Текст книги "Каждое лето после (ЛП)"

Автор книги: Карли Форчун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– О чем ты говоришь? – я в замешательстве посмотрела на свои золотые балетки.

– Эти бабушкины трусы! Неужели я тебя ничему не научила? У тебя что, нет стрингов?

Я недоверчиво посмотрела на неё.

– Не на мне!

– Ты безнадёжна, – вздохнула она и швырнула в меня самую тонюсенькую пару красного нижнего белья, которую я когда-либо видела.

– Не думаю, что моя мама была бы рада им, – сказала я, поднимая их.

– Ну, она бы также не обрадовалась этой полоске от трусов, поверь мне, – сказала Делайла.

Я выскользнула из своего нижнего белья и натянула стринги.

– Намного лучше! – сказала Делайла и сжала мою задницу. – Мэйсон не сможет удержаться от этого.

Эта мысль заставила меня нервничать.

Родители Делайлы отвезли нас в отель, сунули ей полтинник на такси до дома и оставили нас у гардероба, чтобы пообщаться.

– Не думала, что здесь будет так много взрослых, – прошептала я Делайле, оглядывая бальный зал – больше половины гостей были среднего возраста или старше.

– Мой дядя вроде как большая шишка на Бей-стрит. Что-то связанное с фондовым рынком, – прошипела она в ответ.

Мы танцевали вместе с несколькими взрослыми девчонками, в то время как мальчики наблюдали за нами с мягких стульев. В восемь вечера отец Мэйсона, высокий седовласый мужчина с приятной внешностью, который, по словам Делайлы, «почти расстался с женой номер два», произнес тост за своего сына, а затем, под восторженные возгласы толпы, бросил ему связку ключей. Мы все вышли на улицу, съежившись от холода, где у входа была припаркована новая Audi Мэйсона.

– Я заберу её домой вместо тебя сегодня вечером, – сказал ему отец, подмигнув, и сунул ему фляжку. Менее чем за двадцать минут всё оставшиеся взрослые улизнули.

Когда из динамиков зазвучала характерная пан-флейта баллады Селин Дион, Мэйсон с улыбкой указал на меня, а затем на себя. Я подошла, и он обнял меня за талию, а я положила свои руки на плечи его черного пиджака. Мы раскачивались взад и вперед, двигаясь по кругу, и Мэйсон наклонился, прижимаясь губами к моему уху.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, Перси.

Я посмотрела в его глаза, которые были голубыми, но более темного, мутного синего цвета, нежели у Сэма, и он притянул меня вплотную к своему телу, так что моя щека оказалась на его груди.

– Я не могу перестать думать о тебе, – прошептал он.

После того, как песня закончилась, он вытащил меня в коридор, где к нам присоединились Делайла, Патель, трое других мальчиков и девочка постарше. Один из парней, представившийся Дэниелсом, вытащил из-под пиджака бутылку того, что, по его словам, было водкой.

– Не перенести ли нам празднование? – сказал он, шевеля бровями и обнимая девушку, которую звали Эшли.

У всех мальчиков были комнаты наверху, и мы собрались в гостиной номера Мэйсона и Пателя. Дэниелс сел в кресло с Эшли на коленях, Делайла и Патель заняли диван, а двое парней сели на пол, оставив стул для Мэйсона и меня. Я села сбоку, но Мэйсон посадил меня к себе на колени и обнял, положив руку мне на бедро. Дэниелс передал каждому из нас по стакану водки со льдом. Он пах жидкостью для снятия лака и обжег мне губы ещё до того, как я сделала крошечный глоток.

– Не пей, если тебе не нравится, – прошептал Мэйсон мне на ухо, чтобы никто не услышал, и я благодарно улыбнулась ему, затем перелила содержимое своего стакан в его.

– Мне подходит.

