Текст книги "Шахта дьявола (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Глава 7

Тесс

Нам едва хватает секунды, чтобы посмотреть друг на друга, прежде чем я снова разворачиваюсь, но за это время он быстро раздевает меня взглядом. Он горячо обрушиваются на меня, воспламеняя что-то в моем животе, о котором я даже не подозревала. Он медленно смачивает губы в знак признательности, и я почти кончаю на месте.

Невозможно успокоить мое бешеное сердцебиение или катастрофическую цепную реакцию, которая проносится сквозь меня, как падающее домино.

Несмотря на то, что у меня мало времени, я вижу достаточно хорошо, чтобы дать пищу моим ночным фантазиям.

Некоторые люди тихо притягательны, а он совсем не такой. Он громкий во всех смыслах. Секс сочится из него и обрушивается на меня густыми, мощными волнами, которые притягивают меня с силой прилива. Все в нем черное – его костюм, его волосы, его татуировки, его черты лица, вся его аура.

Все, кроме его глаз и кожи, оба золотистые, как насыщенный мед.

Меня отстраняют прежде, чем я успеваю посмотреть на него, и меня выдергивает обратно в мою печальную реальность, ту, где меня раздавливают объятия Франклина.

Когда закончится эта богом забытая песня?

– Из тебя выйдет идеальная жена, – прижимается он к моему уху. Он принимает мою ответную дрожь за возбужденную дрожь. – Так реагируешь на мои прикосновения, – напевает он. – Твой отец поступил так мило, что позволил тебе иметь хобби, но я возьму на себя ответственность, как только ты станешь моей. Твоей единственной работой будет ждать, раздвинув ноги, пока я вернусь домой. – Его рука скользит ниже, пока его пальцы не коснутся верхней части моей задницы.

Я хватаю его руку, сжимая его пальцы в своих, и дергаю ее к середине спины. – Держи руку подальше от моей задницы, Франклин, если не хочешь ее потерять.

Его лицо становится жестоким. Его рука впивается мне в талию так сильно, что я понимаю, что на моей коже останутся синяки даже через корсет. – Тебя нужно научить некоторой дисциплине. Я позабочусь о том, чтобы твое воспитание стало главным приоритетом, как только ты переедешь в мой дом. – Он прижимает меня ближе, бормоча угрозы тошнотворно мне в ухо. – Мне будет приятно сломать тебя.

Я не позволяю панике овладеть мной. В Лондоне гораздо больше подходящих претендентов. Я отказываюсь верить, что мой отец выдаст меня замуж за человека, который претендует на власть только потому, что он приходится троюродным братом восемьдесят седьмому человеку в очереди на трон.

Через его плечо я вижу Дагни. Она смотрит на спину Франклина с чем-то вроде жалости в глазах, вероятно, из-за отвращения на моем лице. Я машу ей свободной рукой, чтобы привлечь ее внимание ко мне.

– Он здесь, – говорю я. Это далеко не идеальный способ общения, но это все, что у меня есть на данный момент. Я не хочу, чтобы она снова упустила возможность увидеть загадочного человека.

К счастью, мы с Дагни однажды случайно приняли участие в соревновании по барным шарадам из двенадцати раундов с целой бутылкой текилы, уже находящейся в наших системах, и выиграли, так что если кто-то и готов к этому моменту, так это мы.

Она хватает ничего не подозревающего прохожего, проходящего мимо нее, и тянет его за собой на танцпол. Бедняга выглядит так, словно его только что отправили на ракете на Луну, когда он оказывается в футе от меня и Франклина, держит руки на талии Дэгни и пытается танцевать вальс.

– Кто здесь? – отвечает она.

– Человек из Флоренции, – отвечаю я, запрокидывая голову через плечо в его сторону. Ее глаза комично расширяются.

– Давай, приятель, мы переезжаем, – слышу я, как она говорит своему партнеру по танцам.

Он выкрикивает «хорошо» и позволяет протолкнуть себя мимо меня, чтобы она могла лучше рассмотреть. Его облегчение уступает только моему, когда через несколько мгновений песня заканчивается и она отпускает его.

