Текст книги "Кроссовер масок (СИ)"

Автор книги: Катти Карпо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2. Удушающий смрад любви

Теперь не вернется она до рассвета,

И в свете дневном не найти ее следа,

В зимнем морозе, в блеске жаркого лета

Путь ее кажется частью сложного бреда.

Блужданиям нет края, нет передышки,

Ее появление – явление врунишки,

Эмоции кратки, улыбки – пустышки,

Уход ее тихий быстрее фотовспышки.

Одна, одиночка, скиталец печальный,

Никому не нужна – мысли полны страданий,

Всегда убегать и не плакать в отчаянии...

Ледяные струи обжигали кожу, затмевая яркостью ощущений саднящую боль. Аркаша рассеянно осмотрела руки, насчитав с десяток новых мелких синяков. Локти же представляли собой столь плачевное зрелище, что их насыщенную синеву она решила попросту игнорировать. Еще один день в таком режиме, и ее тело вряд ли склеит даже магия феечки Виктории.

Усевшись на край ванны, Аркаша, облаченная в одно лишь нижнее белье, подняла ноги и согнула их в коленях, притянув к груди. Затем снова вытянула, удерживая на весу, и опять согнула. Странно, но после убийственной пробежки с Пятнашкой она не чувствовала особой усталости. С полсотни прыжков и пара литров пота – футболку хоть выжимай, – а она все еще была в состоянии ходить. Аркаша не умела тешить себя бесполезными иллюзиями, поэтому терпеливо ожидала, когда ее тело осознает, что полностью истощено, и соизволит рухнуть на пол полумертвым бревнышком. Девушке очень хотелось, чтобы это случилось как можно скорее. Лучше уж тут, в комнате, чем на глазах таких, как Момо, Ваниль или Нариса. Хватит с нее унижений.

Однако упрямое тело сдавать позиции не собиралось, поэтому Аркаша нехотя принялась собираться на следующую пару.

После обеда она чуть менее деликатно, чем могла бы, распрощалась с Анис, чьи бесконечные вопросы о ее самочувствие, повторяющиеся каждые тридцать секунд, вызывали у нее сильное желание дать деру – прям как от Пятнашки. Аркаша устала уверять девушку-жабоньку, что «ее ничего» осталось все таким же ничего и вряд ли изменится в ближайшие пару часов. Но Анис, похоже, внушила себе, что Теньковская вот-вот свалится замертво, а потому прыгала вокруг нее взволнованной курочкой и что-то сочувственно «кудахтала».

Чувствуя себя желейным человечком, пробирающимся сквозь мусс, Аркаша, покачиваясь, добралась до общежития, воровато осмотрелась и выудила из глубин раскидистого куста спрятанную фетровую шляпу Маккина. Затолкав волосы под шляпу, Аркаша двинулась в сторону входа в мужское общежитие Сириуса. Маскировка была так себе, но шум пока никто не поднял, а значит, для начала сойдет.

Комната встретила девушку удручающей тишиной. Деятельный Гуча куда-то ускакал, а Маккин так до сих и не вернулся. Причин не верить словам директора у Аркаши не было. Но если русала не исключили, тогда где его носит?!

Спасительная шляпа была водружена на ручку-белку шкафа, блейзер полетел на заправленную кровать, утренняя футболка Маккина была скомкана и брошена в углу ванной комнаты.

– Надо бы устроить постирушки. – Продолжая бормотать себе под нос что-то несвязное, Аркаша залезла в ледяной душ.

Жестокие укусы холода вывели ее из полусонной прострации. Там, в столовой, собственная активность и последующий спад сил ничуть не удивили Аркашу. Она частенько впадала в это состояние, когда приходилось от кого-нибудь убегать. Богатый опыт прогулок по ночам, приобретенный благодаря неугомонной тете Оле, и парочка ночных столкновений с патрульными службами отточили ее реакцию до режущей остроты, а ловкость вывели на уровень паранойи дикого зверька, чьи хилость и слабость среди хищников отводили ему ограниченный список ролей: жертва, добыча, игрушка.

Прострация же сопровождала полную сосредоточенность, удержать которую в критические моменты было намного утомительнее, чем сохранить скорость при беге.

