Текст книги "Шахта дьявола (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

Глава 17

Тесс

Я застыла на кровати, очарованная звуком его прерывистого дыхания, прерывисто доносившимся из телефона.

Посмотрев вниз, я обнаружила, что моя рука все еще зарыта глубоко под трусиками.

Смущенная и застенчивая, я вытаскиваю ее.

В холодном, резком посторгазмическом свете дня мне очень стыдно за то, что я только что сделала. Я ничего не могла с этим поделать… когда он начал стонать мне в ухо, стонать, как будто ему было почти больно, умолять меня поговорить с ним, а затем описывать все грязные вещи, которые он собирался со мной сделать, этим скрипучим голосом, я была бессильна этому противостоять.

Моя рука скользнула вниз по животу и в трусики в поисках ноющего клитора. Щелкая и потирая его, слушая его лихорадочные стоны. Мое удовольствие было совершенно бессмысленным, полностью зависящим от него.

Словно скрипач, следующий за своим дирижером, я слушала его реплики, тихо доставляя себе удовольствие, пока не услышала, как он разваливается.

Он не стесняется своего удовольствия, стоны и стоны обильно срываются с его губ без намека на самосохранение, лишая меня возможности сдерживать собственную кульминацию. Я быстро последовала его примеру, двигаясь быстрее, чем когда-либо прежде.

Я уткнулась лицом в подушку, пытаясь игнорировать унизительную реальность того, что со мной что-то не так.

Я только что отвлеклась, слушая, как мужчина, подстреливший мою лучшую подругу, заставляет себя кончить.

Я больна.

Это болезнь , которая явно уже дала метастазы в мой мозг.

Вероятно, спасение невозможно, смертельный диагноз.

– Черт, это приятно, – рычит он удовлетворенно. – Далеко не так хорошо, как тогда, когда мне придется тебя по-настоящему трахнуть, но я полагаю, ты звонишь именно поэтому. Когда ты вернешься ко мне?

– Я не шутила, Тьяго, я не вернусь. Особенно сейчас, когда ты причинил боль одному из самых близких мне людей.

– Скажи мне, где ты, – требует он, игнорируя меня.

– Нет.

– Дагни передала мое сообщение?

Дагни попала в больницу, где ей наложили швы. Она записала видео, объясняющее, что произошло, и отправила его Уизу, который передал его мне. Она заверила меня, что с ней все в порядке, она немного побита и явно больна, но, как и следовало ожидать, состояние ее полов ее больше злило, чем что-либо еще.

Я сказала ей пойти к своей семье или в гостиницу и что я заплачу за это, но она сразу же отказалась. Прошлой ночью она вернулась в свою квартиру и спала в своей постели, не боясь покинуть свой дом.

– Она передала? – нажимает он, и я шипю от его мрачного тона.

– Не причиняй ей больше вреда, Тьяго, – говорю я, повышая голос.

– Включи свою камеру.

Команда приходит из ниоткуда, и я отказываюсь.

Внезапно беспокойная, я вскакиваю с кровати. Если он меня видит, значит, я смогу видеть его, и у меня нет возможности встретиться с ним лицом к лицу.

– Нет, – отвечаю я, идя на кухню. Я снимаю с крючка пальто и заворачиваюсь в него, прежде чем выйти во внутренний дворик.

Воздух в моем доме стал почти удушливым с тех пор, как его голос начал отскакивать от стен. Как будто все его физическое присутствие здесь, растет, вырисовывается и поглощает весь кислород.

– Включи камеру, амор , и мы сможем договориться, – мурлычет он, и от его голоса у меня по спине пробежала непреодолимая дрожь.

Прежде чем я успеваю ответить, приходит запрос. Мой телефон начинает вибрировать при входящем видеовызове. Я нервно поправляю прическу, а затем непонятным образом отвечаю на звонок.

