Текст книги "Надвигающийся шторм (ЛП)"
Автор книги: Кайла Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Уиллоу не могла перестать дрожать. «Спокойно. Нужно успокоиться». Ее разум находился в смятении. Она даже не могла проследить глазами за золотыми геометрическими узорами на ковре.
Зия где-то здесь. Она жива. С ней все в порядке. Обязательно должно быть. Но она, скорее всего, вне себя от ужаса. Она всего лишь ребенок, совсем одна в море хаоса и страха. Сестра осталась одна, потому что Уиллоу ее бросила. Теперь она даже не могла вспомнить причину и понять, как вообще свидание с Финном могло показаться важным. Чувство вины разъедало ее, слова, которые она бросила Зии, эхом отдавались в голове. «Я не хочу, чтобы ты торчала рядом!»
По обе стороны от Уиллоу люди негромко переговаривались. Некоторые называли нападавших террористами, другие – пиратами. Ей было все равно. Они – враги. И они убивают.
Криками и жестами нападавшие дали понять, что им нужны кошельки, сумочки, серьги, браслеты, часы, смартфлексы – все, что можно забрать. Они проносили между рядами наволочки, требуя все – даже обручальные кольца. Люди умоляли, хныкали, пытались спорить и убеждать. Кто-то предложил мужчинам по шестьсот миллионов долларов, чтобы они отпустили его вместе с женой на свободу
– У тебя с собой есть эти деньги? – Нападавший рассмеялся, ударил мужчину прикладом винтовки по лицу и пошел дальше.
Боевики продолжали кричать, размахивая оружием перед лицами людей. Дети рыдали. Мужчины и женщины плакали.
– Не двигайся. Молчи, – услышала она слова женщины рядом с ней после того, как террорист втащил Уиллоу и усадил ее в конце одного из средних рядов. Женщина сжимала на коленях корчащуюся, извивающуюся маленькую девочку. На ней был лимонно-желтый халат, а черные волосы прилипли к коже головы влажными прядями, словно она только что вылезла из ванны.
– Не кричи, – повторяла шепотом женщина, сжимая руку дочери так крепко, что ее ногти впивались в кожу малышки. – Не кричи, не кричи.
Пассажиры трижды пытались напасть на террористов. Один раз у кого-то нашелся перочинный нож, в другой раз у двух сотрудников службы безопасности были электрошокеры. Три раза им это не удалось, тела смельчаков остались лежать там, где упали.
Женщина-брюнетка средних лет зашлась в ужасном истошном вое, который не прекращался. К ней с криком подбежал вооруженный мужчина. Он приставил винтовку к ее лицу.
Все смотрели в немом ужасе. Уиллоу хотела отвернуться, но не могла, ее разум кричал: «прекрати, прекрати, прекрати».
Но обезумевшая женщина продолжала выть. Террорист нажал на курок. Два выстрела прошили ее голову. Тело женщины дернулось, а затем упало.
Маленькая девочка сдавленно простонала и затихла. После этого никто больше не кричал. Как только вопли смолкли, террористы перестали кричать. На зал опустилось жуткое спокойствие.
Единственными звуками оставались придушенные хныканья и тихий плач, гул и шипение раций, непрерывный стук черных ботинок. И каждые несколько минут – отдаленные раскаты выстрелов. А вместе с ними – крики, настолько тихие, что они могли быть любым другим негромким звуком, как приглушенные вопли на вечеринке.
Уиллоу била непроизвольная дрожь, она пыталась закрыть глаза, но не могла. Все мертвые тела проплывали перед ее взором, как вспышки света, когда она прижимала пальцы к закрытым векам.
Ей хотелось заткнуть уши, свернуться в клубок и вытолкнуть из себя все ужасные звуки и образы. Если бы только она могла вернуться домой, где, как минимум, у нее была своя кровать и плед. Где, она и ее семья находились в безопасности, где у нее все еще были мама, Бенджи и Зия.
«Найти Зию».
Она села прямее, подавляя ужас и шок. Каким-то образом, во что бы то ни стало, она должна найти Зию. Мама знала бы, что делать. Она бы поняла, как найти Зию и спасти Бенджи. Она знала лучшие места, где можно спрятаться. Она знала этот корабль. Но мамы здесь нет. Была только Уиллоу.
