Текст книги "Шахта дьявола (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

Глава 21

Тьяго

На следующее утро Кэролайн Мейсон улетает в Париж, и я следую за ней. Как и в Риме, ей удается уклоняться от нас в городе. Мы здесь уже неделю, а я до сих пор ее не нашел.

Никто никогда раньше от меня не убегал, уж точно не так долго и так успешно. Та часть меня, которая заинтригована и почти гордится хитростью моей невесты, с каждым днем становится все меньше и меньше. Это продолжается уже слишком долго.

Мне нужно, чтобы она вернулась.

Я взволнован, не могу сосредоточиться. Частично беспокоюсь о том, что так долго нахожусь вдали от Лондона, а также мне плевать на этот бизнес, пока она продолжает уклоняться от меня.

Мои мысли поглощены ею. По тому, нравился ли ей урок танцев или нет. Видениями другого мужчины, обхватившего ее за талию и притянувшего к себе, когда она вычеркнула желание из своего списка желаний.

Ядовитая желчь обжигает мне горло, стоит только подумать об этом.

И теперь она в самом романтическом городе мира, красивая, умная и, несомненно, одетая в розовое, и мое веко почти непрерывно дергается, чем дольше я ее не нахожу. Когда я это сделаю, я свяжу ее и причиню ей те же мучения, какие она причиняла мне в последние недели.

Звонит телефон, отвлекая меня от мыслей. Я стону, когда вижу имя, мелькающее на экране. Я знал, что этот звонок придет, это был лишь вопрос времени.

– Шеф , – говорю я, отвечая.

Для картеля это мой титул. Но есть один человек, который превосходит меня по рангу, один человек, который заслужил уважение тем, что к нему обращаются так, гораздо дольше, чем я.

Мой отец.

– Сын, – отвечает он теплым голосом. – Как ты?

Томас Де Силва безжалостен, хладнокровный убийца, который повесит свою плоть и кровь за внутренности, если они его предадут. Его боятся во всем мире, за исключением отдаленных уголков мира, где доступ в Интернет все еще ограничен, и поэтому его имя не разглашается, но когда дело касается его детей, он настолько близок к большому мягкотелому, насколько это возможно для короля картеля.

Он баловал нас всю нашу жизнь. Вот почему, когда Адриана пришла домой после первого дня в детском саду и заявила, что у нее появилась новая подруга по имени Валентина, и спросила, может ли она жить с нами, он согласился. Вот почему, когда она умоляла поехать в Лондон на выпускной, он позволил ей.

Именно поэтому он дал зеленый свет экспансии в Европу. Не потому, что он жаждал власти, а потому, что я хотел этого.

Я скучал по его теплому голосу и его руководству. В последнее время мы мало разговаривали, отчасти потому, что я был занят, но в равной степени и потому, что избегал его. Пришло время встретиться с музыкой лицом к лицу.

– Я чувствую себя хорошо. Бизнес процветает. – Эта часть по-прежнему верна, независимо от того, где я сейчас нахожусь. – А ты?

Мой отец изменился с тех пор, как умерла Адриана. Первый удар произошел, когда мы потеряли мою мать из-за рака, когда мне было десять. Он едва выжил. Потеря Адрианы была для него слишком велика. Внешне он кажется почти таким же. Только самые близкие люди могут видеть, насколько обветрена его душа. Он устал, и я не делаю ему никакой пользы, беспокоя его.

Он не отвечает на мой вопрос, а сразу переходит к причине звонка.

– Ты пренебрегаешь своими обязанностями

Я стискиваю зубы, чтобы не пролаять в ответ, и вместо этого выхожу из машины. Мы ехали по Парижу весь день, переходя от района к району, очищая их один за другим в поисках Тесс.

Я слышу, как открываются двери машины, когда мои люди следуют за мной из машины на улицу Риволи , знаменитую улицу, полную маленьких сувенирных магазинов и наводненную туристами.

В отличие от Артуро, я не могу просто отрицать обвинения моего отца.

– Я был занят, – отвечаю я, поднося телефон к уху и небрежно иду по улице. Прохожие обходят меня стороной, когда видят татуировки и мрачное выражение моего лица.

