Текст книги "Надвигающийся шторм (ЛП)"
Автор книги: Кайла Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Это не по-американски, – хмуро заявил Брэдли Маркс.
Лопес поставил свой бокал с вином так сильно, что несколько алых капель брызнули на белую льняную скатерть.
– Верить в свободу – это по-американски.
– И у нас есть свобода! – заявил ее отец, его лицо помрачнело. – Но что такое свобода посреди страха и хаоса? США должны быть оплотом силы. Тяжелые времена требуют более жестких мер. Мы должны снова сделать нашу страну безопасной, убежищем в умирающем мире. Только тогда люди будут по-настоящему свободными.
– Боюсь, у нас с вами разные определения свободы, – жестко отметил сенатор.
За столом воцарилось напряженное молчание. Деклан сжал ножку своего бокала с вином. Отец, должно быть, невероятно напряжен. Он никогда не говорил так – по крайней мере, не на людях.
В ушах Амелии нарастал глухой рев. Она прочистила горло, положив руку на предплечье сенатора.
– Сенатор, вы без сомнения заботитесь о своих избирателях. Я уверена, они благодарны вам за отстаивание их интересов.
– Давайте за это выпьем, – громко объявила ее мать, поднимая свой бокал. – Мы все работаем на благо народа. В конце концов, именно с этой целью и проводится Национальный день здоровья. А теперь, кто хочет вкусных закусок из прошутто и дыни?
Вернулся официант, тот самый, который обслуживал их последние четыре вечера. Он был красив, с темными волнистыми волосами, бронзовой кожей и мальчишеским лицом. Он застенчиво улыбнулся ей, затем перешел на сторону ее отца.
– Могу я принять ваш заказ, сэр?
– Мне охлажденную слабосоленую икру. – Деклан наклонил голову в сторону Амелии. – Ей – хвост голубого омара, с карамелизованным маслом.
Она даже не любила омара. Рев в ее ушах усилился. Амелию всю обдало жаром. Ей нужен воздух. Она схватила свой клатч и отодвинула стул.
– Пожалуйста, извините меня.
– Амелия? Ты в порядке? – заволновалась мать.
Но она не ответила. Амелия не могла. Она поспешила через главные двери «Оазиса» и нырнула в небольшой альков. Открыла клатч и схватила одну из сигарет, лежавших рядом с ее автоинъекторами. Ее эпи-ручки, как она пыталась думать о них. На самом деле это были не эпи-ручки, и не от аллергии. Отец велел ей называть их так, чтобы ни у кого не возникало вопросов.
Она постучала дрожащими пальцами по сигарете, пока та не зажглась сама.
– В помещении курить запрещено.
Амелия рывком подняла голову. Офицер безопасности, она узнала его, он входил в дополнительную группу, следившую за Декланом и несколькими другими высокопоставленными клиентами по всему кораблю.
Он прислонился к стене, скрестив руки. Он был высок и хорошо сложен. Даже в его белой офицерской форме Амелия видела широту плеч, мускулы рук и груди. Кожа у него была бронзового цвета, а прямые черные брови и отросшая бородка придавали ему серьезный, задумчивый вид.
– Они неканцерогенные, – уточнила она.
– Это то, что тебе говорят?
Она пожала плечами.
– В любом случае, это не имеет значения.
– Почему? Потому что у твоего отца есть лекарство от рака? – В том, как он это сказал, чувствовалось что-то враждебное.
Она вздрогнула.
– Нет, конечно, нет.
Тень пересекла его лицо.
– Я не это имел в виду. Попробуем начать сначала. Я Габриэль Ривера.
– Амелия.
– Приятно познакомиться, Амелия. – Он кивнул на ее сигарету. – Раковые они или нет, но курить здесь все равно нельзя.
Она махнула рукой, смутившись.
– Ох. Прошу прощения. Я просто потушу…
– Можешь курить снаружи. Есть место за углом на палубе, вне видимости окон «Оазиса». Могу показать.
Она заколебалась, потом кивнула. Ей нужен свежий воздух.
– Спасибо.
Амелия прошла за ним через стеклянные двери на правый борт шестой палубы. Ветерок потянул ее французскую косу, вырвав несколько прядей волос, которые теперь развевались вокруг лица. Под ногами гудел двигатель. Она вдохнула соленый воздух. За корабельными огнями вода казалась черной как смола.
