Текст книги "Ведомые Духом (СИ)"

Автор книги: Катти Шегге

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

– То, что должно случиться с каждым морийцем, – усмехнулся Вирон. – Служение Ал-Гаруну на протяжении всей жизни. А как это будет происходить, определит торг. Мои люди продадут вас на Озере, то золото, что я выручу за твоих здоровяков, покроет хотя бы часть урона, нанесенного твоим разбоем, Одноглазый.

Гаруна интересовали лишь деньги. Продать морийцев он собирался в глубине Межгорья, где в рабство захватывали всех, кто не имел покровителей и защитников. И тогда я предложил наместнику свою цену – в десять раз больше, чем он планировал заработать на рабах. Вирон отнесся к предложению поначалу подозрительно:

– У тебя не осталось и одного золотого, пират. Все твои сундуки отправились на дно, хотя мои люди успели кое-что спасти. Откуда ты возьмешь золото?

– За пять лет я накопил достаточно богатства, чтобы оно не помещалось на одном корабле, – ответил я. – Если ты отпустишь меня на землю, я обещаю выкупить своих людей по цене, которую ты назначишь.

Как ни странно, Ал-Вирон поверил моему слову. Он приказал доставить меня в Морию своему торговому судну. Встречу мне назначил на лето на Одиноком Озере, а цену заломил такую, что у моей команды поникли головы от безысходности.

– Помни, Одноглазый, – сказал наместник на прощание, – если ты не приедешь до осени, я распродам всех твоих людей хозяевам рудников на юге Ал-Мира, где они будут работать рядом с черными дикарями, питающимися человеческим мясом.

Времени у меня было мало. На родной морийской земле я собрал все сокровища, нанял проверенных людей и отправился в Легалию. Там я отыскал опытных наемников, которые за большие деньги согласились провести меня на Озеро. Тогда я впервые в жизни испытывал страх, притом ежедневный. Я боялся, что утром не открою глаз, зарубленный слугами, решившими присвоить себе все богатства, и не смогу тем самым сдержать своего слова перед друзьями. Но мне повстречались честные люди. Мой проводник сказал мне:

– Даже нам, отъявленным ворам и грабителям, страшно обладать твоими сокровищами, ибо, если за них убить человека, скоро боги подставят и тебя под нож такого же негодяя, алчущего наживы.

В середине лета я прибыл на Озеро. Я осыпал золотом местных работорговцев, скупив не только своих матросов, но и других рабов. Подметил я у продажного столба и молодого человека, похожего на юного черноморского царевича, которого видел в Лавале. Заплатив за пленных, я дал им всем свободу. Рудокопы небольшим отрядом пошли на восток. Вероятно, за ними тут же началась новая погоня и охота, но я оставил им оружие для защиты, а своих же людей я отправил назад в Легалию с провожатыми. Мой путь лежал на юг. Я должен был отблагодарить Ал-Вирона и заплатить выкуп за себя. Вот тогда за мной и увязался молодой черноморец, который вскоре вынудил меня принести ему клятву верности.

Оквинде замолчал. Лисса и Дуглас уставились на Ортека, ожидая от него продолжения истории, раз Вин закончил свою.

– Я сделал это в пылу отчаяния, – возразил, наконец, Ортек. – После я вернул тебе твои слова.

– Я привык не нарушать данного однажды обещания, – усмехнулся Оквинде, потрепав младшего друга по коротким волосам. – При нашей встрече, когда мои люди выкупили его уже из плена, я поприветствовал парня по-царски, как он того заслуживал. Он сильно удивился этому, а ещё более изумился, когда я сказал ему, что он свободен.

