Текст книги "Каждое лето после (ЛП)"

Автор книги: Карли Форчун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

18. ЗИМА, ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Делайла взяла такси от железнодорожного вокзала прямо ко мне домой, как только вернулась в город на рождественские каникулы, волоча за собой чемодан. Она обняла меня, как только я открыла дверь. Я до сих пор помню ее запах, когда я прижалась лицом к ее плечу – смесь ее шерстяного пальто, влажного от сильного снегопада, и ее шампуня с травяными эссенциями.

– Ты выглядишь как кусок дерьма, – сказала она, когда отпустила меня. – Мы не должны позволять мужчинам делать это с нами.

– Я сделала это с собой, – ответила я, и ее лицо сморщилось от сочувствия.

– Я знаю, что ты это сделала, – прошептала она, а затем потащила свой чемодан в мою комнату и легла со мной на кровать, пока я пересказывала все, что уже сказала ей по телефону, включая множество сообщений, которые я оставила Сэму, на которые он так и не ответил.

– Я не видела его в кампусе, – сказала она мне, когда я спросила. – Но я обещаю, что не буду скрывать это от тебя, если замечу.

Возвращение Делайлы в Торонто на эти короткие недели зимних каникул было первым кусочком нормальной жизни, который я получила с лета. Она и Патель снова были вместе (в сотый раз). Делайла сказала, что это были чисто случайные отношения, но я не была уверена, что поверила ей. У них были планы собраться вместе на каникулах, но Делайла почти все свое время проводила со мной. Мы поехали на метро в центр города и бродили по торговому центру, ели пирожки в ресторанном дворике и валялись в кинотеатре, когда у нас болели ноги.

Однажды мы сидели вместе на полу в моей спальне, вгрызаясь вилками в целый чизкейк, и я рассказывала ей, как мне было трудно в школе, как слова давались мне не так легко, как раньше, когда я писала.

– Я скучаю по его отзывам, – сказала я ей с набитым шоколадом ртом. – Я больше не знаю, для кого я писать.

– Ты пишешь для себя, Перси, как и всегда, – сказала она. – Я буду для тебя читателем. Я обещаю свести запросы, связанные с сексом, к минимуму.

– Это вообще возможно? – спросила я, чувствуя, как редкая улыбка расползается по моим губам.

– Ради тебя я сделаю все, что угодно, – сказала она, подмигнув. – Даже отказ от эротической литературы.

В канун Нового года мы пошли на большой концерт и обратный отсчет на площади перед ратушей, прячась от ледяного ветра и тайком потягивая водку из фляжки ее отца. Мы не говорили о Сэме, и когда мы были вместе, я чувствовала, что могу видеть сквозь туман, в котором я спотыкалась в течение нескольких месяцев. Но когда она уехала в Кингстон, снова опустился туман, лишив меня энергии, аппетита и всех моих прежних амбиций преуспеть в школе.

Делайла сдержала свое обещание. Она позвонила мне в начале марта.

– Я видела его, – сказала она, когда я взяла трубку. Никаких приветствий. Никаких светских бесед.

Я шла между зданиями университета и села на ближайшую скамейку.

– Ладно, – сказала я, громко выдыхая.

– Это было на вечеринке, – она сделала паузу. – Перси, он был действительно пьян.

В том, как она говорила, было что-то не похожее на Делайлу. Что-то слишком нежное.

– Хочу ли я услышать следующую часть? – спросила я.

– Не знаю, – сказала она. – Это нехорошо, Перси. Ты скажи мне, если хочешь это услышать.

Я опустила голову, так что мои волосы упали на лицо, защищая меня от суеты студентов.

– Я должна это услышать.

– Ладно, – она сделала глубокий вдох. – Он приставал ко мне. Он сказал мне, что я хорошо выгляжу, и спросил, не хочу ли я подняться наверх, – мир перестал двигаться. – Очевидно, что я этого не сделала! Я сказала ему, чтобы он шел к черту.

