Текст книги "Кроссовер масок (СИ)"
Автор книги: Катти Карпо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
– Выдержка тоже ни к чем хорошему не может привести.
– Что ты от меня хочешь? – Голос Аркаши был слишком спокойным. – Чтобы я сказала это вслух? То, что чувствую? Что обида сжирает меня изнутри? Что я чувствую себя бутоном, который отделили от стебля? Я так сильно старалась выразить свою любовь. Я так сильно хотела защитить тетю Олю от порицания общества. Я так часто сдерживала слезы, потому что ее раздражали плачущие люди. Столько усилий, а она столь легко отказалась от меня. Чирк-чирк. Черненьким. Чирк-чирк. И меня для нее будто и не существовало. Как же так? Я же была такой идеальной.
– Плачь! – Гуча боднул Аркашу головой. – Поплачь хотя бы сейчас! Выплесни все то, что накопилось за эти годы.
– Но это бессмысленно. Слезы бессмысленны. Тем более бессмысленно плакать о том, что уже позади.
– Хватит держать в голове слова Ольги Захаровой! Прекрати подчиняться ее запретам! Будь честной сама с собой! И скажи прямо сейчас, чего ты хочешь!
Аркаша отпрянула и стукнулась спиной о скамью. Ее губы и руки затряслись.
– Говори! – настаивал Гуча. – Плачь! Говори! Плачь! Давай же!
– Я...
– Ольга Захарова для тебя все еще здесь, с тобой. Ты держишь ее при себе, хотя и твердишь обратное. Говори!
– Я... нет...
– Говори!!!
Аркаша встрепенулась и столкнула Гучу со своих колен. Быстро поднявшись на ноги, она дико заозиралась, а затем, будто только что заметив скамейку, со всего размаха пнула ее.
– Я не знаю, что мне делать! – взвизгнула Аркаша, вцепляясь в собственные волосы и снова падая на колени. – Что мне делать без тети Оли? Почему она не пришла за мной?! Мне было так страшно! – Первая слезинка прокатилась по бледной щеке. – Страшно! Как мне жить без нее?! Как?! Где я?! Чего хочу?! Раньше я знала, чего хочу, потому что хотела только одного! Что делать?.. Страшно... мне очень страшно... я боюсь, тетя Оля, боюсь... что же мне делать.
Слезы хлынули с силой водного потока, путь которому много столетий перекрывала ненавистная дамба. Аркаша плакала навзрыд, задыхаясь, хрипло вопя и впиваясь ногтями в траву. Глаза утратили способность видеть, разум опустел, щеки горели, горло исторгало воистину звериные крики.
– Не знаю... не знаю... – всхлипывала она. – Не знаю... что делать.
Что-то пушистое коснулось ее уха. Вздрогнув, Аркаша с силой прижала к себе Гучу и зарылась лицом в густоту его шерсти. Слезы текли, не переставая.
– Плачь, – ласково прошептал Гуча, уткнувшись носом в ее шею. – Это хорошо. Это нормально. Плачь столько, сколько хочешь. Теперь никто не запретит тебе делать это.
Наверное, это продолжалось не одно столетие – так показалось обессилившей от слез Аркаше. Весь свой запас, все, что таилось внутри, наконец-то прорвалось наружу. И она стала легкой. Разум обратился пустой чашей, а сама она стала воздушным шариком. Парящей и невесомой.
– Эй, Аркаш, мы, конечно, еще с тобой плохо друг друга знаем, но я буду очень стараться. – Гуча аккуратно завозился в ее объятиях. – И поддержу тебя во всем. Во всех твоих начинаниях. Так что, давай, просто начни.
Аркаша шмыгнула носом.
– Спа... спасибо.
– И разрешаю вытереть об меня сопли, – торжественно провозгласил Гуча, и Аркаша глухо кашлянула в его черно-белую шерстку. – Получше стало?
Девушка неуверенно кивнула.
– И мне. – Гуча облегченно вздохнул. – Прости, что не могу обнять тебя, но ты можешь меня тискать, когда пожелаешь.
Всхлипнув в последний раз, Аркаша закивала, задевая лбом шерстку на голове зверька.
– Вот и ладушки. Хочешь еще воздухом подышать? Одна побыть?
Снова кивок.
Гуча, махнув хвостом, потрусил по дорожке.
– Не дрейфь, доча, со всем справимся. Мы же вместе!
