Текст книги "Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА"

Автор книги: Карл Магнус Пальм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

Роды были трудными и длились долго. Доктор предупредил Агнету, что дальнейшее пребывание младенца в матке может сказаться на его здоровье. 23 февраля он собирался искусственно вызвать роды. «Но накануне ночью начались схватки. Думаю, это произошло исключительно из-за страха,– вспоминает она. – Посреди ночи мы поехали в роддом и там схватки прекратились. Доктору все-таки пришлось вызывать роды в тот самый день, когда он и планировал».

Во время родов Бьерн постоянно находился рядом, вытирая ей лоб и держа ее за руку. «Никогда в жизни я не испытывал подобного чувства», – говорил он впоследствии с широкой улыбкой на лице. Агнета очень сильно страдала, и ей пришлось давать болеутоляющее средство, что принесло облегчение лишь на полчаса. Но она держалась мужественно. «Я ожидала, что боль будет непереносимой – как оно и случилось, -говорила Агнета. – Но несмотря ни на что, это был счастливейший момент в моей жизни».

В пятницу 23 февраля в 20.35 родилась наконец девочка, которую родители назвали Линда Элин. Вес новорожденной составлял почти семь фунтов. Элин -так звали бабушек по материнской линии и Бьер– на, и Агнеты, а Линда – «просто красивое имя», как сказал Бьерн. Когда он вернулся домой после долгих суток, проведенных в роддоме, первыми, кто его поздравил, были Бенни и Фрида, пришедшие с бутылкой шампанского.

Через три дня после рождения Линды в роддом были допущены журналисты, которые сделали первые снимки. Хотя различные еженедельники боролись за эксклюзивные права, Агнета и Бьерн не захотели предоставлять их никому. Вместо этого во второй половине дня в понедельник в палату Агнеты начали запускать группами фотографов и репортеров, одетых в желтые больничные халаты и с марлевыми масками на лицах. Во избежание хаоса и сутолоки медсестры устанавливали очередь, присваивая журналистам порядковые номера. «Мы решили, что будет лучше принять всех одновременно, – объяснил потом Бьерн– Иначе, когда мы вернулись бы домой, телефон звонил бы не умолкая».

Бьерн и Агнета очень скоро пожалели о своем решении. Это напоминало вторжение: столпотворение, шум, вспышки камер, шквал назойливых вопросов. Тем не менее Линда вела себя идеально: «Ни одного звука, несмотря на вспышки», -сообщала одна из газет. Лица обоих родителей на фотографиях светились радостью и гордостью.

«Иногда я думала: «Заслужила ли ты такое счастье?» – вспоминает Агнета. – Именно тогда я испугалась, что могу потерять все это. Мне больше нечего было желать, кроме того, чтобы ничто не менялось. У меня было все: Линда, Бьерн, наши родные, моя работа, хорошие доходы и любимый дом».

Вскоре после рождения Линды Агнета приступила к работе над песней, посвященной дочери, но в течение нескольких месяцев она у нее никак не получалась. Только летом 1974 года она наконец записала «Visa i attonde manaden»(«Песня на восьмом месяце»). В ней нашли отражение ее чувства, надежды, сомнения и страхи по поводу рождения ребенка в мире, терзаемом войной и голодом.

В глубине души Агнета испытала облегчение, когда группа проиграла отборочный конкурс для Eurovision. Это дало ей возможность находиться с дочерью первые месяцы ее жизни, что было очень важно. После родов она еще долго чувствовала невероятную слабость, а ей пришлось ехать в студию звукозаписи всего через несколько дней после возвращения домой с Линдой 1 марта. «Я не ожидала, что роды отнимут столько сил, – говорит она. – Иногда у меня просто подкашивались ноги».