Она старшая, эйт, именно она отвечала за брата и сестру. Она должна была их оберегать. «Они – твоя ответственность. Позаботься о них». Она не позаботилась. Но теперь могла это исправить.
Она должна действовать, должна что-то предпринять. Сначала ей нужно найти Зию – ведь именно она бросила сестру. Потом она решит, что делать дальше.
Уиллоу глубоко вздохнула. Повернулась к женщине рядом с ней. Женщину звали Юри. Она была кореянкой, возможно, лет тридцати, с волосами, подстриженными в боб, как у мамы Уиллоу.
– Вы не видели миниатюрную филиппинскую девочку с синими волосами? – спросила Уиллоу.
Юри погладила волосы своей дочери. Малышка, Грейс, все еще не двигалась.
– Я видела девочку с короткими бирюзовыми волосами. Помню, я удивилась яркости ее прически. Она находилась на крайней правой стороне, недалеко от входа. – Выражение ее лица потемнело. – Но когда террористы ворвались внутрь, началась такая стрельба… Это был настоящий хаос.
– Она пострадала?
– Я не уверена. Но… – Юри колебалась. – Много людей погибло. Они стреляли в первые ряды, и у этих людей не было никакой защиты…
Железный узел в ее животе затянулся.
– Но вы не видели наверняка…
– Тише! – прошипел мужчина по другую сторону от Уиллоу. Он сгорбился на одном из оранжевых диванов, положив руки на журнальный столик перед собой. Крупный белый парень в смокинге, с выпирающим брюхом.
– Успокойся, Маркс, – проговорил пожилой латиноамериканец с седыми волосами. – Они не слышат нас, если только не подходят близко. Не раздражай их и не привлекай внимания. Второго шанса не будет. – Он потер челюсть. – Я Энрике Лопес. Это Брэдли Маркс.
Никто из них не упомянул о своих причудливых титулах или должностях. Все это уже не имело значения. Все они здесь просто пытались выжить.
– Они все равно нас убьют, – прорычал Маркс. В его прищуренных глазах читалось отчаяние.
– Мы этого не знаем, – возразила Уиллоу.
– Да, черт возьми, это их план. – Маркс сделал паузу, пока два вооруженных человека прошли мимо центрального прохода, повернулись и пошли в обратную сторону. – Они перебьют нас, просто ради забавы. Они собираются поставить нас в ряд у стены и снести нам головы.
Лопес наклонился.
– Если бы они хотели всех убить, они бы продолжали стрелять. Это мощные штурмовые винтовки. Пуль хватит на каждого человека в этой комнате. У них есть какой-то план.
Юри погладила Грейс по спине, на лице малышки застыла маска страха. Грейс смотрела на Уиллоу тусклыми, отрешенными глазами. Она ушла куда-то в себя. Возможно, это и к лучшему.
Слезы щипали глаза, но Уиллоу боролась с ними. Она не хотела плакать. Ужас, поднимающийся внутри нее, становилось все труднее сдерживать.
– Что нам делать?
– Они пираты, а не террористы, – успокоил Лопес. – Смотрите. Они уводят людей одного за другим. Они собирают деньги и драгоценности. Им нужны наши биометрические данные, чтобы получить доступ к сейфам. Когда получат то, что им нужно, они уйдут. А нам остается только ждать.
Двое вооруженных людей окружили пожилого мужчину в дорогом смокинге и вывели его через боковой вход слева от сцены. Лопес прав, по крайней мере, насчет воровства.
– Ни за что, черт возьми, – яростно прошипел Маркс. – Я не собираюсь сидеть здесь как наживка.
– Говори тише, – попросил Лопес. – Мы делаем то, что они просят. Мы ждем, когда придут «морские котики». Не глупи. Люди гибнут из-за глупости.
– Кто, черт возьми, эти ублюдки? – спросил худощавый белый парень с козлиной бородкой рядом с Лопесом. – Северокорейцы? Выходцы из Восточной Азии? Или это еще одна доморощенная террористическая организация?
– Какая? – Маркс дико жестикулировал, его голос повысился. – Лига защиты национальной гордости, Солдаты Бога, сумасшедшая Армия освобождения Земли? Если они могут уничтожить роскошный круизный лайнер – значит, никто не в безопасности!