Аркаша проследила за тем, как черно-белый хвост Гучи скрылся за поворотом, а затем медленно поднялась. Огляделась и направилась в сторону белокаменного коридора. С остервенением вытирая рукавом остатки слез, Аркаша шагнула под крышу строения.
Заметив слева какое-то движение, девушка отпрянула, уворачиваясь от предполагаемой атаки.
– Какая-то ты дерганная, Шмакодявка.
У самой стены, прислонившись спиной к колонне, стоял Ровен. Его волосы были собраны в маленький хвостик на затылке. Он был в бордовой футболке и спортивных брюках. Ткань футболки прилипла к груди, обозначая влажные пятна. На шее демона висели наушники, а подошва кроссовок, что были на нем, идеально подходила для бега.
Бег. Значит, Момо тоже не пренебрегает утренней пробежкой.
Вот же угораздило на него наткнуться! С другой стороны, вполне возможно, что это его обычный маршрут, ведь сама Аркаша впервые оказалась в этой части Блэкджека.
Насмешливо улыбнувшись, юноша откинул голову на каменную поверхность, приняв одну из демонстративно расслабленных поз. Убрать колонну-опору, наклонить голову в сторону и можно подумать, что демон, лениво щурясь, возлеживает на мягчайшем из лож.
Закусив губу, Аркаша молча двинулась мимо ухмыляющегося демона.
«Чего это он такую морду лица состроил?»
Внезапно девушку осенило. Резко затормозив, она развернулась к Ровену.
– Ты все слышал?
– Все, – не стал отрицать юноша. Его ухмылка стала шире – под верхней губой мелькнула белизна зубов.
Пульс Аркаши участился. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее слишком эмоциональную исповедь кто-то слышал, а еще хуже – истерику. Но не свезло. Да еще как! Свидетелем оказался демон, которому наверняка приятны человеческие страдания. Не зря же он так премерзко усмехался, сверля ее заинтересованным взглядом.
– Это не твое дело, Момо. – Слезы окончательно высохли, и лишь противное чувство стянутой кожи на щеках продолжало напоминать о постыдной потере самообладания.
Усмешка исчезла с лица Ровена. Оттолкнувшись от колонны, демон шагнул в сторону Аркаши. По восприятию ударила демоническая аура. Пустой желудок скрючился, жалобным урчанием сообщая, что тошнотворный позыв ему сопроводить нечем. С трудом преодолев желание зажать ладонями рот, девушка, судорожно вздохнув, выпрямила спину, с вызовом глядя на приблизившегося.
– Достала со своим «Момо». Я тебе не «персик», – с расстановкой произнес демон, наклоняясь к Аркаше. Два неизменных малиновых локона челки коснулись лица девушки, заставляя на мгновение зажмуриться, и, скользнув по носу, защекотали ее щеку и подбородок.
В этом момент Аркаша ясно ощутила густой аромат. Он окутал ее, прогнав позывы тошноты. В ситуации, когда любой другой бы источал вонь потного напоминания об усердной тренировке, Момо попросту сладко благоухал. Чуть тяжеловатый и сочный аромат персика, будто прорывающийся из только что открытой кастрюли с горячим персиковым компотом.
– Что за привычка подходить вплотную при разговоре? – сдавленным голосом спросила Аркаша, проглатывая слюну и выбрасывая вперед раскрытую ладонь, тем самым заставляя нависшего над ней Ровена отступить на шаг.
– Ты мелкая. – Юноша как ни в чем не бывало отклонился назад и засунул руки в карманы. – И твои волосы вечно пушатся, отчего мне не видно твоего лица.
– Предлагаешь мне заплетать волосы? – недоуменно поинтересовалась Аркаша, растерянно размышляя, а с чего, собственно, они перешли к разговору о волосах?
– Нет. – Не заботясь о приличиях, Ровен широко зевнул и лениво пожал плечами. – Мне удобнее подходить поближе.
– А вот мне неприятно вторжение в личное пространство. – Повысив голос, Аркаша акцентировала внимание на последнем словосочетании.
– Протест услышан, но не воспринят всерьез. – Ровен демонстративно поковырял мизинцем в ухе.
Брови Аркаши сердито подпрыгнули вверх.
– Что ж, тогда предупреждаю заранее: ваше последующее вяканье про «персики» будет столь же старательно проигнорировано. – Девушка глубоко вдохнула и на выдохе выдала: – МО-МО.
