Текст книги "Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА"

Автор книги: Карл Магнус Пальм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)

18 августа, в день премьеры кабаре-шоу Фриды и Чарли Нормана в Hamburger Bors в Стокгольме, состоялась помолвка Бенни и Фриды. К тому моменту их роман длился уже почти шесть месяцев. В течение этого бурного периода Фрида старалась найти в Бенни опору и утешение, в которых отчаянно нуждалась. «Меня мучили совершенно бес-причинные приступы ревности, говорит Фрида. – Это происходило из-за моей низкой самооценки. Я не могла поверить, что такой замечательный парень, как Бенни, способен любить меня». Фрида буквально изводила себя. «Я по нескольку раз на дню требовала от Бенни ответа, правда ли он любит меня, и если да, то за что».

Невзирая на трудности их взаимоотношений, Бенни любил Фриду. Расставшись с Hep Stars, которые были его близкими товарищами и партнерами на протяжении последних пяти лет, он решил связать свою судьбу с этой женщиной. В скором времени Фрида окончательно перебралась в маленькую квартиру своего жениха в центре Стокгольма.

Финансовые проблемы Бенни вынудили его переехать в более скромное жилище. Хуже всего было то, что здесь отсутствовало подходящее помещение для клавишных инструментов. «Впервые с раннего детства я жил в доме, где не было фортепьяно. Мне приходилось репетировать либо у друзей, либо непосредственно перед выступлением», – вспоминает он.

Кроме того, небольшие размеры квартиры создавали трудности во время визитов детей, не говоря уже о том, что столь стесненные условия не позволяли их отпрыскам оставаться у них надолго. Бенни и Фрида поддерживали друг друга, когда вокруг злословили по поводу того, что они «бросили» свои семьи. «Дети останутся в Эскилстуне,-постановила Фрида. – Я не собираюсь тащить их в Стокгольм. Какой в этом смысл? Думаю, они правильно поймут меня. Для них я все еще их мамочка. На самом деле я вовсе не бросила их. Они знают, что я всегда буду приезжать, чтобы повидаться с ними».

«Я раньше думал, что для моих детей будет лучше, если они меня вообще не увидят, – говорил Бенни. – Мне хотелось, чтобы они забыли меня, чтобы у них появился новый отец. Теперь все изменилось, потому что я знаю, что нужен им. Петер был достаточно большим, когда я оставил свою невесту, и уже спрашивал обо мне. Моя бывшая подруга встретила другого мужчину, но Петер не воспринимает его как «замену» мне. Отец – это отец, а мамин жених – это мамин жених».

Во время сеанса записи 10 сентября 1969 года началась карьера Бенни в качестве эксклюзивного продюсера Фриды, которая длилась более десяти лет. Записали они в тот день песню для сингла, называвшуюся «Peter Pan»и принадлежавшую авторству Андерссона – Ульвеуса. Данное событие имело историческое значение, ибо это был первый случай сотрудничества трех будущих членов Abba, но при всем при этом «Peter Pan» ни в коем случае нельзя назвать шедевром. Если не считать характерную манеру игры на фортепьяно Бенни и высокопрофессиональный вокал Фриды, в этом опусе было очень мало от чарующего волшебства Abba. Больше всего он напоминал детскую песню для взрослых. Выпущенной в октябре «Peter Pan» не суждено было стать хитом Анни-Фрид Люнгстад.

Через два дня после этого сеанса записи Бьерн и Бенни впервые формально объединились в продюсерский дуэт. Бьерн, если не принимать во внимание его совместную работу с Бенгтом Бернхагом над записями Hootenanny Singers, впервые выступал в роли официального продюсера. Они спродюсировали запись шведской версии хита Bee Gees «First Of May» и композиции Бьерна «Sa kom den dar varen» («Так пришла та весна») для самой популярной шведской певицы той эпохи Анны-Лены Лефгрен. Вторая вещь вошла в Svensktoppen.