Аркаша оттолкнулась ладонями от края ванны и выпрямилась в полный рост, прислушиваясь к ощущениям в мышцах и едва слышимому хрусту костей. Как бы ни идеален был ее бег, она и подумать не могла, что сможет сравняться в скорости с вервольфом. Это вам не от людей в форме или от хулиганов улепетывать. Здесь в ходу была звериная мощь.

– Быстрее, чем обычно. – Аркаша провела кончиками пальцев по синякам на локтях и поморщилась, почувствовав отклик возмущенного таким обращением тела. Все-таки не следует больше на полном ходу врезаться в стены. – Сегодня я бежала намного быстрее.

Больно, страшно, непонятно. И снова не с кем поделиться.

Аркаша взяла с полки украшенный ракушкой фигурный гребень, соседствующий с умывальными принадлежностями, любезно предоставленными университетом. Гребень же принадлежал Маккину, и Аркаша, уныло сопя и расчесывая мокрые волосы, сердито приговаривала:

– Давай возвращайся уже, Макки. А то смотри, всю расческу тебе волосами загажу! Будут мои волосы свисать да колыхаться как дистрофичные черви. Фу, гадость же? Ну не мерзко, а, Макки? Приходи, а то весь гребень тебе уделаю!

Натянув шорты, Аркаша направилась в комнату и нависла над сумкой русала.

– А вот и футболки в дело снова пошли! Еще одну беру. Топай обратно, Макки, а то всю твою одежонку себе присвою. Буду подпоясывать веревочкой да бродить как в балахоне. Честно, возьму и выпотрошу твою сумку! Я не в себе! Меня об стенку шарахнули! Псих я! Давай возвращайся и угомони меня! Ну давай же...

Аркаша шмыгнула носом, натянула свежую футболку и, встав на колени у кровати Маккина, прижалась лбом к покрывалу. Только сейчас осознание угрожавшей опасности накрыло ее тяжелым покровом. Что было бы, если бы Пятнашка догнал ее? Разорвал бы на куски? Сломал бы пополам?

– Я хочу... – Аркаша повернула голову и с безразличием всмотрелась в блестящие нити, мелькающие тут и там на всей поверхности покрывала. – А чего я хочу?..

* * *

Коридор в очередной раз предложил ощутить прелесть резкого поворота и радость от познания многогранности выбора путей на развилке. Аркаша обессилено прислонилась к стене, признавая, что окончательно заблудилась. Без Маккина в качестве бесплатного навигатора по Блэк-джеку у нее начали проявляться признаки топографического кретинизма.

Вспомнив о русале, Аркаша еще больше расстроилась.

Ситуация грозила серьезным опозданием на травки-муравки Немезийского. А вокруг, как назло, не было ни души.

Минуя новый поворот, Аркаша заметила дверь, сверху донизу покрытую витиеватыми выпуклыми узорами. Но главное: за дверью слышались приглушенные голоса!

«Пожалуйста, пусть там будет кто-нибудь из Сириуса», – мысленно взмолилась она, вцепляясь в стеклянную дверную ручку. К общению с другими факультетами Аркаша была пока морально не готова.

Дверная ручка неожиданно оказалась очень увертливой. А может, слишком общительной. По крайней мере, навстречу Аркаше она полетела с величайшей готовностью.

– О, не ударил тебя?

Юноша, толкнувший дверь с другой стороны, показался Аркаше знакомым. Выше нее на полголовы худощавый двигающийся рывками, будто в попытке совершить одновременно сразу два противоположных действия. Тонкие волосы оттенка черного металла, удлиненные в челке, были уложены на один бок и удерживались в районе левой брови заколкой в виде божьей коровки.

Пока Аркаша неделикатно пялилась на вызывающе яркое насекомое в волосах юноши, тот, ничуть не расстроившись из-за проигнорированного вопроса, шагнул вперед, широко развел руки в стороны, а затем хлопнул ладонями по плечам девушки так, что та даже подскочила.

– Подойдет, – удовлетворенно отметил он и, крепко удерживая Аркашу за плечи, втащил внутрь.

Одновременно с мыслью о том, что надо было хоть капельку посопротивляться – в раму бы, например, подошвой упереться или поголосить чуток, – в голове возникло воспоминание о том, где она могла видеть этого парня. Он был одним из тех магов, которые помогали Грегори провести вчерашние пары. Лакрисса звала его Данилом.