– Рабах держал меня в темном подвале, – пояснил Ортек. – Через несколько дней мне удалось бежать, когда рабов вели с базара назад в подземелье. Я скрылся с одним алмирцем, темнокожим молодым парнем, которого привезли с юга империи. Мы увели лошадей и верхом помчались на север. Я знал, что бросаю Двину в плену, но я думал, что доберусь до Минора, и там порошу помощи у морийских солдат. Тогда ещё у меня было совершенно иное представление о Мории, родине моего отца. Мы провели в пути три дня, а каменная пустыня вокруг все не кончалась. Вокруг не было ни еды, ни воды. Гарун быстро слабел, и вскоре он умер – просто свалился с лошади, которая уже ступала шагом, истощенная жаждой и голодом. Вскоре пала моя лошадь, и я остался один среди камней и сухой земли. Меня подобрал гарунский караван, шедший от Рудных гор. Командир приказал забросить меня в повозку с припасами, так как я не мог самостоятельно идти. Отряд состоял из тридцати вооруженных всадников. В хвосте шли около двадцати крепких рудокопов, подгоняемых плетьми. Караван остановился возле небольшого источника, очень редкого в тех краях. Стоянка затянулась на неделю. За это время гаруны напали на ещё одно селение рудокопов у подножия гор и привезли местных женщин, мужчин и детей.

Я уже не помню, как мы добрались до Озера, но я опять оказался в подземелье. За побег хозяин приказал меня избить на глазах у других пленников, после меня держали несколько дней в темноте. Когда меня опять вытащили на базар, чтобы предложить покупателям, я ничего не видел. Солнечный свет жег мне глаза. Слуга Рабаха понял, что за такого слабого раба он не выручит и золотой монеты, поэтому приказал меня подлечить. Меня перевели в сарай, где молодая девушка приносила мне еду и воду. Она повязала мне на глаза повязку, чтобы защитить от солнечного света. От неё я узнал, что мою подругу, черноморскую девушку, выкупил один гарун, и они уехали на юг в порт.

Потом случилось чудо – меня освободили, Уритрей услышал мои мольбы. Морийский дворянин, которого все звали Одноглазым пиратом, сказал, что я свободен и волен идти на все четыре стороны. Но куда мне было податься, чужаку? Освободитель, как ни странно, узнал меня, он был со мной учтив. Тогда я наговорил ему в горячем порыве, что если уж помогаешь людям, то надо не останавливаться на полдороги. Если уж он узнал, кто перед ним стоит, то почему не принес мне обет верности, или он забыл, что Веллинг Релий являлся сыном морийского государя Дарвина II?! Дворянин молча повиновался мне. Он встал на колени и произнес клятву верности. Затем он поинтересовался, куда я держу путь, и как он мне может помочь. Я попросил его сопроводить меня на юг в порт. Я хотел, узнать известия о Двине. Так мы вместе тронулись в путь.

Вдоль берега реки Одинокой мы мало разговаривали, хотя пират пытался создать для меня все удобства: лучшие одежда, меч, конь. Под охраной вооруженных степняков, нанятых на Озере, мы быстро достигли Мидгара. И тут Вин решил со мной распрощаться. Он подарил мне кошелек с золотом и пожелал удачи и помощи богов. Он был единственным человеком за последние месяцы, который меня поддержал, ничего не желая взамен. На прощание я рассказал ему о своих злоключениях, произошедших после смерти Веллинга, и попросил о помощи, но уже не как царевич, который лишь повелевает, а как простой нуждающийся. К сожалению, я не могу вернуть себе уже ни царского титула, ни родины, пока не исполню последнюю волю своего отца. Вин пообещал подсобить в поисках Двины. Он взял меня с собой на прием к наместнику Мидгара. Там он одарил гаруна сундуком драгоценных изделий, а в ответ Одноглазому пирату был устроен, поистине, царский прием, которого трудно было ожидать от гарунов. Расспросил Вин и о черноморской пленнице. Через несколько дней слуга Ал-Вирона принес сведения, что черноморка вместе со своим хозяином гаруном Пакром на галере капитана Мината отправилась в Горест. Лисса, своим рассказом ты полностью подтвердила это. Я узнал от тебя, что произошло с Двиной дальше, и рад, что и на её пути повстречались добрые люди. Из Мидгара я решил плыть в Минор. Мой благодетель не бросил меня. Он распрощался со своими охранниками, щедро оплатив их услуги, и вместе со мной поднялся на попутное судно. Так я с радостью продолжил наше знакомство. Но плавание было недолгим. В прибрежных водах Истары галеру остановил сторожевой морийский корабль. Оказывается, что в Алмааге запретили ввоз в Морию алмирской соли. Возле Аллиина стали разрабатывать новые соляные копи, и государь ввел монополию на этот вид торговли. Если бы это случилось не в Алмааге, а в другом морийском государстве, вряд ли бы были приняты столь быстрые меры для борьбы с соперниками. Морийские солдаты выбросили за борт товар, а нас как морийцев сняли с палубы. Мы были доставлены в Истару для разбирательства. Здесь и пригодились умения Вина торговаться. Монеты, которые ещё остались в его карманах, были щедро розданы коменданту и его помощнику, чтобы они поскорее оформили дело и выдали нам вольные грамоты. О том, чтобы нас отпустить, речи не велось: мы были сняты с чужеземного корабля, то есть пересекали границы морийского государства без необходимого разрешения. А дальше началась ссылка и скитания по пунктам, чтобы узнать, каким образом можно выбраться из страны.

