Текст книги "Кроссовер масок (СИ)"
Автор книги: Катти Карпо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Рядом с ними стояла Шаньян. Она, в отличие от юношей, вела себя спокойно: меланхолично крутила в руках ручку раскрытого черного зонтика. За черной вдовой чуть поодаль Аркаша заметила Момо. Он не двигался, а просто смотрел в ее сторону. Какое выражение было на его лице?
Аркаша перевела взгляд на толпу перед ней. За спинами студентов у основания склона застыл Джадин. Видимо, он собирался подняться на вершину, но, привлеченный шумом, остановился. А вот его лицо девушка видела вполне отчетливо. Раздражение и презрение. Верно, он ведь не любил слабаков.
Грегори, похоже, добился своего и сумел уговорить Роксана и Луми не вмешиваться, потому что парни остались на месте, а староста спускался в полном одиночестве.
Вот, значит, как это будет? Староста Сириуса пресечет травлю одного из своих подопечных? Может, он и не желал этого. Может, ему претило тратить время на решение чужих проблем. Но он обязан был это сделать в силу своего положения. Как бы ни лоялен был староста, проблемные личности наверняка раздражали даже его. Получается, теперь она тоже будет его раздражать?
«Хватит бояться» – так сказал Маккин.
Но ведь это страх заставил его и Аркашу отказаться сегодня от завтрака и перебиться остатками вчерашнего праздничного ужина. Страх перед встречей с теми, кто изначально далек от истинного понимания и принятия.
Бежать от чего-то и прятаться. Долго и упорно. Но это не значит победить...
– Я так и не услышала, мымренция. – Ваниль приложила ладонь к уху. – Ты в восторге от водички, а? Или нет? Я же старалась. Весь наш запас на тебя истратила. Хоть пискни разок.
– Думаю, молчание – лучшее проявление восторга, – предположил Нариса.
Аркаша медленно двинулась к нему. Он стоял ближе всех.
– Чего? – Нариса заинтересовано оглядел ее.
– Не подержишь? – Девушка протянула фейри промокшую сумку Анис.
Надувая щеки от новой волны едва сдерживаемого смеха, Нариса принял сумку и демонстративно вытянул руку, стараясь, чтобы капли с сумки не попали на его спортивный костюм.
С секунду понаблюдав за ним, Аркаша пожала плечами и, вцепившись в мокрую ткань, одним движением сдернула с себя футболку Маккина, оставшись в светлозеленом лифчике.
Нариса поперхнулся собственным хихиканьем и замер с приоткрытым ртом. Воцарилась тишина.
Изнывая от холода, Аркаша между тем особо не спешила, тщательно выжимая футболку. Удовлетворившись результатом, она стряхнула с оголенного живота капли воды и огляделась. Вокруг было очень много открытых ртов. Весьма широко открытых. И даже можно было, например, предложить птицам использовать их для строительства гнезд внутри, чтобы зря не пропадали.
– Благодарствую. – Аркаша выудила из пальцев Нарисы сумку и, закинув мокрую футболку на плечо, побрела сквозь притихшую толпу к основанию склона. Все расступались перед ней, поэтому идти было легко. От ветра по влажной коже бегали мурашки.
Однако остановиться Аркаше все же пришлось. На ее пути стоял Джадин Кюнехелм. Нефилим смотрел на нее сверху вниз, поджав губы и сдвинув рыжие брови. Аркаша с вызовом глянула в ответ.
И Джадин отвернулся. И... покраснел. Что ж, из всех присутствующих нефилим оказался самым деликатным. Аркаша продолжала чувствовать на себе несколько десятков ошарашенных взглядов.
Продолжая коситься в сторону, Джадин молча стянул с себя красную футболку и, не глядя, сунул в руки Аркаше.
Недолго думая, девушка протянула нефилиму свою мокрую футболку и сумку и быстро облачилась в его футболку.
– Спасибо, – пробормотала она, забирая у Джадина вещи.
Юноша кивнул и, развернувшись, пошел навстречу Грегори. Староста застыл на середине пути, словно участник игры «замри-отомри», которого команда водящего заставила остановиться в позе пытающегося почесать поясницу горбуна.
– Кэп, я переодеться, – бросил Джадин.
– А… ладно, – рассеяно отозвался Грегори, явно с трудом приходя в себя.
