Текст книги "Каждое лето после (ЛП)"
Автор книги: Карли Форчун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Чарли припарковался недалеко от городского пляжа, где на воде дрейфовали десятки лодок, а вдоль берега по всему заливу выстроились машины. Друг Чарли, Эван, открыл пару банок пива и передавал их по кругу, пока мы ждали. Чарли и Сэм отказались, но Делайла сделала глоток, сморщившись от вкуса.
– Тебе это не понравится, Перси, – сказала она, возвращая банку Эвану.
Я воспользовалась тусклым светом, чтобы изучить Сэма. Он слушал, как Делайла рассказывает о своих планах на лето: о катании на лошадях в Кавартах и загорании на курорте в Мускоке. Его волосы, как обычно, были густыми и непослушными, и он постоянно откидывал их назад только для того, чтобы они снова падали ему на глаза. У него был красивый рот, решила я. Его нос был точно подходящего размера для его лица, не слишком маленький и не слишком большой. Он был как-то странно идеальным. Я уже знала, что у него самые лучшие глаза. На самом деле всё его лицо было симпатичным. Он был худым, но его локти и колени не выглядели такими заострёнными, как прошлым летом. Делайла была права; Сэм был милым. Просто я раньше этого не понимала.
Я тихо сидела со своим откровением, пока он кивал в ответ на описание Делайлой бассейна в отеле, большие руки обхватывали его колени, его бедра были прижаты к её.
– Тебе холодно? – спросил он её.
– Немного, – призналась она.
Я видела, что она дрожала, но когда Сэм расстегнул молнию на своей черной толстовке и передал её ей, мне показалось, что в мой живот вонзили лезвие.
Это поразило меня, как автобус: я понятия не имела, сколько времени Сэм проводил с другими девушками в течение года. Я не думала, что у него была девушка, но опять же, эта тема не поднималась. И Сэм был милым. И умным. И чутким.
– Ты в порядке, Перси? – спросил он, заметив, что я смотрю на него широко раскрытыми глазами.
Делайла бросила на меня забавный взгляд.
– Угу! – это вырвалось у меня изо рта странным писком. Мне нужно было отвлечься. – Эй, Эван? Я бы не отказалась от глотка, – сказала я, указывая на его пиво.
– Да, конечно.
Он передал мне банку, и неа! Пиво мне не нравилось. Я улыбнулась Эвану после первого глотка, затем заставила себя сделать ещё два, прежде чем вернуть банку обратно. Сэм наклонился ко мне, сжав губы.
– Ты пьёшь пиво? – спросил он с явным неверием.
– Обожаю, – солгала я.
Он нахмурился.
– Поклянёшься? – он поднял запястье.
– Ни за что.
Он покачал головой и рассмеялся, и этот звук вызвал улыбку на моем лице.
Взгляд Делайлы метался между нами, и когда начался салют, эхо которого разнеслось по заливу, она пересела на сиденье рядом со мной, взяла меня под руку и прошептала мне на ухо: – Твой секрет в безопасности со мной.
***
Погода была идеальной для визита Делайлы: чистое небо, ни капли дождя, жарко, но не душно, как будто Мать-природа знала о приезде Делайлы и надела свой самый впечатляющий наряд. К большому разочарованию Делайлы, Чарли не был таким сговорчивым, проводя большую часть своего времени, работая в Таверне или проводя время в доме Арти в городе.
Её последний день на озере был, как сказал папа, знойным, и когда мы больше не могли ходить по причалу, не обжигая ноги, мы направились в подвал Флореков.
– Чём занимается Чарли? – спросила Дейлала, когда мы втроем спускались по лестнице с газировкой и пакетом чипсов с солью и уксусом.
– Спит, наверное, – сказал Сэм, хватая пульт. – Что бы вы хотели посмотреть?
Мы с ним заняли свои обычные места на противоположных концах дивана.
– У меня есть идея получше, – сказала Делайла, тряхнув рыжими волосами. – Давай поиграем в «Правду или Действие».
Сэм застонал.
