Текст книги "Каждое лето после (ЛП)"

Автор книги: Карли Форчун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Его взгляд метнулся к моему рту, а затем он прочищает горло.

С минуту мы сидим в неловком молчании.

– Итак, как у тебя дела, Перси? – спрашивает он, и я беспомощно поднимаю руки.

– Я не знаю, с чего начать, – нервно смеюсь я.

Как вообще начать после того, как прошло столько времени?

– Как насчет трех обновлений? – он толкает меня локтем, его глаза сверкают.

Это была игра, в которую мы привыкли играть. Мы надолго расставались, и всякий раз, когда мы снова встречались, мы рассказывали друг другу наши три самые важные новости в быстром темпе. У меня есть для тебя новый черновик моего рассказа. Я тренируюсь на дистанции четыреста метров вольным стилем. Я получила четверку на экзамене по алгебре. Я снова смеюсь, но в горле у меня пересохло.

– Ммм… – прищуриваюсь, глядя на воду.

Прошло уже больше десяти лет, но так ли уж много всего произошло на самом деле?

– Я все еще живу в Торонто, – начинаю я, откусывая кусочек мороженого, чтобы оттянуть время. – С мамой и папой всё хорошо – они путешествуют по Европе. И я журналист, на самом деле редактор – я работаю в Shelter, журнале о дизайне.

– Журналист, да? – говорит он с улыбкой. – Это здорово, Перси. Я счастлив за тебя. Я рад, что ты пишешь.

Я не поправляю его. Моя работа включает в себя мало текста, в основном заголовки и отдельные статьи. Быть редактором – значит указывать другим людям, что писать.

– А как насчет тебя? – спрашиваю я, возвращая свое внимание к воде перед нами – вид Сэма, сидящего рядом со мной, слишком раздражает. Я нашла его в социальных сетях много лет назад, на его аватарке был снимок озера, но так и не решилась добавить его в друзья.

– Во-первых, я теперь врач.

– Вау. Это… это невероятно, Сэм, – говорю я. – Не то чтобы я удивлена.

– Предсказуемо, не так ли? И, во-вторых, я специализировался в кардиологии. Еще один шок.

Он вовсе не хвастается. Во всяком случае, он звучит немного смущенно.

– Именно там, где ты хотел быть.

Я рада за него – это то, к чему он всегда стремился. Но почему-то мне также больно от того, что его жизнь продолжилась без меня, как и планировалась. Я прошла свой первый год обучения в университете как в тумане, с трудом справляясь с уроками творческого письма, не в состоянии сосредоточиться ни на чем, не говоря уже о развитии характера. В конце концов один профессор предложил мне попробовать себя в журналистике. Правила репортажа и структура истории были понятны мне, давали мне отдушину, которая не казалась такой личной, такой связанной с Сэмом. Я отказалась от своей мечты стать писательницей, но в конце концов поставила перед собой новые цели. Есть предположение, что, когда придет время для нового главного редактора в Shelter, я буду первой в списке. Я создала для себя другой путь, тот, который мне нравится, но мне больно от того, что Сэму удалось следовать своему первоначальному пути.

– И в-третьих, – говорит он, – я здесь живу. В Баррис-Бей.

Я дёргаю голову назад, и он тихо смеется. Сэм был так же полон решимости покинуть Баррис-Бей, как и стать врачом. Я предполагала, что после того, как он уедет учиться, он никогда не вернется.

С того момента, как мы были вместе-вместе, я мечтала о том, какой будет наша жизнь, когда мы наконец будем жить в одном месте. Я представляла себе, как перееду туда, где он проходил стажировку после моего окончания. Я бы писала художественную литературу и обслуживала столики, пока наши доходы не стали бы стабильными. Мы бы возвращались в Баррис-Бей всякий раз, когда могли, деля свое время между городом и округом.

– Я остался в Кингстоне на стажировку, – объясняет он, словно читая мои мысли.

Сэм учился в медицинской школе Королевского университета в Кингстоне, одной из лучших школ во всей стране. Кингстон был далеко не так велик, как Торонто, но он располагался на озере Онтарио. Сэму суждено было находиться рядом с водой.

– Но я был здесь в течение последнего года, чтобы помогать маме. До этого она болела целый год. Сначала мы надеялись… – он смотрит на воду.