– Ты в порядке?
Она потрогала свою щеку.
– Я всегда бледная.
– Поэтому твои руки дрожат?
Она крепко сжала сигарету, кожа на лице запылала.
– Просто там жарко, вот и все.
На мгновение воцарилась тишина. Амелия старалась не думать о том, как отец отреагирует на сегодняшнее фиаско. Сенатор Лопес никогда не поддержит Закон о безопасности и защите Коалиции Единства. Напряжение этого вечера словно груз кирпичей давило ей на грудь.
Габриэль прислонился к стеклянным перилам, повернувшись к Амелии лицом.
– Знаешь, когда у меня плохой день, я всегда прихожу сюда и просто расслабляюсь на некоторое время.
– А я не могу налюбоваться океаном, мне кажется, что он простирается до бесконечности. – Даже произнося эти слова, Амелия задавалась вопросом, почему рассказывает ему так много. – Он затягивает тебя в свои глубины.
Он кивнул.
– Да, я это понимаю. Как твоя музыка.
Она подняла голову, их глаза встретились. Для успокоения Амелия затянулась сигаретой. Его пристальный взгляд нервировал.
– Я слышал, как ты играешь, – пояснил Габриэль, усмехаясь. – Неплохо, но я уверен, что ты это и так знаешь.
Она нахмурила брови.
– Это комплимент? Не могу понять.
– Ты знаешь, что да. – Он провел рукой по волосам. – Как тебе нравится «Гранд Вояджер»? Есть какое-нибудь место, которое хотелось бы увидеть? Закулисье в «Галакси Лаунж»? Капитанский мостик?
– Я уже бывала на мостике. С отцом.
Его губы скривились.
– Конечно. Как я мог забыть? У тебя есть доступ ко всему, что ты хочешь, и когда хочешь.
Ее желудок слегка скрутило. Казалось, он тонко издевается над ней, а может, и не очень тонко.
– Я должна вернуться внутрь.
– Правда желаешь вернуться?
Амелия не ответила, только выдохнула струйку искусственного дыма. Ветерок подхватил его и унес в пространство, окружавшее их маленькую лодку на просторах бескрайнего, пустынного океана.
– В конце концов, это твой отпуск. Разве ты не должна делать только то, что хочешь?
Она фыркнула.
– Хотела бы я.
Габриэль сделал еще один шаг ближе. От него пахло сочетанием чего-то мускусного и мужского, кедром или сосной, глубоким и диким лесом.
– Я серьезно. Тебе явно стоит немного развлечься. Пойдем со мной.
Она повернулась к нему лицом, пораженная такой бесцеремонностью.
– Прости?
Он улыбнулся, его глаза стали еще темнее.
– Пойдем со мной. Я покажу тебе корабль, его внутреннюю работу, его «начинку». То, что ты не увидишь во время официальной экскурсии.
Ей следовало вернуться внутрь и очаровывать душных, скучных политиков и руководителей компаний, как Амелия всегда делала. Она не владела ситуацией в этом разговоре. Она не могла его понять. Казалось, Габриэль колеблется между дружелюбием и легкой враждебностью. Это заставляло ее нервничать. Он заставлял ее нервничать.
И все же он был невероятно красив. Амелия не могла этого отрицать. Она не могла не заметить трепета в животе, когда почувствовала на себе его взгляд. Она облизнула губы.
– Я на самом деле должна идти.
– Будет весело. И я буду джентльменом, обещаю.
Она сделала шаг от перил, подальше от него. Корабль покачнулся, и Амелия поборола волну головокружения.
– Разве нет какого-то правила, что экипаж и пассажиры не должны вступать в отношения друг с другом?
Габриэль усмехнувшись приподнял бровь.
– Это то, что ты хочешь сделать? Вступить в отношения?
Амелия покраснела. На секунду она представила, каково это. Удрать, бросить вызов отцу. Как он будет взбешен, когда поймет, что его единственная дочь, его драгоценность, не вернется на почетный ужин. Что она посмела его ослушаться.
– Прости, я правда не могу.
Она глубоко вздохнула, взяв себя в руки. Она не могла делать все, что хотела. Ей нужно постараться выложиться по максимуму. Стать лучше.
