Текст книги "Пылающие небеса (ЛП)"

Автор книги: Кайла Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Сайлас вытер лицо тыльной стороной ладони, оставив свежую полоску крови на щеке и переносице.

– Он был мудаком мирового класса.

Старая, знакомая боль засела у нее внутри. Если она должна лишиться воспоминаний, то почему не может потерять эти? Долгие годы, когда она не соответствовала стандартам, постоянно стремилась к совершенству и терпела неудачу. Глубокий, раздирающий душу стыд, который Амелия испытывала каждый раз, когда Деклан Блэк смотрел на нее с презрением в глазах.

Отец заточил их обоих в позолоченную клетку стыда, гнева и страха. Неважно, как сильно они старались и насколько идеальными были, этого всегда оказывалось мало.

– Я не уверена, что он вообще нас любил.

Голос Сайласа пропитался горечью.

– Ну и черт с ним.

В другом конце комнаты Финн застонал, сменив положение, его лицо заострилось от боли. Уиллоу и Финн привалились к стене, Финн полулежал на боку, положив голову на плечо Уиллоу, Бенджи свернулся в клубок на их коленях, на него накинули куртку Финна.

Хорн прижался к стене в углу, без сознания или во сне. Мика и Селеста расстелили куртки под головами и растянулись рядом с Габриэлем, который сидел лицом к двери, сложив руки в кулаки на коленях. На лице застыло напряжение, мышцы на челюсти подергивались. Его глаза пылали яростью, но когда он встретил ее взгляд, они смягчились.

Ее желудок сжался. Она отвернулась.

Амелия уставилась на глубокие вмятины на подушечках пальцев. Она не могла сейчас думать о Габриэле, о том, что чувствует или не чувствует. Все это не имело значения, если завтра они все умрут.

– Мы не собираемся умирать здесь. Мы выберемся. Каким-то образом мы спасем маму. Мы вернем ее, а потом…

Сайлас фыркнул.

– И что потом? Даже если мы выживем, даже если она каким-то образом останется жива, ты думаешь, все превратится в радугу и единорогов? Это ничего не изменит. Не для меня.

Амелия растерянно посмотрела на брата.

– Что?

Его губы искривились в усмешке.

– Ты всегда была любимицей.

Осознание приходило медленно, как камень, тонущий в холодной темной воде.

– Ты говоришь не об отце.

Его молчание объяснило все.

Даже когда Амелия говорила, она знала. Холодный, тупой ужас накрыл ее.

– Ты имеешь в виду маму.

В ее голове прокручивались годы, сотни тысяч воспоминаний, часть из которых все еще оставалась туманной и неясной. Но она знала.

Все те моменты, когда они оба находились в комнате, но мать разговаривала только с ней. Как взгляд матери как бы скользил по нему, словно Сайлас – декоративный предмет мебели или служебный бот. Мать то и дело зачесывала назад ее волосы или нежно сжимала плечо, но никогда не прикасалась к Сайласу. Амелия не могла вспомнить ни одного объятия, рукопожатия или… чего-то еще.

Слова впились бритвой в горло. Она заставила себя их произнести.

– Ты думаешь… она не любит тебя.

Он сжал кулаки. Из ран на костяшках пальцев сочилась кровь.

– Она никогда не любила.

Правда. Амелия знала, что это так. Что же сделало их такими разными? Почему мать любила ее, а не Сайласа? Это не имело смысла…

И тут она поняла. Амелия не была биологическим ребенком Деклана Блэка. Им был Сайлас. Амелия была бледной, светловолосой и сдержанной. Она не обладала ни темной, кипучей энергией отца, ни его презрением, ни презрительностью, ни врожденной жестокостью.

Но Сайлас, да. Сайлас так походил на своего отца. У него было такое же худое, волчье лицо и острые серые глаза, как у Деклана Блэка. Он отличался холодностью, гордостью, презрением и мелочностью.

Ее мать не любила своего сына. Она не любила Сайласа, потому что Сайлас принадлежал Деклану Блэку. Мужчине, за которого она решила выйти замуж только для того, чтобы спасти Амелию. Человеку, который унижал и оскорблял ее своей жестокостью, тираническим контролем, словесным и эмоциональным насилием.

Ее мать ненавидела его. А поскольку она ненавидела отца, то ненавидела и сына.

– О, Сайлас!