– Ваш срок был всего два года, – заметил Дуглас, – не стоило так рисковать.

– Раньше я мечтал поскорее отыскать Двину, а теперь продолжу то, что было задумано в самом начале, – ответил Ортек. – Я слышал от отца о чудесных свойствах живой воды, которая издревна защищала морийцев от болезней, заживляла раны, дарила земле богатые урожаи. Я думаю, что живая вода сможет избавить от проклятия, уже три столетия висящего над прахом моего народа. Я поклялся перед уходом из Черноморья, что не вернусь на родную землю без живой воды!

– Но тебя, Вин, никто не обязывает ввязываться в эти бесполезные поиски, – недоуменно сказала Лисса. – Зачем тебе это?

– Да, пожалуй, мне это ни к чему, – ответил, усмехнувшись, Вин.

– И мне это тоже совсем не нужно, – забормотал Ланс, – и тебе!

– В Мидгаре, – внезапно продолжил пират, – наместник взял с меня слово, что я более не буду заниматься торговлей морским путем. Обещание, что я не нападу ни на один гарунский корабль, я дать не мог, так как времена нынче неспокойные, может и до войны дойти дело, тогда уже Одноглазый пират не будет стоять в стороне, – как обычно Вин говорил с ироничной улыбкой на лице. – Свою команду я распустил на время, ибо не знал, вернусь ли живым из Межгорья. Так что теперь придется ходить по твердой земле, а не по высоким волнам. Может, наконец, и домой загляну после трехлетней разлуки. С тех пор, как я вышел в море, то совсем не появлялся в Релии. Один только раз заглянул в дом в Эллине и в наше поместье в лесах. Отец и мать не могли опомниться от счастья, а я своих родных после стольких лет даже не сразу признал. Брат и сестра стали совсем взрослыми. Рионде уже, наверное, и отслужил в Лемахе, а Веллина может замуж вышла за местного землевладельца. Ну, а как повидаю родителей и друзей, отчего не собраться в дальний путь?! Не оставлять ведь столь юного спесивого царевича одного… – на игривое замечание пирата черноморец послал благодарный взгляд.

Ночное небо уже давно осветила луна. Ортек велел спутникам отдыхать перед трудным днем, но сон долго не приходил в холодной мгле. Мысли о темном будущем и тяжелом прошлом волновали сердца путешественников.

Наутро пробудившись на холодной земле, Лисса первым делом обнаружила пропажу своей лошади. Дуглас с Вином перебирали вещи в седельных сумках, а Ортек стоял на краю обрыва и смотрел вниз.

– Где наши лошади? – взволнованно спросила тайя мужчин.

– Они нам больше не понадобятся, – ответил царевич. – Я отпустил их, может им хватит сил добрести до людей.

Лисса замолчала. Она хотела посоветоваться с Лансом, но тот, видимо, использовал уши и глаза пирата или Дугласа.

– Тут совсем невысоко, – обратился черноморец к друзьям. – В Гассиполе я видел, как прыгали в море на праздник Нопсидона с еще более высокой скалы.

– Но мы не знаем, насколько тут глубоко, – возразил рудокоп.

– Да, – согласился Ортек. – К тому же вода очень холодная. Но иного пути у нас нет.