В октябре, несмотря на все предыдущие заявления, Бьерн и Агнета тоже приступили к совместной работе, впервые с тех пор, как стали парой. Это был месячный тур, называвшийся «Тор 69», в котором участвовали другие популярные шведские исполнители. Вначале предполагалось, что в тур отправится только Агнета, но она призналась Бьерну, что будет скучать по нему, и уговорила его присоединиться к ней. Правда, она сказала, что этим их сотрудничество и ограничится. Хотя Агнета не раз выражала желание сочинять песни вместе с ним, он категорически отказывался делать это, как и продюсировать ее записи. «Да, это замечательно, если песни будут становиться хитами. А если нет, кого она будет обвинять? Меня? Мне этого совсем не хочется».

Между тем Стиг Андерсон и Бенгт Бернхаг с величайшим интересом наблюдали за Бьерном и Бенни. Несколько лет назад Стиг не очень верил в успех партнерства Андерссон – Ульвеус. «Когда они пришли ко мне в офис, я не мог понять, что у них может быть общего, настолько это были разные люди», – вспоминает он. Это правда, Бьерн был более организованным и рассудительным, а Бенни отличался богемными нравами и беспечным отношением к жизни. Но они дополняли друг друга, и их различия являлись скорее достоинствами, нежели источником конфликтов.

К весне 1969 года мнение Стига изменилось. Одного взгляда на чарты последних лет было достаточно для того, чтобы понять, что Бенни способен создавать настоящие хиты. Теперь они с Бенгтом понимали, что сочетание этой способности с талантом и энтузиазмом их подопечного скрывало в себе могучий потенциал. Мечта Стига продавать шведскую музыку за границу вместо того, чтобы импортировать иностранные хиты, не умерла вместе с неудачей попыток прорыва Hootenanny Singers на международный уровень, и в отличие от многих своих коллег он не видел причин, почему следует бояться американских и британских музыкальных магнатов.

В свою очередь Бьерн и Бенни планировали постепенно отойти от исполнительской деятельности и сосредоточиться на сочинении песен и продюсировании шведской музыки. Но Стиг нутром чувствовал, что они способны на большее. Он всегда отказывался признавать расхожее мнение, будто Швеция не способна производить международные хиты, и теперь эти двое молодых людей имели все шансы опровергнуть его.

«Однажды вы напишете песню, которая станет мировым хитом», – сказал он им. Бьерн и Бенни рассмеялись и ответили: «Да, обязательно... >> Они мечтали об этом, но отнюдь не были так уверены в возможности осуществления своей мечты, как Стиг. «Нам было очень трудно поверить, что песня, над которой мы работали, так же хороша, как, к примеру, только что вышедший хит Hollies», – вспоминает Бенни много лет спустя.

Первый хит Бьерна и Бенни как композиторов с текстом Стига «Ljuva sextital» вышел на Polar Music в конце весны 1969 года. По меньшей мере, они могли рассчитывать в будущем на безбедное существование в роли производителей шведских хитов. Стиг вспоминает: «Ничто не доставляет мне сегодня такой радости, как напоминание Бьерна и Бенни о том, что я верил в них. Сами они не верили, что способны создать нечто грандиозное! Я тогда предложил им основать издательскую компанию».

В октябре 1969 года появилась издательская компания Union Songs. Стиг, Бенгт, Бьерн и Бенни имели в ней доли по 25% каждый. Бенни, которому было 22 года, переехал поближе к семейству Андерсонов, и проницательная Гудрун помогла ему решить его деловые проблемы. Он четыре года жил, согласно его выражению, «на карманных деньгах», зато за это время полностью освободился от долгов. «Каждый пенни, который я выплачивал, был заработан сочинением песен», – с гордостью заявляет он.

Бенни со временем оценил преимущества принадлежности к хорошо структурированной организации, в лоне которой он мог полностью отдаться творчеству, не думая ни о чем другом. Как все это было непохоже на хаос Hep House! «Самый счастливый случай в моей жизни – встреча со Стигом, – сказал Бенни в 1976 году. – Он помог мне осознать важность экономического мышления и упорядоченной жизни. И, поскольку мы ежедневно работали бок о бок, вполне естественно, что он оказывал на меня влияние».