Порыв ветра сбросил с плеч отдельные пушистые пряди. Аркаша, не ожидавшая от Ровена столь стремительных движений, попятилась и с силой врезалась спиной в колонну. Сжатые в кулаки руки юноши ударили в каменную поверхность над головой девушки, локти с обеих сторон плотно зажали лицо. Глаза Аркаши расширились от страха, когда демон начал наклоняться к ней до тех пор, пока его лоб не коснулся ее. Едва заметное давление, и затылок девушки ощутил твердость камня.
С испугу Аркаша забыла, что умеет зажмуриваться, поэтому в упор, не моргая, смотрела в глаза Ровена. Он был так близко, что девушка без труда рассмотрела в радужке демонических глаз каждый плавный переход искрящегося рубинового цвета в насыщено багряный оттенок, каждую малюсенькую золотистую искорку у самого зрачка и мимолетные белесые отблески отраженного утреннего света.
– Ты прямо напрашиваешься. Хочешь, чтобы я тебе шею свернул?
Как же вкусно он пах!
Аркаша пыталась сосредоточиться, но воспринимать угрозы от того, кто так благоухал, было сложно. С таким же успехом можно было обещать голодную смерть, при этом тыкая в нос сочным персиком.
– Динь-дон, Шмакодявка. – Локти Момо вдавились в ее голову, вжимаясь в уши. – Что за отупелый взгляд? Игнорируешь меня?
«Тебя уж точно игнорировать невозможно», – посетовала про себя Аркаша и громко сглотнула.
– Нет.
– Жалкий писк. От жалкой девчонки. Значит, жила и трепыхалась для какой-то тетки? Какое примитивное стремление. Какой до жути упрощенный смысл жизни.
– Не твое дело. – Аркаша замотала головой, высвобождаясь от хватки. От его близости ей стало нестерпимо жарко. – Подслушивать чужие разговоры – это подло!
Момо отстранился, но тут же снова навис над девушкой, прижав ладони к колонне по обе стороны от ее головы.
– А выть на всю округу – нормалек, да? Как еще вервольфы не сбежались, приняв тебя за собрата. Хотя они бы очень удивились, вместо чудища обнаружив зареванную слабачку.
– Твои предположения мне до лампочки, – огрызнулась Аркаша и, повернувшись влево, попыталась толкнуть преграждающую путь демонскую руку. Попытка провалилась. Момо встряхнул рукой, толкая ее назад, и Аркаша, падая, навалилась спиной на другую его руку.
– Знаешь, на что это похоже?
– Нет. – Аркаша поспешила вновь прижаться спиной к стене.
– Эта тетка – Захарова, да? – доминировала над тобой. Долго. Очень долго. Ты не можешь без нее. Не умеешь.
Эти слова были сказаны без вездесущей ухмылки. И Аркашу это напугало.
– Не умею... – прошептала она, пораженная тем, что ее разум не спешил формулировать аргументы, которые позволили бы все отрицать.
– Ты сама сказала этому пуховому носку, называющему себя твоим «папаней», что застряла на месте. Закоротило тебя, а, Шмакодявка? Без этой тетки твоя шмакодявкина система выдает ошибку?
– Неправда. – Аркаша ощутила, что вот-вот снова заплачет. Плохо. Один раз потеряв самообладание, нелегко восстановить прежнее хладнокровие. Впившись зубами в нижнюю губу, она сжала руку в кулак и ткнула им в грудь Момо. Легонько, не прилагая никаких сил.
Юноша молча сверлил ее пронзительным взглядом, а она продолжала стискивать зубы, грозя и вовсе откусить себе губу.
– Любопытно. – Момо сдвинулся в сторону и уперся в стену локтем, а голову прижал к раскрытой ладони. Будто на диван прилег, не иначе. В такой позе его лицо вновь оказалось напротив лица отвернувшейся девушки. Его свободная правая рука потянулась к ее подбородку, и он резко прижал указательный палец к ее губам. От неожиданности Аркаша оставила свои губы в покое и впилась в подставленную костяшку пальца Ровена. – Если в твоей системе не будет сбоев, то ты покажешь что-то большее? У тебя действительно есть какой-то скрытый потенциал? Или ты обычная пищащая да еще и поломанная кукляшка?