– Мне жаль, – шепчу я, и мы сидим тихо несколько минут, доедая наши рожки и наблюдая, как кто-то ловит рыбу с городского причала.

– Через некоторое время стало казаться, что лучше уже не станет, – говорит он, продолжая с того места, на котором остановился. – Я ездил туда и обратно между этим местом и Кингстоном, но мне хотелось вернуться домой. Ну знаешь, ходить на процедуры и на все приемы. Помогать по дому и в ресторане. Этого было слишком много для неё, даже когда она была здорова. Таверна всегда предназначалась для неё и папы.

Мысль о том, что Сэм был здесь в течение прошлого года, жил в том доме на Дороге Голых Скал, без моего ведома, без моей помощи, кажется монументально неправильной. Я на мгновение накрываю его руку своей и сжимаю, прежде чем вернуть её к себе на колени. Он отслеживает это движение.

– Что насчет твоей работы? – спрашиваю я хриплым голосом.

– Я работал здесь в больнице. Несколько смен в неделю, – он снова звучит усталым.

– Твоя мама, должно быть, очень была рада твоему возвращению, – говорю я, пытаясь звучать оптимистично, а не также разбито, как я себя чувствую. – Она знала, что ты не хочешь здесь оставаться.

– Всё не так уж и плохо, – говорит Сэм так, звуча искренне, и во второй раз за вечер у меня отвисает челюсть. – Я серьёзно, – обещает он с легкой усмешкой. – Знаю, в детстве я ворчал на Баррис-Бей, но я очень скучал по нему, когда был в университете. Мне повезло, что у меня есть это, – говорит он, кивая на воду.

– Кто ты и что ты сделал с Сэмом Флореком? – я шучу. – Но нет, это здорово. Это так замечательно, что ты приехал помочь своей маме. И что тебе здесь не плохо. Я так скучала по этому месту. Каждое лето в городе у меня начинается хижинная лихорадка. Весь этот бетон – он такой горячий и зудящий. Я бы сделала всё, что угодно, лишь бы прыгнуть в озеро.

Он изучает меня, на его лице появляется серьезное выражение.

– Что ж, нам нужно будет сделать так, чтобы это произошло.

Я слегка улыбаюсь ему, затем смотрю на залив. Если бы всё сложилось по-другому, жила ли бы я здесь весь прошлый год? Составила ли бы компанию Сью на её приемах? Помогала ли бы с Таверной? Стала ли бы я продолжать писать? Я бы хотела этого. Я бы хотела всего этого. Потеря снова сдавливает мои легкие, и я должна сосредоточиться на своем дыхании. Не глядя, я чувствую внимание Сэма на своем лице.

– Не могу поверить, что ты был здесь всё это время, – бормочу я, убирая волосы со лба.

Он толкает мою ногу своей, и я поворачиваю к нему голову. На его лице самая широкая ухмылка, в уголках его глаз появляются морщинки.

– Не могу поверить, что у тебя снова есть челка.

6. ЛЕТО, ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Восьмой класс не был отстойный.

Он не был отстойный, но он был странный. У меня (наконец-то) начались месячные. Кайл Хьюстон коснулся моей задницы на весенних танцах. И к концу сентября мы с Делайлой Мэйсон снова стали лучшими подругами.

В первый школьный день она подошла ко мне в белых ковбойских сапогах и короткой джинсовой юбке и похвалила мой загар. Я рассказала ей о коттедже, стараясь вести себя как можно спокойнее, и она рассказала мне о конноспортивном лагере, который она посещала в Кавартасе. Там была лошадь по кличке Монополия и неловкая история про месячные, связанная с белыми шортами и поездкой верхом длиною в целуй день. (Естественно, у Делайлы начались месячные и появились сиськи, когда нам было по одиннадцать.)

После нескольких дней любезностей и совместных обедов я спросила о Мариссе и Ивонне. Делайла скривила губы от отвращения.

– Мы пошли на групповое свидание с моим двоюродным братом и его друзьями, и они были такими жалкими.

