Текст книги "Ведомые Духом (СИ)"

Автор книги: Катти Шегге

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Надеюсь, тебе нужен лишь Квинт, а то я занят по горло. Пообещал на свою голову Сируму отправить письмо в Алмааг. Он имеет важные сведения о бывших сообщниках, – Дуглас лукаво взглянул на легалийца. Сирум был русом и совсем не ладил с Дривой. Его приговорили к двадцати годам работ в Истаре за то, что он продавал пиратам ром и вино. – Хвастался наградой, что его ожидает. Посулил мне отвалить пару монет. Да на что они мне в просторах Моря?!

Дрива остановился в дверях. Слова помощника его явно заинтересовали.

– У меня тоже есть новые сведения о пиратах, – он подошел к столу. – За них точно положена награда.

– Неужели?! – недоуменно воскликнул Дуглас. – По-моему, Квинт допрашивал тебя. Я читал записи Горвиха о твоих похождениях по водам. Вроде все твои сообщники уже понесли наказание.

– Мне надо написать государю срочное письмо, – Дрива уселся на стул перед Дугласом. – Он должен узнать, что по его земле безнаказанно ходит пират, самый страшный пират последних лет, и самый богатый.

– Это ты о своем друге, которого встретил днем? – рудокоп решил, что разговор надо вести напрямик.

– Да, оказывается он вольный, прибывший вчера с обозом, а не новый заключенный. А этот пират отправил к Ал-Гаруну не одну галеру и заслуживает справедливого наказания Тайры.

– Ты готов его опознать? Но твоего слова будет явно недостаточно. Необходимы свидетельства других очевидцев.

– Так он же сам признал себя. Ты же видел это, помощник. Наш капитан остается честным и благородным, даже когда корабль идет ко дну, – в голосе ссыльного звучала злая ирония.

– Да, я могу подтвердить твои слова. Что мне за это будет?

– Половину из обещанной награды. Я слышал, за его голову государь платит кучу звонких монет.

– На что мне в Истаре деньги, Дрива? – Дуглас старался разговаривать пожестче, чтобы казаться достаточно убедительным. – Вот, смотри, послание от Адмирала. – Он показал легалийцу свернутый лист, надеясь, что тот разберет лишь бы подпись флотоводца.

– Одна тысяча золотых! – Дрива внимательно всматривался в бумагу. Дуглас не ожидал, что пират понимал в цифрах.

– Самое главное, здесь обещают сокращение срока наказания, дубина! Я напишу за тебя письмо в Алмааг, а также пошлю свои показания. Припишу, что встречал и видел его в Межгорье среди работорговцев. Ты же единственное, что должен делать, это пока держать язык за зубами, чтобы никто не разинул рот на нашу награду. Мы должны первыми её получить. Одноглазый же тем более не должен ничего подозревать. Он вольный, и пока единственный, кто может поскорее отправить это письмо. Тогда меня успеют помиловать. Ты согласен?

– А как же Сирум?

– Для него я очень занят, пишу отчет, – Дуглас загадочно улыбнулся. – Не проболтайся никому: ни друзьям, ни Квинту. Комендант может прибрать обещанное за сведения золото себе, тогда ты останешься без гроша и всю жизнь будешь дальше колоть землю в шахте.

– Договорились, – в глазах легалийца уже горели жадные огоньки. – Тогда записывай мои показания.

Когда Дуглас аккуратно вывел чернилами текст письма к государю морийскому, в нем сообщалось, что Дрива и Дуглас опознают в вольных родом из Навии капитана пиратов Одноглазового Вина и его матроса. Он кратко записал слова Дривы о службе того на корабле пирата, решив, что несколько строк достаточно для неграмотного легалийца, чтобы тот убедился и поверил замыслам помощника коменданта. Дрива взял бумагу в руки и внимательно вгляделся в ровные строчки, как будто вчитывался в каждое слово, проверяя правильность его написания, хотя шахтер вряд ли обладал такими знаниями. Он поставил в конце две жирные палки и отпечаток грязного пальца.

– Слышал, что пираты не доносят друг на друга, – сказал Дуглас на прощание, – поэтому Одноглазый ничего не заподозрит.