Амелия вытеснила из головы Габриэля Риверу и его темные, задумчивые глаза и направилась внутрь, возвращаясь к своим обязанностям.
Глава 7
Уиллоу
Уиллоу прикрыла глаза рукой и наблюдала за Бенджи и Зией, резвящимися в бассейне. В чистом безоблачном небе ярко светило солнце, но при этом дул прохладный ветерок.
Она прогулялась по палубе, чтобы отвлечься от шумных детей, а затем ввела пароль в смартфлекс, который ей одолжила мама. Он был старым, потертым и простым, совсем не похожим на великолепные смартфлексы, что носили все остальные. Представители элиты могли похвастаться тонкими браслетами из дымчатой платины, мерцающего розового золота или серебряной филиграни, окаймленной крошечными рубинами. Их гаджеты выглядели как дизайнерские украшения, пока не активировались цифровые накладки или голопорты. Но в смартфлексе ее мамы хотя бы имелся голо-порт, в отличие от ее собственного.
Последние пять дней Уиллоу все время хотела позвонить своей лучшей подруге Рианне. Она провела пальцем по аватарке Рианны, и через мгновение появилось ее голо. Обычно Рианна сияла и кипела энергией, но сейчас ее смуглая кожа выглядела увядшей, глаза – стеклянными, а косы – растрепанными и неухоженными.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты уже помолвлена с богатым плейбоем-генеральным директором, – пробурчала Рианна.
– Нет, черт возьми. Они все заносчивые придурки.
– Это их упущение. – Рианна кашлянула и поплотнее натянула на плечи розовое одеяло в горошек.
– Ты в порядке?
– У меня этот армагедонский грипп летучих мышей, от которого СМИ сходят с ума. Эта штука жутко неприятная.
Уиллоу нахмурилась.
– Не похоже, что у тебя слишком сильный жар.
– Забавно, что ты так говоришь. На самом деле мне ужасно, ужасно жарко. У тебя когда-нибудь температура поднималась до сорока?
– Серьезно? Разве ты не должна быть в больнице?
Рианна хмыкнула.
– Они сейчас вроде как переполнены.
– Что значит «переполнены»?
Рианна отмахнулась.
– Здесь все больны. А ты знаешь, как эти чертовы пограничные посты не пускают тебя в соседний город без медицинской справки. Мы застряли здесь. Несколько дней это была просто дурацкая простуда, которая никак не проходила. А потом бац. Вчера я проснулась с ощущением, что меня перемололи в блендере. Не рекомендую.
Уиллоу почувствовала укол вины. Вот она пила шампанское каждый день, а Рианна выблевывала свои кишки.
– Мне очень жаль. Ты хотя бы справилась с тем тестом по физике?
Рианна кашлянула.
– Они вчера закрыли все школы в Ньюарке.
– Серьезно?
– Добровольный карантин или что-то в этом роде. Хотя не очень-то похоже на добровольный.
По позвоночнику Уиллоу пробежала нервная дрожь. Она не обратила внимания. Каждый год школы закрывались на несколько дней или недель из-за гриппа или другой новой болезни, но никогда в таком количестве. И не все одновременно. Странно.
Она нажала на левый верхний угол смартфлекса, и на главной странице появилось лицо Рианны, а внизу под сплетнями знаменитостей, почти постоянными погодными рекордами и последними новостями о заражении сои, распространяющемся по южным штатам, проползли заголовки различных новостных сайтов: «Вице-президент Слоан заявляет, что опасения по поводу эпидемии раздуты», – гласил один заголовок. В другом говорилось: «Всеобщая вакцина против гриппа объявлена успешной».
– В новостях пишут, что ситуация улучшается. Много обреченности и уныния из-за пустяков.
Рианна фыркнула.
– Я сейчас выблюю на тебя всю эту обреченность и уныние, сучка.
– Я тоже тебя люблю. Разве ты не получила бесплатный укол?
– Бесполезные пять часов стояния в очереди, как по мне. Бессмысленный рекламный трюк.
– Наверное, ты уже заразилась.
– Похоже. – Лицо Рианны приобрело еще более нездоровый оттенок. Она несколько раз сглотнула. – А если серьезно, то у нас с унитазом свидание. Иди поцелуй за меня горячего богатого парня, ладно?