Не то, чтобы я забыла, что произошло год назад, но я была готова оставить это позади. Наличие Сэма в моей жизни означало, что я не испытывала такого же давления, чтобы угодить Делайла, не воспринимала её так серьезно, хотя я была полна решимости никогда не быть такой жалкой. Кроме того, дружба с Делайлой означала больше никаких обедов в одиночестве, никакого ощущения себя полной неудачницей. И хотя я бы никогда не назвала её милой, Делайла была забавной и умной.

Она выбрала крашей для нас обеих, сказав, что старшеклассники были намного симпатичнее, но нам нужно было потренироваться, прежде чем мы доберёмся до них. Моим был Кайл Хьюстон, у которого был и колорит, и индивидуальность картофельного пюре. (Со своей стороны, Кайл, похоже, тоже не слишком был заинтересован. То есть до тех пор, пока он не пощупал меня на танцах.)

***

У нас с Сэмом была нескончаемая переписка по электронной почте, но только на День Благодарения я снова увидела его во плоти. Сью пригласила нас присоединиться к ним на ужин с индейкой, и мои родители с радостью согласились. Возможно, они не были уверены в Сью, когда впервые встретились с ней, но я видела, что они потеплели к ней. Прошлым летом они пару раз приглашали её на чашечку кофе, и я слышала, как мама рассказывала папе о том, как она впечатлена тем, что Сью одна воспитывает «этих двух милых мальчиков», и как у нее «должно быть острое деловое чутье», раз Таверна добилась такого большого успеха.

Сэм предупредил меня, что его мама, как правило, переусердствовала на каникулах с тех пор, как умер его отец. Она и слышать не хотела о том, что мои родители принесут какую-нибудь еду. Поэтому мы заявились с вином, бренди и букетом цветов, которые мы с мамой купили в продуктовом магазине. Солнце было низко в небе, и дом Флореков выглядел так, словно светился изнутри. Запах индейки донесся до нас, когда мы поднялись на крыльцо, и дверь распахнулась ещё до того, как мы постучали.

Сэм стоял в дверном проеме, его густая копна волос была расчесана и зачесана набок.

– Я слышал ваши шаги по гравию, – сказал он, увидев удивленные выражения на наших лицах. Затем он добавил нехарактерно веселое «Счастливого Дня Благодарения!» и придержал дверь одной рукой, отступив в сторону, чтобы впустить нас.

– Могу я взять ваши пальто, мистер и миссис Фрейзер? – спросил он.

На нём была белая рубашка, заправленная в брюки цвета хаки, что делало его похожим на помощника официанта в любимом французском ресторане моих родителей.

– Безусловно. Спасибо, Сэм, – сказал папа. – Но Диана и Артур прекрасно бы справились.

– Эй, ребята! Счастливого Дня Благодарения! – Сью поприветствовала моих родителей, широко раскинув руки, в то время как я положила подарки, которые держала в руках, на пол и сняла пальто.

– Могу я взять это, Персефона? – спросил Сэм с преувеличенной любезностью, протягивая руку за моим пальто.

– Почему ты так разговариваешь? – прошептала я.

– Мама произнесла нам большую речь о том, что мы должны вести себя наилучшим образом. Она даже разыграла карту «сделай так, чтобы твой папа гордился тобой». Он был большим знатоком хороших манер, – тихо сказал он. – Кстати, ты прекрасно выглядишь сегодня вечером, – добавил он преувеличенно восторженным тоном.

Я проигнорировала его комментарий, хотя и приложила дополнительные усилия, расчесав волосы, чтобы они блестели, и надела свое бордовое вельветовое платье с пышными рукавами.

– Ладно, прекрати, – сказала я. – Этот голос, который ты используешь, вызывает у меня мурашки.

– Понял. Никакого странного голоса, – он ухмыльнулся, затем присел, чтобы поднять с пола бутылки и цветы. Когда он встал, то наклонился ближе и сказал: – Я серьёзно. Ты и правда хорошо выглядишь.

Его дыхание на моей щеке заставило меня покраснеть, но прежде чем я смогла ответить, Сью заключила меня в объятия.

– Я так рада тебя видеть, Перси. Ты прекрасно выглядишь.

Я поблагодарила её, всё ещё не оправившись от комментария Сэма, и помахала Чарли, который стоял позади неё.

– Красный – твой цвет, Перс, – сказал он.