– Пираты не продают друг друга, пока они стоят на крепкой палубе корабля, а на шаткой земле даже Море отступает перед могуществом богини Тайры, приносящей своим слугам удачу и богатство за проявленную смекалку, – прозвучало в ответ.

Вскоре Ванна позвала Дугласа ужинать. Как обычно парень уселся напротив коменданта, который уже начал наполнять свой и без того выдающийся живот. Квинт был в хорошем расположении духа.

– Я уже был в амбаре, – говорил он счетоводу. – Эти вольные привезли славное вино, а самое главное новых голубей. Можно послать с ними товар в 23-й, лопаты, подсвечники и другие изделия, которые мы выплавляем в подземных печах пригодятся в других поселениях. На вырученные золотые закупим дрова на зиму, а также одарим ссыльных зимней одеждой, у всех она уже изрядно износилась. Стыдно перед заезжим людом.

Дуглас лишь послушно кивал на слова старика. Он размышлял, можно ли было довериться Дриве хоть на несколько дней и застанет ли хозяин своих ночных гостей в поселке.

– Я приказал Лаю, – продолжал Квинт, – не выпускать сегодня лошадей. Вначале, конечно, он должен за ними поухаживать, а после следить обоими глазами. Вольные имеют привычку поступать, как сами того желают, не слушая комендантов в чужих пунктах. Помню, в прошлом году я на неделю приютил у себя в прохле одного минорца. Ему дали вольную, так как через неделю уже истекал его срок ссылки. Так он жил у меня, ни в чем себе не отказывая, ел со мной за одним столом, а потом уехал, не сказав ни слова. Я собирался отправить с ним товар в 16-й пункт, а он ускакал прямо в порт, а оттуда, видно, на корабле и отплыл в другие морийские государства. Я всегда говорю – с этими вольными разрешениями в пунктах полный беспредел, никакого надежного сговора! И бороться с этой путаницей опять предлагают бумажными методами. Людей для этого не присылают, дворяне служить в Истаре отказываются… Пишут все эти отчеты и справки сами ссыльные, а на большой земле, то есть в столичном нашем государстве, никто их и не читает.

– Но этих молодцов я не упущу, – после небольшой передышки Квинт вновь сотрясал громовым голосом свою спальню. – Они у меня не сядут на лошадь, пока я не захочу их отпустить! Давно пора суровее с ними обращаться. Они ведь пока ещё ссыльные, а не свободные граждане Мории. Пусть раньше он был самым богатым дворянином в Релии, здесь он лишь заключенный, который обязан вернуть государству ущерб, нанесенный своими преступными действиями. Этот Вин, попомни мои слова, сынок, из дворянской семьи. Не понимаю, как ему выдали документы, что он родом из Навии. Хотя деньги делают все, даже простое происхождение. А его дружок мне совсем не понравился. Человек, скрывающий свои глаза, замышляет что-то нечестное. Я никогда не поверю в его россказни о больных глазах. Сам-то он все прекрасно видит.

Дуглас не мог дождаться, пока завершится вечерняя трапеза. Его волновало, что предпримут навийцы, ведь они, вероятно, заподозрили, что их действительные лица уже раскрыты. Но он не мог упустить вольных, которые должны были стать связной нитью между ним и Лиссой, ведь ожидание следующих людей, которые доставили бы письмо в 19-й, могло затянуться на несколько недель. Когда комендант устроился в своем кресле, чтобы выпить бокал вина и понаблюдать за заходом солнца, Дуглас поспешил попрощаться с ним до утра. Молодая девушка, помощница Ванны, которая постоянно смущалась при встрече с рудокопом, сообщила ему, что она уже отнесла матрасы и чистое белье в его избу.

– Надеюсь, мой дом не пустовал в это время? – взволнованно спросил Дуглас.

При этом девушка совсем покраснела, закивала отрицательно головой и убежала прочь. Она всегда старалась поскорее скрыться с его глаз, так что Дуглас до сих пор не успел узнать её имени. Хотя, возможно, сегодняшнее волнение узницы было связано с молодыми людьми, которых она должна была встретить в доме рудокопа.