К счастью, ее мать Биргит заботилась о Линде первые две недели, пока Агнета и Бьерн были заняты работой. На помощь Биргит приехала мать Бьерна Айна, а ту, в свою очередь, сменила сестра Агнеты Мона. Невзирая ни на что, Агнета трудилась в полную силу, и именно в этот завершающий период работы над альбомом «Ring Ring» была записана ее песня «Disillusion».

Материнство внесло и другие изменения в ее жизнь: появление нового члена семьи породило дополнительные проблемы. Агнета едва осмеливалась взять на руки дочь, казавшуюся такой маленькой и хрупкой. Она не расставалась с «Книгой по уходу за ребенком» Бенджамена Спока. Агнета говорила, что ощущает связь с Линдой, какую никогда раньше не ощущала с кем бы то ни было. «Поначалу я каждые пять минут проверяла, дышит ли она. Было такое впечатление, будто нас все еще связывает пуповина. Я просыпалась от малейшего звука».

Она часто размышляла о том, какое чудо с ней произошло. «Я долго не могла поверить, что это свершилось – то, о чем я мечтала больше всего на свете, – у меня родился ребенок. Она была нашей общей с Бьерном частицей».

Линде было всего несколько недель, когда Агнета и Бьерн взяли ее с собой в поездку в Иончепинг и Вестервик, чтобы показать родственникам. Забота Агнеты о благополучии дочери граничила с самоотверженностью. «Когда мы собирались в Вестервик, я целый день паковала вещи Линды, стараясь не забыть ни о чем, что могло бы ей понадобиться в путешествии, и уложила в чемодан кое-что для Бьерна. И только когда мы уже были готовы выйти из дома, до меня дошло, что и мне не мешало бы взять с собой что-нибудь из одежды!»

Во время первых рекламный акций за границей по раскрутке «Ring Ring» Агнета оставалась дома. Было принято довольно необычное решение подменять ее подругой Фриды Ингер Брундин во время телевизионных шоу в турне по европейским странам. Впервые Ингер притворилась Агнетой в январе, когда группа рекламировала «People Need Love» в Западной Германии. Предполагалось, что членов группы недостаточно хорошо знают в лицо за пределами Скандинавии и едва ли кто-нибудь заметит подмену.

К концу апреля Агнета почувствовала желание работать. К тому же ей не хотелось оставаться в стороне от успеха «Ring Ring». «Почему я должна бросить работу? Линде от этого не будет лучше. Можно вполне совмещать работу с заботой о ней». Агнета решила, что в мае в Брюссель должны поехать «настоящие» «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida», и начала отучать Линду от груди.

Несмотря на ошеломляющий успех группы, Агнета пока не собиралась разрывать контракт с Cupol Records и прекращать сольную карьеру. Осенью вышел ее новый сингл «En sang от sorg och gladje»(версия песни «Union Silver» группы Middle Of The Road), а также альбом-сборник. Примечательно, что на обеих сторонах сингла были не ее композиции – Агнета берегла их для следующего альбома. Но на сей раз она впервые сама продюсировала свои записи, что свидетельствует о ее стремлении еще более утвердиться в качестве автора песен и сольного исполнителя. «Это придавало работе важное значение и особое очарование», – говорила она.

Бьерн и Бенни тоже не спешили слагать с себя обязанности продюсеров в Polar Music, не желая класть все яйца в одну корзину. Даже Hootenanny Singers все еще существовали в качестве студийной группы и собирались записать новый альбом в мае-июне. «Меня такое положение вполне устраивает, – говорил Бьерн. – С Hootenanny Singers я имею возможность попеть фолк-песни, а с другой группой могу заниматься другой музыкой, которая мне тоже очень нравится». Он даже планировал отправиться с Hootenanny Singers в тур по Народным паркам летом 1974 года.