Опомнившись, Аркаша перестала кусать палец Момо. Она испуганно сжалась, пытаясь стать как можно меньше, а еще лучше – стать частью белокаменной колонны и больше не слышать ни слова от сладко пахнущего демона.
– Любопытно, что же тогда будет? – неспешно рассуждал Момо, с интересом осматривая следы зубов, оставшиеся на его пальце. – Что будет, если тебя починить? – В глазах юноши вспыхнули пугающие искры. – Тебе нужна замена, Шмакодявка. Другой доминант. Твой новый направляющий. Тот, ради кого ты снова будешь крутиться как глупая дикая юла. И вонючий зверек, который взялся присматривать за тобой, не подходит для этого. Он будет поддерживать тебя во всем. И это отвратно. Он будет восхищаться любыми твоими делами, потому что он близкое для тебя существо. Чихнешь, и зверюшка уже похвалит твои жалкие потуги. Тогда у тебя не будет смысла достигать чего-то большего. Захарова была идеальным вариантом в этом плане, потому что ради нее ты выкладывалась по максимуму. Всегда. А если будешь слушать сюсюканье черно-белого шерстяного носка, размякнешь окончательно. Тебе нужен другой. Чужой. Тот, кто не станет миловаться с тобой. – Внезапно Ровен обхватил щеки Аркаши ладонями, и она задышала, как в лихорадке. – Эта Захарова забила всю твою голову собой. Все просто. Надо всего лишь выкурить ее оттуда. Из твоей башки.
– Маленький камень не полетит сам, – пробормотала Аркаша. Ее глаза заслезились, алые всполохи напротив нее стали единственным ориентиром, а персиковое дыхание превратилось в единственный доступный воздух.
– Камни не летают, тупица. – Момо чуть отодвинул ладони и хлопнул ими по ее щекам. – Если, конечно, их не кинуть.
– Маленький камень хочет... летать. – Аркаша, тяжело дыша, вцепилась в футболку юноши. Влажная ткань тоже пахла персиком.
Сквозь пелену, застилающую взор, она все-таки разглядела, как нахмурился Момо. Кинув странно внимательный взгляд на ее пальцы, треплющие его футболку, он отвернулся и, помедлив, шагнул назад, даруя Аркаше полную свободу. Как только он покинул ее личное пространство, на нее набросился холод. Словно сдернули теплое одеяло и оставили на съедение холодному промозглому утру.
– Я могу им быть.
Аркаша ошарашено уставилась на Момо. На его губах появилась усмешка, но почему-то показалось, что скорее по привычке.
– Направляющим. Заменой. – Что-то вспыхнуло и сразу погасло в глубине его алых глаз. – Уверен, это будет забавно. Желаешь?
Аркаша молчала, поэтому Момо продолжил:
– Вот только мои услуги весьма дорогие. Учти. Но ты ведь все равно не знаешь, чего хочешь. А этот вариант приведет тебя в изначальную форму.
Юноша поправил футболку и двинулся по коридору прочь от Аркаши. Она провожала его растерянным взглядом, когда Момо замедлился и, посмотрев на нее через плечо, бросил:
– Подумай об этом, Шмакодявка. Начни снова трепыхаться. И не ради Захаровой. А ради меня.
Глава 6. Хочу твои дорогие услуги
Пылай и жаром пламени меня сожги,
Дай выше мне взлететь, позволь ускорить бег,
Желай и жажду воспылать во мне зажги,
Стань ближе мне, мой пресеки побег...
Кто-то осторожно потрепал плечо. Аркаша нехотя оглянулась.
– Ты как? – спросил Маккин, опасливо улыбаясь. – Выглядишь усталой.
Они шли к главному полю на физподготовку, но окольными путями – через лабиринты коридоров Блэк-джека. Снаружи галдели толпы студентов, и Макки не хотел встречаться с ними. Аркаша тоже не горела особым желанием с кем-либо общаться.
– Правда? – Она взлохматила волосы, пряча за рыжими кудрями осунувшееся лицо. – Наверное, не выспалась.
– Может, не стоило ходить на пробежку? – Маккин встал на ее пути. – Ты плохо себя чувствуешь, я же вижу. Лучше бы тебе пропустить первую пару.
– И тогда я расклеюсь окончательно. – Аркаша ткнула русала в грудь пальцем. – Режим амебы крайне вреден моему организму. Мне нужна встряска, а не благоприятная среда для развития бактерий моей аморфности. Я не эстетично выгляжу, когда ложусь на бочок и начинаю выть как волчок.