Дуглас заприметил издалека огонек в распахнутом окне. Колебания пламени от ветра немного взбодрили парня, он надеялся застать своих постояльцев, хотя внутренний голос подсказывал, что разумнее всего с их стороны было бы поскорее скрыться. Перейдя через порог, он вытащил из-за пазухи спрятанные там бумаги. В комнате на лавке его поджидали недавние знакомые. Они молча сидели за столом. Оба были одеты по-дорожному: на плечах плащи, у пояса полные сумки. Вин надел на свои кудри широкополую шляпу, его товарищ до сих пор не снял с головы шелковый платок. В глаза Дугласу бросились два длинных меча, лежавших обнаженными на коленях мужчин.

– Ну, дождались, наконец, хозяина, – громко произнес Вин. – Радует, что пришел он один, хотя и очень поздно.

Навийцы поднялись со скамьи. Они спрятали оружие в ножны на кожаных поясах.

– А вот и ужин, – ответил Дуглас. Он положил на стол котомку с хлебом, сыром и свежими овощами.

– Нас уже сытно накормили, – засмеялся Вин. – В комендатуре служит очень миленькая девушка. Только она имела право так долго задерживать помощника коменданта. Так, Дин?

– От нас, к сожалению, она очень быстро сбежала, – отозвался товарищ.

– Куда вы собираетесь? – спросил Дуглас.

– Путь наш непрямой, куда-нибудь да заведет, – шутливый тон пирата сменился на более серьезный. – Пока мы люди вольные.

– Комендант приказал не давать вам лошадей, – ответил рудокоп. – Вы вольные, но пока в ссылке, и обязаны подчиняться начальнику пункта, ставленнику самого государя морийского.

– Я так и знал, что рудокоп не будет держать язык за зубами! – тут же заметил Дин. Движения его губ выражали презрение и злость. – За дверью нас ждет отряд солдат? Или ты думаешь, что мы сдадимся без боя?

– Все мы тут понимаем, что у каждого из-за недоразумений могут возникнуть проблемы, – охладил пыл своего спутника пират. – Дуглас, благодарим тебя за то, что приютил нас. И не поминай лихом. Я надеюсь, ты позволишь нам уйти, а далее ноги покажут, сумеем ли мы оторваться от погони, или она нас все-таки настигнет.

Дуглас протянул Вину два листка: донос Дривы и послание Адмирала комендантам истарских пунктов. Мужчина придвинулся к лампе и внимательно вчитывался в текст. Даже в тусклом свете пирата отличал благородный вид, умный и спокойный взор, а приятный низкий голос внушал доверие.

– Я был на Одиноком озере, – сказал Дуглас. – Там пленники и рабы с восхищением обсуждали отвагу и богатство Одноглазого пирата, который выкупил свою команду и озолотил всех лавочников на базаре. А в моем родном поселке слухи об очередном потопленном корабле гарунов, приносимые из порта, встречались всегда громкими радостными криками в таверне. Одноглазый стал настоящим героем, сравнимым с Кириброном, разгромившим вражеский флот, когда страна, наконец, сбросила гарунское иго и вернула все владения от Ольвийского залива до Южного моря. И хотя я рудокоп, моей родиной стала Мория, и люди, защищающие её землю и народы, заслуживают лишь уважение.

– Ты хорошо говоришь, Дуглас, – Вин положил письма на стол. – Я рад, что не ошибся в тебе. Сомневаться, в первую очередь, стоило в человеке, который один раз уже обманул меня, притом на моем же корабле. Однако нам пора уходить. Как я понимаю, комендант пока ещё не видел этого письма?

– Он его и не увидит. Ты должен отвезти его государю. То есть ты можешь сделать с ним, что угодно.

Дин подошел к столу, чтобы просмотреть бумаги.

– Но это ведь ты написал, – он подозрительно покосился на рудокопа. – Ты мог сам подписаться именем Дрива. Пираты не доносят друг на друга.

– О, мой господин, – усмехнулся Вин, похлопав друга по плечу, – пираты продадут товарища за бутылку рома, если они на берегу и им хочется промочить сухое горло.