На нём были черные брюки и рубашка в тон его бледно-зелёных глаз.

– Я и не знала, что ты умеешь полностью одеваться, – ответила я.

Чарли подмигнул, а затем Сью провела нас в гостиную, где в каменном очаге потрескивал огонь. Пока Сью заканчивала на кухне, Сэм передавал подносы с сыром и миски с орехами, а Чарли принимал заказы на напитки, предлагая маме джин с тоником и спрашивая папу, хочет ли он красного («это пино нуар») или белого вина («совиньон блан»). Мои родители выглядели одновременно впечатленными и удивленными.

– Ресторанный ребёнок, – вот и всё, что сказал Чарли в качестве объяснения.

Сью присоединилась к нам, когда все было почти готово, и выпила с моими родителями. Она была более накрашена, чем обычно, в облегающей черной водолазке и брюках-капри. Её светлые волосы были распущены, длиною до плечей, а губы накрашены розовой помадой. Это привело к тому, что она выглядите одновременно старше и красивее. Моя собственная мама не была непривлекательной – она поддерживала аккуратный боб со своими темными прямыми волосами и имела странные глаза цвета ржавчины – и она была модной. Но Сью была красивой красивой.

К тому времени, когда мы сели ужинать, наши лица раскраснелись от огня и перекликающихся разговоров. Чарли и Сэм принесли блюда, тарелки и миски с гарнирами и соусами, а Сью понесла индейку во главу стола и сама разделала её. Мальчики взялись за еду с впечатляющей скоростью, забыв о хороших манерах, а мои родители наблюдали за происходящим, разинув рты.

– Видела бы вы мои счета за продукты, – засмеялась Сью.

Я села рядом с Сэмом, и когда потянулась за второй порцией картофельной запеканки, он ошеломленно посмотрел на меня.

– На тебе нет браслета, – тихо сказал он, его вилка застыла на полпути ко рту, на конце был наколот кусочек темного мяса.

– Э-э, нет, – ответила я, наблюдая, как в его глазах вспыхнула боль. Я чувствовала себя неловко, надевая его при Делайле, но я не могла сказать этого прямо сейчас. – Тем не менее, он всё ещё у меня. Он у меня дома в шкатулке с драгоценностями.

– Ты бессердечна, Перс. Сэм никогда его не снимает! – Чарли вмешался, и болтовня, которая кружилась вокруг нас, прекратилась. – Он взбесился, когда мама захотела его постирать. Думал, что он испортится в стиральной машине.

– Так бы и произошло, – категорично сказал Сэм, его щеки окрасились пунцовыми пятнами.

– Мы постирали его вручную, и всё было в порядке, – сказала Сью, либо не замечая напряженности между двумя мальчиками, либо вообще игнорируя её. Она вернулась к болтовне со своими родителями.

– Придурок, – пробормотал Сэм себе под нос, глядя в свою тарелку.

Я наклонилась ближе и прошептала: – Я надену его в следующий раз. Я обещаю.

***

Мама и папа разрешили мне пригласить Делайлу в коттедж на первую неделю лета. В последний день июня мы вчетвером ехали в новой битком набитом внедорожнике моих родителей. Мои колени подпрыгивали от предвкушения к тому времени, когда мы свернули на Дорогу Голых Скал, и на моем лице была огромная, глупая улыбка. Коттедж нуждался в дополнительной работе, прежде чем мы приедем зимой, поэтому я не видела Сэма со Дня Благодарения, а это было семь месяцев назад.

– Что с тобой такое? – прошептала Делайла через груду багажа. – Ты выглядишь безумной.

Я отправила Сэму сообщение с нашим предполагаемым временем прибытия вечером перед отъездом, ещё одно, когда мы паковали вещи в машину, и ещё одно непосредственно перед тем, как мы выехали с подъездной дорожки. Он ненавидел мэссенджеры и не ответил ни на одно из моих сообщений. Тем не менее, я знала, что он будет ждать нас, когда мы приедем. Но я не была готова увидеть две очень высокие фигуры, стоящие снаружи коттеджа.

– Это они? – прошипела Делайла, вытаскивая из кармана тюбик блеска для губ.

– Да? – сказала я, не совсем веря в это. Сэм был высоким. Типа, очень высоким.