– Говори тише! – Лопес настороженно посмотрел в сторону сцены. Два охранника наблюдали за ними с бесстрастным выражением лица.
Один перекинул винтовку через плечо и направился в их сторону.
Юри притянула дочь к груди. Девочка жалобно пискнула.
– У тебя есть что сказать? – спросил охранник на безупречном английском, без малейшего намека на акцент. Сквозь прорези маски виднелись темно-карие глаза.
– Ты – та самая террористическая мразь, которую нам следовало повесить тридцать лет назад! – вспылил Маркс, наполовину встав со своего места. Он так и не смог выпрямиться.
Выстрел прогремел так близко, что Уиллоу почувствовала, как он отдается в зубах. Она зажала рот руками, каким-то образом умудрившись удержать крик внутри. Он эхом отозвался в каждой клеточке ее тела, сокрушая кости.
Глава 24
Мика
– Ты не должен этого делать, – сказал Мика.
Габриэль только хмыкнул, затягивая стяжки на запястьях брата. Он связал руки Амелии и Мики за их спинами. Они сидели в нижнем ряду кресел, лицом к платформе и массивному смотровому окну.
Амелия рядом с ним не произнесла ни слова. Она почти не двигалась, ссутулив плечи и опустив голову. Мерцающие голубые киты и скаты манта дрейфовали в безветренных потоках над их головами. Темное, сердитое море билось в окно.
– Пожалуйста. – Тысячи мыслей бились о череп Мики. Как это могло произойти? Куда подевался его брат, парень, с которым он вырос? Который заботился о нем, дразнил и защищал его? Кто этот мрачный незнакомец перед ним? – Ты… ты один из них?
Габриэль встал и вытер руки о штаны.
– Я – Патриот. Мы возвращаем нашу страну. Сегодня начинается новая революционная война.
– Я не понимаю. Это политика?
– Нет! – Его рот искривился. – Это жизнь. Жизнь невинных людей. И смерть невинных людей. Сотни тысяч, миллионы жизней. Все мертвы или страдают из-за бездушного, коррумпированного правительства, которое больше не служит народу.
– Нет. – Неверие сдавило горло Мики.
– Народ десятилетиями терпит лишения. – Габриэль прошелся по узкой платформе. – Все знают, что мы болеем раком из-за токсинов, которые эти продажные политики выбрасывают в наши истощающиеся запасы воды. Люди знают, что в мире все меньше и меньше еды за все большие и большие деньги. Планета отравлена. Все знают, все говорят, но никто не действует.
– Наркотики, – потрясенно выпалил Мика. – Вы использовали наркотики, чтобы…
– Мы провезли оружие вместе с наркотиками. Вот почему они нам были нужны. Я говорил тебе, что это для благой цели. Наркогруппировка существовала годами, поэтому пронести оружие не составило труда. Нужным людям уже заплатили. Они никогда не смотрели слишком пристально. Не думали, что могут пропустить что-то похуже наркотиков.
Мика мог попытаться что-то сделать. Он должен был помешать этому. Так бы и случилось, если бы он сообщил капитану о наркотиках. Расследование выявило бы и оружие. Если бы шесть дней назад на мостике узнали о возможном внутреннем нападении, ничего бы не случилось.
Его терзали чувство вины и горе. Мика пошел против собственной совести. Он позволил своему брату избежать наказания. И тем самым обрек на смерть десятки, если не сотни людей. В его голове пронеслись образы распростертых и искалеченных мертвецов в столовой «Оазис».
– Они убивают людей.
По лицу Габриэля пробежала тень. Рот сжался.
– Во всех войнах есть жертвы.
– Это не война! Это терроризм!
Габриэль покачал головой.
– Лоялисты называли Сынов Свободы террористами в 1770-х годах. Теперь мы именуем их нашими прародителями.
– Я понимаю. Понимаю. Но насилие – это не выход…
– Мика, ты никогда не понимал. И не пытался понять.
– Это несправедливо.
Габриэль присел перед ним на корточки.
