Текст книги "Надвигающийся шторм (ЛП)"
Автор книги: Кайла Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Габриэль в изумлении вытаращил на него глаза.
– А как же место встречи? Эвакуация? Катера?
– Наши катера не придут. И никогда не собирались.
– Подожди… что? – В голове Габриэля сгустился туман. Он не мог осмыслить слова, которые только что услышал. Они не имели смысла. – Никаких лодок не будет?
Ченг собрался отвернуться, как будто ему наскучил этот разговор.
– Ты что, идиот? Я так и сказал.
– А как же твои собственные люди?
Ченг пожал плечами.
– В них нет ничего особенного. К завтрашнему дню у меня будет еще тысяча таких же, как они.
Осознание пришло медленно и страшно. Их предали, и «Новых Патриотов», и пиратов-наемников оставляют умирать на горящем, тонущем корабле – как и всех остальных. Его ноги ослабли.
– Нам не суждено было выжить в этой миссии.
– Даже Симеон не знал, – проронил Ченг. – Наш клиент позаботился об этом.
– Ваш клиент?
– Думаешь, все это ради какого-то идеализированного заявления во имя свободы? В основе таких дел лежит только одна вещь. Власть. Купленная и оплаченная золотом.
Лицо Деклана потемнело.
– Этот лживый, двуличный мешок с дерьмом…
– Наш клиент замел все следы, – пояснил Ченг. – И убил двух зайцев одним выстрелом. Я не совсем понимал конечную цель до небольшого признания Блэка. Но теперь все стало ясно. «Новые Патриоты» – козлы отпущения, легкая добыча, на которую можно свалить всю вину. Правда о роли Блэка и «БиоГена» в высвобождении вируса биологического оружия останется тайной, как и личность людей, которые его наняли. И вы все будете мертвы, так что кто может сказать, что здесь произошло на самом деле? Весьма блестяще, на самом деле. – Он повернулся к Габриэлю. – А теперь опусти свой пистолет, чтобы мы могли покончить с этой ребяческой глупостью.
Габриэль держал пистолет прижатым к голове Деклана, напрягая каждый мускул. Он не мог потерять равновесие, когда корабль качнется, иначе все закончится в одно мгновение. Он стиснул челюсти, борясь с паникой. Он должен подумать. Нужно действовать умно.
– Как только я это сделаю, ты меня пристрелишь.
Деклан начал подниматься.
– Не двигайся! – прорычал Габриэль.
Ченг обошел консоль и остановился по другую сторону капитанского кресла, его пистолет все еще целился в голову Габриэля. Габриэль и Ченг стояли лицом друг к другу, Деклан оказался между ними.
– Опусти пистолет, – велел Ченг. – Все кончено.
– Ты первый, – заявил Габриэль Ченгу. – Можешь убить меня, но я получу Блэка, и все его секреты умрут вместе с ним – включая лекарство.
– Я опытный убийца, парень. Как думаешь, кто победит в этой перестрелке?
Габриэль ткнул стволом в висок Блэка.
– Готов проверить на практике?
Взрыв сотряс пол под ними.
Ченг улыбнулся. Его шрам, казалось, пульсировал в тусклом свете, как будто живой.
– Похоже, вечеринка начнется раньше.
– Враги! – крикнул один из людей Ченга, указывая на мониторы системы безопасности. Краем глаза Габриэль уловил движение на камере в коридоре.
Его палец напрягся на спусковом крючке.
Глава 45
Мика
Никогда в жизни Мика не испытывал такой клаустрофобии. Стены из металлических листов сомкнулись над ним в темноте. Воздух внутри был спертым и грязным. Пыль забила ему горло и щипала ноздри. Маска так плотно прижималась к его носу и рту, что дышать стало почти невозможно. Он постоянно подавлял в себе желание чихнуть.
Углы воздуховодов оказались острыми, как лезвия бритвы. Старые порезы на ладонях и пальцах смешивались с несколькими свежими, и все они горели от боли. Он уже порезал предплечье и правое бедро, когда пробирался за угол.
Все вокруг было черным. Он не мог видеть ни над собой, ни позади, ни впереди себя. Никак не получалось выкинуть из головы образ крыс, снующих по его рукам. Хотя это была система воздуховодов вентиляции и кондиционирования воздуха, а не канализация. И все же от прикосновения пылевых клещей по его коже пробегали мурашки.