Уиллоу отключилась, ощущая нехватку Рианны как физическую боль в груди. Рианна была забавной, непочтительной и всегда готова на риск. Этот круиз в корне изменился бы, находись здесь ее лучшая подруга. С любым человеком ее возраста, который не смотрел бы на Уиллоу как на изгоя или заразную болезнь, стало бы лучше.
Шел уже пятый день круиза. Все только и делали, что ели, пили, загорали и развлекались в бассейнах, казино и спа. Но Уиллоу не участвовала ни в одном из этих занятий. Она снова застряла, наблюдая за своими братом и сестрой.
Вместо того чтобы отдыхать, ее мама работала, даже надела свою дурацкую униформу уборщицы. Очевидно, сервисные боты подверглись хакерской атаке. Шутка какого-то анархиста. Уиллоу могла только представить, как возмущалась богатая элита, когда ей не пополняли запасы воды в бутылках за восемьдесят долларов или не клали на кровать идеально сложенное полотенце в форме лебедя.
Глядя усталыми глазами, мама стиснула ее руки, и извиняясь проговорила:
– Бенджи может пойти в детскую зону на четырнадцатой палубе, чтобы дать тебе передышку, но Зия слишком большая. И все же твоя сестра еще недостаточно взрослая, чтобы оставаться одной, ты понимаешь?
– Ладно, как скажешь, – стараясь не надуться, ответила Уиллоу.
– Пожалуйста, Уиллоу. Ты – эйт. Они – твоя ответственность. Позаботься о брате и сестре. Сделай это для меня, хорошо?
Уиллоу устала быть старшей сестрой, устала от постоянной ответственности. Она уже провела последние четыре дня в роли терпеливой няньки: сводила Зию и Бенджи в игровой центр «Мир экстрима», умудрилась не замерзнуть до смерти в снежной комнате и скользила по комнате с низкой гравитацией, где они глотали плавающие шары лимонада. А еще она часами плескалась в бассейне, обучая Бенджи плавать без спасательного жилета.
На полсекунды она позволила себе подумать, что эта поездка может быть так же удивительна, как и рекламировалось. Но даже это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она чувствовала себя виноватой за это, но ничего не могла с собой поделать.
Уиллоу смотрела на океан, простиравшийся во все стороны, на бескрайние просторы глубокого синего цвета. Как прекрасно. И спокойно. По крайней мере, на корабле нет беспилотников, дурацких пограничных постов и раздражающей голорекламы, как в городе, постоянно сканирующей сетчатку глаза и требующей внимания: «Уиллоу, попробуй образец Desire, нашей новой формулы с феромонами, которая гарантированно заставит твоего парня бла-бла-бла для тебя». Или: «Наш новый Allure имеет весь вкус настоящей, выращенной в почве пищи без калорий, так что ты наконец сможешь сбросить эти пятнадцать фунтов, Уиллоу!» Как будто только калории – причина, по которой ни один нормальный человек больше не может есть чизбургеры.
Она вздохнула, повернулась обратно к бассейну и своим бесконечным обязанностям – и наткнулась на большую, тяжелую фигуру.
– Ой, простите! – Она попятилась назад и посмотрела вверх. И вверх. Над ней возвышался гигант. Он был высоченным, по крайней мере, метр восемьдесят три, может быть, метр восемьдесят четыре, и он обладал крупным телом. – Я не…
– Увидела меня? – спросил он язвительно, протягивая руку. – А меня обычно так трудно не заметить. Я Финн Эллингтон-Флетчер.
Уиллоу пожала массивную руку Финна. Он был молод, вероятно, ее ровесник, с гладкой орехово-коричневой кожей, ямочками на щеках и щелью в слегка кривых зубах.
– Приятно познакомиться. – Она разгладила свой сарафан на животе, желто-подсолнечный, который позаимствовала у Рианны. Этот корабль и эта одежда заставляли ее чувствовать себя кем-то другим. Она хотела быть кем-то другим, хотя бы на один чертов день. – Я… Гвинет. Мои родители таскают нас на эту штуку каждый год.
Финн удивленно приподнял брови.
– Забавно, но я не помню тебя, Гвинет.