Фрида собралась выпустить сольный альбом фолк-песен, написанных специально для нее, но она хотела, чтобы Бенни продюсировал его. Однако у Бенни было много работы с другими исполнителями, и этот проект пришлось отложить на неопределенное время. Всего через два дня после отборочного конкурса для Eurovision Фрида вместе со Стигом и подопечной Polar Music Леной Андерссон отправилась в столицу Венесуэлы Каракас для участия в песенном конкурсе. Оттуда она вернулась, чтобы вновь стать домохозяйкой и одной четвертой частью созвездия «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida». После длинной череды неудач на сольном поприще она чувствовала себя гораздо комфортнее в составе группы.

Вдохновленные оглушительным успехом «Ring Ring», Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида отправились в свой первый тур по Народным паркам 15 июня. О туре было объявлено еще прошлой осенью, когда у них как у квартета имелось всего два сравнительно небольших хита, но очень быстро выяснилось, что запланированное число выступлений явно недостаточно. Вопреки стремлению не перенапрягаться, они были вынуждены давать по два, а то и по три концерта в день. Хотя группа выходила на сцену почти исключительно в выходные дни, к 9 сентября, дню окончания тура, они ухитрились дать 80 выступлений менее чем за три месяца.

В ходе 30-минутного шоу, насыщенного песнями, в дополнение к электрическому фортепьяно и меллотрону Бенни им аккомпанировали три музыканта. Тем временем между членами группы не утихали споры по поводу того, какому материалу им следует отдавать предпочтение. Доля поп-музыки в их репертуаре была достаточно велика: песни с последнего альбома, и среди них три хита – «People Need Love», «Не Is Your Brother» и «Ring Ring», а также версия песни Beach Boys «I Get Around». Однако эти вещи плохо сочетались с материалом в стиле кабаре и шведскими шлягерами-хитами из каталога Бьерна, Агнеты и Фриды.

Хотя они отказались от имиджа кабаре, использованного ими во время отборочного конкурса для Eurovision, выбрав обтягивающие комбинезоны со звездами и блестками, им еще и предстояло полностью избавиться от имиджа исполнителей шлягеров. В их выступлениях еще сохранились пережитки «Festfolk» – хореографические танцевальные движения. Кроме того, один из авторов текстов к их злополучному кабаре-шоу поставил два номера для этого тура. Бенни сделал шведскую версию архаичной «Fairfax Rag» (записанной Харри Нильссоном), в которой он пел и играл на гавайской гитаре. Группа также исполняла попурри из шведских детских песен с шутливым текстом. Все это было очень далеко от традиционного рок– и даже поп-концерта.

Отклики были вежливыми, но сдержанными. Это мало волновало публику, которая никак не могла насытиться выступлениями группы. Что касается их самих, Бьерн и Бенни уже достаточно насмотрелись на Народные парки по всей стране. Бенни говорил, что все они испытывали ностальгию по паркам, но при этом признавался: сцена его больше не привлекала.

Группе нужно было закрепить успех, но Бьерну и Бенни приходилось уделять время продюсированию записей танцевальных бэндов, христианских песнопений, детских хоров, давая названия нескольким таким хорам по дням недели, в то лето. Намеревался ли Стиг Андерсон эксплуатировать своих талантливых служащих во всех их ипостасях – в качестве исполнителей, сочинителей и продюсеров – до полного их износа? Или же Бьерн и Бенни все еще считали, что рано или поздно они сойдут со сцены, чтобы целиком и полностью посвятить себя работе в студии?

Очевидно, Верны оба предположения: каждый преследовал свои цели. Это было трудное лето для всех четверых членов группы. Тон задал первый день тура 15 июня: к их изначально запланированному выступлению в Гетеборге добавились еще два —; в Лидчепинге и Андерсторпе. Все три города находятся в южной Швеции, но отстоят друг от друга на расстояние, достаточно большое для того, чтобы превратить концерты из приятного времяпрепровождения в тяжелую работу.