Я отталкиваю Франклина, как только музыка стихает. – Ты никогда больше не прикоснешься ко мне, – клянусь я. – Я позабочусь об этом.

Не дожидаясь ответа, я разворачиваюсь на пятках, хватаю Дагни за руку и ухожу с танцпола. К моему большому огорчению, загадочный человек исчез, снова исчез.

Мы выходим из главного зала, где проходит мероприятие, и направляемся в один из грандиозных коридоров. Я чувствую, как мое сердцебиение начинает выравниваться, когда мы избавляемся от громкой музыки и звуков вечеринки.

– С тобой все в порядке? Франклин выглядел так, будто пытался задушить тебя силой своего пивного живота, – обеспокоенно спрашивает Дагни.

– Я в порядке. В понедельник я попрошу Уиза установить мать его всех вирусов на каждое из его устройств, – говорю я, отмахиваясь от всего этого взаимодействия взмахом руки. – На этот раз ты видела загадочного человека?

Она взволнованно кивает. – Да! Он безумно горячий. Видела бы ты, как он пристально смотрел на Франклина. Я думала, он собирается оттащить его от тебя.

Если бы мне так повезло. – Если бы.

– Ты встречала его раньше? Почему он так на тебя посмотрел?

Я ломаю голову. Что-то в нем кажется знакомым, но я уверена, что мы никогда не встречались. Я запомнила бы его лицо, то, как он смотрел на меня. – Нет, никогда… и я никогда не видела его и на других светских мероприятиях.

– Тоже. Он определенно не вписывается в эту ситуацию, с его татуировками и сияющим взглядом. Окружающие его люди сторонились его. Клянусь, я видела, как бабушка Лидии Хайтауэр упала в обморок при его виде.

Я посмеиваюсь. – И тем не менее, он явно приглашен. Или, если не пригласили, то, по крайней мере, разрешили остаться после того, как вечеринка закончиться. Значит, кто-то должен знать, кто он такой.

– Оставь это мне, я выслежу его, – говорит Дагни.

Я улыбаюсь этому. Дагни – наполовину американка, наполовину норвежка, моя лучшая подруга и беззастенчивая королева сплетен. Ее международная «чайная сеть», как она ее называет, могла бы конкурировать с большинством криминальных предприятий. Если кто и сможет быстро узнать, кто этот загадочный мужчина, так это она.

– Спасибо.

Она удивленно поднимает бровь. – Что ты собираешься делать, когда узнаешь, кто он, Тесси?

– Я… не знаю, – отвечаю я честно. – Я не загадывала так далеко вперед.

Официант выходит из кухни и проходит мимо нас с подносом, полным бокалов свежего шампанского. Дагни выхватывает одну и посылает ему дерзкий воздушный поцелуй, когда он бросает на нее взгляд, а затем протягивает флейту мне.

– Тебе следует прыгнуть на него, – заявляет она.

Я задыхаюсь на середине глотка.

– Что мне теперь делать? – спрашиваю я, кашляя.

– К черту его, – поясняет она. – Тебе обязательно стоит его трахнуть. Как можно больше раз в максимально возможном количестве позиций, прежде чем твой отец отправит тебя в сексуальную Сибирь на всю оставшуюся жизнь.

– Иисус. Спасибо, что помогла мне почувствовать себя лучше, Дагс, – сухо говорю я.

– Не волнуйся, мое время тоже придет, и тогда ты сможешь быть со мной так же откровенна, как я с тобой сейчас, – говорит она, сострадательно похлопывая меня по плечу. – А если серьезно, у тебя слишком красивая грудь, чтобы их не мог обласкать кто-то столь привлекательный и явно сексуально одаренный, как этот мужчина.

Я краснею в тот же цвет, что и мое платье.

– Он может быть просто средним.

– Это не так, – утверждает она. – Мне казалось, что я вторгаюсь в личное сексуальное время Тесс-Таинственного Человека, просто наблюдая, как он смотрит на тебя. Уверяю тебя, это были очень яркие фантазии, разыгрывавшиеся у него на глазах. – Она драматично вздыхает. – Что бы я только не отдала, чтобы мужчина так на меня посмотрел.

