355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Карл Магнус Пальм » Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА » Текст книги (страница 11)
Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 20:41

Текст книги "Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА"


Автор книги: Карл Магнус Пальм


Жанры:

   

Музыка

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

Ее мать сильно обеспокоилась и поставила перед ней ультиматум. «Она сказала, что мне придется выбрать одно из двух: либо работа в фирме, либо пение. Я выбрала пение и не думаю, что мои родители были очень счастливы по этому поводу». В конце февраля Агнета ушла из автомобильной фирмы.

Первые несколько месяцев дела шли не слишком блестяще. Она продолжала выступать с оркестром Энгхардта, но «Utan dej» через две недели исчезла из чарта Svensktoppen. Третий сингл Агнеты «En sommar med dej»(«Лето с тобой», вальс, написанный ее отцом) не появился ни в Svensktoppen, ни в чарте продаж.

Тем временем, несмотря на первоначальное нежелание Агнеты, руководство Cupol Records продолжало исследовать возможности выпуска ее записей в Западной Германии. Многие шведские певицы добивались значительных успехов в этой стране в 60-е годы, и проникновение на западногерманский рынок стало чуть ли не обязательным требованием. «Она была блондинкой и шведкой – а немцы это любили, – поясняет Карл-Герхард Лундквист. – Для них не имело значения, умеет певица петь или нет, лишь бы у нее были длинные светлые волосы. Остального можно было добиться в студии».

Контракт был подписан с Metronome Records, и в мае Агнета уже находилась в студии в Берлине. Обе стороны ее первого сингла были написаны 25-летним автором Дитером Циммерманом, членом трио успешных продюсеров Циммерман – Бушор – Майзель, записывавших Агнету.

Дитер, привлекательный темноволосый, стильный и самоуверенный молодой человек, был очарован светловолосой блондинкой из Швеции. «Я верю в Агнету, – заявил он. – Ее романтический и слегка меланхоличный стиль – именно то, что сейчас пользуется спросом в Западной Германии». Между ними вспыхнула искра, и в скором времени они начали встречаться за пределами студии.

Но у Агнеты были дела в Швеции, не позволявшие ей задерживаться в Берлине. Вернувшись домой, она отправилась в тур по Народным паркам с оркестром Энгхардта. Во вторник 23 мая 1968 года они выступали в небольшом местечке Молилла в области Смоланд. Хотя в силу нового звездного статуса Агнеты в афишах значилось «Оркестр Энгхардта с Агнетой Фельтскуг», их все еще рассматривали в качестве танцевального бэнда. Ожидалось, что они будут играть в течение нескольких часов, тогда как статус звезды предполагал всего лишь 30-минутное выступление.

В тот летний вечер звездами в спортивном парке Молиллы были вечно популярные Hootenanny Singers. Агнета присутствовала на их выступлении в Хускварне несколькими годами ранее. «Все девушки смотрели только на Бьерна. Подруги спрашивали меня: «Правда, он прелесть?» Я же отвечала им, что мне больше нравится Юхан Карлберг. На самом деле, мне больше нравился Бьерн – я просто не хотела соглашаться с подругами».

Бьерн был рад познакомиться наконец с прелестной блондинкой, которую он видел по телевизору. Он прекрасно знал, что ее песня достигла первой позиции в чарте продаж, чем не могли похвастаться даже Hootenanny Singers. Оркестр Энгхардта прибыл в парк Молиллы с большим опозданием, и первую встречу Бьерна и Агнеты едва ли можно назвать приятной. Hootenanny Singers были вынуждены начать выступление раньше запланированного времени в 21.30. «У нас сломался автобус, и они злились на то, что мы опоздали и им пришлось начинать вместо нас», – вспоминает Агнета.

Hootenanny Singers отнеслись к Агнете и ее оркестру с явным пренебрежением. «Мы считали себя артистами, а они были всего лишь танцевальным бэндом, который к тому же доставил нам неудобство. Нам хотелось отыграть выступление и побыстрее убраться оттуда, – Говорит Ханс (Берка) Бергквист. – Помнится, когда Агнета зашла к нам в гардеробную, мы встретили ее очень неласково: «Что тебе здесь нужно? Иди отсюда, певица с танцулек!»

Тем не менее она произвела на Бьерна неотразимое впечатление. «Он был настроен весьма решительно: «Это та девушка, которая мне нужна. Я обязательно займусь ею»,– вспоминает Ханси Шварц. – Он воспользовался первой же представившейся возможностью и поговорил с ней наедине».

Члены оркестра Энгхардта вспоминают, что Агнете тогда не понравились ни Hootenanny Singers, ни Бьерн. Их она называла самодовольными, его – льстецом и лицемером. Сама же Агнета говорит о своем первом общении с Бьерном совершенно иначе: «Я была на седьмом небе. Я видела его несколько раз по телевизору и испытывала к нему симпатию».