Программное обеспечение работает с задержкой в пару секунд, чтобы перевести нас на видео, и я сожалею о каждом решении, которое я когда-либо принимала, которое привело меня к этому моменту, и вот он.

Сидит, как король, на своем троне посреди темного, роскошного офиса, сам завернувшись во все черное.

Сама картина демонического присутствия.

Пальцы одной руки ласкают его челюсть вперед и назад. Движение настолько простое, но настолько мужественное, что мое тело не может не отреагировать.

Густая пятичасовая тень добавляет остроты его и без того опасному виду. Я хочу провести пальцами по этой щетине и узнать, насколько она щетинистая. Я представляю его лицо между моих ног, загривок его зарождающейся бороды, царапающий мои бедра, делая меня еще более чувствительной.

В темноте, клянусь, его татуировки движутся, темные щупальца скользят по его шее. Его глаза сияют, как у черной кошки, единственные части его тела, которые не лишены жизни и цвета. Он хищно смотрит на меня, непреклонный и не извиняющийся в своем чтении. Его голова откидывается назад и прислоняется к стулу, когда он осматривает каждую видимую часть меня.

Даже через телефон я чувствую нестабильную энергию вокруг него. Чем дольше он смотрит на меня, тем сильнее он меняется и заряжается.

Связь между нами становится натянутой, хотя жгучая потребность бурлит в моем животе. Возбуждение от него стало частью моей автоматической нервной системы, я не способна ее контролировать.

Именно от этого я и бегу.

– Амор , – зовет он.

С тем же успехом он мог бы прошептать это прямо мне на ухо, прижимаясь всем телом к моей спине и руками на моем горле, насколько сильно это на меня влияет. Если бы я не сидела на стуле, мои колени бы подогнулись.

Но он безжалостный убийца, и я не могу упустить это из виду, как бы мое тело ни старалось заставить мой разум подчиниться.

– Ты должен знать, что нападение на людей, которых я люблю, не принесет тебе того, чего ты хочешь.

Вместо того, чтобы сосредоточиться на моей мысли, его глаза вспыхивают в ответ.

– Кого еще ты любишь ? – спрашивает он, его губа скривилась от раздражения, а лицо осветилось. – Имена.

– Немного поздно беспокоиться об этом, не так ли? – Я отвечаю многозначительно.

Очень мило с его стороны, что ему плевать, когда он тоскует по мертвой женщине, продолжая превращать мою жизнь в ад.

Его аура становится откровенно враждебной. Он садится вперед, приближаясь в опасной близости к камере.

– Дагни жила, потому что я знал, что она каким-то образом приведет меня к тебе, – безжалостно хрипит он, челюсть настолько напряжена, что кажется, вот-вот сломается. – Но если я узнаю, что у тебя есть любовник, ожидающий своего часа, amor , я скормлю его своим собакам на завтрак и заставлю тебя смотреть.

– Ты не сможешь таким образом контролировать мою жизнь, – восклицаю я.

Он скалит зубы, стоя сейчас. Я чувствую себя напуганной, хотя он сидит за сотни миль от меня и на самом деле не передо мной.

– Да, я могу, – рычит он. – Я владею тобой.

– Никто не владеет мной.

Тьяго хватает лист бумаги рядом с камерой и показывает мне. – В этом контракте написано, что я, черт возьми, владею. Я заплатил за тебя двадцать миллионов фунтов.

Он уверен, что держит эти документы под рукой. Интересно, бесит ли его это каждый раз, когда он смотрит на это, зная, что его инвестиции носятся по всему миру, убегая от него?

Горечь закипает у меня в животе, когда я вспоминаю, как небрежно он меня купил.

Как легко мой отец продал меня.

Я смахиваю слезы, думая об этом, и вместо этого насмешливо усмехаюсь, чтобы скрыть момент своей слабости. – Это и все?

Когда он отвечает, его голос становится опасно тихим.

