Текст книги "Ведомые Духом (СИ)"
Автор книги: Катти Шегге
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
– Не дай ей замолчать, – тут же раздалось в голове Лиссы, которая внимательно слушала подругу. – Больше нам не удастся её разговорить. Нам надо знать о ней все, чтобы решить доверять ей или самим выкручиваться из этой истории с рабством.
Лисса зажала солонку в руках. Ланс должен был понять её раздражение и уняться, если он действительно хотел дослушать историю до конца. А иначе она могла лишить его этой возможности, сняв с шеи тяжкий груз очень самонадеянного духа.
– В Гассиполь на похороны Релия съехались вельможи, дворяне, главы городов со всего восточного побережья Южного, или, как мы его называем, Черного моря. Я тоже возвратилась на родину после многих лет путешествий. Я приехала на следующий день после погребения Веллинга. В это время Орелий, его старший сын, при поддержке нескольких влиятельных землевладельцев уже провозгласил себя царем в Асоле. В Гассиполе на всенародное прощание с правителем царевич даже не приехал. Обычно умерших хоронят в закрытых гробах, чтобы их ужасный звериный лик не беспокоил несчастных родственников. Но царь остался человеком после смерти, ибо его кровь не принадлежала нашим предкам. Релий всегда говорил о единении двух народов – морийского и черноморского. Это была его мечта, которой не суждено исполниться, ибо велика пропасть между нами, как между западом и востоком, человеком и зверем. Море объединяло нашу веру, и Релий хотел, чтобы его прах развеяли над морем, как совершают прощальную церемонию в вашей стране.
– Кровь умирающего должна пролиться в землю, к матери всемогущей богини, Теи, а после тело подлежит сожжению, а прах его должно развеять над водой, – перебила Двину Лисса. – Таким образом, говорят таги, душа улетает в безмятежное царство Моря, где ждет своего возрождения, покуда Тайра не одарит мир свежей кровью, накопленной в недрах своей прародительницы.
– Ваша вера отличается от черноморских представлений о смерти, – вздохнула жрица. – Маги помнят, что когда мой народ пришел к берегу моря, названного потом Черным, погребальные костры также полыхали на берегах рек и у другой воды. Но после проклятия, обрушившегося на черноморцев, над землей стали разбрасывать прах сожженных волков, и ужасы звериного обличья возникли наяву, еще до отпущенного срока спуска в царство Таидоса. Люди стали обращаться в волков и нападать на своих собратьев. Оборотни заполонили западные отроги Черных гор, и до сих пор жители тех селений страдают от нечистой напасти. Особенно в полнолуния, человек, ведший до этого праведный образ жизни, может неожиданно обратиться в зверя. В горах не было воды, которая бы уносила в море проклятые останки – так маги объясняют эти обращения, и с тех пор они настрого запретили сжигать тела мертвых. Мы хороним павших в земле, и после поминаем в том месте своих родичей и друзей.
Однако маги порой отваживаются сжигать тех, кто обратился в волка. Запомни, Лисса, прах проклятого становится лекарством в руках просвященного, средством для творения добрых дел, а может послужить оружием в желании достичь своих целей. Маги используют тлен мертвеца для исцеления своих друзей и отравления врагов. Говорить об этом запрещено, свои тела жрецы нередко завещают сожжению, чтобы оставить собратьям опасный порошок.