Мика протискивался вперед, опираясь на локти. Руками он крепко сжимал гладкий металл дрона. Очки сползали на нос, но он никак не мог их поправить.
Два налево. Направо. Налево. Почти каждый раз, когда он двигался, то непременно ударялся коленом или плечом о металлические стены. И вздрагивал от раздающегося звука, прикусив внутреннюю сторону щеки. Если террористы услышат его, весь план пойдет прахом. Шнайдер заверил, что, поскольку он не ползет прямо над мостиком, несколько стуков и ударов окажутся заглушены. Наверное.
Страх пробирал Мику до костей. Но пути назад не осталось. «Лучший путь найти выход – всегда идти напрямик». Он повторял в голове строчку Роберта Фроста, в то время как его сердце учащенно билось. Мика с трудом одолел последний левый поворот, согнув свое тело в извилистую, запутанную L-образную фигуру, его живот и бедра ударились об острый угол. Он зацепился рубашкой, и боль пронзила кожу над пупком.
Воздуховод наполнили звуки. Послышались крики людей. Один из голосов Мика узнал так же ясно, как свое собственное лицо в зеркале. Габриэль.
Но ведь брат не мог быть здесь. Он должен находиться в океанариуме с Амелией, в безопасности от всех этих смертей, разрушений и хаоса. Ледяной озноб прокатился по его телу, пронзая до костей.
Мика закрыл глаза. Попадет ли Габриэль под перекрестный огонь? Имеет ли это значение? Может ли он рискнуть жизнью брата, чтобы спасти всех остальных? Есть ли у него вообще выбор?
Он не мог примирить этого жесткого, озлобленного Габриэля с братом, который раз за разом спасал его от хулиганов, обнимал Мику в тот день в ховер-парке, когда ему распороли плечо. С тем Габриэлем, который сидел на его кровати и гладил волосы, когда Мика заболел пневмонией. С Габриэлем, который таскал ему апельсины и шоколадки, даже когда у них не водилось денег. Его брат. Его семья. Единственная настоящая семья, которая у него есть.
Габриэль, возможно, погибнет через несколько секунд после того, как Мика выпустит дрон. Мика никогда не сможет сказать все то, что хотел ему сказать. «Как ты мог? Прости меня, я люблю тебя и так будет всегда», – и все это на одном дыхании.
Еще больше криков.
Хлопок выстрела.
Это не имело значения. Это не могло иметь значения. Все хорошее в Габриэле затмил один отвратительный поступок. Не важно, сколько раз Габриэль защищал его в прошлом, Мика не мог защитить его сейчас. Важнее спасти невинные жизни. Так и должно быть. Он не мог ценить жизнь своего брата дороже многих других. Слишком много жизней поставлено на карту. Это правильно.
На Мику нахлынуло горькое сожаление, но он его подавил. Он не мог позволить себе почувствовать ошеломляющую боль, не сейчас. Все это придет позже. Если он выживет.
Мика втянул в себя воздух, и пыль сильнее забила ему горло.
Почти на месте. Он вспомнил сложные чертежи системы отопления, вентиляции и кондиционирования воздуха, пытаясь определить свое местоположение. Проползти пять футов за поворот. Дальше нельзя, иначе он рискует быть изрешеченным пулями, как рыба, застрявшая в металлической бочке.
Тусклый свет проникал через вентиляционное отверстие в двух ярдах перед ним. Мика едва различал очертания дрона, который держал в руках. Нащупав выключатель, он активировал его, как велел Джерико.
Шквал пуль пробил воздуховод в двух метрах перед ним. Мика замер. Снизу донеслись крики. Время вышло. Он должен действовать. В памяти всплыли слова матери. «Будь хорошим. Будь храбрым».
Мика прошептал молитву, отпустив дрон и слегка подтолкнув его. Дрон бесшумно полетел, зависнув в нескольких дюймах над воздуховодом. Приземлившись на решетку, дрон щелкнул и издал тихое шипение.
На мостик повалил едкий дым. Начался хаос.
Мика закрыл глаза. Когда звуки выстрелов заполнили уши, его разум повторял одно и то же слово снова и снова.
«Всегда».