Помещение, в которое втащили Аркашу, оказалось учебной аудиторией, оформленной под половинчатый амфитеатр. На ярусах, уходящих ввысь, располагались длинные столы – по одному с каждой стороны срединной лестницы. В помещении было довольно шумно. Студенты второго курса Сириуса, ожидая начала пары, оживленно переговаривались. Грегори и Ровена нигде видно не было. Как и Джадина с Роксаном.

– Нашел? – У преподавательского стола стояла Лакрисса. Волосы с одной стороны у нее были забраны в куцый хвостик, удерживаемый такой же, как у Данила, божьей коровкой. Девушка что-то сосредоточенно взбалтывала, держа над головой, как бармен, виртуозно подходящий к процессу изготовления коктейлей.

– Да. – Данил выпрямил руки, заставляя плененную Аркашу пройти вперед на пару шагов. – Она подойдет?

– О, приветик. – Лакрисса лучезарно заулыбалась ей. – А я тебя помню. Ты вчера весело потусила с Грегори, его бойз-бэндом и шишаками.

«Весело»?

– Ну что, задействуем ее? – нетерпеливо поинтересовался Данил.

– А почему бы и нет. – Лакрисса залихватски подмигнула пленнице. – Хочешь в эксперименте поучаствовать?

– Нет, – мгновенно среагировала Аркаша.

– Чух, лакричная палочка, что ж сразу-то в штыки? – полюбопытствовал голос, по тональности напоминавший надрывную мелодичность скрипки. Лакрисса, не переставая трясти булькающий предмет, шагнула в сторону, открывая обзор на новый субъект действа. На преподавательском столе, положив ногу на ногу, сидела старушка. Кожа белее, чем у свежего мертвеца, туго обтягивала черепушку, оставляя небольшую рыхлость на впалых щеках и лбу. Под большими глазами – неожиданно ярко-зелеными – расположились сероватые мешочки, как будто на этих участках прямо к коже были приклеены горсти окрашенного изюма. Голову украшала черная шапочка, из которой торчал высокий пушистый хвост белоснежных нитей, а остальное одеяние старушки состояло из белой блузки с огромными пышными рукавами и кожаных брючек – до того узких, что казалось, ткань лепится прямо к голым костям. Старушка старушкой, но, судя по губам, густо сдобренным алой помадой, длинным и, вероятно, накладным ресницам, бренчащим браслетам на узких запястьях и высоченным каблукам на блестящих лакированных ботиночках, дамочка считала себя кем угодно, но точно не старушкой.

– Преподаватель?

– Не-а. – Лакрисса хихикнула, глядя на вытянувшееся лицо Аркаши. – И да, ты спросила об этом вслух.

– Кто преподаватель? Чух вас, карасики. Какой из меня учитель? Без образования чо ли, аки недоросль болезненный. – Дамочка любовно пробежалась взглядом по своим отполированным ногтям, покрытым зеленым лаком, и, причмокнув губами, сообщила: – Второкурсница Сириуса я, лакричная палочка. Учуся я здеся.

– Маруся и правда уже на втором курсе. – Лакрисса перестала трясти таинственный предмет. – Блэк-джек принимает всех, кто желает учиться. Всеядный он.

– Именно, именно. – Маруся закивала. Белоснежный хвост пробежался по тощим плечам. – Третьего мужа схоронила. Дитяти все разбежались, правнуки уже вылупились, а я дай, думаю, уму-разуму поучусь. Ведьма-то я да знахарка, но ведь нынче без образования никуды. Да и туточки карасиков писаных не счесть. Дай, думаю, повыбираю да на сеновал утащаю пожмякать. Да, карасик? – Маруся хитро подмигнула Данилу.

– Да, Марусь, ты у нас продуманная, – усмехнулся юноша.

– А как же иначе, карасик? Я прям щас тебя бы и утащала, красавушка.

– Ой, ты мне льстишь, Марусь.

Аркаша, почувствовав, что Данил слегка ослабил хватку, дернулась, но добилась лишь того, что юноша подцепил ее за локти, совершенно ограничив свободу движения.

– Ну у вас тут весело и все такое, но мне пора и честь знать. – Аркаша попыталась пройти вперед, но Данил приподнял ее, и она лишь беспомощно поболтала ногами в воздухе. – Мне того, на пару надо.