Простые черноморцы ныне во многом забыли традиции предков. Они считают, что их долг похоронить своего близкого в земле, где он сможет обрести, если не жизнь, то хотя бы тишину и спокойствие на долгое время, пока Уритрей не спустится в темницы Таидоса и не призовет избранных на новые испытания. Орелий не стал нарушать старых обычаев. Тело Релия положили в усыпальницу в подземельях Башни, хотя против этого решения выступил его младший сын. Но меньшой царевич был не в силах и не в праве противостоять брату. Новый царь Орелий взошел на престол без согласия всех советников в городах, без поддержки магов и дружинников, он опирался лишь на нескольких знатных и богатых семей в Асоле. В первые же дни своего правления он велел объявить глашатаям по всем городам и поселкам страны о принятии им титула Веллинга. Он издал приказ о призыве всех мужчин в войска, ибо вознамерился исполнить волю отца и покорить соседние земли и народы, чтобы восславить черноморцев как великих воинов-победителей. Его планы были безграничны – захватить всю Эрлинию, Ал-Мира и Морию. Он говорил, что черноморцев презирают за их волчий посмертный образ и вид, пускай же на всех землях посеется кровь и семя нашего народа. Орелий объявил, что в покоренных городах черноморцы смогут взять себе трудолюбивых рабов, обширные земли, высокие дома. За последние десятилетия черноморцы не потерпели ни одного поражения, и Орелий красноречиво призывал с площади в Асоле вновь взяться за оружие и доказать, что воины не разучились держать его в руках и доблестно сражаться на поле брани. Люди восторженно приветствовали эти известия. Свитки с его повелениями перечитывались перед толпами каждый день. Таким образом, если до похорон маги и дворяне хранили молчание, то очень скоро были вынуждены принять нового Веллинга, поддержанного народом. Хранитель Башни окропил его священной водой. В нарушение всех традиций эта церемония была совершена в Асоле, а не главном порту Гассиполе, где оставался Ортензий, младщий царевич. Он не собирался приезжать в столицу. Это означало бы, что он признал брата наследником Релия. Возможно, так и было бы. Но Ортек не одобрял его замыслов. Он писал в Асоль новому царю гневные послания с требованиями продолжать мирную жизнь в стране. В Черноморье хватает плодородных земель, высоких гор и быстрых рек на всех, а вот люди исчезают из-за распространения оборотней, из-за того, что боги не слышат наши молитвы. Тяжкое проклятие, висящее столько лет над черноморцами, должно быть разрушено. Такова была воля Веллинга Релия, её необходимо было исполнить в первую очередь. Но Орелий лишь приказывал брату незамедлительно приехать в столицу. В конце концов, за Ортензием прислали вооруженный отряд. Богатые горожане, которые обещали ему помощь и поддержу, вмиг позабыли о своих словах. Царевич нашел приют у моего воспитателя. Вместе мы проводили дни и ночи, обсуждая дальнейшую судьбу родной страны. Меней предупредил юношу о скором аресте и препровождении в Асоль. Он помог царевичу скрыться из города и велел ему отправляться в Эрлинию. Но Ортек был царевичем, а не изгнанником. Он решил исполнить волю отца, привезти в Черноморье живую воду и очистить проклятую кровь. Я знала об его планах, поэтому отправилась с ним.
– Так значит, ты ищешь царевича? – изумленно спросила Лисса.
– Орелий, узнав о бегстве брата, объявил его предателем, лишил всего имущества. Теперь он уже не царевич, – грустно ответила Двина.
– И вы отправились вдвоем в столь опасный путь?