– Ну не знаю… – я колебалась, чувствуя себя неловко. – Не уверена, что у нас достаточно людей, чтобы играть.
– Конечно, достаточно! Можно играть только с двумя людьми, а нас один, два, три, – Сэм посмотрел на Делайлу, как на ядовитую змею. – Ну же! Это мой последний день. Давайте сделаем что-нибудь веселое.
– Поиграем, но только чуть-чуть? – адресовала я свой вопрос Сэму.
– Хорошо, конечно, – он тяжело вздохнул.
Делайла хлопнула в ладоши и посадила нас по кругу на ковре из сизаля.
– У нас нет бутылки, так что давайте просто покрутим пульт, чтобы посмотреть, кто будет первым. Тот, на кого укажет верхний конец, начинает, – распорядилась она. – Сэм, почему бы тебе не покрутить первым?
– Если я должен, – сказал он из-под копны рыжевато-каштановых волос. Он крутанул пульт, который неопределенно указал в направлении Делайлы.
– Делайла: правда или действие? – спросил Сэм с энтузиазмом дохлой форели.
– Правда!
Сэм устремил на неё свои голубые глаза, похожие на ракету: – Ты когда-нибудь над кем-нибудь издевалась?
Я бросила на него предупреждающий взгляд, но Делайла не обратила на это внимания.
– Странный вопрос, – сказала она, скривив свои губки. – Но нет, я такого не делала.
Сэм приподнял одну бровь, но не стал развивать тему дальше.
– Ладно, моя очередь задавать вопрос, – сказала она и потерла руки. – Сэм: У тебя есть девушка?
– Нет, – ответил он, звуча донельзя скучающим и немного снисходительным тоном.
Я подавила улыбку, которая зародилась у меня, кончиками пальцами, и выдохнула, первый раз с ночи салютов.
После пятнадцати в остальном скучных минут ответов на вопросы правды Сэм потер лицо и простонал: – Если я выберу действие, можем мы закончить с этим?
Делайла обдумывала это, пока на её сливочном лице не появилось выражение злой победы.
– Отличная идея, Сэм, – она притворилась, что думает, положив указательный палец на подбородок. Затем прищурилась, глядя на него. – Я хочу, чтобы ты поцеловать Перси.
Моя челюсть медленно отвисла. Я несколько дней пыталась понять, что я чувствую к Сэму. Но взгляд, которым он одарил Делайлу, как будто хотел порубить её на мелкие кусочки, был похож на мигающий рекламный щит с надписью Я бы поцеловал Перси Фрейзер, только если бы она была последней девушкой в галактике, и, возможно, даже тогда нет. Мой желудок скрутило.
– Что, тебе не кажется, что она достаточно симпатичная для тебя? – спросила Делайла сладким, как аспартам7, голосом, как раз в тот момент, когда на лестнице послышались шаги.
– Кто недостаточно симпатичен для тебя, Сэмюэль? – спросил Чарли, подходя к нам в черных спортивных штанах. Он потянулся и зевнул, что привлекло внимание к его обнаженному торсу.
– Никто, – ответил Сэм, в то время как Делайла сказала: – Перси.
Чарли повернул к ней голову, его зеленые глаза сияли от восторга.
– Так значит?
– Я бросила ему вызов поцеловать её, но он, очевидно, не собирался этого делать. Я была бы оскорблена, если бы это случилось со мной, – сказала она, как будто меня не было рядом с ней.
– Это правда? – Чарли ухмыльнулся. – Как же так, Сэмюэль?
– Проваливай, Чарльз, – пробормотал он, и кроваво-красная волна прилила к его шее.
– Ну, я бы не хотел, чтобы Перси чувствовала себя плохо только потому, что у тебя не хватает смелости поцеловать её, – сказал Чарли.
Он наклонился, взял моё лицо в свои руки и накрыл своими губами мои, прежде чем я успела отреагировать. Его губы были мягкими и теплыми, с привкусом апельсинового сока, и он прижимал их ко мне достаточно долго, чтобы я почувствовала себя неловко с открытыми глазами. А потом всё было кончено. Он отодвинулся на несколько сантиметром, его руки всё ещё были на моем лице.
