Текст книги "Каждое лето после (ЛП)"

Автор книги: Карли Форчун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Я сохраняю непроницаемое выражение лица, чтобы он не понял, что нанес прямой удар, точно попав в моё самое слабое место.

Он продолжает говорить: – Я также хотел убедиться, что ты знаешь, что я не вел себя совершенно неподобающе ранее, – я отваживаюсь взглянуть на него снизу вверх. – Может быть, просто немного вышел за рамки, – его рот растягивается в односторонней ухмылке, но глаза широко раскрыты, ожидая утешения. И, по крайней мере, я в долгу перед ним за это, поэтому я решаю пошутить.

– Я понимаю это. Ты одержим мной.

Когда это слетает с моих губ, я понимаю: мало того, что это звучит не смешно, так ещё и не сочится сарказмом, с которым я намеревалась сказать.

Он моргает, глядя на меня. Если бы телевизор не отбрасывал синий свет на его лицо, я уверена, что увидела бы, как по нему пробежал румянец.

Я открываю рот, чтобы извиниться, но он берет пульт.

– Смотрим? – спрашивает он.

На протяжении всего фильма я продолжаю украдкой поглядывать на Сэма. Примерно через час он начинает зевать. Очень часто. Я ставлю миску с попкорном на кофейный столик и достаю из-за спины подушку.

– Эй, – я толкаю ногу Сэма своей. – Почему бы тебе не вытянуться и не закрыть глаза ненадолго? – он смотрит на меня из-под тяжелых век. – Возьми, – я передаю ему подушку.

– Хорошо, – говорит он. – Только ненадолго.

Он засовывает руку под подушку и ложится на бок, его ноги вытягиваются на мою сторону дивана, а ступни упираются в мои.

– Тебе нормально? – шепчет он.

– Конечно, – говорю и натягиваю вязанный плед на наши ноги, поднимая до пояса. Я устраиваюсь поудобнее на диване.

– Спокойной ночи, Сэм, – шепчу я.

– Всего несколько минут, – бормочет он.

А потом он засыпает.

***

Когда я просыпаюсь, мы с Сэмом превращаемся в клубок конечностей. Мы все еще сидим на разных концах дивана, но моя нога лежит на его, а его рука обхватывает одну из моих лодыжек. У меня болит шея, но я не хочу двигаться. Я хочу остаться здесь на весь день, рядом с крепко спящим Сэмом, с намеком на улыбку на его губах. Но похороны начинаются сегодня в одиннадцать утра, и свет уже льется через маленькие подвальные окна. Пришло время просыпаться.

Я отстраняюсь от Сэма и осторожно встряхиваю его за плечи. Он стонет от этого прерывания, и я шепчу его имя. Он растерянно моргает, глядя на меня, а затем кривая усмешка медленно расползается по его губам.

– Привет, – говорит он хриплым голосом.

– Привет, – улыбаюсь я в ответ. – Ты поспал.

– Я поспал, – говорит он, потирая лицо.

– Я не хотела тебя будить, но решила, что стоит, чтобы ты не торопился перед похоронами.

Ухмылка Сэма исчезает, он садится и наклоняется вперед, упираясь локтями в колени и подпирая голову руками.

– Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы помочь? Я могу пойти в Таверну, чтобы подготовиться или… я не знаю… – Сэм выпрямляется, а затем кладет голову на спинку дивана. Я сажусь лицом к нему, скрестив под собой ноги.

– Обо всем этом уже позаботились. Жюльен будет в Таверне сегодня утром заканчивать. Он сказал нам держаться подальше до окончания службы, – он пощипывает переносицу. – Но спасибо тебе. Наверное, мне стоит просто отвезти тебя обратно в мотель.

Сэм заваривает кофе и наливает каждому из нас по кружке. Я пытаюсь завязать светскую беседу, но он отвечает односложно, так что после того, как мы забираемся в машину, я решаю, что мне лучше просто держать рот на замке. Мы не разговариваем всю короткую дорогу до мотеля, но я вижу, как напряжена челюсть Сэма. Уже почти восемь, когда мы въезжаем на парковку, и, если не считать нескольких машин, она пуста. Я отстегиваю ремень безопасности, но не двигаюсь с места. Я знаю, что что-то не так.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Хочешь верь, хочешь нет, – говорит он, глядя в окно, – но я отчасти надеялся, что сегодняшний день каким-то образом никогда не наступит.