– Путь представлялся не очень опасным, – спокойно возразила черноморка. – Угроза заключалась лишь в возможном разоблачении, поэтому было неразумно брать в спутники непроверенных людей, которые могли предать на каждом шагу. У меня были деньги, да и Меней снабдил царевича золотом на дорогу. Но отправились мы не на юг в эрлинские города, а на север в Тристепье. Там мы остановились у Табара и попросили у него помощи. Ортек не стал раскрывать, кто он, а я написала письмо почерком своего воспитателя, что продолжаю свое обучение и отправляюсь в Межгорье. Табар, выполняя письменную просьбу друга, усадил нас на свой корабль, следовавший с товаром в Мидгар. Оттуда мы планировали на гарунской галере отправиться в Морию. Я бывала в городах Ал-Мира и знаю гарунский язык. Но жители Межгорья отличаются от собратьев на жарком юге. В Ал-Мира гость чувствует себя в незнакомом доме свободнее, чем хозяин, в Межгорье же на незнакомцев смотрят как на возможный источник денег. В порту слуги Табара разболтали, что с ними приехали два чужеземца, молодые черноморцы, которых никто здесь не ждал. Темной ночью нас схватили вооруженные гаруны и в закрытой повозке повезли куда-то. Обращались с нами похуже, чем со скотом. Нас доставили к Одинокому Озеру. Если в Мидгаре ещё соблюдаются законы Ал-Гаруна, по которым рабами становятся лишь по рождению или захваченные на войне, то тут правят работорговцы. Никто не может запретить им продать или купить кого-то. Основной товар здесь – рудокопы, бедные степняки, проданные в рабство своими родичами и сами разорившиеся гаруны. Вот так я оказалась на Озере в первый раз. Дальше ты знаешь мою историю. Меня купил Пакр, на это его уговорила Маган, которая отнеслась ко мне с добротой и помогла выдержать мучения плена. Ортензия посадили в другие подземелья, и я не знаю, каким способом ему удалось сбежать через несколько дней. Покуда нас везли на Озеро, мы обсуждали возможное спасение. Наш путь должен был лежать на север в Минор. Туда я и стремилась попасть, обретя хозяина, который больше слушался меня, чем давал распоряжения, – Двина засмеялась. – Пакр был игроком, и Маган сказала, что за деньги он заключит сделку с самим нечистым духом. Он заплатил Рабаху двести золотых за меня, а друзьям сказал, что выиграл их в камни.
– А откуда у тебя были деньги?
– Маг может и камень превратить в золото, точнее во что-то очень похожее на него. Маган помогла мне приготовить зелье, которое превращало медяк в золотой. Этими монетами он и расплатился с Рабахом. Часть денег осталась у него, но он спустил их в очередной игре. С Пакром мы поладили, я уговорила его устроиться коком на корабль, следовавший в Минор. По дороге в Богар нам пришлось заново зарабатывать на пропитание и жизнь, но я не хочу об этом вспоминать, – Двина замолчала.
– Теперь ты знаешь, где искать своего друга. Ему, наверное, тоже повезло, его купил хороший человек. Быть может он уже в Мории. Только зачем вам искать живую воду?
– Лисса, – Двина внимательно посмотрела в глаза подруги, – мне не нужна живая вода, мне нужен он. Я должна найти его живым и невредимым.
– А как же Дуглас?! – не сдержавшись, воскликнула тайя. Мысли вслух скорее обращались к Лансу, с которым она обсуждала взаимные чувства брата и черноморки.
– А причем здесь он?
– Он ведь любит тебя!
– Он её совсем не любит, – поспешил вмешаться Ланс. – Он просто заботится и защищает её, что сделал бы каждый настоящий мужчина на его месте. Любовь, Лисса, это не просто забота, это что-то ещё.
– Как будто ты можешь чувствовать, чтоб говорить о любви? – Лисса наклонила голову к солонке. Этот жест остановил Двину, которая покраснела от смущения и не знала, что ответить.
– Я надеюсь, что успел полюбить кого-то за свою жизнь, но пока мне не дано вспомнить об этом. А вот все твои чувства передо мной как на ладони: по-моему, ты даже не пытаешься делать вид, что кого-то любишь из близких людей.
– Лисса, ты ещё слишком юна, чтобы говорить о любви, – резко произнесла Двина. Девушка отвернулась от собеседницы и улеглась на кровать.
– Полностью согласен, – добавил Ланс.
В тишине тайя размышляла над рассказом подруги, не обращая внимания на колкости Ланса. Она успеет поквитаться с ним еще не один раз.
– Двина, прости меня. Я не хотела тебя осудить. Скоро ты станешь свободной, и ты бы могла помочь мне и Дугласу…
Девушка терпеливо ждала ответа.
– Об этом я уже подумала, – немного помедлив, ответила Двина. – Я попрошу Табара выкупить тебя и Дугласа у Рабаха. Тогда вы сможете двинуться своей дорогой.
– Мы не оставим тебя! – упрямо заметила тайя. – Сейчас я уже не знаю, куда нам двигаться дальше. Для начала мы должны помочь тебе отыскать следы царевича, а потом пристроимся в каком-то краю.