Аркаша не смотрела на старосту, но знала, что его взор направлен на нее и полон он настороженной сосредоточенности. И несмышленышу понятно, что от кого-кого, а от нее Грегори подобных кульбитов точно не ожидал. Интересно, увеличилась бы степень его шока, если бы он узнал, что Аркаша сама от себя такого не ожидала.
Голова лишилась мыслей. Избрав для себя вид перекатывающихся под упругой кожей мышц спины Джадина, пока он шел, чуть склоняясь вперед, чтобы легче было взбираться в горку, в качестве кратковременного ориентира, Аркаша брела за нефилимом, шаркая подошвами и запинаясь через каждый шаг. Так она спасла себя от встречи с взглядом Грегори, пока их маленькая процессия шла мимо, и так ей не пришлось переживать мучительные секунды осознания того, с каким настроем может встретить ее чарбольная команда Сириуса там, на вершине склона.
Но и мимолетное спокойствие в этой отупелой прострации когда-нибудь должно было закончиться. Широкая спина продолжала быть неотрывной частью Джадина, который направился в сторону общежитий, когда как Аркаше полагалось остаться здесь – в пространстве, где так или иначе придется с кем-то взаимодействовать и выдавливать из себя какие-нибудь маловразумительные слова.
Аркаша прикрыла глаза – всего на секунду, – Чтобы приготовиться к смене картинок восприятия и с достоинством выдержать очередное испытание реальности. Каким оно будет и к чему приведет? Закрывающий глаза никогда этого не узнает.
Первым Аркаша увидела Роксана. И это был наидеальнейший расклад. Вероятно, именно эти поблескивающие золотом комично вытаращенные глаза дикого кота даровали ей уверенность. Страх перед осуждением толпы, ужас осознания своей никчемности, боязнь показаться нелепой – лишь гаснущие вспышки, которые должны занять ничтожно малое количество времени, чтобы освободить место истинно важным эмоциям. А страх будет иметь ровно такое количество важности, которое ты сам выделишь для него. Потому что для себя самого ты – единственный творец. Творец мира, который ты видишь своими глазами, создатель чувств и властитель эмоций. Остальные – лишь антураж.
Аркаша обвела взглядом всю компанию. Нахмурившийся Луми с его пронзительными насыщенно синими глазами, странно тихая Шаньян, теребящая свои тонкие косички, и стоящий ко всем спиной Момо.
Творец мира сам выбирает свой антураж, и он же решает, стать ли ему победителем или раствориться в праздности чужих миров, где он уже сам является антуражем.
Активность или пассивность?
Стать творцом или позволить создать себя другим?
«Я не хочу быть пустым местом. Не хочу, чтобы на лицах был написан немой вопрос «кто такая Аркадия Теньковская?»
Этими словами она ответила на вопрос Гучи, подтверждая свое желание учиться в Блэк-джеке. Однако до сих пор ни одна живая душа так и не узнала, кто такая Аркадия Теньковская. Она все еще пустое место. Соплячка.
Я не хочу быть пустым местом.
Словно расслышав ее мысленный шепот, Момо медленно обернулся.
Я не желаю больше быть соплячкой.
За спинами членов чарбольной команды, видимый лишь ей и показывающий то, что предназначалось ей одной, Момо поднял руку, с некоторой ленцой указал на нее, а затем постучал пальцем по собственному виску.
Аркаша резко склонила голову и прижала ко рту кулак. Мокрые волосы делились влагой с футболкой Джадина. Осень, вспомнив о своей промозглой натуре, посылала один леденящий кожу порыв ветра за другим. Где-то внизу возобновлялся гул голосов – сдержанно и в какой-то мере даже боязливо. Душераздирающий вопль, донесшийся со стороны громад главных строений Блэкджека, оповестил о начале пары.
А Аркаша смеялась. Бесшумно. Про себя. В замерзший прижатый к холодным губам кулачок. Но она смеялась. Смеялась...
– Я в курсе, что прохлаждаться вы умеете. – Вернувшийся к команде Грегори был чуть бледноват, но задвигать свои обязанности не собирался. – Однако мои умения капать на мозги на порядок выше. Так что марш в спортзал.
Роксан, Луми, Шаньян и Момо, так и не проронившие ни единого слова, молча повиновались. Грегори сделал еще пару шагов, преодолевая последние метры уклона, и, оказавшись на ровной поверхности, встал рядом с Аркашей, задумчиво всматриваясь в спины удаляющихся ребят.
