Текст книги "Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА"

Автор книги: Карл Магнус Пальм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц)

В надежде добиться настоящего британского звучания эти две песни записывали в Лондоне под руководством продюсера компании United Artists Мартина Дэвиса. Своим настроением «No Time» перекликается с «Eve Of Destruction» Барри Макгира, большим хитом того времени, в которой слышится вопрос: «Что станет с этим миром?»

С учетом того, что «No Time» и «Time То Move Along» были дебютными композициями Бьерна, по крайней мере, первыми, вынесенными на суд публики, они представляют собой более чем достойные упражнения в фолк-роке. Однако совершенно очевидно, что обе они в высшей степени вторичны, особенно «No Time», в которой Бьерн, исполняющий партию ведущего вокала, явно подражает гнусавому рычанию Дилана. Некоторым из его товарищей по группе эти песни не очень нравились. «Звучали они вроде бы неплохо, но особого восторга у меня тогда не вызвали», – говорит Тони Рут.

Выпущенная на сингле весной 1966 года, «No Time» попала в шведский Тор 20 и в радиочарт Tio i topp. Она вышла на лэйбле United Artists в Великобритании и США, где группа теперь называлась Northern Lights. Там песня никуда не вошла, но, к всеобщему удивлению, она оказалась в чартах в Южной Африке. Это свидетельствовало о таланте Бьерна в качестве автора песен и о том, что у группы есть будущее на поприще поп-музыки.

Новые музыкальные пристрастия отразились не только в песнях альбома «International», но и в оформлении его обложки, на которой музыканты – в особенности Бьерн – мрачные, неулыбчивые, были больше похожи на настоящую поп-группу, чем на студентов с хороши¬ми манерами, играющих фолк-музыку. В примечании особо подчеркивалось, что у музыкантов имеются все пластинки Beatles и что музыка хутенанни больше не является для них источником вдохновения.

Но альбом содержал и такие песни, как «Bjorkens visa» («Баллада березы»), модернизированную версию старой шведской песни, которая наглядно демонстрировала, что Hootenanny Singers остаются «милыми шведскими парнями». Если «No Time» и добавила им популярности, то «Bjorkens visa»стала самым большим хитом группы на все времена. В последующие годы их попытки оставаться одной ногой в шведском фолке, а другой утвердиться в англоязычной поп-музыке создавали им немало проблем. Бьерн, становившийся самым популярным членом группы, был и самым горячим приверженцем следования современной моде.

Он постепенно входил в роль молодежного кумира. Хотя ему и приходилось работать над музыкальными аранжировками, больше он не был обременен ничем и уже в значительной мере утратил имидж вежливого, прилежного юноши. «В те времена Бьерн вел богемный образ жизни и был довольно беспечен. С ним приходилось нелегко во многих отношениях, – вспоминает Стиг Андерсон. – Он не мог ни на чем сосредоточиться, и в первую очередь на самом себе».

Перед тем как отправиться в третий тур по Народным паркам в апреле 1966 года, Hootenaiiny Singers начали работу над своим пятым альбомом. Название «Manga ansikten / Many Faces» («Много лиц») отражало политику группы, записывавшей одну сторону на шведском, а другую на английском языке. В плане качества записи и музыкального материала этот альбом стал их высшим достижением. Было очевидно, что они провели в студии больше времени, чем обычно.

Бенгт Бернхаг в качестве продюсера внес бесценный вклад в создание альбома, продемонстрировав знание толка в современном саунде. Он также использовал прием, подсмотренный им во время работы в компании Philips в 50-х годах. «Бенгт научил нас вместо того, чтобы слушать большие колонки в студии, подключаться к маленькой колонке, – говорит Тони Рут. -Он сказал: «В этом случае музыка звучит так же, как через динамик радиоприемника»». Бенгт полностью отдавался процессу записи, не давая себе ни минуты передышки. «Он выходил из туалета, услышав воспроизведение только что записанной песни через дверь, и говорил: «Теперь я знаю, как она звучит в действительности. Послушайте-ка лучше ее в туалете!» После этого он точно знал, какие изменения ему нужно внести».

