Миссис Хант-новая на три недели отказалась от общения со «своими» друзьями и занятий благотворительностью. Единственный, кто мог бы заметить незначительное отличие, это ее муж. И это при том, что между обоими супругами уже какое-то время существовала сексуальная отчужденность. Они по-прежнему делили спальню, но не постель.

– Выходит, настоящая Хант мертва?

– Да.

Я сделала большой глоток пива и сменила тему:

– Однажды ты сказал, что ответ кроется в моем прошлом. В моем бывшем любовнике.

– Да.

– Ты подразумевал долгосрочную или мимолетную связь?

– Мимолетную. Весьма мимолетную.

Бог ты мой, все значительно упрощалось. В особенности, если он подразумевал такую мимолетную связь, как на одну ночь.

– Как давно это было?

– Три с половиной года назад, – неуверенно ответил Миша.

Супер!Что называется – помог вспомнить,– особенно, если это произошло в период полнолуния. Я потерла глаза.

– Какая взаимосвязь между этим мужчиной и той женщиной, которую я повстречала сегодня вечером?

– Оченьблизкая.

– Сестра?

– Нет.

– Любовница?

– Нет.

– Что же тогда?

– Этого я не могу сказать.

Не может, или не хочет? Учитывая улыбку на его губах, я подозревала последнее.

– Мужчина, о котором мы говорим, принадлежит к стае Хэлки?

– Если в том же понимание, что и женщина, тогда, да.

В таком случае, стая Хэлки – ну или то, что от нее осталось, – в обязательном порядке должна была быть взята под контроль.

– Ты можешь дать мне словесный портрет?

Он пожал плечами.

– Каштановые волосы, среднего телосложения. Голубые глаза.

Иначе говоря – обыкновенный. Я нахмурилась.

– С твоих слов мне показалось, что он был членом стаи Хэлки?

– Так и есть.

– Тогда, откуда же у него голубые глаза?

– Цвет глаз меняется в зависимости от формы, которую они принимают.

Я подняла брови.

– Тогда почему бы липовой миссис Хант не придать завершенность своему образу, сделав глаза такими же, как у оригинала?

– Потому что такие трансформации отнимают много сил и энергии. Чем меньше ты трансформируешься, тем дольше можешь оставаться в трансформируемой форме. А глаза, хочешь верь, хочешь нет, являются одной из самых сложных деталей, на поддержание и трансформацию которых уходит уйма сил.

– А еще они являются зеркалом души и все такое.

– Ага. – Немного помолчав, он добавил: – А тебе никто не говорил, что у тебя очень выразительные глаза?

– Нет, и меня не интересуют подобные высказывания от тебя.

Миша улыбнулся, напомнив кота, который наблюдает за мышью в предвкушение сытного обеда.

– Значит мужчина, подосланный соблазнить меня три с лишним года назад, не был в своем истинном обличие? – И это означало, что воспоминания о нем, мне ничем не помогут.

– Да.

Я сделала еще глоток пива, а затем спросила:

– Что он упоминал о своей работе?

– Кажется, он говорил, что был военным.

Военным? У меня был лишь один военный, с которым я когда-либо танцевала. Все закончилось тем, что он украл мое сердце. Но это не мог быть Яскин. Он был проверен и негласно одобрен Управлением – ни один хитроумно-скрытый грешок его прошлого не остался бы незамеченным.

Но у меня не было других любовников-военных – или были? Нахмурившись, я пыталась вспомнить, когда впервые повстречала Яскина. Или того, кто был перед ним – того, кто познакомил нас.

Они все вместе были в увольнение, но каким-то образом он отстал от своих товарищей и очутился в «Голубой Луне». Ну или он так сказал мне. До фазы полного цветения луны оставалось две ночи, и я всецело была во власти лихорадки, хотя в то время у меня была парочка постоянных самцов. Было в нем что-то такое, что привлекло меня – опасность на грани первобытной дикости. Мы протанцевали остаток вечера и договорились встретиться на следующую ночь.

Только на следующую встречу он пришел не один. С ним был Яскин и еще несколько мужчин. От них тоже исходила опасность, но между мной и Яскином сразу вспыхнуло нечто особенное, и это с ним, а не с первым мужчиной я протанцевала всю ночь напролет.

Боже, как же звали первого мужика?

Бен. Нет, что-то необычное. Бенито. Бенито Верди.

Ну наконец-то хоть какая-то ниточка, которая может куда-нибудь привести. Быть может, в тупик. Как бы то ни было, но это хоть что-то, чем совсем ничего.

– Голубоглазый мужчина был первым метазоа [28]28
  Метазоа – общее название для всех многоклеточных животных (в противоположность одноклеточным – протозоа).


[Закрыть]?

– Первой попыткой создания метазоа? Да.

– Почему?

Миша вопросительно поднял бровь:

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, каким словом или поступком я навела тебя и твоих лабораторных собратьев на мысль, что представляю собой нечто большее, чем обыкновенный волк?