– Сэм бы так не поступил, – прошептала я.

– Мне очень жаль, Перси, но Сэм действительно сделал это. Но он был очень, очень пьян, как я уже сказала.

– Ты, должно быть, что-то сделала, – закричала я. – Ты, должно быть, флиртовала, как обычно, или говорила ему, какой он милый, или что-то в этом роде.

– Я этого не делала! – сказала Делайла, теперь ее голос звучал сердито. – Я не сделала и не сказала ничего, чтобы заставить его думать, что я заинтересована. Как ты могла такое подумать?

– Ты не можешь винить меня за то, что я так подумала, – сказала я решительно. – Ты знаешь, что ты немного распутная. Ты гордишься этим.

Шок от того, что я сказала, растянулся между нами. Делайла молчала. Я знала, что она там, только потому, что слышала ее дыхание. И когда она заговорила снова, я также услышала, что это было сквозь слезы.

– Я знаю, ты расстроена, Перси, и мне жаль Сэма, но никогда больше не говори со мной так. Позвони мне, когда будешь готова извиниться.

Я сидела, склонив голову и прижав телефон к уху, еще долго после того, как она повесила трубку. Я знала, что мне не следовало говорить то, что я сказала. Я знала, как это было некрасиво, и я не это имела в виду. Я подумала о том, чтобы перезвонить ей. Я подумала о том, чтобы извиниться. Но я этого не сделала. Я никогда этого не делала.

19. НАСТОЯЩЕЕ

Я просыпаюсь в постели Сэма с сильной головной болью. В окно проникает слабый голубовато-розовый свет. Как долго я спала? Я откидываю простыню, мне жарко. На мне все еще его футболка и спортивные штаны, колени в грязи. Я лежу и прислушиваюсь, но в доме тихо. На прикроватной тумбочке стоят стакан воды и бутылка Адвила. Должно быть, Сэм положил их туда.

Проглотив две таблетки и выпив всю воду, я сажусь на край его кровати, ставлю ноги на ковер и обхватываю голову руками, проводя инвентаризацию причиненного мной ущерба. Я выложила Сэму правду в самый неподходящий момент. В день похорон его матери. Я не думала о нем; я думала только о том, чтобы избавиться от уродства в своей груди. И он знал. Он знал, но не хотел говорить об этом, по крайней мере, тогда.

Сэм поставил мою сумочку на пол рядом с кроватью. Я роюсь в поисках своего телефона. Решив больше никого не выталкивать из своей жизни, я звоню Шанталь.

– Пи? – говорит она, сонная.

– Я всё ещё люблю его, – шепчу я. – Я всё испортила. И я люблю его. И я беспокоюсь, что даже если я смогу заставить его простить меня, я все равно недостаточно хороша для него.

– Ты достаточно хороша, – говорит Шанталь.

– Но я в таком беспорядке. И он врач.

– Ты достаточно хороша, – снова говорит она.

– А что, если он так не думает?

– Тогда ты вернешься домой, Пи, и я скажу тебе, почему он не прав.

Я закрываю глаза и прерывисто выдыхаю.

– Ладно. Я могу это сделать.

– Я знаю, что ты можешь.

Когда мы вешаем трубку, я пересекаю темный коридор в ванную. Я включаю свет и морщусь, глядя на свое отражение. Под потеками туши моя кожа покрыта пятнами, а глаза налиты кровью и опухли. Я брызгаю на лицо холодной водой и стираю черные пятна от макияжа, пока мои щеки не становятся красными и воспаленными.

Запах кофе ударяет мне в нос, когда я на цыпочках спускаюсь по лестнице. На кухне горит свет. Я делаю глубокий вдох, прежде чем снова встретиться с Сэмом. Но это не Сэм. Это Чарли. Он сидит за столом на том же месте, где раньше сидела Сью. У него в руке кружка, и он смотрит прямо на меня, как будто ждал.

– Доброе утро, – говорит он, поднимая свой кофе в мою сторону.