– Мне нужно вернуть футболку. – Аркаша дернула ворот, будто опасаясь, что Грегори не поймет о какой футболке речь.
– Надо так надо. Идем.
Входную дверь спортзала Грегори затворил в полном молчании. Аркаша было задумалась, что делать с этой странноватой тишиной, когда в рукав ее футболки вцепилась Шаньян.
– Пошли-ка со мной, а то ты в этом шмотье как олененок в охотничьем мешке. То ли платье, то ли парус.
Шани протащила Аркашу, как старушка своего задыхающегося пуделька, до самого помещения для спортивного инвентаря и с грохотом захлопнула дверь. Как только они отгородились от оставшихся в зале парней, черная вдова яростно замахала руками, просыпая на Аркашу обильные горсти черных пауков.
– Это было офуфительно!!! Потому что «фи» и «фу», а вместе то самое офуфиительное!!!
Терпеливо дождавшись, пока пауки покинут ее шевелюру и переберутся хотя бы на плечи, Аркаша вопросительно уставилась на Шани.
– Рожа Нарисы, – уточнила черная вдова. – Зрелище просто упоительное. Впервые вижу, чтобы его так переклинивало. У него же диагноз по жизни: неиссякаемая словесная рвота. А тут только и делал, что стоял да глазками забывал похлопывать. Ну ты учудила, Теньковская. Смело, смело.
– Да я как-то не планировала чудить, – сконфузилась Аркаша.
– Что ж, импровизация вышла высший класс. Нельзя позволять этим гадам вытворять все что им вздумается! Нашли девчонку для битья. – Шани понизила голос до заговорческого шепота: – А эти чарбольные полудурки за стеной, конечно, промолчат, но поверь, они тоже под впечатлением. И будь уверена, сейчас Джадину даже в голову не придет называть тебя слабачкой.
– Я всего-навсего постояла за себя. – И помолчав, Аркаша добавила: – В кои-то веки.
– Ты без тормозов, – с чувством высказалась Шани. – Одобряю.
– Спасибо, – озадаченно поблагодарила Аркаша, обдумывая специфичность полученного комплимента.
– А Ваниль-то как перекосило. – Скорлупки глаз Шани подернулись мечтательной дымкой. – Шедевр среди выражений лиц а-ля «ну-ка нюхни дерьма». Да ты мастер, психичка.
«Наверное, и правда было феерично». – Аркаша даже чутка пожалела, что, сосредоточившись на Нарисе, не обратила внимания на Ваниль.
– Стерва заслужила. – Шани, ехидно ухмыляясь, потерла друг о друга ладошки. – Сколько раз она называла меня личинкой, а мое лицо сравнивала с мордой муравья. Получила, да, ведьма проклятая?!
– Думаю, она получила, – осторожно согласилась Аркаша, стряхивая с рук успевших пригреться на коже пауков.
– Сколько раз я представляла себе это. – Шани, возбужденно сопя, прошла вглубь помещения и, что-то с грохотом повалив, вернулась, таща за собой шуршащий целлофановый пакетик и книгу, в корешок которой подгнившими зубами вцепился Плюх Плюхич.
– Муз-уз-уз-ки-и, – промычал зомби, вгрызаясь глубже.
– Отцепись уже. – Черная вдова стряхнула мертвеца прямо под ноги Аркаше и сунула ей в руки книгу. – Вот, источник вдохновения.
«Умелые ручки. Как сделать из скальпа остервозившейся гадины заготовку для будущего аксессуара» сообщало название книги. Нежно розовая наклейка на черной обложке скромно предлагала приобрести новинку «Оригинальные браслеты. Как прополоть заросли на башке охамевшей соперницы, чтобы не испортить материал для плетения».
– Но читать и фантазировать о зрелищной мести – это одно. – Шани, упираясь каблуком в щеку лежащего на полу Плюх Плюхича, отодвинула его в сторону. – А реализовать – совсем другое. У меня духу не хватило, признаю. А вот у тебя...
«Мозги-и», – заныл обделенный вниманием Плюх Плюхич и, заинтересованно покосившись заплывшими глазами на пауков, рухнувших на его грудь с Аркаши, приподнялся и втянул в рот пару копошащихся членистоногих.