Я протягиваю руку и накрываю его ладонь своей, потирая большим пальцем взад-вперед. Медленно он переворачивает руку, и я смотрю, как он переплетает свои пальцы с моими.

Мы сидим, ничего не говоря, и когда я поднимаю взгляд на Сэма, он смотрит в лобовое стекло, по его лицу текут слезы. Я пододвигаюсь на сиденье и прислоняюсь к нему, кладу наши сцепленные руки себе на колени и накрываю их свободной рукой. Его тело сотрясается от беззвучных рыданий. Я целую его в плечо и крепче сжимаю его руку.

Инстинкт подсказывает мне сказать ему, что все будет хорошо, успокоить его, но вместо этого я позволяю горю захлестнуть его. Пережидаю это вместе с ним. Как только его тело успокаивается, а дыхание становится ровным, я откидываю голову назад и смахиваю немного его затяжных слез.

– Извини, – он произносит это слово одними губами, едва слышным шепотом. Я ловлю его взгляд.

– Тебе не за что извиняться.

– Я всё думаю о том, что мне почти столько же лет, сколько было папе, когда он умер. Я всегда надеялся, что у меня мамины гены, что я не был проклят его больным сердцем и короткой жизнью. Но маме не было и пятидесяти, когда она заболела, – его голос срывается, и он сглатывает. – Я не могу поверить, насколько я эгоистичен, думая об этом, когда сегодня её похороны. Но я этого не хочу. У меня такое чувство, что я ещё даже не начал жить. Я не хочу умирать молодым.

– Ты не умрешь молодым, – я прерываю его, но он продолжает: – Я мог бы. Ты не…

Я закрываю ему рот рукой.

– Этого не произойдет, – я повторяю это снова, жестко. – Не разрешается, – я качаю головой, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами.

Он моргает один раз, смотрит вниз, туда, где моя рука прижата к его рту, а затем снова смотрит мне в глаза. Он смотрит на меня несколько долгих секунд, а затем глаза темнеют, черные зрачки поглощают синеву. Я не могу пошевелиться. Или я не собираюсь шевелиться. Я не уверена, что это такое. Обе мои руки, та, что сжимает руку Сэма, и та, что у него на губах, чувствуются так, словно их окунули в бензин и подожгли. Его грудь поднимается и опускается в быстрых вдохах. Я вообще не уверена, что дышу.

Сэм хватает меня за запястье, и я думаю, что он собирается убрать мою руку от своего рта, но он этого не делает. Он закрывает глаза. А потом он запечатлевает поцелуй в центре моей ладони. Один раз. А потом ещё раз.

Он открывает глаза и, не отрывая их от моих, целует мою ладонь ещё раз, а затем медленно проводит кончиком языка по середине моей руки, посылая расплавленную волну по моему телу и между ног. Звук моего вздоха заполняет тишину грузовика, и внезапно Сэм сажает меня к себе на колени, так что мои бедра оказываются на его, и я хватаюсь за его плечи для равновесия. Руки скользят вверх и вниз по задней части моих ног, а пальцы скользят под подолом моих шорт. Он смотрит на меня с откровенным благоговением.

Я не замечаю, что прикусываю губу, пока он большим пальцем не высвобождает её из моих зубов. Он кладет ладонь мне на щеку, и я поворачиваюсь к ней, целуя её. Другая его рука движется дальше вверх по задней части моих шорт, скользя под край трусиков. Я хнычу в его руку.

– Я скучал по тебе, – говорит он.

Уязвлённый всхлип вырывается из меня, а затем его рот оказывается на моём, вбирая звук в себя, кружа языком вокруг моего. На вкус он как кофе, уют и теплый кленовый сироп. Оставляя дорожку из горячих поцелуев до моей челюсти, он перемещается к моей шее. Я откидываю голову назад, чтобы предоставить ему полный доступ, выгибаясь навстречу, но поцелуи прекращаются. Его рот находится на моем соске, посасывая выступающую плоть через майку, нежно прикусывая, прежде чем снова пососать. Звук, который вырывается у меня, не похож ни на один из тех, которые я слышала от себя раньше, и он смотрит на меня с дерзкой полуулыбкой на лице.