В том, как он наблюдал за мной, определенно было что-то особенное. Как будто он пытался заклеймить меня своим взглядом. Я до сих пор чувствую на себе призрак его глаз, словно физическую ласку.

Я жажду большего.

Я никогда не была спонтанной. Я та, кто всегда имеет четко продуманный и исследованный план, а затем выполняет его в буквальном смысле, но по какой-то причине мысль о том, что я не буду исследовать то, что между нами происходит, оставляет во мне чувство разочарования. У меня никогда не было такой непосредственной сексуальной связи с кем-либо, и даже я понимаю, что вряд ли в ближайшее время обрету такую связь снова.

Особенно если я замужем за шестидесятилетнего мужчину.

– Ты видела, куда он пошел? – Я спрашиваю.

Глаза Дагни озорно блестят. – Означает ли это, что ты решила найти его и позволить ему делать с тобой невыразимые вещи? – Она радостно хлопает в ладоши, а затем расстегивает клатч и достает розовую помаду. – Соберись, – приказывает она, нанося свежий слой, когда я делаю, как указано. – Просто чтобы ты знала: я на сто тысяч процентов поддерживаю каждое плохое решение, которое ты собираешься принять, – говорит она, закрывая помаду и кладя ее обратно в сумочку. Она хватает нижнюю часть моего корсета и тянет его вниз, заставляя мою грудь почти выпрыгивать из другого конца.

– Дагс! – восклицаю я, поднося руку к шее.

– Франклин прижал этих красавиц к своей огромной груди, так что Таинственный Человек так и не увидел их, и это просто позор. На этот раз я хочу, чтобы он внимательно рассмотрел то, что ты предлагаешь.

– Ты имеешь в виду мой блестящий ум и острое остроумие? – саркастически парюсь я.

Это заставляет мою рациональную, разумную сторону пронзить меня, мгновенно отрезвляя. Глядя на это более глубоко, я собираюсь принять не совсем статистически обоснованное решение. Мне нет никакой выгоды от погони за незнакомцем. У меня никогда не было секса на одну ночь.

Мне следует просто пойти домой, надеть пижаму, взять пинту мороженого и съесть его перед дрянным фильмом.

Дагни сжимает мое лицо в ладонях и сжимает мои щеки, прерывая мою мысленную спираль.

– Ой, – выдаю я сквозь надутые щеки.

– Отложи пока свой блестящий ум в сторону, все равно ни один мужчина никогда по-настоящему не оценит его. Это чисто физическое. Ты заслуживаешь ночь действительно хорошего секса. Ты заслуживаешь ночь, когда ты рискуешь и делаешь что-то совершенно не похожее на себя. Ночь свободы, как ты и хотела.

Я все еще не уверена. – Это хорошая идея?

– Наверное, нет, именно поэтому тебе и следует это сделать, – она чмокает меня в губы, отпускает мое лицо и шлепает меня по заднице. – А теперь подними подбородок, отведи плечи назад, вытяни грудь и дайте этому человеку именно то, что он отчаянно хотел попробовать двадцать минут назад.

– Тебе действительно нужен кто-то, кто тебя приручит, ты это знаешь, верно? – говорю я ей, потирая горящие щеки.

– Ух, я знаю, и никто не выстраивается в очередь, чтобы сделать это. Так трагично. – Она указывает на винтовую каменную лестницу. – Я видела, как он и еще один мужчина поднимались туда. Вероятно, он есть на одной из выставок. – Она в последний раз быстро обнимает меня, а затем говорит: – Не возвращайся, пока он полностью тебя не осквернит. Я хочу, чтобы ты выглядела неподходящей для смешанной компании и рассказывала истории о том, как ты нарушила как минимум пять международных законов. Не волнуйся, я тем временем отвлеку твоих родителей и вытащу тебя, когда ты закончишь. И я собираюсь посмотреть, смогу ли я узнать, кто он такой, пока тебя трахают.

Я киваю, допиваю шампанское, протягиваю ей пустую флейту и направляюсь к лестнице. Я уже на полпути к первой ступеньке, когда она запоздало предупреждает.

– Будь осторожна в одном, Тесс. – Я делаю паузу и смотрю на нее. – То, как он смотрел на тебя сегодня вечером… если ты его найдешь, знай, что он никогда тебя не отпустит.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне действительно следовало ее послушать.