Со своим обычным рвением, проявляемым им в каждом деле, в успех которого он верил, Стиг использовал все имевшиеся возможности для продвижения команды Андерссон – Ульвеус. Летом 1969 года зашел разговор о том, чтобы Бьерн и Бенни записали демонстрационный альбом своего материала ,не как коммерческое издание, а в качестве образца, который пробудил бы к ним интерес на зарубежных рынках. К сожалению, это не случилось, и их дебютные записи в качестве дуэта были сделаны при несколько менее благоприятных обстоятельствах.

Никогда не был так силен миф о «шведском грехе», как в конце 60-х, когда существование обширного рынка мягкого порно нейзменно связывалось со скандинавскими странами. В 1967 году настоящий фуpop на международном рынке произвел фильм «Inga», снятый в Швеции культовым американским режиссером Джозефом У. Сарно. Осенью 1969 года Сарно планировал снять продолжение под рабочим названием «Inga II».

Съемки начались в ноябре и продолжались полтора месяца. Ингу играла актриса Мария Лильедаль, а роль главного мужского персонажа исполнял Томми Блом, бывший певец прекратившей существование поп-группы Tages. Стиг Андерсон узнал об этом проекте и предложил Бьерну и Бенни написать музыку к фильму, справедливо рассудив, что это обеспечит им международную известность. Бьерн и Бенни, обрадованные подобной перспективой, с готовностью согласились. В какой– то момент Бьерн даже думал принять участие в фильме, но Агнета охладила его пыл. «Не думаю, что он подходит для этой роли», – сказала она с невинным выражением лица.

Дело кончилось тем, что Бьерн и Бенни написали для фильма несколько композиций, наиболее заметными из которых являются «She's My Kind Of Girl»и «Inga Theme».

Весной 1970 года они появились на двух сторонах первого сингла, принадлежавшего авторству Бьерна и Бенни. Производство этого малобюджетного, откровенно коммерческого фильма затянулось до такой степени, что его премьера состоялась только 30 октября 1971 года и уже под названием «The Seduction Of Inga».

В качестве рекламной кампании песен Бьерна и Бенни этот проект оказался Пустой тратой сил, и «She's My Kind Of Girl» не стала хитом. Более того, фильм является печальным свидетельством глубины творческого падения некогда успешных Шведских поп-звезд – Бьерна, Бенни и Томми Блома к концу 60-х.

Но если им было нелегко адаптироваться к роли бывших поп– звезд, относительным новичкам на сцене, таким, как Агнета и Фрида, восхождение на нее давалось с не меньшим трудом.

Часть II
ПОХОД НА ВАТЕРЛОО

Глава 11

Субботним вечером 16 августа 1969 года в 19.15 по шведскому телевидению началась трансляция часового телевизионного шоу «Rakna de lyckliga stunderna...» («Считай счастливые моменты...»). Это была развлекательная программа, содержавшая набор хорошо знакомых песен, исполнявшихся популярными артистами. Она также явилась демонстрацией романтических отношений между Агнетой Фельтскуг и Бьерном Ульвеусом, развивавшихся во время съемок и незадолго до этого ставших достоянием прессы.

Тем летом Агнета переехала в съемную стокгольмскую квартиру Бьерна, а спустя несколько месяцев пара приобрела собственное трехкомнатное жилище. Оно находилось на Лилла Эссинген, одном из множества маленьких островов, на которых располагается Стокгольм. Все свободное время осенью Бьерн и Агнета проводили в своей первой собственной квартире. Сбылась мечта Агнеты о «сказочном принце в сказочном мире, где я принцесса», как она пела в одной из своих ранних демозаписей.