Что-то во мне ломается, и я задираю его футболку, проводя руками по твердым изгибам живота и груди. Он смещается к центру сиденья, а затем раздвигает мои колени шире, так что я сижу вплотную к нему. Я двигаю бедрами от твердости подо мной, и он шипит, а затем сжимает мои бока, удерживая меня неподвижно. Мои глаза вспыхивают, встречаясь с его.

– Я долго не продержусь, – шепчет он.

– Я и не хочу этого, – говорю я в ответ.

Он тяжело дышит. Его щеки влажные от слез, и я целую каждую из них. Его руки оказываются по обе стороны от моего лица, и он приближает мой лоб к своему, его нос движется вдоль моего. Я чувствую каждый его выдох на своих губах. Он снова проводит большим пальцем по моей губе, а затем мягко прижимается своим ртом к моему. Я просовываю руки ему под майку и вверх по спине, пытаясь притянуть его ближе, но он держит мою голову и оставляет нежные поцелуи на моих губах, наблюдая за моей реакцией на каждый. Разочарованный гул звучит в глубине моего горла, потому что этого и близко недостаточно. Он мягко смеется, отчего у меня по рукам бегут мурашки. Я пытаюсь приподняться на коленях, чтобы лучше контролировать поцелуй, но руки Сэма возвращаются на мои бедра и прижимают меня к нему. Его ладони под моими шортами сзади, его пальцы впиваются в мою задницу, а затем он прижимается вверх ко мне, и я стону. «О боже» вырывается у меня, и мои бедра дрожат, когда он слегка касается губами моего уха и шепчет: – Может быть, я тоже не хочу, чтобы ты продержалась долго.

Его рот накрывает мой, а зубы прикусывают нижнюю губу, после чего он проводит языком по тому же месту. Когда его язык проникает в мой рот, я чувствую вибрацию его стона и снова прижимаюсь к нему бедрами.

Одна из его рук оставляет мою задницу и обхватывает мою грудь, затем стягивает майку вниз, подцепляя её снизу. Его пальцы сжимают мой сосок, и я чувствую это у себя между ног.

– Блять, Перси, – выдыхает он. – Ты ощущаешься так потрясающе. Ты даже не представляешь, как часто я думал об этом.

Его слова обволакивают мое сердце, растекаясь растопленным маслом по всему телу.

– Я знаю, – шепчу я. Его рот перемещается к моей шее, и он слегка проводит языком по моей ключице до уха, и я трусь об него, пытаясь достичь вершины своего наслаждения. – Я знаю, – повторяю я снова. – Я тоже думаю о тебе.

Признание срывается с моих губ, и Сэм рычит, прижимая меня к себе, одной рукой залезая мне под шорты, а другой освобождая мою грудь от лифчика. Когда он жадно берет мой сосок в рот и смотрит мне в глаза, оргазм начинает быстро нарастать. Я бормочу что-то бессвязное, невнятную мешанину из «Сэм», «продолжай» и «почти». Он двигает мной быстрее и жестче над собой и засасывает меня глубже во влажный жар своего рта, и когда его зубы впиваются в мою плоть, молния тянет вверх по моему позвоночнику, и я сильно содрогаюсь. Его рот снова на моём, поглощая мои стоны, его язык нетерпеливо двигается против моего, пока мое тело не становится ватным, и я прислоняюсь к нему, небольшая дрожь всё ещё проходит сквозь меня.

– Я хочу тебя. Я всегда хотел тебя, – бормочет он, пока я тяжело дышу.

Я откидываюсь назад, моя обнаженная грудь остывает от влажности его рта.

– Ты такая, блять, великолепная, – говорит он.

Я провожу рукой вверх по его бедру, по тонкой ткани его спортивных штанов, пока не нахожу твердый выпуклость его эрекции.

Я целую складку на его нижней губе, затем накрываю её своим ртом, посасывая и покусывая, пока двигаю рукой под его поясом и вокруг его теплой длины, двигая рукой вверх-вниз.