Со времен изнурительных туров Hootenanny Singers и Hep Stars в 60-х годах мало что изменилось: гонки на автомобилях между Народными парками все еще оставались обычной практикой. В результате постоянного стресса Фрида сбросила пять килограммов. Сколько бы она ни ела, ее нормальный вес восстановился только после завершения тура. И снова отношения внутри четверки подверглись испытаниям. «Мы очень уставали и часто бывали раздражены. Наедине с Бьерном я не пыталась делать вид, будто все хорошо», – вспоминает Агнета.

Что касается ее чувств по поводу разлуки с маленькой Линдой, в начале тура она была настроена весьма оптимистично. «Это же только по выходным, а все будни мы будем проводить вместе. Мы наймем няньку, и к тому же будут приезжать наши с Бьерном родители». Спустя месяц ее тон изменился. «Когда наступает пятница и нам нужно расставаться, я просто сижу и плачу. Меньше всего в этот момент мне хочется втиснуться в автобус и отправиться в очередной Народный парк. Но что я могу сделать? Если я останусь дома, концерт будет сорван и другие люди пострадают из-за меня». Линда по крайней мере однажды сопровождала своих родителей в этом туре.

6 июля, во вторую годовщину свадьбы Агнеты и Бьерна, их дочь приняла крещение в церкви Святой Гертруды в Вестервике. Бьерн и Агнета попросили викария, венчавшего их два года назад, приехать для совершения таинства. Времени для празднования этого события не было, и вечером «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida» уже снова стояли на сцене.

Живя в таком сумасшедшем темпе, они находились на пределе физических и душевных сил. Их сопровождала команда журналистов, имевших задание подготовить очерк с описанием обычной рабочей недели группы. Когда они позвонили им в отель, чтобы договориться о фотосъемке, Бенни ответил им: «Мы хотим сегодня хотя бы немного поспать. Нам так редко выпадает подобное счастье».

Напряженный график выступлений и пристальный интерес со стороны прессы свидетельствовали о том, что у них как группы есть будущее. Чем очевиднее это становилось, тем больше все убеждались в том, что они нуждаются в нормальном названии. Стиг Андерсон уже давно раздражался каждый раз, когда ему приходилось во время интервью повторять это длинное и труднопроизносимое название «Bjorn & Benny, Agnetha Anni & Frida». Он составлял различные комбинации из первых букв их имен и спустя какое-то время начал называть их «АЬЬа». Журналисты были изумлены – в Швеции под таким названием действовала компания, производившая рыбные консервы, – и стали использовать его в статьях о группе в качестве шутки.

Тем временем в феврале гетеборгская газета «Goteborgs-Tidningen» объявила «конкурс на лучшее название для «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid». «Нам нужно хорошее название, чтобы оно срабатывало на международном уровне и нормально звучало на разных языках, – говорили члены группы. – Мы долго размышляли, но, похоже, сами не сможем придумать ничего подходящего».

В конце марта в газете были опубликованы результаты конкурса. В редакцию пришли сотни писем, и к некоторым были приложены длинные списки названий. Члены группы заявили, что им больше всего понравились три довольно нелепых названия – «Alibaba», «Friends & Neighbours» и «ВаЬа». Но окончательное решение так и не было принято. «Это очень важный выбор – мы должны тщательно обдумать его», – дипломатично сказали члены группы.

Как гласит легенда, хотя Abba было самым популярным предложением конкурса, это название даже не упоминалось в статье о результатах. Три предложения, понравившиеся группе, были единственными, указанными в прессе. В любом случае представлялось маловероятным, что Стиг согласится с каким бы то ни было вариантом, кроме Abba, независимо от исхода публичного обсуждения. Фрида впоследствии отмечала, что неофициального победителя конкурса звали Стиг Андерсон. К лету было решено, что группа будет называться Abba.

