Текст книги "Ловцы фортуны"
Автор книги: Каролин Терри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)
Вернувшись в свои апартаменты в отеле «Савой» с окнами, выходящими на Темзу, Тиффани еще раз обдумала разговор с Антоном Элленбергером и похвалила себя за то, что свои планы и соображения она удержала в секрете. Если Элленбергер тот человек, которому под силу одолеть Мэтью Брайта, его игре можно будет посодействовать. А пока достаточно понаблюдать за его действиями. До недавнего времени вражда между Кортами и Брайтами ее прямо не затрагивала, но при виде сэра Мэтью у Тиффани возникло предчувствие, что личное соперничество между ними неизбежно. Отсюда ясно следовало, что она должна действовать совместно с Элленбергером. А чью сторону примет Филип?
Тиффани взяла с письменного стола конверт, адресованный в Оксфорд, в колледж Баллиоль, и задумчиво повертела его в холеных пальцах. Воплощение в жизнь планов по подрыву могущества «Даймонд Компани» и Синдиката растянется, скорее всего, на долгие годы. За это время вполне может случиться так, что сэр Мэтью скончается или уйдет на покой, и Филип унаследует его бизнес. Хотя Филип и ненавидит отца, но вполне может стать на защиту интересов «Даймонд Компани». Но хватит ли у него сил и твердости для этой борьбы? Тиффани вспомнила, как быстро он пресытился греблей, и слегка нахмурилась. Складки на лбу делались все резче, пока она размышляла, как трудно предугадать поведение капризного, любящего развлечения Филипа в подобной ситуации. В его характере было нечто ненадежное, какой-то изъян, из-за чего совершенно невозможно было представить Филипа хладнокровно и уверенно руководящим семейным бизнесом. Он был не лишен интеллекта, но ему явно недоставало таких качеств, как честолюбие, целеустремленность и умение добиваться своего во что бы то ни стало. Тиффани без ложной скромности считала, что сама она обладает всем этим в избытке.
Ее пальцы выбили торопливую дробь на поверхности стола. Жизнь неожиданно показалась ей слишком сложной, а затеянное ею свидание с Филипом в Париже приобрело более серьезный аспект.
До сих пор Тиффани мало думала о браке вообще, а уж меньше всего о браке с Филипом. Он обладал незаурядной внешностью, с ним было весело, а то, что ее отец запретил всякие контакты между ними, лишь добавляло ему привлекательности в ее глазах. Она всегда была уверена, что из знакомых мужчин Филип нравится ей больше всех, но прошел уже год со времени их последней встречи. Сейчас она намеревалась взглянуть на их отношения с другой точки зрения. Безусловно, брак с Филипом мог бы привести к слиянию «Брайт Даймондс» и «Корт Даймондс», вызвав при этом ярость их отцов, и до основания потрясти рынок бриллиантов. Она была уверена, что смогла бы манипулировать Филипом, ведь она сильнее его – и изменить ситуацию в нужную ей сторону. При этом она тоже действовала бы изнутри, хотя и не таким образом, как планировал Элленбергер! Возможно, Элленбергер даже не понадобится… мысли Тиффани устремились дальше, и ей пришлось приложить усилия, чтобы привести их в порядок. Слишком рано об этом думать, она еще плохо знает Филипа, ей надо разработать более тщательную стратегию… но встреча во Франции определенно открывает немалые возможности.
При этом Тиффани даже не приходило в голову, что Филип может отвергнуть сотрудничество, отказавшись от брака с ней или на ее пути к цели могут возникнуть еще какие-то препятствия. И в равной степени она не осознавала, что строит точно такие же планы в отношении Филипа, какие Рэндольф вынашивал в отношении ее самой – планы, которые у нее вызывали яростный протест.