Музыканты слушали и учились, и в первую очередь Бьерн, проявлявший острый интерес ко всему, что имело отношение к музыкальному бизнесу. Работа в студии доставляла ему истинное удовольствие, и в скором времени он превратился в неофициального сопродюсера Бенгта. «Бенгт был моим наставником, и я очень многому научился у него, – говорит Бьерн. – Он никогда ничего не говорил, но я наверняка доводил его до исступления, постоянно спрашивая, какие песни нам следует записывать, в каких телевизионных шоу принять участие – буквально все. В основном я разговаривал с ним, а не со Стигом».

Ханси Шварц соглашается с Бьерном: «Сеансами записи в Стокгольме всегда руководил Бенгт. Стиг Шэто главным образом бизнесмен. Бенгт – сердечный, доброжелательный человек, он был практически пятым членом группы и знал, как получить то, к чему мы стремимся. И если в студии между ребятами возникали споры или разногласия, ему всегда удавалось уладить их».

Хотя Бенгту было уже под сорок, он не был консерватором и шел в ногу со временем, перенимая стиль звукозаписи у ведущих английских и американских исполнителей. Бьерн говорит: «Он всегда стремился попробовать всякого рода новинки. Приходя в студию с готовой песней, мы не знали, что из нее в конечном итоге получится».

Дабы придать группе современное звучание и тем самым облегчить ее продвижение на рынки Великобритании и США, Стиг приглашал на сеансы записи «Manga ansikten / Many Faces» английских и американских специалистов. Так, в стокгольмской студии появился английский певец и автор песен Майк Д'Або. Он как раз только что заменил Пола Джонса в качестве вокалиста известной группы Manfred Mann, и его голос звучал в таких хитах, как «Semi-Detached Suburban Mr. James», «На Ha Said The Clown» и «Mighty Quinn». Бывшая группа Д'Або A Band Of Angels записывалась на лэйбле британской звукозаписывающей компании United Artists, которая записывала и Hootenanny Singers. В начале октября Д'Або прилетел в Стокгольм, чтобы спродюсировать запись версии своей композиции «Through Darkness Light».

Его сопровождал басист Клаус Фурман, также недавно присоединившийся к Manfred Mann. Фурман был близким другом Beatles еще со времен их гамбургской эпопеи в начале 60-х и разработал дизайн их недавно вышедшего альбома «Revolver». Музыкантов из Hootenanny Singers вдохновила перспектива совместной работы со столь выдающимися фигурами лондонской поп-сцены. Ханси Шварц подружился с двумя поп-звездами и позже, во время своего визита в Лондон, даже жил пару дней в доме Клауса Фурмана.

Автором американского вклада в альбом являлся Сэнди Алексан– дер, малоизвестный аранжировщик и продюсер, будто бы сотрудничавший с Фрэнком Синатрой. Александер спродюсировал еще одну песню Бьерна «Baby Those Are The Rules»и написал к ней текст.

Бьерн впоследствии говорил, что она стала его первой стоящей песней, которая внушала надежды. Ее мелодия была вполне приличной, но текст Александера никуда не годился. Такие женоненавистнические строки, как «не встречайся больше ни с кем, даже если встречаюсь с другими, и да помогут небеса тем парням, которых я застигну вместе с тобой», подразумевали, что самым главным в песне является то, что она представляет собой поп-песню на английском языке. Ухмылка на лице Бьерна во время исполнения песни во время телевизионных шоу как бы давала публике понять, что за этими словами не следует искать особый смысл. «Through Darkness Light» Майка Д'Або была выбрана для первой стороны сингла, который вышел в Швеции, а чуть позже и в Великобритании. Однако песне не удалось попасть в чарты. Зато в Швеции стала хитом песня со второй стороны «Baby Those Are The Rules». «Помню, мы устроили небольшое выступление перед местными ребятами, сыграв им несколько своих новых песен, из которых они должны были выбрать лучшую, – говорит Тони Рут. – Нам нужно было выяснить, какая из них имеет больше всего шансов стать хитом. Признаться, я был очень удивлен, когда больше всего голосов получила «Baby Those Are The Rules»» Эта песня стала величайшим поп-хитом Hootenanny Singers, достигнув второй позиции в Tio i topp и тринадцатого в чарте продаж. Это окрылило Бьерна.