Глава 46
Амелия
Кейн тащил Амелию за волосы по длинному коридору. Он открыл дверь и втолкнул ее внутрь. Она увидела конференц-зал с большим столом и офисными стульями, гостиную с диванами из парчи, большой голоэкран на дальней стене. Каюта капитана.
Кейн втолкнул ее в другой узкий дверной проем. Спальня.
Выбив из рук клатч, он швырнул ее на старомодную кровать. Амелия сильно ударилась головой о матрас. Кейн навалился на нее, дыша в лицо смрадом табака и дергая за инкрустированные драгоценными камнями бретельки платья.
В глазах помутилось. Бежевые потолочные плитки над ней переливались розовыми, желтыми, белыми оттенками. В животе забурчало, и ее затошнило. Мигрень. Приступ мигрени в самый неподходящий момент. Или, может быть, наоборот, очень вовремя. Все самое ужасное обрушилось на Амелию разом, как страшное наказание за каждый грех, который она когда-либо совершала.
Она собиралась умереть. Не от пули. Гораздо хуже. Этот человек желал причинить ей боль. Ему нравилось ее мучить. А когда Кейн закончит с этим, он намерен сделать ей еще больнее. Она чувствовала его запах, пот, напряженность тела, то, как он пожирал ее страх своими злобными гадючьими глазами.
Время замедлилось. Она видела все. Деревянные столбики кровати. Хлипкие занавески над французскими дверями на веранду. Черные пуговицы его мундира, одной из них не хватало. Кейн навис над ней, поры на его коже расширились, жилы выделялись на шее, эта ужасная, злобная улыбка.
Амелия все чувствовала. Ворсистую ткань пледа, трущуюся о ее спину. Его руки, как гигантские пауки на ее плечах, ногах. А ее мозг горел, пульсировал, бился, метался. Все ее тело дрожало, сотрясаясь от боли, ужаса и отвращения.
Она осталась одна. Брошена. Никто не придет ей на помощь. Она стала всего лишь инструментом, пешкой, которую использовали и выбросили. Все ее использовали. И вот, наконец, самый ужасный способ использовать человека. И это животное забирало последнее: ее честь. Ее чувство собственного достоинства. Ее безопасность. Самую суть, причем без ее согласия.
Слезы катились по щекам, когда он рвал на ней платье.
– Пришла в себя, красотка? – прорычал Кейн. – Не исчезай от меня. Это самая лучшая часть.
Амелия застонала, попыталась отстраниться.
– Пожалуйста…
Он сильно ударил ее по лицу.
Боль в черепе усилилась. Она пульсировала в мозгу, отдаваясь в кожу головы и основание шеи.
«Используй то, что у тебя есть».
Амелия моргнула, заставляя себя сосредоточиться.
«Используй то, что у тебя есть».
Она чувствовала себя абсолютно беспомощной. От нее отказались отец, Габриэль. Она им больше не нужна. Они не приняли ее. Она думала, что приняли – она пыталась их заставить, но жестоко ошиблась.
Яркий свет слепил глаза. Мигрень проносилась сквозь череп, разрывая его, раскалывая на части. Казалось, что она умирает. Снова и снова. Смерть и возвращение к жизни, только чтобы умереть опять.
«Используй то, что у тебя есть».
Ее разум пытался уйти, уплыть, убежать от ужаса, но боль не давала этого сделать. Она приковала Амелию к настоящему, к кровати, к тому, что и кто делает.
Но Амелия знала эту боль. И эта боль была ее самым старым, самым горьким другом. Боль, которую она переживала снова и снова. Терпела. Преодолевала. Мигрени не убили ее. Приступы не убили ее. Она пережила их. Она их победила.
Она знала эту боль. И знала, как ее терпеть. Она жила с болью долгое время. Она могла сделать это снова.
«Используй то, что у тебя есть».
Амелия открыла глаза. Разноцветные пятна света мешали зрению. Но она могла видеть достаточно. Она могла двигаться.
Она могла сражаться.
Амелия собрала все имеющиеся силы внутри себя. А затем ударила. Она вцепилась ногтями в лицо Кейна, зацепив щеку и часть левого глазного яблока. Он отпрянул назад, завывая.
Она перекатилась на бок и слетела с кровати. Ударилась о ковер и вскочила на колени. Ее платье зацепилось за металлический уголок пружины, удерживающей матрас. Она рванула ткань одним бешеным движением, дрожащими руками.