– Ой, – выдохнула видевшая эту сцену Аркаша. – Тут это…
– Для боевой бабенки и шмоток не жалко. – Шани, игнорируя тактичное покашливание Теньковской и утробные звуки, производимые старательно жующим мертвецом, шуршала пакетом. – Держи мою футболку. Правила требуют, чтобы мы на занятиях имели спортивную форму. Ну я и имею, только держу ее тут, в подсобке. Не буду же я на пару с этими фанатиками штангой размахивать. Лучше со стороны понаблюдаю за их бездарными игрульками.
Чтобы принять футболку, Аркаше пришлось сунуть книгу подмышку. Она все еще с волнением смотрела на Плюх Плюхича. Заметив какое-то шевеление у его левого уха, девушка непроизвольно скривилась. Первый съеденный паук, меланхолично повисев на мочке уха мертвеца, спустился на пол. За ним второй. Вереница живехоньких членистоногих, благополучно покинувших ухо, деловито прошествовала до подола платья сидящей на полу Шани и скрылась в оборках.
– Чума, – пробормотала Аркаша.
– Чего?
– А, спасибо говорю. – Девушка поспешно осмотрела одолженную футболку. На черном фоне расползалась серебристая вышивка в виде паутины. – Красивая.
– Да, я такая, – хмыкнула Шани и, встав с пола, закинула пакет к противоположной стене помещения. – Давай сюда книгу и облачайся в шкурку.
Долго упрашивать Аркашу не пришлось.
– Черт, какая тощая, – раздраженно пробубнила Шани, с неудовольствием оглядывая висящие края футболки на Аркашиных боках. – Вообще-то она в обтяжку должна быть. Ну славно, я, оказывается, толстая!
– А мне нравится.
– Еще бы. Приличный вид. А то ходишь все время так, словно раздела какого-то парня. И не раз.
Аркаша смущенно промолчала.
– Волосы бы тебе тоже стоит подсушить. – Шани задумчиво подергала себя за одну из косичек. – Я бы подсобила с огненным заклинанием да, боюсь, спалю тебя к чертям. Тут надо аккуратно. Такая ювелирная работа только у гадкого демона получится.
«Получится», – мысленно согласилась Аркаша, вспоминая, как в приступе какой-то странной доброты Момо высушил ее волосы тогда у бассейна.
– Нет. – Аркаша вздохнула. – Он точно сожжет мне волосы. Из принципа.
– Может гаденыш, – хихикнула черная вдова. – Тогда воспользуемся способом плебеев.
Шани с энтузиазмом принялась взлохмачивать Аркашины волосы. Во все стороны полетели холодные капли. И несколько заплутавших в рыжей шевелюре пауков.
– А можно тут где-нибудь одежду достать? – Аркаша прикрыла глаза, смиренно терпя экзекуцию. – У меня, так сказать, проблема.
– Да я уж поняла.
– Может, город недалеко? Магазины?
– Есть тут городок один. Нам туда разрешают по выходным ходить. Но не после вводной недели. Еще через недельку – пожалуйста.
– Здорово. – Аркаша приуныла. Вряд ли Макки откажется и дальше делиться с ней одеждой, но ведь должен же быть какой-то лимит злоупотребления чужой добротой!
– Что, совсем беда? – полюбопытствовала Шани. – Бомжевала небось?
– Почти.
– Ладно, не боись, подумаю, как тебя приодеть.
– Правда? – Аркаша удивленно посмотрела на собеседницу сквозь покров из почти уже высушенных волос.
– У меня с юмором атас, так что не думай, что шучу.
– Ого, чтобы ты подобрела, всего-то и стоило разок сконфузить Ваниль.
– О чем ты? Я всегда сама доброта, – проворчала Шани, с энтузиазмом наводя беспорядок на голове Аркаши. – Хорошо, уела. С Ваниль это ты меня подкупила, чертовка, подкупила. И не улыбайся мне тут, хитрая тощая девка! Так, дело сделано. Ну что, причешем тебя, или айда пугать чарбольных дурней?
Мужское молчание намного осмысленнее женской стрекотни. По крайней мере, Аркаше, вернувшейся в зал следом за Шани, тотчас же показалось, что ей прочитали целую лекцию в манере воспитательной беседы, хотя единственный, кто мог всерьез заняться этим – Грегори – не проронил ни слова. Наверное, бытие решило вернуть изначальный баланс и фоном к восхищенной похвале от Шани добавить этакий шматок порицания от старосты. Чтобы жизнь сладким пряником не казалась.