– Кто не успел, тот опоздал, Сэм, – сказал Чарли, глядя на меня своими кошачьими глазами.
Он подмигнул и выпрямился в полный рост, затем направился обратно наверх, оставляя после себя пряно-резкий аромат своего дезодоранта.
– Эй, Перси! – Делайла схватила меня за руку. Я провела языком по губам, на них остался цитрусовый привкус. – Земля вызывает Персефону! – хихикнула она.
Сэм молча наблюдал за мной, порозовев до кончиков ушей. Я моргнула и наклонила голову, закрывая лицо темным силовым щитом из волос.
У меня только что был мой первый поцелуй, но мой разум застрял на том факте, что Сэм не захотел поцеловать меня. Даже на спор.
***
На следующее утро мама отвезла Делайлу обратно в город. Делайла обняла меня, сказав, что это было «лучшее время» в её жизни и что она будет «очень скучать по мне». Я почувствовала облегчение от того, что она уехала. Я хотела, чтобы Сэм был только моим, чтобы всё могло вернуться к нормальной жизни, и я могла забыть о том, что Чарли целовал меня, а Сэм очень сильно не целовал меня.
Вернуться к нормальной жизни было легко. Мы плавали. Мы ловили рыбу. Мы читали. Мы прошли через фильмы ужасов восьмидесятых годов. Забыли ли о поцелуе? Не очень. По крайней мере, я точно нет. Для Чарли это не было проблемой. Я не уверена, что он вообще помнил, как касался моих губ своими – возможно, в то время он был в полусне или ходил во сне – потому что он не упомянул об этом.
Я сидела в Банановой лодке, обдумывая всё это, пока Чарли и Сэм обсыхали после нашей последней поездки на скалу для прыжков (я оставалась в лодке в качестве наблюдателя). Не то чтобы я хотела, чтобы Чарли снова упомянул о поцелуе. Я просто хотела немного убедиться, что я не совсем паршиво целуюсь. Я изучала рот Чарли, когда почувствовала, как кто-то потянул за мой браслет. Это был Сэм, и я была поймана с поличным.
Когда мы вернулись к Флорекам, мы с Сэмом поплыли к плоту, а Чарли пошел готовиться к своей смене в ресторане. Как только мы забрались на него, Сэм лег, закинув руки за голову и подставив лицо солнцу, и молча закрыл глаза.
Что за фигня?
Он почти не разговаривал со мной с тех пор, как увидел, как я искоса смотрела на его брата, и внезапно я почувствовала иррациональное раздражение. Я попятилась, чтобы дать себе место для разбега, и пушечным ядром прыгнула в воду рядом с тем местом, где он лежал. Его ноги были покрыты каплями, когда я вышла, но он не сдвинулся ни на сантиметр.
– Ты тише, чем обычно, – сказала я, как только забралась обратно на плот, вставая над ним так, чтобы вода капала ему на руку.
– Ах, да? – его голос был бесстрастным.
– Ты сердишься на меня? – я уставилась на его веки.
– Я не сержусь на тебя, Перси, – сказал он, закрыв лицо рукой.
Окееееей.
– Ну, ты кажешься немного сердитым, – рявкнула я. – Я сделала что-то не так?
Никакого ответа.
– Я сожалею о этом, что бы это ни было, – добавила я с ноткой сарказма. Потому что – напоминание! – он был тем, кто отверг меня.
По-прежнему ничего. Расстроенная, я села и убрала руку от его лица. Он покосился на меня.
– Перси, я не сержусь. Серьёзно, – сказал он. И я видела, что он говорил искренне. Я также видела, что что-то было не так.
– Тогда что с тобой происходит?
Он убрал свою руку от моей и приподнялся, так что мы оба сидели, скрестив ноги, напротив друг друга, соприкасаясь коленями. Он слегка наклонил голову.
– Это был твой первый поцелуй? – спросил он.
