Текст книги "Надвигающийся шторм (ЛП)"
Автор книги: Кайла Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Острая горечь застыла на его языке.
– Просто сделай это.
Она вдавила лезвие глубже.
Глава 34
Уиллоу
Уиллоу оказалась в ловушке.
По тропинке к ней приближались три фигуры. По меньшей мере двое находились сзади. Японский клен не обеспечивал достаточного прикрытия. Она осталась без защиты.
Мост. Десять футов прямо впереди. Он ближе всего. Единственный вариант. Она опустилась на четвереньки и поползла к нему, надеясь, что гроза и окружающий шум скроют ее движения.
Уиллоу пробралась сквозь несколько ухоженных кустов, названия которых не знала. Шипы и острые ветки тыкались ей в лицо, царапали руки.
Преодолев заросли, она соскользнула по галечному берегу в воду, стараясь не допустить всплеска. Вода была холодной и глубже, чем она думала – до бедер, если бы Уиллоу стояла. Она низко пригнулась, чтобы вода доходила ей до шеи, и поплыла к мосту.
Мост имел дугообразную форму и ширину около шести футов, под ним сгущались темные и тяжелые тени. Если ее не заметили, когда она спускалась в воду, то она должна быть…
Уиллоу на что-то наткнулась. Это что-то ударило ее в ответ.
Она подавила крик.
Что-то мокрое и теплое схватило ее за руку.
– Шшшш!
Она моргнула, сердце бешено колотилось, каждый нерв и клетка ее тела пришли в боевую готовность. Она привыкла к темноте.
Девочка приблизительно ее возраста пристально смотрела на нее, сверкая белками широко раскрытых глаз. Уиллоу узнала в ней одну из тех богачек, которые расхаживали по кораблю так, словно он принадлежал им – высокую афроамериканку с медно-рыжими кудрями, образующими ореол вокруг лица. Полные губы и рельефные скулы делали ее внешность идеальной. Даже в страхе она выглядела как существо с другой планеты.
Уиллоу выдохнула.
Девчонка впилась длинными наманикюренными ногтями в предплечье Уиллоу. И поднесла один палец к губам.
Уиллоу кивнула. Они подняли головы к мосту над ними и прислушались.
Тяжелые шаги гулко простучали по настилу. Голоса доносились с обеих сторон.
– Докладывайте.
– Нашли около десяти человек, прячущихся на катке. Они раздобыли несколько пожарных топоров, а у одного был пистолет. Потеряли Круза и Сэмпсона. Но мы их всех перебили.
– Продолжайте. Я хочу, чтобы каждый уголок этого корабля очистили. Больше никаких сюрпризов.
– Принято.
Сердце Уиллоу заколотилось громче, дико ударяясь о ребра. Конечно, они его услышат. Они найдут их и тогда…
– Ну, так приступай, вонючая крыса.
Два пары сапог зашагали с мостика в сторону кормовой части корабля.
– Все почти закончилось, – раздался тихий голос сверху. Женский. С акцентом, который Уиллоу не могла определить. – Осталась еще пара. Потом все будет готово к взрыву.
– Я сам пристрелю эту мелкую гниду.
– Не сомневаюсь. Но сначала нам нужно уложиться в срок.
Вторая группа ушла в противоположном от кормы направлении.
Уиллоу мысленно считала секунды. Они прождали целую минуту, прежде чем кто-то из них осмелился пошевелиться или вздохнуть.
Девушка начала плакать, слезы текли по ее щекам.
– Я была со своей подругой, Кендэл, в казино. Мы слышали это дурацкое объявление, но нам повезло с игровым автоматом, и она сорвала куш в пятнадцать сотен баксов. А теперь… теперь она мертва. Они просто ворвались, как сплошная черная стена… Они убили так много людей. Просто расстреливали всех подряд, как будто пассажиры пустое место.
– Я знаю. – Уиллоу чувствовала оцепенение, не вникая в ее слова. Ее мозг не мог сосредоточиться. Он постоянно возвращался к разговору, который они подслушали. Она повторяла фразы снова и снова в своей голове.
– Я побежала, что мне оставалось делать?
– Понимаю. Все в порядке. Я Уиллоу. Как тебя зовут?
– Селеста Кингсли-Йетс. Как нам теперь быть?
Уиллоу подняла руку из воды, показав браслет на запястье.