Она улыбнулась шире. Уиллоу не ожидала, что он окажется постоянным пассажиром, а значит, сыном представителя элиты. Точнее, это делало его самого элитой. Скорее, она приняла бы его за члена экипажа, не находящегося на службе, или кого-то в этом роде. Но как говорится, заварил кашу, так не жалей масла.
– Я сильно изменилась. Может, дело в волосах.
Он кивнул.
– Наверное. Откуда ты?
– Нью-Джерси. Авалон. – Она назвала самый причудливый район, который только могла вспомнить. – Но мы проводим лето в Хэмптоне.
Ничего лучше она придумать не смогла. Рианна бы уже сочинила полную предысторию и убедила его, что она южная дебютантка, собирающаяся на свой первый бал. Но она не Рианна. И Рианны здесь нет.
– А ты?
– Мой папа – биотехнолог в компании «БиоГен». Я живу с мамой в Вирджинии. Они в разводе. Но по-прежнему провожу много времени с папой. Мы каждый год посещаем Саммит процветания.
– Круто. И как… тебе весело?
Он пожал своими массивными плечами.
– А что может не нравиться? Признаться, в том, что меня сторонятся более обеспеченные и социально продвинутые сверстники, есть свои плюсы. Можно довольно близко познакомиться с книгами в здешней замечательной библиотеке.
Уиллоу рассмеялась прежде, чем смогла остановить себя. Возможно, это прозвучало грубо, но Финн не выглядел обиженным.
– Почему тебя сторонятся?
Он показал рукой на себя.
– Слишком большой. Слишком громкий. Слишком много всего. Может быть, я недостаточно утончен для их вкусов? Кто знает.
– Их потеря, – серьезно произнесла Уиллоу.
Финн снова улыбнулся, показав щель между зубами.
– Я люблю играть в пинг-понг. Но победа, как ни странно, не приносит мне такого удовольствия, когда я играю сам с собой. Беготня за мячиком буквально по всей площадке быстро теряет свою привлекательность.
– Я никогда не играла в пинг-понг.
– Это не самый элитный вид спорта, верно? – уныло произнес Финн. – Слишком много пота.
Она подняла подбородок.
– Я не боюсь вспотеть.
– Отлично. Может быть, я смогу научить тебя как-нибудь.
По ее шее поползло тепло. Ей нравился этот парень. Он смотрел на нее так, словно она настоящий человек, а не паразит.
– Да, можно попробовать.
– Как насчет сейчас?
И тут Бенджи позвал ее по имени, умоляя посмотреть на его новый пушечный прыжок. От разочарования у нее все забурлило в животе.
– Прости, – стиснув зубы, сказала Уиллоу. – Может быть, в другой раз.
Обычная история ее жизни.
Глава 8
Мика
Мика встал перед братом, плечи напряжены, голос звучит хрипло.
– Мне нужно с тобой поговорить.
Габриэль наколол на вилку стручковую фасоль и помахал ею перед собой.
– Помнишь, мама всегда заставляла нас есть овощи во время каждого приема пищи, даже на завтрак?
– Я искал тебя по всему кораблю.
Габриэль усмехнулся.
– Я все еще ем овощи, хотя ее больше нет рядом, чтобы меня заставлять. Глупо, да?
– Где ты был?
Габриэль неопределенно пожал плечами.
– Был занят.
Внутри Мики разгорался гнев. Он не позволит брату отмахнуться. Не сегодня. Он наконец загнал Габриэля в угол в офицерской столовой после того, как отработал свою смену. Ему пришлось обслуживать мужчин среднего возраста, страдающих от солнечных ожогов, и богатых женщин, охваченных восторгом от «выгодных сделок», которые они заключили с бедняками в шумных магазинах Гранд-Кея.
«Гранд Вояджер» только что вышел из своего второго порта, Гранд-Кей на Багамах. Шел пятый день, и они направлялись на Гранд-Терк, чтобы пополнить запасы провизии и предоставить девятистам элитным пассажирам на борту возможность взглянуть на лучшее, что может предложить Карибский бассейн. Но Мика не интересовался пляжами и пальмами.
Габриэль три дня упорно его избегал. Он не отвечал ни на сообщения, ни на сигнал смартфлекса. В груди Мики полыхала злость с тех пор, как он обнаружил наркотики. Он не мог больше ждать.
– Ты меня игнорируешь?
Габриэль одарил его ленивой улыбкой.