Юноша качнул головой, не соглашаясь.
– Сложно представить тебя жалующейся на что-либо. Ты... кремень.
«Видел бы ты меня утром...»
– Кремень. – Аркаша, не особо задумываясь, добавила: – Значит, я камень, высекающий огонь?
...И огонь покорится камню, ведь сутью своей он будет обязан высеченной из камня искре.
Огонь?
Никто не олицетворял огонь сильнее, чем он. Никто не источал запаха слаще.
…Я могу им быть. Направляющим. Заменой.
– У тебя щеки горят. – Маккин обеспокоенно нахмурился. – Уверена, что все в порядке?
– Я в норме! – Аркаша принялась тереть щеки ладонями, но от этого стало еще жарче.
– Слушай, – русал выставил руку, не давая ей себя обойти, – я не отличаюсь проницательностью, но вполне понимаю, что вечно жизнерадостным быть невозможно.
– Ну я бы сказала, что ты часто выдаешь весьма проницательные умозаключения. – Аркаша отстраненно потыкала пальцем в выставленную ладонь Маккина.
– Спасибо, но я к другому клоню.
– И к чему?
– Тебя сложно разгадать, Аркадия Теньковская. Ты скрытная и осторожная. Не отрицай. Я решил, что не буду прятать от тебя свои переживания. Я доверяю тебе. И надеюсь, заслужу когда-нибудь и твое доверие. В один прекрасный день мне будет оказана великая честь узнать, что же творится в твоей голове. И узнать лично от тебя.
– Там ничего интересного. – Аркашу несколько смутили проникновенные слова русала. – В голове-то моей. Бардак там.
– Значит, я хочу поближе познакомиться именно с этим бардаком, – решительно сказал Маккин и, повернувшись к ней спиной, направился к арке, ведущей наружу.
Аркаша, недоумевая, поспешила следом.
Юноша вышел на улицу первым, и спустя мгновение снаружи донесся душераздирающий вопль. Аркаша нарисовала в уме сотню возможных причин, но, проскочив арку, успела заметить лишь двух улепетывающих девушек. Одна из них даже при беге умудрялась повизгивать.
Маккин смотрел им вслед с непроницаемым лицом.
– С той, что начала кричать, мы ходим в секцию плавания, – пояснил он, продолжая делать вид, что случившееся никак его не задело. – В тот раз в бассейне, когда клеймо Седны начало проявляться, она первая это заметила. Интересно, теперь все будут реагировать на меня именно так?
Аркаша бросила сердитый взгляд на бегущие вдалеке фигурки.
– Ты не заслужил подобного обращения.
– Стереотипы сильны. – Маккин издал смешок и потер затылок. Его рука едва заметно дрожала.
– Могу пойти с тобой. – Аркаша воинственно хлопнула кулаком по ладони. – Хочешь?
– Пойдешь со мной в секцию плавания?
– Ага.
На секунду в глазах русала вспыхнули радостные искорки, но Маккин тут же принялся мотать головой.
– Нет.
– Нет? – удивленно переспросила Аркаша.
– Понимаешь, – юноша замялся, – мужчине не пристало прятаться за спиной женщины.
– О, мужская гордость?
– Нет. Желание быть не тем, кого оберегают, а стать тем, кто защищает.
– Это... – Аркаша от волнения проглотила конец фразы. – Это ведь твое новое стремление?
– Да. Именно этого я буду добиваться. К этому буду стремиться. Хватит бояться.
– Было бы здорово, – Аркаша покосилась на возвышающуюся над ними громаду Блэк-джека, – создать новые стремления.
Желала ли она этого Маккину? Или самой себе?
Перед Аркашиным носом появилась широкая ладонь.
– Дай «пять», – безумно стесняясь и краснея, попросил Маккин.
Даже приложи Аркаша недюжинные усилия, улыбку ей все равно не удалось бы сдержать. Звонкий хлопок и обжигающее соприкосновение ладоней моментально взбодрили ее.
– Действует. – Маккин был доволен. – Ты повеселела.
– Хитрые методы. Моя неподкупность под этим напором начинает трещать по швам, сударь.
– Для меня порадовать миледи – высочайшая честь. – Юноша шутливо поклонился.
До ребят донесся шум с поля: галдеж, смех, вопли. Маккин заметно побледнел.