«Manga ansikten / Many Faces», вышедший осенью 1966 года, содержал еще один забытый шедевр – «In Thoughts Of You»и музыка и текст которого принадлежали авторству Бьерна. Она вполне могла бы украсить альбом любого современного американского или британского исполнителя. Песни, подобные ей, наводят на мысль о том, какова была бы судьба Бьерна в качестве композитора, продолжи он писать песни целиком и полностью самостоятельно. Вне всякого сомнения, его талант мелодиста остался явно недооцененным.

Однако эти размышления носят гипотетический характер, ибо Бьерну недолго оставалось заниматься сольным творчеством. К тому времени, когда была записана «In Thoughts Of You», он уже познакомился с 19-летним Бенни Андерссоном, и они уже написали свою первую совместную песню.

Глава 5

Едва ли найдется в мире страна, где с таким энтузиазмом осуществлялись бы социальные программы, как в Швеции. После Второй мировой войны ее граждане получили немало благ от государства с процветающей экономикой. Во внутренней политике приоритетами являлись социальное обеспечение, равные возможности и достойные жилищные условия. Одной из визитных карточек реформы стало строительство западного пригорода Стокгольма Веллингбю.

Спроектированный и построенный в начале 50-х, Веллингбю был одним из первых современных городов Швеции. Цель проектировщиков заключалась в том, чтобы объединить в одном месте жилье, рабочие места, торговый центр и другие необходимые компоненты инфраструктуры. Жители Веллингбю могли добираться в школу, на работу и в магазины пешком или на велосипеде, не прибегая к помощи автомобильного транспорта. Со Стокгольмом пригород связывало метро, «tunnelbana».

Проектировщики, инженеры и архитекторы съезжались в Веллингбю со всего света, чтобы посмотреть на этот чудо-пригород. В какой-то момент поток гостей настолько увеличился, что городские власти были вынуждены нанять для их сопровождения девушек, которых называли «мисс Веллингбю». Многие годы здесь жил премьер-министр Швеции от социал-демократической партии Улоф Пальме.

Весьма характерно, что музыкальный двигатель одного из главных предметов национального экспорта, живой символ шведской рабочей этики, ориентированной на достижение цели, провел большую часть своей юности в этом столичном пригороде. В конце концов, по крайней мере внешне, Веллингбю представлял собой стартовую площадку для счастливой, благополучной жизни.

Еран Брур Бенни Андерссон родился 16 декабря 1946 года в области Васастан в центре Стокгольма в семье 34-летнего инженера-строителя Есты Андерссона и его 26-летней жены Лайлы. Спустя два года, в 1948 году, у них родилась дочь Ева-Лис.

В первые годы жизни Бенни семья много переезжала с места на место. Весной 1949 года они перебрались из города Юрсхольм в Эскилстуну. Они приехали сюда за месяц до того, как Фрида и Агню поселились в соседней Торсхелле. В течение нескольких лет Андерссонов и Люнгстадов отделяли друг от друга всего лишь одна-две мили расстояния.

С раннего детства Бенни окружала музыкальная среда. Его дед Эфраим, по профессии плотник, играл на аккордеоне шведские народные песни и даже сам сочинял музыку. «Я думаю, он был профессиональным фолк-музыкантом»,– говорит Бенни. Еста разделял любовь своего отца к аккордеону, и его лицо всегда озаряла счастливая улыбка, стоило лишь пальцам пробежать по клавишам. Отец и сын часто играли вместе, особенно летом, когда семья отдыхала на Мъелке, одном из островов Стокгольмского архипелага.

