Текст книги "Пылающие небеса (ЛП)"

Автор книги: Кайла Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Уиллоу не могла осознать это. Пока еще нет. Все казалось намного проще, когда было черным и белым, когда она могла делить людей на хороших и плохих.

Они сидели за одним из столов для пикника, установленных по обеим сторонам двора комплекса. Горстка детей играла с Бенджи в футбол, забрасывая мяч в старую рваную сетку и радостно крича в зимнем воздухе.

База «Новых Патриотов» располагалась в старой автономной тюрьме с пониженным уровнем строгости у подножия горного хребта Блу-Ридж. В тридцати с лишним милях к северу от Далтона, на полпути к горе Уайлдвуд, расположился Центр заключения и реабилитации Форт-Кохутта. Двадцать акров его территории ограничивал двадцатипятифутовый электрифицированный забор, обнесенный металлической проволокой. Стальные листы, вбитые в нижние шесть футов забора, выглядели новыми, как и глубокая, свежевырытая траншея, опоясывающая территорию центра.

Единственная дорога представляла собой гравийную полосу, вьющуюся по крутому лесистому холму, поросшему соснами, кленами, грецкими орехами и высокими болиголовом и дубами. Окна и двери всех внешних зданий выкрасили черной светонепроницаемой краской, а затем заколотили досками, чтобы издалека место выглядело заброшенным.

Но на пустых сторожевых вышках стояли автоматические пулеметы, управляемые из командного центра, расположенного глубоко внутри комплекса. Любого, кто вздумал бы проникнуть сюда, поджидал неприятный сюрприз.

Уиллоу успела потратить немного времени на осмотр, но из карантина их выпустили только утром. Рождество наступало через три дня. Кто-то установил сосну между кафетерием и женским бараком, и несколько детей украшали ее бумажными снежинками, нитками блестящих малиновых бус и разными поделками.

Уиллоу взглянула на Финна.

– Как ты себя чувствуешь?

Финн подвинулся на скамейке и поморщился. Его правое плечо до сих пор было забинтовано, а рука находилась на перевязи, чтобы оставаться неподвижной.

– Как будто на меня напал бешеный скунс.

Когда три дня назад Уиллоу очнулась в лазарете, Амелия рассказала ей, как Финн настоял на том, чтобы нести ее всю дорогу – не менее восемнадцати миль пешком, если не больше, – прежде чем их подобрали «Новые Патриоты».

– Ты безмозглый идиот! – закричала она, когда нашла Финна в отдельной занавешенной кабинке в лазарете, такого огромного на больничной койке, что его ноги свисали с края матраса.

Врач, женщина средних лет с короткими рыжими волосами, сканировала его плечо какой-то белой палочкой, а на голоэкране рядом с ней отображалась трехмерная реконструкция поврежденного пулей плеча Финна.

– И тебе привет, – радостно сказал Финн, одарив ее своей самой очаровательной однобокой ухмылкой.

– Не смей мне это говорить! – Она вихрем метнулась к доктору, ее желудок сжался в комок. Если он нанес своему телу необратимый вред, неся ее на руках, Уиллоу собиралась его убить. – Как его рука?

– Мы провели небольшую операцию по извлечению пули, – ответила врач. – Но это не значит, что ему ничего не угрожает. Я обработала рану, удалила несколько фрагментов пули и ввела антибиотики, которые должны остановить инфекцию.

Доктор поджала губы и посмотрела на голоэкран.

– Повезло, что пуля не задела подключичную и плечевую артерии. Однако у тебя значительно повреждено плечевое сплетение – крупный нервный пучок, контролирующий функции руки. Неврологический дефицит, вызванный повреждением нерва, может уменьшиться через несколько месяцев.

У Уиллоу свело живот. Она опустилась на край кровати рядом с Финном, стараясь не ударить его.

– Он не сможет пользоваться рукой? Скажите нам правду. Мы справимся с этим.

Доктор заколебалась, потом покачала головой.

– Возможно, ты никогда не вернешь себе полную или даже частичную подвижность, Финн. Нужна процедура омоложения нервных клеток и пересадка плоти. К сожалению, наше оборудование немного… примитивно. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, – это наблюдать за рукой. Держать ее обездвиженной минимум шести-восьми недель.