Когда я провожу языком по его шее к уху, прикусывая мочку зубами, и шепчу: – Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо знала, – он хватает мою руку и вытаскивает её из штанов, затем сжимает мои бедра и притягивает меня к себе, и его таз выгибается подо мной. Громкий, сдавленный стон срывается с его губ. Оргазм накатывает на него тремя волнами, и я оставляю поцелуи на его шее, пока оно расслабляется, а затем я сворачиваюсь калачиком у него на груди и слушаю звук его тяжелого дыхания. Его руки обнимают меня, и мы остаемся так несколько спокойных минут.

Но когда я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на него, его брови нахмурены.

– Я любил тебя, – шепчет он.

– Я знаю, – говорю я.

Обиженные глаза скользят по моему лицу.

– Ты разбила мне сердце.

– Это я тоже знаю.

12. ЛЕТО, ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

– Сэм Флорек – гребаный псих, и не забывай об этом, – Делайла сидела на моей кровати, поджав под себя бледные ноги, и произносила ободряющую речь, пока я собирала вещи для коттеджа. – Ты умная, сексуальная, семнадцатилетняя девушка с невероятно горячим парнем, и тебе не нужно, чтобы какой-то неудачник из маленького городка, который не понимает, насколько ты потрясающая, расстраивал тебя!

Делайла была настроена против мужчин. Она порвала с Пателем, когда он уехал в университет Макгилла, и выбросила все, что у нее было в школе. Она вбила себе в голову, что ей суждено изменить мир, и она не собиралась позволять ни одному парню стоять у нее на пути. Ее оценки были лучше моих. Хотя теперь они с Пателем были «снова вместе» на лето.

– Ты же знаешь, что странно называть своего двоюродного брата невероятно горячим, верно? – спросила я, запихивая купальники в свой набитый чемодан.

– Это не странно, если я просто констатирую факт, – ответила она. – Но ты упускаешь из виду мою главную мысль, которая заключается в том, что я не хочу, чтобы тебе снова причинили боль. Ты слишком хороша для Сэма.

– Это неправда, – возможно, я провела последние десять месяцев, убеждая себя, что он был прав, желая сохранить наши отношения чисто платоническими, но я ни на секунду не верила, что слишком хороша для него. – И он не неудачник, – добавила я.

Иногда я задавалась вопросом, не отменил ли Сэм все прошлым летом, потому что не хотел привязываться ко мне, когда у него были все эти большие планы уехать учиться, стать врачом и никогда не оглядываться назад. Он не хотел застрять в Баррис-Бей, но больше всего я беспокоилась о том, что, возможно, он также не хотел застрять со мной.

Я присоединилась к команде по плаванию, к радости моей матери, и отвлекала себя тренировками, писательством и хоккейными играми Мэйсона, в то время как Сэм провел год, учась или работая, чтобы накопить на университет. Он почти не отдыхал. Мне приходилось убеждать его ходить на вечеринки или проводить ночи, играя в видеоигры с Финном и Джорди. Он никогда не упоминал девушек, но я знала, что он не стал бы тратить время на свидания – не то чтобы меня это волновало. Ладно, мне было не всё равно. Он всё ещё был моим лучшим другом. Но на этом было всё. Лучший друг. И ничего больше.

– Я буду судить об этом, когда мы приедем в гости, – сказала Делайла, доставая из чемодана мой командный костюм. – Я понимаю, что ты по-настоящему плаваешь, когда находишься там, но, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть что-то более захватывающее, чем это, – сказала она, держа в руках темно-синий купальник.

Я улыбнулась: Делайла была вполне предсказуема. Я схватила бикини с золотыми завязками и швырнула в неё.

– Довольна?

– Слава богу. Какой смысл тратить столько времени, маринуя себя в хлорке, если ты не собираешься демонстрировать результаты?

– Некоторые люди называют это тренировками, – засмеялась я. – Ну знаешь, для здоровья?

– Пффф… как будто вы с Мэйсоном не валяетесь голышом и не говорите о том, какие у вас горячие спортивные тела, – усмехнулась она.

– Опять же, он твой двоюродный брат.

Делайла и Патель начали заниматься сексом некоторое время назад, и она предположила, что то же самое относится и ко мне с Мэйсоном. Поправить её означало бы провести подробный разговор о том, что именно происходило между нами, который я предпочла оставить при себе.