Я смутилась от внезапной смены темы. Поцелуи не были чем-то, что мы обсуждали раньше.
– На днях. Чарли? – он продолжил.
Я оглянулась через плечо в поисках пути к отступлению от этого разговора.
– Технически, – пробормотала я, всё ещё глядя на воду позади себя.
– Технически?
Я вздохнула и снова посмотрела на него, съежившись.
– Нам обязательно об этом говорить? Я знаю, что четырнадцать лет – это поздновато для первого поцелуя, но…
– Чарли такой придурок, – перебил он с необычной резкостью.
– Это не имеет большого значения, – быстро сказала я. – Это всего лишь поцелуй. Не то чтобы это было важно или что-то в этом роде, – солгала я.
– Твой первый поцелуй имеет большое значение, Перси.
– Боже мой, – простонала я, глядя вниз, туда, где соприкасались наши колени. – Ты говоришь, как моя мама.
Я изучала светлые волосы, которые покрывали его голени и бедра.
– У тебя уже есть месячные?
Мои глаза встретились с его.
– Ты не можешь спрашивать меня об этом! – взвизгнула я.
Он сказал это так легко, как будто спросил: Тебе нравится мускатная тыква?
– Почему нет? У большинства девочек начинают менструировать примерно в двенадцать. Тебе четырнадцать, – сказал он как ни в чем не бывало.
Мне хотелось спрыгнуть с плота и никогда не выныривать за воздухом.
– Не могу поверить, что ты только что сказал «менструировать», – пробормотала я, моя шея горела.
У меня начались месячные прямо посреди учебного дня. Я целую минуту смотрела на красное пятно на своем цветастом нижнем белье, прежде чем потащить Делайлу в кабинку. Как бы сильно я ни была одержима мыслью о том, чтобы у меня начались месячные, я понятия не имела, что делать. Она побежала к своему шкафчику и принесла косметичку на молнии с прокладками и длинными трубками, завернутыми в желтую бумагу. Тампонами. Я не могла поверить, что она ими пользовалась. Она показала мне, как приклеивать прокладку, а затем сказала: «Тебе придется что-то сделать с этими бабушкиными трусиками. Теперь ты женщина».
– Ну так что, у тебя уже есть? – снова спросил Сэм.
– А у тебя бывают поллюции8? – огрызнулась я.
– Я тебе этого не скажу, – сказал он, и его щеки окрасились в темно-пурпурный цвет.
Я копнула глубже.
– Почему нет? Ты спросил меня о месячных. Я не могу спросить тебя о возбуждающий снах?
– Это не одно и то же, – сказал он, и его глаза метнулись к моей груди.
Мы уставились друг на друга.
– Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой, – уклончиво ответила я после нескольких долгих секунд.
Он изучал меня, его губы были плотно сжаты.
– Клянёшься? – спросил он.
– Клянусь, – пообещала я и потянула за его браслет.
– Да, у меня бывают поллюции, – быстро сказал он.
Он даже не прервал зрительный контакт.
– На что они похожи? Это больно?
Вопросы срывались с моих губ без моего согласия.
Он ухмыльнулся.
– Нет, Перси, это не больно.
– Не могу представить, как можно не контролировать своё тело.
Сэм пожал плечами.
– Девочки тоже не контролируют свои месячные.
– Это правда. Я никогда не думала об этом.
– Но ты думала о возбуждающий снах, – он пристально посмотрел на меня.
– Ну, они звучат довольно отвратительно, – солгала я. – Хотя и не так отвратительно, как месячные.
– Месячные не отвратительны. Они являются основой человеческой жизни, и они на самом деле довольно крутые, если подумать об этом, – сказал он, его глаза расширились от искренности. – Они, по сути, являются основой человеческой жизни.
Я уставилась на него, разинув рот. Я знала, что Сэм умен – я видела его табель успеваемости, прикрепленный к холодильнику Флореков, – но иногда он говорил такие вещи, как Месячные – это основа человеческой жизни, и это заставляло меня чувствовать себя отсталой на годы.