– Ну я пошел. Главное помнить, что они боятся меня больше, чем я их, – неловко пошутил он.
«А Макки молодец, – думала Аркаша, неторопливо приближаясь к полю. – Держится. Как бы я себя повела, если бы все начали меня сторониться?»
– Аркаша! – К ней вприпрыжку бежала радостная Анис. В своей оранжевой безрукавке она напоминала спешащего на обед строителя, хотя образ чуть портила огромная болтающаяся за ее спиной сумка. – Куда ты вчера пропала? На физподготовке я тебя не видела, да и травки-муравки Немезийского ты прогуляла. – Глаза девушки, за стеклами очков казавшиеся непомерно выпуклыми, блеснули лукавством. – С парнем встречалась, да? Или... – Анис побледнела, быстро и вполне самостоятельно надумав себе всякие ужасы. – В медпункте проторчала весь день? Сильно от Пятнашки досталось, да?
– Так получилось, – уклончиво ответила Аркаша, предоставляя Анис возможность самой выбрать один из ею же предложенных вариантов.
– Ясно! – Девушку-жабоньку ответ, как ни странно, удовлетворил. – Рада, что тебе лучше. А ты заметила, как много у нас физподготовки? Куча пар каждый день, а остальных предметов по минимуму. – Она принялась тараторить, торопясь вывалить на Аркашу тонну новостной информации. – Директор сказал, что со следующей недели нагрузка будет полной. А это, значит, неполная нагрузка была?! Мрак, мрак. Преподы возьмутся за нас всерьез, и при этом та же физподготовка останется на прежнем уровне! Типа потрясли телесами, а теперь дополнительно и мозги включайте! Представляешь?! И Борзая обещала лютовать. Больше Скальный ее сдерживать не будет!
– Да, похоже, вероятность нашего выживания крайне мала, – с серьезным лицом изрекла Аркаша, чем крайне испугала Анис. Глаза той округлились до предела.
– Ой-ой. У меня как-то совсем не ладится со спортом. Ну ничуточки, – пожаловалась она. – А вот с зельями очень люблю возиться. И нравится даже не сам процесс создания зелий, а подготовка к нему. Наверное, поэтому пара по травкам-муравкам мне по душе. Наконец-то научат правильно искать и выбирать компоненты для зелий. – Она застенчиво улыбнулась.
Аркаше было приятно беседовать с Анис, но организм внезапно потребовал выдать серию сочных зевков, и, чтобы собеседница не подумала, что она зевает от скуки, Аркаша доблестно сдержала все позывы. От стараний ее лицо напряглось, а брови превратились в кривульки. Заметив это выражение, Анис смолкла и, видимо, приняв его за демонстрацию недоверия к своим словам, принялась рьяно оправдываться:
– Хорошо, хорошо! Признаю! Приврала малость. – Девушка засмущалась еще больше, отчего к зеленоватому цвету ее кожи добавился нежно розовый оттенок. – Муравки люблю, потому что пары ведет Немезийский. Ну прелесть же, прелесть! Скажи! Стройный внимательный милый и такой красавец. Мужчина моей мечты!
Аркаша, продолжая сдерживать зевоту, прижала ладонь к губам. Анис тут же истолковала этот жест как выражение удивления.
– Да, он очень мне нравится! Знаю, знаю, что у него поклонниц не счесть. Но можно ведь хотя бы надеяться. Мечтать о такой крохотулечной толике внимания. – Анис показала пальцами расстояние примерно в один миллиметр. – Мне по жизни не везет. Все одна да одна. Друзей завести не могу. Говорят, раздражаю. Даже моя нынешняя соседка взяла с меня слово, что я не буду с ней разговаривать, чтобы ей было проще представить, что меня и вовсе не существует. Да, а еще она нарисовала линию посреди комнаты – от окна до двери. Граница, и через нее переступать нельзя.
Тон Анис был наполнен непринужденной обыденностью. Она рассказывала о пренебрежении своей соседки как о чем-то привычном – словно об одном из тысячи похожих друг на друга случаях.
– В детстве у меня тоже друзей не было. – Анис вздохнула. – Я брала своих кукол и отрывала им головы. И ножки. И ручки. Так можно было разговаривать отдельно с каждой частью тела и воображать, что у меня много-много-много друзей. Думаю, моя соседка не станет препарировать со мной жабоньку, – с сожалением заключила Анис.