– Неважно, – прошипел Сайлас сквозь стиснутые зубы. – Любовь – это слабость.

– Нет, это не так. – Она была его сестрой. Она должна была быть рядом с ним. Вместо этого Амелия позволяла ему защищать ее. Жертвовать ради нее. Терпеть гнев их отца ради нее. А она так мало дала ему взамен.

Она должна пробиться сквозь его защиту, любить его целиком и полностью и заботиться о нем так же, как он защищал ее. Ей казалось, что так и было, но теперь Амелия видела, что не справилась. Не в полной мере. Не так, как должна была.

– Любовь – это все, что имеет значение. Единственное, что имеет значение.

Он хмыкнул, его лицо закаменело.

Но она все еще видела боль, отражавшуюся в его глазах. Она знала его лучше, чем кто-либо другой.

– Пожалуйста, поговори со мной.

– Я только что разговаривал. – Сайлас отвернулся, погрузившись во враждебную, ожесточенную тишину.

Амелия схватила брата за руку.

Он вздрогнул, как будто она поставила на него клеймо. И попытался вырваться.

Раньше она всегда отпускала его. Он всю жизнь отталкивал других. Она, как никто другой, должна была сопротивляться. Она должна была увидеть, что находится прямо перед ней. Что у нее, по крайней мере, есть мать, которая ее любит.

У Амелии была мать, готовая на все ради нее. И Амелия сделала бы все для своей матери. У Сайласа был только Джерико, но это не то же самое. Это не могло быть тем же самым. Теперь Джерико мертв, и у Сайласа никого не осталось.

Нет. У него есть Амелия. У него осталась сестра.

– Я люблю тебя, – мягко сказала она. – Несмотря ни на что. – Возможно, слишком поздно. Она никогда не сможет компенсировать годы, которые они потеряли, или боль и одиночество, которые Сайлас пережил.

Они стояли перед лицом смерти. Перед лицом конца. И пока идут последние часы, она сделает то, что должна была сделать все эти годы.

Она схватила его за руку, скользкую и окровавленную, и прижала его к себе так сильно, как только могла. Амелия не отпускала брата.

Она не отпустит.

Глава 25

Габриэль

Красные и сухие глаза Габриэля горели. Его мышцы болели от многочасового напряжения и паники. Он понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как их бросили в этой комнате без еды и воды. По крайней мере, несколько часов.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал, но остальные нуждались в сне больше, чем он. Поэтому он не ложился, наблюдая и размышляя. Секунды, минуты и часы тикали, неумолимо приближая утро и казнь через огонь.

Габриэль не боялся собственной смерти. После «Гранд Вояджера» он жаждал избавиться от всепоглощающего стыда и ненависти к себе, от преследующих его кошмаров о девочке в ярко-желтом халате, ее крошечном теле, обмякшем в смерти, ее пустых глазах, вечно уличающих его в собственной виновности.

Надира дала ему причину жить, цель. Он сделал все, что мог, чтобы заслужить искупление, искупить вину за содеянное. Но этого мало. Возможно, ничего и никогда не будет достаточно.

Он не боялся смерти. Не своей. Ужас, душивший его горло, касался других людей в этой комнате, тех, кто был ему дорог больше всего на свете. Людей, которых он любил.

Мика и Амелия – в первую очередь и всегда, но Бенджи, Финн и Уиллоу тоже были ему дороги. Даже Селеста ему импонировала.

И Джерико тоже. Но теперь Джерико не стало. Если кто-то и должен их спасти, то это Габриэль.

Даже сейчас, когда все казалось таким безнадежным, он отказывался сдаваться. Мика не сдавался. Не сдалась бы и Надира, будь она здесь. Он сунул руку в карман и погладил голубую ткань, мягкую, как бархат, от его постоянных прикосновений.

Мика верил. Он верил, что у всего есть цель, как и их мать, которая всегда теребила свои католические четки. Если в жертве Надиры и существовала какая-то цель, то, возможно, она заключалась в том, чтобы Габриэль мог спасти их сейчас.

Если бы только он понял, как.

За дверью послышался шум. На гладкой белой двери появилось несколько новых трещин. Две вертикальные черные линии и две более длинные горизонтальные. Раздалось электронное шипение, и часть двери отодвинулась, открыв прямоугольник длиной примерно один фут и шириной два фута.