– Ты такой задрот, – усмехнулась я. – Только ты можешь сказать, что месячные – это круто, но поверь мне, они отвратительны.
– Значит, у тебя они есть, – подтвердил он.
– Твои дедуктивные способности выдающиеся, Док, – сказала я, ложась на спину и закрывая глаза, чтобы положить конец разговору.
Но через несколько секунд он заговорил снова.
– Они чувствуются по-разному каждый раз.
Я пристально посмотрела на него, но его лицо было освещено солнцем.
– Иногда я чувствую, что это происходит во сне, а иногда я просыпаюсь, а это уже произошло.
Я прикрыла глаза рукой, пытаясь разглядеть его лицо.
– Что тебе снится? – прошептала я.
– А как ты думаешь, Перси?
У меня было общее представление о том, что мальчики считают сексуальным.
– Блондинки с большими сиськами?
– Иногда, полагаю, – сказал он. – Иногда девушки с каштановыми волосами, – тихо добавил он.
То, как он смотрел на меня сверху вниз, заставляло мои внутренности почувствовать себя горячим медом.
– Каким был твой первый поцелуй? – спросила я.
Ответ внезапно показался мне неотложным.
Он молчал несколько долгих секунд, а когда заговорил, это прозвучало как тихий выдох.
– Не знаю. Я ещё ни с кем не целовался.
***
В школе Дир-Парк ходили слухи, что мисс Джордж была ведьмой. Учительницей английского в девятом классе была пожилая незамужняя женщина, чьи редеющие волосы цвета ржавчины выглядели такими ломкими, что у меня возникало искушение попытаться отломить прядку. Она была одета в ниспадающие слои черного и охряного цветов, которые скрывали ее крошечное тело, в остроносые ботинками на высоком каблуке, которые шнуровались вокруг её тощих икр. И у нее был этот смоляной браслет с мертвым жуком, заключенным внутри, который, как она заверила нас, был настоящим. Она была строгой, жесткой и немного пугающей. Я любила её.
В первый день занятий она раздала рабочие тетради пастельных тонов, которые должны были служить нам личными дневниками. Она сказала нам, что дневники священны, что она не будет судить об их содержании. Наше первое задание состояло в том, чтобы написать о нашем самом запоминающемся впечатлении с лета. Делайла посмотрела на меня и одними губами произнесла слова Чарли без рубашки. Сдерживая смешок, я открыла бледно-желтый блокнот и начала описывать скалу для прыжков.
Записи в дневнике быстро стали моей любимой частью девятого класса – иногда мисс Джордж давала нам тему для изучения; в других случаях она оставляла это на наше усмотрение. Мне было приятно придавать форму и порядок своим мыслям, и мне нравилось использовать слова, чтобы рисовать картины озера и буша9. Я написала целую страницу о варениках Сью, но также представляла ужасные истории о мстительных призраках и неудачных медицинских экспериментах.
Через четыре недели учебного года мисс Джордж попросила меня остаться после уроков. Как только остальные ученики вышли, она сказала мне, что у меня природный талант к творческому письму, и предложила мне принять участие в конкурсе коротких рассказов, проводимом по всей школе. Финалисты должны были посетить трехдневный писательский семинар в местном колледже во время мартовских каникул.
– Подредактируй один из своих рассказов-ужасов, дорогая, – сказала она, а затем выпроводила меня за дверь.
Я взяла дневник в коттедж на выходные в День благодарения, чтобы Сэм мог помочь мне решить, над какой идеей работать. Мы сидели на моей кровати, натянув на ноги одеяло от Hudson’s Bay, Сэм листал страницы, а мои глаза прилипли к нему, как язык к металлическому столбу зимой. С тех пор, как Сэм сказал мне, что он ни с кем не целовался, я не могла перестать думать о том, как я хотела прижаться к его губам, прежде чем кто-то другой сможет.
– Они действительно очень хорошие, Перси, – сказал он. Его лицо стало серьезным, и он похлопал меня по ноге. – Ты такая милая, красивая девушка снаружи, но на самом деле ты полный фрик.