Незадолго до этого Бьерн выпустил свой первый сольный сингл «Raring», кавер-версию хита Бобби Голдсборо «Нопеу». Агнета попросила его прислать ей пластинку. «На следующий день мы пошли в музыкальный магазин, купили сингл и отправили ей по почте», – вспоминает Берка. Бьерн вложил в посылку письмо с просьбой о встрече. «Мы потом втайне от всех остальных ездили вдвоем на ее выступление».

В течение того года были и другие встречи: однажды Hootenanny Singers и Агнета принимали участие в одном телевизионном шоу. Но в то время у них было мало возможностей для развития романтических отношений. Кроме того, ее мысли и чувства принадлежали другому.

Дитер Циммерман приехал из Берлина через несколько дней после встречи Бьерна и Агнеты в Молилле и более двух недель ездил с оркестром Энгхардта по Народным паркам. Первый зарубежный сингл Агнеты «Robinson Crusoe»/ «Sonny Воу»выходил в Западной Германии в ближайшее время. Они с Дитером решили обменяться песнями: она должна была записать его песню в Западной Германии, а он – попытаться устроить так, чтобы ее песни записала какая-нибудь немецкая певица.

«Robinson Crusoe» получилась довольно средним шлягером и не сумела стать хитом, но это, судя по всему, никак не отразилось на чувствах влюбленных. 22 июля Агнета и Дитер обручились в доме семьи Фельтскуг в Иончепинге. Помолвка была отпразднована кофе и шампанским, а Дитер остался в Швеции до середины августа. Известие об этом разбило надежды Бьерна. «Я стремился сблизиться с ней, но потом прочитал в газете о ее помолвке», – вспоминает он.

Менее чем через год после дебютной записи Агнеты ее мечта стать шведской Конни Фрэнсис, казалось, вот-вот воплотится в реальность. Она была успешной певицей и автором песен, и первый же ее сингл с собственноручно написанной песней поднялся на вершину чарта продаж. К тому же у нее имелся молодой, симпатичный жених, и перед ней открывались весьма заманчивые перспективы как в Швеции, так и в Западной Германии.

30 сентября закончился тур по Народным паркам, а вместе с этим завершилось пребывание Агнеты в составе оркестра Бернта Энгхардта, после чего их пути разошлись. Словно в честь обретения ею независимости ее пятый сингл «Allting har forandrat sig» («Все изменилось»), чье авторство принадлежало Карлу-Герхарду Лундквисту, стал крупным хитом в Svensktoppen и чарте продаж.

Агнета решила переехать в Стокгольм. Она остановилась в доме Ларса-Юхана Роундквиста, сына главы Cupol Records Хелге Роундквиста. «Мне было восемнадцать лет, когда я поселилась в столице, – вспоминает она. – Это был довольно отчаянный шаг, и сейчас я удивляюсь своей смелости. Откуда мне было знать, что все будет хорошо. Была ли это наивность? Однако я никогда не испытывала страха, приступая к работе. Один шаг естественным образом следовал за другим. Я была счастлива. У меня все получалось».

Агнета приняла участие в трехнедельном совместном туре с несколькими другими популярными шведскими исполнителями. Перед началом тура она записалась в школу актерского мастерства, дабы усовершенствовать свое искусство сценического движения. Во время тура был отснят короткий документальный фильм, и его кадры, на которых Агнета выступает в качестве бэк-вокалистки с одним из певцов, продемонстрировали, что она явно нуждается в этом. Она отдавала предпочтение волнообразным жестам руками, в то время как ее хореография оставляла желать лучшего.

Агнета с трудом приспосабливалась к жизни записывающейся звезды и профессиональной артистки. «Мои мечты сбылись, но я ежедневно следила за тем, чтобы мною не овладели самодовольство и успокоенность», – говорит она. Молодой девушке из провинции было нелегко вписаться в среду стокгольмского шоу-бизнеса. Многие его представители, обманутые наивной внешностью, поначалу обращались с Агнетой покровительственно, но, узнав ее получше, резко меняли свое отношение к ней.

«Невысокий рост и светлые волосы вовсе не означают, что девушка абсолютно глупа, – говорит она. – Люди качают головами и заявляют: «Ты так молода, едва ли в твоей голове есть что-нибудь». Я это очень не люблю». Ее также очень оскорбляло, когда кто-нибудь выражал сомнение в том, что она сама сочиняет песни.

Певец Hep Stars живо помнит свою первую встречу с Агнетой вскоре после ее переезда в Стокгольм. «Она разговаривала, как обычно разговаривают парни. В то время среди девушек не было принято ругаться и употреблять крепкие выражения. Помнится, я подумал: «Это действительно крутая девчонка, она сама знает, что нужно делать». Только будучи такой, как она, и можно было утвердиться в столь юном возрасте в музыкальном бизнесе».