Клео, злобная индианка с бритой головой и фиолетовыми косами, стояла по другую сторону двери. Позади нее ждал один из Поджигателей – охранник, которого Клео называла Ли Цзюнь.

Клео направила винтовку в отверстие в двери. Ее белые зубы угрожающе сверкнули.

– Доброе утро, сучки.

Габриэль вскочил на ноги. Амелия и Мика поднялись медленнее, стирая сонливость с изможденных, убитых горем лиц. Остальные остались лежать на полу.

Она передернула затвор и нацелила оружие в грудь Габриэля.

– Гектор был хорошим парнем. Совсем не такой, как его отец. Как жаль, что вам пришлось его убить.

Габриэль не вздрогнул. Он не шелохнулся. Он стоял ближе всех к двери. Он мог удерживать ее внимание и принимать на себя удар ее гнева. Если она собиралась в кого-то стрелять, Габриэль позаботится о том, чтобы это был он.

Может быть, это счастливый случай – умереть быстро от пули, а не медленно, мучительно, сгорая в агонии неизвестно сколько времени. Но он не мог заставить себя стоять в стороне и смотреть, как умирает кто-то другой, кто ему дорог.

– Чего ты хочешь?

– Может, я не буду ждать до завтра. Может, я просто пристрелю вас всех сейчас.

– Так будет быстрее, – пробормотал Сайлас, растянувшись на полу.

Она подняла на него брови.

– Что случилось с твоими руками? На тебя напала стена?

Он злобно уставился на нее.

– При первой же возможности я вырежу твое сердце ржавой ложкой.

Клео усмехнулась.

– А я отрежу тебе яйца и подвешу их за уши.

Сайлас удивленно посмотрел на нее.

– Звучит неприятно. Осмелюсь предложить тебе попробовать.

Клео только закатила глаза.

– Теперь, когда знакомство закончено… – Дуло винтовки обвело комнату и остановилось на Уиллоу. – Может, я буду щедрой и просто убью одного из вас. Ты на меня плюнула.

Уиллоу вскочила на ноги.

– Ты меня подожгла!

– Ты заслужила это.

Уиллоу попыталась протиснуться мимо Габриэля.

– Подавись кактусом, тупица…

– Веди себя тихо, – прошипел он. И оттолкнул Уиллоу назад, удерживая за спиной. – Оставь ее в покое. Вместо этого убей меня.

Он сжал руки в кулаки, готовый к атаке. Как только внимание Клео отвлечется или охранники потеряют бдительность. Может быть, ему удастся просунуть руку в это отверстие и добраться до замка с другой стороны. Он сможет выхватить у нее винтовку и повернуть все вспять…

Клео изучала его. Ее острый взгляд медленно перемещался по комнате. Она повернула оружие и направила его на Амелию.

– Или, может быть… я убью ее.

Амелия испуганно задохнулась.

Сердце Габриэля заколотилось в груди. При нем Амелии никто не причинит вреда. Он отдал бы свою жизнь за нее в одно мгновение. Он шагнул к стволу, закрывая Клео обзор.

– Я сказал, возьми меня вместо нее.

– Ты хочешь умереть? – спросила она раздраженно. – Ты меня не интересуешь. Уйди с дороги.

– Она – будущее. Она – единственный шанс на надежду, который у нас есть.

Ее губы скривились в лукавой улыбке.

– И это единственная причина, по которой ты готов отдать свою жизнь за ее?

Габриэль поднял подбородок, стиснув челюсти.

– Она хороший человек. А я – нет.

Взгляд Клео снова обежал комнату, ее темные глаза охватили все за несколько ударов сердца.

– А ты… испытываешь к ней чувства.

Он колебался лишь долю секунды. Он не смотрел ни на Амелию, ни на брата, но чувствовал на себе их пристальные взгляды.

– Это не секрет.

– Мы теряем время, – раздался позади Клео голос Ли Цзюня.

С оружием, направленным ему в лицо, Габриэль забыл о присутствии охранника.

Клео вздохнула.

– А я так наслаждалась. – Ее глаза сузились. – Я собираюсь открыть эту дверь, и если кто-нибудь из вас попытается сделать какую-нибудь глупость, не сомневайтесь, я выстрелю ему в лицо.

– А еще, – добавил Ли Цзюнь, – со мной Аполлон. Если вы не хотите, чтобы лев оторвал вам голову, я бы ее послушал.