– Занят поисками своей сбежавшей невесты.

Моя челюсть сжимается, зубы скрипят из стороны в сторону, чтобы сдержать гнев. Очевидно, кто-то доносил ему о моих действиях и местонахождении. Нетрудно догадаться, что это Артуро.

– Я близко. Я знаю, что она в Париже, и это всего лишь вопрос дней, когда я найду ее и привезу домой.

Он вздыхает. – Когда я сказал тебе жениться, я не предполагал, что ты привяжешься к проблеме. Возможно, у нее хорошее прошлое и она дает вам доступ к лондонской элите, но это не принесет вам никакой пользы, если она высмеет вас.

– Это временная неудача. Я скоро найду ее. Я настраиваю свой голос так, как он узнает и знает, значит, я не собираюсь менять свое мнение.

Он игнорирует меня.

– Я найду тебе кого-нибудь другого, – предлагает он. – Ты помнишь Карденаса?

Я улыбаюсь. – Меня не было всего год, конечно, да. Он один из ваших генералов, он курирует регион Карибского моря

– У него есть дочь Клаудия. Она живет в Лондоне уже двенадцать лет. Она приехала учиться, встретила аристократа, вышла за него замуж и больше не уезжала. Он умер пару лет назад и оставил ей значительное состояние помимо всех своих связей. Она могла бы составить очень хорошую партию.

Если бы только самые близкие мне люди перестали пытаться заставить меня найти кого-то другого. Если бы они только поняли, что я бы сделал это, если бы мог. Я останавливаюсь возле сувенирного магазина и прислоняюсь к одной из арок, обрамляющих тротуар, глядя на дорогу и сад Тюильри на другой стороне.

Нет смысла ссориться с моим отцом. Если я притворюсь, что хотя бы частично открыт этой идее, для меня это пойдет гораздо дальше, чем просто прямой отказ.

– Я подумаю об этом, шеф .

Кажется, он доволен моим ответом.

– Хорошо, – говорит он. – В остальном все идет хорошо? Как насчет… – он делает паузу. Я не даю ему закончить предложение.

– Мы добиваемся хороших успехов в отношениях с Леонес. Вчера мы захватили еще двоих охранников. Мы скоро найдём убийцу.

– Хорошо, – отвечает он, его голос становится отстраненным. – Очень хорошо.

Боль в его тоне вызывает у меня желание убить каждого итальянца, еще живущего на этой земле.

– Мне пора идти, – говорю я наконец, вместо того, чтобы причинить ему еще большую душевную боль. – Береги себя, шеф .

– Ты тоже, Сын .

Мы завершаем разговор без каких-либо дополнительных слов заботы или утешения. Мы никогда не были такими людьми, мы не знали бы, что сказать.

✽✽✽

Глава 22

Тесс

– Спасибо, месье, – говорю я владельцу магазина, протягиваю руку через прилавок и беру сумку, которую он мне протягивает.

– Пожалуйста. Хорошего дня, мадемуазель.

Я разворачиваюсь на пятках и иду к выходу, довольная своей покупкой. Я нашла очень милый магнит с именем Дагни, первый, который я увидела с тех пор, как была в Европе. На нем изображена Эйфелева башня и один из знаковых фонарных столбов Парижа. Ей это понравится.

Короче говоря, я останавливаюсь и фотографирую магнит, прежде чем отправить его ей. Я хочу, чтобы она знала, что я думаю о ней, потому что кто знает, когда я смогу увидеть ее в следующий раз. И, возможно, это поможет мне извиниться за то, что мой жених подстрелил ее.

Выходя из сувенирного магазина, я поворачиваю голову налево, затем направо, размышляя, в какую сторону я хочу пойти дальше, когда резко останавливаюсь.

Мое сердце с силой бьется о грудную клетку и тут же отскакивает с такой силой, что у меня закружилась голова.

Прислонившись к арке, в десяти метрах от меня стоит Тьяго.

Он стоит ко мне спиной, его лицо повернуто в сторону, и он обыскивает толпы туристов. У меня есть лишь частичное представление о его профиле, но именно таким я впервые увидела его лицо.

Я бы узнала его где угодно.