Я выскочила за дверь прежде, чем папа заглушил двигатель, и бросилась к нему, обхватив руками его стройный торс. Его жилистые руки обхватили меня, и я почувствовала, как он затрясся от смеха.

Я отстранилась с широкой улыбкой.

– Привет, Перси, – сказал он, высоко подняв брови под растрепанными волосами.

Я замерла при звуке его голоса. Он был другой. Низкий. Я быстро преодолела свой шок и схватила его за руку.

– Первое обновление, – сказала я, держа свое запястье рядом с его, выстраивая наши браслеты рядом. – Не снимала его с тех пор, как прошел День Благодарения, – добавила я.

Мы ухмыльнулись друг другу, как сумасшедшие.

– Так нам будет на чём клясться, – сказала я.

– Слава богу. Это была моя забота номер один.

Сарказм сочился из слов Сэма, как карамель из шоколадного яйца. Он был доволен.

– Эй, ребята, – сказал Чарли из-за плеча Сэма, затем обратился к моим родителям: – Мистер и миссис Фрейзер, мама послала нас помочь разгрузить машину.

– Ценю это, Чарли, – крикнул папа, его голова была в багажнике внедорожника. – Но оставь эти штучки с мистером и миссис, ладно?

– Я Делайла, – произнес голос позади меня.

Упс. Я совершенно забыла о своей подруге. Маленькая часть меня – ладно, хорошо, довольно большая часть – не хотела знакомить Делайлу с Сэмом. Она была намного симпатичнее меня, и её сиськи стали огромными в этом году, в то время как я оставалась плоскогрудой. Я знала, что между мной и Сэмом всё было не так, но также я не хотела, чтобы между ними что-то было.

– Извините, я повела себя очень грубо, – извинилась я. – Сэм, это Делайла. Делайла, Сэм.

Они обменялись приветствиями, хотя его было заметно холодным.

Сэм ответил ровно двумя словами, когда я отправила ему электронное письмо о моей возобновившейся дружбе с Делайлой: Ты уверена? Я была уверена, но, очевидно, Сэм не был.

– Ты, должно быть, Чарли, – крикнула Делайла, нацелившись на него, как лиса на цыплёнка.

– Ага, привет, – сказал Чарли, проходя мимо с коробкой продуктов, не обращая на неё никакого внимания.

Невозмутимая, она повернулась к Сэму, её большие голубые глаза мерцали. На ней были крошечные коралловые шорты и облегающий желтый топик, который демонстрировал её грудь и живот.

– Перси не упоминала, какой ты милый, – сказала она, одарив его одной из своих фирменных лучезарных улыбок с блестящими розовыми губами и трепещущими ресницами.

Лицо Сэма сморщилось, и его глаза метнулись к моим.

– Извини, – одними губами произнесла я, затем схватила Делайлу за руку и потащила к машине, пока она хихикала.

– Ты можешь прийти позже? – спросил Сэм после того, как мы закончили разгрузку. – У меня есть кое-что, что я хочу тебе показать. Это обновления номер один, два и три.

То, как он говорил, как будто Делайлы там не было, наполняло мою грудь гелием.

– Ты ещё не рассказал ей о лодке? – спросил Чарли.

Сэм потер лицо и откинул волосы со лба одним движением сдерживаемого волнения.

– Нет, это должен был быть сюрприз.

– Черт, извини, чувак, – сказал Чарли, и, нужно отдать ему должное, его слова прозвучали искренне.

– Что ж, введи нас в курс дела, – произнесла Делайла, положив руки на накаченные верховой ездой изгибы бедер.

– Мы починили папину старую лодку, – сказал Сэм гордым баритоном.

Мне потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к его голосу..

– И он имеет в виду старую, – добавил Чарли.

– Раньше она принадлежала нашему дедушке, и папа починил её и поддерживал в рабочем состоянии, пока… – фраза Сэма повисла в воздухе.

– Она просто стояла в гараже, – вмешался Чарли. – Мама всегда обещала, что я смогу использовать её, как только мне исполнится шестнадцать, но для этого нужно было хорошенько поработать. Дедушка помогал ремонтировать её этой весной, когда они вернулись из Флориды. Даже этот парень помогал мне.

Чарли толкнул Сэма локтем.