– Да не волнуйся ты. – Лакрисса задумчиво осмотрела предмет, который не так давно трясла как безумная. Пульверизатор с розовым прозрачным корпусом. В его нутре плескалась какая-то блестящая жидкость. – Народ, у меня все готово. Остался последний ингредиент. Линси!

– Чего? – донеслось с верхних ярусов.

– В эксперименте поучаствуешь?

– Я же уже отказался.

– А ты глянь, кто у меня есть!

«А кто у нее есть? – Аркаша встрепенулась. – Я, что ли? Да какой из меня аргумент!»

– Я же сказал, не хочу. – На столе верхнего яруса гибкая фигура продемонстрировала эффектные потягушки – похоже, дикий кот дремал прямо на столешнице, – а затем Роксан нехотя глянул вниз. – ЗЕФИРИНКА?!!

– Она, она, – радостно подтвердила Лакрисса, помахивая пульверизатором. – Ну что, котейка? Участвуешь?

– Конечно!!! – Роксан поскакал вниз прямо по столам, сопровождаемый возмущенными воплями студентов и плаксивым поскрипыванием столешниц.

Секунда и он оказался внизу.

– Ох, хорош в прыгалках, карасик. – Маруся приложила к губам сложенные вместе подушечки большого и указательного пальцев и смачно чмокнула их. – Перфекто, сладенький.

– Спасибо, Марусь! – Роксан воодушевленно поклонился. – Зефиринка! Я тебе так рад! Соскучилась?!

– Безумно. – Аркаша с мрачным видом приподняла локти, сцепленные с локтями Данила. – Сил нет, как хотела, чтобы меня захватили в плен и использовали для опытов.

– Да ладно, будет весело. – Лакрисса открутила крышку пульверизатора и зажала ладонью открытую часть емкости. – Эй, котейка, глубоко вдохни, а затем выдохни прямо в горлышко.

«Что вообще происходит?» – Аркаша почувствовала сильную усталость. Тело решило подставить ее в самый неподходящий момент.

Роксан, виновато поглядывая на Аркашу, проделал все предложенные манипуляции. Лакрисса быстро завинтила крышку и пару раз встряхнула емкость.

– Отлично. Зелье с пылу жару. – Девушка наставила пульверизатор на лицо Аркаши. – Данил, задержи дыхание.

– Подождите...

Мощная струя ударила прямо в нос. Аркаша закашляла, ощущая, как капли стекают по щекам, подбородку и шее, а обоняние забивается горьковато-сладким ароматом граната.

Роксан робко приблизился и встал напротив нее.

– И? – Лакрисса нетерпеливо пританцовывала на месте.

– Что? – Аркаша потрясла головой, испытывая непреодолимое желание чихнуть.

– Что чувствуешь?

– Кроме желания воплотить в реальность пинательный рефлекс?

– И все? – Лакрисса нахмурилась.

– А когда смотришь на меня? – Роксан с надеждой заглянул в лицо девушке.

– Кроме желания лягаться и бить по сокровенному?

– Не подействовало, – заключил Данил. – Ты напортачила, Лакрисса.

– Да ни черта! Я в зельях разбираюсь лучше, чем в лаках и прочих фиксаторах! Давайте-ка дубль два. – И девушка вновь брызнула зельем в Аркашино лицо.

– Эй, полегче с ней, Лакрисса. – Данил ослабил хватку, позволяя кашляющей Аркаше согнуться, и похлопал ее по спине.

– Ничего не поделаешь. Отсутствие у нее реакции – как удар по моему самолюбию. – Лакрисса обиженно надула щеки.

Дождавшись, пока «жертва эксперимента» перестанет захлебываться кашлем, она вновь поинтересовалась:

– Что чувствуешь, глядя на Линси?

– Ничего я не чувств!.. кхе-кхе...

– Дай-ка мне. – Роксан отпихнул в сторону Лакриссу. Мягко коснувшись пальцами виска Аркаши, он положил обжигающую ладонь на ее щеку, а вторую – на ее шею, огладил большим пальцем ее подбородок и, резко приблизившись, накрыл ее губы своими.

Откуда-то издалека донеслось оханье Маруси, изумленно ойкнула Лакрисса, участившееся дыхание Данила согрело затылок.