Примерно 200 семьям было разрешено построить коттеджи на острове, и Эфраим не упустил возможности обзавестись летним домиком. Там юный Бенни проводил каждое лето, наслаждаясь беззаботной жизнью на лоне природы, устраивая игры и совершая увлекательные экскурсии на лодке. Туда же уходят корнями его музыкальные вкусы.

Он вспоминает: «Мой дед ежедневно слушал по радио новости и музыкальные передачи, такие, как «En glad ton pa grammofon», «Musik under arbetet» («Музыка во время работы»). Пока Бенни возился со своими игрушками, в доме почти постоянно звучала музыка, и эти мелодии детства он не забудет никогда. Репертуар музыкальных программ представлял собой довольно эклектичную смесь народных песен, фолк– музыки и шлягеров, веселых и меланхоличных, жизнеутверждающих и сентиментальных. Бенни особенно нравились задиристые и пронзительные фолк-песни под аккомпанемент скрипок, составляющих важную часть шведской музыкальной традиции.

«Некоторые песни той поры все еще глубоко трогают меня, хотя я слышал их тысячу раз, – признается Бенни. – Наверное, это связано с тем, что их когда-то слушали мои родители и дед. Ведь сама по себе эта музыка примитивна – одна или несколько скрипок, и больше ничего».

В семье Андерссонов любимым инструментом был аккордеон. Очень скоро Бенни решил продолжить семейную традицию и начал играть сам. В декабре 1952 года на шестой день рождения ему подарили его первый аккордеон – маленький, отделанный перламутром.

Первое, чему научили Бенни дед и отец, была классическая шведская песня «Dar nackrosen blommar» («Там лилии цветут»). «Это довольно трудная вещь для шестилетнего ребенка, – говорит он. – Наверное, они решили, что для меня это будет несложно, потому что ее можно играть по одной ноте».

Следующим летом Бенни научился играть на аккордеоне, сидя с дедом на пороге дома на Мъелке. «В таком деле нужен человек, который способен набраться терпения и играть с тобой, даже если у тебя ничего не получается, и при этом не говорить, что ты не умеешь играть. Мой дед был именно таким человеком», – говорит он.

Для Бенни Эфраим Андерссон стал образцом для подражания, вечным символом его музыкальных корней, инициатором всего того, что произошло с ним впоследствии. В программке мюзикла Андерссона -Ульвеуса «Kristina fr&n Duvem&la» 1995 года имеется посвящение Бенни – фотография аккордеона с подписью: «Этот аккордеон принадлежал моему деду Эфраиму Андерссону. Он научил меня на нем играть». С этим инструментом Бенни изображен на обложке своего первого сольного альбома 1987 года, и позже он записал инструментальную пьесу, основывающуюся на композициях его деда.

Спустя несколько лет после начала обучения три поколения Андерссонов уже играли на открытой танцплощадке Мъелке. Трио репетировало по часу в день, и со временем их репертуар насчитывал около 50 вещей. «Отец любил шлягеры, а мы с дедом предпочитали более оригинальную фолк-музыку».

Однажды Эфраим и Еста ласково подмигнули самому юному члену «группы» и решили назвать ее «Трио Бенни». Это наполнило сердце мальчика гордостью. Его уверенность в себе и любовь к музыке достигали апогея, когда в конце песни танцующая публика застывала на месте и разражалась аплодисментами. В скором времени у него появился собственный небольшой репертуар, и он начал развлекать музыкой своих школьных товарищей.

Когда Бенни не играл на аккордеоне, он был живым, активным мальчиком, любившим обследовать окрестности и склонным прикладывать руку ко всему, что попадалось на его пути. Дома, в Эскилстуне, он каждое утро выбегал из дома, чтобы помочь дворнику мести улицу. Отец даже смастерил для него маленькую метлу.