Но пока основное внимание Тиффани занимали проблемы дня сегодняшнего. Она уселась за стол и своим размашистым твердым почерком набросала короткую записку. Вызвав коридорного, она вручила ему записку с указанием передать из рук в руки, а письмо в Оксфорд распорядилась отнести на почту. Затем она вызвала горничную и потратила по крайней мере вдвое больше времени, чем обычно, одеваясь к обеду. Наконец волосы Тиффани были причесаны и уложены так, что она осталась довольна. На ней было шелковое платье цвета примулы и лучшие бриллианты. Она выглядела великолепно, но вот придет ли он? Против воли, Тиффани без устали мерила шагами гостиную и сердито убеждала себя выбросить из головы все волнения. Не так уж важно для нее, придет он или нет, ведь это будет чисто деловая встреча. Повернувшись к огромному зеркалу на стене, Тиффани увидела в нем себя в сверкании надетых бриллиантов. И вдруг перед ее мысленным взором возникла его высокая элегантная фигура, она вспомнила суровость его худого лица и насмешливый взгляд серых глаз.
– Идиотка, – громко сказала она, – ты же напоминаешь рождественскую елку!
Она бросилась в спальню, где без помощи горничной стянула с себя желтое платье и вытащила из шкафа другое. Черный цвет, как утверждал Джон Корт, совершенно не подходил для юной незамужней барышни, но Тиффани поняла, что сегодня необходимо именно это. Платье с широкой юбкой и низким вырезом на груди было сшито из совершенно черного гладкого атласа. Сочетание блестящей ткани с ее иссиня-черными волосами было очень эффектно. Сняв чересчур роскошное ожерелье, она заменила его на простую подвеску с одним большим камнем, но в ушах оставила сияющий каскад бриллиантов. Потом надела другие туфли и прошлась по комнате, бросая на себя взгляды в зеркало. Да, черное лучше, гораздо лучше – но придет ли он? «Пожалуй, – расстроено подумала она, – записка была слишком сухой и краткой. Он мог счесть ее вызывающе невежливой».
Ей стоило немалых усилий скрыть свое облегчение и радость, когда Рэйф Деверилл все же появился в дверях. Не показывая переполняющих ее чувств, Тиффани величественно двинулась навстречу гостю и протянула ему руку как истинно великосветская дама. Он изящно склонился к ее руке, но во взгляде его серых глаз по-прежнему была холодная ирония, хотя Тиффани заметила в них и знакомую искорку восхищения ее внешностью. Прикосновение его руки было необыкновенно приятно; легкое и уверенное, ладонь гладкая и твердая. Она была немного разочарована, что он не задержал ее руку в своей дольше, чем это было принято. Что он думает о ней, неожиданно спросила она себя, что он думает на самом деле?
– Хотите что-нибудь выпить, капитан?
– Благодарю, виски.
Увидев, как Тиффани решительным жестом протянула руку к стоявшему на столе графинчику, Рэйф только сейчас с изумлением обнаружил, что они одни в комнате.
– Вы всегда прислуживаете своим гостям?
– Только в случаях, когда присутствие слуг может оказаться нежелательным, – смело ответила она.
– Если бы такие слова прозвучали из уст любой другой девушки, их расценили бы как проявление недостаточной воспитанности; Однако когда дело касается вас, полагаю, их следует считать «обезоруживающей откровенностью»?
– Когда дело касается меня, нет необходимости считать что-либо. Я…:
– …Тиффани Корт, – закончил он с иронической усмешкой. – Как же, я все прекрасно помню. Ведь Тиффани Корт выше всех правил и ограничений, которые жизнь налагает на нас, простых смертных, не так ли?
Она с вызовом взглянула на собеседника, ее задели нотки осуждения, прозвучавшие в его голосе.
– Да, можете считать именно так. И, между прочим, я решила сегодня отобедать с вами в номере. Здесь уютнее.
– Конечно, – мягко согласился он. – Очевидно, ваша оригинальность заходит столь далеко, что граничит с вопиющим пренебрежением своей репутацией. Что касается меня, то я не уверен, что смогу разделить ваше отношение к светским условностям. К слову говоря, в «Савое» прекрасный ресторан с видом на город…
– Может быть, вы беспокоитесь о своей репутации?
Он откинул назад голову и громко расхохотался. Впервые за время их разговора Тиффани удостоилась наблюдать его в хорошем настроении.
