Текст книги "Шахта дьявола (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Глава 32

Тьяго

Я больше чувствую, чем слышу, как она приближается ко мне, тихо пробираясь на кухню. У меня в животе сжимается возбуждение от осознания того, что она решила снова встретиться со мной сегодня вечером.

Не оборачиваясь, направляюсь к морозилке и спрашиваю. – Какой вкус ты хочешь попробовать на этот раз?

Несколько ночей назад я пытался заснуть, но возможность того, что она отправится искать еще одну полуночную закуску, вынудила меня встать с кровати и спуститься на кухню. Я сидел на острове, наблюдая, как медленно тикает время на часах над плитой, и задавался вопросом, было ли это тщетной попыткой.

Через пару часов я понял, что она не появляется, и вернулся наверх.

На следующий вечер я пришел и стал ждать, но она так и не появилась. Следующая ночь прошла почти так же, как две предыдущие, за исключением того, что на этот раз, когда я встал и повернулся, чтобы вернуться наверх, меня остановил вид Тесс, колеблющейся у входа на кухню. Она выглядела неуверенной, входить или нет.

То, как мои внутренности смягчились, когда я увидел ее, должно было встревожить, но я проигнорировал это физическое предупреждение, как и многие другие до него.

– Я ждал тебя, – сказал я.

На ее губах тронулась тень улыбки. – Сегодня вечером?

– Каждую ночь.

Она села на острове и склонила подбородок к морозилке. – Тогда давай начнем твой тернистый путь образования.

Мы нашли друг друга на следующий вечер и сегодня вечером, и это уже третья ночь подряд. Это стало негласным ритуалом, который мы не обсуждаем в течение дня, но который я тоже не хочу пропустить.

Правда в том, что на прошлой неделе я мало бывал дома. Я сохранял Аугусто жизнь, хотя и с трудом на данный момент, и провел последние несколько дней, пытаясь выведать из него местонахождение тела Адрианы и имя человека, ответственного за ее смерть.

Его люди рвут город на части в поисках пропавшего капо , поэтому каждый лишний день, когда мы оставляем его в живых и под нашей опекой, представляет собой огромный риск. Но оказывается, он упрямый ублюдок. Он отказался дать нам что-нибудь полезное, как бы весело с ним ни играли Фабиан и Марко.

В течение долгих и бесплодных дней, которые я провожу в его обществе, единственное, чего я жду с нетерпением, – это полуночные встречи с моей женой. Больше, чем следовало бы, тем более, что есть совершенно другое, на чем мне следует сосредоточиться.

Когда он лежит, истекая кровью, у моих ног, я могу думать только о том, как ее светлые волосы падают ей на лицо, когда она наклоняет голову, чтобы откусить кусочек мороженого. Как она закрывает глаза и наслаждается этим первым вкусом. Когда они снова откроются, они станут совсем другого оттенка синего.

Это начинает становиться проблемой, насколько она занимает мои мысли.

Даже сейчас, когда я оглядываюсь на нее через плечо, потому что она не ответила на мой вопрос, у меня перехватывает дыхание, когда я вижу ее в шелковой пижаме из двух частей с кружевной отделкой.

Со стоном я прижимаюсь лбом к морозилке и пытаюсь, чтобы мой член перестал пульсировать.

– Сделай мне одолжение и закрой свой халат.

– Говорит парень без рубашки.

Поворачиваясь, я вижу, что ее глаза прикрыты и скользят по склону моей спины. Ее грудь заметно поднимается с каждым глубоким вдохом.

– Есть простое решение этого … дискомфорта, который мы оба чувствуем, – отмечаю я.

Она шмыгает носом, застегивая халат. – Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Смеясь, я поворачиваюсь обратно к холодильнику. – Какое ты хочешь сегодня вечером?

Мы уже попробовали половину марок Rocky Road, купленных Дианой, ранжируя их от худшего к лучшему. Скоро нам придется либо сменить вкус, либо уехать из страны в поисках брендов, которые мы еще не пробовали.

– Хм, а как насчет того, у которого впереди корова, – предлагает она, садясь, а я хватаю пинту и ложку и ставлю их на остров между нами.

– Для мужчины, который не любит мороженое, у тебя наверняка есть привычка поздно ложиться спать, чтобы съесть его.

Мои глаза находят ее, когда я снимаю крышку ванны.

– Кто сказал, что я не сплю из-за мороженого?