«Я бы тоже воздержалась». – Аркашу бросило в дрожь от одной лишь мысли.
– Немезийский очаровашка. Он сказал, что на следующей паре мы будем ловить каких-то диких животных. Обещал, что будет интересно. О, а может, нам разрешат их препарировать?! А ты видела, как Немезийский улыбается? Прелесть!
Аркаша настороженно наблюдала за углубившейся в меланхоличное размышление собеседницей. Очень уж резво ее мысли скакали от мечтаний о милом красавце-мужчине к разделыванию всякой живности.
– Раз будет организована ловля, то это я уж точно не пропущу, – пообещала Аркаша, сильно понадеявшись, что будущее мероприятие будет отличаться от предыдущего, закончившегося столкновением с шишаками.
– Ура! Будем ловить их вместе. – Похоже, обещание не на шутку воодушевило Анис. – Мне так нравится с тобой разговаривать!
– Спасибо. – Аркаша слегка передвинулась, чтобы получше рассмотреть забитую до отказа сумку девушки-жабоньки. – А ты переезжать собралась? От соседки?
– Что? А, нет... – От смущения на щеках Анис снова появились розоватые пятнышки. – Я хотела поболтать с тобой о нарядах... Ну просто поговорить о тряпках... Как с подругой. Ты бы мне посоветовала, что надеть. Я даже почти весь свой гардероб принесла! Подумала, раз тебя в лучшем случае встретить можно лишь на общей физподготовке, то возьму все с собой. Мы бы в перерыве пообщались. У меня со вкусом не очень. Вообще не разбираюсь в моде. Может, ты согласишься выбрать для меня кофточку из моего гардероба? Что-нибудь, что на мне смотрелось бы сносно, и тогда бы Немезийский обратил на меня ту махонькую толику внимания!
– Вряд ли из меня получится хороший советчик. – Аркаша призадумалась. – Не знаю, есть ли у меня вообще вкус.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – заладила Анис. – Конечно, есть. У тебя очень необычный стиль. Все эти шорты да футболки большущих размеров. Оригинально, честное слово! Как будто мужские!
«А они и правда мужские». – Аркаша поддержала осторожным смешком хохот воодушевленной Анис.
– Так что?
– Что?
– Глянешь на мои шмотки? – Анис с надеждой взирала Аркашу.
– Прямо сейчас?
– У нас целых десять минут до начала пары!
– Хорошо. давай попробуем.
– Ура! Ура! Ура!
Анис, не переставая издавать радостные возгласы, принялась открывать сумку, а Аркаша тем временем погрузилась в глубокое раздумье.
– Наверное, желтый цвет будет неплохо сочетаться с цветом твоей кожи, – изрекла она.
Анис прекратила воевать с замком и потрясенно уставилась на собеседницу.
– Желтый?
– Ну... да...
– У меня есть желтый.
– Это хорошо или... – Аркаша не успела завершить вопрос. Анис сунула ей в руки свою сумку.
– Подержи, пожалуйста.
– Стой. А ты куда? – растерялась Аркаша, прижимая к себе сумку.
В глазах Анис появились маниакальные искорки.
– У меня есть желтый кардиган. Но он в комнате. Я должна сбегать за ним.
– К чему спешка?
– Нет! Хочу показать тебе его прямо сейчас! Я успею.
Вопреки утверждениям о своих неуспехах в спорте, Анис исчезла с поля с ужасающей быстротой.
Аркаша осталась одна. Перекинув сумку за спину, девушка побрела вниз по склону, размышляя над тем, как же относиться к тому, что кто-то назвал ее своей «подругой».
– Ай!
Кто-то ощутимо задел ее плечом. Аркаша покачнулась, дико вглядываясь в толпу студентов вокруг. Без сомнения, ее толкнули нарочно.
– Арка-а-а-а-аша.
Этот шепоток был странным. Липким и тягучим. Он вытеснял остальные звуки, заменяя их своей шипящей сущностью.
– Арка-а-а-а-аша.
Что-то запуталось в ее волосах. По щекам скользнули холодные лоскутки. Аркаша подставила ладони под падающие кусочки.
Белые лепестки роз.
– Фу…
Девушка оглянулась.
– Фу, – повторил Нариса, сверля ее ехидным взглядом. – Ты им не подходишь, Арка-а-а-аша. Лишь портишь своим видом прекрасные цветы. Ты, русалочья подстилка.