– Ты должна её увидеть, Перси, – сказал Сэм с кривой улыбкой. – Это классика.

Делайла отбросила волосы за бледное плечо.

– Мы с удовольствием.

***

– О Боже, Перси! – Делайла завизжала, как только мы отнесли наши чемоданы в мою спальню. – Почему ты не говорила мне, что Чарли такой горячий? Я бы надела что-нибудь гораздо более симпатичное, чем это!

Я рассмеялась. За последний год Делайла серьезно помешалась на мальчиках.

– Сэм не так хорош собой, но он тоже милый, – сказала она, глядя на потолок, как будто в тщательном раздумье. – Держу пари, он будет таким же сексуальным, когда станет старше.

Привкус ревности был горьким на моём языке. Я не хотела, чтобы она считала Сэма милым. Я вообще не хотела, чтобы она думала о Сэме.

– Он ничего, я полагаю, – я пожала плечами.

– Давай выберем то, в чём мы пойдем туда сегодня днем!

Она уже открывала свой чемодан.

– Здесь только Сэм и Чарли. Поверь мне, им всё равно, как мы одеты, – сказала я, но теперь я не была полностью уверена, что это правда. Она скептически посмотрела на меня. – Я буду в купальнике и шортах, если для тебя это имеет какое-то значение, – добавила я.

Распаковав наши вещи, мы переоделись в купальники. Делайла надела черное крохотное бикини, которое еле-еле держалось на тонких завязках, и влезла в пару свежих белых джинсовых шорт, таких коротких, что её ягодицы улыбались снизу.

– Что думаешь? – она повернулась, и я пыталась не пялиться на её грудь, но это было почти невозможно, учитывая соотношение груди и купальника.

– Ты выглядишь безумно, – сказала я. – В хорошем смысле безумно.

Я не шутила, но кислотный ожог зависти растекался по моему горлу. Мама не разрешила мне надеть подобное бикини, но разрешила раздельный купальник неоново-оранжевого цвета с широкими бретелями с пряжками сверху. В магазине я думала, что он крутой, но теперь я чувствовала себя по-детски, и мои джинсовые шорты казались мне слишком длинными.

Мы спустились по лестнице к озеру. Небо было ясным, а вода синей-синей, покрытой рябью от бриза, дующего с юго-востока.

У причала Флореков стояла ярко-желтая моторная лодка, и были видны макушки голов Чарли и Сэма, когда они заглядывали внутрь.

– Хорошая лодка! – крикнула я, и они вскочили, как сурикаты, оба без рубашек и загорелые. Преимущества жизни у озера.

– Я отсюда вижу мускулы Чарли, – взвизгнула Делайла.

Я шикнула на неё.

– Звук легко разносится по воде.

Но она была права. Чарли стал крупнее, и его руки, грудь и плечи стали более рельефными.

– Хотите посмотреть? – крикнул в ответ Сэм.

– Разве мы можем не хотеть, – промурлыкала Делайла, и я толкнула её локтем и подняла руку с большим пальцем вверх.

Мы срезаем тропу между нашими владениями, выходя из леса в нескольких метрах от их причала.

– Разве это не великолепно? – Сэм лучезарно улыбнулся мне с лодки.

– Разве она не великолепна, – поправил Чарли.

– Это потрясающе! – сказала я искренне.

У лодки был закругленный нос с коричневыми виниловыми скамейками спереди и местом еще для шести человек сзади.

– Настоящее ретро, – восторженно воскликнула Делайла, когда мы вышли на причал.

– Воу, воу, Перс, – Чарли поднял руки вверх. – Твой купальный костюм плюс эта лодка? Я собирался прокатить нас, но не уверен, что смогу видеть.

Я хмуро посмотрела на него.

– Уморительно, – сказал Сэм, затем пробежал глазами по мне. – Купальник очень классный. Подходит к оранжевому цвету браслета. Запрыгивай.

Сэм протянул руку, чтобы помочь мне, и горячий электрический ток пробежал от моих пальцев к шее.

Что это было?

– Мы называем её «Банановой лодкой», по очевидным причинам, – сказал Сэм, не подозревая о разряде, который он послал по моей руке.