– Я сначала думала добраться до помещений экипажа и спрятаться в каюте, пока флот или кто бы то ни было не придет нас спасти. Но мне нужно…
– Ты можешь открыть каюты?
– Это мамин браслет. У нее есть доступ. Но я не собираюсь…
Но Селеста уже отплыла от нее. Они вынырнули из-под моста, осмотрели окрестности и вылезли наружу. Вода стекала по рукам и ногам Уиллоу. Ее платье промокло и прилипло к влажной коже. Она потянула за ткань, скатала ее в шарик и отжала.
Селеста запнулась на тропинке, потянув лодыжку.
– Сними обувь, – посоветовала Уиллоу. – Это чудо, что ты ничего не сломала.
Селеста выпрямилась, недовольно нахмурилась, но послушалась. Она швырнула каблуки в ручей, застыв от плеска. Но поблизости не было никого, кто мог бы их услышать. Даже промокшая с ног до головы, Селеста излучала изысканность и класс. Она родилась с этим.
– Чего ты ждешь? Пошли.
Но Уиллоу не могла пошевелиться. Ее мышцы отказывались работать.
– Что-то не так.
Селеста сжала руки на бедрах.
– Алло? Это преуменьшение века.
– Эти пираты, или террористы, или кто они там. То, что они говорили…
– Какая разница? – яростно прошипела Селеста. – Давай просто пойдем!
Ужас заскребся по ее позвоночнику.
– Они говорили о бомбах.
Глаза Селесты расширились.
– Что?
– Они начинили корабль взрывчаткой. Вот о чем они говорили.
– Нет…
– Да. Они собираются взорвать корабль.
– Тогда что нам делать? – Селеста расплакалась, в ее голосе звучали истерические нотки.
– Тихо! – Взгляд Уиллоу метнулся вверх и вниз по мозаичной дорожке. По-прежнему ничего. – Может быть, спасательные шлюпки. Но они, наверняка, охраняются, чтобы никто не сбежал. Но я не собираюсь туда идти.
– О чем ты вообще говоришь?
– Я не могу спрятаться или пойти к спасательным шлюпкам. Сначала я должна найти своего брата.
– Единственное, что нужно делать, это спасать себя. Все остальное – глупость. Тебя просто убьют!
Каждое слово Селесты звучало правдой. Уиллоу мечтала сбежать вместе с ней, убраться к черту, пока еще есть возможность. Каждая секунда промедления ставила под угрозу ее собственную жизнь. Но она должна найти Бенджи. Она не могла оставить его, даже если корабль вот-вот взлетит на воздух.
Ее мама взрослая. Она могла позаботиться о себе сама. Но Бенджи нуждался в ней больше, чем когда-либо. Она должна его спасти. Она должна хотя бы попытаться. Это меньшее, что она могла сделать после…, но Уиллоу отказывалась думать об этом.
– Мне жаль. Я не могу.
Селеста поджала губы.
– Ты просто идиотка.
Так легко. Всего один шаг. Сделать один шаг в сторону Селесты, и решение будет принято. «Подумай о себе. Спаси себя».
Вместо этого ее сознание заполонили образы сломанного тела Зии. Уиллоу не могла. Что хорошего будет в ее жизни, если она не сможет смотреть на себя в зеркало? Она должна пойти на это. У нее нет выбора.
– Слушай, ты можешь пойти со мной. Но я не буду прятаться. И я не пойду к спасательным шлюпкам без моего брата.
– Ты сумасшедшая!
– Может быть. Но я обязана это сделать.
– Просто отдай мне браслет! – Глаза Селесты вспыхнули ярким и лихорадочным огнем. – Я найду каюту, где можно спрятаться. Я буду ждать тебя.
Уиллоу посмотрела на нее. И сделала шаг назад.
– Это совершенно бессмысленно. Я не могу дать тебе ключ. Прости, но он может мне понадобиться.
– Я буду ждать тебя. Разве я не сказала это?
– Послушай, ничего личного.
Что-то пронеслось над лицом Селесты в тусклом пурпурном освещении. Свет сменился на желтый, мерцая в тенях под глазами Селесты, как жуткий фонарик. Кожа вокруг ее глаз и рта натянулась, напоминая маску.
Ее взгляд переместился на запястье Уиллоу.