– О чем вы говорите? – недоуменно спросила девушка.

– Когда солнце поднимется высоко и хоть немного согреет нас своими лучами, нам придется перебираться на тот берег, – ответил Ортек. – Я первым спрыгну в воду, если выплыву – значит, пока ещё не разбился о камни. Прыгать будем, обойдя Серебряную Стену, чтобы не попасть на буйные волны, которые разобьют тело о скалы. Затем необходимо проплыть около сорока локтей до пляжа. В это время главное не замерзнуть и не уйти на дно. Поэтому, Лисса, все ненужные вещи оставляем здесь. Возьми лишь теплую одежду. Надеюсь, твои способности помогут нам потом согреться от холода.

Её охватили страх и отчаяние. Как было признаться друзьям, что она не прыгнет, что она боится, да к тому же не умеет плавать и сразу же камнем сгинет в морских пучинах, отправившись в царство Моря?!

Дуглас приблизился к сестре и присел рядом с ней на плоский камень:

– Лисса, не волнуйся, – он попытался её успокоить, – я буду держать тебя за руку. Мы выплывем. Тебя никто не бросит одну.

– Итак, – заговорил Ланс, – я также все продумал. Ортек прыгает первым. С ним я проверю глубину воды. Когда ты отправишься в воду, я буду руководить тобой, и вдвоем мы легко доберемся до берега. Конечно, будь я настоящим колдуном, я бы переместил тебя сразу же на пляж, но пока я смогу лишь удержать и согреть тебя в воде, хозяюшка! – бодрости растерянной тайе этими словами дух не добавил ничуть.

Для начала Ортек забросил в море поближе к берегу две сумки, полные вещей, в надежде, что волны вынесут их на песок. Затем черноморец подошел к самому краю скалы и, держась за металлические прорези в Стене, перебрался на противоположную сторону. Его лицо скривила гримаса боли от жжения цепи. Ортек отпустил руки и в то же мгновение полетел вниз в бушующие воды. Друзья неотрывно смотрели в море, ожидая, когда он появится на поверхности.

Первые вести принес Ланс:

– Все в порядке. Здесь глубоко до самого берега, – сказал он Лиссе. – Парень отлично плавает. Главное, не околеть сразу же от холода.

– Лисса прыгнет со мной, Дуглас, – заявил пират. – Я чувствую себя в воде, как в родном доме. А тебе будет трудно удержать ещё одного человека. Втроем же нам не удастся одновременно упасть.

Дуглас не стал возражать, понимая справедливость высказанных слов. Рудокоп научился плавать в Сколаде на озере возле отчего дома. Ныряние же в глубокие морские воды было ему незнакомо. Он был уверен, что Вин сможет лучше него позаботиться о Лиссе, поэтому лишь обнял сестру и ступил к краю обрыва.

Лисса с замиранием сердца следила за братом, когда он повторил действия черноморца. Она вздохнула с облегчением, лишь когда увидела его на поверхности воды, гребущего к берегу, на котором поджидал Ортек. Ланс, сопроводив Дугласа, вернулся в солонку, поддерживая девушку. Релиец уже ухватил её за руку, подводя к Стене. Он пролез по изгороди намного дальше, чем его товарищи, давая возможность Лиссе стать рядом для прыжка, чтобы не попасть в прибой у скал. Он держался за несгибаемые звенья одной рукой, второй же крепко ухватил Лиссу за локоть. Девушка старалась не заглядывать в пропасть, распростершуюся под ногами, которые также как и ладони касались Стены. Она слушала указания Ланса.

– Ты готова? – крикнул ей Вин. Его руку и ноги уже обжигало нестерпимым жаром, идущим от Серебряной Цепи. Релиец оторвался от изгороди, не дождавшись ответа тайи. Она полетела вслед за ним, даже не сообразив, что Ланс оттолкнул её в пропасть. Волны окатили холодом, так что сердце и кровь почти остановили свое движение. Лисса камнем пошла ко дну.

Она пришла в сознание, чувствуя удары мокрых ладоней на своем лице. Тайя открыла глаза. Над ней склонились друзья, рядом полыхал костер.