Вскочив на ноги, Амелия бросилась к двери, но споткнулась, когда ее накрыло головокружение и пол резко закачался.
Кейн ее сразу настиг. Он кинулся на Амелию сзади и был быстр, слишком быстр. Схватив за талию, он потащил ее назад, повалив на пол.
От удара об пол у Амелии затрещала голова, зубы клацнули. Новая волна мучительной боли полыхнула в глубине глаз. Он ударил ее кулаком в лицо. Все вокруг потемнело и расплылось. Кейн навис над ней гротескной тенью. Амелия почувствовала запах его ярости. В ноздри ударил запах горелой резины, что-то темное и горькое.
Он схватил ее за руки и поднял их над головой.
– Любишь грубые игры, да?
Кислота подступила к горлу, но Амелия боролась с ней. Ужас смешался с бурлящим в венах адреналином. Но бояться времени нет. Она собралась с силами и ударила его коленом в пах.
Кейн отшатнулся назад, обхватив промежность руками.
– Я тебя убью, сука!
Амелия откатилась в сторону и попыталась встать на ноги, но боль стиснула ее голову в жестоких тисках. Конвульсии прокатились по телу. Она упала на колени. Ей никогда не добраться до двери.
«Используй то, что у тебя есть».
Она повернулась, в бешенстве цепляясь ногтями за ковер и на четвереньках двинулась к кровати. Кислота бурлила в желудке, волна тошноты едва не сбила Амелию с ног. Зрение поплыло и потеряло резкость. Она яростно заморгала. «Где оно? Где же это!»
Она услышала Кейна позади себя. Идет за ней. Разъяренный и жаждущий насилия, крови.
«Нашла!» Под кроватью. Она чуть не закричала от облегчения.
Краем глаза увидела его. Кейн бросился на нее. В руке мелькнул нож. Молниеносный смертельный выпад.
Мир погрузился в тишину. Звуки исчезли. Амелия ничего не слышала. Она едва могла видеть. Пришлось использовать только руки, осязание, как она делала всегда, когда боль становилась ревом несущегося на нее поезда, дрожащими под ногами рельсами.
Он навалился на нее сверху, приставив нож к горлу. Сильно надавил, рассекая лезвием кожу. В его глазах сверкал острый и угрожающий блеск.
– Сдохни, сука.
– Ты первый, – процедила Амелия.
Она воткнула эпи-ручку в его правое глазное яблоко и нажала на поршень.
Глава 47
Мика
Мика сгорбился в темноте воздуховода, мышцы страшно ныли. Глаза горели и слезились от остатков слезоточивого газа. Рот, язык и горло воспалились от частиц, просочившихся сквозь бумажную маску.
Но он избежал самого страшного. Он ждал, напряженный и дрожащий, совершенно беспомощный, прислушиваясь к ожесточенной перестрелке внизу.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем решетка откинулась и в воздуховод хлынул тусклый голубой свет. Мика пополз вперед, опираясь на локти, и высунул голову из вентиляционного отверстия. Сильные руки схватили его и протащили остаток пути. Он вывалился из воздуховода на пол, неловко приземлившись на задницу.
Джерико поднял его на ноги.
– Смотрите-ка, кто появился!
Мика согнулся, кашляя и отплевываясь. Потер лицо, и его рука стала серой от грязи и пыли. Он почистил свои грязные очки о полупыльный край рубашки и снова их надел.
Дым быстро рассеялся. В комнате воняло рвотой. Лежали трупы. Его сердце сжалось.
– Что случилось?
– Двое сбежали с Декланом Блэком в заложниках. – Ноздри Джерико раздувались, глаза полыхали от ярости. – Мы не могли рисковать Блэком. Наблюдали, как эти ублюдки просто ушли отсюда. – Он поведал, как следовал за ними на безопасном расстоянии наверх. Вертолет завис над пляжной палубой, лестница хлопала на ветру. Похитители Блэка сбежали, бросив корабль и его пассажиров – включая своих людей – на верную смерть.
Люди Шнайдера освободили заложников и переместили их в коридор. Они находились в бессознательном состоянии, за исключением женщины, которая сильно кашляла, ее глаза слезились от газа.
Шнайдер стоял у консоли мостика, работая над восстановлением связи и выводом корабля из шторма. Корабль все еще качало, но уже не так дико, как раньше. Дождь бил по стеклам, но не столь яростно. Скоро шторм закончится. Но пока он еще продолжался.