– Повезло, что я левша, – пытаясь казаться бодрым, сказал Финн, но вместо этого выглядел больным.

– Зачем ты поступил так глупо? – спросила Уиллоу, как только доктор ушла. Ей не нравилось, что Финну больно, и она бессильна что-либо сделать. Ей хотелось ударить его чем-нибудь.

Финн поправил капельницу. И осторожно сел, выглядя смущенным.

– Ты не знаешь, каким бесполезным я себя иногда чувствую. Все сражаются и рискуют жизнью, чтобы спасти нас. Все, кроме меня.

Она смахнула челку с глаз.

– Ты не бесполезен. Обычно.

– Это то, что я мог сделать. – Он пожал плечами, как будто это была самая разумная вещь в мире. – Тебе было больно, и я пригодился. Вот и все.

Уиллоу не знала, что на это ответить. Пробормотала что-то про Бенджи и сбежала оттуда так быстро, как только могла.

Ее щеки снова раскраснелись при воспоминании о его словах. Она наклонила голову, чтобы свежевымытые и расчесанные волосы упали ей на лицо.

– Земля – Уиллоу, – усмехаясь позвал Финн. – У меня есть кое-что, что поможет тебе почувствовать себя лучше.

Левой рукой он поднял две плошки и поставил их на стол для пикника перед ними. Они доверху были наполнены тягучей темно-коричневой субстанцией, а в центре каждой из них горела одна-единственная свеча.

– Ты же не думала, что я забуду отпраздновать твой день рождения?

Уиллоу не знала, что ответить. Тепло разлилось по всему телу от пальцев ног до макушки головы.

– Вообще, это тесто для брауни, а не торт. – Финн подтолкнул свечу, которая медленно погружалась в тесто. – Я пытался пробраться на кухню, чтобы приготовить настоящий торт, но я такой же ловкий, как бык в посудной лавке. Шеф-повар поймал меня. Он не дал мне масла, а яиц у них нет. Но позволил мне стащить коробку со смесью для брауни, которую я засунул под рубашку. Оказывается, если добавить немного воды, получается феноменально вкусно.

Она взяла ложечку и закрыла глаза от удовольствия, когда сладкий, липкий шоколад растаял на ее языке. Ничего вкуснее Уиллоу в жизни не пробовала.

Финн набрал немного теста на ложку и отправил его в рот.

– Вкуснятина, правда?

Она съела еще немного, каждый кусочек превращался в восхитительный взрыв сладости.

– Бенджи понравится.

– Не волнуйся. Я оставил немного для него.

Низко пролетели несколько ворон, черные фигуры прорезали кобальтовое небо. Они клевали нитки попкорна, нанизанные на сосну, которую украшали дети, хлопая черными крыльями. Дюжина детей вскрикнула в тревоге и замахала руками, став похожими на маленьких птичек.

Уиллоу подумала о деревянной фигурке Бенджи. Вспомнила Рейвен. Они договорились встретиться с ней. Неужели она все еще там, скрывается в лесу, Тень рядом с ней следит за шоссе и ждет их? Она отложила ложку.

– Я думала о Рейвен.

Финн вытер шоколад со рта тыльной стороной левой руки.

– Я тоже.

– Она сказала, что будет ждать нас на шоссе I-575. Городок Болл Граунд, 27-й съезд, помнишь? Но мы туда не попали. Она подумает, что мы не смогли добраться. Или что мы ее бросили. Ни то, ни другое неверно.

– Уверен, она справится сама.

– Я знаю. Но все же… – Рейвен казалась вполне способной выжить в лесной глуши со своим волком. Она умела выживать. Но Уиллоу все равно испытывала досаду, словно нарушила свое слово. Кроме того, с Рейвен ей намного комфортнее, чем с этими загадочными «Новыми Патриотами».