Что же касалось ее карьеры, дела шли ни шатко ни валко. Минуло уже полтора года с того момента, когда ее сингл «Jag var sa каг» поднялся на первое место. Хотя за предыдущий год у нее было несколько хитов в Svensktoppen, в чарте продаж она последний раз отметилась еще в октябре 1968 года с «Allting har forandrat sig», достигшей там седьмой позиции.

В 1969 году дажесо Svensktoppen ее отношения складывались неважно: лишь одна вещь появилась там, продержавшись четыре недели. Усилия, предпринятые на западногерманском рынке, тоже не принесли ощутимых результатов за прошедшие 12 месяцев. Вне всякого сомнения, Агнета и ее советники в Швеции пришли к выводу, что наибольший отклик у публики находят ее собственные песни – или же, по крайней меряют материал, который ей самой по душе и который она наполняет подлинными эмоциями и переживаниями.

Впоследствии она говорила об одном важном аспекте ее самого первого успеха: «Я чувствовала, что действительно добилась успеха, потому что это были мои собственные песни. Совсем не то, когда ты заимствуешь материал или его сочиняют специально для тебя. Это совершенно особое чувство, поскольку ты сознаешь, что сама написала и слова, и музыку».

Сказанное выше не относится к материалу, записанному в течение второго года славы, когда только одна песня целиком и полностью принадлежала ее авторству. В Западной Германии ситуация складывалась еще хуже: несмотря на все попытки Агнеты заинтересовать своих продюсеров композициями собственного сочинения, такими, как «Utan dej», которые, по ее мнению, вполне подходили для этого рынка, они остались без внимания. Между тем многие треки, записанные ею в Германии, выходили на шведских пластинках.

Хотя ее самым большим хитом до сих пор был дебютный сингл, который она сочинила сама, окружавшие ее мужчины считали необходимым демонстрировать молоденькой девушке, как «в действительности» функционирует музыкальный бизнес. Агнета была практически лишена возможности высказывать свое мнение перед лицом столь могущественной оппозиции – но теперь, когда Дитер ушел из ее жизни, пришла пора взять свою карьеру под собственный контроль.

Во время летнего тура 1969 года Агнета исполняла одну из своих новых песен. Фактически это была одна лишь мелодия, под которую она пела какие-то бессмысленные сочетания слов. В конце концов поэт Бенгт Хаслум написал для нее нормальный текст. Песня, проникнутая центральноевропейскими мотивами, получила название «Zigenarvan»и была записана в середине июня.

Сингл был выпущен осенью с песней Дитера на второй стороне. «Я верю в успех «Zigenarvan», – заявила Агнета. Интуиция ее не подвела, и песня поднялась до пятой позиции в Svensktoppen, продержавшись там шесть недель.

Но этот успех был почти сразу же омрачен кампанией протеста, поднятой в прессе. На текст песни о любви к «черноглазому, белозубому цыгану» – был навешен ярлык «безвкусной эксплуатации злободневной темы». Обозреватели и комментаторы решили, что в «Zigenarvan» («Цыганский друг») обыгрывается тема разгоревшейся в обществе полемики по поводу обращения с проживавшими в Швеции цыганами.

В одной газетной статье даже утверждалось, будто нарисованный в песне незамысловатый романтический портрет цыгана побудил домовладельца в Эскилстуне отказать 70 цыганам, желавшим поселиться в его доме. Единственное и довольно слабое оправдание, которое приводила Агнета, заключалось в том, что текст принадлежал не ей.

Однако скандал вскоре стих, и «Zigenarvan» была включена в ее второй альбом «Agnetha Faltskog Vol.2», вышедший в конце года. Он повторял формулу первого альбома и обладал определенным сентиментальным шармом, но «Zigenarvan» на фоне преобладавших слащавых немецких шлягеров казалась единственной подлинно интересной песней. Вера Агнеты в свой талант сочинителя еще более укрепилась весной 1970 года, когда ее «Оm tarar vore guld»– еще одна сентиментальная баллада, исполненная в присущей ей искренней манере, – провела 15 недель в Svensktoppen.