Я выхватила рабочую тетрадь из его рук и шлепнула его ею, но мой мозг застрял на слове красивая.
– Я имею это в виду как комплимент, – засмеялся он, подняв руки, чтобы защититься.
Я подняла руку, чтобы ударить его снова, но он схватил меня за запястье и дернул вперед, так что я упала на него сверху. Мы оба замерли. Мои глаза переместились на маленькую складку на его нижней губе. Но потом я услышала шаги наверху и слезла с него. Мама появилась в дверях, хмурясь за своей огромной красной оправой.
– Здесь всё в порядке, Персефона?
– Я думаю, тебе стоит выбрать тот, что про кровь из мозга, – прохрипел Сэм после того, как она ушла.
***
Мама и папа сказали, что мы могли бы провести мартовские каникулы в Баррис-Бей, если я не попаду на семинар, и на секунду я подумала, что, может быть, мне не стоит утруждать себя участием. Я поделилась этой идеей с Делайлой, когда мы шли домой из школы, и она ущипнула меня за руку.
– У тебя есть дела поважнее, чем беспокоиться о Летних мальчиках, – сказала она.
Я схватила её за руку.
– Кто ты и что ты сделала с Делайлой Мэйсон? – я взвыла.
Она высунула язык.
– Я серьёзно. Мальчики созданы для развлечений. Множество развлечений. Но не позволяй никому вставать на пути твоего величия.
Мне потребовалась каждая унция моего самообладания, чтобы не согнуться пополам от смеха. Но вот как получилось.
Я работала над этой историей всю осень. Речь шла о кажущемся идиллическим пригороде, где самых умных и привлекательных подростков отправляли в элитную академию. За исключением того, что школа на самом деле была кошмарным учреждением, где у них брали мозговую жидкость для приготовления сыворотки, дающей молодость. Сэм помог мне проработать детали по электронной почте. Он выискивал дыры в сюжете и науке, а затем проводил со мной мозговой штурм решений.
Как только я закончила, то отправила ему копию по почте с подписанным титульным листом и посвящением ему «за то, что ты всегда знал нужное количество крови». Я назвала рассказ «Молодая кровь».
Пять дней спустя он позвонил домой после ужина.
– Я перестаю думать о том, что мы можем сделать во время мартовских каникул, – сказал он. – Не может быть, чтобы ты не выиграла.
***
Мы поехали в Баррис-Бей в День Подарков10. Буш казался другим миром, не таким, каким он был летом – березы и клены были голыми, а землю покрывали 30 сантиметров снега, солнце отражалось от кристаллов крошечными сверкающими крапинками. Сосновые ветви выглядели так, словно были покрыты алмазной пылью. Один из круглогодичных жильцов расчистил нашу подъездную дорожку и разжег огонь, из трубы коттеджа повалил дым. Это было похоже на сцену с Рождественской открытки.
Как только мы распаковали вещи, я закуталась в свой красный шерстяной плащ, надела белые сапоги с пушистыми помпонами, вязаную шапочку и варежки в тон. Я схватила посылку, которую тщательно завернула для Сэма, и направилась к двери. Мое дыхание поднималось в воздух серебристыми облачками, и ветер кусал мои пальцы сквозь рукавицы. Я дрожала, когда поднималась на крыльцо Флореков.
Сью открыла дверь, удивленная, увидев меня.
– Перси! Я так рада тебя видеть, дорогая, – сказала она, обнимая меня. – Входи, входи – здесь холодно!
В доме пахло, как на День благодарения, – индейкой, древесным дымом и ванильными свечами.
– Счастливого Рождества, миссис Флорек. Надеюсь, вы не возражаете, что я пришла без звонка. У меня есть подарок для Сэма, и я хотела сделать ему сюрприз. Я полагала, он будет дома?
– Я совсем не возражаю. Тебе здесь рады в любое время – ты это знаешь. Он… – её прервал хор мучительных вздохов, а затем смех. – Он в подвале, играет в видеоигры с парой друзей. Раздевайся и спускайся вниз.