– Я опять угодил в пустоту, – отозвался Ланс испуганным голосом в её голове. – Я не ожидал, что ты лишишься чувств. Хорошо, что мы опять вместе и на твердой земле. По-моему, мы живы только благодаря пирату, который вытащил тебя из холодных морских пучин на твердую землю.

Ланс начал немедленно действовать. Он мгновенно высушил одежду Лиссы. По её телу потекло оживляющее тепло. Она поднялась с земли и оглядела мужчин. Костер загорелся ещё ярче и сильнее. Ортек и Вин подтащили к огню вещевые мешки, выловленные в море, и разложили их содержимое для подсушки. Лисса подошла к пирату.

– Спасибо, – смущенно произнесла она, покрываясь розовым румянцем при взгляде в его серые веселые глаза. – Ты спас мне жизнь.

– Не за что, – ответил Вин. – Жизни наши будут в безопасности лишь под крышей крепкого гостеприимного дома. Как хозяин такого дома, приглашаю тебя в Сверкающий Бор. И благодарности за теплый прием приму лишь, когда ты выспишься на мягкой перине, согретая камином и лучшим вином в Релии.

Глава 7

РЕЛИЯ

Беглецы не стали надолго задерживаться на берегу. Согревшись и отдохнув у костра, они побрели в лесные заросли, встававшие темной стеной за морским пляжем. Поздней осенью в лесу можно было отыскать разве что засохшие ягоды и грибы. Деревья были уже без листвы, которая устилала землю мягким желто-бурым ковром, стволы поднимались высоко в серое небо. Впереди всех ступал релиец. Вин длинной палкой разгребал листья, пролагая путь для друзей и надеясь отыскать что-то съедобное в засыпавшей на зиму чаще. Позади устало брели его спутники. Лишь Дуглас с интересом озирался по сторонам. Он замечал скрытую от чужих глаз жизнь леса: бурый тетерев нахохлился на верхушке ели, то белка взбежала по стволу, или заяц притаился под кустарником в стороне от тропы.

Когда небо совсем потемнело, друзья устроили привал среди высоких тополей. Рядом в неглубокой ложбинке журчал ручей, и путники смогли утолить жажду и наполнить фляги свежей водой. Из припасов в сумках остался лишь кусок засохшего хлеба, вдобавок отсыревший в море. Ортек сокрушался, что у них не было с собой оружия, чтобы подстрелить на ужин вкусного зверя. На это Дуглас бросил в его сторону суровый взгляд, но промолчал. Он еще не открылся друзьям, что стоит ему издать несколько звуков, и птица или маленький зверек сами прибегут к нему, признав свой клич. Но дар рудокоп никогда не использовал для сытного ужина.

С первыми лучами солнца путь через лес продолжился. Дуглас, прислушиваясь к щебетанию лесных птиц, посоветовал Вину держаться северо-востока. После долгих часов скитания среди деревьев впереди, наконец, забрезжил яркий свет окраины лесных владений. Друзья вышли к заросшему кустарником спуску в широкую долину. Внизу протекала река, на противоположном берегу лежала деревня, далее за её пределами простирались поля и пастбища, пустынные и черные в этот период, а у самого горизонта, на севере, опять виднелся темный лес. Несмотря на усталость, ноги бегом понесли путников по склону к реке.

Идя вдоль широкого русла, путешественники подошли к крепкому деревянному мосту, соединявшему два берега. На одном его конце была установлена статуя старца с длинной бородой, развевавшейся как волны, на другом – вырезанная также из дерева фигура прекрасной девушки с рыбьим хвостом.

– Деревенские жители Релии и Далии, как и их хозяева – дворяне, издавна чтили и служили Морю, но среди них распространился и культ южной богини Тайры. Видите, крыши домов напоминают острый колпак и выкрашены в красный цвет. В моих владениях крестьяне тоже почитают алую богиню, выкладывая пороги перед избой из красного кирпича. Но Тайру обычно призывают лишь в самые трудные минуты. Когда же в семье случается радость и веселье, в дом обязательно зовут видиев, чтобы они каплями святой воды благословили дела людей, и их молитвы были услышаны Великим Море, – сказал Оквинде, когда они переходили через мост. – Люди помнят верных помощников – дочерей и сыновей Море – водяных и русалок, охраняющие водные источники.