Она красиво краснеет, глядя вниз и в сторону, и это смягчение в моей груди возвращается, более острое, чем когда-либо.

Когда я протягиваю ей пинту, она подталкивает ее обратно ко мне.

– Сегодня вечером твоя очередь попробовать первым, – объясняет она.

– Тогда твоя очередь завтра вечером? – Я спрашиваю.

Она кивает и снова краснеет, когда я говорю: – Это свидание.

Я пробую мороженое, наслаждаясь тем, как ее глаза пристально смотрят на мое лицо и улавливают мою реакцию.

– Ты была права, у Rocky Road действительно превосходный вкус.

– Я же тебе говорила, – говорит она с довольной улыбкой, беря ложку в моей руке и откусывая сама. – Ммм, это хорошо . Очень хорошее соотношение зефира и шоколада.

– Какое место в рейтинге оно занимает?

– Думаю, первое.

Я свистнул, впечатленный. – Первое место, да?

– Я говорю тебе, это, безусловно, лучший вариант. Вот, попробуй еще кусочек, – добавляет она, поднося ложку мне ко рту.

Прежде чем я успеваю его съесть, капля растаявшего мороженого соскальзывает с закругленной поверхности ложки и падает мне на грудь. Оба наших взгляда устремлены на это место, наблюдая, как оно медленно скользит вниз между моими грудями. Подняв на нее глаза, я обнаружил, что они горят, ее щеки покраснели.

– Я практически слышу твои мысли, amor.

Она не слышит меня, вместо этого ее рука тянется ко мне. Нежно, почти деликатно она проводит указательным пальцем по пути мороженого, зачерпывая его и поднося ко рту.

– Ням, – говорит она, причмокивая губами.

Мои зрачки расширяются, глаза темнеют от похоти. – Вот ты снова меня провоцируешь.

Тесс невинно смотрит на меня. – Это слишком хорошо, чтобы тратить даже каплю.

Глубоко в моей груди раздается рычание, от которого мой голос дрожит, когда я говорю. – Я все это фиксирую.

– Надеюсь, да, – шепчет она.

Мои глаза останавливаются на ней. – Что это было?

Откашлявшись, она отвечает. – Ничего. Вот еще мороженого.

✽✽✽

Глава 33

Тесс

Я захлопываю книгу, которую читаю, и кладу ее на живот. Я такая беспокойная. Золотые глаза терзают меня, глубокий скрипучий голос говорит, читая слова в моей голове.

Вчера вечером я слизала мороженое с пальца, извинилась, что устала, и выбежала из кухни. Напряжение было настолько сильным, что казалось, будто вот-вот произойдет взрыв, если я не выберусь оттуда.

С каждым днем я чувствую, что моя решимость ослабевает. Я провожу день в одиночестве, занятая только мыслями о Тьяго, и с нетерпением жду тех кратких мгновений, которые мы разделяем, когда сотрудники ложатся спать, а ночь оставляет нас в одиночестве, как мужчину и женщину.

На данный момент только моя гордость и мораль удерживают меня от близости. Я так отчаянно нуждаюсь в освобождении, что это влияет на мое настроение. Я более склона к разочарованию и гневу из-за малейших вещей.

Я всю свою жизнь прожила в тени жестокого человека и не допускаю мысли о том, чтобы связать себя с другим человеком, особенно с тем, кто намного опаснее. Но что-то в нем зовет меня, отказываясь быть проигнорированным.

Я знаю, что он дома, я стояла у окна в своей комнате и смотрела, как он вошел раньше, но он не нашел меня, и я не пошла к нему.

Мое беспокойство меняет ситуацию, заставляя меня покинуть спальню и отправиться на поиски мужа. Возбуждение жужжит по моей коже, как статическое электричество. Его нет в кабинете или спальне, поэтому я спускаюсь вниз. Я уже собиралась пойти на кухню, когда что-то посоветовало мне вместо этого проверить библиотеку.

Дверь слегка приоткрыта. Я открываю ее. Комната теплая и уютная, каждый дюйм пола покрыт роскошными коврами в красных и коричневых тонах. Стены украшены старинными книжными полками, каждая из которых до отказа забита книгами. Мягкое золотое освещение заставляет меня вспомнить глаза Тьяго.

Мужчина, о котором идет речь, сидит в дорогом кожаном кресле, глубоко устроившись в нем, раздвинув ноги. Низкий стакан с прозрачной жидкостью парит возле его губ, когда он смотрит на меня поверх края. Я раньше видела, как он это пил, но никогда не спрашивал, что это такое.