Высокий, властный и внушительный. Выглядел, как больной палец, на этой модной улице, привлекая внимание всех женщин и ревнивые взгляды всех мужчин вокруг него. Он в своем фирменном черном костюме, его мрачный взгляд на месте.

Я застыла, наблюдая за ним, борясь за доминирование с борющимися чувствами неверия, страха и влечения. Толпа между нами словно движется вперед, а я просто смотрю на него, наслаждаясь его чертами лица.

Он так близко, что я могла бы сделать три шага и прикоснуться к нему. Необъяснимым образом мое колено дергается, словно побуждая меня сделать эти шаги.

Звук моего громоподобного сердцебиения громок в моих ушах, заглушая шум вокруг меня. Это все, что я слышу. Мне хотелось бы убедить себя, что это страх заставляет мое сердце биться чаще, но страх не виноват в тоске в моем животе, в том, что могучее вожделение скапливается еще ниже.

Он все еще в Европе. Он все еще ищет меня. Каким-то образом он снова нашел город, в который я приехала.

Он не сдается, как и обещал.

– Тьяго!

Звук его имени, пронзающий воздух, вырывает меня из мыслей и заставляет действовать. Я возвращаюсь в магазин, прячась за стендом с открытками. Я слегка поворачиваю его, делая вид, что просматриваю, но пользуясь промежутком между рядами, продолжаю смотреть на него.

Он поворачивается, и у меня перехватывает дыхание. FaceTime не отдает ему должного; вживую он намного привлекательнее. Видео никак не передает силу его взгляда, исходящую от него харизму и масштабы его физического присутствия. Это шедевр, украшенный татуировками, делающими его еще более завораживающим.

Если бы он обернулся на пару секунд раньше, он бы меня увидел.

– Что это такое? – он спрашивает. – Ты нашел ее?

У меня чуть не случилась остановка сердца второй раз за пять минут.

Когда я думаю, что он больше не может на меня влиять, он поднимает руку. В его кулаке зажат мой розовый шарф. Он прижимает его к лицу и вдыхает, как животное, закатывая глаза. Мои колени слабеют, и волны возбуждения ударяют меня в живот.

– Мадемуазель?

Я чуть не выпрыгнула из кожи от голоса позади меня. Владелец магазина странно смотрит на меня, вероятно, недоумевая, почему мое лицо наполовину прижимается к его подставке для открыток.

– Прошу прощения, – отвечаю я растерянно. В отчаянии я хватаюсь за остатки школьного французского, чтобы составить, как я надеюсь, убедительное предложение. – Две минуты

Он уходит, бормоча себе под нос что-то, что, я почти уверена, является яркими ругательствами, ругающими британцев.

Когда я поворачиваюсь назад, рука Тьяго находится рядом с ним, а его защита находится на одном уровне с ним. Это тот, в ком я узнаю его лейтенанта, того, кого я мысленно называла парнем помладше.

– Нет, шеф . Извини.

На лице Тьяго появляется выражение раздражения, прежде чем он машет ему рукой, чтобы тот продолжал.

– Только что звонил Фабиан. Он позаботился о двух итальянцах, которых мы захватили прошлой ночью.

– Они узнали имя?

Охранник стоит ко мне спиной, поэтому я не вижу выражения его лица, но он качает головой.

– Нет. Они сказали, что понятия не имеют, кто несет ответственность. Они пробыли в камере смерти двенадцать часов и ни разу не отступили от этого. Фабиан думает, что они говорили правду.

Тьяго яростно ревет, пугая ничего не подозревающих людей, проходящих мимо него. Выражение его лица полностью почернело, все следы человечности исчезли с его лица.

– Ебать! – он гремит. Он начинает расхаживать, не обращая внимания на толпу вокруг него, которая отскакивает с дороги, чтобы избежать его грозного присутствия. Наконец он останавливается перед парнем помладше и указывает на него пальцем. – Хватит этих низших лакеев, которые ни черта не знают. Я хочу Аугусто.

Теперь я вижу лицо молодого парня, и он бледнеет.

– Ты имеешь в виду…

– Аугусто Леоне. Капо. Я хочу, чтобы его поймали живым, чего бы это ни стоило. Он будет знать, кто виноват.