✽✽✽

Я иду по темным коридорам, не уверенная, можно ли мне вообще здесь находиться. Никаких признаков жизни нет.

Пройдя через всю выставку в поисках его, я собираюсь сдаться, когда вижу полосу светофильтра через открытую дверь.

Мое сердце подпрыгивает при мысли, что я действительно могу встретиться с ним лицом к лицу. Как я объясню, что делаю в этой затемненной части музея? Не слишком ли отчаянно с моей стороны последовать за ним сюда? Он следил за мной, когда я танцевала, он мог бы вмешаться, если бы захотел, или, по крайней мере, дождаться меня, когда я закончу.

Возможно, ему все-таки неинтересно.

О боже, он определенно подумает, что я в отчаянии.

Я сомневаюсь, зачем нахожусь здесь. Я собираюсь развернуться и пойти обратно на мероприятие, когда слышу крик.

Он исходит из открытой двери.

Все это кажется пугающе знакомым, ситуация слишком похожа на ту, свидетелем которой я была в наших офисах.

Очевидно, я ничему не научилась из своего первого опыта насилия, потому что вместо того, чтобы уйти, как мне следовало бы, как вы могли бы подумать, что я поняла, что это разумный поступок, я подхожу ближе.

Второй раз за три недели я ловлю себя на том, что прислушиваюсь к двери и всматриваюсь в то, чего мне точно не следует видеть.

Я прижимаюсь лицом к раме и смотрю сквозь нее. Как и раньше, я прихожу к середине спора. На коленях стоит мужчина, которого я не узнаю, но думаю, что мельком видела на мероприятии, и еще трое мужчин, стоящих по бокам от него.

В отличие от предыдущего, на этот раз финал другой.

Потому что, как только я понимаю эту сцену, он поднимает руку и направляет пистолет в голову лежащего человека. Сразу узнаю очень знакомую татуировку, украшающую руку – открытый воротник и цепочку.

Человек, который напал на моего отца.

В сюрреалистическом смысле я настолько сосредоточена на татуировке, что, хотя я фактически смотрю прямо на пистолет, я не замечаю этого, пока он не нажмет на спусковой крючок и не выстрелит.

Раздается оглушительный хлопок.

Голова мужчины взрывается, его мозги разбрызгиваются повсюду. Его тело падает вперед и ударяется о паркетный пол, заставляя меня подпрыгнуть.

Все закончилось менее чем за секунду.

Крик ужаса подступает к моему горлу и требует, чтобы меня освободили. Я затыкаю рот руками, чтобы задушить его. Я кричу, кричу и кричу в своей голове, но ничего не выпускаю наружу.

Каким-то образом чувство самосохранения преодолевает страх ровно настолько, чтобы мои инстинкты оставались острыми.

Если они меня найдут, я умру.

Я раскачиваюсь на пятках и приседаю у подножия двери. Я снова дрожу как лист. Ужас оставляет меня холодным, как лед. Я отчаянно говорю себе двигаться, но не могу. Мои конечности скованы.

Рука мужчины небрежно опускается вниз. Мои глаза не отошли от пистолета, от пальцев, которые так легко кого-то убили.

– Тебе не следовало убивать его здесь, – вздыхает Пузатый парень. У него порез на губе и кровь в уголке рта. – Очистка будет невозможна.

Они говорят об этом так, будто это пролитое на ковер мерло, а не мозг человека.

– Пригвоздите его тело к стене и оставьте, – приказывает командный голос. – Я же сказал тебе, я посылаю сообщение. Итальянцы должны знать, что на них напали.

От этого ледяного, безжалостного тона по моей спине пробежала совсем другая дрожь. Такая холодная, убийственная ярость, смешанная с его клинически авторитетным тоном, пугает меня до костей.

Наконец, я могу оторвать взгляд от пистолета и вверх по его руке, пока не нахожу сторону его лица.

И мир уходит из-под ног.