– Уиллоу, я хотел поговорить с тобой кое о чем. – Финн отодвинул свою тарелку в сторону. Он посмотрел на стол, затем поднял глаза и встретился с ней взглядом, его лицо вдруг приобрело неловкое, даже смущенное выражение. – У меня было много времени подумать, и…

Наступила полная тишина. Вдруг она осознала, что его большая мужская рука лежит на деревянном столе для пикника в нескольких дюймах от ее собственной.

Уиллоу охватила паника. Она вскочила со скамейки и ожесточенно смахнула снег с брюк.

– Я забыла, что должна встретиться с Сайласом, чтобы обсудить удушающие приемы и удары по шее.

– Уиллоу…

– Увидимся за ужином! – Она усилием придала голосу легкость, хотя ей хотелось прикусить язык. Дура, дура, дура. Финн, наверное, решил, что она идиотка.

Она зашагала через двор, подняв голову и расправив плечи. Ее кожа покрылась мурашками, Уиллоу была уверена, что он смотрит на нее, оценивает. Она только что повела себя как полная тупица. И зачем?

Это был Финн. Большой, чудаковатый Финн. Ее постоянный товарищ. Ее опора.

Почему она так боялась, что он скажет? А может, хотела, чтобы он это сказал. Но опасалась, что он никогда этого не сделает.

В мире, где можно считать, что тебе повезло, если ты вообще дышишь, разве это не высокомерие – желать чего-то большего? Она изо всех сил старалась не допускать таких мыслей в свою голову.

Уиллоу не думала об очаровательной щели между передними зубами Финна. Она не думала о том, как распирает ее грудь, когда видит его с Бенджи. Она не думала о том, как тепло и надежно чувствует себя, свернувшись калачиком рядом с ним каждую ночь. И где бы они ни спали, он всегда оказывался рядом. И уж точно она не думала каково это – оказаться в его крепких объятиях, прижаться к мощной груди, когда его сердце ровно бьется у уха, уверяя, что все будет хорошо.

Уиллоу не могла думать об этом, потому что это не имело значения. Это не могло иметь значения. Мир приближался к концу, и даже если бы это было не так, она все равно оставалась всего лишь бедной филиппинской девочкой из трущоб. Обычная, пухленькая Уиллоу. Не красивая и пленительная, как Амелия или Селеста.

Финн думал о ней как о младшей сестре или, в лучшем случае, хорошем друге. Как и все остальные.

Все, в чем она по-настоящему хороша, так это в причинении вреда людям. Не очень-то романтично. В драке Уиллоу хотела, чтобы люди недооценивали ее, игнорировали, даже не замечали.

В реальной жизни это полный отстой.

Глава 35

Мика

– Мы сделаем это, – хмуро проговорила Клео. – Но вы не завели друзей своими необоснованными требованиями.

«Новые Патриоты» заставили их ждать три дня, прежде чем согласиться на спасательную операцию, возможно, надеясь, что они отступят. Но они не отступили. Мика поправил очки.

– Нам не нужны друзья. Нам нужны союзники.

– И их тоже. – Она положила руку на приклад своего импульсного пистолета в кобуре, пока они шли. Клео проводила экскурсию по территории для Мики и Габриэля. Она хотела взять только Габриэля, но его брат настоял на том, чтобы Мика присоединился к ним.

День был морозный, небо – насыщенного кобальтово-синего цвета. Ветерок шелестел гигантскими соснами, возвышавшимися вокруг. Сучья деревьев поникли, обросшие тяжелым мокрым снегом. Несколько детей, ровесников Бенджи, играли в пятнашки между зданиями, топая по рыхлым сугробам.

Взрослые сновали по территории, одни управляли тележками с овощами, собранными на гидропонной ферме, другие работали над ремонтом металлической крыши одного из бараков. Некоторые из них прогуливались семьями на свежем воздухе, другие выглядели закаленными солдатами или, может быть, преступниками – суровыми, вооруженными и мускулистыми.

Позади стояла гора Уайлдвуд, отбрасывая длинную тень. Северная часть комплекса прижималась к отвесной скале, возвышавшейся на шестьдесят футов над одноэтажными зданиями. Вдоль восточного фланга протекала река Шугар-Спринг. Комплекс окружали тысячи акров густого леса, составляющего Национальный лес Чаттахоучи-Окони.