Он улыбнулся в ответ. Его большой палец двигался взад-вперед по моему бедру, пока группа обсуждала его новую машину и хоккейный сезон. Было довольно тихо, учитывая, что мы были группой подростков без присмотра с бутылкой алкоголя, и я заметила, что, кроме Дэниелса, который разминал задницу Эшли, как тесто для пиццы, никому не нужна была добавка. К одиннадцати остальные разошлись по своим комнатам, а мы с Делайлой встали, чтобы надеть наши пальто.

– Прежде чем ты уйдешь, Перси, я хочу тебе кое-что показать, – сказал Мэйсон, проводя руками по волосам и немного нервничая.

– Да, наверняка, – пробормотал Патель, и Делайла ударила его по руке.

Мэйсон провел меня по короткому коридору в элегантную спальню, выдержанную в серо-коричневых тонах, с огромной кроватью и замшевым изголовьем. Он закрыл за нами дверь, открыл шкаф, опустился на колени и набрал номер на маленьком сейфе. Когда он встал, в руках у него была маленькая бирюзовая коробочка.

– Что это? – спросила я. – Сегодня не мой день рождения.

– Я знаю, – сказал он, придвигаясь ближе. – Я собирался приберечь это для твоего шестнадцатилетия, но не смог дождаться. Открывай.

Его глаза выжидающе скользнули по моему лицу. Я подняла крышку и обнаружила бирюзовый бархатный мешочек. Внутри был серебряный браслет с массивной современной застежкой.

– Я подумал, что ты, возможно, захочешь быть моей девушкой, – сказал он и улыбнулся, – и что, возможно, тебе нужно что-то более особенное, чем это.

Он поднял руку, на которой был мой браслет дружбы. Я этого не предвидела.

– Он великолепен… эм… вау! Даже не знаю, что и сказать! – я запнулась.

Мэйсон застегнул браслет на моем запястье.

– Ты можешь подумать об этом, но я хочу, чтобы ты знала, что ты мне действительно нравишься, – он положил руки мне на бедра и притянул меня к себе, затем накрыл мои губы своими. Они были мягкими, когда он нежно провел ими по моему рту. Он отстранился достаточно, чтобы заглянуть мне в глаза, и сказал: – Ты такая умная, забавная и такая красивая, и ты даже не знаешь об этом.

Он снова поцеловал меня, на этот раз сильнее, и я закрыла глаза. Образы Сэма пронеслись в моей голове, и когда Мэйсон провел языком по складке моих губ, я почувствовала, что мои колени они могут подогнуться, и я схватилась за его бицепсы. Он оставил цепочку легких поцелуев на уголке моего рта, затем на носу, а затем вернулся к губам, и снова провел языком по ним. На этот раз я открылась ему, и представила, что это был язык Сэма, сплетающийся с моим собственным. Мэйсон застонал и опустил руки на мой зад, прижимаясь к моему бедру. Я отстранилась.

– Мне пора, мы опоздаем обратно к Делайле домой.

Мэйсон не протестовал, просто провел руками по моей спине и подарил мне ещё один быстрый поцелуй, затем взял мою руку в свою.

Рядом с моим плетёным браслетом серебряный выглядел броско, и я сняла его, прежде чем мама забрала меня на следующее утро, чтобы она не задавала вопросов. Делайла была удивлена подарком, который она назвала «чрезмерным», но она не думала, что это означало, что Мэйсон хотел сделать вещи более официальными.

– Конечно, ты ему нравишься, Перси. Ты просто находка. И твои сиськи наконец появились в этом году, – сказала она театральным шепотом. – Сохраняй с Мэйсоном лёгкие отношения. Я вижу, что он тебе не нравится так, как твой Летний Мальчик, но, может быть, ты можешь просто рассмотреть это, как тренировку, если Сэм когда-нибудь решится.

Я отправила Сэму электронное письмо, как только вернулась домой.