– Конечно, нет. Я работал.
– Мне нужно всего пять минут.
Габриэль откинулся назад, заложив руки за голову.
– Чего ты хочешь?
– Габриэль.
– Ох, ладно. – Габриэль отлепился от стула и последовал за Микой в коридор. Стены коридора покрывали бежевые плакаты с объявлениями и правилами техники безопасности, а голые полы и открытые трубы резко контрастировали с роскошью, царившей наверху. Но никого не волновало состояние помещений для экипажа.
Все лицо Мики покрылось испариной, уши горели. Он облизал губы.
– Я ходил в прачечную. И я видел наркотики.
Габриэль разгладил мелкую складку на своей форме охранника.
– Какие наркотики?
– Наркотики, которые ты провозишь на корабле.
– О чем ты говоришь?
Мику захлестнула новая волна гнева. Габриэль умел лгать. Всегда умел. Но Габриэль не должен лгать ему. Он не должен был лгать своему собственному брату. Они поклялись.
– Чжан мне рассказал.
Габриэль прислонился к стене и скрестил руки на груди. Его лицо оставалось спокойным, а брови приподнялись в легком любопытстве.
– Чжан – кусок дерьма. Маленькая крыса, шныряющая в недрах корабля. Он ищет, кого бы обвинить. Я не имею никакого отношения ни к каким наркотикам. С чего бы это?
Мика отчаянно хотел поверить ему, но факты говорили об обратном. Они многое объясняли. Красивая одежда. Тихие разговоры. То, как лицо Габриэля застывало при каком-нибудь безобидном вопросе или замечании, и как он отгораживался от Мики без всякой причины.
– Тогда у тебя не будет проблем, когда я доложу об этом капитану.
– Ты должен соблюдать субординацию и докладывать главному офицеру безопасности Шнайдеру.
– Шнайдер в этом замешан. Но ты и сам это знаешь.
– Ничего такого я не знаю. Нарушение субординации противоречит правилам. Тебя привлекут к дисциплинарной ответственности – если просто не вышвырнут в следующем порту. – Но что-то изменилось в лице Габриэля, появился намек на беспокойство внутри глаз. Он не боялся Шнайдера. Он опасался капитана.
Мика прикусил внутреннюю сторону щеки, отгоняя дурноту. Он заставил свой голос звучать уверенно.
– Сегодня вечером я иду к капитану Либенбергу. Если ты чист, тебе не о чем беспокоиться.
Два члена экипажа проходили мимо. Мика посторонился, чтобы их пропустить.
Руки Габриэля сжались в кулаки. Флуоресцентные лампы высветили тени в глубине его глаз.
– Мика, подожди. Ты знаешь, сколько людей пострадает от этого? Я беспокоюсь об их благополучии. Уволят десяток человек, и что будут делать их семьи? Они будут голодать. Мика, эти парни просто пытаются заработать на жизнь. Ты знаешь, как это тяжело. Ты знаешь, каково это сейчас.
– Знаю. – Он помнил, как это было, как тяжело приходилось работать их родителям, чтобы просто хватало на электричество и еду на столе. Но даже в самые тяжелые времена мама никогда никому не причиняла вреда. Даже их отец, всегда такой злой и раздраженный, только принимал «Шелк», но никогда его не продавал. – Это нарушение закона.
Габриэль с раздражением выдохнул.
– Ты не понимаешь. Закон – это не что иное, как оружие, используемое элитой для угнетения остальных.
– Разве ты не помнишь папу? – Голос Мики надломился. Их отец, который так много работал, чтобы обеспечить свою семью. Он приходил домой после долгого дня и готовил ужин, чтобы мама могла отдохнуть. Он любил мастерить, вырезал деревянные поезда и человечков для Мики и Габриэля, когда они были маленькими. Он бывал вспыльчив, но никогда не поднимал руку на жену и детей.
Их отец не мог спокойно смотреть, как его жена умирает от рака, слабея и страдая с каждым днем. Беспомощная ярость захлестнула его изнутри, выжигала до тех пор, пока он, наконец, не обратился к «Шелку», чтобы заглушить свой гнев. Пока, все не закончилось.
– Я собираюсь сообщить об этом, с тобой или без тебя.