– Мы отправляемся в рождественское утро, еще до рассвета, – сообщила Клео. – Через два дня.

Мика кивнул. Он совсем забыл о Рождестве. Был слишком занят, пытаясь остаться в живых.

Он шел за Клео и Габриэлем по бетонным дорожкам, проложенным по территории старой тюрьмы. Большая часть комплекса состояла из приземистых бетонных зданий, выкрашенных в тускло-коричневый и бледно-зеленый цвета, чтобы слиться с окружающей природой. Здания выходили на большой, утоптанный снегом плац в центре. Поскольку это тюрьма с пониженным уровнем охраны, построенная на принципах реабилитации и сообщества, внутри почти не имелось заборов.

Клео показала им восточные и южные бараки, такие же как и их собственный корпус на западной стороне. «Новые Патриоты» называли их бараками, но на самом деле это были просто длинные ряды тюремных камер. В каждом бетонном квадрате помещались комод или книжная полка, а также раскладушка с настоящим матрасом.

– Откуда нам знать, что получив лекарство, вы не утаите его? – резко спросила Клео. Она повернулась к ним лицом, в ее взгляде сквозили холод и подозрительность. – Мы уже спасли вас с большими личными затратами, разместили и накормили, вылечили раненых. Теперь собираемся сражаться за вас, и это до того, как вы сделаете хоть что-то для нас.

– Справедливое замечание. – Челюсть Габриэля сжалась, плечи напряглись. – В таком случае, я добровольно останусь в тылу вместо того, чтобы присоединиться к миссии по проникновению в Убежище.

Медленная, лукавая улыбка исказила обожженную сторону ее лица.

– В качестве заложника, хочешь сказать?

На лице Габриэля появилось страдальческое выражение.

– Если Амелия не вернется, можете делать со мной все, что пожелаете.

– Габриэль, нет… – начал было Мика, но брат поднял руку, чтобы заставить его замолчать.

– Обещаешь? – беззаботно спросила Клео, но Мика понял, что это притворство. В Клео Ривер не было ничего легкомысленного.

Мика быстро посмотрел на них. Это была игра за власть, которую его брат проигрывал. Под поверхностью чувствовалось напряжение, которое он не совсем понимал.

– Да, – тяжело произнес Габриэль.

Клео торжествующе улыбнулась.

В его душе поселилось сомнение. Габриэль и вправду пожертвует собой? Или у него на уме другие планы? Почему он решил остаться с «Новыми Патриотами»? Им удалось преодолеть недоверие, ложь и предательство, но внезапно Мика перестал быть в этом так уверен.

Нет. Он доверял своему брату. И не стал бы сомневаться в нем сейчас. Его подозрений заслуживала Клео.

– И как же мы должны тебе доверять? – спросил Мика, не успев остановиться. – Мы видели, как ты пытала наших людей. Ты подожгла Уиллоу.

– Ничего личного. Просто работа. – Она сделала паузу, зловещая улыбка искривила ее губы. – Хотя можно многое сказать о человеке, наслаждающемся своей работой.

– Тебе доставляет удовольствие причинять людям боль?

Улыбка застыла на ее лице.

– Иногда овца должна носить волчью шкуру.

Габриэль бросил на него предостерегающий взгляд. «Будь осторожен», – говорил он.

– Как давно вы здесь? – спросил Мика, чтобы перевести разговор на менее неприятную тему.

Клео достала из кармана брюк сигару и прикурила от зажигалки.

– Генерал Ривер сделала форт Кохутта штаб-квартирой своего отделения шесть лет назад, через два года после того, как штат отказался от этого места из-за нехватки ресурсов – засухи и голода по всей стране – и сокращения бюджета. С тех пор форт служил запасной базой. Каждый глава знал о его существовании, хотя до конца света здесь постоянно проживало всего около сотни человек.

– Те из нас, кто мог, привезли свои семьи. Мы также пытались спасти людей, отвергнутых Убежищем, где это удавалось. Многие состояли в бандах, которые уничтожили Поджигатели в Атланте. Мы приняли их больше месяца назад. «Армия освобождения Земли», «Правая рука Бога», «Латинское братство», «Кобры».