– Мы даже не показали вам самую лучшую часть, – Чарли нажал на руль, и из клаксона донеслось громкое ааа-уууу-гааааа. Мы с Делайлой подпрыгнули, а затем захихикали со смехом.

– О боже мой! Это возбузденно-звучащая лодка! – воскликнула она.

– Придает новый смысл названию «Банановая лодка», да? – Сэм улыбнулся ей, и электричество, которое пробегало вверх и вниз по моей руке, исчезло.

Как только мы получили согласие от моих родителей, которые уже сидели на террасе с бокалами вина в руках, Чарли отвез нас на юг, в небольшую бухту, и заглушил мотор.

– А это, дамы, скала для прыжков, – заявил он, бросая якорь в воду и снимая футболку.

Я очень старалась не пялиться на его новые мышцы живота. Я терпела неудачу.

– Прыгать совершенно безопасно, – сказал Сэм. – Мы делаем это с самого детства.

– Кто в деле? – спросил Чарли.

– Я! – сказала Делайла, вставая, чтобы расстегнуть свои шорты.

Я была слишком отвлечена, заметив скалистый утес, перед которым мы остановились. Я побледнела.

– Ты не обязана, – сказал мне Сэм. – Я останусь с тобой в лодке.

Я встала и сняла шорты. Я не хотела быть жалкой.

Мы нырнули с борта лодки и поплыли к берегу, Делайла и я последовали за Сэмом и Чарли вверх по склону утеса. Я закричала, когда Чарли рванул к краю и прыгнул без предупреждения.

Мы подобрались к краю, чтобы увидеть его голову, покачивающуюся в воде, его ямочки были видны даже с такой высоты.

– Кто следующий? – крикнул он.

– Я пойду, – объявила Делайла, и мы с Сэмом отступили, чтобы дать ей пространство.

Она отошла от края, а затем сделала три огромных шага, прежде чем спрыгнуть. Она всплыла на поверхность, смеясь.

– Это было потрясающе. Ты обязана попробовать, Перси! – закричала она.

Мой желудок скрутило. Отсюда скала казалась намного выше, чем с лодки. Я оглянулась, думая, что, может быть, мне просто лучше спуститься вниз.

– Хочешь вернуться тем же путем, каким мы пришли? – спросил Сэм, читая мои мысли.

Я скривила рот в улыбке.

– Я не хочу быть трусихой, – призналась я, оглядываясь на озеро и вниз, на Чарли и Делайлу.

– Нет, я понимаю, тут очень высоко, – сказал Сэм, осматривая воду внизу. – Мы могли бы прыгнуть вместе. Я буду держать тебя за руку, и мы прыгнем на счет «три».

Я сделала глубокий вдох.

– Хорошо.

Сэм переплел свои пальцы с моими.

– Вместе, на счет три, – сказал он, крепко сжимая мою руку.

– Раз, два, три…

Мы падали, словно были заполнены цементом, наши руки разоединились, когда мы пробили поверхность. Меня тянуло вниз, вниз, вниз, как будто к моей лодыжке была привязана наковальня, и на долю секунды я испугалась, что не смогу подняться обратно. Но затем нисходящий импульс прекратился, и я оттолкнулась, направляясь к свету над головой. Я всплыла, хватая ртом воздух, в тот же момент, когда появился Сэм, оборачиваясь, чтобы найти меня. На его лице была широкая зубастая улыбка.

– Ты в порядке?

– Да, – выдохнула я, пытаясь отдышаться. – Но я никогда больше этого не сделаю.

– А как насчет тебя, Делайла? – спросил Чарли. – Хочешь пойти еще раз?

– Определенно, – сказала она.

Как будто мог быть другой ответ.

Мы с Сэмом поплыли обратно к лодке, используя маленькую лестницу сзади, чтобы подтянуться наверх. Он передал мне полотенце, и мы сели на скамейки напротив друг друга, вытираясь.

– Делайла не так плоха, как я думал, – сказал он.

– О, неужели?

– Да, она кажется какой-то… глупенькой? Но я всё ещё не спускаю с неё глаз. Если она скажет тебе хоть одну гадость, мне придется отомстить, – с его волосы капало на плечи, которые уже не выглядели такими костлявыми, как раньше. – Я замышлял это с тех пор, как ты рассказала мне о ней. Всё продумано до мелочей.