– На самом-то деле, это Готье дал нам наводку. Он сказал, что ты необычайно быстра для волка, и можешь быть хорошим донором для наших лабораторий или других экспериментов. А еще он сказал, что ты знала о его присутствие, даже когда он сгущал вокруг себя тени.

Что волку было не по силам. Но тогда, почему Готье не заметил те же особенности у Роана? Почему упомянул меня, а не моего брата?

И тут меня осенило. Роан пил кровь. Именно поэтому они никогда не ставили под сомнения его скорость и рефлексы. Они все посчитали его волком, который совершил ритуальный обряд и разделил кровь, чтобы обратиться в вампира.

Да к тому же он работал по ночам и приходил домой на рассвете. Вернее, когда он соизволялприходить домой. Может в Австралии рыжая стая Дженсон не так уж и распространена, но в Англии и Ирландии мы были известны испокон веков, поэтому то обстоятельство, что он является Дженсон, ни чем не раскрывало его возраста. Никто в Управление не знал, что мы брат и сестра – никто, за исключением Джека и самой главы Управления, – и, разумеется, этого не было в наших личных делах. Черт, даже его дата рождения, указанная в досье, была вымышленной. Но опять же, многие вампиры делали то же самое. Подделка документов позволяла старым вампирам веками оставаться необнаруженными.

Этого вполне хватило, чтобы его посчитали за вампира – за достаточно старого вампира, чтобы недолго находиться под солнечными лучами.

Что было хорошо для него, для меня обернулось проблемой. Ведь те ублюдки все еще охотятся за мной.

– Итак, – резюмировала я, – ты начал следить за мной?

Миша кивнул и сделал маленький глоток пива. Его взгляд неторопливо скользил по мне, вызывая жаркое покалывание во всем теле. Очевидно, моя расплата за ночь еще не закончилась.

– Я больше года даже жил в доме напротив твоего. Поверь, мне просто безумно нравилось, что ни на одном из твоих окон не было штор.

Я подняла бровь.

– Ты подглядывал в окна? А я-то считала тебя выше этого.

– Смотреть – заложено в природе мужчин. – Его улыбка стала шире. – Как в природе женщин – выставлять себя напоказ.

– Показушничать и смотреть – это совершенно нормально. А вот шпионаж – это совсем другое дело. – Немного поколебавшись, я все же спросила: – Так почему же все-таки ты? Особенно, если учесть, что в то время на роль моего самца был выдвинут Талон?

Он пожал плечами.

– Ты уже знала Готье, и казалось, отлично чувствуешь его присутствие. Талон считал себя выше того, чтобы подглядывать, а другие наши собратья-клоны уже потерпели неудачу.

Выходит, тот голубоглазый мужчина был еще одним клоном, как и женщина, выдающая себя за миссис Хант? Зачем тогда говорить, что они являются Хэлками – если только он считал их таковыми, потому что при их создании использовалась ДНК Хэлков?

– Но почему бы не отправить на это задание одного из ваших «шестерок»?

– Тот, на кого я работаю, не доверяет «шестеркам». Я получил приказ, и я его выполнил.

Я нахмурилась:

– Ты не похож на того, кто уступает и беспрекословно подчиняется приказам.

– Так и есть, но когда речь заходит о моем боссе, у меня нет выбора. От него невозможно скрыться, потому что пятеро из нас оказались в ловушке телепатической связи. Он намного сильнее, чем все мы вместе взятые, и мгновенно убьет любого из нас, если почувствует предательство. У меня нет никакого желания умирать раньше отведенного мне времени.

– Так ты плетешь интриги у него за спиной и отправляешь других делать за тебя грязную работенку?

Как в моем случае.

Миша кивнул.

– Тогда почему же ты не мертв прямо сейчас? Ведь ты задумал его убрать при помощи Управления, не так ли?

Его улыбка вызвала у меня дрожь.

– Так. Но он не может контролировать каждую мою мысль, каждое мое желание, и пока я буду избегать определенных ключевых слов, я смогу оставаться незамеченным, так сказать.

Так вот почему он не может рассказать мне о некоторых вещах, более того, слова могут привлечь нежелательное ментальное внимание.

– Тогда зачем пытаться приставлять ко мне самца? Разве не проще похитить меня?

– Из-за Управления, и из-за твоей дружбы с Роаном. Мы не хотели, чтобы нас случайно раскрыли, и не собирались рисковать, похитив тебя. Пока бы не убедились, что ты стоишь затраченных усилий.

От его слов я изумленно подняла брови:

– Однако же, похитив Роана, вы, так или иначе, обратили на себя внимание Управления.

Миша фыркнул:

– А это взыграло высокомерие Талона. Он всегда полагал, что в Управление одни дураки, и считал, что его деятельность так и останется незамеченной, даже если он прекратит осторожничать. Разумеется, он и вообразить не мог, что лаборатория похитила Роана, до него это дошло только после вашего рейда по его освобождению. – На его губах заиграла усмешка. – Кстати, отлично сработали.

– Спасибо.

Он кивнул. Я сделала еще глоток пива и спросила:

– Почему не убили Талона сразу же после того, как мы его схватили?