– Я был готов заплатить в сто раз больше, – бормочет он. – Но за всю жизнь, полную глупых решений, самым важным из решений, которые принял твой отец, было то, что он отпустил тебя за такую низкую цену.

Я пожимаю плечами, как будто это не имеет значения, и отвожу взгляд. – Мой отец никогда не видел никакой ценности в моем существовании. Кого волнует, насколько я умная и способная? В конце концов, я всего лишь дочь. Он, наверное, был вне себя от радости, что кто-то согласился заплатить столько денег за меня, маленькую старую для замужества, – язвительно добавляю я. – Я гарантирую, что он думает, что вышел победителем в этой сделке.

Тьяго молчит так долго, что я снова смотрю на него. Когда я это делаю, я обнаруживаю, что он смотрит на меня, его глаза сияют острым интересом. В его взгляде есть что-то такое, что кажется совершенно обнажающим, как будто он смотрит сквозь поверхность и снимает каждый слой, чтобы обнажить меня до глубины души.

– То, что он не видит, насколько ты исключительна, не означает, что я не вижу. Вот почему ты мне нужна.

Нужна, а не хочу.

Я была бы дурой, если бы восприняла эти слова как нечто большее, чем непреднамеренную ошибку. Тем не менее, мое сердце замирает в ответ. Его слова звучат правдоподобно, как будто он умоляет меня поверить ему. Но он мастер-манипулятор – как я могу доверять всему, что он говорит?

– Ты ранил моего друга. Зачем мне вообще идти к тебе, если ты с такой же легкостью можешь причинить мне боль?

– Я причиню тебе боль, amor , – обещает он, заставляя меня дрожать. Почему-то я чувствую не страх, а волнение. – Я накажу тебя за то, что ты была плохой девочкой, но тебе это чертовски понравится.

– Затем-

– Но я также позабочусь о том, чтобы никто никогда тебя не трогал. Ты будешь моей королевой, и я буду защищать тебя до последнего вздоха, если придется. Все, что нужно, чтобы обезопасить тебя, я сделаю это, не моргнув глазом.

– Но ты не сможешь защитить меня от себя.

– Вернись, и я покажу тебе, насколько приятной может быть боль и подчинение. Ты будешь умолять меня сделать все, что я хочу, потому что в глубине души ты этого хочешь. Осталось только заставить тебя признать это.

Я качаю головой, игнорируя его. – Почему ты не можешь найти кого-то другого, я не понимаю. Ты меня даже не знаешь.

– Я знаю, что ты моя.

Он говорит это категорически, веря в это горячее, чем я когда-либо во что-либо верила за всю свою жизнь.

– Откуда?

– Я понял это в тот момент, когда увидел тебя.

– И тебе этого достаточно?

– Это все, что имеет значение. Ты единственная жена, которую я хочу.

Его собственнические слова разжигают мою кровь, заставляя меня дрожать.

– Мне нужен муж, который не убивает людей. Тот, кто не причинит вреда моим друзьям или не хочет причинить вред мне, – говорю я, качая головой. Мы ходим по кругу. Это была ошибка. – Сейчас я положу трубку.

Его глаза сверкают. – Думаю, тогда Дагни выполнила свою задачу.

Его угроза кристально ясна; он даже не удосуживается это скрыть. Лед сковывает мой позвоночник.

– Я просила тебя не причинять ей вреда.

– Единственный человек, который может меня о чем-то спрашивать, – это моя жена. Ты очень ясно дала понять, что это не ты, – говорит он шелковистым голосом. – Итак, скажи мне – что ты дашь мне взамен?

Мы торгуем жизнью моей подруги, и все, на чем я могу сосредоточиться, – это его губы. Какими пухлыми они выглядят, как они двигались и танцевали рядом с моими, когда он меня целовал.

Раньше мной управляла логика и мой разум. Я понятия не имею, что случилось с этой версией меня и смогу ли я когда-нибудь вернуть ее, но она мне определенно нужна прямо сейчас.