– Наоборот, известие о подобном свидании лишь усилит мою популярность и подтвердит то, что люди всегда обо мне думали.
Она не сразу решила, как реагировать на его слова. В них чувствовалось понимание обоснованности такого рода суждения и скрытая горечь, замаскированная насмешкой.
– И все же мы будем обедать здесь, – объявила она после некоторой паузы. – Никто об этом не узнает, если вы сами не расскажете. Конечно, и я не собираюсь сообщать о нашей встрече всем и каждому.
– А служащие отеля? Вы думаете, они тоже будут держать язык за зубами?
– Конечно. Я достаточно щедра к ним.
Рэйф, улыбнувшись, развел руками, показывая, что сдается. С начала их встречи ее удивительная красота и ум, который чувствовался в каждой ее острой реплике и сиял в обманчивом блеске ее глаз, все сильнее и сильнее действовали на него. Тиффани Корт напоминала бриллиант, роковое сочетание красоты и зла. Она была средоточением всего, что Рэйф презирал, и все же обладала магической привлекательностью. Ее волшебная загадочная красота околдовывала настолько, что заставляла любого мужчину забыть обо всем. Так же завораживало людей ослепительное бело-голубое сияние бриллианта. Однако Рэйф Деверилл оставался настороже. У него сохранилось стойкое предубеждение против этой девушки, и он не собирался становиться ее очередной жертвой. Но ему было любопытно, зачем она его пригласила. В записке было сказано – деловое предложение. Но первым начинать этот разговор он не хотел, к тому же было невежливо упоминать о делах до конца обеда.
– Долго ли вы пробудете в Лондоне? – спросил Рэйф, когда они приступили к рыбе.
– Через день я уезжаю в Амстердам, – ответила она. – А перед возвращением в Нью-Йорк ненадолго загляну в Париж.
– А в Оксфорд вы не собираетесь?
– Тиффани чуть было не поперхнулась камбалой и была вынуждена торопливо отхлебнуть шампанского, чтобы протолкнуть застрявший в горле кусок. Затем, закашлявшись, покачала головой.
– Филип будет разочарован, – язвительно заметил Рэйф, с интересом наблюдая за ее реакцией.
– Филип?! О ком вы?
– Да бросьте, вы же не могли забыть такого красивого и обаятельного молодого человека. Во время гонок вы интересовались им куда больше, чем соревнованиями.
– Ах, этот Филип! Но ведь мы с ним едва знакомы… хотя он, как сын бриллиантового магната, конечно, представляет интерес.
Тиффани помолчала, вспоминая, что на берегу реки Рэйф находился в обществе родственников Филипа.
– А что вы знаете о семье Брайтов? – спросила она.
– Не больше, чем другие, лишь то, что известно официально.
– Расскажите о них, – потребовала Тиффани. Рэйф задумчиво посмотрел на нее. – Пожалуйста, – торопливо добавила она с самой очаровательней улыбкой.
– Многие говорят, что история жизни Мэтью Брайта напоминает легенду о бедном оборвыше, ставшем богачом, – начал Рэйф. – Но это не совсем так. Хотя в начале своей карьеры Брайт действительно был беден. Тут сработала наша система первородства: дед Мэтью имел графский титул, но сам Мэтью был младшим сыном младшего сына и, конечно, никаких денег в наследство получить не мог. Затем случился какой-то скандал с дочерью некоего герцога, который счел Мэтью недостойным ее руки, и Мэтью, отправился на поиски сокровищ.
– И встретил моего отца.
– Совершенно верно. Сотрудничая, Корт и Брайт создали себе огромные состояния. Но самое замечательное заключалась в том, что Мэтью, вернувшись домой, женился на младшей дочери того самого герцога – и вряд ли хоть кто-нибудь из присутствовавших забудет эту свадьбу и бриллианты, которые Мэтью преподнес леди Энн.
Глаза Тиффани сияли. Какой великолепный финал! Удивительный человек этот Мэтью Брайт! Однако пора вернуться к делам.