Дорога в поселении шла не прямой, а извилистой линией. Она тянулась от одного дома, возле которого обычно стоял красиво убранный колодец и старое дерево, к другой добротной избе. Деревья росли не только по обочине, раскидистые кустарники были около каждого дома. Весной и летом эта деревня лежала в тени и прохладе, но сейчас голые ветви лишь страшили прохожих, цепляя их за одежду. В окнах домов загорались свечи. Осенний холод уже загнал сельчан в теплые комнаты. Вокруг было тихо и пустынно.

За колодцем, возле которого друзья остановились на отдых, лежал пьяный мужик. Рядом валялась пустая бутылка браги и толстая сумка, откуда выглядывала грязная одежда. Бедолага что-то бормотал во сне. Его лицо заросло густой щетиной, туловище бессильно распласталось посреди лужи, образовавшейся от воды, набираемой из колодца. Дуглас наклонился над незнакомцем. Он попытался его поднять.

– Эй, мужик, – закричал рудокоп, – ты тут совсем замерзнешь. Где ты живешь?

В ответ раздалось непонятное бормотание, смысл которого сводился к нежеланию с кем-либо разговаривать. Вин подошел к сумке и вытащил оттуда грязное длинное одеяние.

– Это вяла, – сказал он, показывая товарищам нераздельное платье до пят с капюшоном и длинными рукавами. – Вяла – одежда видиев, и должна она быть цвета неба и моря – светло-голубого. Этот пьянчуга украл её у служителя Моря. У него тут ещё нашейное украшение видиев из золота, пучок сухой мяты для кропления святой водой, а также книги и писания с молитвами.

– Может это видий? – предположил Дуглас.

– Тогда жрец совершенно позабыл свои обеты: никогда не пить ничего, кроме чистой воды, не держать в руках денег и вести смиренную отшельническую жизнь, – Вин достал из сумки кожаный кошель, в котором позвякивали монеты.

– Нам надо устроить его куда-нибудь, иначе он совсем околеет, – сказал Ортек.

– Мы сами можем не найти приюта в деревне без единого гроша в кармане, – усмехнулся Оквинде. – Ну да стоит попробовать. Ведь во мне ещё можно признать знатного господина.

Релиец отряхнул от пыли и грязи свой плащ, отодвинул со лба вьющиеся волосы, поправил сапоги и направился к ближайшему крыльцу. Позади него медленно ступали Дуглас и Ортек. Они держали за руки перебравшего браги путника, который еле волочил ноги. Вин громко постучал в дверь. На пороге появилась хозяйка, её руки и передник были перепачканы мукой.

– Чего надо? – грубо спросила она.

– Потише, мать, – спокойно ответил Вин. – Господина, проезжающего эти глухие места, встречать надобно другими словами.

Женщина внимательно оглядела пирата. Её взгляд остановился на его глазах. Каждому в Мории было известно: если глаза цвета морской воды, то предки человека верно служили богу Морю, за что он отметил их своим знаком.

– Прости меня, глупую, господин, – смягчилась хозяйка. – Проходи в дом, я как раз тесто замесила. Пироги мои славятся на всю нашу Глушь.

– Спешу я очень, – ответил Вин. Дворянин, останавливаюшийся на ночлег, должен был щедро отблагодарить приютившего его хозяина. Вин не хотел огорчать женщину или предстать перед ней нищим оборванцем. – Прошу тебя лишь приютить этого несчастного, не то он замерзнет возле твоего порога и навлечет на округу гнев богов.

– Да это вор и обманщик, – закричала хозяйка, взглянув на обвисшее тело, поддерживаемое молодыми людьми. – Он навел проклятие на нашу деревню. Целый месяц обманывал людей, ходил в вяле и совершал таинственные обряды служения Морю. Лишь когда в Глуши появился настоящий видий, был раскрыт этот пропойца. Он взял у меня за освещение дома три золотых, когда не должен был и прикасаться к монетам. И каждый вечер задерживался в трактире тетушки Пилии за бутылкой вина. Лишь видий Геоний открыл нам глаза, кто этот презренный, порочащий нас и само Море. Пусть он сдохнет на пороге, а в дом я его не пущу!