– Тогда вот что мы сделаем с письмом, – Дин порвал листок на мелкие части. Дуглас облегченно вздохнул, так как именно этого и добивался. – Скажу тебе честно, наш капитан мог и доставить это письмо, если бы ты всунул его ему в руки, рудокоп. Для этого пирата честь превыше всего, не то, что для некоторых правителей, – в голосе вольного звучали грусть и сожаление.

– Вам стоит поесть и ложиться спать, – Дуглас надеялся, что новые знакомые отныне не сгинут в ночи. Видя их медлительность, он продолжил: – Я убедил Дриву молчать, чтобы получить награду за помощь в аресте такого злейшего врага Мории, как Одноглазый пират. Можно рассчитывать на это, хотя бы покуда вы будете в 34-м. Тогда он сам убедится, что все в порядке, и вы ничего не подозреваете.

– Но мы в любом случае собираемся уходить, – Дин внимательно посматривал на напарника. – Зачем тянуть время? Умирать один раз.

– Куда вы уйдете без лошадей? – удивленно произнес Дуглас. Вольные вели себя странно между собой. Вин был за старшего брата, который хлопотал по все делам, но сам не раз показывал Дугласу, что лишь прислушивается к младшему товарищу. Так и сейчас пират задумчиво поглядывал на дверь, повинуясь настойчивому голосу друга.

– Наверное, Квинт не бросится за вами в погоню, – убеждал Дуглас, – но тогда я не ручаюсь за легалийца, который не допустит, чтобы его золото просто так ускользнули из-под носа.

– Дуглас, тебе хорошо на своем месте, – ответил Дин. – Скоро ты обретешь свободу, вернешься к своей семье, которая тебя дожидается. У нас же в Мории дела, которые не ждут.

– Вы хотите бежать?! – Дуглас совсем не понимал этих людей. – У вас вольная на руках, через два года вы будете свободными, а за побег вам еще надбавят срок. Вы что сумасшедшие! Так вы хотите бежать через горы?! Поверьте, в Межгорье свобода очень быстро сменится рабством, даже если вы пройдете незамеченными через пограничные посты. А что касается меня, так я скоро отправлюсь в пределы мертвых, к бескрайним палатам Моря, а не к родной семье.

В комнате повисло неожиданное молчание.

– Ты мог бы уйти с нами, если хочешь, – первым предложил Дин. – Только интересно, за какие проступки хорошего человека обрекают на смерть? Или он не так хорош и честен, как хочет казаться…

– Вероятно, эта история займет много времени, – проговорил Вин. – Мы с интересом выслушаем её перед сном.

Пират снял плащ и отложил в сторону ножны с мечом, который Дуглас даже не заметил прошлой ночью под складками верхней одежды. Рудокоп заварил чай. Его постояльцы скрывали ещё много секретов, и парень пока не решался устраивать им допрос, а сам кратко поведал собственную историю. Это была рассказанная Алкару и Квинту версия событий о побеге из Легалии, а после из плена на Озере, за которым последовала кровавая встреча с пограничниками по ту сторону гор.

– Значит, твоя сестра тоже находится в Истаре, – переспросил Вин. – И ты не можешь с ней встретиться?

– Я даже ничего о ней не знаю, – ответил Дуглас. – Разве, что оставили её в 19-м пункте. Квинт получил письмо от коменданта Вариса. И теперь я хотел попросить вас отвезти ему ответ. 19-й находится к северо-западу от 34-го пункта. Вы могли бы обернуться за неделю.

– Конечно, – отозвался пират, – мы должны проведать его сестру. – Эти слова были обращены к Дину, который явно не желал хоть как-то менять собственные планы.

– Хорошо, – проговорил он, в конце концов, – мы исследуем предгорья Пелессов за дни, что будем здесь, а затем двинемся на север. Нам ведь осталось проверить ещё один путь, о котором никто и не думает.

– На севере – Серебряная Стена, – возразил рудокоп, – там уж точно не пройти.

– Но никто ведь не пробовал, – ответил Дин. – Там нет ни одной пограничной заставы, люди уже забыли, что такое Стена, так как не подходили к ней десятки лет. Скорее всего, там остались лишь развалины от чудесного строения ведьмы Мории.