– Сотрудничество Корта и Брайта… – медленно повторила она. – Уж очень неравное это было сотрудничество, если оно оставило «Брайт Даймондс» 30 процентов акций в «Даймонд Компани», в то время как я имею всего 15 процентов! Они из-за чего-то поссорились… и мой отец вернулся домой, оставив Мэтью все поле деятельности.
Ее губы презрительно скривились. Порицая отца за слабость, Тиффани была уверена, что уж она-то ни за что бы не отступила – оказавшись в подобной ситуации, она сохранила бы свои позиции, заставив бежать соперника.
– Вы не знаете, из-за чего они поссорились? – спросила Тиффани.
Рэйф покачал головой.
– Мне неприятно говорить это вам, но имя Джона Корта неизвестно в Лондоне.
– Когда-нибудь Лондон узнает мое имя!
– Без сомнения, – согласился Рэйф. – Будем надеяться, что обстоятельства, которые приведут вас к известности, не будут слишком печальными.
За этими словами последовала пауза, во время которой Тиффани старалась подавить вспышку раздражения, вызванную его очередным уколом. Наконец, ей это удалось.
– Мэтью Брайт вернулся в Лондон уже после создания «Даймонд Компани»?
– Да, и в девяностые годы он стал очень могущественным бриллиантовым магнатом. После смерти первой жены он имел связь с принцессой из одной экзотической страны, но в конце концов женился на гувернантке дочери.
– О нет, он не должен был так поступать!
– Почему же?
– Это слишком сентиментально. Слишком… слишком обыденно, слишком предсказуемо и… ну, вы понимаете, слишком сусально, словно подарок в яркой обертке, перевязанный розовой ленточкой.
– Вам не нравятся счастливые концы?
Она поколебалась.
– Да нет, но это скучный конец. Лучше бы он остался с принцессой.
Упоминание о принцессе навело ее на мысли о матери, и она чуть было не принялась расспрашивать Рэйфа, не знал ли он женщину по имени Алида. Но воспоминание о скепсисе, с которым Филип отнесся к этой истории, остановило Тиффани.
– А что вы знаете о матери Филипа?
Рэйф отметил, что она сказала «мать Филипа», а не «леди Энн» или «жена сэра Мэтью». Видимо, Тиффани знакома с этим молодым человеком гораздо ближе, чем хочет показать. Описав внешность Энн, он добавил:
– Она была нежной и слабой, совсем не похожей на своих сестер… или на племянницу, – последнее было сказано как бы про себя.
– Джулию?
– Откуда вы знаете о Джулии? – он был скорее удивлен, чем растерян.
Но Тиффани лишь улыбнулась и покачала головой, не желая повторять сплетни леди Нетертон. Со стола убрали и они вновь остались вдвоем. Рэйф поигрывал бокалом бренди. Красивые у него руки, решила Тиффани, немного разомлевшая от еды и вина.
Она вспомнила свои ощущения при его кратком прикосновении к ней, когда он целовал ей руку. Тиффани внимательно наблюдала за движениями его длинных пальцев, представляя, как они скользят по ее коже, ласкают ее, не пропуская ни одного изгиба ее тела, ни одного сантиметра… Что-то в ее животе сжалось в тугой узел. Тиффани торопливо встала.
– Возьмите сигару. Мне нравится табачный дым.
– Благодарю.
Он поставил бокал и взял из предложенной ею коробки сигару. К ее разочарованию, при этом он не коснулся ее руки.
– Вы и правда не возражаете против курения?
– Я часто думаю, не попробовать ли мне самой, – она поставила коробку на стол и, вынув из ведерка со льдом бутылку, наполнила свой бокал шампанским.
– Я бы не советовал, но у меня такое чувство, что вы все равно сделаете по-своему.
Подчеркнуто независимое поведение Тиффани зачастую вызывало у Рэйфа восхищение и в то же время слегка раздражало; слишком уж далеко она в нем заходила. Если ей хочется шампанского, он предпочел бы налить ей сам. В ее манерах и поступках было нечто оскорбительное для мужчины. Тиффани была из тех женщин, что способны относиться к представителям противоположного пола как к никчемным, беспомощным существам. Однако видя перед собой ее великолепную фигуру в облегающем черном платье, ощущая призывный взгляд ее чудесных глаз, Рэйф временами чувствовал, что теряет голову.