– Ты взял мою машину, – говорю я, стоя в дверях.

– Я взял твою машину, – отвечает он, затем делает глоток. – Извини за это. Я не думал, что тебе нужно будет уезжать в такой спешке. – Очевидно, Сэм посвятил его в пару деталей. – Он внизу, у воды, – говорит он, прежде чем я спрашиваю.

Я смотрю в сторону озера, а затем снова на Чарли.

– Он ненавидит меня.

Он встает и подходит ко мне, добродушно улыбаясь и заправляя прядь волос мне за ухо.

– Ты ошибаешься, – говорит он. – Я думаю, что его чувства к тебе в основном прямо противоположны, – его глаза скользят по моему лицу, и его улыбка исчезает. – Ты ненавидишь меня? – тихо спрашивает он.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, почему он спросил меня об этом, но потом я понимаю: Чарли – единственный другой человек, который рассказал бы Сэму о том, что произошло между нами.

– Никогда, – говорю я срывающимся голосом, и он заключает меня в крепкие объятия. – Тогда я тоже не испытывала к тебе ненависти. После того, что случилось. Ты был добр ко мне тем летом.

– У меня были скрытые мотивы, но я никогда не планировал ничего предпринимать, – шепчет он. – До той ночи.

– Та ночь была моей виной, – говорю я ему. Чарли сжимает меня в объятиях, а затем отпускает.

– Могу я спросить тебя кое о чем? – говорю я, когда мы расходимся.

– Конечно, – хрипит он. – Спрашивай меня о чем угодно.

– Твоя мама знала? – Его лицо немного бледнеет, и я закрываю глаза, проглатываю комок в горле.

– Если тебе от этого станет легче, то она в основном злилась на меня.

– Мне от этого не легче, – хриплю я.

Он кивает, его глаза мерцают, как светлячки.

– Я пытался рассказать ей, как ты соблазнила меня конфетами и волосатыми ногами, но ее это не убедило.

Я издаю смешок, и немного тяжести спадает.

– Она сказала мне позвонить тебе, – говорит он снова серьезно. Я перестаю дышать. – Перед тем, как она умерла. Она сказала, что ты понадобишься ему после.

Я снова обнимаю его.

– Спасибо, – шепчу я.

***

Сэм сидит на краю причала, опустив ноги в воду. Солнце еще не поднялось над холмами, но его свет отбрасывает ореол вокруг дальнего берега, который обещает, что оно скоро поднимется. Мои шаги сотрясают деревянные доски, когда я иду к нему, но он не оборачивается.

Я сажусь рядом с ним, ставлю на стол две дымящиеся чашки кофе, затем закатываю штаны до колен, чтобы опустить ноги в озеро. Я передаю ему одну из кружек, и мы пьем в тишине. Еще нет ни одной лодки, и единственный звук – далекий, печальный крик гагары. Я наполовину допила кофе, пытаясь сообразить, с чего начать, когда Сэм начинает говорить.

– Чарли рассказал мне о вас двоих на рождественских каникулах, когда мы вернулись домой из школы, – говорит он, глядя на спокойную воду. Я хочу вмешаться и извиниться, но я могу сказать, что ему есть что сказать. И, по крайней мере, я обязана дать ему шанс рассказать свою версию, несмотря на то, как я боюсь это услышать – услышать о том, каково ему было узнать, что я делала все это время, услышать, как он дошел до того, что больше никогда не хочет меня видеть.

Его голос хриплый, как будто он еще не говорил этим утром.

– Я был в ужасной форме после того, как мы расстались. Я не понимал, что пошло не так и почему ты вот так закрылась. Даже если ты не была готова к браку или даже говорить о женитьбе, расставание не имело для меня смысла. Мне казалось, что, возможно, я переживал все наши отношения совершенно иначе, чем ты. Мне казалось, что я схожу с ума.