Я непонимающе уставилась на неё. Теоретически я знала, что у Сэма были и другие друзья. Он начал упоминать о них чаще, чем когда мы впервые встретились, и я побуждала его отложить домашнее задание и пообщаться с ними. Я просто никогда их не встречала.
Хочу ли я встретиться с ними? Хотят ли они встретиться со мной? Знают ли они вообще о моем существовании?
– Перси? – Сью ободряюще улыбнулась мне. – Повесь свое пальто, ладно? Они славные ребята, не волнуйся.
Я спустилась по лестнице в носках, и когда я добралась вниз, меня встретили три пары удивленных глаз.
– Перси! – сказал Сэм, вставая. – Не думал, что ты уже здесь.
– Та-да! – ответила я, присев в полупоклоне, в то время как двое других мальчиков отложили свои джойстики и встали на ноги.
Сэм крепко обнял меня, как он сделал бы, если бы мы были только вдвоём. Я на мгновение закрыла глаза – от него пахло ополаскиватель для одежды и свежим воздухом. Он казался больше, плотнее.
– О боже, ты замерзла, – сказал он, отстраняясь. – Твой нос ярко-красный.
– Да, не думаю, что мои вещи достаточно теплые для севера.
– Давай я принесу тебе плед, – предложил он, а затем оставил меня стоять посреди комнаты, пока копался в ящике.
– Привет, – сказала я, помахав друзьям Сэма. – Поскольку Сэм явно не знает, как представлять людей друг другу, я Перси.
– Ой, извините, – сказал Сэм, протягивая мне разноцветный лоскутный плед. – Это Финн, – сказал он, указывая на парня с нечесаными черными волосами и в круглых очках. Финн был почти такого же роста, как Сэм. – А это Джорди.
У Джорди была темная кожа и коротко подстриженные волосы. Он был ниже ростом, чем двое других, но не такой жилистый. Все трое были одеты в джинсы и толстовки.
– Знаменитая Перси. Приятно познакомиться, – сказал Финн, улыбаясь.
Значит, они всё-таки знают обо мне.
– Девушка с браслетом, – сказал Джорди с ухмылкой. – Теперь мы, наконец, можем понять, почему Сэм никогда не тусуется с нами летом.
– Потому что я явно интереснее?
Я пошутила и свернулась калачиком в кожаном кресле, в то время как Финн и Джорди плюхнулись обратно на диван и взяли джойстики. Сэм присел на подлокотник кресла.
– Именно, – сказал он.
– Три обновления? – спросила я.
Он откинул волосы назад и указал на телевизор.
– Новая видеоигра, – и на свою кофту. – Новое худи, – он указал на груду хоккейных коньков. – Мы сделали каток на озере. Тебе понравится, – он сделал паузу и поправил одеяло у меня на коленях. – У нас есть дополнительное зимнее снаряжение, которое ты можешь одолжить. Твоя очередь.
– Ммм, – начала я, как будто не планировала, что скажу ему. – Я получила ноутбук на Рождество. Мама привезла с собой кофеварку для приготовления эспрессо, так что, если ты хочешь заняться латте-артом, у нас всё готово. И, – я сдержала улыбку, – я прошла на писательский семинар.
Его лицо озарилось вспышкой голубых глаз и белых зубов.
– Это потрясающе! Не то чтобы я удивлен, но все же. Это огромное дело! Бьюсь об заклад, это было действительно конкурентоспособным.
Я ухмыльнулась ему.
– Эй, поздравляю, – сказал Финн с дивана, отдавая мне честь.
– Да, – вмешался Джорди. – Сэм рассказывал нам о твоей истории. Не хотел затыкаться на самом деле, по этому поводу.
Я подняла брови, чувствуя себя легче попкорна.
– Я же сказал тебе, что считаю её историю хорошей, – сказал Сэм. Он наклонил голову к большому подарку у меня на коленях. – Это для меня?
– Нет, – невинно ответила я. – Это для Джорди и Финна.
– А она хороша, – сказал Джорди, указывая на меня указательным пальцем, прежде чем вернуться к игре.