Сжав челюсти, я закатываю глаза. – Я буду ненавидеть тебя так же сильно, как ненавижу тебя прямо сейчас, а не экспоненциально больше, чем завтра, если ты убьешь ее.

– Я уже говорил тебе, что не имеет значения, что ты обо мне думаешь. Я думаю, ненависть ко мне тебя заводит.

– Ты страдаешь тяжелым бредом.

– Надеюсь, у Дэгни готово завещание.

– Подожди, – восклицаю я, уже в отчаянии и ища, что бы ему предложить. – Я… я позвоню.

Он смотрит на меня, не мигая, долгие мгновения. Настолько долго, что я начинаю задаваться вопросом, не прервался ли звонок и не остался ли я просто с застывшим кадром с ним.

– Ты здесь?

– Да, – наконец говорит он.

– Я позвоню еще раз. Это ужасная идея, но, если не считать моего возвращения в Лондон, это единственное, что я могу придумать, что он мог бы принять. – Мы можем говорить.

Когда он отвечает, его голос груб до неузнаваемости.

– Когда?

– Я не знаю.

– Сегодня вечером.

– Что? Нет. – Почему он хочет снова поговорить со мной сегодня? – Я решу, когда.

– Завтра, – приказывает он.

– Тьяго, я повешу трубку прямо сейчас, и ты никогда больше обо мне не услышишь, если оттолкнешь меня.

– Ладно, – угрюмо соглашается он. – Но это должно произойти на этой неделе. Ещё немного, и мой палец на спусковом крючке забеспокоится.

– Ты животное.

Медленная, самодовольная ухмылка растягивает его губы и поражает меня прямо в самое сердце. – Ты ничего не видела.

От сексуального подтекста его заявления у меня по всему телу пошли мурашки.

– Я вешаю трубку, – объявляю я.

– Хорошо, амор . Я буду скучать по тебе.

Я делаю паузу, понимая, что никто, кроме моей мамы, брата и Дагни, никогда не говорил мне этих слов. Ни с кем из моих прошлых отношений, ни с кем-либо из моих друзей.

Он остается на линии и наблюдает за мной. Жду, пока я завершу звонок. Я ловлю себя на мысли о том, чтобы проследить языком каждую его татуировку.

– Я не вернусь; ты знаешь, что это так?

Я уже говорила это раньше, но на этот раз все по-другому. Я хочу, чтобы он услышал искренность моего голоса, категорическую истинность моего заявления.

Если я ожидала, что он зарычит или рассердится, он меня удивил. Он просто откидывается на спинку стула и обхватывает одной рукой кулак другой.

– Я знаю.

– Ты меня отпустишь? – удивляюсь я.

Возможно, даже немного разочарован.

– Нет, амор . – Он медленно качает головой, как будто то, что я только что сказал, – самая нелепая вещь, которую он когда-либо слышал. – Я собираюсь выследить тебя и сам притащить сюда, как ты и хочешь.

– Удачи в этом, – легкомысленно отвечаю я.

Удовлетворенная улыбка, которую он мне дарит, пробирает меня до костей. Это почти неестественно в своем удовлетворении.

– Между уверенностью и высокомерием существует очень тонкая грань, – отмечает он.

Моя рука сжимает телефон, моя собственная улыбка напрягается. – Что это значит?

– Ты сделала ошибку.

– Что? – спрашиваю я, потрясенная.

Он наклоняется вперед и машет мне пальцем, чтобы я подошла поближе. Как марионетка на веревке, подчиняющаяся своему кукловоду, я делаю то, что он приказывает. Я наклоняюсь вперед и слегка наклоняю лицо в сторону, не сводя с него глаз.

Рот Тьяго открывается, и мои собственные губы приоткрываются, пока я жду того, что он собирается сказать, завороженная им и ловящая каждое его слово еще до того, как он произнесет это слово. Его глаза горячо сверкают на мне, победоносные и дерзкие.

– Барселона.