***

Привет, Сэм,

Я всё думала о своей новой истории. Что ты думаешь об озере, на котором обитает призрак молодой девушки, которая зимой провалилась под лед, оставив свою сестру-близнеца? Когда сестра становится подростком, она возвращается к озеру на кемпинг и видит в лесу странную фигуру, которая оказывается её мертвой близняшкой, которая пытается убить её, чтобы не быть одной. Это может быть страшно и, может быть, немного грустно. Мысли?

И еще: вчера вечером мы с Делайлой были на вечеринке по случаю дня рождения Мэйсона, и он попросил меня стать его девушкой. Я знаю, ты не удивишься, так как догадывался об этом на Новый год, но я удивилась. Как ты думаешь, что я должна сделать?

Перси

***

Перси,

Я всё ещё думаю, что озеро, полное рыбы-зомби, – это правильный путь. Шучу. Жуткая мертвая девушка – определенно лучшая идея на сегодняшний день. Ты собираешься дать сестрам отвратительные имена-близнецы, такие как Лайла и Лейла, или Джессика и Бессика?

Я спрашивал тебя об этом раньше, но, думаю, пришло время спросить еще раз: тебе нравится Бакли?

Сэм

***

Сэм,

Почему я раньше не подумала о Джессике и Бессике? Гениально!!!

Мэйсон на самом деле хороший парень, но мне больше нравится кое-кто другой.

Перси

***

Перси,

Я думаю, у тебя есть ответ на твой вопрос.

Сэм

9. НАСТОЯЩЕЕ

Мы сидим в грузовике и смотрим на дом Флореков. Или, по крайней мере, я смотрю на дом. Сэм наблюдает за мной.

– Выглядит потрясающе, – говорю я.

И это так и есть. Газоны зеленые и подстриженные, клумбы цветущие и аккуратные, а сайдинг и отделка дома свежевыкрашены. Баскетбольная сетка всё ещё висит на гараже. На крыльце стоят терракотовые горшки с веселой красной геранью – Сэм, наверное, сам их посадил. От этой мысли меня бросает в дрожь.

– Спасибо, – говорит Сэм. – Я пытался продолжать в том же духе. Маме было бы неприятно видеть, как её сады зарастают сорняками, – он делает паузу, затем добавляет: – Но это также было хорошим отвлечением от всего.

– Как ты справляешься со всем этим помимо ресторана и работы? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом и махая рукой в сторону дома. – Это огромная собственность для одного человека.

Боже, как Сью это делала? Растила двоих детей и управляла Таверной?

Сэм проводит рукой по своей гладкой щеке. Бритье сделало его скулы ещё более рельефными, а подбородок более угловатым.

– Полагаю, я мало сплю, – говорит он. – Не смотри так испуганно. Я привык долго не ложиться спать, когда был ординатором. В любом случае, я благодарен, что мне было чем заняться. Я бы сошел с ума, сидя без дела весь прошлый год.

Чувство вины сжимается вокруг моего сердца. Я ненавижу то, что он делал это в одиночку. Без меня.

– Чарли сильно помогает?

– Не-а. Он предлагал вернуться, но он занят в Торонто, – я наклоняю голову, не понимая. – Работает в финансовом отделе на Бей-стрит, – объясняет Сэм. – Его ожидает большое повышение – я сказал ему оставаться в городе.

– Я и понятия не имела, – бормочу я. – Полагаю, его боссу повезло больше, нежели твоей маме, раз он смог заставить его надеть рубашку.

Сэм хихикает.

– Почти уверен, что он носит костюмы и всё такое.

Я прочищаю горло и задаю вопрос, который мучил меня все утро: – А Тейлор? Она живет в Кингстоне?

– Да, её фирма находится там. Она не совсем девушка из Баррис-Бей.

– Не заметила, – бормочу я, глядя в окно.

Краем глаза я вижу, как Сэм улыбается, прежде чем он вылезает из грузовика и подходит ко мне. Открывая дверь, он протягивает мне руку, чтобы я могла спрыгнуть.