Мика повернулся и пошел прочь. Он молился, чтобы его брат промолчал, цепляясь за ниточку надежды, что ошибся, что каким-то образом Габриэль не замешан. Может быть, Чжан соврал. Может быть, это какая-то ошибка. Может быть, все будет так же как раньше, а брат останется его лучшим другом.
Он не успел пройти и пяти шагов, как Габриэль заговорил.
– Подожди.
Мика повернулся и встретился с ним взглядом.
– Если ты сдашь эти наркотики, то сдашь и меня.
Сердце Мики сжалось в груди. Все слова, которые он хотел сказать: «Почему? Как ты мог так поступить? Как ты мог солгать мне?» – застряли в его горле как репей. Он сглотнул.
– Я должен.
– Ты не должен ничего делать, брат. Я клянусь тебе, это для хорошего дела.
– Я должен, – повторил Мика, как будто забыл все остальные слова.
– Нет. Не должен. И не будешь. Это я. Ты знаешь меня. Я бы не стал заниматься этим, если бы не веская причина. Поверь мне.
– Поверить тебе? Ты перевозишь наркотики!
– Ты хороший человек, Мика. И за это я тебя люблю. Но мне нужно, чтобы ты поверил, что я тоже хороший человек.
Его брат был хорошим человеком. В глубине души Мика знал это. Габриэль мог быть вспыльчивым. В нем кипел гнев, как и в их отце. Он вступил в ряды «Новых Патриотов», постоянно выступая против коррумпированного правительства. Он часто ввязывался в драки в школе. И он отправил того мальчишку из парка в больницу все эти годы назад. Мика до сих пор содрогается при воспоминании, что Габриэль сделал из-за него, для него. Акт насилия, который Мика не мог оправдать. Но все же действия Габриэля всегда направлены на защиту чего-то или кого-то другого.
Но сейчас все по-другому. Все это не имело никакого смысла.
– Что происходит?
Взгляд Габриэля смягчился.
– Я бы сказал тебе, если бы мог. Это для хорошего дела, больше я ничего не могу рассказать.
– Это все равно не означает, что то, что ты делаешь, менее неправильно. Разве ты этого не видишь?
– Для тебя все просто. Кто-то может позволить себе видеть вещи только в черно-белом цвете. Но остальные так не могут.
– Правильное и неправильное вот что значит черное и белое. – Мама учила его поступать правильно, даже если это причиняло боль. «Будь хорошим, – всегда говорила она Мике, сжимая его руку. – Будь храбрым». Так она сказала ему тогда перед смертью в больнице. «У Бога такие планы на тебя, сын мой. Будь хорошим. Будь храбрым».
Рот Габриэля сжался.
– Ты прямо как мама, когда так говоришь.
– Габриэль…
– Так ты прикроешь меня или нет?
Мика колебался.
Габриэль не сводил с него испытующего взгляда.
– Только ты и я. Только мы.
– Всегда, – выдавил Мика, с трудом совладав с голосом.
– Видишь? Я знал, что ты сделаешь правильный выбор. Ты всегда так поступаешь.
Долгое мгновение никто из них не говорил. Мика смотрел на Габриэля, но не мог прочитать его, больше не мог. Если вообще когда-нибудь умел.
Габриэль потер затылок.
– Слушай. У меня полно работы. Я знаю, ты поступишь правильно.
– Что по-твоему значит «правильно», Габриэль?
– Правильно это доверять мне. И верить в высшее благо. – Он говорил с такой уверенностью, с такой убежденностью.
Но Мика не чувствовал ничего, кроме сомнений. Он стоял на краю зияющей дыры, готовый вот-вот упасть.
– Габриэль…
Но его брат уже закрылся, словно захлопнул за собой дверь. Мика смотрел, как он быстро идет по коридору и исчезает за углом. Габриэль вел себя так, будто ничего страшного не произошло, будто мир Мики не разлетелся на тысячу осколков.
Вопросы рвали его на части, острые как стекло. Как он мог предать собственного брата? Как он мог жить с самим собой, если не расскажет о наркотиках? Как ему жить, если он это сделает?
Мика ходил по кораблю как в оцепенении, улыбаясь по мелочам, приветствуя пассажиров, смеясь над шутками членов экипажа.
И все это время тайна тлела в его глазах, как горящий уголь.