Она бросилась на нее в тот самый момент, когда Уиллоу отпрыгнула назад. Селеста толкнула ее, и они обе упали. Селеста схватила ее за лодыжку. Уиллоу сильно ударила ногой, попав в мягкую плоть.
Селеста завизжала, но звук получился низким, задушенным.
Уиллоу поднялась на ноги, мозаичные плитки на тропинке меняли цвет от бледно-розового до шербетно-оранжевого и пульсирующего фиолетового. Она стояла на открытом месте, беззащитная. Любой террорист мог увидеть их с одного из балконов сверху. Уиллоу попятилась назад, к коралловым кустам.
– Сука! – Селеста прикоснулась к носу и вытерла руку о платье, оставив красную полосу. Кровь стекала по ее губе.
– Сама начала. – Слова едва успели сорваться с губ Уиллоу, как Селеста снова напала.
Селеста бросилась на нее, но споткнулась. Ее длинное платье все еще было мокрым. Облегающая ткань прилипла к бедрам, сковывая движения. Уиллоу легко увернулась.
Корабль качнулся. Селеста запнулась о выступающую плитку. Тяжело дыша, она упала на колени.
– Я быстрее тебя, – проворчала Уиллоу.
– Сука!
– Ты уже говорила. Это становится скучным.
Плечи Селесты опустились, лицо скривилось. Она уставилась на Уиллоу, огромными от ужаса глазами.
– Прости меня, ладно? Не оставляй в одиночестве. Пожалуйста.
Жалость кольнула сердце Уиллоу. Под шикарной одеждой и напускной самоуверенностью Селеста испугана так же, как и все остальные. Сейчас все они просто люди, их уравнял страх и отчаянное желание выжить.
– Тогда пойдем со мной. Но я уже говорила, что не буду прятаться. Я иду на четырнадцатую палубу, чтобы спасти своего брата.
– Это самоубийство.
– Может быть. Но я все равно пойду. Ты со мной?
Селеста напряглась.
– Ни за что. Нет.
– Тогда ничем не могу тебе помочь.
– Что же мне делать?
Уиллоу вздохнула.
– Постарайся добраться до спасательных шлюпок или спрячься поблизости. Будь осторожна.
Селеста просто уставилась на нее, на ее лице отразились растерянность и ужас.
– Ты правда собираешься туда подняться?
Уиллоу вздохнула.
– Да.
И ушла, оставив Селесту стоять на коленях на тропинке. Мысль об одиночестве нравилась ей не больше, чем Селесте. Но у нее нет выбора. Бенджи для нее важнее всего.
Она пробралась сквозь кусты, продвигаясь вперед так быстро, как только могла, не слишком раздвигая листву. Волоски на руках и затылке зудели. Может кто-то на одном из балконов наблюдал за ней через оптический прицел, собираясь нажать на курок?
Ноги дрожали. Уиллоу чувствовала слабость во всем теле, как будто мышцы вот-вот не выдержат. Она заставила себя переставлять одну ногу за другой. Она не могла сдаться. Просто не могла.
Дождь бил по прозрачной крыше. Гремел гром. Корабль раскачивался и кренился. Она споткнулась, ее лодыжка мучительно ныла.
Уиллоу знала наверняка только одно.
Она должна спасти своего брата.
Глава 35
Амелия
– Я должна тебя убить, – заявила Амелия. Она прижала лезвие к горлу Габриэля.
Он стоял перед ней на коленях, в его темных глазах пылала ярость.
Она победила. Впервые в жизни она победила. Она использовала его увлечение ею, заставив потерять бдительность. Теперь её ход. Она должна убить без пощады. Чтобы спасти себя.
Но она все еще колебалась.
За яростью и презрением в глазах Габриэля Амелия видела боль. Растерянность, обиду и беспомощность, сплетенные в клубок ярости. Часть ее сознания кричала, чтобы она вонзила нож в его шею. У нее есть на это полное право. Он террорист. Похититель. Убийца.
И все же.
– Я должна прикончить тебя, прежде чем ты расправишься со мной, – проговорила Амелия. – Ведь это все, что мы делаем? Обе стороны – каждая сторона – мы ненавидим друг друга и сражаемся и, когда у нас появляется шанс, мы наносим удар. А все наши разговоры – это просто борьба за позицию, поиск слабых мест. Мы не слушаем друг друга. Это не попытка понять или сделать что-то лучше.