– Я ничего не могу поделать, если генофонд семьи Мэйсонов склонен к чрезвычайно привлекательной внешности.

Делайла перебросила волосы через плечо. Она не ошибалась. Даже с ее рыжими волосами и взрывным характером, она выглядела мягче, чем я, с изгибами, похожими на американские горки, которые были неотразимы для мальчиков в нашей средней школе, постоянно подходившим к нашему обеденному столу, чтобы пофлиртовать. Она отвергала их всех движением запястья.

Я собрала пару тетрадей и книг в мягкой обложке и положила их поверх груды одежды.

– Я никогда не застегну это на молнию, – сказала я, пытаясь запихнуть все в свой чемодан.

– Хорошо, тогда тебе придется остаться!

– Увидимся через месяц, Ди, это пролетит незаметно. Поможешь мне здесь? – Делайла надавила на выпуклую часть, пока я застегивала его.

– Чарли все такой же горячий, каким я его помню? – она пошевелила бровями. Версия ненависти Делайла к парням, по общему признанию, была довольно мучительной. Чарли осенью пошел в школу в Вестерне, и я не видела его с рождественских каникул.

– Он не уродливый, – сказала я ей. – Но ты также можешь судить об этом.

Мои родители разрешили мне пригласить Мэйсона, Делайлу и Пателя на Гражданский праздник, который они будут проводить в округе Принс-Эдвард второй год.

Мэйсон остался в Торонто учиться в университете, и осенью мы официально объявили об этом. Я надеялась, что Сэм изменит свое мнение о нас, но когда я увидела его на Дне благодарения, это было так, как будто ночь, которую мы провели в его постели, никогда не было. В следующие выходные я позволила Мэйсону залезть мне под юбку в кинотеатре.

– Надеюсь, теперь ты начнешь называть меня своим парнем, – прошептал он мне на ухо, и я согласилась, наслаждаясь ощущением того, что я желанна.

Сэм заметил серебряный браслет на моем запястье, как только вошел в дверь коттеджа в канун Рождества, так как мои родители пригласили Флореков на праздничные коктейли. Он отвел меня в сторону и поднял моё запястье, на котором был браслет дружбы, а также тот, который подарил мне Мэйсон.

– Есть какие-нибудь новости, которыми ты хотела со мной поделиться, Перси? – спросил он, его глаза сузились. Это было не совсем так, как я планировала рассказать ему о наших отношениях, когда наши родители стояли рядом, а Чарли был в пределах слышимости, но я также не хотела лгать ему.

– Серебряный абсолютно не сочетается с нашими, – был его единственный ответ.

***

Тем летом напряженность между Сэмом и Чарли стала очевидной почти сразу, как только я вышла из машины. Братья Флорек возвышались у задней двери коттеджа на расстоянии целого метра друг от друга.

– Ты выглядишь великолепнее, чем когда-либо, Перс, – сказал мне Чарли, не сводя глаз с Сэма, прежде чем заключить меня в долгие объятия.

– Тонко, – пробормотал Сэм.

Чарли помогал разгружать вещи, но ему пришлось уйти пораньше, чтобы подготовиться к своей смене, и перед уходом он еще раз крепко обнял меня.

– Для протокола, – прошептал он мне на ухо, чтобы никто другой не мог услышать, – мой брат – гребаный идиот.

– Что происходит с Чарли? – спросила я Сэма, когда мы лежали на плоту позже в тот же день.

– Мы не совсем сходимся во взглядах на некоторых вещах, – неопределенно сказал он. Я перевернулась на живот и закрыла лицо руками.

– Не хотите уточнить, доктор Флорек?

– Не-а, – сказал Сэм. – Это пустяки.

В тот вечер Сэм пригласил меня зайти после ужина. Я появилась в тренировочном костюме с копией моего последнего рассказа.

– Я принесла домашнее задание, – сказала я, держа в руках страницы, когда он открыл дверь.

– У меня тоже есть кое-что для тебя.

Он улыбнулся. Я последовала за ним в его комнату, стараясь не думать о том, что произошло, когда мы были там в последний раз.