Несмотря ни на какие трудности, Агнете нравилось быть знаменитостью. Она не переставала изумлять своих друзей, которые появились у нее во множестве. «Они водили меня на вечеринки и всячески помогали мне. Ходить на вечеринки – это очень важно. Нужно постоянно быть на виду, иначе люди забудут о твоем существовании».

На протяжении осени 1968 года, наряду с выступлениями тура и уроками в школе актерского мастерства, продолжались ее роман и сотрудничество с Дитером Циммерманом. В конце года вышел еще один немецкий сингл с пустой, бессодержательной песней «Senor Gonzales», которая спустя несколько месяцев ненадолго появилась в нижней части чартов. Агнета была озабочена по поводу своего немецкого материала. «Я старалась убедить немцев позволить мне записывать мои собственные песни, но они меня не слушали. Подбиравшиеся ими песни были просто ужасны, и ни одна из них не стала хитом».

В конце 1968 года Агнета выпустила свой первый альбом. Он включал материал с ее пяти шведских синглов и еще две песни. С точки зрения авторства это был впечатляющий дебют. В девяти песнях из двенадцати она выступала в качестве композитора или автора текста либо и того и другого. Три песни, сочиненные исключительно ею, принадлежали к лучшим на альбоме. При всей их наивности было очевидно, что они исходят от сердца. Однако четыре песни, написанные совместно с Дитером Циммерманом – его музыка, ее стихи, звучали весьма неубедительно: их мелодии напоминали традиционные немецкие шлягеры, а тексты были либо глупо-сентиментальными, либо откровенно фантастичными.

«Многие стихи просто отвратительны, – признавала она впоследствии. – Меня извиняет только моя молодость. Когда я слышу «Skal kara van»(«Выпьем, дорогой друг») и «Snovit och de sju dvargarna»(«Белоснежка и семь гномов»), мне хочется умереть, настолько ужасны их тексты».

Ей недоставало опыта, но таланта и энтузиазма было в избытке. На этом раннем этапе своей карьеры Агнета постоянно писала песни. «Идеи рождались всюду – в городе, в автобусе, едущем к месту очередного выступления. Я едва успевала доставать бумагу и ручку», – вспоминает она. Когда у нее бывало настроение, она зажигала две свечи – преимущественно красные – и садилась за фортепьяно. Это создавало подходящую атмосферу для превращения идей в мелодии, но, как правило, грустные.

Она осознавала, что между ее живой натурой и меланхоличной тональностью ее песен существует резкий контраст. «Я писала много веселых песен, но, похоже, публика предпочитала мои более печальные мелодии», – говорит она. Это подтвердилось, когда она записала одну из своих наиболее бойких композиций. Песня «Tag min hand lat oss bli vanner»(«Возьмемся за руки») пролежала на полке несколько месяцев и в конечном итоге была использована для второй стороны сингла.

Хотя дух творческого созидания бил у Агнеты через край, большинство ее записей, последовавших за первым альбомом, несли на себе печать влияния Дитера Циммермана и его команды – а их не интересовали ее песни. Весной и летом 1969 года она выпустила еще два сингла в Западной Германии. Один из них, «Concerto d'amore», ненадолго появился в чартах. В июне она приняла участие в конкурсе шлягеров в Берлине с песней Дитера «Wer schreibt heut' noch Liebesbriefe»(«Почему любовь сегодня пишет письма»), но не дошла до финала.

Даже в Швеции почти все песни, выпускавшиеся Агнетой, являлись композициями Дитера, к которым она писала тексты. С позиций сегодняшнего дня вполне очевидно, что влияние на ее творчество немцев вообще и Дитера в частности носило откровенно отрицательный характер. В Западной Германии пластинки Агнеты так и остались незамеченными, а в Швеции лишь один ее сингл ненадолго попал в Svensktop– реп. Этот небольшой успех выпал на долю песни «Fram for svenska sommaren»(«Перед началом шведского лета»). Весьма примечателен комментарий Агнеты по этому поводу десятилетие спустя: «Неужели я когда-то записала это? Некоторые вещи не оставляют в памяти никакого следа».

Ее отношения с Дитером, основывавшиеся на любви и музыкальном творчестве, довольно быстро дали трещину. Минуло шесть месяцев после помолвки, а они все еще не могли решить, где им жить. «Дитер настаивал, чтобы я переехала в Германию, а мне не хотелось. Он с таким же успехом мог бы переехать в Швецию», – говорит Агнета. Никто не желал уступать.

К тому же Агнету стал угнетать диктат Дитера в работе. Карл-Герхард Лундквист вспоминает, что Агнета принадлежала к той категории исполнителей, которые точно знают, какие песни они хотят записывать, а какие нет. «Я встречался с Дитером Циммерманом пару раз, и он произвел на меня приятное впечатление. Но было совершенно очевидно, что именно он решает, какие песни следует записывать».