Габриэль и Мика обменялись шокированными взглядами. Зачем ей открывать дверь? Может, это какая-то уловка? Легкий способ убить их?

Эта Поджигательница наслаждалась чужой болью. Возможно, она просто хотела сидеть в первом ряду и смотреть, как они умирают – под дождем пуль или в зверских челюстях агрессивного льва.

Габриэль застыл в нерешительности. Должен ли он броситься на нее, как только распахнется дверь? Рискнуть всем, чтобы схватить Клео, и надеяться, что несколько его людей смогут выбраться, даже если кто-то из них погибнет?

– Габриэль, – предостерег его Мика. Сохраняй спокойствие. Сохраняй самообладание. Не действуй безрассудно.

Когда-то Габриэль поступал необдуманно. А теперь? Безрассудство может привести к смерти. Но может и спасти задницу.

Дверь полностью скрылась в правой части стены. Слева от него стояли Ли Цзюнь и лев, рядом с ними – тележка на воздушной подушке с большой холщовой сумкой. Прямо перед ним в ярко освещенном коридоре расположилась Клео. Она была одета в ту же темную, плотно облегающую одежду, на поясе рядом с большим охотничьим ножом висел импульсный жезл Джерико.

Габриэль отогнал мысли о Джерико. Сейчас на это нет времени.

Он бросился на Клео. Левой рукой схватил винтовку, отбросив ее в сторону и вверх, чтобы, если она нажмет на курок, пули безвредно пролетели над головами людей. Правой рукой он выхватил охотничий нож из ножен на ее поясе и приставил его к ее горлу.

– Попалась, – сказал он в нескольких дюймах от ее лица.

Она сверкнула загадочной улыбкой, правая сторона ее лица скривилась, а зубы обнажились как клыки.

– Ты хорош. Но недостаточно.

Габриэль почувствовал, как холодная сталь прижалась к верхней части его бедра: острое лезвие ножа, пристегнутого к ее ноге минуту назад, теперь упиралось в его бедренную артерию.

– Ты режешь меня, я режу тебя. Кто умрет первым?

– Неважно, – сказал он, – лишь бы они сбежали.

– Очень благородно. В отличие от твоего компаньона по преступлению, который сдал тебя, как только мы его схватили. Я даже не успела его помучить, что было очень обидно. А теперь опусти свой большой нож, как хороший мальчик, и мы сможем поговорить.

– С чего ты взяла, что нам есть о чем разговаривать? – Габриэль сильнее уперся лезвием в ее шею, заставляя поднять подбородок.

Клео сглотнула, но в ее темных глазах не отразилось страха.

– Если ты откажешься, мой человек освободит вон того царя зверей.

Габриэль бросил быстрый взгляд на животное. Зверь был огромен. Его ошейник сверкал, как голубая молния, сквозь рыжую гриву. Он тряхнул огромной головой и зарычал, от чего пол под его ногами задрожал.

Лев напрягся на тонкой серебряной цепи, желая попасть в белую комнату, желая сожрать Амелию, Мику, Бенджи и остальных.

Ли Цзюнь потянул за цепь.

– Сядь.

Невероятно, но лев сел. Он смотрел в комнату хищными золотыми глазами, готовый и ждущий.

– Он хорошо обучен, но голоден, – почти извиняясь, сказал Ли Цзюнь. – Моруга не кормил его с тех пор, как умер Гектор.

– Вот видишь, – невозмутимо продолжала Клео, – мой больше. Давай засунем наши члены обратно в штаны и попробуем еще раз.

– Иди к черту, – прошипел Сайлас, поднимаясь на ноги рядом с Амелией.

Клео вздохнула.

– Вот почему я ненавижу мужчин. Если бы вы заткнули свои пасти и послушали хоть секунду, могли бы чему-нибудь научиться.

– Опусти нож, Габриэль, – велел Мика. В его голосе не было ни вопроса, ни колебаний. Он говорил со спокойной властностью, и Габриэль повиновался. У него не было выбора. Он был в ее власти.

Габриэль убрал нож.

И вдруг понял, что не хочет умирать. Больше не хочет. Он был готов, но хотел жить, если бы у него появился выбор. Надира умерла за этот выбор. Габриэль не слишком верил в Бога, в которого верила его мать, но все равно вознес отчаянную молитву. Ему еще многое предстояло сделать.