Суховато. И... затянуто. Внутренняя сторона губ под давлением неприятно потерлась о зубы. Аркаша угрюмо наблюдала, как всего в паре сантиметров от нее трепещут длинные ресницы юноши, как покачиваются тонкие золотистые локоны челки, как подрагивают веки томно прикрытых глаз. Через все сознание меланхолично проплыла мысль, что продолжай она пользоваться помадой и в университете, дикий кот бы обзавелся яркой клоунской раскраской вокруг рта.

Наконец отстранившись, Роксан облизнулся, словно только что схомячил пару сладких зефирок. Ну или одну.

– Как бы... это было лишним. – Лакрисса со смущенным видом почесала щеку ребристой крышкой пульверизатора. – Зелье вообще-то не от поцелуя действует. Данил, челюсть подбери.

– Это для большей эффективности. – Роксан хотел вновь коснуться щеки Аркаши, но та отшатнулась, врезавшись затылком в подбородок Данила.

В глазах дикого кота сверкнули искорки разочарования, а кошачьи уши печально поникли.

– Насчет эффективности что-то сомнительно. – Лакрисса приподняла бровь. – Не вижу проявления пылких чувств.

– Но я очень пылко ее поцело…

– Да не от тебя, котейка. От нее! – Первый помощник старосты ткнула в Аркашу пальцем с уверенностью государственного обвинителя, убеждающего суд в виновности подсудимого. – Испробовала мое чудеснейшее зелье целых два раза! И ни в одном глазу!

Аркаша тоскливо покосилась на дверь. Если подумать, то потерянно бродить по лабиринтам университетских громадин было не так уж и плохо.

– Мне ее уже отпустить? – Данил неуверенно поводил плечами. Вообще-то он уже итак перестал держать Аркашу, а спросил чисто для проформы.

– Погодь отпускать. Может, для закрепления еще порцию? – Лакрисса с утроенной силой встряхнула емкость с адской жидкостью.

– А тут и закреплять нечего. – Данил окончательно покинул личное пространство Аркаши. – Результатов все равно ноль.

– Да я ас по части варки зелий! Чтоб напортачить с составом – да ни в жизнь!

– Никто не идеален и уж точно никто не застрахован от ошибок, – философски изрек Данил.

– А что это хоть было? – Аркаша стерла с подбородка оставшиеся капли. Сердиться на второкурсников можно было сколько угодно, но все же следовала сначала узнать, чем ее пичкали.

– Любовное зелье, – бесстрастно ответила за всех Маруся. – Опечалила ты карасика, лакричная палочка. Гляди, как пригорюнился.

На Роксана и правда было больно смотреть. «Венец страдания» или «вселенская печаль» – достойные названия для разыгрываемой сцены. Легкий румянец, хрустальные слезинки, повисшие на кончиках ресниц, подрагивающие губы, сами собой взлохматившиеся волосы – ни дать ни взять игрушечная лапочка, которую срочно нужно обнять.

– Зефиринка не влюбилась в меня, – прохныкал он с такими пронзительно жалостливыми интонациями, что Аркашина совесть лениво завозилась где-то глубоко внутри, решая, стоит ли проявить себя или продолжить и дальше сладко подремывать.

– Не плакай, карасик, – просюсюкала Маруся, из солидарности тоже начиная издавать хныкающее звуки. – Я б тебя и без зелья пожмякала. Давай поцелумкую.

– Не Марусь, не надо. – Предложение мгновенно отрезвило Роксана. Он опасливо отодвинулся от преподавательского стола, смахивая подзадержавшиеся на щеках слезинки.

У Лакриссы стенания дикого кота жалость не вызвали. Ее мучил лишь один вопрос:

– Почему же зелье не сработало?

– Не знаю, – честно ответила Аркаша, вновь заинтересованно косясь на дверь.

– Любопытно… весьма любопытно. Погодите-ка. – Лакрисса возбужденно забарабанила пальцами по поверхности пульверизатора. – А возможно ли, что причина отсутствия эффекта в том, что в твоем сердце уже живет жаркая, опаляющая все оттенки чувств любовь? Всепоглощающая острая, как отточенный клинок, ослепляющая, как солнце, страсть?!! Есть такое?

Аркаша на секунду задумалась.

– Ну... кроссовки свои люблю.

Лакрисса, от полноты чувств трясущая в воздухе кулаками, непроизвольно уронила руки. Емкость с любовным зельем ощутимо тюкнула ее днищем по бедру.