Шнайдер дал один длинный гудок, чтобы подать сигнал о срочной эвакуации, затем нажал красную кнопку на системе громкой связи.
– Говорит начальник службы безопасности Шнайдер. Мы отвоевали мостик. Повторяю, мы вернули управление капитанским мостиком. Всем членам экипажа прибыть на места аварийной эвакуации. Пассажиры, как только это станет безопасным, пожалуйста, пройдите к спасательным шлюпкам правого борта на четвертой палубе.
– Что касается тех из вас, кто напал на этот корабль и хороших людей на его борту, ВМС США уже оповещены, и они в пути. За вами не придут никакие лодки. Повторяю, ваше руководство бросило вас, сбежав на вертолете. Если вы отпустите заложников и немедленно направитесь к спасательным шлюпкам по левому борту, никто на этом корабле не будет пытаться вас остановить.
– Вы с Сайласом направляйтесь к спасательным шлюпкам, – велел Джерико. – Мы позаботимся о местах сбора и освободим оставшихся заложников.
– Вам лучше поторопиться. – Шнайдер провел пальцем по экрану на консоли, хмурясь все сильнее. – Противопожарные зоны один, два и пять повреждены. От взрывов уже затоплены два отсека. Больше трех, и мы пойдем ко дну. Я перекрыл водонепроницаемые и огнестойкие двери под палубой, но огонь все сильнее разгорается и охватывает все больше пространства. У нас мало времени.
– Так или иначе, мы избавимся от этих ублюдков, – пробурчал Джерико.
Мика открыл рот, собираясь спросить о судьбе Габриэля, но засомневался. Если они узнают, что его брат террорист, будут ли продолжать ему доверять? Или будут подозревать и его? Или того хуже, просто пристрелят для надежности? Нет. Он должен выяснить это сам.
Резкая металлическая вонь заполнила его ноздри, смешавшись с запахом пороха. Он перевел взгляд на пол. Несколько тел лежали в крови. Мика насчитал девять трупов. Еще двое смертельно ранены и наверняка истекут кровью в ближайшие несколько минут.
Его желудок скрутило, когда он переступал через тела, ища в каждом из них Габриэля. Но его не было. Мика проверил и перепроверил каждое тело. Еще двое лежали, обмякнув, за главной консолью. Ни один из них не был Габриэлем. Его брата не оказалось среди мертвых.
Невозможно. Он точно слышал голос Габриэля.
– Ищешь кого-то?
Мика напрягся.
Сайлас прислонился к стене, пристально глядя на него темными, пронизывающими глазами. Он наблюдал за ним все это время.
У Мики свело живот.
– Почему ты так говоришь?
Сайлас только ухмыльнулся.
– Он в коридоре.
Мика не стал спрашивать, кто. Сайлас знал. По тому, как он смотрел на него всю ночь, внимательно изучая. Но теперь не осталось никакого замешательства. Только самодовольное, презрительное признание.
– Он…?
– Задержан и находится под охраной. Чтобы он мог предстать перед судом за свои преступления. Но он жив. Сайлас изогнул бровь. – Это хорошо? Или плохо?
Гнев пронзил Мику насквозь. Сайлас попал слишком близко в цель. Мика и сам не знал, чего хочет. Жив. Он хотел, чтобы его брат остался жив. Больше он ничего не знал. Он протиснулся мимо Сайласа в коридор.
Трое спасенных заложников сидели в коридоре. Один мужчина стонал, зажимая пулевое ранение в животе. Двое других, похоже, находились без сознания.
А вот и он. Его брат, террорист. Габриэль прислонился к стене в дюжине ярдов дальше по коридору. Руки в наручниках перед ним, чистая офицерская форма испачкана кровью, некоторые пятна уже окрасились в бурый цвет, некоторые все еще ярко-красные. Один из людей Шнайдера стоял на страже в нескольких футах от Габриэля.
Можно к нему подойти? Сможет ли он вообще выдержать встречу с Габриэлем, взглянуть в это лицо, которое Мика знал так же хорошо, как свое собственное, любил больше, чем самого себя? Он моргнул, борясь с волной горя и отчаяния.