Клео переместилась, ее лезвие скользнуло от его бедренной артерии к промежности.

Он напрягся, во рту пересохло. Неужели все это просто игра? Неужели она специально их мучает? Неужели она сейчас выпотрошит его, как свинью? Или еще хуже?

Она нахмурила брови, не давая ему пошевелиться. Габриэль не шелохнулся.

Клео сделала шаг назад и рассмеялась. Убрала клинок в ножны и потерла горло.

– Просто щекочу твои нервы, придурок.

Габриэль испустил долгий вздох, не желая, чтобы она видела, как его трясет.

– Какого черта тебе нужно? – Уиллоу нахмурилась, сцепив руки на бедрах. Финн стоял рядом, возвышаясь над ней, даже с одной рукой, сжимающей раненое плечо, и с искаженным от боли лицом. Бенджи спрятался за ними обоими.

– Я хочу… – Клео подняла винтовку и перекинула ее через плечо, – особняк с джакузи и пятью рабами-мужчинами, которые будут натирать мне ноги маслом каждый час каждого дня. Не потому, что люблю мужчин, а просто они будут ненавидеть свою работу, и это будет потрясающе.

Они все просто уставились на нее.

Клео вытерла грязь с поврежденной щеки тыльной стороной ладони.

– Я хочу спасти ваши недостойные задницы. Но если вы не перестанете стоять и таращиться, как идиоты, точно передумаю.

Глава 26

Уиллоу

Уиллоу ошеломленно уставилась на Клео. Она явно ослышалась. Шея все еще горела, желудок словно вывернули наизнанку, ребра жутко ныли. Должно быть, у нее галлюцинации.

– Почему мы должны доверять тебе, лицо со шрамом? – с усмешкой спросил Сайлас. – Ты просто издеваешься над нами.

Клео злобно усмехнулась.

– Если бы я издевалась над тобой, богач с серебряным членом, ты бы сразу это понял.

Сайлас хрипло рассмеялся.

Ухмылка Клео стала шире.

– Увы, сегодня мне некогда с тобой развлекаться. Может быть, завтра.

– Мы здесь, чтобы спасти вас, – заговорил Ли Цзюнь.

Уиллоу осторожно прикоснулась к ожогу на шее и поморщилась. Эта Клео точно социопатка. Поджигатели – жестокие убийцы. Должно быть, это какой-то подлый трюк.

– Почему? С какой стати вы помогаете нам, если еще несколько часов назад с удовольствием калечили и пытали?

Клео резко обернулась к Уиллоу.

– Ты и вправду такая тупая, какой кажешься? Ты должна благодарить меня.

Уиллоу зашипела, на мгновение потеряв способность связно излагать мысли.

– О чем ты говоришь? – спросил Мика.

– Сайкс хотел пустить вам пулю в лоб прямо там и тогда. – Клео наклонила голову, ее длинные фиолетовые косы рассыпались по правому плечу. – Или вы не обратили внимания на эту часть? Я – единственная причина, по которой вы до сих пор живы.

Ли Цзюнь взглянул на свой смартфлекс.

– Нам нужно идти.

– Мы никуда не пойдем, пока не получим ответов, – огрызнулась Уиллоу, наконец обретя голос. – Все это не имеет смысла.

Клео нетерпеливо вздохнула. Она произносила слова так, словно разговаривала с маленькими детьми или идиотами.

– На самом деле я не Поджигатель. Я – Новый Патриот. Я работаю на генерала Ривер, лидера выживших остатков отделения в Атланте, а теперь в Джорджии и на всем юго-востоке.

– Новый Патриот, – повторил Габриэль с удивлением, его глаза расширились.

Взгляд Клео метнулся к нему.

– Здесь что, эхо? Я так и сказала.

– Минуточку, Новый Патриот? – В груди Уиллоу разгорелась ярость. Это просто какой-то ужасный, извращенный кошмар, в котором прошлое смешалось с настоящим. Именно тогда, когда она думала, что хуже уже быть не может. – Вы террористы! Вы напали на «Гранд Вояджер». Вы убили мою семью! Вы создали вирус «Гидры»…

– Я прерву твою тираду прямо сейчас, – невозмутимо перебила ее Клео. – Первое. То, что произошло на «Гранд Вояджере», пошло не по плану. Второе. Наша секция не участвовала в этой конкретной миссии. Третье. «Новые Патриоты» не имеют никакого отношения к вирусу «Гидры». Думаю, ваш собственный Новый Патриот уже это прояснил.