– Вот почему я не мог сказать тебе раньше. Но Мика, мы меняем ситуацию. Мы реально собираемся все изменить. Это начало восстания, которое услышат во всем мире. Люди поднимутся. Разве ты не видишь? Коалиция Единства душит наш народ до смерти. Теперь они хотят нас чипировать, следить за каждым нашим шагом, запереть в нищенских гетто под видом карантина, и все это во имя нашего здоровья и благополучия? Нет. Мы этого не допустим. Мы вернем себе нашу страну.
– Но почему здесь? Почему сейчас?
– Это символично. Мы уничтожаем блестящий символ расточительства и излишеств элиты. Пока страна голодает, они едят икру! За всем этим стоит Деклан Блэк и его Коалиция Единства. Его лекарства от рака и вакцины от гриппа – лишь прикрытие для их гнусных планов. Мы уничтожим его, уничтожим главу Коалиции Единства и все, что они собой представляют – алчность, коррупцию, высокомерие. Люди увидят, что мы можем победить. Мы можем дать отпор. Они поднимутся за нами. И начнется настоящая революция.
– А что насчет остальной части корабля? Вы собирались всех перебить?
– Конечно, нет. Мы берем корабль в заложники, требуем выкуп, собираем миллиарды на общее дело. Лишь немногие погибнут.
– Но все происходит не так! Ты не видел «Оазис». Ты не видел трупы.
Рот Габриэля искривился.
– Если это цена за свободу, истинную свободу, то я готов ее заплатить.
– И кто еще заплатит вместе с тобой?
Габриэль протянул руку и коснулся лица Мики.
– Даже не представляешь, как сильно мне хочется, чтобы ты был здесь, рядом со мной.
Мика вздрогнул.
– Что бы подумала мама, увидев тебя таким?
– Если бы не эти люди и их жадность, она до сих пор была бы с нами. Я делаю это ради нее. И для всех остальных, таких как она. Эти элитарные ублюдки не должны решать, кому жить, а кому умереть. Ни сейчас, ни когда-либо.
– Мама никогда бы этого не одобрила, и ты это знаешь. Она учила нас подставлять другую щеку.
– Вера сделала ее слабой.
– Нет. – Мика яростно покачал головой. – Никогда так не говори. Ее вера дала ей силы. Она умерла с достоинством.
Габриэль стиснул челюсть, мышца дернулась.
– Она умерла глупо, бессмысленно, ее жизнь не ценилась даже выше жизни животного. Это не достоинство.
Мика только еще больше разозлил брата. Он попробовал другую тактику.
– А папа?
– Отец мог бы быть частью этого.
– Как ты можешь говорить такое?
– Как думаешь, почему он так дружил с Симеоном? Он состоял в «Новых Патриотах», когда это была всего лишь группа политического протеста. Но ты был слишком мал, чтобы помнить. Он тоже гневался – пока мама не умерла. А потом он просто сдался. Но я не папа. Я не собираюсь сдаваться.
Тупой рев наполнил уши Мики. Их отец никогда не стал бы участвовать в чем-то подобном, как бы он ни злился. Габриэль не сомневался в том, во что ему хотелось верить, независимо, правда это или нет. Кто знает, какой ложью Симеон забивал ему голову все эти годы?
– Габриэль, пожалуйста. Ты еще можешь все прекратить.
Габриэль покачал головой.
– Не в этот раз. – Рация, пристегнутая к его поясу, зашипела. Он повернулся и пошел по центральному проходу, чтобы его не услышали.
Мика дергал руками, пытаясь освободиться. Стяжки впились в кожу на его запястьях. Крепкие, они не поддавались. Он переместил свой вес, и острая боль уколола его в бедро. Нож. Габриэль не удосужился его обыскать.
Амелия молчала. Шелковистая ткань платья сбилась вокруг ее коленей. Она не шевелилась, повесив голову.
– Мисс Блэк, – прошептал он. – Амелия.
Но она не ответила.
Мика поборол вспышку паники. Он должен подумать. Он должен действовать с умом. Его брат не причинит ему вреда. Но другие террористы могли. Габриэль всегда оставался наивным. Если кто-то разделял его идеологию, он не пытался смотреть глубже. Он не знал, на что способны эти люди. Но Мика видел. Они планировали еще больше смерти и разрушений.