Линия обрывается, и мне остается смотреть на свое испуганное выражение лица, отраженное на черном экране.

✽✽✽

Глава 18

Тьяго

Я ухмыляюсь глядя в телефон, впервые за долгое время испытывая что-то вроде ликования. Чего бы я не отдал, чтобы снова увидеть это паническое выражение на ее лице, чтобы иметь представление о том, что она собирается делать теперь, когда я сказал ей, что знаю, где она.

Я не должен был ничего говорить. Сказать ей, что я знаю, что она в Барселоне, означает, что она сейчас собирается баллотироваться.

Но я просто не мог, черт возьми, устоять.

В своем пушистом свитере и розовой заколке она выглядела совершенно съедобно. Я хотел увидеть, как покраснела ее кожа, когда она поняла, что я ее превзошел, хотел увидеть ее реакцию, когда она узнала, что я приду за ней.

Она не разочаровала.

Ее ошибкой было сделать видеозвонок на улице. Она пошевелилась, когда я заговорил о том, как сильно я хочу ее трахнуть, случайно раскрыв еще больше улицы за ней. Был день, поэтому она находилась в том же часовом поясе, что и я.

Я незаметно сделал скриншот вершины шпиля над ее правым плечом и фасада здания, похожего на здание с готической архитектурой, слева от нее, и отправил снимок в технику. Хулио, которого мы использовали в основном для взлома юридических документов и сокрытия наших денежных следов, использовал программное обеспечение для распознавания изображений и спутниковые снимки, чтобы нанести на карту фотографию и определить, где она находится.

Ему потребовалось меньше десяти минут, чтобы вернуться ко мне с ответом.

Испания.

А еще лучше – конкретный район Барселоны.

У меня не было точного адреса, но это не имело значения.

Я найду ее, как только окажусь там.

✽✽✽

Четыре часа спустя я сбегаю по ступенькам своего частного самолета и ступаю на взлетную полосу аэропорта Барселоны-Эль-Прат. Меня сопровождают Марко, сопротивляющийся Артуро и еще пятеро мужчин. Артуро настоял на том, чтобы я обеспечил дополнительную охрану, поскольку мы действовали без плана и въезжали в страну, где у нас не было плацдарма. Я бы предпочел путешествовать с меньшей командой, но согласился, если бы это означало, что он перестанет скулить мне в ухо.

Кроме того, рабочая сила должна была пригодиться, чтобы помочь выследить Тесс.

Однако, как только я выхожу из самолета, я знаю, что она ушла.

Необъяснимо, но я чувствую это всеми своими костями. Мне стоило насмешек над ней, но теперь, когда я знаю, что она позвонит снова и не уходит полностью из сети, беспокойство в моем теле уменьшается.

Я могу поиграть с ней в эту игру в кошки-мышки, если она этого хочет. Лучше, чтобы она выбросила это из своей системы сейчас, потому что, как только я возьму ее в свои руки, я больше никогда не выпущу ее из поля зрения.

Три черных машины отвозят нас в ее район. Я оценивающе смотрю на него. Здесь есть узкие, извилистые улицы, предназначенные только для пешеходов, висящие веревки для стирки между старомодными зданиями и малые предприятия, владельцы которых, можно сказать, родились, выросли и умрут здесь.

Он необычный, тихий и домашний, в отличие от просторного особняка или шумной лондонской высотки. Понятно, почему она пришла сюда, чтобы сбежать.

Я поворачиваюсь к своим людям. Они стоят по стойке смирно, выжидающе ожидая приказов. – Покажите ее фотографию в окрестностях. Посмотрите, узнают ли ее люди. Это тот тип места, где соседи знают друг друга по имени.

– Да, шеф .

Они расходятся, как только мой телефон начинает звонить. Вытащив его из кармана куртки, я вижу, что он от человека, на чьи звонки я всегда отвечаю.

Поднеся телефон к уху, я отвечаю.

– Валентина.