От его тона у меня по спине пробежал холодок. Я знаю имя Аугусто Леоне, весь Лондон знает. Он глава итальянской мафии, ключевая фигура преступного мира, и безжалостный убийца. Преследовать его – это смертный приговор.

– Шеф, ты знаешь, я бы никогда не стал подвергать сомнению твои приказы, но Аугусто Леоне… он неприкасаемый.

Тьяго хватает его за воротник и прижимает к груди. – Найди способ, Марко. Я слишком долго играл хорошо. Это заканчивается сегодня. Меня не волнует, сколько это стоит и сколько это стоит, но вы дадите мне Аугусто Леоне. Он лично ответит за то, что его семья сделала с Адрианой.

Я отворачиваюсь от стенда с открытками и возвращаюсь вглубь магазина.

Я услышала достаточно.

Это связано с тем, что я услышала на благотворительном мероприятии. Он мстит за свою потерянную любовь, хотя и рыскает по Европе в поисках меня.

Разочарование и гнев бурлят во мне. Разочарование от того, что я позволила себе хотя бы на секунду подумать, что его поиски меня были чем-то иным, как уязвленной гордостью. Гнев от того, что я была достаточно глупа, чтобы думать, что кто-то может что-то сделать для меня .

– Могу я выйти с другого месте? – спрашиваю я владельца магазина на извращенном французском. Когда он отвечает мне только вопросительным выражением лица, я вздыхаю от раздражения. – Ох, черт возьми. – Я достаю из бумажника купюру в сто евро и швыряю ее на стойку. – Могу я воспользоваться твоим задним выходом?

Он берет купюру и кладет ее в карман, указывая назад. – Конечно, сюда.

И, конечно, теперь он говорит по-английски.

Направляясь к задней двери, я прохожу через что-то вроде складского помещения и наконец выбегаю на переулок. Я даже не оглядываюсь назад, чтобы убедиться, что за мной никто не следит, и бегу.

Я бегу и бегу, пока не дойду до станции метро. Я покупаю билет и вслепую сажусь в поезд, даже не проверяя, в каком направлении он движется.

Устраиваясь у двери, я смотрю в оконное стекло. Усталость накатывает на меня из ниоткуда. Оно глубокое, и оно настигает меня, заставляя упасть обратно на перегородку.

Я так, так устала.

От бега. Постоянно быть начеку.

Одиночества.

Я опускаю голову на перегородку, когда двери закрываются. Поезд еще не движется, и я рассеянно смотрю вдаль, невидяще наблюдая, как длинные ноги, обутые в сшитые на заказ черные брюки, сбегают по ступенькам, снимая их по три за раз. Его верхней половины пока не видно, но кто бы он ни был, он, должно быть, опаздывает, потому что яростно бежит, чтобы успеть на поезд. Мне жаль, что он просто пропустил это.

Я поднимаю голову, когда мужчина достигает платформы. Осознание приходит ко мне в тот момент, когда мой взгляд сталкивается с парой ярких глаз медового цвета, которые я слишком хорошо знаю. Я выпрямляюсь, сердце бешено подпрыгивает в горле. Во рту мгновенно пересыхает, язык становится грубым, как наждачная бумага.

О Боже.

Я моргаю, думая, что усталость заставляет меня воображать разные вещи, но когда я открываю глаза, он действительно здесь.

Тьяго.

Он решительно идет ко мне, энергия, кружащаяся вокруг него, опасно нестабильна и разрушительна, пока он не останавливается прямо передо мной. Все, что нас разделяет, – это два дюйма оргстекла.

Его грудь тяжело вздымается, настойчиво давя на ткань классической рубашки, когда он смотрит на меня. Его глаза почти маниакально скользят по моему лицу, словно они не знают, на что смотреть в первую очередь.

Как будто они вообще не могут насмотреться.

Должно быть, я полностью поглощена своим наблюдением за ним, потому что не замечаю, как его рука пытается схватить внешнюю ручку двери поезда, пока не слышу, как он пытается ее открыть.

К счастью, она не сдвигается с места.