– Супер. – Роксан сложил руки на груди. – Мне еще не приходилось соперничать с кроссовками. Уж повоюем.

– Тогда я ставлю на обувку, – донеслось со стороны входной двери.

– Кости-и-и-ик! – Лакрисса скуксилась. – Мое зелье не действует!

– Рад это слышать. – Второй помощник старосты аккуратно затворил за собой дверь и неспешно двинулся к ребятам. – Целее будем. Все мы. Ты девчонка нормальная, но когда дело касается зелий, тебя просто переклинивает.

– Но-но! Попрошу проявить больше деликатности!

– А зачем? – искренне удивился Константин. – С тобой сахар в общении ни к чему. Ты не оценишь.

– И то верно. Однако мог бы и посюсюкать для приличия.

– И со мной посюсюкайся, карасик! – оживилась Маруся, кокетливо дергая плечиком.

– Здравствуй, Маруся, – сдержанно поздоровался Константин. – Данил, опять на поводу у Лакриссы идешь? Ты же знаешь, чем чревата ее увлеченность зельями.

– Каюсь, чел. Она снова была очень убедительной. – Данил виновато вздохнул. – Ее аргументация просто выбила из меня все желание к сопротивлению.

– Шторм, не дави на Данилку. – Лакрисса подскочила к Константину и, закинув руку ему на плечи, оперлась всем весом. – И вообще, что ты вечно всех укоряешь? Этакое ходячее чудо-юдо для укора! Заметь, даже Грегори не столь скрупулезен.

– У Грегори много других дел. – Константин осторожно снял со своих плеч девичью руку. – Вот поэтому-то ему и нужны помощники. А я, в свою очередь, ожидаю, что ты будешь представлять сторону поучающих, а не тех, кого поучают.

– Зануда.

– Так с какого такого перепугу Линси у нас собрался воевать с кроссовками? – Константин вытащил из рук Лакриссы емкость и внимательно всмотрелся в содержимое.

– Почему бы тебе не спросить у него напрямую? – предложила Лакрисса.

– Заранее извиняюсь за излишнюю прямоту, но его вид все еще вызывает в памяти образы, от которых до сих пор бросает в дрожь.

От слов Константина уши Роксана окончательно поникли и слились с золотистой шевелюрой.

– И снова ты про прошлогодний конфуз. Какой злопамятный, однако. Ты лучше не обижай котейку, Костик. – Лакрисса легонько царапнула пальцы Константина и забрала у него пульверизатор. – У него сердечная травма.

– Я понял, что ничего не понял. Можно чуть больше конкретики?

– Любовное зелье, которое я со столь безудержной страстью готовила, оказалось жалкой фиговиной, вызывающей лишь аллергическое чихание и мое личное желание убиться от собственной бездарности. Вон та, что сейчас крадется к выходу, даже и не подумала влюбиться в котейку!

Обнаруженная на полпути к заветной двери Аркаша замерла и опасливо глянула через плечо.

– Наверняка она уже влюблена, вот и не подействовало! – продолжала убиваться Лакрисса.

– Это зелье действует даже на тех, кто влюблен. Так что не в этом дело. И вообще, что за беспредел? Вы еще и первокурсницу умудрились в это втянуть. – Константин слегка покраснел от гнева. – Всему есть границы!

– Костюш, ты только не потей. – Лакрисса со священным ужасом на лице отступила от юноши. – Твой природный аромат похлеще всякого зелья будет. Дыши ровненько.

– Давайте научу как правильно дышать, карасики, – воодушевленно вмешалась Маруся, набирая в грудь побольше воздуха и со свистом его выдыхая. – Из меня столько детенышей бы не повылезало, коли я бы правильно не пыхтела на каждых родах.

– Да, как научиться правильно рожать – знание, необходимое мне сейчас как воздух, – устало согласился Константин и под еле сдерживаемое хихиканье Лакриссы направился к лестнице. – Кстати, информация по делу: в этом году по «Сотворению» у нас будет новый преподаватель.

– О, значит, остальные преподы больше не будут прыгать с расписанием, заменяя друг друга на этом предмете?

– Вот именно. Хоть какая-то стабильность. – Константин присел за стол на втором ярусе и с неодобрением поглядел на Лакриссу, все еще прижимающую к себе емкость. – Выкинь эту дрянь.