Кто-то схватил его за штанину. Одна из заложниц, ее темные волосы разметались по лицу. Мика узнал ее, несмотря на кровь и тушь, размазанную по щекам.
– Миссис Блэк.
– Ты был в столовой «Оазис». Когда это случилось.
– Да, мэм, – задушенным голосом ответил Мика.
Сайлас присел перед матерью.
– Ты в порядке?
Мать и сын посмотрели друг на друга. На лице миссис Блэк застыло сложное выражение, которое Мика не мог прочитать: смесь облегчения, надежды, страха и сожаления. Она подняла руку, словно протягивая ее Сайласу. На миг ее рука затрепетала в пространстве между ними, а затем опустилась на колени. Вместо прикосновения миссис Блэк потерла красные следы на запястьях и слабо улыбнулась.
– Сайлас. Я молилась каждую секунду за вас с Амелией. Я… я так благодарна, что с тобой все в порядке.
– С тобой тоже.
– Это было ужасно. Каждую секунду я жутко боялась. А потом он забрал ее… – Она судорожно переводила взгляд с Сайласа на Мику, как будто просыпалась от ужасного кошмара, только чтобы понять, что он все еще продолжается. – Он ее забрал!
Сайлас напрягся.
– Кого забрал?
– Амелию! Она была здесь, на мостике. Они ее избили… – Ее рот искривился. – Тот монстр ее забрал.
Грудь Мики сжалась. Стало трудно дышать. Страх, терзавший его в воздуховодах, застыл в груди, как ледяная глыба. Мика оставил Амелию в океанариуме. Он верил, что Габриэль не причинит ей вреда. Невинная девушка. Он не мог так поступить.
Но Габриэль все-таки это сделал. Он привел ее на мостик и отдал жестоким бандитам, убийцам. Мика так наивно, глупо доверял брату, которого, как ему казалось, знал. Но, похоже, он никогда не знал его до конца. Возможно, нельзя по-настоящему узнать другого человека, кроме того, что он хочет показать. Или за тем, что ты хочешь увидеть в нем.
– Где она? – спросил Сайлас, тоном, настолько резким, что им можно резать стекло.
– Я не знаю! – ответила его мать.
– Подумай! Ты была там!
– Я не знаю!
– Как он выглядел?
– Он был большим и сильным. С глазами, как… как будто он что-то делал с тобой, мысленно. О, Сайлас. Он убьет ее! – Она закрыла рот руками, подавляя рыдания.
Сайлас вскочил на ноги и повернулся к Мике.
– Куда бы ты пошел, если бы собирался… – Он оскалился, не в силах закончить предложение.
Мика так сильно прикусил внутреннюю сторону щеки, что почувствовал вкус крови.
– Я не знаю, куда бы он ее повел, но кое-кто может быть в курсе.
Он зашагал по коридору. Пол покачнулся, и он уперся в стену. Ярость поднялась в нем, заглушая боль, предательство. Он оплачет все позже.
Габриэль сидел с закрытыми глазами. Мика пнул его ногой.
– Подъем!
Глаза Габриэля дрогнули и открылись.
– Мика. Ты в безопасности.
Нежность в его взгляде показалась диким ударом в живот.
– Не благодаря тебе.
Габриэль поднял связанные руки и наклонил подбородок к охраннику, который стоял в дюжине футов от него и разговаривал по рации.
– Скажи, что сменишь его. Он не знает, кто ты. Мы сможем выбраться отсюда, взять одну из спасательных шлюпок, прежде чем кто-нибудь поймет, что нас нет.
Сердце Мики гулко бухало. Он с трудом мог смотреть Габриэлю в лицо. Брезгливость и отвращение боролись с преданностью, нежностью, любовью. И горе, нависшее над ним, как цунами, обрушилось на Мику.
– Ты сделал это. Ты помог убить всех этих людей.
– Я бы вернул все назад, если бы мог, клянусь тебе. Это была ошибка, ужасная ошибка.
Он не мог слушать страдающий голос Габриэля. Не мог позволить своим эмоциям встать на пути.
– Где Амелия?
Тень пробежала по лицу брата.
– Где она? Отвечай!
– Уже мертва, – мучительно произнес Габриэль.
– Габриэль! Пожалуйста!