Он достал с верхней полки шкафа стопку из трех несколько потрепанных книг, перевязанных белой лентой: «Ребёнок Розмари», «Мизери» и «Рассказ служанки».

– Я потратил месяцы, разыскивая их на дворовых распродажах и в секонд-хендах, – сказал он, немного нервничая. – Этвуд¹² на самом деле не хоррор, а антиутопия, но мы читаем её на английском, и мне показалось, она может понравиться тебе. И я взял две других, потому что подумал, что ты, возможно, захочешь увидеть произведения, которые создали некоторые из твоих любимых фильмов.

– Ух ты, – сказала я. – Сэм, они такие потрясающие.

– Да? – он казался неуверенным. – Но не такие великолепные, как серебряный браслет.

На мне даже не было браслета. Была ли это ревность? Раньше я не знала, что Сэм был не уверен в области достатка своей семьи, но, может быть, так оно и было.

– Не такие великолепные, но намного лучше, – сказала я, и он выглядел облегченным. Я передала ему исправленную версию истории о привидениях, над которой долго работала.

– Время чтения? – спросил он, плюхаясь на край кровати. Он похлопал по месту рядом с собой.

– Ты собираешься читать это при мне?

– Угу, – сказал он, не отрывая взгляда от страницы и прижимая указательный палец ко рту, чтобы заставить меня замолчать. Я устроилась на кровати рядом с ним и углубилась в «Рассказ Служанки». Примерно через полчаса Сэм отложил страницы и провел рукой по волосам. Он подстригся немного короче с тех пор, как я видела его в последний раз. Он выглядел старше.

– Это действительно здорово, Перси, – сказал он.

– Клянёшься? – спросила я, откладывая книгу.

– Конечно, – он казался удивленным, что я спросила, и рассеянно потянул за мой браслет. – Я не уверен, то ли я в ужасе от мертвой сестры, то ли мне жаль её – или и то, и другое.

– Правда? Это именно то, к чему я стремилась!

– Правда. Я прочту ещё раз и сделаю заметки, хорошо?

Это было более чем нормально. Сэм был моим лучшим читателем. У него всегда были идеи, как сделать персонажей сильнее, или вопросы, наводящие на дыру в логике истории.

– Да, пожалуйста. Критика Делайлы была очень делайловской и совершенно бесполезной, как всегда.

– Больше секса?

– Именно, – рассмеялась я. Между нами повисло неловкое молчание, и я ломала голову, не сказать ли что-нибудь, не связанное с сексом, но Сэм заговорил.

– Так когда у вас с Бакли начались серьезные отношения? – спросил он, прищурившись на меня.

– Ты когда-нибудь будешь называть его Мэйсоном?

– Наверное, нет, – невозмутимо ответил Сэм.

– Ну, я не уверена, что сказала бы, что между нами всё серьезно, – сказала я.

– Но теперь он твой парень.

– Да, так и есть, – я играла с потертой дырой на колене своих джинсов.

– Так что я думаю, что знаю основы: он двоюродный брат Делайлы, играет в хоккей, ходил в частную школу для мальчиков, а сейчас учится в Университете Торонто, покупает своей девушке дорогие украшения, у него ужасное имя, – я была удивлена тем, как много он запомнил из наших электронных писем. – Но ты так и не рассказала мне, какой он на самом деле.

– Он милый, – я пожала плечами и стала изучать женщину в красном одеянии на обложке книги. Что она скрывала?

– Ты уже упоминала об этом, – Сэм толкнул меня по колену своим. – Что он думает о твоем творчестве? – он постучал по листам бумаги на кровати.

– Я правда не знаю, – сказала я. – Я не давала ему ничего из этого читать. Это вроде как личное, понимаешь?

– Слишком личное для твоего парня? – спросил Сэм, ухмыляясь.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – я пнула его. – Когда-нибудь я поделюсь с ним одним из них, но страшно, когда другие люди читают твою работу.

– Но не страшно, когда их читаю я? – он посмотрел на меня из-под ресниц.

– Ну, когда ты читаешь их при мне, страшно, – уклонилась я от ответа. – Но да, я доверяю тебе.

Сэм, казалось, был удовлетворен этим ответом.