– Жалко. Как дитяти же.

– Только дефектное, – ляпнул Данил и тут же получил мощную струю из пульверизатора в лицо.

– Эй! – вскрикнул Роксан. – Там же мое дыхание!

– Чего ты волнуешься? – Лакрисса вытерла рукавом крышку емкости. – Оно же все равно не действу.

Ножки стола на первом ярусе издали протестующий взвизг, тяжело проехавшись по полу. Прижатый к столешнице Роксан издал что-то вроде испуганного мявка, когда руки Данила надавили на его плечи, накрепко пригвоздив к твердой поверхности.

В аудитории воцарилась тишина, которую через секунду нарушил глухой стук ударившейся о пол емкости с зельем. Изумленная Лакрисса даже не заметила, что выронила драгоценное «дитяти». Аркаша, успевшая вцепиться в дверную ручку и собиравшаяся уже выскочить в коридор, остановилась и удивленно захлопала глазами.

– Не действует, говоришь? – прохрипел Роксан, с трудом сдерживая Данила, который, не тратя времени на возвышенные речи, сладкие признания, серенады и прочие ухаживания с молчаливым упорством пытался облобызать сопротивляющегося дикого кота. Вид у ухажера был при этом весьма зомбированный.

– Оба-а-алдеть. – Лакрисса издала нервный смешок. – Я все-таки гений.

– Ох ты ж, матушки... – Запричитала Маруся, глядя на все это непотребство большими сверкающими глазами. – Снилися мне порой сны подобного содержания, но чтоб давеча и предо мной диво такое – награда али чоль? Есть Боженька на свете!

– Снимите его с меня! – Роксан увернулся от очередного смачного поцелуя. – Силен зараза!

– Любовь делает нас сильнее, – продекламировала Лакрисса, смахивая с ресниц невидимые слезки умиления.

Аркаша с любопытством огляделась. На помощь дикому коту никто особо не спешил. Напротив – все с величайшим интересом следили за буйством, как зрители театра за хорошо проработанной постановкой. Чума, какие «добрые» однокурсники.

– Теперь ты знаешь, как я себя чувствовал, когда ты гонялся за мной в прошлом году с похожими намерениями, – холодно заметил Константин, без всякой жалости наблюдая за беднягой.

Шмяк! Ладонь Роксана врезалась в лицо Данила, заставив того откинуть голову назад.

– Шторм, ей-богу, прости. – Дикий кот, тяжело дыша, кинул на Константина взгляд, полный мольбы. – Уже тысячу раз извинялся и миллион раз раскаялся, ушами своими клянусь. Помоги, ну!

Константин закатил глаза и, буркнув «бардак», резким взмахом руки послал в парней зеленовато-золотистую искру. Та проскочила между сцепленных и трясущихся от напряжения рук и угодила прямо в лоб Данила. Взгляд юноши затуманился, а его тело, потеряв баланс, начало заваливаться назад. Вскрикнув, Лакрисса прыгнула вперед и уперлась ладонями в его спину одновременно с Роксаном, который схватил падающего за запястья.

– Усыпил? – Лакрисса стянула с волос мирно сопящего Данила заколку, позволяя локонам скрыть его лицо, и прицепила божью коровку к воротнику своей блузки. – Пусть грезы его будут сладкими.

– Блин, не могла в девушку, что ли, зельем брызнуть? – проворчал Роксан, удерживая Данила одной рукой, а другой потирая поясницу. – Меня чуть не лишили последних крупиц достоинства.

– Слушай, я ж не думала, что оно все-таки сработает! – Лакрисса ткнула пальцем через плечо, указывая на Аркашу. – На нее же не подействовало! Вот почему, скажи, не подействовало?! А?! КУДА?! А ну стой!

Аркаша, чувствуя, что критический момент линять настал еще этак минут пять назад, толкнула дверь. В коридоре раздалось изумленное «ай», и в Аркашино плечо уткнулся кончик желто-черного зонтика. Оторопев, девушка отступила, на ходу пытаясь осмыслить ослепительно яркий образ личности, стоящей за дверью.

Высокий мужчина лет тридцати, худющий, как некормленая такса, в футболке цыплячьего цвета поверх которой был надет черный пиджак и в брюках оттенка «вырви глаз» в тон футболке. Густые волосы, из-за обилия блестящего вещества, нанесенного на них, казались жиденькими, как грязь, готовая вот-вот растечься по широкому лбу, вздернутому носу и губам, сложенным «бантиком».