– Я разговаривал с твоей мамой в столовой, – тихо и настойчиво проговорил он. Габриэль вряд ли пробудет долго вне пределов слышимости. – На нас напали террористы. Они взяли твоих родителей в заложники.
Ее голова слегка дернулась.
– Они захватили корабль. Вот почему вся связь прервалась. Но мы все еще можем позвать на помощь. В спасательных шлюпках есть аварийные GPS-датчики, которые мы можем активировать, если сумеем добраться. Там где-то есть сигнал бедствия. Но нам обязательно нужно выбраться отсюда. Мне нужна твоя помощь.
– Мы пленники, – уныло произнесла Амелия.
Голографический дельфин плавал в воздухе над их головами. Океан за окнами оставался темным и ревущим, как огромный, мощный зверь, который бросается на корпус корабля, отчаянно пытаясь пробить себе путь внутрь.
Корабль накренился и покачнулся, и плечо Мики ударилось о ее плечо. Амелия дрожала.
– У меня в кармане брюк нож. Если ты наклонишься, думаю, сможешь вытащить его и перерезать стяжки.
Она подняла голову, моргая, словно выходя из оцепенения.
– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе сбежать.
– Нам обоим.
– Я слышала его разговор по рации, – медленно произнесла Амелия. – Он говорил обо мне.
– Они что-то хотят от твоего отца. Ты знаешь что это может быть?
– Нет.
– Габриэль не плохой парень. – Но сейчас Мика уже не был так уверен. Как Габриэль мог стоять в стороне и наблюдать за смертью людей? Как он мог думать, что убийство мирных граждан решит проблемы страны? В голове Мики пронеслась строчка из «Сердца тьмы»: «Человеческий разум способен на все». Нет. Сколько бы тьмы его ни окружало, Габриэль не был злым. Мика не хотел в это верить. Он не мог. Только не про своего брата.
– Это плохие люди, но Габриэль – он хочет изменить мир. Он по-настоящему верит в идеалы.
Амелия поморщилась.
– И вот как он это делает?
– Я не сказал, что согласен с ним. Это не так. Но в нем все еще есть доброта.
– Со связанными руками мне сложно в это поверить. – Она глубоко вздохнула. – Насколько плохо там наверху?
– Террористы штурмовали корабль и ворвались в столовую «Оазис». У них были свои люди внутри. Среди официантов. Несколько охранников. Мой брат. Кто знает, сколько еще людей.
– Кто-то пострадал?
Мика собирался солгать, смягчить удар, но Амелия держала себя в руках. Она смотрела на него испытующе, пристально.
– Я спросила, потому что хочу знать.
– Они убили по меньшей мере пятьдесят человек в «Оазисе». И взяли в заложники всех, кто сидел за капитанским столом.
Амелия сглотнула.
– А мой брат?
– Я не видел твоего брата. Прости.
Она кивнула сама себе, словно решив что-то.
– Хорошо.
– Нож. Ты можешь его достать?
– Я попробую. – Она придвинулась ближе, повернув свое тело под неудобным углом, чтобы взять рукоятку ножа из его кармана. – Есть.
Лезвие скользнуло по его бедру. Когда пол под ними зашевелился, острие вонзилось в его кожу через тонкую ткань. Мика втянул воздух.
– Прости.
– Это не твоя вина. Чтобы ты не делала, не урони нож.
Они передвигались, пока не оказались спина к спине. Амелия пошарила пальцами по его рукам и запястьям, нащупывая застежку-молнию.
– Не отрежь мне пальцы.
– Не планирую. Но я плохо вижу, что делаю.
Амелия надавила на стяжку. Острие ножа вонзилось в нежную плоть его запястья. Мика прикусил внутреннюю сторону щеки, морщась.
– Прости, еще раз. – Она приподнялась. – Я не пытаюсь причинить тебе боль.
– Знаю.
Слева от них с грохотом распахнулась металлическая дверь. Голос Габриэля эхом разнесся по просторному помещению.
– Быстрее. – Мика закрыл глаза, ожидая следующего пореза.
Амелия отчаянно застонала. Она давила все сильнее и быстрее, рассекая верхнюю часть его большого пальца. Боль пронзила его насквозь, теплая жидкость стекала по ладони. Наконец, стяжка порвалась, и он освободился.