– Ну, конечно, он так сказал, но…

– Это правда, – тихо подтвердила Амелия.

Все уставились на нее.

– Откуда ты можешь знать? – недоверчиво спросила Уиллоу.

– Я объясню позже, обещаю. «Новые Патриоты» – те, кто они есть. Но они не создавали вирус «Гидры». Они пытались его остановить.

– Но… – зашипела Уиллоу.

Мика коснулся ее плеча.

– Мы все тебе расскажем, но сейчас нам нужно выбираться отсюда. Мне это тоже не нравится, но у нас не так много вариантов.

Уиллоу стиснула зубы и кивнула. Мика прав. Если для того, чтобы выбраться из ада, нужно поставить на демона, то она сделает это.

– Если ты Новый Патриот, то что ты делаешь с Поджигателями? – спросила Амелия.

– К ним было легко проникнуть. Моруга неравнодушен к огню. Мое лицо словно создано для него. – Клео жестом показала на свои шрамы. – Со мной отправился Юань, наш научный чудак, который к тому же знает толк в оружии. Поджигатели работают по контракту с правительством внутри Убежища. Мы действуем под прикрытием уже три месяца. Честно говоря, кажется, что год. Но что может быть лучше для нас, чем прятаться у всех на виду?

– Прятаться больше не придется, – пробурчал Ли Цзюнь.

– Мы выходим из-под прикрытия ради вас, народ, – хмыкнула Клео. Ее взгляд устремился на Амелию. – Ради лекарства.

Уиллоу посмотрела на Бенджи. Она была эйт. Она должна сохранить брату жизнь, чего бы это ни стоило, чем бы это ни грозило. Однако поверить Клео все равно что прыгнуть со сковородки в огонь. Но выбора все равно нет. Либо они рискуют и отдают свои жизни в руки врага, либо остаются здесь и умирают.

Клео обходила их по кругу, как хищник, оценивая каждого. Ее глаза сузились, когда она изучила их.

– Пестрая компания. И довольно жалкая.

Сайлас оскалил зубы.

– Не настолько жалкая, чтобы я не мог сломать тебе шею со связанной за спиной рукой.

Уиллоу почувствовала нечто вроде извращенной гордости. Сайлас конечно засранец, но он все-таки их засранец. Она бы в любой день предпочла Сайласа этой девице.

– После этого пути назад не будет, – заявила Клео. – Лучше бы вы того стоили.

Уиллоу помрачнела.

– Стоим.

Она схватила Бенджи за руку, помогла ему подняться на ноги и вышла из их тюрьмы. Они оказались в длинном, широком коридоре с десятками дверей. Стены здесь были не такими ослепительными, но все равно белыми, а полы – приглушенно серыми.

Уиллоу заморгала от флуоресцентных ламп, так и не привыкнув к электричеству после всего этого времени. Все выглядело очень стерильно, как в больнице или лаборатории.

– Что это за место? – спросила она.

– Лаборатория исследований и разработок «Роделл Индастриз», – бодро ответила Клео. – У нее общий мост с отелем «Хаятт Ренессанс», он же штаб-квартира Поджигателей, а по соседству находится театр «Фокс», который Моруга почему-то очень любит. Та комната, в которой он вас держал, использовалась для какого-то эксперимента по сенсорной депривации. Это любимая тюремная камера Моруги.

Уиллоу замерла на месте. Клео была не единственным хищником в помещении. Один из огромных львов сидел всего в нескольких футах от нее, подергивая хвостом. Ростом он не уступал Бенджи и выглядел так странно, что воспринимался нереально, почти комично. Пока он не зевнул, продемонстрировав все свои длинные острые зубы.

Бенджи крепко сжал ее пальцы.

– Можно я его поглажу, Ло Ло?

– Ни за что. Эта тварь проглотит тебя одним махом.

– Вообще-то львы разрывают и пережевывают пищу на мелкие кусочки, прежде чем проглотить, – заметил Ли Цзюнь, склонившись над большим холщовым мешком, лежащим на тележке рядом с ним. – Хотя обычно они быстро убивают свою жертву, пережав глотку своими мощными челюстями…

Уиллоу покраснела.