Можно, конечно, снисходительно относиться к банальной чувствительности песен Агнеты того периода, но не может быть никаких сомнений в том, что они находили отклик в сердцах значительной части населения Швеции. Многие ее слушатели идентифицировали главную героиню «Оm tarar vore guld» («Если бы слезы были золотыми»)с женщиной, которую покинул муж. «Я получала множество писем, – вспоминает Агнета, – преимущественно от пожилых женщин, которые писали: «Эта песня как будто обо мне. Я все это так хорошо понимаю».

Инженер Abba Майкл Третов, записавший несколько ранних сольных пластинок Агнеты, тоже признавал наличие у нее природной способности убеждения. Спустя несколько десятилетий он вспоминает о первом впечатлении, произведенном на него молодой певицей. «Конечно, это было здорово, что девушка сама пишет песни, правда, в них было мало рок-н-ролла. Тем не менее ее отличала от других одна особенность: вы верили ей даже тогда, когда она пела такие строки, как «I would own millions if tears Were gold» («У меня были бы миллионы, если бы слезы были золотыми»). Достоверность это то, чем Агнета обладала с самого начала».

Спустя несколько лет «Оm tarar vore guld» стала причиной еще одного скандала. В апреле 1973 года руководитель датского оркестра и композитор Пер Виид подал в датский суд иск против Агнеты на сумму 35 тысяч крон за плагиат, утверждая, что 20 тактов песни идентичны мелодии одной из его песен. Агнета категорически отвергла его претензии: «Он написал свою песню в 1950 году, когда я еще не пела и даже не слушала музыку. Я уверена, что эта мелодия является моей собственной композицией». Агнете трудно отказать в логике: в 1950 году она только родилась, а датская песня на момент подачи иска оставалась незаписанной. Она также указала на то, что обе мелодии имеют сходство с третьей частью Шестой симфонии Шостаковича.

Тем не менее этот спор не могли разрешить до 1977 года. В конце концов, Вииду была предложена сравнительно скромная компенсация в размере 5000 крон за отказ от дальнейших претензий. Он согласился.

Тем временем дела Фриды обстояли далеко не лучшим образом. Она продолжала выступать в кабаре с Чарли Норманом, но ее записи упорно не попадали в чарты. После провала сингла «Peter Pan» казалось, что приобретение личного продюсера в лице Бенни практически ничего не изменило.

В марте 1970 года Фрида записала свой второй сингл с Бенни. «Dar du gar lamnar karleken spar», кавер-версия хита Эдисона Лайтхауса «Love Grows (Where My Rosemary Goes)», номера 1 в британских чартах, стала ее второй за все время вещью, попавшей в Svensktoppen. Хотя она продержалась там всего две недели, это явилось свидетельством перспективности поп-материала.

Фрида хорошо понимала, что ее сдержанный стиль не подходит для того типа песен, которые люди хотят слышать в Svensktoppen. «Я попробовала петь в более жизнерадостной манере, но у меня ничего не получалось», – сказала она в одном интервью. Невысоко она оценивала и шансы длительного пребывания песни в чартах. «Долго она там не продержится. Эта песня не из тех, что очень нравятся людям».

Но под пеленой раздражения отчетливо ощущалась твердая вера в себя. «Разумеется, я слишком изысканна для Svensktoppen, – вырвалось у нее. – Но мне нравятся мои записи. По крайней мере, песни отличаются высоким качеством». До обретения признания публики Фриде оставалось еще несколько лет.

Роль Бенни в качестве жизненной опоры со временем все более возрастала. События весны ослабили ее связь с прежней жизнью в Торсхелле и Эскилстуне. В марте она окончательно порвала с Рагна– ром, а 19 мая в возрасте 71 года умерла ее бабушка Агню. В последние годы они были ближе друг другу, чем раньше, и Агню очень гордилась тем, что ее внучка известна не только в их городе, но и во всей стране. Смерть настигла эту трудившуюся всю жизнь женщину, оставившую ради нее свою семью, в разгар тура по Народным паркам, по которым Фрида ездила вместе Чарли Норманом. Через несколько дней после похорон она уже вновь выступала.