Помимо всего прочего, Бенни отличался озорством, и от него всегда можно было ожидать какой-нибудь шалости. «Он обычно подменял вареные яйца сырыми, когда отец завтракал, и насыпал соль в сахарницу, когда мать пекла пироги,– вспоминает его сестра Ева-Лис. – Летом он клал в тачку, которую использовал для перевозки своего аккордеона на танцплощадку, ужей и потом пугал ими женщин».

В мае 1955 года семья Андерссонов переехала из Эскилстуны в высотный дом в Веллингбю. Они были далеко не одиноки в своем желании поселиться там. Помимо того, что Веллингбю имел статус «города будущего», квартиры в его новых домах были современными и просторными, и многие молодые семьи с детьми, жившие в перенаселенном центре Стокгольма, охотно переезжали в весьма привлекательный пригород. В результате к концу 50-х треть его жителей, численность которых составляла около 11 тысяч, была моложе 16 лет.

Строительство Веллингбю еще шло полным ходом, и Еста Андерссон устроился инженером в производившую строительные работы крупную фирму «Svenska Bostader» («Шведские дома»). Эта компания, располагавшаяся в городе и до сих пор остающаяся самым большим собственником зданий в Швеции, была также одним из крупных работодателей в пригороде.

Когда Андерссоны приехали в Веллингбю, Бенни оканчивал второй класс. Он с детства проявлял большие способности и еще до школы научился читать и писать. В первом классе ему было просто скучно. Пока его товарищи осваивали алфавит, он сидел и читал сказки. Уроки музыки его тоже не вдохновляли. «Для меня все это было слишком просто. Может быть, кое-какие теоретические знания я там и почерпнул, но основное музыкальное образование все же получил дома».

В первых классах школы Бенни, к большому неудовольствию своей матери, пристрастился к коллекционированию. Он собирал все подряд: марки, бабочек, птиц, камни, рыб. Особенно его привлекали птицы, и после того как страсть к коллекционированию угасла, наблюдение за пернатыми стало его любимым занятием наряду с музыкой. Интерес к орнитологии сохранился у него и в зрелые годы.

На сцене Бенни дебютировал в восьмилетнем возрасте, сыграв на аккордеоне на вечере в стокгольмском «City Hall». В десять лет он был главным персонажем в детской постановке «Jocke och indianen» («Йоке и индеец»). «Открытие актерского таланта» Бенни произошло в результате одной из его шалостей. Он был пойман на краже яблок из подвала, но его попытки выпутаться с помощью самого фантастического вранья из этой совершенно очевидной ситуации произвели такое впечатление на владельца, что тот привлек его к участию в постановке.

Что бы ни занимало разносторонний ум Бенни, музыка в конце концов брала верх над всеми остальными увлечениями, и он продолжал усердно осваивать аккордеон. Есту и Лайлу поражало, насколько их сын предан музыке. Отец особенно был доволен тем, что продолжится семейная музыкальная традиция, и они с женой всячески поощряли его хобби.

Андерссоны жили небогато, но, экономно ведя домашнее хозяйство, имели возможность время от времени откладывать небольшие суммы. В 1957 году, когда Бенни было 10 лет, они преподнесли ему сюрприз, купив фортепьяно. «Однажды я прихожу из школы и вдруг смотрю в моей комнате стоит фортепьяно», – вспоминает Бенни. Это было исполнением заветной мечты. Когда он прикоснулся к клавишам, его охватило знакомое и в то же время новое чувство. Они были похожи на аккордеонные, но очень скоро Бенни обнаружил, что игра на фортепьяно требует совершенно иного подхода.

Бенни брал уроки у профессионального преподавателя, но недолго. Они наводили на него тоску и, казалось, противоречили всему тому, что значила для него музыка. Преподаватель, в отличие от его деда, использовал формальные методы, которые отнюдь не стимулировали интерес к предмету обучения. В сознании Бенни уже сформировалась прочная психологическая связь между игрой на музыкальном инструменте и чувством товарищества в сочетании с ощущением душевной теплоты.