Меня выводит из ступора, когда он пытается еще раз, затем в третий раз, заставляя дверь трястись на петлях. Боюсь, ему действительно удастся открыть ее, скотина. Я сжимаю внутреннюю ручку, чтобы она удерживалась в запертом состоянии. Не знаю, делаю ли я вообще что-нибудь стоящее, но попытаться надо.

Почему этот чертов поезд не движется?

Я получила ответ через несколько секунд, когда оператор включил громкоговоритель и объявил, что мы ждем отправления поезда на следующей станции, прежде чем мы сможем тронуться с места. Тем временем мы пробудем на этой платформе еще пару минут.

– Amor.

Дрожь пробегает по моей спине, вызывая мурашки по всему телу. Его голос сквозь стекло так ясен, как будто он прошептал имя домашнего животного прямо мне на ухо.

Медленно я поднимаю взгляд вверх, чтобы встретиться с ним.

Его глаза темнеют до полуночи, зрачки расширяются и заглушают цвет радужных оболочек. Этот взгляд всепоглощающий, такой же захватывающий, как две руки, физически обхватывающие меня. Никто никогда раньше не смотрел на меня так.

Я не могу не чувствовать, что я в опасности. Не телесных повреждений, нет. О чем-то гораздо худшем.

Это слишком, и я разрываю наш зрительный контакт, глядя вниз и в сторону.

Я слышу сердитое, угрожающее рычание, за которым следует громкий треск, от которого у меня трясутся кости и пугает других пассажиров вокруг меня.

Его тон смертелен. – Посмотри на меня, amor , – приказывает он.

Я делаю как он сказал. Его правая рука разбита о стекло, пальцы широко растопырены на уровне груди. Меня завораживает размер его руки, насколько она большая и властная, занимающая, кажется, половину окна.

Медленно, почти гипнотически глядя на его ладонь, я поднимаю свою на его ладонь и мягко кладу ее на другую сторону стекла. Его пальцы на дюйм длиннее моих. Меня охватывает дрожь, когда я вспоминаю, как он схватил меня за волосы, как те же самые пальцы проникли в меня, пока он шептал мне на ухо грязные вещи.

Его взгляд неторопливо скользит вниз туда, где наши руки встречаются сквозь стекло. Мы оба смотрим, пока я не замечаю, что его глаза становятся тревожно собственническими, когда он видит кольцо с бриллиантом, все еще украшающее мой безымянный палец. Его пальцы сгибаются, словно он хочет сплести свои с моими, но он ворчит от разочарования, когда вспоминает о барьере, который удерживает его от меня.

– Я везу тебя домой, – гортанно клянется он.

Его слова грохочут в горле, глубокие и хриплые, скорее гарантия, чем предложение. Он снова пытается открыть дверь, но безуспешно.

Его люди собрались позади него, захватив платформу и отправив в бегство остальных потенциальных пассажиров. Он говорит со мной так, будто нас только двое, как будто никто ни внутри, ни снаружи поезда не смотрит на него, хотя на самом деле за нами наблюдают десятки глаз.

Оператор возвращается к громкоговорителю и объявляет, что поезд скоро тронется, и вот так заклинание разрушается. Реальность возвращается. Я отпускаю руку со стекла и делаю шаг назад.

Тревога вспыхивает на его лице, когда он слышит объявление и понимает, что все подходит к концу. Раздаются три длинных сигнала, а затем поезд начинает двигаться, медленно удаляясь со станции. Мое сердце снова начинает колотиться, я в равной степени рада тому, что между нами возникла дистанция, и встревожена тем, что все кончено.

Он идет рядом с моей каретой, никогда не ускоряя шага и легко идя в ногу. Я остаюсь у окна, поднимая обе руки, чтобы удержаться.

– Скажи что-нибудь, – просит он.

В его словах есть умоляющая нотка, которая нагревает мою кровь. Он никогда не стеснялся рассказывать, как я на него влияю.

Я отрицательно качаю головой, и тогда он идет быстрее, отказываясь от всякого притворства.

– Скажи что-нибудь, – повторяет он. – Что-угодно.