Через Бенни Фрида подружилась с Бьерном и Агнетой, и весной 1970 года все четверо очень сблизились. 5 апреля, в 20-й день рождения Анкеты, они отправились в 11-дневный отпуск на Кипр. Бенни и Фрида были свидетелями во время объявления помолвки Бьерна и Агнеты, состоявшейся на этом средиземноморском острове.

Во время этой поездки будущие члены Abba сделали важное открытие.. Молодые люди захватили с собой гитары, и вечерами они сидели все вместе, играя и напевая песни. Оказалось, что ничем не примечательные, довольно заурядные голоса Бьерна и Бенни прекрасно гармонируют с очень индивидуальными, яркими голосами Агнеты и Фриды.

У них возникла идея проверить, как будет звучать их хор перед живой аудиторией из военнослужащих ООН, дислоцированных на острове. Реакция публики была самая доброжелательная. Бьерн и Бенни, с декабря прошлого года успешно выступавшие по кабаре вместе со Свенне и Лоттой, имели с ними договоренность об участии в летнем туре. Теперь же Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида решили начать осенью выступления с собственным кабаре-шоу.

После возвращения домой они пригласили для беседы Свенне и Лотту. «Бенни и Бьерн со всей возможной деликатностью сообщили нам, что планируют объединиться с девушками, – вспоминает Свенне, – и добавили, что мы с Лоттой сильные исполнители и вполне сможем обойтись без них».

Пока поэты и авторы комических сценок Петер Химмельетранд и Боссе Карлгрен сочиняли номера для шоу, члены новоявленного квартета занялись своими обычными делами в качестве сольных исполнителей. Фрида отправилась в тур по Народным паркам с Чарли Норманом, в то время как Агнета гастролировала с комиком Бертом-Оке Варгом. Агнета начала осознавать себя как исполнительницу, о чем свидетельствовал тот факт, что «Оm tarar vore guld» стала настоящим хитом. «Это поразительно, – изумлялась она после одного из выступлений. – Каждый раз, когда я пою ее, люди начинают целоваться. Куда бы я вечером ни заглянула – люди целуются». До нее в конце концов дошло, что она способна тронуть сердца слушателей только тогда, когда поет о неразделенной любви.

Со своей стороны, Бьерн и Бенни занимались одновременно несколькими делами. Первые месяцы 1970 года были для них как для авторов песен не очень успешными. Несмотря на два больших хита, выпущенных ими в предыдущем году, исполнители отнюдь не выстраивались в очередь, чтобы записать их материал. Те же немногие, кто все-таки записывал, не попадал в чарты. Однако провальный сингл, спродюсированный Бьерном и Бенни для певца Билли Гсона в феврале 1970 года, по крайней мере имел историческое значение. Хриплоголосого вокалиста, исполнявшего их песню «There's A Little Man», поддерживала бэк-вокалистка Агнета Фельтскуг, впервые появившаяся на записи, принадлежавшей авторству Бьерна и Бенни.

К тому времени у них накопился изрядный запас песен, которые никто не хотел записывать.Заручившись одобрением Стига и Бенгта, они решили записать шведскоязычный альбом своих песен в качестве дуэта исполнителей. В определенной степени он должен был стать демонстрационным альбомом, подобным тому, что они собирались записать предыдущим летом. По их мнению, это был наиболее эффективный способ презентации материала для его потенциальных исполнителей. В июне 1970 года, в перерыве между выступлениями в Народных парках со Свенне и Лоттой, Бьерн и Бенни начали записываться в студии.

Одна из записанных тогда песен «Hej gamle man!»(«Привет, старик!»), выделявшаяся своей жизнеутверждающей, оригинальной мелодией и вдохновенными стихами о солдате Армии Спасения, – явилась еще одной вехой в истории Abba. Вспомнив о том, как замечательно звучал их хор на Кипре, Бьерн и Бенни пригласили своих невест записать бэк-вокал для этой песни. Так впервые на одной и той же записи прозвучали голоса всей четверки.