– Итак, чем вы были заняты последнее время, капитан? Как вы проводите свои дни, если, конечно, не считать занятий любовью с леди Джулией?
«Вот стерва!», чуть не вырвалось у Рэйфа, но он моментально прикусил язык. Имея дело с Тиффани, невозможно было предугадать, что она скажет или сделает в следующий момент. Немного поразмыслив, он нашел этому объяснение: Тиффани Корт была непредсказуема, потому что обладала внешностью красивой женщины при уме и манерах, подобающих мужчине.
– Я человек праздный, – равнодушно ответил он. – Как вы справедливо предположили, я много времени провожу в постели.
– А как вы зарабатываете на жизнь?
– Никак. Я имею скромную, но, учитывая мои ограниченные потребности, достаточную ренту. И какое, черт побери, это имеет значение?
Тиффани пропустила вопрос мимо ушей.
– Вы типичный английский джентльмен, так что ваш доход, без всякого сомнения, имеет отношение к земельной собственности. И каковы ваши перспективы, капитан? Загородный дом, ферма, арендаторы и ежегодные светские сезоны в Лондоне?
Он молча стиснул зубы с такой силой, что его лицо побледнело.
– Может быть, у вас есть желание посвятить себя какой-нибудь великой цели? – мягко спросила она.
– Нет, хотя мог бы, если бы меня не старались так энергично к этой цели направить, – Рэйф отвечал рассеянно, потому что воспоминание о Джулии, наложившись на энергичные манеры Тиффани, помогло ему совершить открытие. В Ньюпорте Тиффани кого-то ему очень напоминала и теперь он понял кого: Джулию. Удивительное сходство обнаруживалось в их резких манерах, в наклонах головы.
– Если помните, в записке говорилось, что у меня есть к вам предложение, – Тиффани кратко изложила свой план по новой огранке старинных драгоценностей.
Рэйф слушал вежливо, но с заметным недоумением:
– Замечательно, моя дорогая! Я уверен, ваш план будет иметь успех и увеличит ваше и без того огромное состояние. Но я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.
– Я могу присматривать за американской стороной предприятия, но мне нужен кто-нибудь в качестве моего представителя в Англии – в частности, для приобретения старинных украшений. Я буду выплачивать вам определенную сумму плюс проценты от прибыли.
– Представитель… проценты… мне? – Рэйф был ошеломлен.
– О Боже, неужели я так шокировала вас, капитан? Значит, ваше благородное происхождение не позволяет вам пачкать руки о презренный металл? Вы предпочитаете иметь дело с товаром, полученным через третьи руки, при посредничестве управляющего или дворецкого?
Именно так Рэйф всегда и поступал, но он был способен признать, что в ее глазах выглядит глупым снобом. Он встал и поклонился.
– Покорно прошу меня простить, мисс Корт. Я как-то не сообразил, что все, что подходит вам, должно подходить и мне.
– Бриллианты это не торговля, капитан Деверилл. Имея дело с бриллиантами, становишься причастным к удивительному и прекрасному миру, который, как хорошо обработанный камень, блистает множеством граней – восторг, сила, романтика, богатство далеких земель и красота, созданная другими народами и цивилизациями.
Рэйфу не было дела до подобных аргументов, но ее искренность подкупала. Она тем временем продолжала:
– Вам не нравится это предложение, вы даже сочли его оскорбительным. Но в вас есть все необходимое для такой работы. К тому же, вы занимались торговыми операциями тогда, на своей ужасной яхте в Карибском море, и делали это ради денег.
– Это совсем другое дело.
– Чем же оно отличается от того, что предлагаю я? Тем, что вы были далеко от дома, где никто бы вас не узнал?
Тиффани поднялась, подошла вплотную к нему и доверительно коснулась его руки.