Я уверена, что тон, который он использует, – редкое явление, и он тянет меня за что-то внизу живота. Вспышка непонятной эмоции промелькнула в его глазах и быстро исчезла. Я не знаю, что именно это было, но непреодолимое желание подступило к моему горлу и вырвалось из моих губ в виде слова, мой голос был неузнаваемо мягким и страстным.

– Тьяго, – шепчу я.

Это чем-то похоже на признание.

Он резко останавливается как вкопанный.

К настоящему времени поезд набрал достаточно скорости, чтобы обогнать его, и я его теряю.

Я еще не готова его потерять.

Вывернув шею, я пытаюсь найти его через другие боковые окна, но ясного обзора нет.

Что-то вроде беспокойства скручивает меня в животе, и я иду по вагону, проталкиваясь мимо пассажиров вежливыми «извините » и более грубыми толчками в плечи, когда они не сразу двигаются, пока я не добираюсь до конца вагона и можно смотреть на него через заднее окно.

Он стоит на краю платформы, стремительно удаляясь вдаль. Но он все еще непоколебимо смотрит на меня и на свое выражение лица?

Выражение его лица захватывающе территориальное, даже совершенно анималистическое.

От этого у меня по спине пробегает новая дрожь.

Я посылаю ему воздушный поцелуй и отворачиваюсь, благодарная, что чудом спаслась.

✽✽✽

Глава 23

Тесс

– Тебя сложно выследить, Тристан.

– Трахните меня, – восклицает мой брат, подпрыгивая, испуганный звуком моего голоса.

Когда он поворачивается, он видит меня стоящим у его крыльца с широкой ухмылкой на лице. Прошло слишком много времени с тех пор, как я его видела, почти полгода, и я скучала по нему.

По выражению его черт лица я могу сказать, что он чувствует то же самое.

– Черт возьми, – восклицает он, скатываясь по ступенькам и заключая меня в медвежьи объятия. Я не могу удержаться от смеха, когда его знакомые руки обнимают меня, и я чувствую мгновенное облегчение. – Какого черта ты здесь делаешь? Откуда ты узнала, где меня найти?

Ответ на его первый вопрос гораздо сложнее, чем ответ на второй. По правде говоря, встреча с Тьяго настолько потрясла меня, что в итоге я проехала на поезде до конца. Я вышла, дезориентированная, и взял такси до Лионского вокзала, где села на скоростной поезд, идущий в Женеву.

Неважно, что наш отец запрещает контакты между нами, мне нужен брат. За исключением Дагни, он единственный человек, который может меня утешить, и мне это очень нужно. Я устала бежать, постоянно оглядываться через плечо и оставаться одна. Я знаю, что Тристан рассмешит меня так, как может только твой младший брат, и это именно то, что мне нужно.

Нет никакой опасности, что Тьяго меня догонит. Я оставила его в Париже, вероятно, злясь на то, что мне удалось спастись, и отказалась от своей личности Кэролайн Мейсон. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, как он, должно быть, следил за мной. Итак, теперь я Сабрина Бейкер, по крайней мере, в обозримом будущем, и Сабрина сможет продолжать бежать завтра. Сегодня вечером Тесс собирается насладиться ужином и подшучивать над своим братом.

– Я тоже рада тебя видеть, – говорю я ему честно, все еще смеясь над шокированным выражением его лица.

– Серьезно, что ты здесь делаешь? Почему ты рискнула? Где, по мнению тирана, ты находишься? Как мама?

Мой желудок болезненно сжимается от его последнего вопроса.

– Давай поужинаем и поговорим. Тогда я отвечу на твои вопросы, хорошо?

✽✽✽

Тристан правильно догадывается, что мне очень хочется итальянской кухни, и ведет меня в вкусный ресторан в Женеве. Там он рассказывает мне все о Нере. Хотя я обеспокоена тем, что он нарушил главное правило нашего отца во время своего изгнания, я также не удивлена – Тристан всегда плохо контролировал свои импульсы, особенно когда дело касается женщин. Я предполагаю, что это всего лишь еще одно из его многочисленных бессмысленных завоеваний.

Но затем он начинает говорить о ней, его глаза тускнеют, а уголки рта растягиваются в восторженной улыбке. Его слова яростно слетают с губ, как будто он физически не может уследить за всем, что хочет, чтобы я знал о ней.