Он делает паузу и смотрит на меня краем глаза. Я чувствую, как стыд сжимает мое горло, а сердце бьется сильнее, но вместо того, чтобы бороться с ним, я принимаю, что это будет неудобно, и вместо этого сосредотачиваюсь на Сэме и на том, что он должен сказать.

– Я думаю, Чарли думал, что если я узнаю, что произошло на самом деле, это может как-то исправить ситуацию, объяснить, почему ты меня оттолкнула. – Он качает головой, как будто все еще не может в это поверить. – Он сказал мне, что ты все еще любишь меня, что ты сразу же пожалела об этом и совершенно взбесилась.

– У меня была паническая атака, – шепчу я.

– Да, я вроде как понял эту часть на поминках, – говорит он, глядя мне прямо в глаза. Он намного спокойнее, чем был вчера, но его голос звучит глухо.

– Я действительно пожалела об этом, – говорю я ему, колеблясь, прежде чем положить руку ему на бедро. Он не отодвигается и не напрягается от моих прикосновений, поэтому я продолжаю держать его там. – Это самое большое сожаление в моей жизни. Я бы хотела, чтобы этого не случилось, но это случилось, и мне очень жаль.

– Я знаю, – говорит он, оглядываясь на озеро, его плечи поникли. – Мне жаль, что вышел из себя вчера. Я думал, что прошел через это много лет назад, но, услышав, как ты произносишь эти слова, мне показалось, что я слышу это снова и снова в первый раз.

Я беру его руку в свою и пожимаю ее.

– Эй, – говорю я, чтобы он посмотрел на меня, и когда он смотрит, я крепче сжимаю его и смотрю ему в глаза. – Тебе не за что извиняться. Я, с другой стороны…

Он грустно улыбается и проводит рукой по волосам.

– Дело в том, Перси, что мне есть за что.

Я чувствую, как мое лицо сморщивается в замешательстве. Он ставит одну ногу на причал, поворачиваясь так, чтобы смотреть мне в лицо. Я вытаскиваю ноги из воды и поджимаю их под себя, чтобы сделать то же самое.

– Ты всегда думала, что я совершенен.

– Сэм, ты был совершенен, – отвечаю я, констатируя очевидное.

– Я не был! – говорит он непреклонно. – Я был одержим идеей выбраться отсюда, а потом, когда я пошёл в школу, я был так напуган, что все испортил, что казался умным только потому, что вырос в таком маленьком городке. Мне казалось, что в любой день они поймут, что я мошенник. Я был парализован страхом. Я тоже скучал по дому. Я безумно скучал по тебе. Я не хотел, чтобы ты знала, как это было плохо, чтобы ты думала обо мне хуже, поэтому я не позвонил.

– Тебе было восемнадцать, и это было совершенно нормально – чувствовать себя так. Я была слишком незрела, чтобы понять это.

Он качает головой.

– Я всегда завидовал Чарли. Я думаю, ты это знала. Он почти не учился в средней школе и просто проваливал все тесты. Девушки любили его. Казалось, все для него происходит так легко. А потом ты тоже это сделала.

У меня в животе такое чувство, будто я только что упала с сорокового этажа.

– Я почувствовал, что мое будущее взорвалось, когда ты сказала, что не можешь выйти за меня замуж, – продолжает он. – Но я думал, что однажды ты передумаешь. Я думал, нам обоим нужно немного времени. Но потом… Я не очень хорошо воспринял это, услышав о тебе и Чарли, – он потирает лицо. – Я был зол. На тебя. На Чарли. И на самого себя. То, что я чувствовал к тебе, всегда было мне так ясно – даже когда мы были молоды, я знал, что мы с тобой созданы друг для друга. Две половинки одного целого. Я любил тебя так сильно, что слово «любовь» казалось недостаточно сильным для того, что я чувствовал. Но теперь я понимаю, что ты этого не знала. Ты бы не обратилась к Чарли, если бы знала это. И за это я прошу прощения.

Он тянется ко мне, большим пальцем вытаскивая мою нижнюю губу из-под зубов. Я и не заметила, что кусала её.