Дуглас удивился словам навийца о наследнице Мории, это напомнило обвинения девушки, потеря которой до сих пор не давала Дугласу покоя. Но обсуждение побега оставили в стороне, и друзья закидали рудокопа вопросами о сестре, а потом за прочими разговорами быстро пролетела половина ночи. Утром с сонными глазами Дуглас отправился в комендатуру, наказав навийцам не торопиться с отъездом.

Новые знакомые пробыли в 34-м пункте ещё два дня. Рудокоп проводил с ними вечера. Он с любопытством слушал их споры, рассказы о морских приключениях и жизни в Истаре. Под зорким наблюдением обоих парней Дуглас взял в руки меч. Капитан согласился преподать юноше пару уроков обращения с этим оружием.

– Меч можно найти даже в Истаре, – говорил Одноглазый. – За деньги его продадут любому, будь то смертник, вольный или простой заключенный. Меняется лишь цена. Для начала, Дуглас, тебе надо научиться держать правильно его в руках, – Вин протянул клинок ученику, который неловко вцепился в его рукоятку. – Меч должен стать твоим верным другом, его надо почувствовать, твои руки должны привыкнуть к нему, стать единым как младенец с грудью матери.

Однако Дугласу не позволили размахивать настоящим оружием. Навийцы изготовили деревянные клинки, на которых упражнялись в заброшенной комнате дома при свете лампы. Опыта в фехтовании было не занимать как у пирата, так и у его друга. Жизнь Дугласа в эти дни и ночи была лишена сна. Отчет продвигался медленно, и, в конце концов, был заполнен цифрами, взятыми из головы. Помощник коменданта решил, что даже если кто-то и оценит его старания или накажет за ошибки, это произойдет намного позже, чем решится его участь.

Вольных провожали из 34-го почти все жители, которые не ушли на работу в шахты. Квинт пожелал им счастливого пути. Он попросил их прежде развезти скорые послания в соседние пункты, а уж после отправиться в 44-й с бумагами, которые по морю направятся к берегам Лемаха. Навийцы обняли Дугласа на прощание, а всем девушкам и женщинам, собравшимся возле прохла, послали воздушные поцелуи. Было очевидно, что днем, покуда рудокоп пропадал в прохле, парни не особо скучали.

Перед отъездом Дуглас дал последние наказания друзьям о сестре.

– Роста она среднего, глаза карие, волосы рыжие, даже огненно-рыжие, – говорил он Вину, который устало развалился на кровати, надеясь выспаться несколько часов до обеда. Было решено тронуться в путь после полудня, потому как солнце уже не поднималось в небо так высоко и не обжигало своими лучами путников, пустившихся в дорогу. – Зовут её Лисса, но там она вроде назвалась Ризой. На шее у неё должен быть золотой амулет в виде маленькой склянки.

– Не волнуйся, Дуглас, я уверен, что девушка она красивая, а таких наш капитан не пропускает мимо, – усмехнулся Дин. – Сестру мы найдем, и привезем тебе в скором времени известия из 19-го. А ты помни, что мы собираемся уходить и не против взять тебя третьим.

– Если в скором времени придет приговор, – советовал Вин, – постарайся потянуть время. Смертникам предлагают помилование. За это ты соглашаешься отправиться на поиски священной живой воды, высохшей в неиссякаемых чанах Алмаага. Чтобы не нарушить данного обещания, ссыльному впрыскивают в кровь яд, от которого излечивает лишь живая вода. Отрава действует долго, она обрекает на страдания, видения и помешательство. Этот выбор всегда предлагают смертникам. Но иногда о нем забывают. Напомни палачам, если не дождешься нас. Тогда у тебя будет время, покуда они обсудят твое решение и подготовятся к нему.

– Да, тогда, меня оставят ещё на пару дней в здравом уме, чтобы написать послания об этом в Каро или Алмааг, – усмехнулся Дуглас.