– Что я должна сделать, чтобы вы согласились? – мягко спросила она.
Рэйф смотрел на ее прекрасное лицо, ее нежно приоткрытые розовые губы, ослепительную кожу и высокую грудь, и видел приглашение в удивительных фиалковых глазах. Он отступил назад, убрав руки за спину.
– Вам не следует в одиночестве принимать мужчин в своей комнате и задавать им такие вопросы. Когда-нибудь один из них может воспользоваться вашей кажущейся… готовностью.
– Может быть, именно поэтому я вас и пригласила, – быстро ответила Тиффани и ее вдруг охватил испуг от сознания того, что это, должно быть, правда.
А Рэйф снова видел в ней только испорченную девчонку, которая затеяла игру, значения которой не понимает, а о возможных последствиях не имеет представления. И он снова разозлился.
– Бог мой, да тебя следует проучить! – грубо сказал он и, притянув ее к себе, впился в ее рот губами.
Он хотел напугать Тиффани, заставить ее биться в его объятиях, кричать, сопротивляться изо всех сил. Но ничего этого Тиффани Корт не сделала. Она обвила его шею руками и ответила на поцелуй жарко и жадно. И короткий, жестокий, но полезный урок, который он намеревался дать ей, обернулся долгими объятиями, в которых они, изнывая от желания, не осознавали уже ничего, кроме своей плоти, губ, языков… Наконец они опомнились и, дрожа от взаимной страсти, отпрянули друг от друга.
– Мое предложение остается в силе, капитан, – переведя дух наконец произнесла Тиффани.
Он чуть было не спросил «какое именно?», но промолчал, потому что отныне уже не считал себя неуязвимым перед ее чарами. По крайней мере, решил он, теперь понятно, почему Тиффани путешествует в одиночку – она не нуждается в защите, это других необходимо оберегать от нее!
– Премного благодарен, – церемонно ответил он, – но мне это вряд ли подойдет.
– У вас будет время подумать. Не забывайте, что это может быть выгодно не только мне, но и вам, – ответила она, уже полностью овладев собой. Это произошло автоматически, как только разговор вернулся к бизнесу.
– Моя беда, мисс Корт, заключается в том, что каждый раз, когда я пытаюсь воспринимать вас как добрую фею, вы тут же превращаетесь в злую ведьму.
Он взял ее руку и поднес к губам.
– Благодарю вас за замечательный обед и за еще более интересный вечер, – и Рэйф вышел из комнаты.
Тиффани не двинулась с места, глаза ее расширились от негодования. Обида и усталость переполняли ее, она напоминала выдохшееся шампанское. Опять! Уже второй раз этот невыносимый человек встал и ушел от нее! Чувство поражения было прямо-таки удушающим. Чего же она в действительности от него ждала? Ничего, гордо ответила она сама себе, абсолютно ничего. Она на самом деле ничего от него не хочет. Просто он подходящий человек, который мог бы приобрести для нее у древних матрон парочку старинных украшений. Только и всего. Но в глубине души она знала, что не смогла бы противиться ему, и была немного рада, что он ушел, потому что по-прежнему боялась беременности. Но злость оттого, что он не попытался ее соблазнить, была куда сильнее радости.
Рэйф вернулся в дом Эмблсайдов на Беркли-сквер. Он крайне редко возвращался домой так рано, и его мать не преминула перехватить его в холле. Неохотно он последовал за ней в гостиную, налил, исполняя скучные сыновние обязанности, два бокала вина, и уселся в ожидании неминуемой лекции.