– И что это за угнетающая атмосфера? – поинтересовалась черная вдова. – Тренер наконец узрел полное отсутствие перспектив и решил разогнать ваш чудный балаган?
– Пререкаться нет настроения, Шани. – Грегори быстро обогнул ее. – А ты, Теньковская... – Юноша смолк, мучительно выискивая нужные слова. – Давай в будущем постараемся обойтись без таких вот эксцессов?
– Почему ты упрекаешь ее? – возмутилась черная вдова. – А не тех гнусных засланцев из Мимозы и Фомальгаута?
– Нариса никогда не отличался тактичностью, ну а Ваниль не может жить без внимания. Не стоит подыгрывать их маленьким спектаклям.
– Оденьте на меня семейники и заставьте принимать на себя все Стопроцентные, если я не права, – предложила Шани, – но Теньковская сегодня играла явно не по их сценарию.
Грегори с неохотой кивнул, соглашаясь.
– Не ловить тебе Стопроцентных, Шани. Да и о мужском белье придется забыть. Что касается тебя, Теньковская, признаюсь честно: я тебя недооценил. Умеешь постоять за себя.
– На этой ноте надо всплакнуть, – посоветовала Шани, – типа «папка не ждал, не гадал, а птенчик-то уже подрос и из гнезда ломится мир познавать».
– Отлично сказано! – включился в беседу Роксан. – И, между прочим, очень эффектно ломится. – Юноша жадно оглядел Аркашу. – Какая же ты худенькая, Зефиринка.
Аркаше стало неуютно. Захотелось вернуться в тепло огромной футболки Маккина. В ней она чувствовала некую защищенность – словно в объятиях большого добродушного мишки.
– Хрупкая, как стебелек цветочка, – умилялся Роксан.
– Ты слепой, Котяра? – раздраженно бросил Момо. – А раньше ты этого не заметил? Она же всего пару минут назад так и сверкала своим голым кожным покровом. Тощая и лохматая, как плод ночных игрищ швабры и веника.
«Так, значит, ты все-таки пялился на меня втихаря, Момо».
– Сам ты швабра, – обиделся за Аркашу Роксан.
– И веник, – вдохновившись образом, поддакнула Шани.
– Да, да, Кюнехелм, как спец по части «вынести с одного удара», будет совком для мусора, – Грегори прикрыл рот ладонью, пряча зевок, – а я буду половой тряпкой, ведь вы периодически вытираете ноги о мою нервную систему. Все, с позывными разобрались. Начинаем трудиться.
– А мне понравилось. – Роксан, без зазрения совести пропустивший мимо ушей команду от капитана, удрученно вздохнул. – Боюсь, этот эпизод будет долго проигрываться в моей памяти.
– Запросто признаешься, что будешь о Теньковской фантазировать? Она несовершеннолетняя, – хихикнув, напомнила Шани. – Так что, Линси, щас же закатай то, что успел выкатить.
– Это был не грязный намек! – возмутился дикий кот.
– Ну-ну, а помыслы наши чисты, и вообще мы все монахи.
– Блин, Шани, нежнее со мной. В прошлом году ты была такая душка, даже заглядывалась на меня. Но потом совсем озверела. И звереешь до сих пор!
– Капитошка, – Шани элегантно крутанула в руках зонтик, – подскажи, будь добр, куда мне ткнуть, чтобы у этого говорливого кошачьего тела активировался предохранитель? Может, в будущем предохранит его от перспективы трепки.
– Спроси у Шарора, – с равнодушием флегматика посоветовал Грегори. – Он с ним больше общается. Соседи по комнате как-никак. Пусть и подскажет.
– А Рошик на моей стороне! – восторжествовал Роксан. – Он меня любит. Правда, Рошик?
Момо помрачнел так, что любая грозовая тучка вмиг бы побелела от зависти.
– Как его сосед по комнате, вверяю вам и остальным страждущим неограниченную территорию в виде этого «говорливого кошачьего тела» для реализации своих самых «аж кровь стынет в жилах» идей. – Момо сегодня был прямо само великодушие. – Рекомендую тыкать по всем выпуклостям.