– Я не ожидал от тебя этих слов, – Ланс опять зашумел в голове. – Неужели, ты, наконец, поняла, что тебе в любом случае в Межгорье и Рудных горах делать нечего?!
– Не пора ли мне вернуться домой? – продолжала Лисса. – На мир я уже посмотрела. Повидала и гарунов, и рудокопов, и степняков, и всякую нечисть, в забытой пещере нашла болтливого духа, давно только не видела отца с матерью. Мы с Дугласом проводим тебя в Морию. Только куда? Мория это не Озеро или город. Государство наше самое большое, в нем человека найти не так-то просто.
– Начнем с Горного перевала? Туда ушли люди этого капитана. Они могут подсказать, где искать черноморского пленника.
– Нам надо все обдумать и обсудить, – Лисса сжала ладони подруги. – Ты уж прости меня за слова, но вот только нам нельзя забывать о Дугласе. И в первую очередь, надо решить, как его освободить. Быть может, его уже продали или увезли.
– Завтра же я обо все договорюсь с Табаром и попрошу действовать незамедлительно.
Глава 10
ГРАНИЦА
Небольшая баржа слегка покачивалась посреди реки. Длинная процессия на берегу ожидала её приближения. Лисса в нарядных полупрозрачных одеждах сидела в закрытых носилках, которые держали на плечах два крепких гаруна, обнаженных до пояса. Гаруны были рабами. Они безропотно выполняли приказания своего господина Рабаха, который велел им доставить рабыню, приобретенную Табаром, в целости и сохранности к реке Одинокой.
Последние дни в хозяйском доме показались тайе невыносимыми. Двина почти насильно раздела подругу, чтобы нацепить на неё шелковые блузы до бедер и широкие штаны. Иначе, по её словам, Табар даже не пожелал бы взглянуть на рабыню, чтобы её купить. Ланс в это время отвешивал хозяйке постоянные комплименты:
– Теперь каждый поймет, что хоть ты и худа, но тело твое гибко как молодая березка, кожа чиста и бела, а походка как плывущий лебедь на пруду. Правда, если научишься так двигаться. Лисса, ты уже не тащишься по лесу с тяжелой сумой, распрями плечи, голову выше и прямее.
– Не смей вообще на меня пялиться и советовать! Сейчас я быстро закрою тебе глаза, – на каждую фразу духа Лисса прикасалась к солонке, напоминая, в чьих руках пока ещё находилось его связь с миром живых.
– Как будто я никогда не видел тебя раздетой, – язвил Ланс. – И не надо теперь снимать на ночь солонку, добром это не кончится. Кто тогда тебя защитит?
– Ланс, ты должен всем им закрыть глаза, пока я буду в комнате, – шептала Лисса.
– Конечно, когда Рабах увидит, как ты наливаешь чай, он вышвырнет тебя в подвал, чтобы ты не облила его гостей и дорогие ковры!
– Ты пробудешь в комнате недолго, – давала ей указания Двина. – Будешь подавать напитки. По-моему, Табар действительно тобой заинтересовался, так что если ты ему понравишься, мне не надо будет вступаться за тебя. Рабах покажет тебя и другим желающим приобрести новую рабыню в свой гарем. Для этих смотров мы постараемся выставить тебя в самом худшем свете. Иначе слишком высокая цена может немного охладить страстные порывы старика из Тристепья. Но сегодня ты должна блистать.
– Завтра я создам вокруг тебя непревзойденный запах, чтобы гаруны отказались от мысли приобретать грязную девушку. Ещё ты упадешь посреди комнаты и заревешь страшным голосом, – Ланс, не переставая, выдвигал новые способы отвращения и совращения.
Три дня Замина провожала разодетую тайю в гостиную, где, развалившись в креслах и на диванах, сидели богатые мужчины, пожиравшие её глазами. Рабах в первый же визит не преминул сам приобнять пленницу, поджидая её у входа.
– Не был бы я столь алчен и стар, я бы оставил тебя себе, – улыбнулся он Лиссе, пропуская девушку вперед через открытую дверь.