– Я знаю, как выбраться из грузовика, ты же в курсе? – говорю я, всё равно беря его за руку.

– Что ж, тебя долго не было, городская пройдоха, – он ухмыляется, пока я вылезаю из машины. Он держит одну руку на двери грузовика, а другую на боку, закрывая меня своим телом. Его лицо становится серьезным. – Чарли должен быть дома позже, – говорит он, пристально глядя на меня. – Он пошёл в ресторан сегодня утром, чтобы помочь Жюльену с несколькими последними делами на завтра.

– Будет здорово увидеть его снова, – говорю я с улыбкой, но у меня пересыхает во рту. – И Жюльена. Он всё ещё там, да?

Жюльен Чен был многострадальным шеф-поваром Таверны. Он был немногословен, весел и вроде как старший брат для Сэма и Чарли.

– Жюльен всё ещё там. Он очень помог мне и маме. Он водил её на химиотерапию, когда у меня были смены в больнице, и когда она была там последние несколько месяцев, он оставался с ней почти столько же, сколько и я. Ему сейчас довольно тяжело.

– Могу себе представить, – говорю я. – Ты когда-нибудь думал, что он и твоя мама… ну, ты понимаешь?

Эта идея не приходила мне в голову, когда я была подростком, но когда я стала старше, я подумала, что это может объяснить, почему молодой одинокий мужчина, чьи кулинарные навыки намного превосходят варку вареников и приготовление сосисок, так долго жил в маленьком городке.

– Я не знаю, – он проводит рукой по волосам. – Я всегда удивлялся, почему он так долго оставался здесь. Он не планировал провести здесь всю свою жизнь – для него это была просто летняя работа. Думаю, у него были большие мечты об открытии своего собственного места в городе. Мама говорила, что он остался ради меня и Чарли. Однако последние пару лет я задавался вопросом, не для неё ли это.

Он снова смотрит на меня с грустной улыбкой, и, не говоря ни слова, мы оба обходим дом и направляемся к воде. Это происходит инстинктивно, как будто я спускалась с этого холма всего несколько дней назад, а не более десяти лет назад. Старая гребная лодка привязана к одной стороне причала, новый мотор прикреплен к корме, и плот выплывает из причала точно так же, как раньше. У меня перехватывает дыхание, но всё моё тело расслабляется от этого зрелища. Я закрываю глаза, когда мы добираемся до причала, и дышу.

– В этом году мы не ставили Банановую лодку, – говорит Сэм, и мои глаза распахиваются.

– Она всё ещё у тебя? – я восхищаюсь.

– В гараже.

Сэм улыбается, сверкнув белыми зубами и мягкими губами. Мы подходим к концу причала, и я успокаиваюсь, прежде чем посмотреть на берег. Там есть белый скоростной катер, привязанный к новому, большему причалу, построенному на месте нашего.

– С воды твой коттедж выглядит почти так же, – говорит Сэм. – Но они пристроили ещё одну комнату сзади. Там живёт семья из четырех человек – детям сейчас, наверное, восемь и десять лет. Мы разрешаем им переплывать и пользоваться плотом.

У меня странное ощущение, когда я смотрю на воду, плот и дальний берег – всё это так знакомо, как будто я смотрю старое семейное видео, за исключением того, что люди были вырезаны, так что я могу различить только слабые силуэты там, где они когда-то были. Я тоскую по этим людям – и по той девушке, которой я была раньше.

– Перси?

Я не слышу Сэма, пока он не кладёт руку мне на плечо. Он как-то странно смотрит на меня, и я понимаю, что нескольким слезинкам удалось выскользнуть из их клеток. Я вытираю их и пытаюсь улыбнуться.

– Извини… У меня такое чувство, будто я на секунду перенеслась в прошлое.