Я начинаю отвечать, сказать ему, что ему не нужно извиняться, что это я должна объясняться, но он останавливает меня.

– Когда я вернулся в школу после Рождества, я просто хотел забыть тебя, нас и все, что произошло, – говорит он. – Я хотел выбросить тебя из своей системы, но, думаю, я также хотел причинить тебе боль так же, как ты причинила ее мне. Я учился как сумасшедший, но при этом много пил. Я ходил на эти большие домашние вечеринки – там всегда был бочонок пива и всегда были девушки, – он делает паузу. Мышцы моего живота сжимаются при упоминании о других девушках. Он прищуривается, как будто он спрашивает моего разрешения продолжать, и я делаю глубокий вдох и жду.

– Я не могу вспомнить большинство из них, но я знаю, что их было много. Джорди старался не спускать с меня глаз. Он беспокоился, что я могу что-нибудь подхватить или переспать с подружкой какого-нибудь психопата, но я был неумолим. Однако это не имело никакого значения. Все, о чем я мог думать каждый день – это ты, – говорит он скрипучим голосом. – Даже когда я был с другими девушками, пытаясь стереть тебя из памяти, ты всё ещё была там. Я просыпался, иногда даже не понимая, где нахожусь, такой полный стыда и так сильно скучающий по тебе. Но я просто делал это снова и снова, пытаясь забыть. А потом однажды вечером на какой-то вечеринке в подвале общежития я увидел Делайлу.

У меня перехватывает дыхание при ее имени, и я потираю грудь, как будто могу унять боль под грудиной.

Сэм ждет, пока я снова не встречусь с ним взглядом.

– Тебе не нужно рассказывать мне эту часть, – говорю я. – Эту часть я почти уверена, что знаю.

– Делайла рассказала тебе?

Я киваю.

– Я думал, что она согласится. Она была тебе хорошим другом.

Я вздрагиваю, вспоминая, как ужасно я с ней обращалась. Я была зла, а потом, когда я справилась со своим гневом, мне было слишком стыдно, чтобы извиниться.

– Я был пьян до чертиков, Перси. И я начал приставать к ней. Она отчитала меня и выбежала оттуда. Я думаю, что меня стошнило прямо на себя, примерно через две минуты.

Именно то, что сказала мне Делайла.

Он издает горький смешок. – После этого я перестал спать со всеми подряд. Я просто ел, ходил на занятия и учился. Я был в некотором роде роботом, но через некоторое время я перестал так злиться на тебя и Чарли… и на себя.

– Мне так жаль, – шепчу я. – Я ненавижу, что я сделала это с тобой, – я смотрю на рябь, расходящуюся от того места, где прыгнула рыба. Мы оба молчим. – Я заслужила это, – говорю я через некоторое время, поворачиваясь к нему. – Другие девушки. Ты, клеящийся к Делайле. Ты, орущий на меня вчера. За то, что я сделала с тобой, я заслужила все это.

Сэм наклоняется вперед, как будто не расслышал меня правильно.

– Заслужила это? – повторяет он, его глаза свирепеют. – О чем ты говоришь? Ты этого не заслужила, Перси. Точно так же, как я не заслужил того, что случилось с Чарли. Предательства не отменяют друг друга. Они просто причиняют больше боли. – Он берет мои руки и потирает их большими пальцами. – Я думал о том, чтобы сказать тебе, – говорит он. – Я должен был сказать тебе. Я получил все письма, которые ты отправила, и даже пытался ответить, но долгое время винил тебя. И я подумал, что, может быть, ты продолжишь писать, если я тебе все еще небезразличен, но в конце концов ты перестала.

Его голова наклонена, и он смотрит на меня сквозь ресницы.

– Когда на четвертом курсе я нашел тот видеомагазин с разделом ужасов, я чуть было не обратился к тебе. Но к тому времени было уже слишком поздно. Я полагал, что ты бы двинулась дальше.