За это время Лисса ничего не узнала о брате. Просьба Двины о выкупе Дугласа была одобрена. По словам Табара, он договорился с Рабахом о покупке рудокопа в тот же день, но купец не хотел устраивать Двине встречу с парнем, покуда они находились в доме, где распоряжался гарун. Черноморка пыталась поговорить со степняком и о приобретении веданских пленников, но об этом Табар не захотел и слушать.
Старику очень понравилась Лисса, что укрепляло надежды на скорое обретение свободы. О своем желании стать господином тайи он поделился с Двиной во время ежедневных бесед в гостиной на нижнем этаже.
– Я был не против покупки нескольких работников. Мои люди перепродали бы их в Рамире в несколько раз дороже. Но твой рудокоп и его приятель, которого я тоже забираю, чтоб не вызвать у Рабаха подозрений, ни на что не годны. Гарун отдал их мне за полцены. После отплытия в Аватар я подарю тебе раба. Говорят, что в Черноморье царь разрешил владеть пленниками на покоренных землях. Меней простит тебе безрассудную выходку, он слишком тебя избаловал, и вскоре ты станешь магом, к чему так стремилась долгие годы, – Табар рассказывал Двине о своих планах, медленно потягивая вино из золотого кубка. – Но эту милую тайю я оставлю в своем доме. Горим сказал, что она тоже твоя подруга. Я думаю, тебе будет спокойнее, если ты будешь уверена в её безопасности. Она в надежных руках, Двина. Эта рыжеволосая девчонка свела меня с ума. На старости лет я чувствую в себе новые силы и желания. Я не собирался приобретать прислужниц, но тайя стоит дороже того, что я за неё заплатил! Она украсит мой дом, где снова расцветет молодость и красота.
– А как же ваша жена, уважаемая Габа? – ненароком поинтересовалась Двина. – Помню, она чуть не насмерть избила служанку, когда заметила ваши ухаживания…
– Ты была тогда столь молода, а все замечала! Габа уже совсем сдала. В скором времени она оставит меня одного в бренной жизни, и тогда это невинное дитя станет мне опорой. Я озолочу её, окружу любовью и заботой, чтобы она скрасила мои седые годы.
Пересказывая эти беседы Лиссе, Ланс давился от смеха.
– Это все от запаха жасмина, которым я подул на него, когда ты проходила мимо! – отметил Ланс. – И, конечно, то, как я развевал твои локоны!
С прибытием баржи Табар заканчивал с рабовладельцами все дела и собирался отправиться в обратный путь: вниз по реке Одинокой до Мидгара, а там прибрежными водами Южного моря до Аватара, города в устье реки Алдан. Двина уговаривала степняка поскорее тронуться в путь на лошадях:
– Уважаемый Табар, вы так многое сделали для меня. Поначалу я не оценила этого. Но путь мой был труден в скитаниях по морю и пустынным землям. Я хочу вернуться в дом, где меня ждут, где я смогу отдохнуть, однако прошу вас исполнить ещё одну просьбу. Последнее время меня мутит лишь при виде воды. Я не смогу ступить на палубу корабля и даже маленькой баржи. Голова невыносимо кружится, меня тошнит. Лучше одолеем дорогу на лошадях. Быстрым галопом мы скоро достигнем цели.
– Путешествовать по земле гарунов – ни за что! Нас ограбят или убьют, едва мы покинем Озеро. И вполне возможно это сделают наемники того же Рабаха, который сегодня радушно принимает меня у себя в доме. В любом случае я беру с собой охрану. Горим и его люди проводят нас до Аватара. Они смогут защитить нас, если разбойники осмелятся напасть на реке.
Споры о дальнейшем пути разгорались в комнате двух пленниц каждый вечер, особенно после того, как Табар сообщил Двине об уговоре с Рабахом о цене за тайю. Разлитый чай на дорогой наряд одного из гарунских гостей, ругательства, произнесенные девушкой на родном языке хозяина дома, и её неуклюжие движения представили рабыню в глазах других желающих завести диковинную жену лишь в качестве сварливой служанки. Двина приготовила для Лиссы специальный крем, который придал её коже темный цвет, так что в ней не сразу можно было признать морийку. За эту выходку Замина пригрозила привязать морийку во дворе, чтобы девушка весь день жарилась на солнцепеке, но наказание не было исполнено – Табар поспешил поговорить с Рабахом и настоял на скорой покупке тайи. Таким образом, обе пленницы провели ещё два дня в своей комнате под охраной гарунов, хотя уже принадлежали другому хозяину.