Для Шарлотты Эмблсайд Рэйф был воплощением того, каким каждая мать хочет видеть своего сына – высокий, красивый, умный, идеальный джентльмен и, что еще важнее, добр по отношению к матери. Им все восхищались, и Шарлотта привыкла принимать поздравления по поводу сына или – такое тоже бывало – сталкиваться с завистью к ее удаче. Но так продолжалось до тех пор, пока Рэйф носил кавалерийскую форму. Теперь же комплименты сменились слухами, причем самыми злобными. Расстроенная отказом Рэйфа объяснить свой уход из армии, Шарлотта направила свою печаль в русло ревности по отношению к Джулии Фортескью, на которую и свалила вину за его отступление с прямого и ясного пути. Это было ужасно несправедливо по отношению к Джулии, которая, хоть и старалась изо всех сил удержать Рэйфа в своей постели, развила бурную деятельность, пытаясь вернуть его на стезю общественного служения. Однако Шарлотта хотела быть единственной женщиной в жизни Рэйфа. Бывали минуты, когда она с ужасом думала о его возможной женитьбе, которая отодвинет мать на задний план! Но потом она рассудила, что жена быстрее, чем мать сумеет образумить Рэйфа. К тому же, невесту Шарлотта намеревалась выбрать сама. Она прочесала всю страну в поисках подходящей девушки, не переставая сожалеть, что Миранда Брайт не может быть в числе соискательниц. Девочка была слишком юной, хотя, конечно, разница в возрасте не была непреодолимым препятствиям. К тому же Миранда глухая, а по мнению Шарлотты, только самая лучшая девушка была достойна ее любимого сына.
– В субботу мы даем обед, объявила она. – И я буду очень благодарна, если ты будешь на нем присутствовать.
– Хорошо.
О Господи, еще одна предполагаемая невеста!
– На обеде будет мисс Палмер.
– Вот как, – он не смог скрыть сарказм. – И кто такая эта мисс Палмер?
– Но, Рэйф, за последние недели я не раз говорила о ней. Как бы я хотела, чтобы ты прислушивался к моим словам! Она богатая наследница, сирота и живет в семье своего дяди. Он ее опекун. Ее наследство включает в себя городской дом и замечательное поместье в десяти милях от Эмблсайда – ты будешь поблизости от нас и…
– … и ты желаешь, чтобы я нашел путь к ее сердцу и состоянию. За обедом ты усадишь меня рядом с ней, присутствующие, прекрасно понимая твои намерения, начнут украдкой переглядываться… В общем, все это будет происходить с тем же изяществом и деликатностью, с которой жеребец покрывает кобылу.
– Рэйф!
– Но принцип один и тот же, мама, так что не надо смотреть на меня с таким возмущением. А не вызвано ли возобновление кампании тем фактом, что мой брат и его жена производят на свет одних девочек? Но ведь будущая леди Эмблсайд опять беременна, так что будущее нашего родового имени может и не зависеть от меня и моего гипотетического наследника.
– Рэйф, я хочу, чтобы ты обещал мне…
– Я приду на твой прием, мама, – ответил он, вставая, – и буду вежлив с мисс Палмер. Но я не могу дать никаких обещаний.
Его холодность словно нож терзала сердце бедной Шарлотты, боль лишила ее последней способности защищаться и вынудила признать, что она любит Рэйфа больше других своих детей… и, конечно, больше, чем мужа. Ей казалось, что с некоторых пор между ними выросла невидимая стена, которая отдалила ее от сына и нарушила их былую близость. Отчаяние и тщетная надежда, что звук ее голоса поколеблет невидимую преграду, продиктовало ей гневный ответ.
– Если ты вскоре не женишься, ты обязательно попадешь в серьезную неприятность из-за женщины, – выкрикнула она. – Я уверена, что Джулия Фортескью может быть очень опасна, если ее сильно разозлить. А я не сомневаюсь, что за тобой охотится множество других подобных ей женщин. Предупреждаю, если ты обрушишь на наши головы скандал, не ищи у меня утешения!
– Ни при каких обстоятельствах, мама, я не заставлю тебя разрываться между мной и преданностью семье и долгу, – он вышел из комнаты, а Шарлотта залилась слезами. Эта сцена расстроила ее куда сильнее, чем, бывало, любовные огорчения.