– Я понимаю, – Сэм молчит, а затем скрещивает руки на груди. – Кстати, о возвращении в прошлое… Думаешь, ты всё ещё можешь это сделать?

Он кивает на другую сторону озера.

– Переплыть? – усмехаюсь я.

– Я так и думал. Слишком стара и не в форме для этого сейчас, – говорит он с запинкой.

– Ты издеваешься надо мной? – рот Сэма приподнимается с одной стороны. – Ты привёз меня сюда, чтобы оскорбить мой возраст и моё тело? Это низко, даже для Вас, доктор Флорек.

Другая сторона его рта поднимается вверх.

– Твое тело хорошо смотрится с того места, где я стою, – говорит Сэм, оглядывая меня с ног до головы.

– Извращенец, – я безуспешно борюсь с усмешкой. – Ты говоришь, как твой брат.

Мои глаза расширяются от того, что я только что сказала, но он, кажется, не замечает.

– Уже прошло много времени, – продолжает он. – Я просто говорю, что мы уже не такие проворные, как раньше.

– Проворные? Кто вообще говорит «проворные»? Сколько тебе, семьдесят пять? – поддразниваю я. – И говори за себя, старик. Я достаточно проворна. Не все из нас стали мягкотелыми.

Я тыкаю его в живот, который такой твердый, будто в нём отрицательный процент жира. Он ухмыляется мне. Я прищуриваюсь, затем изучаю дальний берег.

– Допустим, я это сделаю: переплыву озеро вплавь. Что мне с этого будет?

– Кроме права на хвастовство? Хм… – он потирает подбородок, и я смотрю на сухожилия, извивающиеся вдоль его предплечья. – Я сделаю тебе подарок.

– Подарок?

– Хороший. Ты же знаешь, я отлично умею дарить подарки.

Это правда: Сэм раньше дарил самые лучшие подарки. Однажды он прислал мне по почте потрепанный экземпляр мемуаров Стивена Кинга О писательстве. На это не было особого повода, но он завернул его и оставил записку на внутренней стороне обложки: Нашел его в магазине подержанных вещей. Думаю, что он ждал тебя.

– Скромный, как всегда, Сэм. Есть какие-нибудь идеи, каким будет этот превосходный подарок?

– Вообще никаких.

Я не могу сдержать смех, который вырывается из меня, или широкую ухмылку на моем лице.

– Ну, в таком случае, – говорю я, расстегивая шорты, – как я могу отказаться? – Сэм таращится на меня. Он не думал, что я это сделаю. – Надеюсь, ты всё ещё помнишь, как грести.

***

Я снимаю рубашку через голову и стою, уперев руки в бедра. Рот Сэма всё ещё приоткрыт, и хотя мой раздельный купальник вряд ли можно назвать скудным, я внезапно чувствую себя крайне незащищенной. У меня нет никаких проблем с моим телом. Хорошо, да, у меня много проблем, но я признаю их как неуверенность в себе и не склонна слишком беспокоиться о своем мягком животе или неровных бедрах. Мои отношения со своим телом – одни из немногих здоровых, которые у меня есть. Я регулярно хожу на занятия по отжиманию и делаю силовые упражнения пару раз в неделю, но это в основном потому, что я лучше справляюсь со стрессом, когда занимаюсь спортом. Я ни в коем случае не такая подтянутая, как несносные женщины, которые крутят педали на велотренажере в коротких шортах и спортивных бюстгальтерах, но это не цель. Я привередливая – есть только некоторые выпуклости в тех местах, которые, как мне нравится думать, могут быть немного выпуклыми. Взгляд Сэма скользит вниз к моей груди и обратно к моему лицу.

– Я смогу грести, – говорит он с подозрительным блеском в глазах. Он стягивает футболку через голову и бросает её на причал. Теперь моя очередь разинуть рот.