Потому что я знаю без тени сомнения, что человек, который только что убил парня, стоящего на коленях, человек, который напал на моего отца и сломал ему руку, человек с татуировкой с открытым воротником, – это тот самый человек, которого я видела во Флоренции. Тот самый, который смотрел на меня, когда я была в объятиях Франклина.

Того самого, которого я нашла в надежде провести одну ночь.

Он дьявол.

Это буквально вытатуировано на нем.

В его профиле я вижу надпись «Эль Диабло», вырезанную на его голове большими жирными черными буквами прямо над ухом.

От ужаса у меня кружится голова, и я больше не могу думать. Мир наклонился вокруг своей оси, и я не знаю, где верх, а где низ.

Испуганный писк вырывается из моих губ, когда он поворачивается к двери, как будто он чувствует меня там. Его ноздри раздуваются, как будто он чувствует мой запах, и это самая примитивная, животная вещь, которую я когда-либо видела от мужчины. В этом есть что-то дико плотское, и у меня пересыхает в горле, и я не могу глотать.

Даже несмотря на охватившую меня катастрофическую реакцию, я не могу поверить, насколько он прекрасен.

Нет, он похож на воплощение смерти.

Он и есть Смерть.

– Значит, тогда это действительно были итальянцы. Они ее забрали, – слышу я голос другого мужчины.

Это отвлекает дьявола, и он отводит взгляд от двери. – Они убили ее. – Его низкий голос звучит угрожающе, призывая любого поправить его. – И я не успокоюсь, пока не убью каждого из них за то, что они сделали с Адрианой.

Он непреклонен. Уровень ярости, которого я никогда раньше не слышала, окрашивает каждую его ужасающую угрозу.

Очевидно, что его возлюбленная была убита, и он жаждет мести. Мой желудок скручивает совсем по другой причине: безумная смесь чего-то вроде ревности и ужасного осознания того, что никто никогда не любил меня так сильно, как он явно любил ее.

Любит ее.

В тишине раздается громкий шум, и мое сердце полностью останавливается. Неземная, мертвенная тишина окутывает все вокруг меня. Это мой телефон, включенный на громкую связь и пищащий от входящих сообщений.

Я ныряю за сумочкой отчаянными, дрожащими руками, пытаясь открыть застежку из-за того, как сильно меня все еще трясет. Я чувствую, что время замедляется, каждый новый звук раздается эхом вокруг меня, словно выстрел.

Я молюсь тем богам, которые смотрят на меня, чтобы уведомления были достаточно тихими, чтобы мужчины их не слышали. Наконец я достаю телефон из сумочки и включаю беззвучный режим, прижимая его к груди в мучительном ожидании и ожидая, когда моя смерть придет ко мне.

Когда спустя долгие секунды ничего не происходит, я смотрю на экран и обнаруживаю панические сообщения от Дагни.

Дэгни: ПРЕРВАТЬ МИССИЮ!!!

Дэгни: Я ЗНАЮ, КТО ОН

Дэгни: НЕ ИЩИ ЕГО, ТЭСС. НЕМЕДЛЕННО ПОВЕРНИСЬ И ВЕРНИСЬ НАЗАД.

Дэгни: ГДЕ ТЫ???

Дагни: Его зовут Тьяго Де Силва, он глава гребаного картеля.

Мой желудок проваливается. Я знаю это имя.

Двойные двери, за которыми я пряталась, распахнулись настежь, громко отскакивая от стен.

Я поднимаю глаза, и у меня кровь стынет в жилах, когда я смотрю прямо в дуло пистолета, направленное мне в лицо. Он так близко ко лбу, что я чувствую холодок, исходящий от металла.

– Так так так. Что же мы имеем здесь?

✽✽✽

Глава 8

Тесс

Пузатый Парень дергает меня на ноги за руки. Каким-то чудом мои ноги выдерживают мой вес, и я остаюсь в вертикальном положении. Его хватка на мне жестокая и причиняющая синяки, и он тащит меня в комнату, захлопнув за собой дверь.

Страх заставляет меня отвести взгляд или закрыть глаза, что угодно, лишь бы не смотреть в лицо этой реальности, но я борюсь со своими низменными инстинктами и кричу на себя, чтобы держать голову выше. Нет смысла притворяться, что я не знаю, что здесь только что произошло, я уже слишком много видела.