Он отличается от того, когда я видела его в последний раз. Счастливый. Урегулированый. Влюбленый, хотя я не уверена, что он еще даже об этом знает. Я очень рада за него, но не могу сдержать приступ ревности, который гложет меня. Я никогда не думал, что мой самопровозглашенный шлюха-младший брат встретит кого-то раньше меня.

Я не рассказываю ему об игровых долгах нашего отца, Тьяго и нашей помолвке. С чего бы мне вообще начать? Я хочу хоть раз сосредоточиться на радостных новостях. Мой брат влюблен и проводит больше времени, стремясь стать шеф-поваром, и это все, что имеет значение.

Поделившись безбожным количеством еды, я оплачиваю счет, и мы снова закутываемся в зимние пальто, прежде чем отправиться на улицу, на холодный январский воздух.

– Как твои дела? – спрашивает Тристан, держа дверь открытой для меня. – А как мама? Папа оставил ее одну?

И вот он, вопрос, которого я так боялась. Вина разъедает меня, ненасытная и безжалостная. Как я скажу ему, что бросила ее?

– На самом деле я не знаю, – наконец признаюсь я.

Тристан хмурится и смотрит на меня. – Что ты имеешь в виду? Разве ты не видела ее сегодня утром, прежде чем пришла сюда?

На улице невероятно холодно, и мое раскаяние не согревает меня. Я отворачиваюсь, не в силах встретиться с ним взглядом. Он возненавидит меня, как только я скажу ему.

– Это длинная история, но нет. Я нет. Я ее не видела…

Мои слова замирают, когда взгляд Тристана переводится с моего лица на что-то у меня за плечом. Его лицо падает, легкая улыбка мгновенно стирается с губ. На его лице отразилось выражение, не похожее ни на что, что я когда-либо видела.

Я чувствую чье-то присутствие, что-то темное и пугающее, движущееся позади меня, и мой желудок сжимается, потому что глубоко в костях я точно знаю, кто это. Я знакома с тем, как его тело движется в темноте, как убийца, овладевающий тенями и подчиняющий их своей воле. Тепло распространяется по моей спине, унося холод, как будто его здесь никогда и не было.

Здесь я перестаю бежать, теперь я это понимаю.

Он нашел меня, и в отличие от Пэрис, на этот раз меня не защитит плексиглас.

Сделав глубокий вдох, я разворачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу со своим собственным дьяволом. Хоть я и ожидала этого, из моего горла все еще вырывается шокированный вздох, когда наши взгляды встречаются.

На этот раз он не дает мне возможности даже попытаться сбежать. Его рука сжимает мое горло и обхватывает. С моих губ срывается писк, и я хватаю его за запястье, но он притягивает меня к себе, а другая рука сжимает мое плечо.

Я прижата к нему, в нескольких дюймах от безумного, собственнического взгляда в его глазах, когда он скользит по моему лицу. Неустойчивая энергия исходит от него волнами, давая понять, что эта ситуация может легко стать взрывоопасной. Воздух пропитан его гневом, его очевидным собственничеством. Он не моргнул с тех пор, как увидел меня.

Я тоже.

Его рука обжигает мое горло, и когда я сглатываю, он сжимает сильнее. Между нами тянется невидимая нить, такая сильная, что, когда он наклоняется вперед, я слегка поднимаю подбородок, непреднамеренно сокращая пропасть между нами. Я привязана к нему, на крючке, как рыба на леске, и жду, пока он заговорит.

Мой взгляд падает на его рот, где он сосет конфету. Его губы приоткрываются, и мне в нос ударяет знакомый запах корицы.

– Нашёл тебя, – хрипит он, и в его тоне на мгновение отдается что-то вроде облегчения.

Я резко вдыхаю, но не от страха, а в ответ на его горячее дыхание, ласкающее мое лицо. Его выдохи касаются каждого моего нервного окончания, затмевая сильные эмоции в его словах. Голодные глаза опускаются ко рту, и меня начинает трясти. Его рука сжимает мое горло.

– Кто ты, черт возьми такой? – требует Тристан. – Убери от нее свои чертовы руки.