Кровь стекала по его шее. Они стояли так близко, что Амелия могла видеть темную щетину на его лице, похожую на размазанный уголь, могла чувствовать его дыхание на своей щеке. Сияние голографических существ придавало его коже голубой оттенок.
– Просто сделай это, – прорычал Габриэль.
– Я еще не закончила. – Ей казалось, что она вот-вот распадется, тонкие нити ее души порвутся и улетучатся. – Я не хочу убивать тебя. Не хочу. Твой брат сказал, что ты хороший. Он сказал, что в тебе есть доброта. Он убеждал меня ее отыскать. Думаю, я нашла.
Габриэль не был злым. Она не верила в это. Не могла. Она читала людей всю свою жизнь, особенно своего отца. Габриэль совсем не походил на Деклана Блэка. Внутри Габриэля жило сострадание. Сочувствие, милосердие, доброта. Она видела это.
Габриэль был несовершенен. Его действия неправильны, но его дело – нет. Готовность Габриэля пожертвовать собой и умереть ради чего-то большего, чем он сам, взять на себя ответственность за будущее и бороться, чтобы изменить его к лучшему – Амелия уважала это, завидовала и хотела такого для себя.
Она не могла жить в крошечной коробке, которую построил для нее отец. Не могла мыслить как он, верить в его убеждения, делать только то, что он хотел, прекрасно играть роль, но никогда не жить по-настоящему, никогда не принимать собственных решений. Выбор требовал риска. И жертв.
Амелия тщательно контролировала слова, словно они могли самовольно сорваться с ее губ.
– Все, что я сказала раньше – правда. Каждое слово. Я прошу тебя пойти на огромный риск. Я прошу тебя измениться. Но нельзя требовать этого от тебя, если я сама не готова сделать то же самое?
Габриэль непонимающе уставился на нее.
Она убрала нож от его шеи. Сложила лезвие в рукоятку и протянула ему на раскрытой ладони.
– Вот я, иду на этот риск. И я нашла в тебе хорошее.
Амелия прислонилась к смотровому окну, отвернувшись от черной воды, бьющейся о стекло. Габриэль сидел рядом с ней, откинув голову назад и закрыв глаза. По крайней мере, на этот момент напряжение на его лице ослабло. Его ресницы трепетали на щеках, губы чуть приоткрылись. В тусклом свете он выглядел прекрасным – одновременно сильным и хрупким.
Она потерла покрасневшие, опухшие пальцы и глубоко вздохнула, впитывая каждую секунду спокойствия. Речь не шла о безопасности – они точно не находились в безопасности, не сейчас. То, что им еще предстояло, внушало слишком большой ужас, чтобы об этом думать. Но в этот момент, по крайней мере, наступил мир.
Амелия вспомнила о своей семье. Где ее мать? Отец? Ее брат? В безопасности ли они? Испытывают ли они боль, ужас и страдания? Страх и отчаяние скрутили ее желудок. Что сейчас делал Сайлас? Жив ли он, или…
Она не хотела даже думать об этом. Мысль, что последние слова, которые они сказали друг другу, вызваны злостью и гневом, не давала ей покоя. И что она так все испортила, что Сайлас уже не сможет смотреть на нее по-прежнему. А ей, возможно, никогда не представится шанс загладить свою вину перед ним.
Амелия никак не могла забыть последний разговор с братом. Он произошел два дня назад, за день до Саммита Процветания. Они с Сайласом отдыхали в шезлонгах на пляже, потягивая маргариту и глядя на белый песок и сверкающие бирюзовые воды частного пляжа в Очо-Риос.
Пот струйками стекал по ее шее. Вокруг них люди болтали, дремали или наслаждались массажем в своих кабинках. Между шезлонгами сновали сервисные боты, предлагая гостям охлажденные фруктовые шашлычки и замороженные напитки. Маленькие дети резвились на берегу, плескаясь в ласковых волнах. Но Амелия не могла сосредоточиться на рае перед ней.
– Мы можем поговорить? – спросила она. – Такое ощущение, что ты избегаешь меня всю неделю.
Сайлас еще больше ссутулился в своем шезлонге.
– Все потому, что я и правда избегал тебя всю неделю.
Она ненавидела это чувство разделения, словно между ними стояла стена, а не менее фута пустого пространства.
– Не веди себя так. Сайлас, пожалуйста.
– Чего ты хочешь?