– Каюта капитана. Кейн повел ее в каюту капитана. Но для нее уже слишком поздно, Мика. Мне так жаль. Я никогда не хотел этого. Никогда. Ты должен мне поверить…
– Я верил тебе. Я верил, что ты никому не причинишь вреда. Но ты привел Амелию сюда. Ты позволил им ее забрать.
Лицо Габриэля скривилось.
– Прости меня. За все.
Мика встал и отступил.
Отчаяние блеснуло в глазах Габриэля.
– Только мы?
Слово «всегда» растворилось у Мики на языке. Он больше не мог слушать. Его сердце разлетится на куски, если он это сделает.
– Ты мой брат. Ты всегда будешь моим братом. Я люблю тебя, но не могу спасти.
– Мика!
– Мне жаль. – Это походило на предательство – отвернуться от своей единственной семьи, от брата, которого он любил больше, чем самого себя. Как будто Мика лишился собственной души. Казалось, что все, что он когда-либо любил, рассыпается в прах в его руках.
– Пойдем! – позвал он Сайласа, срывающимся голосом.
Сайлас подошел к нему, подняв винтовку. Он направил ее на Габриэля, хотя его взгляд остановился на Мике.
– Скажи, может и ты предатель, как твой грязный крысеныш брат? Почему я должен тебя слушать?
Мика сдержал вопль возмущения, горя и ужаса.
– Потому что я знаю, где твоя сестра. Ты хочешь ее спасти?
Сайлас нахмурился, но кивнул.
– Мика, мне жаль…, – умоляюще проговорил Габриэль. – Прости меня.
Но Мика и Сайлас уже ушли.
Глава 48
Уиллоу
Уиллоу прижала винтовку к груди одной рукой, а другой обхватила маленькие пальчики Бенджи. Она вела группу вниз по нескольким лестничным пролетам. Надира шла позади нее, а две другие сотрудницы – сзади.
Мощный взрыв потряс стены и лестницу. Свет замерцал, затем погас, погрузив их во тьму. Несколько детей закричали.
– Все в порядке, – успокоила Надира.
– Ло-Ло! – Бенджи заплакал, сжав ее руку.
– Просто подождем. – Мгновение спустя включилось тусклое аварийное освещение на полу. Она моргнула, стараясь, чтобы глаза привыкли к непроглядному мраку. Внезапно каждая тень показалась Уиллоу живой, словно над ней насмехающейся. – Ладно, пошли. Быстрее!
Они спустились по лестнице на шестую палубу. Запах дыма заполнил ее ноздри. Уиллоу перегнулась через перила лестницы и увидела темно-серую дымку, просачивающуюся снизу-вверх по лестнице.
Этот путь закрыт. Им придется пройти по королевскому променаду к кормовой лестнице, ведущей к спасательным шлюпкам на четвертой палубе.
Корабль резко дернулся, и Уиллоу споткнулась, на мгновение схватившись за стену для равновесия, прежде чем заставила себя двигаться снова. Быстро обогнув угол, она уже сделала несколько шагов в сторону фойе, как вдруг замерла.
Движение. Справа мелькнула тень.
Она жестом велела Надире остановиться. Надира отступила к лестнице, но у Уиллоу и Бенджи не хватало времени. Ее взгляд метался, лихорадочно ища безопасное место. Ниша лифта находилась в другом конце фойе. Это был лучший вариант.
Уиллоу дернула Бенджи за руку и бросилась через открытое пространство, завернув за угол ниши. Прижала палец к губам. Бенджи кивнул, расширив глаза от ужаса.
Она осторожно выглянула из-за стенки. Надира и дети скрылись из виду. Должно быть, они сгрудились на лестнице, закрытые от посторонних глаз стеной лестничного пролета. Они пока в безопасности. Если тот, кто приближается, просто пройдет прямо, не сворачивая к лестнице слева или лифтам справа, тусклое освещение и тени могут их скрыть. Тогда они выживут.
И тут Уиллоу увидела кровь. Она хорошо просматривалась под светом аварийного освещения. Ее кровавые следы, темные и заметные на золотом ковре. Порезы на ногах от витрины кофейного бара кровоточили все это время, а Уиллоу даже не заметила. Отпечатки вели прямо к нише, в которой они ютились.
Звук тяжелых шагов приближался. Она прижалась спиной к двери лифта, сердце бешено колотилось в груди. Бенджи закрыл рот руками. Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, его лицо покраснело. Он хотел откашляться. Нет, нет, нет. Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.