– Бандиты и убийцы? – У Мики свело живот. Он вспомнил свой разговор с Джерико перед его смертью. О тех, кто сражается с монстрами…

– Выжившие. – Глаза Клео вспыхнули. – Это люди, готовые сделать то, что необходимо для выживания.

Взгляд ее глаз пробрал Мику до костей. Он всей душой желал сбежать. Здесь таилась опасность. Опасность для Габриэля, для всех них. Но если они уйдут, то рискуют жизнью Элизы. Своей собственной.

Куда им идти? Наступила зима. Они находились посреди дикой природы. За пределами этого места нет ни электричества, ни тепла. К тому же они стали смертельными врагами и Охотников за Головами, и Поджигателей.

Их возможности весьма ограничены. А без Джерико они остались без лидера.

Позже тем же вечером Мика нашел Амелию возле их барака. Он хотел поговорить с ней с тех пор, как они оказались здесь. Она понимала его так, как не понимал никто другой, даже Габриэль.

Холодный воздух резко резанул по легким. Звезды сверкали осколками льда на черной чаше неба. Мир погрузился в почти благоговейную тишину.

– Может, нам стоит уйти? – высказал он свои опасения, которыми не решался поделиться с братом. – У меня нехорошее предчувствие по поводу этого места, по поводу всех этих людей.

– Они нам нужны, – прошептала Амелия в ответ, в бледном лунном свете ее лицо выглядело решительным. – Как мы сможем справиться с Охотниками за Головами в одиночку? Особенно без Джерико. Мы не знаем, где они встречаются с Убежищем. Не знаем, по какой дороге они придут. Мы не знаем ни территории, ни возможных ловушек. Нам нужна помощь.

Желудок Мики неприятно скрутило.

– Мы что-нибудь придумаем. Мы всегда так делали.

Она погладила свой браслет, который теперь носила поверх свитера, но все еще привязанный к кожаному шнуру, что он подарил ей все эти недели назад. Ей очень шло. Амелия встретила его взгляд, твердо и бескомпромиссно сжав челюсти.

– А может, и нет. Но если Убежище – это то, о чем они говорят, то нам нужна помощь, чтобы попасть внутрь. Мы не можем поступать глупо, Мика. Мы и так потеряли слишком много людей.

Мика разочарованно вздохнул. Он ненавидел это, но она права.

– Я знаю, что это нелегко, – мягко сказала Амелия. – Ты всегда говоришь о том, что нужно быть хорошим, что нужно выбирать лучший путь.

– Я убил Сайкса, – выдохнул он.

Она наклонила голову, изучая его.

– Он бы убил тебя, если бы ты этого не сделал.

Мика попытался сформулировать уродливый клубок эмоций внутри себя.

– Я чувствую себя виноватым, потому что убил его, хотя знаю, что должен был это сделать. И я чувствую себя еще более виноватым, потому что не убил его достаточно быстро. Если бы не колебался, Хорн остался бы жив.

Амелия прищелкнула языком.

– Ты чувствуешь себя так, потому что хороший человек. Это бремя лидера.

– Я не чувствую себя лидером, – тихо отозвался Мика. Он чувствовал себя слабым, испуганным и полным сомнений. – Что, если я ошибусь? Что, если я совершу ошибку? Мы доверились Хорну. Мы чуть не погибли за него. Джерико умер из-за этого.

– Ты проявил милосердие к Габриэлю и Сайласу, когда никто из них этого не заслуживал. А они изменились и спасли нам жизнь. Хорн сделал свой выбор, предав нас. – Выражение ее лица смягчилось. – Не позволяй таким людям, как он, изменить твою сущность, Мика. Ты научил меня этому.

– Ты права. – Он улыбнулся, но улыбка получилась скованной. Напряжение все еще крутилось внутри него как винт.

– Ты боишься, что все снова будет как на «Гранд Вояджере».

Какое-то время он не отвечал. Затем кивнул.

– Этого не будет. – Она протянула руку и сжала его пальцы. Ее прикосновение было нежным и легким, как взмах крыла бабочки. Амелия сидела так близко, а ее глаза светились так ярко. – Потому что на этот раз мы не жертвы.