– Где ты? Я зашла в дом, чтобы поговорить с Туро, но его там не было. Диана сказала мне, что вы оба ушли.

Диана – моя домработница и управляющая домом. Я знаю ее много лет; она сотрудница, которая приехала со мной из Колумбии, когда я переехал в Лондон.

– Он со мной. Что-то произошло, – отвечаю я, сохраняя неопределенность.

– Тебе действительно пора взять отпуск? – спрашивает она, недоразумение. В ее голосе просачивается раздражение. – У нас есть более неотложные дела, Тьяго.

Мои глаза сужаются, мой голос падает до ледяного уровня.

– Осторожно, Валентина.

Она вздыхает. – Мне жаль. – Кажется, она устала, утомлена не просто от бессонницы. – Я на грани. Я чувствую, что мне следует делать больше.

Я делаю вдох и работаю над тем, чтобы совладать со своим характером. Валентина является или была лучшей подругой моей сестры. Она была с Адрианой в ту ночь, когда исчезла; именно она убедила ее поехать во Флоренцию той ночью.

Они танцевали, пили и веселились, пока Валентина не прошептала ей на ухо, что ей нужно в туалет. Она сказала Адриане, что скоро вернется и сделает им заказ, пока ждет.

Она пробыла в ванной меньше десяти минут.

Когда она вернулась, Адрианы уже не было.

Валентина так и не отошла от той ночи, случившейся почти полтора года назад. Она винит себя за то, что заставила мою сестру уйти, что бросила ее. Это съедает ее даже больше, чем меня.

Когда стало ясно, что Адриана мертва, Валентина отказалась позволить картелю возмездие без ее участия. Она каждый день приходила ко мне в офис и требовала, чтобы я позволил ей работать на меня.

Я отказывался снова и снова, не потому, что не считал ее способной, а потому, что знал, что это дело приведет к ее гибели. Валентина выросла в моей семье с самого раннего возраста, поэтому она для меня как еще одна младшая сестра. На мне была и по-прежнему лежит ответственность сохранить ей жизнь.

Через пару месяцев после похищения нам пришлось спасать Вале от стычки в баре с двумя армянами. К тому времени, как мы добрались туда, она лишила одного сознания, но другой собирался ее убить. Мы вмешались как раз вовремя.

Я пытался заставить ее прозреть, заставить ее остановиться и защитить себя и позволить мне и моим людям найти убийц Адрианы, но она сказала мне, чтобы я пошел на хер, не так много слов, и через неделю получила ножевое ранение в другой стычке.

Когда стало ясно, что она собирается отомстить, с моим благословением или без него, привлечение ее в ряды картеля Де Силвы стало единственным способом сохранить ее в безопасности.

С тех пор она процветала и является одним из моих самых доверенных солдат и советников, но по сей день мне все еще приходится тратить непомерное количество времени, чтобы убедиться, что ее не убьют.

Вот почему я всегда отвечаю на телефонные звонки.

Дальнейшее выживание Валентины стало показателем того, что я должен был сделать для Адрианы. Я должен был защитить ее, спасти, но мне это не удалось.

Я больше не потерплю неудачу, ни с ней , ни с Тесс.

– Мы добиваемся прогресса, Вейл. Тебе больше нечего делать. Мы скоро его найдём, мы уже близко.

– Ну и что? Я должна просто сидеть сложа руки и ждать, пока ты вернешься с какого-то побочного задания, на котором ты сейчас работаешь?

– Не делай глупостей.

– Ты здесь не для того, чтобы остановить меня, – бросает вызов она.

Я устало вздыхаю, массируя виски свободной рукой. С сестрами, даже приемными, справиться невозможно. Особенно те, кто умеет стрелять и безрассудно относится к своей жизни.

– Иди и найди Фабиана, – приказываю я. – Он в комнате смертников.