Я рассмеялась.

– Спасибо, что защищаешь мою честь, Сэм Флорек, но она больше не такая.

Он молча посмотрел на меня, затем пересел на скамейку рядом со мной, наши бедра прижались друг к другу. Я обернула полотенце вокруг плеч, прекрасно осознавая, как покалывает мою кожу там, где она соприкасается с его. Я едва уловила всплески от вторых прыжков Чарли и Делайлы.

– Что у тебя в волосах? – спросил он, потянувшись за прядью, которую я обернула нитками для плетения.

– О, я и забыла об этом, – сказала я. – Я сделала её, чтобы она подходила к моему браслету. Тебе нравится?

Когда он перевел взгляд с моих волос на моё лицо, я была застигнута врасплох тем, насколько потрясающей была синева его глаз. Не то чтобы я раньше этого не замечала. Может быть, дело было в том, что я не рассматривала их так близко? Он выглядел иначе, чем в последний раз, когда я видела его, эти скулы стали более выраженными, пространство под ними стало более впалым.

– Да, она крутая. Может быть, этим летом я отращу волосы, и ты тоже сможешь сделать такую же в тон моему браслету, – сказал он.

Он изучал моё лицо, и покалывание в том месте, где его нога прижималась к моей, превратилось в пламя костра. Он наклонил голову и поджал губы. Нижняя была полнее верхней, едва заметная складка делила розовый полумесяц пополам. Раньше я этого не замечала.

– Ты выглядишь по-другому, – пробормотал Сэм, прищурившись, пока рассматривал меня. – Больше никаких веснушек, – сказал он через несколько секунд.

– Не волнуйся, они вернутся, – сказала я, глядя на солнце. – Вероятно, к концу дня.

Уголок его губ слегка приподнялся, но брови остались нахмуренными.

– И никакой больше челки, – сказал он, слегка потянув за обвязанную прядь волос.

Я моргнула в ответ, моё сердце бешено колотилось.

Что вообще происходит прямо сейчас?

– Нет, и она не вернётся – никогда, – ответила я. Я подняла руку, чтобы заправить волосы за ухо, поняла, что они дрожат, и надежно спрятала их под бедром. – Знаешь, ты единственный парень, которого я встречала, который уделяет такое пристальное внимание волосам?

Я старалась говорить спокойно, но слова прозвучали сдавлено, словно они в смирительной рубашке.

Он ухмыльнулся.

– Я обращаю внимание на многое в тебе, Перси Фрейзер.

***

Салюты в честь Дня Канады были впечатляющим зрелищем для такого маленького городка. Их запустили с городского причала, взрывы освещали ночное небо и сверкали на чернильной воде внизу.

– Как ты думаешь, друзья Чарли такие же красивые, как он сам? – спросила Делайла, разбрасывая одежду по всему полу, пока мы собирались.

План состоял в том, чтобы Чарли, его друзья и Сэм забрали нас с Делайлой на Банановой лодке в сумерках, чтобы мы могли понаблюдать с озера.

– Зная Чарли, думаю, что его друзья, вероятно, все девушки, – ответила я, натягивая спортивные штаны.

– Хм… Тогда мне придется выложиться по полной, – она показала красный топ на бретельках и черную мини-юбку. – Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что ты замёрзнешь. Когда солнце сядет, может стать прохладно.

Она одарила меня дьявольской усмешкой.

– Я рискну.

Одетые таким образом – она в клубную одежду, я в темно-синюю толстовку Университета Торонто, которую папа купил в университетском сувенирном магазине, – мы направились к воде. Мы остановились как вкопанные, как только добрались до нашего причала, и посмотрели на Флореков. Чарли и ещё один мальчик помогали трём девочкам забраться в лодку. Меня утешал тот факт, что они были одеты скорее как я, чем Делайла, в леггинсы и пуловеры.

Чарли подвел лодку к концу нашего причала, чтобы мы могли подняться на борт, и представил нас компании. Лицо Делайлы вытянулось, когда он назвал Арти своей девушкой, но она быстро взяла себя в руки и села на скамейку рядом с Сэмом. Я села напротив них, мои глаза были прикованы к тому месту, где нога Делайлы прижималась к его ноге.