Меня уже не спасти, но я не спрячусь.

Если он собирается убить меня, я намерена смотреть ему в глаза, когда он это сделает. Очеловечить себя, чтобы взывать к любой крупице милосердия, которую он мог похоронить внутри себя. Хотя, учитывая то, как я только что наблюдала, как он клинически отправляет теперь уже мертвого человека в загробную жизнь, я сомневаюсь, что она у него есть.

Подумай, Тесс. Как ты можешь выбраться из этого?

Я чувствую, что моя бравада ускользает по мере того, как я приближаюсь к нему. Мы останавливаемся, когда нас разделяет всего несколько футов, и вблизи он выглядит гораздо страшнее. Его физическое присутствие затмевает меня. Даже когда я на каблуках, моя макушка достигает только кончика его подбородка.

Мой взгляд скользит по воротнику его пиджака, пока я не чувствую себя достаточно собранной, чтобы поднять глаза.

Наконец я вглядываюсь в глаза смерти. Смертоносный темный взгляд пристально смотрит на меня.

Золотые глаза смягчают точеное лицо. У него острые скулы, уже сломанный нос, квадратный подбородок. Его глаза подобны глазам большой кошки, смотрящей на свою добычу – бесчувственные и бессердечные. Татуировки вылезли из его воротника и протянулись по всей шее, включая нижнюю часть челюсти, и перешли в волосы. На его лице, рядом с ухом, вертикально вытатуирована роза, а под уголком его левого глаза выгравирован контур слезы.

Весь его внешний вид груб, начиная со сломанных суставов пальцев и кинжалов на пальцах и заканчивая шрамами, видимыми на шее и лице. Он не джентльмен – он, вероятно, счел бы это оскорблением – и совсем не похож ни на одного из мужчин, среди которых я выросла. Страх должен быть единственным, что я чувствую, и он определенно присутствует, но есть и то же притяжение, что и раньше.

Он что-то сосет, какую-то конфетку, которую перекатывает из одного уголка рта в другой. Его рот слегка приоткрывается, и язык высовывается, смачивая толстые губы. Сопоставление крови и насилия, свидетелем которого я только что стала, и почти юношеского акта сосания конфеты пугает меня.

Я никогда не видела человека настолько неумолимого и в то же время привлекательного. Отвращение и ненависть, которые испытывает мой разум, полностью противоречат внутренней реакции моего тела на него. Чем больше мой мозг называет его социопатом, тем больше похоти разворачивается в моем животе, мощной и неумолимой.

Он выглядит почти удивленным тем, что я смотрю на него, и наблюдает, как я наблюдаю за ним. У меня такое чувство, что он играет со мной, и я понимаю, что была бы дурой, если бы недооценивала его – он не просто безмозглая скотина, за этими мертвыми глазами скрывается проницательный ум.

Я тщательно избегаю смотреть на его тело.

Когда ему надоело, что я его пристально рассматриваю, он произносит два слова, от которых у меня кровь стынет в жилах.

– Привет, Тесс.

Его голос глубокий, его акцент восхитительно обволакивает один слог моего имени, как будто он имеет полное право знать его, не говоря уже о том, чтобы произносить его. Но он говорит это так, как будто это принадлежит ему, как будто я принадлежу ему.

– Откуда ты знаешь мое имя?

Меня радует идеально ровный тон моего голоса. Я боялась, что оно выйдет трясущимся и сломанным.

– Отпусти ее, – приказывает он. Меня немедленно отпускают. Он кивает двум мужчинам, не сводя с меня глаз. – Оставь нас.

Я не знаю, как я отношусь к этой команде. Меньше всего мне хочется остаться с ним наедине, но если это означает, что Пузатый Парень, который направил на меня пистолет и в настоящее время все еще смотрит в мою сторону, уйдет, я не буду сопротивляться этому.

– Мы будем прямо снаружи, – говорит Пузатый, бросая на меня последний взгляд. Я не знаю, в чем его проблема: у его босса есть оружие и социопатические наклонности, а не у меня.

Он и Младший парень выходят, закрывая за собой дверь, и вместо того, чтобы казаться больше, комната словно сжимается вокруг нас.