Комната смерти – это мягкое, звукоизолированное помещение в подвале моего дома, где мы проводим допросы и казни захваченных заключенных. Мой дом служит своего рода базой для некоторых наших операций в городе, а комната смерти – идеальное место для получения информации, не беспокоясь.

Фабиан – один из мясников картеля и мой личный фаворит. Он бесконечно изобретателен и всегда делает все возможное, когда дело касается методов пыток. Мне нравятся мужчины, которые не позволяют чему-то столь неловкому, как брезгливость, удерживать его, когда дело доходит до получения необходимой мне информации. Это настоящая лояльность.

– Кто у него там внизу?

– Риккардо Леоне.

С ее губ срывается потрясенный вздох.

– У тебя там есть двоюродный брат Леоне, и ты мне не сказал? – она кричит, расстроенная.

– Валентина… – предупреждаю я еще раз.

– Извините извините.

– Скажи Фабиану, что я разрешил тебе доступ к Леоне, и ты сможешь задавать ему любые вопросы, прежде чем он его убьет.

К сожалению, я не думаю, что мы получим что-нибудь от этого конкретного кузена. Он учился в университете в Риме, когда Адриану похитили, и не проявил явной связи с семейным бизнесом.

Основная цель его убийства – продолжить работу по генеалогическому древу Леоне, пока не доберемся до преступника. Если они хотят положить конец смертям до того, как их семья вымрет, они передадут убийцу мне.

Это было бы разумно, но, опять же, Созданные Люди больше не известны своей ловкостью в интеллекте.

Тем временем это отвлечет Валентину на время, достаточное для того, чтобы Артуро мог вернуться в Лондон и присматривать за ней.

– Спасибо, Диабло , – говорит она с облегчением. – Где ты вообще? Или ты не можешь сказать?

– Испания.

– Так ты в отпуске?

– Каждый раз, когда ты меня допрашиваешь, я исключаю один вопрос из тех, которые тебе разрешено задавать, Риккардо Леоне.

– Ты монстр. Неудивительно, что твоя невеста сбежала от тебя. – Она делает паузу. Я почти слышу момент, когда гаснет лампочка. – Подожди, ты поэтому в Испании? Ты ее ищешь?

Валентина – одна из немногих, кому я доверил информацию о своей помолвке. Сказать, что ее очень позабавило то, что Тесс впоследствии сбежала от меня, было бы преуменьшением. Я мирился с этим, потому что это занимало ее и уберегало от неприятностей.

Теперь мне интересно, сможет ли она помочь мне проникнуть в голову Тесс и выяснить, куда она могла бы пойти дальше.

– Мне нужна твоя помощь, чтобы думать как женщина.

Ее ответ столь же сух, сколь и легкомыслен. – Это не должно быть для меня слишком большой досягаемостью, раз уж я одна из них.

Мои глаза закрываются от раздражения. – Может быть, пришло время найти тебе мужа, чтобы у тебя была постоянная аудитория для твоего продолжающегося маленького комедийного шоу.

– Ха, ты же знаешь, что ни один мужчина не справится со мной.

– Точно, это даст мне заслуженный отдых от необходимости иметь с тобой дело самому. У меня есть своя женщина, которую нужно приручить.

– Расскажи мне о ней. Кстати, она мне уже нравится. Любая женщина, которая может заставить великого Тьяго Де Силву потерять самообладание и погнаться за ней через весь континент, – мой друг.

– Я не потерял самообладания.

– Ты находишься в Европе уже больше года. Дальше всего ты был от Великобритании – во Франции, и то только потому, что вы проверяли линии отгрузки. Потом твоя невеста убегает и теперь смотрит на тебя. В Испании. Ищи тот нерв, который ты потерял.

На моей щеке дергается мышца. – Найти тебе мужа только что заняло первое место в моем списке приоритетов.

– Ладно ладно. Знаешь, не всегда приходится прибегать к угрозам? – говорит она торопливо. – Прежде чем ты снова произнесешь мое имя таким авторитетным тоном, на этот раз я действительно заткнусь. Что ты хочешь узнать?