– Это текила?

Он качает головой, его загадочные глаза следят за мной, когда я закрываю за собой дверь. – Агуардьенте.

– Что это такое?

Медленная ухмылка появляется на его губах. Оставшуюся унцию жидкости он выпивает за один раз. Я загипнотизирована тем, как работает его горло, когда он глотает, тем, как его язык перемещается по губам. Мощная боль пульсирует в моем сердце.

Он ставит стакан на стол и снова переводит на меня взгляд. – Почему бы тебе не прийти попробовать?

Возбуждение разливается по моим венам с силой цунами. Как он так легко доминирует и остается привлекательным? Категорически мужской, в том смысле, в каком я никогда не думала, что мне это понравится.

Когда я приближаюсь, его голова медленно откидывается на спинку стула, его глаза следят за мной темным, сосредоточенным взглядом. Алкоголь блестит на его губах, освещенный приглушенным светом над ним. Громкий голос тянет меня слизать его. Смелый взгляд, который он бросает на меня, бросает между нами тот же вызов, как перчатку.

В его глазах мелькает разочарование, когда я беру его пустой стакан и вместо этого наливаю себе шот. Я ненавижу то, как мне немедленно хочется исправить свое поведение, ненавижу то, как важно для меня внезапно увидеть этот довольный взгляд в его глазах.

Но это.

Поднеся стакан к губам, я провожу языком по всему краю, пытаясь ощутить его вкус. Все время смотрю ему в глаза.

Воздух между нами настолько напряжен, что трудно дышать. И когда его глаза полностью затуманиваются похотью, словно грозовой туман, проносящийся сквозь зрачки, у меня болезненно сжимается живот.

Наконец я делаю глоток, и жидкость обжигает мне горло. Кратковременная боль – приятное отвлечение от желания, пульсирующего в моей киске к этому мужчине. Это дает мне возможность передохнуть, покачать головой, чтобы избавиться от этих головокружительных мыслей.

– Черная лакрица, – замечаю я с удивлением. – Как мои духи.

Он кивает, его глаза прикованы к моим губам. – Теперь ты понимаешь, почему я зацепился за тебя с самого начала.

Тьяго смотрит на меня так, как он смотрел через FaceTime, когда я была в Риме, глазами настолько напряженными, что почти задыхается. Этот необычный взгляд заставляет меня балансировать на канате эмоций, с крутыми каплями с обеих сторон. С одной стороны, его явная одержимость мной приковывает и опьяняет. С другой стороны, могу ли я верить, что его настойчивость однажды не перерастет в настоящее насилие по отношению ко мне за пределами спальни?

Я делаю еще глоток, по-настоящему ощущая вкус aguardiente . Сразу начинаю кашлять.

Вздрагивая, говорю я. – Мне нравится, как она лежит на языке, но теперь я понимаю, почему ее называют «горящей водой». Падает огненно.

Еще одна улыбка тронула его губы, и я свечусь изнутри, как ребенок, который только что получил золотую звезду от своего учителя. – Твой испанский лучше, чем ты говорила Диане.

– Забудь, что ты это знаешь, мне нужна возможность подслушивать твои разговоры, чтобы ты не подвергал себя цензуре.

Он тихо посмеивается, забирает у меня стакан и пьет. – Это колумбийский ликер. Мой любимый.

– Конечно, ты бы выпил что-нибудь такое угрюмое, – отмечаю я, отвлекаясь на то, как его черная рубашка тянется на груди. Его рельефные плечи затягивают полосу ткани вокруг точеных рук. Мужественность скатывается с него уверенными волнами. Он мастер соблазнения, даже когда стоит на месте, даже когда даже не пытается.

Это отвлекает.

Сводит с ума.

– Это любимый напиток моего отца. Я вырос с ним на нашей террасе, пока он учил меня всему, что касается бизнеса. – Он размешивает жидкость на дне стакана, задумчиво глядя куда-то вдаль. – Я думаю о нем каждый раз, когда пью немного.

– Он…

Он смотрит на меня, понимая мой незаданный вопрос. – Он все еще жив. Он живет дома, в Боготе.

Меня охватывает зависть к той нежности, с которой он говорит о своем отце. Очевидно, что у них близкие отношения, даже несмотря на расстояние. Когда я сбежала, мой отец даже не пытался связаться со мной. Теперь, когда я вернулась, он не связался со мной и знает, что я замужем.