– Маг? – Мужчина испуганно смотрел на Аркашу, словно любое ее неосторожное движение могло заставить его дать деру.

Боясь спугнуть странноватого дядьку, девушка кивнула. Тот облегченно выдохнул.

– Маг – это хорошо, – удовлетворенно отметил он, нервно поглаживая зонтик-трость по лакированной ручке.

– Можно пройти?

– Куда? – Мужчина нахохлился и снова ткнул в Аркашу зонтиком, как сотрудник зоопарка, пытающийся расшевелить задремавшее животное для услады глаз публики. – Пара уже началась.

– Так мне не сюда.

– Иди, иди, иди. – Мужчина принялся теснить ее обратно в аудиторию. И очутившись внутри, раскрыл зонтик. Опасливо выглядывая из-под него, он пропищал: – Всем по местам! Я ваш новый преподаватель.

– Но я… – снова попыталась возразить Аркаша и вновь получила порцию зонтика.

– По местам, по местам, по местам! Ой. – Мужчина озадаченно уставился на Марусю, продолжающую восседать на преподавательском столе. – Госпожа, у нас сейчас будет пара. Думаю, в администрации вам подскажут, где ваше рабочее место.

– А я не сотрудник университета, карасик. – Маруся ничуть не смутилась, в отличие от обладателя зонтика. – Студент я, цыпленочек.

– Да... Профессор? – Лакрисса с интересом оглядывала мужчину. – Профессор, Маруся с нами.

– А вы... – мужчина, нервничая, покрутил в руках зонтик, – маги?

– Ну да. – Лакрисса обезоруживающе улыбнулась.

– Фух... хорошо. Тогда по местам.

Аркаша, на секунду отключившаяся от реальности, очнулась уже за партой первого яруса вместе с Лакриссой, Роксаном и посапывающим на его плече Данилом.

– Я Димитрий Шестакович. – Профессор трясущимися руками стер со лба выступивший пот и прижал к себе уже закрытый зонтик. – Ваш новый преподаватель по «Сотворению». Я…

Дверь с шумом открылась. Не обращая ни на кого внимания, в аудиторию зашел Ровен, сопровождаемый еле поспевающим за ним Грегори. Лоб демона был обвязан бинтами, сильно выделяющимися за счет необычного оттенка волос.

Димитрий Шестакович поджал губы и рассержено вопросил:

– Как смеете вы опаздывать на пару!? Пунктуальность – показатель наличия личностного роста.

Ровен остановился и уставился на чуть ли не подпрыгивающего от возмущения преподавателя.

– Чё за сырный крекер? – буркнул он.

Стоящий за его спиной Грегори сначала размахнулся, чтобы, видимо, одарить демона подзатыльником, но в последний момент сдержался и просто подтолкнул Ровена в спину, заставив двигаться дальше к лестнице.

– Профессор, прошу прощения за грубость Шарора. – Грегори любезно улыбнулся. – Он у нас сегодня слегка контуженный. Хотя он такой всегда. Так что меньшее, что вы можете сделать, не обращать на него внимания.

– А вы... маг?

– Безусловно.

– А тот? – Шестакович поднял зонтик и ткнул в сторону зубоскалящегося Ровена. – С глазами странноватыми.

– Не совсем. Он демон.

– Да вы что?!! – От фальцетной нотки, проскользнувшей в голосе Шестаковича, задрожали стекла.

– У нас тут вообще-то смешанный факультет, – терпеливо пояснил Грегори, продолжая толкать Ровена в спину. – Не только маги. И, к слову, я староста Сириуса. Грегори Рюпей. По всем организационным вопросам, пожалуйста, обращайтесь ко мне.

Дождавшись, пока демон двинется в сторону ярусов, Шестакович, вращая глазами, сипло поинтересовался:

– А можно их... немагов. как-нибудь отсюда убрать?..

– Нет, профессор. Они – часть факультета.

Пока Грегори занимался Шестаковичем, Ровен, время от времени кривясь, прошествовал до парты первого яруса. И тут заметил Аркашу. Пару секунд глядел на нее, потом посмотрел на остальных присутствующих в аудитории, будто убеждаясь, что попал куда нужно.