– А смысл? Талону нечего вам рассказать.

Потому что все, что он знал, было выжжено из его сознания.

– Выходит, изначально было задумано, чтобы Талона следил за мной?

Он снова кивнул.

– Разумеется, ведь до недавнего времени мы не замечали за тобой ни одной из упомянутых Готье способностей.

– Ты имеешь в виду волка, который стрелял в меня серебром, и который фиксировал все нападение?

– Да. Твое виденье теней подтвердило то, что Готье твердил все время.

– Но почему именно тогда? Почему не попытаться сделать нечто подобное раньше?

– Потому что накануне Готье стал свидетелем твоей расправы над двумя вампами. Никакой волк, независимо от того, насколько он быстр или как молоды вампиры, не в силах этого сделать. Он потребовал, чтобы мы провели проверку. На этот раз, к нему прислушались.

Итак, это из-за Готье моя жизнь в последнее время пошла под откос. Ну или частично из-за него. Если бы в ту ночь я держалась подальше от ночного клуба, проигнорировав свое любопытство и запах крови, доносимый ветром, тогда, возможно, моя жизнь была бы нормальной. Нормальной насколько это возможно, с учетом того, что Талон решил сделать меня инкубатором для своего «идеального» ребенка.

Но если бы я ушла, в клубе погибли бы все, а не несколько человек. А с осознанием того, что я могла, но не предотвратила это, жить было бы еще тяжелей, чем со всем тем дерьмом, которое происходило со мной в настоящее время.

– Если с самого начала, это ты был моим наблюдателем, тогда почему ко мне приставили Талона, а не тебя?

– Все просто. После нескольких месяцев ничего не деланья, просто наблюдая за тобой каждую ночь, я отчаянно возжелал тебя. Именно по этой причине он приставил к тебе Талона.

И я запала на Талона, целиком и полностью. Но с другой стороны, он был впечатляющей приманкой.

– Похоже, твой босс – мелочный мужик.

– Он такой, потому что его учили быть таким. – Миша подхватил мою ногу и с слегка отстраненным видом начал разминать свод стопы.

– Но если тебе было приказано держаться от меня подальше то, почему же ты все-таки оказался моим самцом?

Миша с откровенным злорадством ухмыльнулся.

– Потому что это бесило Талона.

– Выходит, тот, кто стоит за всем этим знал, что ты тоже пытаешься меня оплодотворить?

– Да.

– Тогда зачем меня похитили и отправили в тот селекционный центр?

– Им подвернулся удобный случай, и они им воспользовались. – Он сделал паузу. – Более девяноста процентов клонов и девяностопяти лабораторно-выведенных гибридов – стерильны. Причины этого выясняются до сих пор.

– У меня те же проблемы с зачатием, – напомнила я. – Ни у кого нет никакой уверенности, смогу ли я забеременеть когда-нибудь.

– Нет, никто не уверен, сможешь ли ты выносить ребенка до положенного срока. На данный момент ты вполне способна забеременеть.

Я не стала опровергать его предположение.

– Так кто же трахал меня в том селекционном центре? Мужик с голубыми глазами, который считает, что я перед ним в долгу?

– Да.

– Был только он?

– Нет.

– Тогда кто же еще?

– Один из тех, кто стоит за ним.

Вследствие аварии, я не могла вспомнить того мудака.

– Почему?

Миша пожал плечами.

– Потому что он был там, чтобы передать указания, и потому что предпочитает сексуальные попки.

– Полагаю, он добивается, чтобы его попка оказалась дохлой.

Мой голос прозвучал сухо, и Миша вновь улыбнулся:

– Вспыльчивость – не самый лучший вариант, но это может зацепить его, ведь он привык к раболепству.

Я подняла брови.

– Это что, совет?

– Да, хотя и опасный.

– А еще бесполезный, если ты не назовешь мне имя.

– Всему свое время, Райли.

Однако я готова была поспорить, что пройдет еще уйма времени, прежде чем я получу имя.

– Так почему же там был он, а не сам «заправила»?

– Потому что так безопасней.

Но чего он опасается? Уж точно не нас, поскольку мы понятия не имеем кто он такой. Как бы то ни было, покане имеем.

Я с минуту внимательно рассматривала Мишу, а затем спросила:

– Если твой босс настолько опасен, почему ты здесь?

Он поднял бровь.

– За честный ответ, я хочу провести с тобой еще пару часов.

А какой у меня выбор? Или как я узнаю, что он честенсо мной?

Я пожала плечами.

– Все, что угодно.

– Причин на самом деле две. Первая – я долгое время был в ссоре со своими лабораторными собратьями и нашим так называемым руководителем. Их взгляды никогда не отвечали моим.

Значит ли, что руководитель этой маленькой команды не был лабораторным созданием? Тогда кем или чем он был?

– Их взгляды?..

– Как я уже говорил, изначально было стремление к совершенству. Желание создать идеальное человекоподобное существо, которое обладало бы наиболее целесообразными качествами всех ветвей человечества.