Мика вскочил на ноги. Вытащил край рубашки и вытер пульсирующую окровавленную руку. Потом выглянул из-за сидений. Габриэль направился к центральному проходу.
– Он идет! Быстрее! – Мика жестом велел Амелии следовать за ним. Позже он освободит ее руки.
Но она не двигалась.
– Уходим!
Она уронила нож.
– Даже если я сбегу, он последует за мной. Я его миссия, помнишь? А ты – нет. Иди. За помощью.
Мика хотел крикнуть: «Я не оставлю тебя!» Но не стал. Он осознал правоту ее слов за то время, которое ей понадобилось, чтобы их произнести.
– В нем есть доброта. Помоги ему ее отыскать.
Амелия смотрела на него, широко раскрыв глаза, пряди белокурых волос прилипли ко лбу и щекам. Мика не хотел ее оставлять, но у него не было выбора. Габриэль не причинит ей вреда.
– Я вернусь за тобой, обещаю. – Он сунул нож в карман и вскочил на ноги.
Мика успел наполовину добраться до бокового входа, когда Габриэль крикнул.
– Стой!
Мика обернулся, подняв руки вверх. Кровь стекала по его ладони. Жгучая боль придала ему силы, заставила сосредоточиться. Он сделал шаг назад. Затем еще один.
– Я сказал, остановись! – Габриэль стоял рядом с Амелией, расставив ноги и направив пистолет прямо на него. – Ты никуда не пойдешь.
– Ты собираешься застрелить и меня? – Его голос дрожал. Габриэль не причинит ему вреда. Никогда не причинит ему вреда. И все же тридцать минут назад Мика верил, что Габриэль никогда никого не убьет, никогда не будет участвовать в чем-то подобном. Он больше ни в чем не мог быть уверен. – Так вот что значит для тебя твое дело?
– Ты не понимаешь. Здесь я могу обеспечить твою безопасность.
Мика сделал еще один шаг назад. Металлическая перекладина врезалась ему в спину. Он не мог выбрать безопасность, не в такой момент. Слова матери эхом отдавались в его сознании. «Будь хорошим. Будь храбрым». Его сердце пылало в груди.
– Я собираюсь помочь этим людям. Если хочешь, стреляй, но я ухожу.
– Ты не знаешь, на что идешь!
Мика бросил последний взгляд на Амелию. Только макушка ее головы виднелась за рядами зрительских мест. Правильно ли он поступил, позволив ей остаться? За этими дверями гораздо опаснее. Габриэль сделал плохой выбор, но он не убийца. Мика должен в это верить.
– Ты все еще можешь остановиться, Габриэль.
Мика повернулся и побежал.
Он почти ожидал получить пулю в спину. Но ее так и не последовало.
Габриэль дал ему сбежать.
Глава 25
Габриэль
Габриэль держал пистолет дрожащими руками, не снимая пальца со спускового крючка. Пульс бешено бился в ушах. Пот струйками стекал по шее. Он смотрел на спину брата, когда тот уходил по проходу между сиденьями в зале океанариума.
Форменная рубашка Мики болталась на поясе не заправленной. Только Габриэль знал, что скрывается под ней – шрамы, оставшиеся на правой лопатке Мики после падения с ховерборда. Пистолет Габриэля качнулся, острое и болезненное воспоминание пронеслось в сознании.
В престижном районе, гораздо более красивом, чем их собственный, находился парк. Габриэль и Мика не имели права находиться в нем. И их там не ждали. Было ошибкой идти туда. Но еще большая ошибка – привести с собой брата, который в свои двенадцать лет все еще оставался худым и нескладным. Слишком маленьким и уязвимым. Остальные мальчишки уловили в их глазах голод и нужду, как волчья стая, обнаружившая самую слабую добычу. Ребята не трогали Габриэля – по крайней мере, физически.
Четверка парней постарше, самых агрессивных, столкнули Мику с вершины цементного хафпайпа. Габриэль до сих пор помнил мучительный вопль, когда маленькое тело Мики покатилось по немилосердному бетону, царапая голую спину и правое плечо на всем пути вниз.
Габриэль бросил свою доску и помчался к Мике, подхватив его на руки и прижав к себе, как ребенка.
– Ты в порядке, ты в порядке.