– Я уговариваю Табара отправиться немедленно в путь, – жарко говорила Двина, – но он даже слушать не хочет о поездке верхом. Как ловкий торговец, он намерен разобраться разом со всеми делами: и товар продать, который привезут на барже, и вернуться на ней с новыми приобретениями, о которых уже договорено.
– По реке мы намного быстрее доберемся до Мидгара, где ты сможешь узнать новости о черноморце, – успокаивала подругу Лисса.
– Нет, мы даже не остановимся в Мидгаре. А если и случится такое, на барже мы будем под постоянным присмотром. Оттуда сбежать будет не так легко. К тому же, куда мы отправимся дальше без лошадей? Нас нагонят в два счета. На равнине же мы улизнем на быстрых скакунах степняков под покровом ночи. А когда доберемся до Мидгара, то ты изобразишь молодую вдову из Пелессов, которая разузнает некоторые важные для меня известия. Я подкрашу тебе волосы в более светлый цвет, и ты будешь очень похожа на жителей Пелесских гор, горцев, которые уже растворились в гарунском обществе или среди степных кочевников.
– А откуда мы возьмем деньги?
– Лисса, – Двина всегда спотыкалась на этом вопросе, отвечая неохотно и туманно, – деньги можно одолжить, сделать, заработать.
– Мы их просто украдем, – говорил в это время Ланс. – Для тебя это не в первый раз, учитывая бедного тага, которого ты оставила в пустом поле. Хотя Двина может их и сама получить из камней, воды или даже пустоты. Знаешь, на такое даже колдуны не способны, а маги ещё нас ругают…
В конце концов, Лисса согласилась с подругой, так как черноморку невозможно было переубедить. Девушки задумали, как заставить Табара путешествовать по твердой земле, а не изменчивой воде. Дело оставалось за малым – чарами Ланса.
– Лучше всего, – говорила Двина, – если дух потопит баржу. Тогда у степняка не будет иного выбора.
Лисса возразила, что пока Ланс не обладал такой силой, но когда он возродится, то попробует потопить пару гарунских судов и торговых кораблей степняков.
– Когда же он возродится?! В чьем теле? – с улыбкой спросила Двина.
– Мы с Лансом подыскиваем избранника, – смеялась в ответ тайя.
События последних дней плена всплыли у Лиссы в памяти, когда девушка бросила последний взгляд на высокие каменные строения на севере, окружавшие Одинокое Озеро. К носилкам, опущенным на землю, на стройном белом жеребце приблизилась Двина, одетая, как обычно, во все черное.
– С нами отправятся не все эти здоровяки, – обратилась она к Лиссе, указывая на вооруженных гарунов и степняков, толпившихся на берегу. – Здесь в основном люди Рабаха, которые должны забрать прибывший товар из Мидгара. Табар не удержался и решил немедленно тронуться в путь, боясь, что Рабах не отпустит нас из своего дома. А в той дальней повозке содержатся рабы, среди которых и Дуглас. Они будут разгружать баржу.
Лисса внимательно поглядела на деревянный фургон, напоминавший тот, в котором их доставили на Озеро. Вскоре Ланс подтвердил слова Двины:
– Там четыре рудокопа: Дуглас, пленник, купленный Боманом по дороге, и двое новичков.
Когда баржа причалила к песчаному берегу, гаруны ударами кнутом выгнали рудокопов из фургона и заставили перегружать товар на большие повозки, поджидавшие у воды. В это время Табар на черном мерине в дорогой упряжке подъехал к девушкам.
– Я прикупил, как ты видишь, нескольких рудокопов. Одного я подарю тебе, как и обещал. Остальные же пригодятся в моем хозяйстве, – обратился он к Двине. – Быть может, я начну строительство нового дома, в котором тайя будет самой красивой хозяйкой Аватара.