«Я хочу вернуть своего брата». Резкие слова Сайласа, сказанные в начале недели, эхом отдавались в ее памяти. Когда-то они были так близки. Им не требовалось обмениваться словами, чтобы понять, о чем думает другой.
Амелия взяла водонепроницаемый футляр, в который мама положила лекарства, и обернула ремешок вокруг запястья. Встав, она протянула руку.
– Прогуляешься со мной?
– Как хочешь. – Сайлас поднялся на ноги. – Пошевеливайся. Этот шезлонг уже зовет меня обратно.
Она последовала за ним к берегу.
– Могу я тебя кое о чем спросить?
Он поднял брови в своей саркастической, легкомысленной манере.
– Ты уже спрашиваешь.
Мягкий белый песок приятно пружинил между пальцами ног. Перед ними простиралась миля девственного пляжа, пальмы и заросли джунглей с одной стороны, ласковое бирюзовое море – с другой. Она могла бы прожить остаток жизни в таком месте. Так спокойно, без ожиданий и требований, без стресса и тревоги, от которых у нее постоянно крутило живот.
– Почему ты бросил ховер-хоккей?
– Потому что я так захотел. Тебе стоит как-нибудь тоже попробовать.
– А как же отец?
Сайлас нахмурился.
– А что с ним?
– Он расстроен.
– Мне наплевать.
– Как ты можешь так говорить? – Ее грудь сжалась. То, как отец смотрел на Сайласа, с каким презрением и пренебрежением во взгляде, если он вообще удосуживался смотреть на сына. – Он ведет себя так, будто тебя не существует.
– Хорошо.
– Но ты же несерьезно.
На мгновение Сайлас замолчал. Звуки смеющихся детей и крики чаек наполнили воздух.
– Я закончил, Амелия. И ты тоже должна.
– С чем?
Он раздраженно хмыкнул.
– Не будь тупицей. Тебе не идет.
– Пожалуйста, не будь таким.
– Просто остановись. Перестань быть слабой и покорной как мама. Это жалко. Перестань зависеть от каждого его слова.
Волны омывали ее ноги. Вода здесь все еще сохраняла прозрачность, сверкая как стекло. Ей следовало бы рассердиться на него, но вместо гнева Амелия почувствовала страх. Страх засасывал ее, как подводное течение.
– Это нечестно.
Он остановился и повернулся к ней лицом, засунув одну руку в карман шорт, а другой размахивая бокалом.
– Он не бог, как все думают. Когда-нибудь он оступится и упадет со своей собственной горы.
– Почему ты его так ненавидишь?
– А почему ты недостаточно его ненавидишь? – огрызнулся Сайлас.
Она открыла рот, но ничего не смогла вымолвить. Как она могла это объяснить? Как можно ненавидеть человека, который спас тебе жизнь? Как можно ненавидеть человека, на угождение которому ты потратила большую часть своей жизни? Чтобы стать достойной его жертв? Его любви? Он никогда не бил ее. Даже не повышал голос и не кричал на нее. Как она могла его ненавидеть?
Ее чувства к отцу представляли собой темный, запутанный узел. Амелия не могла разделить переплетенные нити любви, обиды, уважения и страха.
– Ты не понимаешь.
Сайлас отпрянул назад, как будто она дала ему пощечину, его лицо исказилось.
– Я не понимаю? Серьезно? О, точно. Как я мог забыть? Ты думаешь, что ты особенная, единственная, кто сломлен. – Он отвернулся от нее и пошел обратно по пляжу.
– Я не это имела в виду! Сайлас! – Ветер подхватил ее слова и закружил их над водой.
Но он не обернулся.
Внутри нее что-то сжалось. На волосах выступили бисеринки пота, жара била по голове и плечам. Солнце висело в небе, как пылающее сердце.
Она закрыла глаза. Яркий свет обжигал сквозь закрытые веки, через глазные яблоки и ударял в центр мозга, как жесткое, палящее солнце внутри ее собственного черепа.
Амелия все еще могла видеть это солнце, горящее в глубине ее сознания, когда закрывала глаза и думала о своем брате. Она сделала вдох, чтобы успокоиться и подавить слезы, грозящие вот-вот хлынуть ниоткуда. Она не могла расклеиться, не сейчас.
Она должна найти способ увидеться с ним, чтобы сказать как ей жаль. Сайлас должен выжить. Она должна выжить. С Габриэлем рядом с ней, возможно, Амелия и правда справится. Надежда еще есть.