– Мой подарок глупый, – тихо добавила я, глядя на друзей Сэма.
Он проследил за моим взглядом.
– У меня тоже есть кое-что для тебя, – сказал он, и я увидела, как Джорди толкнул Финна локтем.
– Правда?
– Он наверху, – сказал он. – Ребята, мы вернемся через секунду, – объявил он, и мы поднялись на первый этаж. Сэм указал на лестницу, ведущую на второй этаж. – В моей комнате.
Я была в спальне Сэма всего пару раз. Это было уютное помещение с темно-синими стенами и толстым ковровым покрытием. Сэм содержал её в чистоте – кровать была застелена голубым клетчатым пуховым одеялом, и не было никаких куч одежды на полу или разбросанных бумаг на его столе. Рядом с кроватью была книжная полка, заполненная комиксами, подержанными учебниками по биологии и полными наборами книг Дж. Р.Р. Толкина и Гарри Поттера. На стене висел большой черно-белый плакат с изображением анатомического сердца и надписями, указывающими на различные его части. На его столе стояла новая фотография в рамке. Я положила подарок на стол и подняла её. Это была фотография нас с Сэмом с моего первого лета на озере. Мы сидели на конце его причала, полотенца были обернуты вокруг наших плеч, волосы мокрые, оба щурились на солнце, едва заметная улыбка на лице Сэма и зубастая на моем.
– Это хороший снимок, – сказала я.
– Рад, что ты так думаешь, – ответил он, открывая верхний ящик стола и вручая мне маленький подарок, завернутый в коричневую бумагу и перевязанный красной лентой.
Я осторожно открыла его, засунув ленту в карман своих спортивных штанов. Внутри была оловянная рамка с той же фотографией.
– Чтобы ты могла забрать озеро с собой домой, – сказал он.
– Спасибо, – я прижала его к груди, а затем застонала. – Я очень не хочу отдавать тебе твой подарок. Твой такой чуткий. А мой… глупый.
– Мне нравятся глупости, – сказал Сэм, пожав плечами, и взял свой подарок со стола.
Я закусила губу, пока он отрывал бумагу и рассматривал мультяшного голого мужчину на крышке настольной игры Операция. Его волосы упали на лоб, что затрудняло чтение выражения его лица, и когда он посмотрел на меня, это был один из его непроницаемых взглядов.
– Потому что ты хочешь стать врачом? – я объяснила.
– Да, я это понимаю. Гений здесь, помнишь? – он улыбнулся. – Определенно лучший подарок, который я получил в этом году.
Я облегченно выдохнула.
– Клянёшься?
Он зажал мой браслет между большим и указательным пальцами.
– Клянусь, – но потом его лицо сморщилось. – Я не хочу, чтобы это прозвучало плохо, но я думаю, что, возможно, иногда ты слишком сильно беспокоишься о том, что думают другие люди.
Он потер затылок и наклонил голову так, что его лицо оказалось на одном уровне с моим.
Я пробормотала что-то бессвязное. Я знала, что он был прав, но мне не нравилось, что он видел меня такой.
– Я пытаюсь сказать, что не имеет значения, что другие люди думают о тебе, потому что, если ты им не нравишься, они явно идиоты.
Он был так близко, что я могла разглядеть более темные голубые крапинки в его глазах.
– Но ты не другие люди, – прошептала я. Его глаза скользнули вниз к моему рту, и я придвинулась чуть ближе. – Меня и правда волнует, что ты думаешь.
– Иногда мне кажется, что никто не понимает меня так, как ты, – сказал он, и румянец на его щеках стал пунцовым. – У тебя когда-нибудь бывает такое чувство?
У меня пересохло во рту, и я провела языком по верхней губе. Его взгляд проследил за его траекторией, и я услышала, как он тяжело сглотнул.
– Да, – сказала я, положив дрожащую руку на его запястье, уверенная, что он сократит расстояние между нами.
Но потом он моргнул, как будто вспомнил что-то важное, выпрямился во весь рост и сказал: – Я никогда не хочу всё испортить.