В целом альбом, названный «Lycka» («Счастье»), получился не особенно убедительным. Он звучал так, как положено звучать демонстрационному альбому, и было очевидно, что дуэт не может найти себя в своей музыке. Один трек представлял собой образец шведского фолк– поп-движения, другой являлся шлягером, а третий напоминал новомодную песенку.

Альбом вышел почти одновременно с премьерой кабаре-шоу Бьерна, Бенни, Агнеты и Фриды, состоявшейся под весьма двусмысленным названием «Festfolk» (перевод имеет два значения – «люди с вечеринки» и «обрученные пары») 1 ноября 1970 года в «Tragar'n» в Гетеборге. Если не считать двух выступлений на радио и телевидении, это был их дебют в качестве группы.

Их высказывания перед премьерой были исполнены оптимизма по поводу перспектив совместной работы. «Вполне логично, что мы объединились на сцене», – сказал Бьерн, очевидно, забыв о своих недавних сомнениях по поводу профессионального сотрудничества с Агнетой. Бенни и Фрида заявили: «Мы должны работать вместе, иначе наши отношения рано или поздно закончатся. Когда артисты работают по отдельности, это неизбежно разводит их в разные стороны. Мы не хотим рисковать».

Автором их шоу был Петер Химмельстранд, который до этого сочинял львиную долю материала для кабаре-шоу Бьерна, Бенни, Свенне и Лотты. Находясь на пике вдохновения, он сочинял красивые песни и умные стихи. Эти таланты пришлись очень кстати при подготовке неординарного концерта.

На бумаге 45-минутное шоу «Festfolk» выглядело как довольно занимательное представление, по крайней мере, по сравнению с другими подобными постановками того времени. При поддержке танцевальной группы Lolas Агнета, Бьерн и Бенни открыли шоу номером «Skriva latar» («Писать музыку»), в котором попурри из их хитов создавало основу для беспечного отношения к сочинению песен.

Фрида исполнила «Тге kvart fran » («Спустя три четверти часа»), волнующую балладу о любовнице, размышляющей о повседневной семейной жизни своего любовника меньше чем через час после их тайного свидания. Агнета и Фрида исполнили песню «Vi аг vaninnor» («Мы подруги»), в которой пели о том, какие они хорошие подруги. Забавным контрапунктом этим взаимным уверениям в дружбе на заднем плане звучала запись, на которой они выражали свои истинные, менее нежные чувства по отношению друг к другу.

Бьерн и Бенни исполнили дуэтом эксцентричный номер «Arga unga man, forenen eder!» («Сердитые молодые люди, объединяйтесь!»), выступая в роли маленьких мальчиков в детском саду, которые отстаивают свои права. Все это пелось под мелодию Интернационала и других гимнов и песен протеста. Текст к этому номеру сочинил Боссе Карлгрен (впоследствии он будет много работать с Агнетой), написавший также новые слова к песне Бьерна и Бенни «Hej gamle man!». Под новым названием «Туск от varann» («Заботьтесь друг о друге») она явилась финалом шоу.

«Festfolk» получил хорошие отзывы, и его можно было бы счесть успешным, но в нем определенно имелся какой-то изъян, ибо уже во время премьеры в Гетеборге появились тревожные признаки. «За столами в практически пустом зале сидели всего несколько пар», – вспоминает Агнета.

Дело заключалось в том, что, несмотря на популярность членов квартета, никто из них не обладал талантом комика, необходимым для исполнения сценок и шуток. Особенности ресторанной аудитории еще более осложняли им задачу. «Это совершенно непритязательная публика, но они едят и пьют во время шоу,. вспоминает Бьерн. – Только, кажется, ты нашел контакт со слушателями, как кто-нибудь произносит: «Ваше здоровье!»