Музыка постепенно стала его естественной потребностью, такой же, как еда и сон. К 12 годам он сидел за фортепьяно ежедневно, иногда по четыре часа подряд. Его пальцы быстро бегали по клавишам, извлекая из них всевозможные мелодии, приходившие ему на ум. Слушая по радио самую разную музыку, Бенни пропускал через себя все музыкальные стили. Первой пластинкой, которую он приобрел, была «Du bist Musik» («Ты – это музыка») итальянской исполнительницы шлягеров Катерины Валенте. Томная мелодия, с чувством выводимая Валейте под аккомпанемент целого струнного оркестра, крепко запала в юную душу. Подобные типичные европейские шлягеры были весьма популярны в Швеции 50-х, и Бенни полюбил красивую мелодию этой песни и ее сентиментальность.

Вторая пластинка Бенни, «Jailhouse Rock» Элвиса Пресли, была полной противоположностью первой. Неудержимый напор Элвиса, сплав гитар и ударных, ритмическая структура на блюзовой основе – это было антитезисом по отношению ко всему тому, что Бенни до сих пор ценил. Песня перевернула все его прежние понятия о том, какой должна быть музыка. «Она показалась мне фантастической только потому, что была очень непохожа на фолк-музыку и шлягеры», – вспоминает он.

Пришествие рок-н-ролла принесло процветание шведской индустрии звукозаписи в конце 50-х и начале 60-х. Экономический бум способствовал тому, что у молодых людей появились деньги и они могли позволить себе покупку проигрывателя. Жилищные условия улучшились настолько, что теперь тинэйджеры имели свои собственные комнаты, в результате чего было утрачено чувство семейной общности и нарушилась музыкальная преемственность поколений.

Бенни вспоминает: «Все покупали эти маленькие, пластмассовые, сравнительно дешевые проигрыватели. У моих родителей и деда всегда был граммофон, а потом они купили радиолу. Но собственный проигрыватель для подростка – это было совсем другое дело. Когда ты слушаешь песню по радио несколько раз, она постепенно становится частью тебя. А теперь ты можешь слушать пластинку Элвиса тысячу раз».

Поскольку в Веллингбю проживало много молодых людей, вполне естественно, что молодежный центр Теельхеген со временем превратился в очаг тинэйджерской культуры, а в конце 50-х и начале 60-х являлся главной рок-сценой большого Стокгольма. Именно здесь добился своего первого крупного успеха в конкурсе талантов один из самых популярных шведских певцов второй половины XX века Джерри Уильяме.

Как и большинство подростков Веллингбю, Бенни проводил много времени в молодежном центре. По средам и субботам здесь устраивались концерты, и он часто забирался в перерывах на сцену, чтобы исполнить на фортепьяно буги-вуги. К 1961 году 14-летний Бенни играл уже.достаточно хорошо, и юные меломаны начали обращать на него внимание.

В молодежном центре проводились репетиции театральной труппы, дававшей представления в различных молодежных центрах большого Стокгольма. Среди членов труппы была 17-летняя рыжеволосая девушка, которую звали Кристина Гренвалль, которая подружилась с Бенни после того, как он помог им в одном из спектаклей. Восхищенная его мастерством пианиста, она нашла для него работу.

На Кристину произвело впечатление то, с каким удовольствием Бенни играет на фортепьяно. Она была «великой примадонной» театральной труппы, а он, помимо игры на фортепьяно, исполнял роль поющего ковбоя. Они работали в тесном контакте, и в скором времени между ними, несмотря на разницу в возрасте, возникло взаимное влечение. Молодые люди начали встречаться и за пределами молодежного центра.

Бенни продолжал играть когда только мог, где только мог и с кем только мог. В июне 1962 года, в возрасте 15 лет, он окончил последний класс I ступени средней школы с отличными оценками, и учителя советовали ему продолжить учебу в школе. Однако в семье было принято решение, что Бенни пойдет по стопам отца и станет инженером-строителем.