– Ты серьезно? – кричу я, указывая рукой на его туловище, мой словесный фильтр полностью отключён. Восемнадцатилетний Сэм был в отличной форме, но у взрослого Сэма шесть гребанных кубиков. Его кожа золотистая, как и волосы, покрывающие его широкую грудь. Они становится темнее, образуя линию от его пупка до нижней части джинсов. Его плечи и руки мускулистые, но не слишком перекачены.

Сэм наклоняется, чтобы снять носки и кроссовки, затем закатывает джинсы, чтобы обнажить лодыжки и нижнюю часть икр.

– Я знаю, я размяк, – говорит он, его голубые глаза сверкают, как солнце на воде.

Я бросаю на него свой самый равнодушный взгляд.

– Не уверена, что снятие рубашки необходимо.

– На улице солнечно. В лодке будет жарко, – он пожимает плечами.

– От тебя одни неприятности, – я хмурюсь. – Я предположу, что это не просто украшение, – я указываю на его руки, – и что ты сможешь поспевать за мной.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – говорит он и садится в лодку.

Я расправляю плечи, а затем обхватываю себя руками, чтобы расслабить их. Какого черта я делаю? Не то чтобы я всегда умела плавать. Сэм отталкивается от причала, разворачивает лодку веслами так, чтобы нос был обращен к дальнему берегу, и ждет, когда я нырну. Я стою на краю причала, наблюдая за ним, его босые ноги упираются в скамейку перед ним. Смотрю на воду перед собой, потом снова на него. Я не уверена, что меня поражает больше: дежавю или тяжесть стояния на этом самом месте, в то время как Сэм дрейфует в этой самой лодке, но мои руки дрожат.

– Сколько нам лет? – окликаю я его.

Ему требуется мгновение, чтобы ответить.

– Пятнадцать?

Я изучаю каменистый пляж на другой стороне озера. Адреналин бурлит у меня под кожей. Делая глубокий вдох через нос, я ныряю. Всхлипывание вибрирует во мне, когда я плыву под прохладной водой. Я понятия не имею, почему я плачу, когда выныриваю на поверхность, но я начинаю медленно плыть.

Я вижу край лодки, когда наклоняю голову, чтобы глотнуть воздуха, и пытаюсь сосредоточиться на том, что Сэм снова рядом со мной, а не на всех тех годах, когда его не было. Проходит совсем немного времени, прежде чем мои плечи стягиваются узлами, а ноги начинают гореть, но я продолжаю брыкаться и рассекать руками воду.

Я нахожусь в бессмысленном ритме, когда судорога сводит мой большой палец на ноге. Я замедляюсь и пытаюсь согнуть его, чтобы расслабить мышцы, но мучительная боль пронзает мою икру. Я пытаюсь продолжать брыкаться, но спазм усиливается, и мне приходится прекратить плавание. Я стискиваю зубы, пытаясь рассечь воду, и вскрикиваю, когда судорога не проходит. Я едва слышу крики Сэма, пока не вижу борт лодки прямо рядом со мной.

– Ты в порядке? – он выглядит испуганным. Я качаю головой, а затем чувствую его руки у себя под мышками, вытаскивающие меня из воды. Мой живот царапается о борт лодки, когда он вытягивает меня, руки на моей талии, а затем под ягодицами. Я падаю на него сверху мокрой грудой конечностей.

Я лежу, положив голову на его обнаженную грудь, и пытаюсь отдышаться. Боль утихает, если я остаюсь неподвижной, но когда я шевелю пальцем ноги, он снова стреляет, и я шиплю.

Только тогда я осознаю, что руки Сэма сжимают мои бедра. Я полностью прижата к нему, мой лоб, мой нос, моя грудь, мой живот – всё, что я хочу сделать, это провести языком по его теплой груди и покрутить бедрами над его джинсами, чтобы облегчить то, что происходит между моими ногами. Это совершенно неуместно, учитывая, сколько боли я испытываю.

– Ты в порядке, Перси? – его голос напряжен.