На следующий вечер, закончив свою смену, Мика отправился на пляжную палубу. «Гранд Вояджер» отчалил от Очо-Риос несколько часов назад.
Дальше по палубе пары в изысканных вечерних платьях и смокингах готовились к фотосессии. Стены на шестой палубе у обеденного зала «Оазис» уже пестрели тысячами снимков, а ведь это только шестой день круиза.
Ветер хлестал волосы Мики по лицу и слепил глаза. Он стоял у стеклянных перил на палубе и смотрел на бескрайнее и бесконечное море. Океан простирался по обе стороны, насколько хватало глаз, горизонт уходил в темноту. Бледная полоска лунного света отражалась на воде. Вдалеке сверкали огни родственного круизного лайнера, словно упавшая с неба звезда.
Его окружало столько красоты, но внутри он чувствовал себя раздираемым пополам. Со вчерашнего дня Мика не разговаривал с братом. Прощальные слова Габриэля эхом отдавались в его голове. «Только ты и я. Только мы. Всегда».
Сомнения грызли его. Как он мог стоять в стороне и ничего не делать, пока токсичные, разрушающие жизнь наркотики добирались через океан и загрязняли его страну? И все же, как он мог сдать собственного брата? Габриэль был его домом, его компасом, его неизменной Полярной звездой.
Мика смотрел на воду, пока его зрение не затуманилось. В глубине груди прорастало семя ненависти. Он знал, что сделает. Как только с его губ слетело «Всегда», он уже знал.
Ничего. Он ничего не сделает.
И он уже ненавидел себя за это.
Глава 9
Габриэль
Габриэль стоял на стеклянном помосте тринадцатой палубы, испытывая тревогу и предвкушение. Сегодня шел седьмой день круиза. Приближалось долгожданное время. Наконец-то мир изменится.
Симеон прислонился к стеклу рядом с ним, вместе со своим первым помощником, Алексом Кейном, огромным белым парнем с короткой стрижкой, толстой, выпуклой шеей и телом, сложенным как бульдозер.
Они смотрели на террасу кафе «Воображариум», где пассажиры поглощали свои роскошные завтраки. Их тарелки изобиловали экзотическими свежими фруктами, и все они готовились к очередному ленивому дню обжорства и роскоши.
По правому борту солнце сияло белым шаром в голубом небе. Габриэль не боялся высоты, но все равно чувствовал странный дискомфорт, когда видел, как далеко под ногами сверкает океан. Он избегал смотреть вниз. Вместо этого проверил записи с камер видеонаблюдения на своем планшете. Все под контролем. Все в норме. Пока что.
– Наслаждаешься погожим деньком? – Кейн сжал свои мощные руки. Хотя они находились на одной стороне, Габриэль сразу невзлюбил Кейна, как только встретил его два года назад. Кейн источал злобу, получал удовольствие от причинения боли и не скрывал этого. Но Симеон доверял Кейну, а значит, Габриэль вынужден его терпеть.
– Кейн, – как можно сердечнее отозвался Габриэль.
Симеон махнул рукой, чтобы они замолчали, и поднес спутниковый телефон к уху.
– Что изменилось? – Долгая пауза. Его лицо потемнело. – Да, я понимаю. Я свяжусь с филиалом и договорюсь о месте встречи.
Когда он отключил телефон и повернулся к Габриэлю и Кейну, его лицо пылало от ярости.
– Что случилось? – спросил Габриэль.
– После того, как разберешься с «обезьяньим островом» и отключишь связь и корабельный локатор, у меня есть для тебя еще одно задание. Доставь девчонку Деклана Блэка в безопасное место, пока я не свяжусь с тобой.
– Зачем? Я хочу быть здесь, служить делу.
– Я сделаю это. – Кейн усмехнулся. – Я дам этой девке больше, чем она сможет вынести.
– Нет! – Габриэль ничего не чувствовал к Амелии Блэк. Ничего. Она лишь цель, часть его миссии и не более. И все же мысль, что кто-то вроде Кейна прикоснется к ней, заставила его кровь закипеть. – Держись от нее подальше.
Симеон бросил на Кейна предупреждающий взгляд.
– Ни в коем случае. Мы здесь не для этого.
Кейн громко рассмеялся.
– Значит, мы здесь ради романтики? Что за хрень, Симеон?