Вин придержал дверь, которую женщина намеревалась захлопнуть.

– Я возвращаю тебе три твоих золотых, – сказал он, вытаскивая из кошелька спящего незнакомца монеты, – и пускай он хотя бы уляжется на твоем сеновале.

Женщина призадумалась. Она протянула руки за монетами:

– Отведите его в сарай за той яблоней. Утром мой муж ещё поговорит с этим негодником!

Ортек и Дуглас положили мужика в небольшом темном помещении на грязное сено, собранное в большие стога. Вин укрыл его потрепанной выцветшей вялой, рядом бросил небогатые вещи, но кошелек и золотое украшение оставил у себя.

– Здесь осталось ещё три монеты, – сказал он друзьям. – Это плата нам за устройство усталого человека на ночлег. Если я еще раз увижу этого человека после его утренней встречи с хозяином, то обязательно верну долг да ещё с наваром. А этот амулет надлежит вернуть настоящим видиям.

Никто не стал оспаривать слова графа. Лисса, ожидавшая возле колодца, радостно улыбалась, услышав от Ланса о решении взять деньги в долг.

– Ты радуешься, – заметил Ланс. – Для моей хозяюшки грабить священнослужителей уже вошло в привычку.

– Твои шутки не испортят мне настроения, – тихо ответила Лисса. – Жаль, что мне не удастся посмотреть, как бы ты заговорил, упади я в голодном обмороке.

Таверна тетушки Пилии располагалась позади ряда высоких лип. К длинному деревянному зданию, треугольную крышу которого венчала вывеска "Воды Пилии", вела широкая дорога. Хозяйка была рада новым постояльцам. Она держала несколько комнат в задней части дома. Пустовала в настоящее время только одна из них, в которой за один золотой друзья уговорились с Пилией о ночлеге. Плотный ужин из ароматного супа, запеченной грудинки и фасолевой каши был подан вскоре после того, как хозяйка удалилась, пряча на груди сверкающую монету. После ужина мужчины решили оставить Лиссу отдохнуть и устроиться на новом месте, а сами направились в залу, гудевшую от громких криков местных землепашцев. Вслед за ними из солонки исчез Ланс.

Зажженные лампы, прикрепленные к потолку, освещали дюжину столов, за которыми коротали время любители выпить, поболтать да испытать себя в удаче или драке. Вин заказал у молоденькой служанки, помощницы Пилии, кувшин вина. Он вложил в её маленькую ладошку золотой, попросив поскорее принести сдачи. Когда девушка вернулась с горстью медных и двумя серебряными монетами, пират попросил её наклониться, поцеловал в щеку и оставил в награду три медяка. Видно было, что служанка совсем не против такого обращения, она наклонилась и сама подарила релийцу ответный поцелуй.

Из-за соседнего стола под яркой лампой раздавался громкий смех. Вокруг него собралось семеро мужчин, наблюдавших за игрой в кости. Здоровенный детина в шапке, спускавшейся на уши и тем самым указывавшей его ремесло – рубка дров, обыграл за этот вечер каждого из них, и теперь единственным утешением неудачников было осознавать, что их не так уж мало, тех, от кого отвернулись боги за игровым столом.

– Ну, кто ещё хочет подзаработать монет, – громко заржал дровосек, вставая с места и оглядывая посетителей. – Я сегодня не прочь расстаться с этими медяками, а то пропью их всех, и жена выкинет меня к диким зверям – чтобы я протрезвел в родном лесу.

В зале раздался хохот, и послышались новые шутки о судьбе несчатного победителя. Один из мужиков обратил внимание на новых людей в трактире, затихших в углу.

– Криш, – крикнул он здоровяку, – погляди на ту троицу. Господин угощает своих слуг вином. Худой скорее всего тон, их традиции не одобряют игры, так что оставим его в покое. А тот, что пониже да пошире, готов раскрыть карман, чтобы повеселить своего господина. – Невысокий крестьянин в овечьем тулупе оказался возле столика друзей и задорно уставился на Дугласа.