Она напоминала королеву воинов из какого-то далекого времени и места: белокурые волосы мерцающим венчиком окружали ее лицо, тонкие черты выточены из слоновой кости, глаза пылают яростной убежденностью. Лунный свет разливался вокруг них, как бриллианты, отражающиеся от снега.

– На этот раз, – твердо сказала Амелия, – мы решаем свою судьбу.

Она сжала его руку, посылая силу и утешение, напоминая, кто он такой. Он ощутил ее прикосновение, словно искры, пронесшиеся по его венам. Облизнул губы, по лицу разлилось тепло. Внутри него зашевелилось что-то крошечное, вырвавшееся на свободу, словно его сердце проросло перьями и улетело на крыльях.

Мика мог бы ее поцеловать.

Но не поцеловал. Амелия не принадлежала ему и никогда не будет принадлежать. Но он все равно ее любил.

Глава 36

Амелия

В канун Рождества утро выдалось холодным и серым.

Амелия и остальные нашли участок не промерзшей глины на небольшой поляне под столетним дубом, таким высоким, что казалось, его ветви упираются в небо. В полумиле за пределами лагеря их окружал густой и дикий лес.

Габриэль вырыл могилу. Земля была жесткой и твердой, но он справился. Снег на земле почти весь растаял. Небо выглядело приглушенно-серым, покрытое угольными тучами. Тяжелые мокрые снежинки осыпали их головы и плечи.

Мика нашел несколько обрезков дерева и сколотил небольшой деревянный крест.

Помолившись за душу Джерико, Мика по памяти прочитал знаменитое стихотворение Дилана Томаса.

– Не уходи безропотно во тьму,

Будь яростней пред ночью всех ночей…

Не дай погаснуть свету своему, – тихо закончил он.

Хотя у них не было ни тела, ни гроба, каждый написал записки – воспоминания, сожаления, надежды – на старомодных клочках бумаги и бросил их в землю.

Сайлас неподвижно стоял рядом с ней, сжав руки в кулаки, его лицо напоминало жесткую маску. Только глаза выдавали потерянное и тоскливое страдание. Но он был здесь. Он не сбежал. Он не хмурился, не ухмылялся, не кричал, не наносил ударов. Он оставался здесь и разделял их горе.

Амелия протянула руку и взяла его за плечо. Вложив в свои пальцы всю нежность, любовь и тепло, она предложила утешение единственным способом, который он мог принять. Он напрягся, но не отстранился.

Они молча стояли вокруг могилы. Все, кто остался, все, кто вместе прошел через ад и выбрался с другой стороны. Теперь они стали семьей. Она, Сайлас, Мика, Бенджи, Уиллоу, Финн, Селеста. Габриэль.

После того как все закончилось, Амелия и Уиллоу направились к лагерю, идя бок о бок по утоптанной в снегу дорожке. За оградой земля была крутой, а лес – диким и нетронутым. Они перешагивали через скрытые под снегом сплетенные корни, пробираясь мимо хрупких зарослей.

– Мы потеряли слишком много людей, – тихо сказала Уиллоу.

– Я знаю, – ответила Амелия.

– Мы не можем больше терять.

Ее желудок скрутило.

– Не можем.

Некоторое время они шли молча. Воздух здесь был чистым и бодрящим, совсем не похожим на затхлый, пропитанный дымом воздух Атланты. Падающий снег наметал под деревьями небольшие сугробы и гряды, покрывая белым одеялом израненную битвами землю.

Все выглядело совершенно новым. Как будто мир можно построить заново, если очень захотеть. Как будто они могут это осуществить. Она повернулась к Уиллоу.

– Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделала.

Уиллоу резко посмотрела на нее.

– За что?

– Там, в торговом центре, во время пожара и крыс. Когда у меня случился приступ. Ты могла уйти. У тебя было полное право. Но ты осталась.

Уиллоу пнула камень на тропинке.

– Мика взвалил на себя всю тяжесть. Он тот, кто нес тебя, кто не отходил ни на шаг. Ты должна была его видеть.