Габриэль рядом с ней зашевелился. Он потер глаза тыльной стороной руки и глухо вздохнул.
– Ты спал? – мягко спросила она.
– Думал. – Он смотрел на нее покрасневшими глазами, с напряженным, измученным выражением лица. Освобождая ее, выбирая ее, он предавал свой собственный народ. Казалось, это разрывало его на части.
– Что будет дальше?
– Я работаю над планом. Но у нас есть время. Здесь мы в безопасности. Ты в безопасности здесь.
С ним она и правда чувствовала себя защищено. Даже посреди всего этого хаоса она ощущала себя в безопасности. Она потерла распухшие пальцы.
Он посмотрел на ее руки и застонал во весь голос.
– Они заживут, – успокоила Амелия.
– Сейчас. – Его голос звучал хрипло, полный вины. – Пожалуйста, позволь мне.
Габриэль взял обе ее руки в свои и нежно провел подушечками больших пальцев по линиям ее ладоней. Он легко коснулся ее пальцев. Ее кожу покалывало, она вспыхивала от его прикосновений.
– Ты уверена, что с ними все в порядке? Это не повлияет на твою игру?
Амелия смотрела, как он массирует сильными пальцами ее собственные, как скапливается грязь под его ногтями.
– Я могу чувствовать и двигать всеми. Все в порядке.
– Хорошо.
– Послушай, – сказала она. – Я даже не знаю твой любимый цвет.
Габриэль фыркнул.
– Думаю, мы пропустили некоторые из этих приятных моментов? – Он поднял голову и встретил ее взгляд. – Синий.
Тепло разлилось по ее телу.
– Мой тоже. Видишь, мы кое-в чем похожи.
Он улыбнулся ей, на его левой щеке образовалась ямочка.
Они долго сидели так, Габриэль нежно растирал ее пальцы, возвращая их к жизни. Когда он посмотрел на нее, его глаза были полны печали.
– Я не хотел причинить тебе боль.
Амелия услышала все, что он не смог сказать.
– Я знаю.
Глава 36
Уиллоу
– Ты ничего не слышал?
Уиллоу застыла в шкафу под раковиной кофейного бара. Она не двигалась. Не дышала.
Террорист стоял прямо перед ней. Она смотрела сквозь двухдюймовое отверстие на пистолет, висевший у него на боку, пока ее глаза не заслезились. Ее легкие жаждали воздуха. «Пожалуйста, просто убирайтесь к черту».
– Не, тебе, наверное, показалось, – ответил наконец парень. – Пошли.
Тяжелые ботинки хрустели по стеклу, когда террористы выходили из бара, направляясь к пустому коридору. Вернулась тишина, густая и тягостная.
Уиллоу закрыла глаза. Вдохнула полной грудью спертый воздух, испытывая такое облегчение, что можно было прослезиться. Она ждала, дважды мысленно считая до ста, прежде чем позволить себе пошевелиться.
Толкнув дверцу шкафа, она вылезла из своего укрытия. Долго смотрела на разбитый торт, пытаясь заставить свои руки не дрожать. Выронив осколок стекла, зажатый в кулаке, Уиллоу вытерла руку о платье, оставив полоски крови.
Чтобы остановить кровь, она прижала полотенце к порезам на ладони, как учила ее мама. С трудом сглотнула, горло пересохло и першило, как наждачная бумага. Уиллоу старалась не представлять, что сейчас может происходить с ее мамой. Если она еще жива.
Уиллоу открыла мини-холодильник под стойкой. Он оказался наполовину заполнен содовой, апельсиновым соком и бутылками с водой. Она взяла бутылку и выпила всю до дна, струйки воды стекали с ее подбородка. Провела пальцами по глазури торта, тщательно избегая осколков стекла.
Уже несколько часов она ничего не ела и не пила. Она понятия не имела, который сейчас час. Этот кошмар продолжался бесконечно. Проснуться никак не удавалось.
Ей нужно оружие получше. В следующий раз, когда окажется в ловушке, она должна хотя бы попытаться оказать сопротивление. Где есть торт, там должен быть и нож для торта. Где-нибудь. Она открыла несколько ящиков. Перчатки, соломинки, ситечки, салфетки, вилки и ложки. Рядом с пакетом сеток для волос лежали два самых красивых ножа, которые Уиллоу когда-либо видела. Она взяла самый большой из них, глубоко вздохнула и направилась к выходу.