Но кругом была кровь. Так много крови, блестящей и влажной на его руках и ладонях. Пухлые щеки Мики побледнели, дыхание стало поверхностным и хриплым.
– Мы травим тараканов, как только они здесь появляются, – издевательски крикнул самый крупный мальчишка на вершине хафпайпа, белый парень с крючковатым носом и уродливыми, полными ненависти глазами. Остальные смеялись и бросали свои собственные оскорбления.
Насмешки мальчишек разожгли в сознании Габриэля ярость. Он до жути хотел на них наброситься. Проломить им черепа взмахом своей доски или бейсбольной биты.
Но крови слишком много. Под ободранной кожей Мики виднелись розовые мышцы. Ему нужен врач, хотя отец мог позволить себе только клинику на углу, и даже на это уйдет его недельная зарплата.
– Я вернусь за вами! – Он бросил на подростков последний убийственный взгляд, запомнив их лица. Затем бросился к дому, за двадцать восемь кварталов. Безжалостное солнце нещадно пекло голову. Вес его брата нагружал руки и плечи, пальцы соскальзывали с окровавленной кожи Мики.
Но сильнее всего в памяти сохранилось чувство вины, когда каждый резкий, мучительный шаг причинял Мике еще большую боль. И глухое, угрожающее жужжание патрульного беспилотника, преследовавшего их по улице. Не потому, что они – пострадавшие. А из-за их нежелательного вторжения.
Габриэль вернулся за теми парнями, как и обещал. Он прочесывал район несколько дней, выискивая места расположения скрытых камер и датчиков, отслеживая время работы беспилотников и наблюдая за главным хулиганом, мальчишкой с крючковатым носом.
Он знал о последствиях, если беспилотники заснимут его месть. Но он набрался терпения. И выжидал своего часа. Каждый раз, приходя домой из школы и видя раны на спине Мики, его решимость крепла. Его ненависть разрасталась, переплетаясь с темной и уродливой яростью.
Когда настал момент, он не стал медлить. Он избил хулигана с крысиным лицом своим собственным ховербордом, сломав парню челюсть в трех местах.
Исцарапанный и в синяках, Габриэль вернулся домой той ночью с окровавленными костяшками пальцев и ненавистью в сердце, которая с каждым годом только крепла. Когда Симеон узнал об этом, он взял Габриэля под свое крыло, взращивая его ненависть, ярость и навыки. Доводя их до нужного состояния. До сегодняшнего дня.
Габриэль моргнул и вернулся в настоящее. Все началось с его брата. С защиты Мики.
Боковая дверь хлопнула с окончательностью, которая эхом отдалась в его ушах. Он опустил пистолет. Он не мог этого сделать. Это его обязанность – защищать Мику. Он никогда не сможет причинить вред своему брату. Как и предупреждал Габриэля Симеон, младший брат – его слабость.
Пятьсот пустых, обитых пластиком кресел простирались перед ним, молча его осуждая. Мика не понимал. Он никогда не поймет, почему Габриэль и «Новые Патриоты» должны прибегнуть к насилию. Все другие способы неоднократно терпели неудачу все эти долгие годы. Нужна сила, чтобы выстоять. Смелость, чтобы бороться за изменение ситуации. И железная воля.
Мика был мягким. Именно Габриэль виноват в его мягкости. Он защищал его, позволяя оставаться милым, невинным и любящим. Тем самым он сильно подвел своего брата.
И теперь сам столкнулся с этой мягкостью. Он позволил любви затуманить рассудок, позволил Мике сбежать в недра корабля. И Мика не сможет просто убежать и спрятаться. Он был мягким, но не трусом.
У Габриэля сдавило грудь. Мика может наделать глупостей и погибнуть. Он может сорвать всю миссию. На полсекунды Габриэль подумал о том, чтобы погнаться за ним. Зачем он вообще взял Мику на этот корабль? Просто потому, что он нужен был Симеону. Потому что Симеон верил, что Мика присоединится к их делу. Только Габриэль в глубине души всегда понимал, что его брат слаб. Он никогда не будет сражаться. Он никогда не будет убивать.