– Что ты имеешь в виду?

– То, как он держал тебя, выражение его лица, словно Мика наблюдает за твоей смертью прямо здесь, словно это самое худшее, что с ним когда-либо случалось.

Амелия покраснела еще сильнее.

– Что ты хочешь сказать?

Уиллоу остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на нее. Она сцепила руки на бедрах.

– Он любит тебя.

Амелия покачала головой.

– Он жалеет меня. Из-за моей болезни.

– Нет. Может, я и не слишком опытна в выборе парней, но точно знаю, что такое любовь, когда вижу ее.

Амелия потянулась к браслету-шарму под рубашкой. Она вытащила его, но вместо того, чтобы перебирать шармы, провела пальцами по кожаному шнурку, вспомнив, как Мика подарил его ей, с таким по-мальчишески восторженным выражением лица.

Мика сидел рядом с ней час за часом, пока вирус «Гидры» уничтожал ее. Мика, наотрез отказавшийся покинуть ее, державший за руку во время ужасных приступов, никогда не осуждавший и не стыдивший ее за слабость. Мика, никогда не требовавший от нее больше, чем она хотела дать. Он смотрел на нее как на человека, а не как на приз, что нужно выиграть, не как на актив, которым можно манипулировать, и не как на вызов.

Неужели это правда? Может, какая-то часть ее души уже знала это?

– Любовь – это громкое слово.

Уиллоу пожала плечами.

– Называй как хочешь. Я просто подумала, что ты должна знать. Он хороший парень. Он заслуживает счастья. Не знаю, скажет ли он тебе об этом сам.

– Из-за Габриэля.

Уиллоу закатила глаза.

– Вы люди все так усложняете. Я ничего не хочу знать об этом странном любовном треугольнике, который вы затеяли.

– Нет никакого любовного треугольника… – фыркнула Амелия.

– Эй, я не осуждаю. В любви и апокалипсисе все бывает.

– Нет, серьезно. Я просто чувствую…

– Пожалуйста, лучше не обсуждай со мной свои чувства. Финн говорит, что я недостаточно эмоционально зрелая, чтобы справиться с этим.

Амелии нужен был умный ответ, чтобы отвлечь внимание от своих раскрасневшихся щек.

– А как насчет тебя и Финна?

Уиллоу поперхнулась.

– Ты в порядке?

Она пренебрежительно махнула рукой.

– Да, конечно. Я просто… мы ничего не делаем. В смысле, мы друзья.

– Если ты уверена, – мягко поддразнила Амелия.

Уиллоу вздернула подбородок, ее волосы упали на лицо как занавес.

– Конечно, я уверена. Я ведь только что сказала это, разве нет?

Они дошли до забора и пошли вдоль него к задним воротам, которые находились ближе всего к двору. Справа от них лес прижимался к неровному склону холма. С ветвей замерзшими блестящими полосами стекали сосульки. Амелия смахнула с глаз крупные снежинки.

Когда они оказались у ворот, воздух наполнился радостными звуками смеха и детских игр, а также восхитительным ароматом, от которого желудок сжался от голода. Повара жарили оленину для рождественского ужина.

Уиллоу погладила бирюзовый шарф, обмотанный вокруг шеи. Она повернулась к Амелии и прочистила горло.

– Знаешь, ты очень нравишься Бенджи. Ты заботилась о нем и не давала ему бояться и чувствовать себя одиноким во время всего этого карантина… – Уиллоу замешкалась, словно пытаясь подобрать нужные слова. – Я не могу все испортить. Я должна поступить с ним правильно.

– Ты справишься. Так и будет.

– Ло Ло! – Бенджи позвал Уиллоу из-за забора. – Хочешь поиграть в футбол? Мистер Финн говорит, что мы тебя так отделаем, что ты не будешь знать, в какую сторону падать!

Губы Уиллоу дрогнули. Тени исчезли с ее лица.

– Я готова на все ради него.

Амелия подумала о Сайласе. О несчастном мальчике с зияющей раной под твердой, щетинистой оболочкой. Брат, которого она так и не оценила по достоинству. Но теперь могла это изменить. У нее был еще один шанс. Пока они живы и дышат, они могут измениться.