Реальность обрушивается, разрушая наш пузырь. Мне стыдно признаться, что я на мгновение забыла о своем брате. Напомнив о его присутствии, я беспокоюсь за его безопасность, тем более что его держат Марко и пузатый парень, имя которого до сих пор остается безымянным. Я видела, что Тьяго сделал с моим отцом, что он без колебаний сделает с каждым, кто встанет у него на пути.

– Тристан, все в порядке, – отвечаю я дрожащим голосом. Тьяго до сих пор не отвернулся от меня, и это хорошо. Надеюсь, Тристан сможет выбраться из этого невредимым. – Отпусти моего брата, – приказываю я с большей уверенностью, чем чувствую.

Он не отвечает. Я бы поверила, что он меня не услышал, если бы его голова не наклонилась в ответ, а глаза продолжали препарировать меня.

– Отпусти его, и я пойду с тобой, – предлагаю я.

На этот раз реакция Тьяго немедленная. Его губа искривляется, на хватке появляется синяк, и он рычит: – Я возьму тебя, несмотря ни на что.

Его слова ледяные, произнесенные на острие лезвия, и я понимаю, что сейчас имею дело с боссом картеля.

Поэтому я даю ему единственное, чего, как я знаю, он хочет больше всего на свете.

Моя полная покорность.

По крайней мере, на данный момент.

Я смотрю на него из-под ресниц.

– Я пойду добровольно.

Резкий, низкий звук вырывается из его губ. Его рука немного расслабляется, ровно настолько, чтобы я могла дышать, а затем он кивает головой, и Тристан освобождается.

Мой брат бросает взгляд на «Роллс-Ройс», который подъезжает к нам, и качает головой.

– Я не оставлю тебя с незнакомцем, который пытается тебя похитить.

Мне нужно, чтобы он ушел, прежде чем Тьяго потеряет терпение и перережет ему горло. Его пальцы уже барабанят по моей шее, нетерпеливо постукивая по моей точке пульса.

– Он не… – Я колеблюсь, мой взгляд скользит по Тристану. – Он не чужой, – признаюсь я.

Грохот из глубины груди Тьяго разрывает тишину и возвращает мое внимание к нему. Он скользит рукой по моей шее, пока она не смыкается вокруг моего затылка, заставляя мою голову откинуться назад и смотреть ему в глаза, его массивная ладонь полностью контролирует меня.

– Скажи ему, кто я, – приказывает он, демонстрируя острые зубы и ухмыляясь.

Я всхлипываю, и его большой палец нежно проводит кругами по моей шее. Более наивная девушка сочла бы этот жест успокаивающим, но я знаю, что он просто пытается манипулировать мной, чтобы я дал ему то, что он хочет.

– Он… – начинаю я, затем останавливаюсь, не в силах закончить предложение. В его глазах сияет дикий блеск, когда они падают на мой рот. Похоже, он задерживает дыхание, как будто его зацепило то, что я собираюсь сказать, как будто он не может дышать, пока я не признаюсь, кем он для меня является.

Я никогда не произносила эти слова вслух. Он хочет их услышать, но, думаю, он хочет увидеть, как я сдаюсь еще больше. Мои губы снова приоткрываются, и он наклоняется вперед, как завороженный.

– Он…

Его терпение лопается.

– Скажи ему, – хрипло приказывает он.

Все, что нужно, чтобы положить конец моей жизни, – это сказать три маленьких слова. Я знаю, что как только я их произнесу, пути назад уже не будет. Я перехожу черту, которую не могу переступить.

Его глаза скользят обратно к моим и подавляют мое оставшееся сопротивление. Я тяжело сглатываю и, наконец, почти как признание, произношу слова, которые он ждал услышать несколько месяцев.

– Он мой жених.

Тьяго выпрямляется во весь рост, на его лице отпечатывается высокомерный, глубоко победный взгляд. Его глаза светятся удовлетворением и чем-то вроде гордости.

– Что ? – Тристан недоверчиво смотрит в мою сторону. – Когда мы в последний раз разговаривали, я сказал тебе не заключать брак по расчету, до того, как мы в следующий раз увидимся. Ты забыла почистить уши тем утром или что?