Теперь оставалось заручиться согласием другой Abba, компании по производству рыбных консервов. Стиг позвонил управляющему директору, и тот сказал «да», но с условием, что группа не будет дискредитировать компанию. «Поначалу Бьерн и Бенни были не в восторге от названия, – вспоминает Стиг. – Они считали, что от него попахивает рыбными консервами. Но очень скоро мы пришли к мнению, что это название прекрасно подходит для работы на международном уровне. Его можно произнести на любом языке». Как обычно, верх взяли простое решение и здравый смысл.

Возросшая популярность, мощный заряд творческой энергии, ощущение, что наконец-то начинается действительно нечто настоящее, – это было источником вдохновения для всех членов группы, и не в последнюю очередь для Бьерна и Бенни, которые хотели утвердиться в качестве солидной команды поп-сочинителей. Фрида до этого даже не мечтала о подобном успехе. «Теперь мы уже не можем думать ни о чем другом, кроме совместной работы, – говорил Бьерн. И Нам кажется, что мы нашли совершенно новый стиль. Мы с Бенни будем держаться на втором плане, в конце концов, девушки поют гораздо лучше нас».

Однако Агнета начала уставать от обрушившейся на них славы. Она испытывала дискомфорт, когда люди глазели на нее, и уже подумывала о покупке черного парика и темных очков для появления на публике. «Когда происходят подобные вещи, это вызывает чувство страха», – говорит Агнета.

Повышенное внимание к ним вызывало определенные неудобства, но у Abba была и другая проблема, касавшаяся Стига Андерсона. И как очень скоро станет ясно ему и членам группы, эта проблема не из числа легко разрешимых.

Глава 15

«Люди не так глупы, как ты думаешь, они еще глупее». Стиг Андерсон наверняка не раз жалел о том, что произнес эти опрометчивые слова. Хотя иностранные средства массовой информации не придали им тогда значения, на родине они будут преследовать его до конца жизни. В бесчисленных интервью на протяжении многих лет его просили прокомментировать знаменитую фразу, а потом обвиняли в ужасающем цинизме и откровенном презрении к публике.

Слова эти были произнесены во время большого интервью со Стигом, опубликованного 6 февраля 1972 года в шведской газете «Expressen». Это была откровенная беседа, в которой он высказывался по поводу своей профессии автора текстов. Стиг признался, что давно уже не питает никаких иллюзий: много раз, когда он вкладывал в стихи душу и ему удавалось, по его мнению, сказать в них нечто достойное внимания, песня с треском проваливалась. В других случаях, когда он за час или два лепил какую-нибудь бессмыслицу, песня становилась хитом.

Это подтверждалось фактами. Песня «Min greve av Luxemburg»(«Мой граф Люксембургский», версия типичного немецкого шлягера с битом в стиле марша), текст которой он называл одной из своих худших работ, достигла первой позиции в Svensktoppen и третьей в чарте продаж. Получившая приз шведская версия песни «Little Green Apples»– один из его лучших текстов, – записанная на Swedish Grammy певицей Моникой Цеттерлунд, вообще не попала в чарты.

Это было всего лишь одно из многих интервью, в которых Стиг делал откровенные заявления (создавалось впечатление, будто он испытывал потребность выплеснуть наболевшее). Читатель узнал, как запрошедшее десятилетие раздражение издателя и «производителя песен», как он себя называл, трансформировалось в цинизм.

«По опыту я знаю, что половина покупателей пластинок интерпретирует тексты шлягеров так, как они мною написаны – как рекламные проспекты, а другая воспринимает их всерьез, – сказал он и, войдя в раж, продолжил – Население Швеции запрограммировано; чтобы убедиться в этом, достаточно взять в качестве примера Svensktoppen. Вы не сможете продать ни одной пластинки до тех пор, пока этот сингл не войдет в этот чарт. Утром в понедельник (на следующий день после трансляции чарта) эта песня вдруг становится хорошей. Почему она хороша в понедельник, если была плохой в субботу?» Затем наступил финал: «Если я делаю хорошую работу и ее не ценят, но предпочитают откровенную халтуру, то мне иногда приходит в голову мысль: «Люди не так глупы, как ты думаешь, – они еще глупее».