– Судорога, – я дышу ему в грудь. – В моем пальце ноги и икре. Больно двигаться.

– Какая нога?

– Левая.

Я чувствую, как рука Сэма движется вниз по моему бедру к икре, к мышце. Мурашки расходятся под его пальцами, и дрожь пробегает по мне. Он застывает на секунду, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза темные и неморгающие.

– Прости, – шепчу я. Он качает головой так слабо, что это почти незаметно.

– Это поможет расслабить мышцы, – говорит он и обхватывает всю мою икру ладонью, надавливая, затем двигаясь медленными круговыми движениями, мягко разминая. Мое сердце бьется так сильно, что мне интересно, чувствует ли он это тоже. Я закрываю глаза и непроизвольно сжимаю бедра вместе. Он, должно быть, чувствует движение, потому что его левая рука усиливает хватку на моем бедре. Я чувствую его дыхание у себя на лбу.

– Лучше? – вопрос звучит хрипло. Я слегка сдвигаю ногу, и мне действительно становится лучше.

– Да.

Я приподнимаюсь, но теперь я неуклюже оседлала его на полу лодки. Его грудь скользкая от воды. Я начинаю вставать, но он кладет руку мне на запястье. Он смотрит на меня снизу вверх, веки отяжелели.

– От тебя одни неприятности, – говорит он, повторяя мои предыдущие слова. Воздух между нами стягивается туго, как резиновая лента. Я делаю глубокий вдох, и взгляд Сэма следует за подъемом моей груди, и да, мои соски непристойно выглядывают из-под топа. Честно говоря, я замёрзла и промокла.

Сэм сглатывает и снова встречается со мной взглядом. Я уже видела этот его взгляд раньше, бурный, сосредоточенный и всепоглощающий, будто я могла упасть в его глаза и никогда не выбраться. Его пальцы слегка двигаются по задней части моего бедра, прямо под краем купальника. Другая его рука скользит вверх и вниз по задней части моего бедра. Что происходит?

Тейлор, я думаю. У Сэма есть Тейлор. Рука Сэма оставляет моё бедро, и он проводит большим пальцем по складкам между моими глазами, разглаживая морщины, затем проводит им по моей щеке, обхватывая моё лицо ладонями.

– Ты по-прежнему самая красивая женщина, которую я когда-либо знал, – говорит он, и его голос звучит как грубая наждачная бумага. Я моргаю, глядя на него. Его слова одновременно и сбивают с толку, и прекрасны, и я чувствую себя немного под кайфом и сильно возбужденной. Но я знаю, что мы не должны этого делать. Я не должна этого хотеть. Он проводит большим пальцем по моим губам, а пальцы другой его руки еще глубже впиваются в плоть на задней поверхности моего бедра.

– Это плохая идея, – выдавливаю я из себя слова.

Его глаза быстро скользят по моему лицу, и он садится подо мной так, что я оказываюсь у него на коленях. Он прижимается своим лбом к моему и закрывает глаза, делая неглубокие вдохи. Он дрожит? Мне кажется, он дрожит. Я кладу руки ему на плечи и провожу ими вверх и вниз по его рукам.

– Эй, всё в порядке. Старые привычки, верно? – говорю я, пытаясь разрядить обстановку, но моё сердце кричит на меня. – Почему бы нам не вернуться и не искупаться, чтобы освежиться, – говорю я, оглядываясь вокруг и теперь понимая, что не преодолела и половины пути через озеро.

Когда я снова смотрю на Сэма, его челюсть сжата, как будто он пытается что-то решить, но он только говорит: – Да, хорошо.