– Однажды я отвезу тебя туда и покажу, откуда я. Покажи тебе город, который сделал твоего мужа таким, какой он есть, амор .

Темп моего сердцебиения неестественен, его частота намного выше, чем у остальных частей моего тела.

Тьяго указывает на бутылку агуардиенте . – Каков вердикт? Тебе это нравится?

Может быть, это из-за того, как он на меня смотрит, а может, из-за алкоголя или даже из-за всего этого сексуально-напряженного момента между нами. Какова бы ни была причина, что-то развязывает мне язык и заставляет меня сказать: – С первого глотка, да. Но это трудно подтвердить, не попробовав на коже.

Он не сразу реагирует.

Затем его брови изогнулись. – Что ты имеешь в виду?

– Я знаю, что ты не учился в университете, так что тебя действительно нельзя винить в том, что ты этого не знаешь, но самый большой урок, который я усвоила, заключается в том, что алкоголь вкуснее, когда его употребляют в виде укола в тело.

Это ложь. Я провела время в Кембридже и Уортоне, полностью погрузившись в книги, учась и напрягаясь перед экзаменами. Самое близкое к выстрелу в тело я – это пролить на себя текилу, когда кто-то врезался в меня, и слизать липкость с моего предплечья.

Но желание воодушевляет меня на глупые высоты.

И когда он встает, его высокое тело разворачивается во весь рост надо мной, это желание распространяется, как лесной пожар, по всему моему телу. Он так близко, что мне приходится поднять подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом. Я собираюсь заговорить, когда он хватает свою футболку за воротник и без особых усилий снимает ее, при этом вырывая слова из моего горла.

С шипением выдыхая, мой взгляд падает на золотистые, покрытые татуировками мышцы, колеблющиеся под тусклым освещением. Как будто его освещала профессиональная команда с самым современным оборудованием, каждый его жилистый мускул выглядел доведенным до совершенства.

Я видела его без рубашки, но никогда так близко, с такой ясной возможностью рассмотреть его. Темные татуировки страсти, гнева и войны искусно покрывают весь его торс. Он сложен, но худощав, сила исходит от него без особых усилий, и ему не нужно полагаться на физическое запугивание. Когда я смотрю на него, у меня во рту лужа слюны.

Он великолепен.

Точеный.

Мои пальцы дергаются, желая пробежаться по этим очень заметным бороздкам.

Я не уверена, как долго я смотрела.

Боюсь, я была бы огорчена, если бы знала, потому что, когда я наконец смотрю в лицо Тьяго, его губы кривятся от веселья.

– Если ты так выглядишь, когда чувствуешь отвращение, то мне не терпится увидеть выражение твоего лица, когда я погружаюсь в твою тугую киску.

Прежде чем я успеваю ответить, он сгибает колени и медленно опускается на пол. Он лежит на спине, скрестив руки под головой. В этом положении мышцы нижней части живота сжимаются и подчеркивают четкие V-образные линии, которые исчезают в его брюках.

Я отрываю взгляд от его живота, прежде чем поддаться каждому деструктивному побуждению, которому сопротивляюсь с тех пор, как вошел в эту комнату, и сделать что-нибудь глупое, например, вытащить его член из его брюк и засосать его в рот.

Уже слишком поздно пытаться вернуться назад, но я все равно пытаюсь. – Я не говорила о том, чтобы вылить это на тебя. Я имела в виду это в целом.

Он снова смеется, звук одновременно теплый и приводящий в бешенство, но его глаза предупреждающе вспыхивают.

– Тебя надо поставить на место».

– И как это? – легкомысленно спрашиваю я.

Он облизывает губы, привлекая мое внимание к своему рту.

– Привязать к своей постели.

Моя киска сжимается от предупреждения в его словах. Он на пятьдесят процентов игривый, но на сто процентов серьезный.

Он тянется к бутылке на боковом столике и открывает ее. Застыв, я наблюдаю, как он смотрит на свой живот и вливает струйку прозрачной жидкости себе в пупок. Я едва могу проглотить огромную массу в горле.

– Чего же ты ждешь? – спрашивает он, в его тоне ясен вызов. – Вставай на колени.