Табар улыбнулся Лиссе.
– Мне действительно удалось вскружить ему голову, – послышался голос Ланса. – Теперь продолжим это дело.
– Уважаемый Табар, я только что говорила тайе о плохом самочувствии. Едва я увидела это судно, мне стало дурно, и заболела голова, – Двина сделала измученное лицо и приложила ко лбу смоченный платок.
– Надеюсь, тайя чувствует себя отлично?
– О, её также мутит, – ответила за подругу черноморка.
Лисса ничего не понимала из разговора и лишь улыбалась собеседникам. Ланс переводил беседу, но делал это с большим опозданием, при этом в который раз проклиная язык, намешавший гарунские, черноморские, пелесские и прочие слова разных времен.
– Прошу тебя, отправимся в путь на этих прекрасных лошадях, – продолжила Двина. – Ты все равно их купил, а на барже для них не найдется места.
– Этих лошадей погонят по степи на восток. Я уже нанял для этого человека. Люди Горима оградят их от нападений кочевников в Тристепье, а также присмотрят за рабами. С нами по реке пойдет только горец.
– Но я надеялась, что смогу намного быстрее освободить своего друга, которому обязана жизнью?! – возмутилась Двина. Она не ожидала подобного решения старика.
– Когда ты вернешься в Аватар из Гассиполя, куда отправишься в первую очередь, ты уже сможешь распоряжаться судьбой своего раба.
– Я не могу долго находиться возле воды, – вздохнула Двина и направила своего коня прочь. Эта фраза была сигналом к действию.
В ту же минуту Табар глубоко задышал. Он потянулся к воротнику легкой рубахи, чтобы освободить на нем завязки.
– Мне тоже нехорошо, – хрипло проговорил он.
Лисса громко закричала, когда степняк медленно сполз с крупа лошади на землю. К нему подбежали слуги. Один из них облил его водой. Горим пробился сквозь толпу, окружившую бездыханное тело хозяина. Он растолкал всех на своем пути, прислушался к груди побледневшего человека, а затем приказал перенести старика в тень. Двина, также поспешившая на помощь, осмотрела Табара, уложенного под высоким деревом. Рядом с собой девушка заметила Лиссу.
– Ступай в свои носилки, – обратился к ней Горим.
– Она хочет поддержать своего благодетеля, – вступилась Двина. Черноморка несколько раз ударила купца по дряблым щекам. Вскоре Табар открыл глаза.
– Что со мной произошло? – изумился он. Девушка присела возле старика. Рядом стоял горец, выражая полное недоумение и недоверие к действиям черноморского мага.
– Ты потерял сознание и упал с лошади, – ответил Горим. – Видно, перегрелся на солнце.
– Уважаемый господин, – Двина обеспокоенно притронулась ко лбу Табара, – я вижу, что это не просто обморок. У тебя горячее лицо, а тело покрылось красными пятнами. Вероятно, это болезнь, которую надо перенести в полном спокойствии на берегу, в окружении верных слуг и ученых людей.
– Нет, у меня просто закружилась голова, – Табар попытался встать. – Я уже хорошо себя чувствую. Как там дела на барже?
– Это был первый признак болезни, – настаивала Двина. – В твоем возрасте недомогание может быть вызвано многими причинами: солнцем, ветром, едой, водой. Я настаиваю на постельном режиме.
– Со мной все в порядке, – Табар медленно направился к реке, чтобы продолжить наблюдение за разгрузкой.
– У вас еще кружится голова, – Двина последовала за ним. За подругой поспевала Лисса.
– Это скоро пройдет, – ответил Табар, но пройдя несколько шагов, он внезапно остановился и оперся о руку, вовремя подставленную черноморкой.
– Горим, носилки для господина, – громко скомандовала она.
Табар прилег в тени, а Двина пожелала внимательно осмотреть купца.