– Рошик!! – смертельно обиженный Роксан задергал руками, будто переевшая обезьянка, отмахивающаяся от бананов. – Что ж ты злой-то такой! Не отдавай им меня на растерзание! Я думал, мы друзья!
– А я думал, что тебе нечем думать.
– А я думал, что вы никогда ни черта не думаете. – Грегори, все-таки справившийся со своим апатичным состоянием, перешел в новую стадию закипания. – И о чудо! – оказался прав. Впрочем, как всегда.
Странно, но эти перебранки успокаивали. Аркаша слушала голоса, ироничные интонации, саркастичные замечания, наблюдала за потешными кривляньями. Даже с Колей ощущения были абсолютно другие. И, конечно, это отличалось от чувства опустошенности, охватывавшего ее всякий раз, когда она сидела в своей комнате в квартире тети Оли – тихая, как таракан. Одинокая, как птица с поврежденным крылом, которая нашла убежище на кусочке каменного выступа посреди бесконечных морских вод.
Перед ее глазами появилось прозрачное горлышко. Луми протягивал ей бутылку с водой.
– Спасибо. – Аркаша сделала глоток. – Хочешь мне что-то сказать?
– А должен? – Луми был до неприличия спокоен.
– Ну... разрешаю тебе меня пожалеть.
– А нужно?
– Я ведь жертва издевательств.
– А ты себя таковой считаешь?
– Как умело ты фехтуешь вопросами. – Аркаша сделала еще один нервный глоток.
– Но нет. Не считаю себя жертвой.
Брови снежного мальчика едва заметно дернулись.
– Что-то изменилось?
– Изменилось?
– Твой взгляд утром и взгляд сейчас, – Луми приблизил к ней свое лицо, – отличаются. Как будто... теперь ты знаешь, чего хочешь.
Аркаша посмотрела поверх его плеча на переругивающихся ребят. И на одном из них ее взгляд задержался намного дольше, чем ей самой хотелось.
– Может быть.
На плечо Луми с размаху опустилась рука.
– А ну-ка не цепляйся к ней, Распутный Снеговик! – Роксан принялся дергать снежного мальчика за футболку. – Смотри-ка, только расслабишься, и уже всякие снежноголовые клинья к Зефиринке подбивают!
– Ты это делаешь больше всех, – сухо заметил Луми, с равнодушием терпя тряску.
– Она мне очень нравится!
– Ты что, ребенок? – холодно осведомился юноша. – Только дети хватают без разбору все, что им нравится. У вещей невозможно спросить разрешения. Но Аркаша не вещь. Она сама за себя решает.
Роксан приоткрыл рот и так и остался стоять, видимо, вмиг растеряв весь словарный запас. Неожиданно на помощь обескураженному дикому коту пришел Момо:
– Твое философское хныканье никого не волнует, Снеговик. Если Шмакодявку что-то не устраивает, пусть сама скажет. И уж тогда я напомню ей, насколько она туповата.
– Как насчет того, чтобы я наглядно показала уровень моей тупости? – От волнения голос Аркаши звенел.
– Надо же, а Шмакодявка, оказывается, умеет говорить за себя, – притворно изумился Момо. – Интересно, что еще она может сделать?
– Учитывая то, что она сегодня учудила, я бы на твоем месте от ее угроз очканула, – хмыкнула Шани.
– И что же она учудит лично для меня? – Момо, ухмыляясь, уставился на Аркашу. – Неужто разденешься для меня?
– Она не станет делать это для тебя. – В глубину глаз Луми добавилась синева.
– Разве не ты сказал, что Шмакодявка сама за себя решает?
– О, самцы морских коньков решили помериться брюшками, – развеселилась Шани.
– Не-не, не обращайте на меня внимания, продолжайте сурово пускать пузырики друг на друга.
– У морских коньков потомство вынашивают самцы, – задумчиво пробормотала Аркаша.
Вся компания дружно уставилась на нее.
– Да что-то ассоциация в голове всплыла, – попыталась оправдаться Аркаша.
– Батюшки, народ, вы меня прям в краску вгоняете с утра пораньше. – Шани усмехнулась и принялась обмахиваться рукой. – Я тут вдруг поняла, что без тебя, психичка, здесь было до безумия скучно.
До ребят донесся почти деликатное поскрипывание входной двери. В зал, робко щурясь, заглянула Анис. На ней был желтый кардиган, надетый поверх футболки.