Я решительно качаю головой. Из всего, что он мне только что рассказал, это то, что ранит больше всего.

– Я не двигалась дальше, – прохрипела я. Я сжимаю его пальцы, и мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд. И тогда они приходят ко мне – три вчерашних слова, эхом отдающиеся в моей голове пробными вспышками счастья.

Я люблю тебя.

Сэм знал о нас с Чарли много лет, все то время, что я была дома. Он порвал со своей девушкой, несмотря на то, что я сделала.

Я люблю тебя. Не думаю, что я когда-нибудь переставал.

Раньше эти слова не пробивали мою панику, но теперь они прилипают к моим ребрам, как патока.

– Я всё ещё этого не сделала, – шепчу я. Он совершенно спокоен, но его глаза лихорадочно бегают по моему лицу, его голова слегка наклонена, как будто то, что я сказала, не имеет смысла. Теперь, когда становится светлее, я вижу, какие у него красные глаза. Должно быть, он плохо спал прошлой ночью.

– Я думала, что больше никогда тебя не увижу, – мой голос прерывается, и я сглатываю. – Я бы все отдала, чтобы сидеть с тобой на этом причале, слышать твой голос, прикасаться к тебе, – я провожу пальцами по щетине на его щеке, и он накрывает мою руку своей, удерживая ее там. – Я влюбилась в тебя, когда мне было тринадцать, и я никогда не переставала. Ты – это для меня.

Сэм закрывает глаза на три долгих секунды, а когда открывает их, они превращаются в сверкающие озерца под звездным небом.

– Клянешься в этом? – спрашивает он. И прежде чем я успеваю ответить, он кладет руки мне на щеки и приближает свои губы к моим, нежный, всепрощающий и совершенный Сэм. Он убирает их слишком быстро и прижимается своим лбом к моему.

– Ты можешь простить меня? – шепчу я.

– Я простил тебя много лет назад, Перси.

Он долго смотрит на меня, не говоря ни слова, наши глаза встретились.

– У меня есть кое-что для тебя, – говорит он. Он ерзает и тянется за чем-то в кармане. Я смотрю вниз, когда чувствую, что он вертит что-то в моей руке.

Он уже не такой яркий, как когда-то, оранжевый и розовый цвета поблекли, а белый стал серым, и он слишком велик для меня. Но вот он, после всех этих лет, браслет дружбы Сэма, повязанный на моем запястье.

– Я сказал тебе, что дам тебе кое-что, если ты переплывешь озеро. Я решил, что ты заслужила утешительный приз, – говорит он, дергая за ленту.

– Снова друзья? – спрашиваю я, чувствуя, как улыбка расползается по моим щекам.

Уголок его рта приподнимается.

– Мы можем устраивать вечеринки с ночевкой как друзья?

– Кажется, я припоминаю, что ночевки были частью сделки, – говорю я, а затем добавляю: – Я не хочу снова все испортить, Сэм.

– Я думаю, что все испортить – это часть сделки, – отвечает он, слегка сжимая мою талию. – Но я думаю, что в следующий раз мы могли бы лучше все убрать.

– Я хочу этого, – говорю я ему.

– Хорошо, – говорит он. – Потому что я тоже этого хочу.

Он сажает меня к себе на колени, и я запускаю руки в его волосы. Мы целуемся, пока солнце не поднимается высоко над холмом, окутывая нас одеялом яркого утреннего тепла. Когда мы в конце концов отстраняемся, у нас обоих на лицах широкие, дурацкие улыбки.

– Так что же нам теперь делать? – говорит Сэм хриплым голосом, проводя пальцем по веснушкам на моем носу.

Я должна выписаться из мотеля позже этим утром, и я понятия не имею, что будет после этого. Но прямо сейчас? Я точно знаю, что мы собираемся делать.

Я стягиваю с него рубашку через голову, провожу руками по его плечам и улыбаюсь.

– Я думаю, нам стоит пойти поплавать.