✽✽✽

Глава 34

Тьяго

Тесс подкосились, словно мои слова были рукой на ее шее, принуждающей ее упасть на землю. Ее руки нерешительно трепещут, зависая над моей грудью и бедром, прежде чем она в конце концов решает, что безопаснее положить их по обе стороны от ног. Она собирает волосы в одну руку и перекидывает их через левое плечо, затем медленно наклоняется к моему пупку.

Я останавливаю ее прежде, чем она приблизится ко мне.

– Другое плечо, – бурчу я.

Пораженная моим грубым тоном, она поднимает глаза. Я повторяю ту же грубо отданную команду, подчеркивая ее поднятием подбородка. «Перекинь волосы через другое плечо».

Собранный с левой стороны, он закрывает ее лицо, когда она наклоняется вперед, скрывая ее от меня. Моя челюсть напряжена, мышцы щеки дергаются. Мне нужно видеть ее лицо, нужно видеть каждое ее микровыражение, когда она прижимается ко мне губами.

Черт, это напоминает мне, как она сосала мой член на заднем сиденье моего Роллса. Глаза широко раскрыты, из уголков катятся слезы. Щеки покраснели, тушь потекла.

Красивый.

Я одобрительно рычу, когда она выполняет мою просьбу и перекидывает волосы на правое плечо. Она бросает на меня последний взгляд, прежде чем ее губы смыкаются вокруг моего пупка.

Ее теплый рот на моей коже шокирует меня. Я резко вздыхаю от удивления. Ее глаза расширяются, когда алкоголь попадает ей на язык. За моим судорожным вдохом следует шипящий выдох, когда она просовывает язык мне в пупок и кружит им, собирая оставшуюся жидкость.

Я не ожидал, что окажусь настолько чувствительным.

Моя рука вплетается в ее волосы, пальцы собственнически обхватывают густые пряди и остаются там. Это акт доминирования и поощрения одновременно.

Ее руки поднимаются, сжимают мое бедро и ложатся мне на грудь. Моя голова падает назад, когда я стону. Удовольствие болезненное, граничащее с мучительным. Ее рука так близко к моему толстому члену, что я не сомневаюсь, что она чувствует, как он сильно пульсирует у моего бедра. Все мое тело трясется от потребности.

– Джодер , – стону я.

Это была опасная игра.

Тесс всасывает остатки жидкости в рот и откидывается на бедрах. Моя рука падает с ее волос и лениво ложится на ее поясницу. Но она еще не закончила и нырнула обратно, чтобы лизнуть кожу вокруг моего пупка, когда увидела, что там еще осталась излишняя влажность.

Когда она снова садится и наконец смотрит на меня, ее зрачки расширяются, а синева глаз затуманивается дымчатой, похотливой чернотой.

Яростное выражение моего лица, должно быть, заставляет реальность вернуться к ней, потому что ее взгляд закрывается, и она отводит взгляд, неловко откашлявшись.

– Я была неправа. В стакане вкуснее.

Она вытирает губы тыльной стороной ладони и начинает вставать.

– Не так быстро, – приказываю я.

Затем я хватаю ее за талию и тяну на пол, перекатываясь так, что оказываюсь на ней сверху, между ее теперь раздвинутыми ногами. Это происходит так быстро, что меня встречают удивленные моргающие глаза.

– Думаю, у меня есть мнение, – бормочу я грубо.

Затем я выдергиваю низ ее блузки из юбки и засовываю ее ей на грудь, обнажая тугие соски, натягивающиеся на черный кружевной бюстгальтер. Мои руки все еще сжимают ее талию, большие пальцы почти соединяются посередине ее живота, и я неторопливо провожу ими по ее коже, наслаждаясь возможностью прикасаться к ней вот так.

Глядя на нее, я наклоняю голову и жарко прижимаюсь губами к нижней части ее живота. Ее мышцы напряглись в ответ, на моих глазах по коже побежали мурашки. Спускаясь вниз, я целую ее покрытую киску.

Она дрожит, запуская руки в мои волосы и крепко сжимая густые пряди. Я продолжаю целовать каждый дюйм ее кожи, двигаясь от нижней части живота к животу, к области прямо под ее покрытой грудью, где я чувствую, как хаотично бьется ее сердце для меня.

– У тебя такой чертовски приятный вкус, – мурлычу я, приглушенным голосом, касающимся ее кожи.

Она задыхается, глаза закрыты, брови опущены в восторге. – Сосредоточься, – удается ей выдавить.

Схватив забытую бутылку с ликером, я лью непрерывную струю ей в пупок и облизываю его, впиваясь языком в пупок и слизывая жидкость, как будто я ее съедаю.