Подобные замечания не остаются незамеченными. С конца 60-х Стиг сделался мишенью для обвинений в плохом вкусе и в том, что он обманом вынуждает людей покупать пластинки, которые по сути дела им не нужны. «Он опасен, и все написанное им – дерьмо... Он и ему подобные распространяют мнения, которые мне отвратительны»-писал член Шведской академии Ларе Форсселл.

Ожесточенная критика исходила не только со стороны интеллектуалов вроде Форсселла. В начале 70-х левые квазиреволюционные организации, возглавляемые сердитыми молодыми людьми с длинными волосами и бородами, значительно укрепили свои позиции по всей Европе и приобретали все более важное культурное значение. Их идеи выражали некоторые направления рок-музыки. Но то, что делали Стиг и Abba, было равносильно размахиванию перед ними красным флагом.

Студенческие беспорядки в Париже в мае 1968 года вызвали в том же месяце волнения и в Швеции, правда, более скромного масштаба. Студенты стокгольмского университета захватили на три дня здание студенческого союза В знак протеста против предложения о введении жесткого учебного плана. Это предложение рассматривалось как попытка социал-демократического правительства установить контроль за высшим образованием в стране. Протест неизбежно перерос в демонстрацию против капиталистического общества в целом. Это было похмелье, переживаемое западным миром после безудержного прославления ценностей рыночной экономики предыдущих десятилетий.

В конце 60-х во многих странах, в том числе и в Швеции, были созданы отделения Фронта национального освобождения Вьетнама. Симпатизировавшие борьбе вьетнамцев против империалистической агрессии США, оккупировавших южную часть их страны, члены шведского отделения Фронта влились в рады левого движения Швеции.

У них были непростые отношения с правительством. Со своей стороны, они считали его недостаточно радикальным, но премьер-министр Улоф Пальме открыто поддерживал их протесты и демонстрации против политики США, серьезно осложнив тем самым отношения Швеции с этой супердержавой. Неудивительно, что с одобрения столь высокой инстанции в то время в стране преобладали социалистические и антиамериканские настроения.

Внимание средств массовой информации привлекали и другие события, менее глобального характера, и среди них так называемый «конфликт вязов» в мае 1971 года. Муниципалитет Стокгольма постановил построить станцию подземки в парке Кунгстредгорден, для чего требовалось спилить 15 вязов. Активисты экологической организации выступили с протестом, заявив, что строительство станции и уничтожение деревьев негативно отразится на экологии Стокгольма. Общественное мнение склонилось в пользу экологов, и власти были вынуждены уступить. Это укрепило радикально настроенные группы во мнении, что гражданское неповиновение – наиболее подходящий путь решения всех проблем.

Эти подводные течения в обществе неизбежно оказывали влияние на все аспекты культурной жизни – искусство, театр и, не в последнюю очередь, популярную музыку. Весьма заметным явлением в Швеции 70-х было Музыкальное движение или, как его еще называли, «progg» – сокращенный вариант «progressive music». Это понятие в шведском обиходе совсем не обязательно означало длинные симфонические рок– эксперименты в духе британских групп Yes и Emerson, Lake & Palmer, хотя данный жанр был также представлен в Музыкальном движении. Девизом «progg» стал тезис «Каждый может играть», что, в определенной степени, было предзнаменованием появления панк-эстетики в конце 70-х. Своими корнями «progg» уходило в шведскую сельскую музыку, фолк-поп 60-х и творчество таких музыкантов, как Боб Дилан.

Некоторые группы испытывали сильное влияние разновидности джаза «трэд», что выдавало происхождение этих музыкантов – средний класс из пригородов и маленьких городков. Подобно Бьерну Ульвеусу, несколько членов наиболее выдающихся групп Музыкального движения начинали как трэд-музыканты в конце 50-х -начале 60-х.