– Я маг, я изучала разные виды болезней и способы исцеления от них, – решительно произнесла жрица. – У вас, мой господин, куариус, недомогание от мелких мух, размножающихся в это время года на реке. На здоровых людей эти насекомые не оказывают особого влияния, но если человек очень чувствителен, то испарения их выделений над водой вызывают потерю сознания, красные пятна по всему телу, жуткую головную боль. Наверное, слабость, что я ощущаю, также связана с этим.
– Никогда о таком не слышал, – пробормотал Табар.
– Вы не доверяете словам мага?! – возмущенно заявила Двина. – Тогда ступайте к воде, и, упаси Уритрей, если вы не сможете от неё самостоятельно отойти. Вам надо держаться подальше от реки, по крайней мере до конца лета.
– Но раньше такого со мной не случалось?!
– Табар, вам уже не двадцать, и не сорок лет. С возрастом меняется организм, – она твердо стояла на своем. – Вы серьезно больны, мой друг.
Упрямый и недоверчивый степняк, тем не менее, попытался подойти к воде. Двина и Лисса сопровождали его на этом коротком пути. Каждый раз он заканчивался кружением головы. В конце концов, Табар приказал возвращаться на Озеро. Гориму было поручено закончить дела на берегу.
– Я ведь столько времени провел на Озере и чувствовал себя превосходно, – недоумевал Табар, устроившись в крытых носилках, прежде занимаемых тайей. Двина и Лисса на лошадях следовали за ним.
– Эти мошки живут и размножаются лишь возле рек, то есть проточной воды, – ответила черноморка. – И они развелись в большом количестве в последние дни, когда стояла невыносимая жара. Быть может, скоро они переместятся и на Озеро, поэтому задерживаться в этих местах нам также не стоит.
– А я действительно попортил ему немного здоровья, – бормотал Ланс. – Закружить голову и разукрасить тело в красный цвет не так уж и сложно, когда ты находишься поблизости. Думаю, я с радостью проделаю это ещё несколько раз, если до старика не дошло, что отказывать девушке в просьбах нехорошо. Тем более, если он намерен освободить Дугласа лишь через месяцы изнурительного пути по степи, а тебя, моя госпожа, заточить в новом доме!
* * *
На следующий день самочувствие Табара пришло в полный порядок, и он, прислушиваясь к Двине, которая всегда находилась рядом, приказал Гориму организовать отряд для следования в Тристепье верхом. К вечеру дюжина всадников и два фургона, в одном из которых теснились связанные рудокопы, выехали на юг. Они проскакали несколько лиг, пока солнце совсем не скрылось на горизонте, и бескрайние степи погрузились в сумрак.
Двина держалась в седле вблизи Табара. Она вела с ним беседы о погоде, торговле, урожае. Девушка попросила прощение за свои необдуманные поступки в прошлом и уверяла степняка, что намерена загладить свою вину перед воспитателем Менеем. Лисса восседала на невысокой спокойной лошади по другую сторону старика. Черноморка убедила купца, что тайя очень благодарна ему за освобождение от плена гарунов, хотя покамест она не знает языка и не может самой выразить признательность и восхищение его добротой.
– Девушка хочет поскорее освоиться в вашем обществе, Табар, – говорила Двина перед отъездом. – Я считаю, что ей также должно предоставить коня, чтобы она путешествовала в вашем окружении.
– Но она устанет от долгого пути верхом? – перечил купец. – Её кожа сгорит от беспощадного солнца.
– Но если вы запрете её в карете, она будет изнывать там от жары и одиночества. К тому же это создаст дополнительные затраты, и мы только удлиним во времени и так неблизкий путь.
Отряд быстро двигался вдоль реки. Табар, несмотря ни на что, не захотел далеко отходить от воды. К тому же через несколько дней их должна была настигнуть баржа, груженная новым товаром. Старик решил, что негоже отпускать судно в обратный путь порожняком. В Мидгаре, куда должен был направиться его капитан, Табар планировал все-таки поднять своих людей на борт.
– Я родился возле моря, всю жизнь провел в плавании, – говорил он Двине. – Я не переживу, если больше не смогу находиться на пляже или выходить в море.