Тесс бьется подо мной, ее тело извивается и выгибается к моему лицу, а затем уходит, когда ощущения становятся слишком сильными. Мне приходится изо всех сил не дотянуться до ее ног и не погрузить пальцы в ее тугую киску.

Наконец, я отстраняюсь и вытираю рот, глядя на свою жену, распростертую на полу подо мной. Волосы разбросаны в разные стороны, одежда неприлично задрана, жидкость блестит на ее коже и заливает пол.

– Я не согласен, – хрипло говорю я, облизывая губы. – Я думаю, что на твоей коже он намного лучше. Возможно, теперь мне придется пить его исключительно таким образом.

Глаза такие невинные, что кажется ошеломленными тем, как она возбуждена, встретилась со мной и уничтожила меня. Склонившись над ней, я уткнусь лицом в изгиб ее шеи и облизываю след, который оставил там несколько дней назад. Я был как какое-то животное со своей подругой, отчаянно пытающееся оставить след, который показал бы всем остальным затаившимся хищникам, что она моя.

Очевидно, я позволил своей страсти ускользнуть от меня, потому что синяк сегодня такой же яркий, как и тогда, когда я впервые укусил ее пять дней назад. Я ласкаю его нежно, успокаивающе, стону при этом.

– Ты такой разговорчивый. – Она шепчет это дрожащим голосом.

– Я сообщаю о своем удовольствии, – говорю я, каждое слово сотрясается от силы моего желания. – Ты даже не представляешь, какие звуки я буду издавать для тебя, моя любовь . Задыхаться по тебе. Стонать твое имя. Задыхаться и ругаться, когда кончу в твою тугую киску. Я шепчу ей на ухо: – Я не собираюсь ничего скрывать.

– О Боже, – стонет она в ответ, ее ноги сжимаются вокруг моей талии.

– Я могу доказать это тебе прямо сейчас. – Тесс визжит, когда я кусаю ее мочку уха. – Все, что тебе нужно сделать, это попросить, – уговариваю я.

Ее руки поднимаются к моему затылку, одна запутывается в моих волосах и прижимает мое лицо к себе, пока я целую ее открытое горло, ее ключицу, ее плечо.

– Сделай это, – шепчет она, как будто ей стыдно.

Я сердито рычу, опускаясь ниже, пока не оказываюсь между ее грудями. Я нащупываю по одному в каждой руке, поднимаю их вверх и зарываюсь лицом между этими пышными пиками.

Так чертовски близко.

– Нет, пока ты не спросишь.

Давай, попроси меня трахнуть тебя.

– Просто сделай это.

– Нет.

Она издает разочарованный звук, словно пойманный между желанием и отказом поддаться тому, чего хочет ее тело. К тому, за что мы оба умираем.

– Я не трону тебя, пока ты не признаешься в этом, пока ты не откажешься от этой глупой игры, притворяясь, будто ты этого не хочешь. Когда я, наконец, трахну тебя, я не позволю никакой части тебя прятаться от меня.

Она колеблется, закрыв глаза и колеблясь между двумя решениями.

Я задерживаю дыхание.

Ее губы приоткрываются… а затем закрываются.

В конце концов я чувствую, как она качает головой.

Сложнее всего в этом гребаном мире вырваться из тепла ее тела, от широко открытой возможности трахнуть ее, даже если она не говорит слов, но я говорю. С гневным ворчанием я отстраняюсь, резко прерывая любой контакт и вставая.

Тесс не понимает, что только что произошло, это ясно видно по очаровательно измученному и растерянному выражению ее лица, когда она опирается на локти. Дрожащими пальцами она стягивает блузку, и когда она смотрит на меня, ее охватывает понимание. Понятно, что она не подумала, что я говорю серьезно, когда сказал, что не буду ее трогать.

– Ты только наказываешь себя тем, что ты такая чертовски упрямая, – кричу я, выйдя за рамки сексуального разочарования.

Выпустив пробормотанное проклятие, я разворачиваюсь и топаю прочь. Я у двери, когда вспоминаю. – Завтра мы собираемся на торжество в доме одного из моих деловых партнеров. Для нас это будет хорошая возможность показать миру, какая мы счастливая пара, – язвительно добавляю я. – Черный галстук. Я пришлю платье.

Затем я выхожу, хлопнув за собой дверью.

✽✽✽