Начало эре «progg» положили два музыкальных фестиваля, состоявшиеся на поле Йердет в Стокгольме в 1970 году. Они представляли собой нечто вроде шведской версии Вудстокского фестиваля, где все играли бесплатно и вход был свободный. Йердетский фестиваль проводился ежегодно на протяжении нескольких лет.

Наиболее важной характерной чертой «progg» как движения были его левые идеи, проявлявшиеся в текстах и социально-нравственной позиции, которые сводились к утверждению, что музыка не может быть «коммерческой» и что ее цели выходят за рамки чистого развлечения. В плане имиджа подразумевалось, что исполнители должны выходить на сцену в своей повседневной одежде, то есть джинсах и майках, не говоря уже о недопустимости яркого и блестящего.

Abba и Стиг Андерсон представляли собой антитезис по отношению К всему тому, Что олицетворял «progg». Если Музыкальное движение призывало играть всех, пусть даже временами эта музыка звучала несколько любительски, Abba стремились к профессионализму. Если Стиг и его подопечные хотели только развлекать, апологеты «progg» настаивали на том, что музыка должна содержать соответствующие политические посылы. Abba и Polar Music не скрывали, что их цель – продавать как можно больше пластинок по всему миру, в то время как последователи Музыкального движения противостояли всему, что было откровенно коммерческим, касалось ли это создания музыки или ее продажи. Подобные настроения стали причиной решения прекратить радиотрансляцию чарта продаж в августе 1975 года на целых три месяца и закрыть навсегда чрезвычайно популярное шоу Tio i topp годом ранее.

Стиг Андерсон не принимал все это. Он пребывал в постоянном конфликте с Музыкальным движением, яростно оспаривая в своем неподражаемом стиле употребление его представителями по отношению к себе слова «прогрессивный». «Я считаю, что музыка Abba в высшей степени прогрессивна. Ультралевые присвоили это определение себе, но они консервативнее, чем кто бы то ни было. Я не понимаю, как можно называть себя прогрессивными и при этом записывать пластинки, звучащие так, словно они записаны в 30-х годах».

К середине 70-х, целиком и полностью благодаря коммерческому успеху Abba и одного-двух других исполнителей, Polar Music заняла внушительный сегмент шведского рынка звукозаписи. Их доля колебалась между 6 и 10 процентами, в то время как многонациональная EMI, выпускавшая пластинки Beatles и других международных исполнителей первого ряда, контролировала только 20 процентов. Стиг являл собой символ всего того, что порицали последователи «progg». «Им нужен был козел отпущения, – вспоминает он, – и я по всем параметрам идеально подходил на эту роль: пролетарий по происхождению, классовый предатель, профессиональный циник и продавец шлягеров. Я тоже не лез за словом в карман, и в результате газеты выходили с крупными заголовками».

Если когда-либо и существовала хотя бы гипотетическая возможность примирения Abba, Стига Андерсона и Polar Music с Музыкальным движением, инцидент, произошедший еще в 1971 году, поставил на ней крест. В феврале того года знакомый продюсер с радио посоветовал Стигу послушать передачу с участием подававшей надежды группы из Мальме, называвшейся Hoola Bandoola Band. «Они хорошие музыканты, думаю, тебе будет интересно», – сказал продюсер.

Стиг послушал передачу, и группа произвела на него впечатление. Он позвонил 2 5-летнему лидеру Микаэлу Вихе и пригласил его в Стокгольм для беседы, предложив оплатить железнодорожный билет. Примерно в то же самое время к Вихе обратились представители MNW, одной из ведущих звукозаписывающих компаний, придерживавшихся левой ориентации и также базировавшейся в Стокгольме. Однажды Вихе зашел в музыкальный магазин, чтобы послушать пластинки, выпущенные двумя лэйблами. «Все альбомы Polar Music имели напыщенный, слащавый, шлягерный звук и были совершенно неинтересными» ,– вспоминает он. А вот музыка, записанная на MNW, ему понравилась. «Я почувствовал, что мне хочется записываться именно на MNW».