Начался полуторагодичный период обучения на инженера на строительной площадке компании «Svenska Bostader», который он позже описывал, как «вытаскивание гвоздей и установка оконных рам». Бенни вспоминает: «Я ничего не умел делать и чувствовал себя совершенно бесполезным». Скуку строительной площадки компенсировали вечера и выходные дни в молодежном центре, где он играл с Gamblers и другими группами и участвовал в представлениях.

В конце осени 1962 года, за несколько недель до 16-го дня рождения Бенни, Кристина Гренвалль забеременела. Они тут же обручились, и 20 августа 1963 года у них родился сын, названный ими Петер. Для 16-летнего юноши подобное событие было, мягко говоря, несвоевременным. В соответствии с нравами той эпохи отцовские права Бенни были существенно ограничены. Его сын даже не получил фамилию Андерссон и был наречен Хансом Естой Петером Гренваллем. Шансы Бенни стать полноправным родителем еще более уменьшились, когда семейство Андерссонов переехало из Веллингбю в центр Стокгольма. Тогда же Бенни оставил строительную площадку и некоторое время нигде не работал.

В начале 1964 года Бенни и Кристина, продолжавшие поддерживать отношения, присоединились к недавно созданной группе «Elverkets Spelmanslag» («Фолк-группа электрического щита»), до которых дошел слух о музыкальном мастерстве Бенни и его обширном репертуаре. Несмотря на свое название, они являлись преимущественно рок-группой, а слово «электрический» служило всего лишь ссылкой на их электроин-струменты. Сценические имена у них были соответствующими: Кристина называла себя Вольтой Ваттстрем, а второй вокалист представлялся Бьерном Ампером.

Группа играла на танцах и давала концерты. Хотя у них было целых два вокалиста,они исполняли главным образом инструментальные пьесы, и Бенни играл в таких фортепьянных номерах, как «Baby Elephant Walk». Среди всего прочего они играли несколько довольно простеньких инструментальных вещей собственного сочинения.

В тот период, когда с ними был Бенни, они больше репетировали, нежели выступали. «Это была явно не лучшая в мире группа», говорит гитарист Ханс Энглунд, присоединившийся к ним примерно в одно время с Бенни и Кристиной. Членов группы приводила в изумление любовь Бенни к музыке, выходившая за рамки всех практических соображений. «Он хотел, чтобы мы постоянно репетировали, даже если у нас не намечалось в ближайшем будущем ни единого выступления, просто чтобы иметь возможность играть с группой».

«Elverkets Spelmanslag» иногда принимали участие в местных кон¬курсах талантов. В начале 1964 года на одном из таких конкурсов среди их конкурентов оказалась группа Hep Stars, существовавшая около года. Ее басист и основатель Леннарт Хегланд обратил внимание на 17-летнего парня, виртуозно игравшего на органе. Потом две группы встретились на другой площадке, и вновь игра Бенни произвела на Хегланд а сильное впечатление.

В то время Hep Stars находились на стадии становления состава. В марте 1964 года к группе присоединился 19-летний певец Свенне Хедлунд, освободив гитариста Янне Фриска от обязанностей ведущего вокалиста. До этого Свенне пел в группе Clifftones и время от времени выступал с Hep Stars. В состав группы также входили органист Xacce Эстлунд и барабанщик Кристер Петтерссон. Hep Stars постепенно приобретали популярность в клубах Стокгольма. Леннарт Хегланд, являвшийся главной движущей; силой группы, настаивал на том, что необходимо постоянно идти вперед, если они хотят чего-то достигнуть, «Мы обязательно должны играть, пусть даже бесплатно ,-говорил он своим партнерам. – Привыкайте жить на пять крон в неделю. Главное – получать как можно больше приглашений, чтобы люди узнали нас».