После прощания с друзьями он вернулся к своему прежнему режиму и одинокому существованию. Но через неделю в 34-м опять случились перемены. Дождливое осеннее небо залило землю грязными лужами. В непогоду к коменданту пожаловал новый работник. Настойчивые просьбы Квинта были услышаны в Лемахе: в 34-й пункт назначили помощника коменданта, которому следовало заведовать письмом, учетом и торговыми делами в поселке.

Глава 3

ВЕСТНИЦА С НЕБЕС

Лисса очнулась в незнакомой комнате на широкой кровати. Первое, что она осознала, был голос Ланса:

– Я вижу и слышу! Наконец моему затворничеству пришел конец! Как ты себя чувствуешь? Можешь ещё поспать, но только не надо опять впадать в забытье, а то я тоже теряюсь в непроглядной темноте.

Она с радостью и надеждой дотронулась до солонки, которая, по-прежнему, висела у неё на шее. Девушка попыталась вспомнить, как оказалась в этом месте.

– Я сам мало, что разобрал, – помогал Ланс. – Обидно, что ничего не знаю о прошлой жизни, а тут в настоящей невозможно за всем уследить. Как только этот подлец тебя ударил, и ты потеряла сознание, картина мира и света для меня потухла. Затем я опять стал видеть. Это случилось, когда нас остановил большой отряд морийских солдат. Их командир допросил мерзавца пограничника и осмотрел тебя. Помню, ты попросила воды и сразу же попыталась подняться с земли, на которой лежала без сил.

– А я вспоминаю лишь жуткую головную боль, – тихо произнесла девушка, – она и сейчас отдается у меня в висках.

– Ты кричала о похищении, о Дугласе и Двине, которых надо спасти. Пограничник же уверял командира, что тебя похитили, а потом стал рассказывать небылицы о нападении отряда рудокопов. Предводитель морийцев отправил с ним нескольких человек, а сам поскакал, вероятно, на место схватки. Потом передо мной опять встала темная завеса, которая растаяла совсем недавно.

– И где мы сейчас, Ланс?

– Пока ты мирно спала, мне удалось облететь весь дом. Хорошо, что люди в нем есть, и я заглянул во многие уголки и даже через окна во двор. – Лисса попыталась улыбнуться замечаниям Ланса, но боль в рассеченной губе скривила её лицо.

– Дом деревянный, очень большой и просторный. В комнате уже побывала молодая служанка и более зрелая женщина, которая пыталась напоить тебя каким-то бульоном. Относятся к нам здесь пока хорошо, так что скоро все должно проясниться. Здоровье твое я считаю удовлетворительным. С моей поддержкой ты очень скоро пойдешь на поправку. Будешь расцветать по часам!

– Ты принялся за мое лечение? – Лисса удивленно подумала, что действительно чувствует в себе новые силы. – Я очень рада, потому что хочу поскорее встать с кровати, чтобы узнать вести о Дугласе и Двине.

– Для колдунов исцеление является одним из самых главных путей применения своих способностей. Пока я слаб, потому что слаба ты. Но молодость и жажда нового, думаю, подымут тебя с постели уже к вечеру.

Спустя некоторое время в покои пожаловала невысокая женщина лет сорока. Она была одета в длинное белое платье, украшенное причудливыми узорами из позолоченных ниток. Лицо, осанка и взор указывали на благородное происхождение. Она внимательно осмотрела тайю, которая лежала на кровати с закрытыми глазами.

– Сегодня, милая моя, ты должна, наконец, очнуться, – обратилась она к Лиссе. – Три дня я боролась за твою жизнь, и думаю, что Тайра решила помиловать свою дочь.

Незнакомка убрала белую ладонь со лба девушки и направилась к выходу. Лисса открыла глаза. Ей было немного страшно. Одна, в чужом доме, среди незнакомых людей – она не знала, как себя вести, но под влиянием бурных настояний Ланса все-таки решилась не затягивать время и поскорее разузнать все подробности последних дней.

– Добрый день, – проговорила Лисса, чуть поднявшись с кровати, надеясь, что женщина её услышит.

– Ты все-таки проснулась, – обернулась госпожа. – Я очень рада. Меня зовут Килита. Я хозяйка этого дома. А как твое имя? Барий говорил, что ты из Тайрага, тайя, дочь Тайры. Богиня заботится о своих детях. Она помогла тебе спастись от рук этих кровожадных рудокопов и степняков.