– Извините, я тут подругу ищу. – Девушка сильнее вцепилась в дверную ручку, будто веря, что в случае чего дверь окажется единственным спасителем. – Мне сказали, что она пошла в эту сторону.
– Здравствуй. Помню тебя. – Грегори постарался улыбнуться как можно приветливее. – Заходи.
– Не-е-ет, спасибо. – Анис испуганно прижалась к двери. – Я лучше тут подожду. Аркаш, вот ты где!
– Да, я тут.
Анис прижала пальцы к губам и громко прошипела:
– Давай на выход. О-о-очень осторо-о-ожненько. Думаю, они чуют страх.
– Думаю, они тебя слышат, – озадаченно откликнулась Аркаша, не понимая причины этой смехотворной попытки конспирации.
– Чуем. – Шани расплылась в улыбке, наблюдая за тем, как при одном взгляде на нее Анис начала пятиться.
– Анис! – Аркаша дернулась в сторону двери.
– Я снаружи подожду, – пролепетала испуганная девушка. – Ой.
Отступлению помешала внезапно нарисовавшаяся при входе фигура Джадина.
– Долго торчать здесь собираешься? – хмуро спросил нефилим.
Анис, побелев, издала что-то нечленораздельное, и Джадин, не дождавшись внятного ответа, решил ее проблему по-своему: прошел через проем, заставив Анис пропихнуться в дверь. Аркаша вспомнила, как совсем недавно он таким же образом протащил ее через весь зал Турнирного Дома как раз перед собранием первокурсников.
За спиной смертельно напуганной Анис, оказавшейся там, где она меньше всего хотела бы быть, появилась Шани.
– Так как там насчет страха? – сладким голосом полюбопытствовала она. От подола платья отделились черные точки – пауки поползли вниз по ее ногам.
У Анис округлились глаза. В следующее мгновение она протяжно взвизгнула и бросилась к Аркаше. То ли ужас придал ей резвости, то ли девушка-жабонька была изначально мастером по улепетыванию, потому что она, не переставая голосить, в одну секунду оказалась подле Аркаши и с грацией подпрыгивающего на батуте бегемота кинулась к ней на шею. Аркаша честно попыталась изобразить храброго рыцаря, спасающего прекрасную даму, и удержать ее на руках, однако вес «прекрасной дамы» тут же потянул ее вниз. Теньковская, охнув, плюхнулась на пол, а Анис придавила ее сверху. Не растерявшись, девушка-жабонька сгруппировалась и, так и оставшись сидеть на коленях Аркаши, обняла ее за шею, вжавшись носом в плечо.
– У-у-у, страшно!
– Анис. – Аркаша успокаивающе погладила девушку по спине.
– Что-о-о? – прохныкала бедняжка, в панике грозя раздавить своими объятиями Аркашину голову.
– Пауки болезненно реагируют на отказ в общении.
– Да-а-а? А може-е-ет, я-я-я с ними на расстоянии пообща-а-аюсь?
– Говорят, расстояние губит чувства, – меланхолично заметила Шани, явно впадая в романтическую прострацию.
– А вы все губите мои надежды на победу. – Грегори, сердито хмурясь, сложил перед собой руки. – Неужели нельзя быть серьезнее? Я уж и не помню, когда в последний раз у нас была нормальная тренировка.
– Капитан. – Аркаша прижала к своему плечу голову Анис, чтобы ее лохматая шевелюра не маячила перед глазами, мешая видеть реакцию Грегори. – У меня просьба.
– Говори.
– Я хочу еще раз попробовать попасть в команду.
– Ты о чем? – Анис задергалась в ее объятиях. – В чарбольную? – Она наклонилась к ее уху и зашептала, обдавая щеку горячим дыханием: – Помнишь, о чем я тебя предупреждала? Они же здесь все сумасшедшие фанатики. Они тебя травмируют. Нет, они... они... красивые очень... но черт, это того не стоит! Давай лучше уйдем! Знаешь ведь, что они с той первокурсницей сделали!
– Анис! – Аркаша поймала лицо девушки в плен своих ладоней. – Это я. По мне они шарахнули Стопроцентными.
Анис непонимающе заморгала.
– Но твой нос на месте.
– Хотелось бы на это надеяться.
– И ты не мумия.
– Уверена, быть мумией весьма проблематично.
– О ужас. Тем более валить надо отсюда!! Они же психи!