Благодаря настойчивости Леннарта Hep Stars удалось заполучить в менеджеры автора песен и издателя Оке Герхарда. Герхард сколотил свое состояние, представляя в Швеции американскую издательскую компанию «Hill & Range», контролировавшую каталог Элвиса Пресли. Кроме того, он написал песни не менее чем для четырех шведских участников конкурса песни Eurovision. Деньги, полученные от издания песен Пресли, позволили Герхарду основать собственную звукозаписывающую компанию, названную им «Olga». В июле 1964 года он выпустил первый сингл Hep Stars «Капа Kapila». Поначалу казалось, что Герхарда подвела интуиция: пластинка осталась фактически незамеченной, и было продано всего несколько сотен копий.

Дабы иметь дополнительный доход, Свенне Хедлунд развозил другие группы на концертные площадки в своем автобусе «Фольксваген». Однажды летом 1964 года Elverkets Spelmanslag должны были выступать на юге Швеции, но их автомобиль неожиданно вышел из строя. Они позвонили Свенне и спросили его, не может ли он доставить их в нужное место. Так он познакомился с Бенни.

«Мы ехали поздно вечером, – вспоминал Свенне несколько лет спустя. – Моя подруга Стелла сидела сзади с ребятами, и они разговорились. Бенни был чем-то расстроен. Он показал Стелле фотографии своего сына Петера и всю дорогу рассказывал о нем».

Едва Бенни оказался на сцене, как от его плохого настроения не осталось и следа. Освещаемый прожекторами, он предстал перед публикой во всем блеске своего обаяния. Сегодня Свенне вспоминает: «Единственным членом этой группы, который произвел на меня впечатление, был, несомненно, Бенни. Казалось, он получает от игры огромное удовольствие. Он прекрасно смотрелся на сцене и замечательно играл на органе».

Elverkets Spelmanslag, жаждавшие выступлений, брались за предлагаемую им работу, какой бы незначительной она ни была. Однажды их пригласили выступить вместо группы Guy & The Turks, выпустившей несколько пластинок. «Певец Гай Бэйтс растерял весь свой оригинальный состав, и вдруг ему предложили отправиться в короткий тур из пяти или шести концертов, – говорит Ханс Энглунд. – Мы должны были начать с танцевальной музыки, а когда он приехал на выступление, нам пришлось нарядиться в фески и шаровары».

Работа Elverkets Spelmanslag выпадала нечасто, и у Бенни и Ханса было много свободного времени. «Я окончил школу и в то время еще не имел постоянной работы. Мы ходили по музыкальным магазинам и играли на всех органах «Hammond», которые нам попадались под руку. Бенни был очень открытым и жизнерадостным парнем. Казалось, будто ничего в этом мире его не волнует. Родители хотя и поощряли его интерес к музыке, все же хотели, чтобы он нашел себе нормальную работу».

Лист с расписанием выступлений Elverkets Spelmanslag продолжал оставаться девственно чистым, и Ханс с Бенни начали подумывать о работе дуэтом. «Мы пошли в агентство, сыграли на гитаре и клавишных прямо в офисе и тут же получили работу в горном отеле в курортном городе Селен».

Это было настоящее приключение для двух молодых людей. Для Бенни это был также своего рода поворотный момент. «Мы играли легкую, развлекательную музыку американским туристам, – вспоминает он. – До сих пор музыка для меня всегда была хобби, но там я впервые осознал, что ею можно зарабатывать на жизнь». В свободное время Бенни и Ханс сидели в вересковых зарослях, любовались горами и мечтали о том, как станут знаменитыми музыкантами.

Вернувшись в Стокгольм после сказочного месяца в Селене, два музыканта столкнулись с суровой реальностью: группа Elverkets Spelmanslag окончательно прекратила свое существование. У Бенни не было иного выбора, кроме как забыть пока о музыкальной карьере и найти работу. «В течение месяца я торговал электробытовыми приборами, обходя квартиры. За все это время мне удалось продать всего лишь одну стиральную машину, и мой заработок составил 300 крон».