Уиллоу накрыла его руки своими. Бенджи задрожал от усилия сдержаться. Ее собственное горло сжалось, как в тисках, перекрывая дыхание.
Шаги прекратились. Террорист заметил кровь. В ту же секунду его взгляд устремился по следам прямо к нише.
И вот он уже перед ней, стоит всего в нескольких ярдах. Даже при тусклом освещении Уиллоу видела его отчетливо. Он не надел лыжную маску. Светлые волосы и длинное лошадиное лицо. Мужчина поднял винтовку.
– Не подходи! – крикнула она. Надеясь, что Надира и другие дети убегут назад по лестнице, пока внимание террориста приковано к ней. Но сейчас она не могла об этом переживать. Не под дулом штурмовой винтовки, направленной прямо на нее.
Она сглотнула, сердце заколотилось сильнее. Ее ладони стали влажными, рука Бенджи заскользила под ее пальцами. Кашель Бенджи вырвался из его груди. Он задыхался, полукашляя, полувсхлипывая. Уиллоу крепче сжала его руку.
– Не надо этого делать! – Ее голос дрожал. – Корабль горит. Мы все просто пытаемся спасти свои жизни. Отпустите нас.
– Никто из вас, элитарные ублюдки, не заслуживает жизни, – прошипел террорист. Он подался вперед, бормоча проклятия под нос и тыча в них стволом винтовки, как копьем. Глаза, дикие и налитые кровью. Пятна крови покрывали его рубашку и шею.
На нем не было ран. Это не его кровь.
Он собирался их убить. Не потому, что должен. А потому что мог.
Время, казалось, замедлилось. Страх кричал Уиллоу, что нужно бежать. И, возможно, она могла. Она была быстрой. Она могла петлять и уклоняться. Может быть, ей удалось бы убежать. Но Бенджи нет. Он слишком мал, его ноги слишком коротки. Он не сможет убежать.
Если только не получится как-то отвлечь внимание. Если только у этого злобного ублюдка не появится более аппетитная цель. Она могла спастись сама, но не могла спасти их обоих. На принятие решения ушло всего мгновение. Уиллоу знала, чего бы хотела от нее мама. «Позаботиться о них». Она была эйт. Это ее обязанность.
– Когда я скажу тебе, – тихо проговорила Уиллоу, сжимая руку Бенджи, – беги. Не останавливайся. Представь, что это волшебство. Представь, что если побежишь со всех ног, ты исчезнешь.
«Я люблю тебя. И мне жаль». Но времени на эти слова не осталось. Она отпустила руку Бенджи.
Ее взгляд не отрывался от лица террориста. В глубине души бился страх, но и что-то еще. Смирение. И что-то похожее на покой. «Позаботиться о них». Чтобы спасти свою семью, она должна быть готова на все.
Да. Сейчас или никогда.
Уиллоу сделала шаг.
Глава 49
Мика
Мика и Сайлас помчались по коридору правого борта к третьей двери, отмеченной золотой табличкой с надписью «Капитан Либенберг».
Мика попробовал ручку.
– Заперто. У Шнайдера должен быть мастер ключ.
– Нет времени! – Сайлас ударил плечом в дверь. Она вздрогнула, но не поддалась.
Внутри кто-то закричал.
Мика задохнулся. Они ее нашли. Она жива. Но ужас от этого крика сковал его вены.
– Амелия! – завопил Сайлас. Он бил кулаками в дверь. Отступив назад, снова бросился на нее.
– Используй винтовку!
Сайлас размахнулся и ударил винтовкой по старомодной латунной дверной ручке. Она сломалась после четырех попыток.
Мика и Сайлас пинали дверь, пока она не открылась.
За дверью находилась гостиная – диваны, кофейный столик, голоэкран, открытая дверь в спальню, но мозг Мики едва регистрировал все эти вещи.
Два тела сцепились на полу рядом с журнальным столиком. На какое-то ужасное мгновение он не мог понять, что происходит. Затем его зрение сфокусировалось.
Амелия склонилась над телом мужчины. Кейн. Он стонал от боли, хватаясь за лицо. Она ударила его чем-то, с криком отчаяния. Кейн отпихнул ее, махнув рукой, но она снова и снова бросалась на него, нанося удары в шею, грудь и плечи.