– Я знаю.

Уиллоу смотрела, как ее брат резвится в снегу, смеется и кричит, пока они с Финном пинают полусдутый футбольный мяч.

– Мы не можем просто бороться со злом. Мы должны сражаться за хорошее.

– Очень глубоко, Уиллоу.

Уиллоу смахнула челку с глаз.

– Ну все, большего от меня не жди.

– Ло Ло! – закричал Бенджи, хохоча, когда Финн набил горсть снега ему за шиворот.

– Он не должен двигаться! – зашипела Уиллоу. – Я его убью. – Она посмотрела на Амелию, нервно сжимая челюсти. Облизнув губы, она замерла, словно пытаясь придумать лучший и самый быстрый способ сказать то, что ей нужно. – Ты знаешь, что мы здесь, все мы. Чтобы нам ни пришлось делать. Мы вместе в этом.

Амелия кивнула, в горле у нее встал комок. Слова Уиллоу много значили. Прежде чем она успела ответить, Уиллоу повернулась и бросилась через ворота, навстречу своей семье.

Амелия выдохнула ледяной воздух в сложенные ладони. Ее взгляд переместился на край двора, где за одним из столов для пикника бок о бок сидели Габриэль и Мика. Они помирились.

Она искренне радовалась за них, но от этого чувствовала себя еще более одинокой. Они смогли разобраться во всем. Почему же она не может?

Мика сгорбился над старой книгой в мягкой обложке, волосы спадали ему на лоб, красивые мальчишеские черты лица застыли в задумчивости. Габриэль полировал один из своих пистолетов, каждое его движение выглядело уверенным, выверенным и сильным. В ее голове пронеслись воспоминания: страсть и огонь его поцелуя, яростная сила его взгляда, разрывающая ее на части.

В животе все сжалось, волосы на руках зашевелились. Ее кожу покалывало в том месте, где его пальцы коснулись ее руки вчера вечером после ужина. Между ними проскочила искра, похожая на электрический разряд. Он впился в нее взглядом, глубоким и ищущим. Она ушла, не зная, что делать со своими предательскими чувствами.

Теперь она переключила внимание на его лицо: гладкая бронзовая кожа, темная бородка на челюсти, полные, чувственные губы. Воспоминание о его рте, жестком и ищущем, и собственном желании в ответ, вспыхнуло в Амелии. Щеки покраснели от смущения, даже здесь, за оградой, в одиночестве.

Ее смущало и приводило в ярость то, что ее тело все еще реагировало на Габриэля, даже после всего – лжи, разбитого сердца и гнева. Как будто сердце снова ее предавало. Это несправедливо.

Неужели она будет чувствовать себя так всегда? Раньше она умела контролировать свои эмоции, подавлять каждое опасное, непокорное чувство и зарывать его поглубже. Но теперь все иначе. Она изменилась.

До «Гранд Вояджера» она жила в позолоченной клетке, безучастная и полуживая. Теперь Амелия ожила. Теперь она чувствовала все. И это причиняло адскую боль.

Мика вдруг поднял голову, поправил очки и улыбнулся ей, в его карих глазах светилось столько тепла. Он был таким безопасным, хорошим и добрым.

С Габриэлем она словно падала – напряженно, волнующе, пугающе.

С Микой было ощущение дома.

Но она не могла думать обо всем этом сейчас. Пока нельзя. Они еще не в безопасности. Далеко не в безопасности. Убежище ждало. Что они найдут? Союзников или врагов? Спасение или предательство?

Завтра они отправятся на опасное задание, чтобы вернуть ее мать. Она все еще не могла вспомнить ее лицо. Но все вернется, как только они ее спасут. Амелия должна в это верить. Она цеплялась за эту надежду, что еще может спасти хоть что-то из того, что утрачено.

Все это было здесь, просто за пределами ее понимания. Новое начало. Новый мир. Они просто должны это найти.

Конец третьей книги.

Продолжение перевода серии

читайте в группе: https://vk.com/monaburumba

Notes

[

←1

]

Перевод Василия Бетаки