За спиной Аркаши кто-то звонко рассмеялся.
– Так значит подружка той злобной хвостатой рыбы – эта мымренция? – Ваниль презрительно фыркнула. – А не врешь, цветик?
– Веришь ты мне или не веришь, ведьма, мне фиолетово. – Нариса дернул плечами, подтверждая свое безразличие к мнению Ваниль.
Самые неприятные личности Блэк-джека. И Аркаша снова на них напоролась. А вокруг уже начала собираться привлеченная шумом толпа. И ни одного знакомого лица.
– Какой грубый цветик, – усмехнулась Ваниль. – Ну а ты, мымренция, доиграешься, так и знай. Отлепись от моего принца, страхолюдина, и вали к своей рыбехе!
– Ого-ого-го, – Нариса присвистнул. – Сцена ревности? Ты прям как ребенок, ведьма. Принцы, пуфики, сопли.
– Замолкни, цветастый фей. – Ваниль чуть передвинулась, чтобы стоящая перед ней Аркаша не помешала ей кинуть полный презрения взгляд на ухмыляющегося фейри. – А то ж я пожертвую маникюром, чтоб выдернуть розочки из твоих лохм.
– Миру мир. – Нариса заулыбался еще фальшивее. – Фомальгауту с Мимозой проблемы не нужны, чес-с-слово. Руфус отгрызет мне ухо, если Цельный будет расстраиваться из-за своих подопечных. Злить Александра – это привилегия Флориана, так что, ведьмочка, будь пай-злючкой и давай не будем расстраивать наших старост.
– Мне на тебя вообще плевать, цветик. – Ваниль хищно покосилась на Аркашу. – Тут у меня кое-кто поинтереснее есть. – Она подняла обе руки. На ее мизинцах красовались полосатые колечки, испускающие слабый свет.
Аркаша видела, как беззвучно двигаются губы Ваниль, произнося какие-то слова.
– Осторожно, мымренция. – Ваниль сладко улыбнулась и указала на что-то, находящееся над головой Аркаши. Над ней парило с десяток пластиковых бутылок, наполненных водой. – Левитирующие бутыли!
В толпе восторженно вскрикнули, когда бутылки внезапно взорвались, и на Аркашу обрушилось все их содержимое.
– В десяточку! – Нариса, хохоча как безумный, схватился за живот. – Только, ведьма, ты забыла, что в Блэк-джеке в качестве проводника магии нельзя использовать предметы. Только свое тело.
– Уж я-то знаю, как пользоваться своим телом. – Ужасно довольная Ваниль подула на колечки и, томно прищурившись, поправила белую майку, по степени откровенности подходящую скорее для ночного клуба, нежели для занятий спортом. – А мымренция радоваться должна. Ей же нравятся русалы, значит, и вода пришлась по вкусу.
Ваниль противно расхохоталась, тыкая в Аркашу пальцем. Возбужденная конфликтом толпа вторила ей разномастным хихиканьем.
Вода стекала по волосам, капли срывались с рыжих кончиков и устремлялись к земле. На физподготовку Аркаша не надела кофту, отчасти потому что понадеялась на тепло выглянувшего из-за туч солнца, отчасти потому что не хотела еще больше портить одежду Луми своим беспардонным использованием. И теперь насквозь промокшая футболка противно облепляла кожу, а атаки холода вмиг усилились в разы.
Холодно. Со всех сторон доносится смех и мерзкое похрюкивание.
Унижение имело вкус прелой соломы. Нечто осушающее было на языке, что-то кислое – на внутренних стенках щек. Слюна и сухость. Обида и страх.
Аркаша подняла голову, чувствуя, как влажные волосы отлипают от кожи и тяжело скользят по лицу, цепляясь за подбородок, нос, веки. Сквозь щель, появившуюся между намокшими локонами, она взглянула вверх – над головами издевательски смеющихся существ вокруг.
На вершине склона стояла чарбольная команда Сириуса. Грегори удерживал неистово размахивающего руками Роксана и рвущегося вперед Луми. Староста упирался ладонями в грудь каждого из парней, не давая им ринуться вниз, и что-то втолковывал. Дикого кота убеждения старосты сердили – он даже подпрыгивал от возмущения. Аркаша, наверное, могла бы представить, что именно говорит своим подопечным благоразумный капитан команды, не позволяя им вмешиваться в конфликт.