Наверху Рэйф рухнул одетым на кровать, сложил руки на затылке и уставился в потолок. Ему следовало бы чувствовать раскаяние из-за того, что он обидел мать, но он оставался бесстрастен. Точно так же он уже давно был не в силах получить удовольствие хоть от чего-либо. Его охватила печаль, хандра. Его бесцельная жизнь была тоскливой и мучительной, и не было сил, чтобы что-то изменить. Но сегодня, в обществе Тиффани Корт, он испытал несколько приятных минут. Он вспомнил данное ею описание его предполагаемого будущего: дом в сельской местности, фермы, арендаторы и ежегодные сезоны в городе. Была ли она права? Неужели это все, что он может дать мисс Палмер и ее бесчисленным потомкам? Неожиданно Рэйф ощутил зависть к старшему брату, который вел жизнь, полную достатка и удовольствий. Должно быть, гораздо легче быть старшим сыном, наследником, чье будущее известно, а финансовое состояние надежно. Младшие сыновья обладают большей свободой выбора, но ирония судьбы в том и заключается, что на самом деле выбор этот весьма ограничен.
Счастливчик Мэтью, вновь подумал Рэйф, алмазы разрешили все его проблемы, но увы, времена новых крупных открытий миновали. К тому же Рэйф сильно сомневался в своей способности использовать людей и обстоятельства для достижения успеха так, как это делал Мэтью.
Неожиданно Рэйфа охватила тоска по «Корсар» у» и свободной, вольной жизни на море. Ему надо было бы продать яхту; хотя у него и не было долгов, его доходы почти не превышали расходы, а «Корсар» стоил ему немалых затрат. Лишь на прошлой неделе он получил письмо от сержанта с просьбой денег на новые паруса. Да, яхту следует продать, но он не в силах заставить себя сделать это. И он не знал, что тому виной: упрямство, глупость или нелепая чувствительность. «Корсар» был калиткой ведущей к свободе, и ее следовало всегда держать открытой.
Рэйф поднялся и подошел к окну. Может быть, ему стоит подумать о женитьбе. Возможно, его жизнь приобретет смысл, когда в ней появятся обязанности и ответственность. В этом случае придется всерьез рассмотреть достоинства мисс Палмер.
Но он может заняться и старыми драгоценностями – хотя будь он проклят, если примет за это деньги, – ведь это даст ему возможность вновь встретиться с Тиффани Корт.
Глава девятая
Тиффани провела несколько дней в Амстердаме, в ювелирной мастерской Ашеров, обсуждая размеры и форму драгоценностей, подходящих для ее проекта. Она выслушивала советы и открыла для себя много нового в области обработки алмазов. Она испытывала огромное уважение к этим гранильщикам, потому что именно здесь, в Нидерландах, мастера пятнадцатого века освоили геометрическую огранку камней, которая полностью выявляет в бриллианте его красоту и сияние.
Затем она отправилась в Париж. Мысли о встрече с Филипом вызывали в ней непонятное напряжение, и почему-то вдруг ее стало тревожить, не пострадали ли их отношения за время длительной разлуки.
Она решила встретиться с ним в фойе отеля, прекрасно зная, что при публичной встрече легче будет скрыть любое напряжение или неловкость, если что-то между ними пойдет не так. Но никакой неловкости не было. Филип был таким же красивым, обаятельным и дружелюбным, как и раньше. Тиффани даже решила, что ощущение уюта, которое она испытывала в его обществе, стало еще ощутимее после встречи с Рэйфом Девериллом, оставившей неприятный осадок. В тот миг, когда она взглянула в смеющееся лицо Филипа, все воспоминания о бизнесе, кузене, отце и отвратительных английских джентльменах исчезли. На сердце у нее стало легко, она была счастлива, а мир наполнился солнцем, радостью и красотой.
– Я так рада, что ты пришел, – заявила она и взяла его за руку, собираясь предложить побродить вместе по Парижу. Ей стало ясно, несмотря на все свои сомнения, подсознательно она всегда была уверена, что он приедет. – Трудно было вырваться?
– Не так трудно, как я полагал. Слава Богу, экзамены позади, а чтобы уломать отца, я проявил интерес к семейному бизнесу. Странно даже, он почти напоминал человека. Если бы я не знал его слишком хорошо, я мог бы подумать, что он обрадовался.