– Спасибо, мы поняли.

Финн и Мика протиснулись мимо Аполлона, лица обоих побледнели. Сайлас выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Лицо Амелии по цвету не отличалось от стен вокруг них. Только Селеста выглядела скорее любопытной, чем испуганной, возможно, из-за потери крови.

Юань подмигнул Бенджи.

– Вообще-то Аполлон безобидный.

Клео нахмурилась.

– Теперь мы выдаем все наши секреты?

Уиллоу настороженно посмотрела на них.

– Что это значит?

Юань указал на шоковый ошейник Аполлона, который потускнел до слабого голубого цвета.

– Львы – моды, но Моруга снабдил их электрическими ошейниками. Ток заставляет их злиться. Они рычат, ревут, выглядят свирепо, но не нападают. Моруга использует их для устрашения и запугивания.

– Это работает, – заметил Мика.

Селеста обошла Уиллоу и подошла ко льву.

– Что ты делаешь? – встревоженно спросила Уиллоу.

Селеста протянула ладонь к Аполлону.

– Я всегда любила кошек.

– Это не кошка, – проворчала Уиллоу.

Селеста проигнорировала ее.

– У моей мамы был модифицированный гепард по кличке Психо.

Уиллоу закатила глаза, но с полуудивлением, полуужасом наблюдала, как лев позволил Селесте погладить его по макушке между огромными ушами. Из глубины его горла вырвался урчащий звук. Лев тихонько замурлыкал.

Клео изогнула брови.

– По крайней мере, хоть один из вас ведет себя не как перепуганный ребенок.

– Я не ребенок. – Прежде чем она успела остановить его, Бенджи бросился вперед и зарылся руками в гриву Аполлона.

Первым побуждением Уиллоу было закричать на него, оттащить в безопасное место, броситься в пасть льва – что угодно, лишь бы защитить брата.

Финн схватил ее за руку, покачиваясь на месте.

– Он в порядке. Этот котик не причинит ему вреда.

Уиллоу с шипением выдохнула.

– Котик?

Но лев только сидел, казалось, безобидный, умиротворенно мурлыча, как домашняя кошка. Хотя она где-то читала, что львы не умеют мурлыкать. Это делало ситуацию еще более странной.

Ее инстинкты оставались настороже. Возможно, это все еще уловка. Клео нельзя доверять. Но какой у них выбор? Единственной альтернативой было сожжение на костре, как Салемских ведьм в 1700-х годах. А ведь они тоже были невиновны.

– Два патрульных дрона направляются в нашу сторону, – напряженно сказал Ли Цзюнь, глядя на свой смартфлекс, над которым медленно вращался светящийся трехмерный чертеж здания. По сути, это было что-то вроде карты биометрических датчиков. С востока к ним двигались две мигающие красные точки.

Клео выругалась и посмотрела на свой гладкий черный манжет.

– Беспилотники должны быть на этом этаже только через десять минут.

– Сеть снова работает? – с надеждой спросила Уиллоу.

– Нет, – ответил Ли Цзюнь. – Поджигатели запустили только локальную закрытую сеть.

Уиллоу расстроилась больше, чем хотела признать.

С запада появились еще две красные точки, которые быстро мигали.

– Что за черт? – прошипела Клео. – Их нет в расписании.

– У нас четыре человеческих охранника у южного входа, шесть – у западного, – сообщил Ли Цзюнь. – Пора идти.

Клео достала два шприца с автоинъекторами и протянула их Габриэлю, который стоял ближе всех к ней. Он выглядел так, словно хотел задушить Клео так же сильно, как и Уиллоу.

– Что это? – недоверчиво спросила Уиллоу.

– Адреналиновые стимуляторы. У нас есть врач в комплексе, но они помогут вашим раненым оставаться на ногах еще сутки.

– А что, если мы к тому времени не доберемся до вашего маленького убежища? – поинтересовалась Уиллоу.

Выражение лица Клео не изменилось.

– Тогда это не будет иметь значения, потому что мы все будем мертвы.

Габриэль сделал укол Селесте и Финну. Финн вздохнул с облегчением.

– Намного лучше.

Ли Цзюнь достал из холщового мешка горсть масок и перчаток и раздал их. Уиллоу натянула свою, надела маску Бенджи, а затем встала на цыпочки, чтобы помочь Финну с его маской.