Исполнение песен, разумеется, не представляло никакой проблемы, но, несмотря на все усилия директора Тора Захриссона, они не смогли стать эстрадными артистами в традиционном понимании. Как говорит Бьерн: «Тогда-то мы и уяснили себе, что именно нам не следует делать».

В декабре шоу переехало на три недели в Стокгольм, а затем последовали два коротких тура в январе и феврале 1971 года. Отсутствие успеха в сочетании с трениями между двумя работающими вместе парами обратило триумф в катастрофу. Долгие поездки в маленьком автомобиле по скользким дорогам не способствовали снятию напряжения.

«Festfolk» не отразилось на отношениях Бьерна и Агнеты, но едва не привело к разрыву между Бенни и Фридой. Планы совместного летнего тура вскоре были похоронены, и в середине января Фрида заявила, что вместо этого отправится в тур со старым партнером Бенни по сочинению песен Лассе Бергхагеном. «Замечательное решение», – прокомментировал Бенни, и Фрида с ним согласилась. «Работать и жить вместе – не самая лучшая идея, – говорила она. – Мы ехали в одном автомобиле, вместе обедали, вместе выступали, останавливались в одном гостиничном номере. Так можно быстро надоесть друг другу».

Хотя «Festfolk» едва ли было таким уж плохим, как они его характеризуют, оно олицетворяло собой все то, чего группа хотела избежать. Бьерна коробило при одной мысли о них, «одетых в одинаковые коричневые комбинезоны и представляющих второсортное шоу». Для него этот период – самая низкая точка падения в карьере всех четверых. Особенно неприятно ему воспоминание о себе и Бенни в детской одежде с леденцами на палочках и пропеллерами в шляпах. «Слава богу, это шоу не было записано», – вспоминает он.

Когда в конце ноября «Hej gamle man!» стала хитом, они начали исполнять ее с первоначальным текстом, и этот номер пользовался у публики большей популярностью, чем любой другой. «Именно тогда мы поняли, что должны в будущем опираться на собственный материал, это был своего рода поворотный пункт».

«Hej gamle man!» стала самым большим хитом для каждого из них больше чем за год, поднявшись до пятого места в чарте продаж и до первого в Svensktoppen. С позиции сегодняшнего дня совершенно очевидно: это было недвусмысленное свидетельство их перспективности как группы. «Не думаю, что она стала бы таким хитом, если бы мы с Агнетой не спели в ней», – говорит Фрида.

Голоса Агнеты и Фриды наполняли звучание необыкновенной энергией, и они все понимали это. Но поскольку девушки были связаны контрактами с другими звукозаписывающими компаниями, создать постоянную группу было бы весьма затруднительно. К тому же не очень вдохновляющий опыт «Festfolk» мало способствовал стремлению воплотить эту идею в жизнь, по крайней мере в данный момент.

Тем не менее рабочие отношения между ними продолжали развиваться, и не только в связи с альбомом Бьерна и Бенни. В сентябре 1970 года Агнета записала свой третий альбом «Som jag аг» («Какая я есть»). Все сомнения Бьерна в целесообразности сотрудничества с невестой исчезли, как только он впервые взял на себя функции ее продюсера. С ним работал прежний продюсер Агнеты Карл-Герхард Лундквист, но фактически за все отвечал он. «К тому времени она уже добилась больших успехов, – говорит Лундквист!– Я сделал свое дело, а ей нужно было двигаться вперед».

Бьерн спел дуэтом с Агнетой в балладе «Sa har borjar karlek»(«Так начинается любовь») сочиненной автором «Festfolk» Петером Химмельстрандом. Ее текст, сентиментальное повествование о юноше и девушке, встретивших и полюбивших друг друга, – был явно не самым лучшим его произведением.

Бенни уже в течение года продюсировал записи Фриды, когда они вместе приступили к работе над ее дебютным альбомом осенью 1970 года. Записывавшаяся в течение трех лет Фрида до сих не имела настоящих хитов. Нужно отдать должное руководителям компании EMI за то, что они не отказались от нее и продолжали верить в ее талант.