Коридоры для экипажа были узкими и длинными, бежать или прятаться в них крайне неудобно. Основные пассажирские зоны выглядели чуть безопаснее. Но не намного.
Уиллоу заставила себя двигаться дальше. У нее есть цель. Спасти брата. Найти семью. Остаться в живых. Сейчас она не могла потерпеть неудачу. Она вышла в коридор и направилась к лестнице, ведущей на четырнадцатую палубу и в детскую зону.
Почему-то одиночество делало все в тысячу раз хуже. Ее сердце стучало о ребра. Хриплое дыхание грохотало в ушах. Адреналин бурлил в ней, леденя вены. Ее босые ноги на мраморном полу отдавались эхом, как пощечины в ужасной тишине. Каждый шаг казался Уиллоу последним.
Кровь заливала пол, смешиваясь с осколками стекла. Тела встречались повсюду. Она смотрела на погибших, пытаясь запомнить их лица, прически и одежду на случай, если ее спросят, кого она видела. Если ей вообще удастся выбраться с этого корабля живой.
Если хоть кому-то удастся.
Глава 37
Мика
Мика последовал за группой, когда Джерико направился к коридору справа между баром «Шампань» и комедийным клубом «ОнЭйр». Джерико заглянул за угол, затем посмотрел на них, подняв одну руку. Они остановились.
Джерико дал знак Сайласу и Мике держаться позади. Сайлас поднял винтовку, готовый стрелять во все, что движется. Мика сделал то же самое. Его сердце гулко стучало, ударяясь о ребра.
Патель и Джерико бесшумно, как призраки, выскользнули за угол.
Мика застыл, не смея дышать. Волосы на его шее и руках затрепетали. Даже угрюмый, невозмутимый Сайлас выглядел встревоженным.
Прошла минута, каждой секундой отбиваясь в его голове. Вот появился Патель и жестом приказал следовать за ним в коридор. Пространство занимало как минимум двадцать на двадцать футов. Ванные комнаты с одной стороны, лифты – с другой. Закрытые двери на палубу находились прямо перед ними, за стеклом бушевал шторм.
На полу валялись два обмякших тела. У одного из них из спины торчало лезвие ножа. Другой лежал в быстро увеличивающейся луже крови. Джерико встал над ним на колени и снял тонкую проволоку, покрытую красными каплями. Его руки блестели от крови.
– Ты использовал гарроту, – с благоговением в голосе произнес Сайлас.
– Там, где требуется соблюдать тишину, это отличное оружие. – Джерико вытер проволоку и засунул ее в рюкзак. – Хотя и грязное.
– Ты должен меня научить, – потребовал Сайлас.
Джерико резко покачал головой.
– Ты умеешь стрелять. Этого достаточно.
Ядовитая кислота подкатила к горлу Мики. Его вырвало, и он едва не обрызгал собственное оружие. Насилие царило повсюду. Джерико счищал свежую горячую кровь со своих рук, как будто это пустяк, как будто эта кровь не находилась внутри живого человека всего шестьдесят секунд назад. И Джерико, и Сайлас говорили об убийстве так, словно обсуждали, какой стейк лучше заказать на ужин. «Я среди хороших парней», – говорил себе Мика снова и снова. Он знал это. Тогда почему чувствовал нечто неправильное?
Он снова посмотрел вниз на тела, отчего в его животе всколыхнулась желчь. Здесь мог лежать Габриэль, убитый без жалости и угрызений совести.
Мика прошептал молитву над телами. Так бы хотела его мама. Даже злые люди заслуживают, чтобы кто-то проводил их уход из жизни.
Патель достал рации обоих террористов и пристегнул их к поясу.
– У нас есть всего несколько минут прежде, чем они должны будут отметиться. И кто знает, не сработали ли камеры.
Джерико подошел к стеклянным дверям.
– Спасательные шлюпки охраняются изнутри из-за шторма. Нам повезло с этими парнями. Они оба были полупьяны. И еще плюс для нас: обзор из коридоров ограничен. Отсюда я могу видеть только следующую шлюпку. Конечно, я бы предпочел уничтожить несколько следующих групп охранников, но у нас нет времени.
– Из-за мостика, – уточнил Сайлас.