Темно-фиолетовые круги обрамляли его глаза. Кожа была серой. Выглядел он неважно. Скорей бы подействовал адреналин, иначе он рискует попасть в беду. Даже больше, чем сейчас.

Хорн, пошатываясь, поднялся на ноги, зажимая нос. Его левый глаз был фиолетово-черным и опухшим, нос – искривленным и уродливого желтовато-зеленого цвета. Нос был явно сломан. Габриэль нанес мощный удар правой рукой.

– А как же я? Мне очень больно. Я потеряю сознание если мне не помочь облегчить страдания.

Уиллоу ткнула большим пальцем в сторону Хорна.

– Пожалуйста, скажите, что мы можем оставить его здесь.

Юань нахмурился.

– Он все расскажет Моруге, как только они его найдут.

– Верно. – Клео подняла пистолет. – Значит, мы его прикончим.

– Пожалуйста! – Хорн жалобно застонал, поднимая обе руки, умоляя о жизни. – Я совершил ошибку! Я был неправ. Я испугался и потерял рассудок. Пожалуйста…

– Нет! – воскликнул Мика. – Он безоружен. Это будет… неправильно. Кроме того, с нами ребенок.

Клео раздраженно фыркнула.

– Если бы знала, что придется столкнуться с полицией нравов, то не стала бы заморачиваться.

Уиллоу согласилась бы с Клео, если бы не Бенджи. Она убрала волосы за уши.

– Ладно. Пошли, придурок.

– Спасибо, – заикался Хорн. – Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен…

– Если не хочешь, чтобы тебе снова врезали, – отрезала Уиллоу, – я бы посоветовала заткнуться к чертям собачьим. Не разговаривай. Не издавай ни единого звука, выдающего твою мыслительную деятельность.

К счастью, Хорн замолчал.

– Меньше болтовни, больше движения. – Клео жестом указала на стальную дверь в конце длинного коридора. – Туда.

Уиллоу и остальные последовали за Клео. Она и Мика держались рядом с Габриэлем. Сайлас шел сзади. Финн ухватил Бенджи своей неповрежденной рукой.

Селеста сделала несколько шагов и споткнулась. Она уперлась рукой в стену, чтобы удержаться.

– Я в порядке.

На самом деле нет.

– О, черт. Пошли. – Уиллоу закатила глаза, но протянула руку. Селеста положила предплечье ей на плечо, используя ее как костыль.

– Не говори ни слова, – прорычала Уиллоу.

Селеста поджала губы.

– Даже не мечтай.

Хорн ковылял позади них, держась за сломанный нос и постанывая. Никто не предложил ему помощи.

– А как насчет оружия? – спросил Сайлас, его враждебность немного поутихла, когда они на самом деле начали выбираться из этой дыры. Возможно.

Клео подала сигнал Ли Цзюню. Пока они шли, он достал из холщовой сумки несколько ножей, оружие и патроны.

– У меня есть доступ в оружейную, но охранники не разрешили взять больше четырех винтовок, помимо моей и Ли Цзюня. Импульсные пистолеты уже были розданы. Кто может сражаться?

Габриэль, Сайлас и Мика подняли руку. Уиллоу вскинула свободную руку.

Клео бросила на нее недоверчивый взгляд.

– Ты? Разве тебе не десять лет?

Уиллоу стиснула зубы, рана на шее пульсировала.

– Слушай, ты, мелкая…

– Она справится, – заявил Сайлас. Его лицо оставалось бесстрастным, но он зорко следил за каждым движением Клео. Он тоже ненавидел ее. Еще одна общая черта.

Уиллоу бросила на него благодарный взгляд, сдерживая гнев. Она протянула руку за оружием. Ли Цзюнь дал ей небольшой пистолет. Габриэль, Сайлас и Мика получили полуавтоматические винтовки с двумя дополнительными магазинами.

Юань вручил каждому по небольшому круглому предмету размером с головку наперстка.

– Это коммуникаторы. Засуньте их в уши. Я уже установил защищенный канал. Поджигатели могут взломать его довольно легко, но пока они до этого додумаются, мы уже будем далеко.

Уиллоу подключилась к связи и сунула пистолет в кобуру. Она планировала использовать его против Клео при первой возможности. Она нужна им, чтобы выбраться из здания. Но как только они окажутся на свободе… можно будет действовать.