– Ты никакая не тайя! – зашумел в голове Ланс, – Не выдавай свою родину. Помнится, ты мне говорила, что за побег тай ссылают в монастырь на верную смерть. Нам совсем не желательна такая участь. Лисса, ты меня слышишь. Не надо! Только не пропадай опять в темноту!

– Я устала, – еле проговорила девушка и опустила голову на мягкую перину. – Я хочу спать. – Она закрыла глаза.

– Сегодня ты можешь отдыхать весь день, – ласково прощебетала Килита, – а завтра с тобой захочет побеседовать мой муж, комендант 19-го пункта, господин Варис. Он обрадуется твоему выздоровлению. Но я попрошу, чтобы он беспокоил тебя недолго. Отдыхай, позже я занесу тебе горячий суп!

Оставшись в пустой комнате, Лисса растянулась на кровати:

– Как давно я не чувствовала заботы чужого человека, – с сожалением заметила тайя. – Ланс, иногда очень даже приятно болеть.

– Как ты понимаешь, завтра тебе не удастся, сославшись на болезнь, уйти от допросов, – отозвался дух. – Нам необходимо обсудить твою историю. Лучше всего сказать, что ты из Легалии, раз уж твоя мать оттуда родом. Но ты должна указать поселок, где родилась, объяснить, почему оказалась в Межгорье, где встретилась с Дугом и Двиной.

– Моя мать родилась в поселке Леты, – отвечала Лисса. – Я там никогда не была, но хоть представляю, где это находится. Дуглас должен остаться моим братом, я, по-моему, говорила об этом на границе, а Двину мы встретили в плену.

– Помни, – голос Ланса стал серьезным, – что комендант будет расспрашивать тебя обо всем в подробностях. Он может задавать вопросы о соседях, занятиях, родителях. На все у тебя должно быть пояснение, близкое к истине, чтобы не вызвать возможных подозрений. К Тайрагу ты отныне не имеешь никакого отношения. Рыжие девушки рождаются и в Легалии, надеюсь. И ещё, тебе надо сменить имя, выбрать более подходящее для легалийки.

– Тогда я назовусь Ризой, как мама. А на вопросы я буду отвечать с твоей помощью. Ты ведь проследишь, чтобы я не запуталась в собственной лжи? – Лисса поднесла солонку к губам и прошептала: – Ланс, ты остался моим единственным спасителем, надеждой и другом. Я тебя никому не отдам, и ты как обычно поможешь мне, ведь так?

– Куда я денусь, – послышался мгновенный отклик, – только, если можно, без слез. Тебе надо ещё отоспаться и поднакопить сил для ослабшего тела и изрядно побитой головы.

Наутро Лисса поднялась с постели. Она встретила, стоя около окна, хозяйку дома, которая принесла горячий завтрак.

– Доброе утро, – поприветствовала Килита подопечную. – Вижу, чувствуешь ты себя с каждым моим визитом лучше и лучше, и вскоре сможешь завтракать, обедать и ужинать с нами в гостиной. Мы будем очень рады дочери Тайры. Сейчас я прикажу Марисе принести тебе чистое платье.

– Мариса, – раздались пояснения Ланса, – это служанка в доме коменданта. Бедная женщина уже на сносях, скоро должна родить, а хозяйка гоняет её с поручениями, не давая минуты покоя. Я успел подглядеть за бытием в этом доме и могу с уверенностью заявить, кто здесь руководит. Явно не Варис, лысеющий бедолага, советующийся с женой по каждому, даже самому мелкому вопросу.

С комендантом знакомство состоялось после обеда на веранде, где было устроено чаепитие. За столом сидели Варис, мужчина лет пятидесяти, постоянно рассматривавший разложенную перед ним карту Истары, а также его помощник Горвих, записывавший все слова Лиссы на длинные бумажные свитки. Оба мужчины были представлены женой коменданта, после чего Килита удалилась по домашним делам.

Свою историю Лисса изложила в двух словах, ожидая дополнительных вопросов. По совету Ланса она решила не врать слишком много, чтобы не войти во вкус и не сочинить совсем уж небывалый рассказ о недавних днях.