– Куда бы ты отправилась?

– Если бы ты заставил меня выйти за кого-нибудь замуж?

– Да, – выдавливаю я.

– Луна, наверное.

– Как насчет того, чтобы я попросил Фабиана посадить тебя за стол в следующий раз, когда он закончит с Леоне?

– Знаешь, если ты собираешься начать шутить на ровном месте после почти тридцати лет отсутствия чувства юмора, тебе действительно нужно научиться немного модулировать свой тон. Из-за твоих болезненных высказываний создается впечатление, что ты говоришь серьезно.

Молчание затягивается, когда я не отвечаю.

Она тревожно смеется в ответ.

– Теперь я вижу, что ты не в настроении смеяться, когда дело касается нее, – нервно говорит она. – Поняла. – Ее голос становится задумчивым. – Я не осознавала, что дело было не только в оскорблении гордости.

– Я хочу вернуть то, что принадлежит мне.

– Ты хочешь вернуть ее.

В моих глазах нет необходимости разграничивать. Тэсс моя, ни больше, ни меньше. "

– Да.

– Тогда давай вернем ее, – решительно говорит она. – Я ее не знаю, поэтому мне трудно предположить, куда она пойдет. Она делает паузу, прежде чем добавить. – Но если бы мне понадобилась помощь, я бы обратилась к тебе.

Я не удивлен, что Валентина обратилась бы ко мне за помощью. Я имел в виду то, что сказал Тесс: я всегда защищаю то, что принадлежит мне.

Ответ внезапно стал настолько очевидным, что я не знаю, почему я не подумал об этом раньше.

На самом деле, да. Это потому, что я не могу ясно мыслить, когда дело касается моей невесты.

– У Тэсс есть брат? – спрашивает Валентина, неосознанно повторяя то, что я только что понял.

– Да, есть. – Обернувшись, я вижу Хоакина, идущего ко мне по улице. – Ты гений, Вейл. Я должен идти. Держись подальше от неприятностей, пока меня нет.

– Не обещаю.

Я убираю телефон в карман куртки, когда Хоакин приближается ко мне. – Направьте сокола на брата Тесс. Он где-то в Швейцарии. Когда-нибудь она пойдет к нему.

– Мы поняли, – уверяет он меня. Хоакин на пару лет моложе меня, но быстро поднялся по карьерной лестнице и стал бесценной частью моей основной команды. Нелегко быть замеченным, особенно мной, но он умен, быстр и стратегичен – на все его навыки я полагаюсь, чтобы выжить.

– Что у тебя есть для меня?

– Кэролайн Мейсон, – отвечает он.

Я хмурюсь. – ВОЗ?

– Мы показали фотографию Тесс, и владелица пекарни, расположенная через две улицы от нас, узнала в ней Кэролайн Мейсон, удаленную работницу из Лондона.

Я уже на полпути к машине, чтобы лично взять интервью у этого владельца пекарни, когда он меня останавливает.

– Это не все. – Я оборачиваюсь. – Хозяйка также сказала мне, что у нее есть квартира, которую она сдает понедельно. Угадайте, кто был последним арендатором?

Восхищенная улыбка тронула мои губы. – Тэсс.

Мне не нравится думать о ней под другим именем, кроме ее собственного.

– Бинго. Судя по всему, она внезапно ушла пару часов назад. Хозяйка говорит, что она пришла с чемоданом и рюкзаком, заплатила за прошедшую неделю полностью, а потом сбежала.

– Кредитная карта?

Он качает головой. – Наличные. – Он протягивает мне связку ключей. – Адрес указан на связке ключей.

Мои пальцы сжимаются вокруг них, пока я не сжимаю ключи в кулаке. Удовлетворение закручивается внутри меня, следуя за движениями пальцев.

– Молодец, – говорю я. Это редкая похвала, и она заслужена.

✽✽✽