– Итак, кроме того факта, что он милый, что тебе в нем нравится?

Это был не язвительный вопрос. Казалось, ему было искренне любопытно. Я покрутила плетеный браслет вокруг запястья.

– То, что он отвечает мне взаимностью, – честно сказала я, и после этого Сэм больше не задавал вопросов.

***

Время от времени я узнавала о Чарли что-то такое, что ставило под сомнение все моё представление о нем. Он разъезжал на старом добром синем пикапе, который его дедушка передал ему в наследство. «За мои отличные оценки», – объяснил он. Я рассмеялась, когда он сказал мне это, предполагая, что он шутит, но его ямочки исчезли. Я нахмурилась.

– Полная академическая стипендия и все такое, – сказал он. – Не смотри так потрясенно.

Он по-прежнему предпочитал ездить на работу на «Банановой лодке».

– Мне нравится чувствовать ветер на себе после ночи, проведенной в этой адской дыре, – объяснил он. – Кроме того, – продолжил он, подмигнув, – на лодке удобнее купаться нагишом после смены.

И это был тот Чарли, которого я знала.

Прыгать в озеро голышом после смены стало для нас ритуалом. Я предположила, что Сью знала, что происходит – мы не были совсем тихими – и мои родители видели, как я вошла в коттедж с полотенцем, обернутым вокруг меня, и рабочей одеждой в кулаке, но никого, казалось, это не слишком волновало. Я ловила глазами кусочки и части тела, и это не всегда было случайно, но в основном это был невинный способ выпустить пар.

Последняя подружка Чарли, Анита, иногда присоединялась к нам. Она была немного старше, и у нее был коттедж дальше по берегу озера, но ее присутствие никак не мешало Чарли переходить все границы, какие он только мог.

Мы купались после смены в четверг. Чарли и Анита пили пиво, стоя в воде у конца причала, шептались, смеялись и целовались, в то время как мы с Сэмом плавали немного дальше на аквапалках для бассейна.

– Тебе не кажется, что Перси сногсшибательна? – спросил Чарли достаточно громко, чтобы мы услышали.

– Я уже говорила тебе, что да, – хихикнула Анита. Я могла видеть верхушки ее маленьких грудей, выглядывающие из воды, и почувствовала, как моё лицо запылало.

– Верно, я, должно быть, забыл, – сказал ей Чарли, целуя её в щеку.

– Так мы тебе и поверили, – Сэм засмеялся, но мне стало не по себе. Казалось, Чарли что-то замышляет. Я медленно приблизилась к Сэму и своей ногой ударила по его, вспугнув тем самым. Теперь мы были достаточно близко, чтобы я могла видеть, как его грудь светилась молочно-белым под водой.

– Знаешь, Перс, – протянул Чарли, – мы с Анитой двое считаем тебя сексуальной. Может быть, тебе стоит как-нибудь присоединиться к нам.

У меня отвисла челюсть, и я почувствовала, как стопа Сэма обхватила мою лодыжку.

– Оставь её в покое, Чарли, – отругала его Анита. – Ты заставляешь её нервничать.

– У меня есть парень, – ответила я, пытаясь казаться скучающей, но собираясь с духом. Похоже, Чарли ещё не дошел до кульминации.

– О, совершенно верно, – ответил Чарли. – Какой-то богатый парень. Сэм рассказал мне. Очень жаль, хотя я не удивлен. Такая красивая, умная, веселая девушка, как ты, которая, не говоря уже о том, что за последний год довольно подросла.

– Чарли, – предупредил Сэм.

– Что? Это правда. Только не говори мне, что ты не заметил, Сэмюэл, – продолжал он. – Серьезно, Перс, я не могу представить, чтобы какой-нибудь парень не старался бы изо всех сил произвести впечатление, чтобы быть с тобой.

В яблочко.

– Пошел ты, Чарли, – сказал Сэм, но его брат что-то шептал Аните, которая смотрела в мою сторону и издавала грустный оооо.

– О боже мой, – я не осознавала, что слова слетели с моих губ, пока не заметила, что Сэм пристально смотрит на меня.

– Ты в порядке? – прошептал он, но я не ответила. Чарли и Анита выбирались из воды, ни один из них не спешил накрываться полотенцем.