– Хотя твоя реальная история, – добавил дух, – не отличается особой правдоподобностью. Как могла тайя согласиться сесть на гарунское судно по доброй воле, затем сбежать с него и опять угодить в плен?! Куда же смотрела её богиня, недостаточно оберегая свою дочь или до сих пор не покарав её за непослушание!

Первая фраза, произнесенная Варисом, выражала крайнее разочарование и недоумение:

– Но Барий заверил меня, что ты тайя, дочь Тайры?! А оказывается, что ты просто пленница из Легалии. Если уж ты настаиваешь на этом, то тебе придется отвечать перед законом за нарушение государственных границ Мории, а также нападение на её стражей, – постепенно голос коменданта приобретал гневный оттенок. – Твои слова о том, что на тебя напали, показывают, насколько увязла твоя душа в грехе, связавшись с грязными степняками и рудокопами! Тебя спасли от рабства, а ты утверждаешь, что стала жертвой нападения. Да ты знаешь, что твои сообщники убили двух пограничников и ответят перед законами Мория по всей строгости?

– Я ведь несчастная девушка, которая была захвачена гарунами в плен, – Лисса не смогла сдержать своих эмоций и разревелась. Её слова тонули в громких всхлипываниях. – Богиню Тайру я почитаю превыше всего. Я бы с радостью стала тайей, но мне не дано было родиться в Тайраге, а вы мне все это ставите в укор и вину. Пограничники ваши самые отъявленные подлецы и лгуны, раз они нападают на беззащитных путников, а тем более женщин!

– Все! Я не хочу больше этого слушать, – Варис с омерзением посмотрел на девушку, которая прятала мокрые глаза. – Горвих, хватит записывать бред, который она несет. Отведи её отсюда, чтобы я более не видел эту потаскушку. А Барий меня ведь предупреждал, что девчонка может упрямиться. Скажи ей, чтоб получше вспомнила, как напала на морийского пограничника, и призналась во всем сама, – крикнул он вслед скрывавшихся за дверью людей. В этот миг стул под ним треснул, и комендант повалился наземь.

Лисса продолжила рыдать, возвратившись в отведенную для неё комнату. Ланс приписал слезы тайи неокрепшему здоровью и переживаниям, он оставил её наедине и отправился в очередной облет большого дома, где внимание духа привлекли уже много интересных, на первый взгляд ничего не значивших, вещей.

Допросы продолжились лишь через два дня. За это время в комнату входила только Мариса, служанка отнеслась к новой ссыльной с жалостью и сочувствием. От неё Лисса узнала, что в пункт приезжал один военный командир, который имел долгие серьезные беседы с Варисом и Барием.

– Комендант не оставляет молодых мужчин в своем доме, – добавила Мариса в полголоса, сообщив, что лемакский капитан ночевал на постоялом дворе. – Он слишком ревнует свою жену, да и она против присутствия здесь солдат. Родом наша хозяйка из Далии и считает, что только благородные люди достойны жить под её крышей. Тебя держат в доме, потому что Килита не верит твоим словам. Она считает, что ты тайя и должна исполнить свои обязанности перед богиней. Она сама мне говорила, что собирается сделать все, чтобы вернуть тебя в Тайраг, шде твоя заблудшая душа в Ночь Тайры искупит все прегрешения, и кровь, пролитая на площади в Тайграде, очистит тебя перед взором богов.

– Была бы я тайей, я бы не преминула завершить свой долг, – спокойно отвечала Лисса, пытаясь скрыть ужас, который её охватил только при мысли о том, что с ней случится, если она вернется на родину.

По словам Ланса, который присутствовал при тихих беседах Вариса, Бария и важного гостя, коменданту было приказано заняться делом тайи, вести его без пыток и долгих расспросов, и в скорейшем времени отправить свидетельства в Каро.

– Гость этот, – рассказывал Ланс, – никто иной, как командир отряда, который встретил и задержал Бария в горах. Зовут его Алкар, и наделен он достаточной властью государя, чтобы поставить на место коменданта и его солдат.