Они убивают людей. Но на войне всегда есть жертвы, как и говорил Симеон. Габриэль должен оставаться сильным. Он должен быть готов сделать все, что потребуется. Любой ценой. Так же, как он поступил, когда защищал Мику все эти годы назад. Как в тот раз, когда он вместе с «Новыми Патриотами» взорвал столицу Иллинойса, здание Бостонского городского суда, дворцовую штаб-квартиру Коалиции Единства. Но эти здания пустовали, если не считать ботов-уборщиков.
Он стиснул челюсть и повернулся к своей пленнице.
Амелия Блэк сидела на полу, ее красивое платье помялось и окрасилось в красный цвет.
– Почему у тебя кровь?
Она пристально смотрела на него своими холодными льдисто-голубыми глазами.
– Это кровь твоего брата.
Его внутренности скрутило.
– Он ранен? Насколько сильно?
– Ты только что наставил на него пистолет.
– Я в курсе. Откуда у него кровь?
– У него был нож. Я освободила его. Но поскольку связана и не могла точно видеть, что делаю, случайно его порезала.
Долгое время никто из них не разговаривал. Дельфины, киты и скаты плавали в окружающем их водном сиянии. Океан бился о смотровое окно. Крошечная голографическая рыбка промелькнула перед ним и скрылась из виду.
Габриэль уставился на океан, его глаза стали сухими и болезненными. Он ждал этого дня месяцами. Годами. Он не должен испытывать таких чувств. В глубине души кольнула боль. Глаза Мики, этот полный ужаса взгляд от шока и предательства.
– Почему ты его не остановил? – тихо спросила Амелия.
– Я бы не стал стрелять в собственного брата. Я не чудовище. – Он выкинул из головы боль, тревогу, вопросы – все это. Боль – это слабость. Эмоции – это слабость. Он не мог быть слабым. Не сейчас. – Мика – не главное. Он не имеет значения.
– Ты мог бы побежать за ним.
– Я не мог оставить тебя, – мрачно пояснил Габриэль. – Ты стал моей миссией, по просьбе Симеона.
Амелия вздрогнула. В нем промелькнуло удовлетворение, затем чувство вины. Все, что произошло между ними, просто задание, долг. Он не мог признать чувства, шевелящиеся в глубине его существа. Они не могли быть настоящими. То, что он почувствовал, когда она упала, – страх, беспокойство, сострадание, а затем позже, когда она впервые улыбнулась ему после приступа, маленькая, грустная и совершенно уязвимая. Это его потрясло.
Но все это не настоящее. И не могло быть.
Он заставил свой голос звучать жестко, равнодушно.
– Не то чтобы это была неинтересная миссия. В ней определенно есть свои плюсы.
Она задрала подбородок. Не та реакция, которую Габриэль ожидал.
– Ты не первый, кто меня использует. И можешь быть уверен, что не последний. Поверь, я привыкла, к таким как ты.
– Сомневаюсь.
– Думаешь, ты отличаешься от них? – Амелия криво усмехнулась. – Не похож на жаждущих власти игроков наверху? Ты тоже в это играешь. И используешь в процессе тех, кого придется.
– Я не такой, как они, – насмешливо возразил он. – Они продажные. Бездушные. Негодяи.
– Ты держишь меня в стороне, пока твой босс не решит, что я ему нужна. Для чего? Чтобы заставить моего отца выдать все секреты, которые вам необходимы? Как, по-твоему, он собирается это сделать? Он будет… – Она тяжело вздохнула. – Он будет меня пытать.
– Нет, не будет. – Но сомнения терзали его разум. Они убивают людей. Габриэль потер затылок, провел рукой по щетине на челюсти. – Симеон не такой. Мы не такие.
– Тогда почему ты здесь, внизу, нянчишься со мной? Какая еще может быть конечная цель? Я – рычаг давления на своего отца. Он заложник, пока они что-то от него хотят. Когда ты потащишь меня на мостик, они приставят пистолет к моей голове.
– Может быть. Но Симеон никогда в тебя не выстрелит.
– А ты?
Габриэль хотел сказать: «Конечно, нет». – И ему вдруг захотелось наклониться и заключить Амелию в свои объятия, смыть поцелуями страх с ее лица. Какая идиотская мысль. Разозлившись на себя, он выбросил ее из головы. Вся романтика была фальшивой, а вместе с ней и чувства. Они отказались от этого притворства.