– Тащи его сюда, – загромыхал Криш. – Молись Тайре, южанин, об удаче.

Дуглас понял, что отказывать пьяным мужикам, окружившим их стол, неразумно. Ортек и Вин безразлично молчали, потягивая вино, поэтому рудокоп решил отдаться на волю богов. Быть может Тайра действительно подарит ему выигрыш?! Он сгреб монеты, лежавшие на столе, и пересел к игрокам. Вокруг вмиг образовалось тесное кольцо из зевак. На крепкой столешнице лежали два небольших костяных куба, на каждой стороне которых были вырезаны палочки от одной до шести. Также рядом покоился плоский камень, с помощью которого необходимо было выбросить на кубе наибольшее число очков. Дуглас никогда не играл. Таги осуждали подобные пристрастия, но он слышал рассказы отца и других жителей Сколада, побывавших в других странах, о кабацких играх в кости и камни. К тому же он следил за игрой, проходившей в зале, с того момента, как присел рядом с друзьями выпить вина. Поэтому парень с надеждой и мольбами ко всеизвестным богам поставил на кон первый медяк…

Ланс будил Лиссу, дремавшую под теплым одеялом.

– Скорее, – кричал дух, – без тебя я не могу и муху отогнать от варенья. Быстрее в зал, а не то твой братец оставит нас без гроша в кармане.

Тайя вскочила спросонья с кровати, закуталась в плащ и выбежала из комнаты в длинный коридор. Она с недовольным видом выслушивала объяснения Ланса, повторяя под нос лишь, что воздаст каждому по заслугам за свой потревоженный сон. Девушка вышла через заднюю дверь на улицу и, обогнув дом, очутилась в темной зале трактира. Она села в самом дальнем углу. Ланс велел ей в первую очередь не терять из поля зрения игроков. Через два стола скопилась толпа народа, среди которой Лисса заметила Ортека и Вина. Их лица были мрачны и озабочены. До девушки долетели слова брата, предложившего сопернику ещё одну игру.

– Согласен, – раздался в ответ грубый голос, – только теперь на кон ставим не один, а пять медяков.

– Я подоспел почти вовремя, – заявил Ланс. – Дуг проиграл всего десять медяков. Теперь мы покажем этому жулику.

Криш уверенным движение руки сделал бросок камнем, так что легкая кость взлетела вверх и упала на стол шестеркой – самым большим количеством палочек. Дуглас попробовал повторить его движение, но кубик провернулся лишь один раз. Тем не менее, на костях тоже появилась шестерка.

– Стоит удвоить кон, – усмехнулся дровосек.

Зрители замерли в напряженной тишине. Когда после очередных трех бросков на обеих костях выпало наибольшее значение, от удивления люд загомонил.

В небольших паузах Ланс успевал описывать тайе игру:

– Этот Криш настоящий мошенник. Его куб, вырезанный из кости, неравномерен. Дровосек научился его высоко подбрасывать, и кость неизменно падает тяжелой стороной вниз. В этой игре его не одолеть.

Когда на столе скопилась стопка медных и серебряных монет, составлявших один золотой, Ортек, до этого невозмутимо глядевший на игру, решил прекратить нечестный поединок.

– Прежде чем садиться за игру, следовало бы проверить кости. Видно, боги заколдовали их, раз уже более дюжины раз выпадает одинаковое число.

– У Криша наметанная рука, – ответил пахарь в тулупе. – Бывают дни, когда у него выпадают одни шестерки. Тайра благосклонна к нему, особенно сегодня.

– У твоего приятеля тоже сегодня везучий день, – заметил дровосек.

Вин, стоявший около стола, собрал кости в кулак. Никто не помешал дворянину распоряжаться в таверне.

– Одна из них тяжелее, – пират сурово посмотрел на здоровяка. – Ты жульничаешь, приятель! Можете взвесить кости, – Вин подбросил их над столом. На одном кубе выпала шестерка, на другом – тройка. – Вот волшебная кость, помогающая своему хозяину обчищать ваши карманы. Мой человек вправе забрать свой выигрыш.