– Мы будем в подвале, – крикнул Чарли, когда они направились наверх. – Предложение всё ещё в силе, Перс.

– Перси? – Сэм ткнул меня ногой. – Мне очень жаль. Это было низко, даже для Чарли.

– Ты рассказал ему? – прошептала я. – О прошлом лете?

Я проглотила комок в горле и повернулась лицом к Сэму, не заботясь о том, сколько меня он мог или не мог видеть.

– Да, не обо всем. Но он вроде как загнал меня в угол после кануна Рождества у тебя дома, после того, как услышал, как ты говоришь о Мэйсоне и браслете.

– Отлично. Недостаточно было быть отвергнутой в первый раз, теперь твой брат и Анита тоже знают, – я втянула в себя воздух, чувствуя, как щиплет глаза от слез.

– Мне очень жаль, Перси. Я не думал, что он когда-нибудь поднимет эту тему. Тебе не нужно смущаться – мой брат считает меня идиотом в этом сценарии.

Я посмотрела на звезды, и он обхватил обеими ногами мои, притягивая меня ближе.

– Эй, – прошептал он, положив одну руку мне на талию.

Я напряглась.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Я просто очень хочу обнять тебя, – сказал он напряженным голосом. – Я ненавижу, что он расстроил тебя, – мы держались на плаву ещё мгновение, прежде чем он снова заговорил. – Можно?

Было миллион причин, по которым я должна была сказать «нет», или, по крайней мере, две веские: у меня был парень, и этим парнем был не Сэм.

– Хорошо, – прошептала я.

– Пойдет, – сказал он. Мы подплыли ближе к берегу, к месту, скрытому от вида его дома, и встали там, где вода доходила ему до середины груди, а мне до плеч. Мы смотрели друг на друга, может быть, на расстоянии тридцати сантиметров друг от друга, пока Сэм не подошел ближе и не обнял меня. Он был теплым и скользким, и я чувствовала, как его сердце нетерпеливо бьется о мою грудь.

– Знаешь, Чарли прав, – сказал он. – Ты красивая, умная и забавная, – я прижалась к нему плотнее. Его руки скользили вверх и вниз по моей спине, и он прошептал: – И любой парень будешь из кожи вон лезть, чтобы заполучить тебя.

– Не ты, – сказала я.

– Это неправда, – выдавил он. Он наклонился и прислонился своим лбом к моему, обхватив моё лицо руками. – Ты сводишь меня с ума, – сказал он.

Я закрыла глаза. Лёд стекал по моему позвоночнику, а в животе полыхал огонь. Я любила Сэма, но это было несправедливо. Может быть, он не знал, чего хотел, не знал, насколько жестоким он был, но я не могла позволить играть с собой, пока он пытался в этом всём разобраться.

– Ты сбиваешь меня с толку, – сказала я и оттолкнула его. – Мне нужно идти домой.

***

Я почти не спала. Сэм отпустил меня домой без единого слова протеста – вообще-то, без всяких слов. Вскоре после двух часов ночи я достала блокнот, который он подарил мне на пятнадцатилетие, с надписью «Для твоей следующей блестящей истории», открыла одну из пустых страниц и написала: «Сэм Флорек – гребаный псих», прежде чем заплакала горячими, злыми слезами. Я провела прошедший год, пытаясь двигаться дальше, и мне казалось, что я двигалась дальше. Неужели я обманываю себя?

Сэм ничего не сказал, когда зашел после пробежки. В то утро мы едва ли сказали друг другу больше слова. Только когда я прервала свое плавание и забралась на плот, чтобы, может быть, вздремнуть, он заговорил.

– Я сожалею о прошлой ночи.

Он сидел рядом со мной, опустив ноги в воду. За какую именно часть этого он сожалел? Он сожалел о том, что чуть не поцеловал меня? Сожалел о том, что то отталкивает меня, то притягивает?

– Хорошо, – сказала я, не открывая глаз и прижимаясь щекой к теплому дереву, гнев поднимался от пальцев на ногах.

– Я знаю, что у тебя есть парень, и это был идиотский поступок, – продолжил он. Он не понял. Я приподнялась, чтобы сесть рядом с ним. Его лицо было полно извинения.