Тем не менее Микаэл Вихе принял приглашение Стига и приехал в Стокгольм. Он мечтал выпустить пластинку, но, прежде чем сделать выбор, хотел побеседовать с обеими сторонами. Вначале они встретились в ресторане с Бьерном и Агнетой. Несколько дней спустя Микаэл пришел к Бьерну в офис Polar Music с демозаписью своих песен.

Затем Вихе встретился с представителями MNW, и они понравились друг другу. Однако компания сразу не дала определенного ответа, и Вихе вернулся в Мальме. Но решение уже было принято: что бы ни случилось, записываться на Polar Music он не будет.

Вернувшись в Мальме, он не теряя времени выслал Стигу Андерсону счет за железнодорожный билет. Совесть говорила ему, что несправедливо требовать деньги со Стига, ведь он с самого начала отдавал предпочтение MNW. Спустя некоторое время ему позвонил глава MNW Рогер Валлис и сказал, что все решено: Hoola Bandoola Band, если хотят, могут записывать на его лэйбле. Микаэл Вихе с радостью принял предложение.

На следующий день в его доме раздался еще один телефонный звонок. Стиг Андерсон был вне себя от ярости из-за того, что Вихе, ничего не сказав, уехал из Стокгольма. Он настаивал, чтобы они заключили устное соглашение, но Вихе отказался. Это еще больше распалило Стига, и он пригрозил молодому музыканту, что испортит ему карьеру. Hoola Bandoola Band не пригласят ни в одну радио– или телепрограмму, ни одна звукозаписывающая компания не сможет заключить с ними контракт, и ни один клуб не пустит их к себе. В конце разговора он заявил: «И кроме того, я хочу получить назад деньги за железнодорожный билет!» Вихе вспоминает: «К счастью, я мог сказать ему: «Я уже выслал их».

Звонок Стига выбил Вихе из колеи. «Он вел себя как последний мерзавец, – вспоминает Вихе. – Я был молод, никому не известен, совершенно неопытен – никто. Он же был королем бизнеса и мог раздавить меня своей слоновьей ногой. Я никогда ему этого не забуду и не прощу».

В этой ситуации Стиг показал себя с самой неприглядной стороны. Он полагал, что, если кого-то пригласили присоединиться к «семье», игра должна вестись по его правилам, одним из которых являлась абсолютная лояльность по отношению к нему и его компании. Сами по себе эти правила были не так уж и плохи, поскольку предоставляли свободу творчества тем, кто был талантлив. Но те, кто противоречил ему, могли об этом сильно пожалеть.

11 августа Стиг продиктовал угрожающее письмо в MNW: «Вам хорошо известно, что Микаэл Вихе заключил с Polar Music устное соглашение о записи одного альбома на английском языке и одного на шведском. Устное соглашение имеет точно такую же силу, что и письменное». В конце письма он заявлял: «Не думаю, что мы будем спокойно наблюдать за тем, как Микаэл Вихе с вашей помощью нарушает договоренность с нами».

Но блеф Стига не удался, и все его угрозы не возымели никаких последствий. Со временем Hoola Bandoola Band стали ведущей группой Музыкального движения. До своего распада в 1976 году они выпустили три попавших в чарты альбома. Стиг, Бьерн и Бенни всегда выделяли эту группу среди других участников «progg». Иногда у Стига случались проблески благоразумия. «Бессмысленно пытаться заставить сотрудничать с нами артистов, которые не желают записываться у нас»– сказал он в 1976 году.

Столь опытный бизнесмен, как он, мог бы прийти к этому заключению и пятью годами ранее. Но в то время пропасть в отношениях между Стигом Андерсоном и, соответственно, Abba, с одной стороны, и Музыкальным движением – с другой, быстро становилась непреодолимой.