– Я искал тебя после Флоренции, – отвечает дьявол. Его слова сказаны бесстрастно, но они показывают, что он также был достаточно заинтригован мной, чтобы заглянуть ко мне после той ночи. – Ты знаешь мое имя?

Я киваю, и его глаза темнеют. От его реакции у меня по коже побежали мурашки.

– Я знаю кто вы.

Все в Лондоне знают имя Тьяго Де Силва. Правила насилия и разрушений, которые он обрушил на город, – это все, о чем все говорили в течение последнего года. Его никогда не фотографировали, и его, очевидно, не приглашали на светские мероприятия, поэтому до сих пор я никогда не видела его лица.

Его репутация намного хуже, чем он сам. Зная, кто он сейчас, я удивлена, что он не применил мачете к моему отцу. Резание людей, безусловно, является его визитной карточкой.

Он – все, что я ненавижу. Он принадлежит к правящему классу в захудалом подбрюшье города, который я люблю, в просторечии называемого Подземным миром. Он процветает в этом бастионе преступности, торгуя наркотиками, оружием и, скорее всего, женщинами. Убийство – лишь одно из длинного списка преступлений, за которые я его сужу.

– И кто я?

– Преступник, убийца, социопат, выбирайте сами.

Он собирается всадить мне пулю между глаз, прежде чем я моргну, если я не закрою рот.

Я обнаружила, что все равно не могу себя контролировать.

В его глазах сверкает злобный огонек, и он делает шаг ко мне. Мне нужны все силы, чтобы стоять на своем и не спотыкаться назад.

– Все вышеперечисленное, – соглашается он. – Скажи мое имя.

– Тьяго.

Он просто выскальзывает, запыхавшись сильнее, чем мне бы хотелось. Довольный гул раздается в его груди и ударяет меня прямо между ног. Для меня это опасная территория, возможно, более опасная, чем пистолет, все еще зажатый в его руке.

– Я видела, что ты сделал с моим отцом. – Я упоминаю об этом, чтобы показать ему, что я не боюсь и что он не может меня запугать. Возможно, он не убьет меня, если поймет, что я не стучала в прошлый раз, когда была свидетелем того, как он на кого-то напал. – Я была там в тот день, стоя прямо возле его офиса.

Он наклоняет голову набок и улыбается.

Он чертовски улыбается.

– Действительно? И ты не вмешалась?

Я пожимаю плечами. – Я не хочу умирать.

Его улыбка теперь превращается в искреннюю ухмылку, обнажая ряды жемчужно-белых зубов. – Разумно.

Его ответ заставляет мое сердце биться. Он не противоречит мне, не говорит, что не собирается меня убивать. Думаю, мне действительно нечего терять.

Тьяго подталкивает конфету ко рту и задумчиво смотрит на меня. – Есть ли причина, по которой ты продолжаешь натыкаться на разговоры, из-за которых тебя убьют?

Неужели ему это нравится, пугать меня до смерти, прежде чем он действительно убьет меня? Разве его мама не учила его, что играть с едой перед тем, как ее съесть, – это плохой тон?

– Всю жизнь не везет? – смело отвечаю я.

Тьяго смеется в ответ, чернила на его лице скатываются в уголок глаза.

– Похоже, твоя удача не улучшается.

Татуировка снова разглаживается, когда он замечает, что я смотрю на него.

– Почему у тебя на щеке эта слеза?

Я удивила его своим вопросом, это я могу сказать. Он выглядит довольным мной и даже рад дать мне ответ.

– Это смерть, которую я должен. Кровь, которая будет пролита.

– Для кого?

– Для человека, который забрал у меня того, кого я любил.

О да. Адриана.

Гнев гложет мой живот. Зачем ему смотреть на меня так, как он смотрит даже сейчас, если он одержим желанием отомстить за другую женщину? И почему в контексте того, чему я только что стала свидетелем, меня это, черт возьми, волнует?

Он небрежно машет рукой по комнате.

– Ты воспринимаешь все это на удивление хорошо, – отмечает он.

О боже, я на мгновение забыла о теле. С широко раскрытыми глазами я напрягаюсь от внезапного осознания, и он это понимает.