***

Сэм направляется к дому, чтобы переодеться, когда мы возвращаемся с нашей очень короткой, очень тихой прогулки на лодке. Я мельком увидела свой коттедж с воды, вспомнила, как мои родители сидели на террасе с бокалами холодного вина. Теперь я сижу на краю причала и жду Сэма, опустив ноги в воду, прокручивая в голове то, что только что произошло, задерживаясь на том моменте, когда его пальцы скользнули под мой купальник. Мои бедра все еще покалывает там, где их сжимали его руки. Когда-то я хотела Сэма всеми возможными способами – это не изменилось. И если бы он продолжал идти дальше, я бы тоже пошла. Мне стыдно за эту правду, но это так. Я знаю себя. Мое самообладание на пределе, когда я рядом с ним. Интересно, было бы ли это хорошей предпосылкой для книги ‘женщина, потерявшая самообладание’? Я улыбаюсь про себя – я уже давно не мечтала об историях.

Я слышу шаги Сэма позади себя и оглядываюсь через плечо. На нем пара плавок кораллового цвета, которые потрясающе смотрятся на его загорелой коже, в руках пара полотенец и бутылка воды.

– О чём задумалась? – он кладет полотенца и садится рядом со мной, его плечо касается моего, и передает мне бутылку.

– Просто идея для рассказа.

– Ты всё ещё так пишешь?

– Нет, – признаю я. – На самом деле я вообще не пишу.

– Ты должна, – мягко говорит он через мгновение. – Ты была и правда хороша. Уверен, что у меня всё ещё есть экземпляр «Молодой крови» с автографом в ящике стола в моей старой спальне.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

– Да ладно.

– Ага. На самом деле, я знаю, что это так, – он, должно быть, видит вопрос, написанный на моем лице, потому что он отвечает на него без моего вопроса. – Я живу в своей старой комнате уже год – некоторое время назад я перебирал свои вещи.

– Я не могу поверить, что он всё ещё у тебя. Я даже не думаю, что у меня остался экземпляр, – говорю я с недоверием.

– Что ж, ты не можешь получить мой, – он усмехается. – Он посвящен мне, если ты помнишь.

– Конечно, – бормочу я, когда мой разум погружается в ностальгию. Я бы хотела, чтобы Сью была здесь. Она бы получила удовольствие, наблюдая, как тридцатилетняя я пытаюсь переплыть озеро без всякой подготовки.

Вопрос вылетает у меня изо рта, как только он приходит мне в голову:

– Твоя мама ненавидела меня? – я поворачиваюсь к Сэму и наблюдаю, как он ломает голову, чтобы ответить. Он долго молчит.

– Нет, она не ненавидела тебя, Перси, – наконец говорит он. – Она была обеспокоена тем, что мы так внезапно перестали общаться. Она задавала много вопросов – на некоторые из них у меня были ответы, а на другие – нет. И, я не знаю, но думаю, что она тоже пострадала, – его голубые глаза пристально смотрят на меня. – Она любила тебя. Ты была семьей.

Я крепко сжимаю губы и поднимаю лицо к небу.

Я думаю, это тот самый момент. Это тот момент, когда я скажу ему.

Но тут Сэм снова заговаривает: – Кстати говоря, я тоже нет.

– Ты нет что? – спрашиваю я, глядя на него.

– Я не ненавижу тебя, – просто говорит он. Я не знала, как сильно мне нужно было услышать эти слова, пока они не слетели с его губ. Моя нижняя губа начинает дрожать, и я прикусываю её, концентрируясь на остроте своих зубов. Моё мужество испарилось. Я хрупкая, как сухая солома.

– Спасибо, – говорю я, когда уверена, что мой голос не сорвется. Сэм легонько толкает меня плечом.

– Продолжим? – он наклоняет голову в сторону плота. – Может быть, мы сможем вызвать ещё несколько веснушек на твоем носу.

Я выдыхаю нервный смешок. Он встает первым, затем протягивает руку, поднимая меня.

– Я бы заранее извинился, Перси, но я знаю, что не пожалею, – говорит он с ухмылкой, и прежде чем я успеваю спросить, что, черт возьми, он имеет в виду, он поднимает меня, как мешок с мукой, и бросает в воду.