– Мы все еще слышим каждое слово, – деликатно кашлянув, напомнил Грегори.
– Прости-и-те... я... я ничего против вас не имею... честно.
– Ничего. Мы толстокожие. Переживем. Теньковская. – Староста помедлил с дальнейшим вопросом. – Мой слух меня не подвел? Правильно ли я расслышал?
– Третья попытка. – Аркаша кивнула. – С моей стороны эгоистично просить о подобном, но...
– Третья?.. – Анис, судя по виду, снова поплохело. – Так ты и правда в тот раз пыталась к ним попасть?
– Правда. Только вот безуспешно. – Аркаша аккуратно столкнула девушку-жабоньку со своих колен.
Встав перед Грегори, она вопросительно сдвинула брови.
– Это не кружок по вышиванию, Теньковская, – угрюмо заметил Грегори.
– Жаль, возможно, именно вышивание ваш конек, – вяло пошутила Шани, – а вовсе не чарбол.
– Я не приемлю истерики в каком бы то ни было виде, – продолжил Грегори. – Даю шанс, и это в последний раз. Не заставляй меня думать, что я потакаю какой-то глупой девичьей прихоти. У нас нет девушек, нет парней. Нет диких котов, нефилимов, демонов, магов, снежных людей. Есть только игроки. Игроки, которых я намерен превратить в команду. Веди себя как игрок, Теньковская, или проваливай.
– Эй, Кэп, ну не надо уж… – неуверенно вклинился Роксан.
– Поняла. – Аркаша серьезно кивнула. – Последний шанс?
– Последний.
– Спасибо.
«Но прежде, – Аркаша нашла взглядом цель, – мне кое-что понадобится».
Момо стоял чуть поодаль от остальных, и девушка порадовалась этому. Ей необходим был некоторый приват с ним.
– Я хочу в команду, – сообщила Аркаша, встав перед юношей, словно оловянный солдатик.
– Слышал, не глухой. Вот, значит, как решила. Только учти, если желаешь, чтобы с тобой и дальше любезничали, Шмакодявка, то это не ко мне. Выбери себе кого-нибудь другого. Попроси Котяру с тобой посюсюкаться. Или, может, – Момо сжал ее подбородок, – хочешь попросить своего снежного песика?
– Шарора! – Грегори, заподозрив неладное, погрозил демону кулаком. – Только попробуй опять мне драку затеять.
– Шутишь? – Момо отпустил Аркашу и презрительно фыркнул. – Тратить время на эту тощую мелочь?
Глубоко вдохнув в себя воздух помещения – рядом с Момо он был пропитан ароматом персиковых садов, – Аркаша выдала:
– Я хочу тебя!
Кожу опалил жар. Аркаша прижала ладонь к щеке, ожидая ощущения прикосновения к вспузырившейся от ожогов поверхности. Но кожа оставалась такой же гладкой.
Посмотрев на Момо, девушка оторопела. Глаза демона походили на пламя, сокрытое в глубинах угольков. А его зрачки, казалось, горели.
– Не представляешь, как вызывающе это прозвучало, – вкрадчиво сообщил он.
Какая странная улыбка. Аркаша готова была поклясться, что раньше никогда ее не видела. Из-под чуть приподнятой верхней губы юноши белели кончики зубов, маленькие тени застыли в уголках губ. Не ухмылка, нет, но что-то... сладкое. Улыбка бывает сладкой?
– Вызывающе? – пробормотала она, осознавая, что пялится на него, не моргая.
– Так мне понять буквально?
– Нет, я хочу… то, что ты предложил. Твои... твои дорогие услуги.
Аркаша оглянулась, ища Луми. Если бы не его нудные уговоры, она вряд ли вернулась бы в секцию.
– Когда просишь кого-то об услуге, опрометчиво думать о ком-то другом.
Аркаша вздрогнула, чувствуя, как пальцы Момо пробираются сквозь густоту ее волос. А затем его ладонь прижалась к ее голове. По коже разлилось тепло, и волосы окончательно высохли.
Теплая рука, приятные прикосновения и сладкий аромат превратили эти мимолетные манипуляции в нечто очень будоражащее. Аркашу даже посетила шаловливая мысль попросить Момо стать ее личным феном. Удобно и приятно! Если, конечно, ветер вдруг не переменится, и демону не вздумается оторвать ей шевелюру вместе со скальпом.