– Не смотри на него, это тебя расстроит, – предсказывает он как ни в чем не бывало.

Я смотрю только потому, что он сказал мне не делать этого, и он прав. Меня это расстраивает. Желчь подступает к моему горлу, но чистое упрямство удерживает меня от серьезной болезни.

– Ты дура, – добавляет он, щелкая языком по зубам. – Храбрая, но глупая.

– Ты меня не пугаешь.

Это ложь.

Он снова смеется, на этот раз резче.

– Ты должна бояться меня больше, чем кого-либо.

Я замираю, мой взгляд медленно перемещается вверх, чтобы встретиться с его взглядом. Он неподвижен, его опустошительный взгляд все еще прикован к мне.

– Почему?

Он снова приближается ко мне, ленивый, безопасный на вид шаг, это совсем не так. Так близко я могу посмотреть ему в глаза и увидеть почерневшую бездну его души. В его взгляде есть что-то, что он не удосуживается скрыть за притворной вежливостью. Думаю, учитывая, что в нескольких футах от нас лежит безжизненный труп, благодаря его левой руке, ему это не нужно.

Громкий хруст подсказывает мне, что он раздавил конфету в пыль между зубами. Он недолго посасывает кусочки, затем глотает. Мои глаза отслеживают неторопливые движения его горла, а затем поднимаются вверх, чтобы встретиться с ним взглядом, когда он говорит.

– Ты привлекла мое внимание.

От его заявления у меня перехватывает дыхание. Я качаю головой. – Я не хочу этого.

– Это не твое дело, amor (Любовь).

С тем же успехом он мог бы заклеймить меня горячей кочергой. Его губы перекатываются через букву «р», как будто им было поручено это сделать. Безумный взгляд в его глазах сменяется чем-то гораздо более опасным.

Голод.

Его взгляд медленно падает на мое декольте, где моя грудь все еще непристойно выставлена напоказ благодаря Дагни. Я наблюдаю, как буря проносится по его чертам, искажая их от такого сильного желания, что на этот раз я делаю шаг назад.

– Не смотри на меня так.

Он снова поднимает свой взгляд на меня, на его лице все еще сохраняется то же возбужденное выражение. – Как я на тебя смотрю?

– Как… как будто ты изображаешь меня обнаженной.

Он вдыхает, как будто впитывает мои духи, и его глаза на мгновение закрываются. Когда они открываются, зрачки настолько расширяются, что золотистый цвет составляет не что иное, как внешнее кольцо его радужной оболочки.

– Я не представляю тебя обнаженной, – мурлычет он.

Я отвечаю трясущимся голосом: – Хорошо.

– Я представляю, как красиво ты будешь выглядеть, стоя на коленях, с широко открытыми глазами и глядя на меня, пока я трахаю твой рот. Да, – хрипло добавляет он в ответ на мою реакцию с открытым ртом. – Именно такое лицо я себе и представляю.

Я делаю еще шаг назад, и он следует за мной, те же ленивые шаги выглядят гораздо более хищными, чем раньше. Его взгляд соблазнительно падает на мое декольте.

– Теперь я думаю о том, как я буду трахать эти сиськи и покрывать их своей спермой.

Я протянула руку, чтобы он не подошел ближе. Мои пальцы касаются его груди, и толчок пронзает мою руку. Я отдергиваю руку от ожога.

Моя спина упирается в один из вложенных экспонатов. Мне некуда идти, я действительно в ловушке.

– И я одержим тем, как ты будешь стонать из-за меня, когда я впервые погружусь в твою тугую киску.

Абсолютный шок пронзает мою грудь. Никто никогда раньше не говорил со мной так. Моя предательская киска сжимается в ответ.

– Я бы предпочла, чтобы ты убил меня.

– Уверена? – шепчет он, касаясь моего лица.

Я ныряю под его руку и поворачиваюсь к нему лицом. Я сглатываю, когда рука, держащая пистолет, движется, но он просто убирает его в кобуру.

– Не трогай меня, – рычу я. – Все в тебе мне противно.

Он фыркает, смеясь надо мной. – И поэтому ты пришла меня искать? Потому что я тебе противна?

✽✽✽