Джерико кивнул.
– Они засекут нас, как только мы откроем эти двери и пойдем к спасательным шлюпкам. Я не заметил никаких камер в этом отсеке, но никогда не знаешь. Враги могут быть на правом борту и ждать нас. Там, наверху, у них есть преимущество.
– Отлично. – Мика двинулся к дверям. – Пошли.
Сайлас последовал за ним.
– Постой, Сайлас, – проговорил Джерико. – Моя работа сохранить тебе жизнь.
Лицо Сайласа перекосилось.
– Ты тот, кто научил меня стрелять. Ты знаешь, что я справлюсь с задачей.
– Я не могу позволить тебе пойти туда.
– То есть ты настаиваешь, чтобы я остался в стороне, как желторотый пацан? – Сайлас усмехнулся. – Ты, должно быть, шутишь. Я могу сделать все, что может этот болван.
Джерико схватил его за плечо.
– Я не сомневаюсь. Но ты мне нужен для прикрытия. Ты хороший стрелок.
– Это полная чушь…
– Я расходный материал. – Мика изо всех сил старался сохранить ровный голос. – Вот почему я должен пойти. – На полсекунды его охватил стыд, а затем мелькнула вспышка гнева как у Габриэля. Мика не был богат. Он не был влиятельным или важным человеком. Он просто бедный, изможденный пуэрториканский официант на круизном лайнере. Если оценивать жизнь, исходя из богатства и престижа, то он настолько бесполезен, насколько это вообще возможно. Конечно, если наличие денег на банковском счете делает вас каким-то образом более достойным.
Взгляд Сайласа метнулся к Джерико. Джерико мрачно кивнул.
Мика передал свою винтовку Пателю. Без нее он уже чувствовал себя беззащитным. Обнаженным. На палубе он станет еще более уязвим. Но если они не подадут сигнал бедствия, никто не узнает, где корабль находится. Никто их не спасет.
Расходный материал или нет, он должен это сделать. Нужен или нет, он все равно мог быть храбрым. Мика решал, кем ему быть, а не эти люди. Если он должен погибнуть здесь, то мог хотя бы придать своей смерти смысл.
– «Трус много раз до смерти умирает, – прошептал он. – Храбрец вкушает лишь однажды смерть».
– Что? – прищурился Сайлас.
– Шекспир. – Джерико постучал себя по голове. – Чтение обостряет ум. Ты готов?
Мика кивнул. Он мысленно произнес быструю молитву, открыл двери и шагнул наружу.
Ветер налетел на него, едва не сбив с ног. Дождь хлестал по голове и лицу, заливая очки и немедленно его промочив. Сверху ревела гроза. Несколько молний одновременно пронзили небо.
Мика видел десятки таких сильных, разрушительных ураганов, но всегда в безопасности, в здании. И никогда – снаружи, без защиты, в подвешенном состоянии над бурлящим, кипящим морем. Свирепость этого шторма поражала. Он чувствовал, как шторм пульсирует в груди, вибрирует в костях, зубах. На секунду Мика замер, охваченный страхом и благоговением.
Джерико толкнул его в спину.
– Вперед! – прошипел он. – Держись на ногах.
Мика скользнул по палубе и ударился о стеклянные перила. Удар пришелся прямо в живот, но он едва обратил на это внимание. Оранжевое дно спасательной шлюпки из плексигласа покачивалось рядом с ним, пристегнутое к опоре. Он уставился на нее.
Брезентовый чехол был прорезан и хлопал на ветру, люк распахнут. Все шлюпки выглядели одинаково, все до единой.
Джерико схватил его за руку.
– Мы опоздали!
«Нет, нет, нет!» Террористы уже добрались до аварийных маяков и выдрали их или уничтожили. Все.
Над головой прогремел гром. Что-то просвистело мимо него. Треск, который явно вызван не громом. Ветер свистел так громко, что Мика не мог ничего расслышать или определить, откуда донесся звук. Дальше по палубе? Сзади них? Или с крыла мостика? Сквозь туман в очках он почти ничего не мог увидеть.
Джерико дернул его назад. Мика споткнулся на скользкой палубе. Молния сверкнула ярко, как дневной свет. Ветер хлестал его, грозя утянуть за край. Он сгорбил плечи, пригнув голову, чтобы не поддаться ярости бури, и проскочил сквозь стеклянные двери.