Разрыв становился неизбежным, а физическая дистанция не способствовала стремлению к компромиссу. «Мы виделись редко и поэтому ревновали и подозревали друг друга. Нам никак не удавалось договориться о дате свадьбы, но мы приобрели кое-какие вещи для нашего будущего дома. Но спустя некоторое время мы поняли, что нам лучше разорвать помолвку. Поначалу я переживала: все же нас кое-что связывало».

К весне 1969 года Агнета вновь стала свободной и благодаря этому получила возможность принимать самостоятельные решения. Она продолжала писать песни, и ее даже иногда просили сочинять материал для других исполнителей. Певец Ханс Смедберг, новый клиент Cupol Records, записал одну из ее песен на своем дебютном сингле. Летом Агнета планировала отправиться в тур по Народным паркам вместе со Смедбергом и известным комиком.

4 мая она должна была начать сниматься в телевизионном шоу. Среди его участников было несколько популярных шведских исполнителей того времени. Но одно имя в списке заставило забиться ее сердце. Судьба дарила ей возможность довольно длительного общения с Бьерном Ульвеусом.

Глава 9

На первый взгляд, вторая половина 60-х была для Hootenanny Singers периодом сравнительного процветания. Личные планы членов группы на будущее не мешали им ездить в туры и выпускать хиты. Четверо молодых людей, как и прежде, были хорошими друзьями, но если некогда они представляли собой сплоченный коллектив, то теперь все явственнее прослеживалась тенденция к взаимному отдалению. Что касается Бьерна Ульвеуса, он был полон решимости в любом случае остаться в музыкальном бизнесе. «Мне очень хотелось, чтобы все это продолжалось, – говорит он, – Помнится, сидя в автобусе, везущем нас на выступление, я думал: «Это не может кончиться, мы должны записать еще один хит, и тогда продержимся еще сезон».

Осенью 1967 года, когда остальные члены группы учились в разных городах юга Швеции, Бьерн окончательно перебрался из Вестервика в Стокгольм. Он начал изучать экономику, статистику и право в Стокгольмском университете, поселившись вместе с Хансом (Беркой) Берквистом в съемной однокомнатной квартире в центре городе. Учеба мало увлекала Бьерна, и его переезд в столицу был связан, главным образом, со стремлением находиться поближе к инфраструктуре музыкальной индустрии. Он как никогда горел желанием работать в студии, чего нельзя было сказать об остальных членах Hootenanny Singers.

Их версия хита «Green Green Grass Of Ноmе», записанная в начале 1967 года, стала поворотным пунктом в истории группы. Стиг и Бенгт решили, что песни подобного стиля помогут Hootenanny Singers обрести себя и поддержать свой престиж. Бьерн, признававший коммерческие перспективы этого направления, поддержал их, и до конца десятилетия они записывали в основном кавер-версии хитов американской поп-музыки и кантри.

Тони Рут и Юхан Карлберг отнеслись к этим переменам с безразличием – по крайней мере, они не высказывались против, – но Ханси Шварц встретил их в штыки. В студии часто возникали ожесточенные споры. «Ханси считал, что я придаю слишком большое значение коммерческой стороне творчества и что нам следует сохранить прежний стиль, – говорит Бьерн. – Но он оказался в одиночестве, поскольку Тони и Юхана это ничуть не волновало, а Стиг и Бенгт были на моей стороне».

В принципе, Ханси не возражал против увлечения Бьерна поп-музыкой, но полагал, что Hootenanny Singers должны оставаться преимущественно фолк-группой. Напряжение достигло предела, когда Стиг предложил записать песню, одно упоминание которой вывело Ханси из себя. Он пригрозил уйти, и от этой идеи пришлось отказаться. «Однако я был одинок в своей борьбе и, разумеется, потерпел поражение;!– говорит Ханси. – Мне было очень грустно. В некоторых из этих записей я даже слышал в своем голосе меланхоличные нотки».

Тем не менее связь с музыкальными корнями Hootenanny Singers сохранялась, и в каждый альбом включались несколько фолк-номеров вроде «The Long Black Veil» и «Greenback Dollar» – главным образом для того, чтобы подсластить для Ханси горькую пилюлю. Вполне естественно, что по мере смещения стилистики группы в сторону кантри и шлягеров один лишь Бьерн работал в студии с подлинным энтузиазмом.

Тем временем за микшерным пультом в Metronome Studio появился новый инженер с румяным лицом. 23-летний молодой человек пришел сюда незадолго до начала записи альбома Hootenanny Singers 1967 года «Civila». Майкл Б. Третов, которому впоследствии суждено сыграть важную роль в истории Abba, вспоминает: «Единственным человеком, работавшим понастоящему, был Бьерн. Остальные жевали сэндвичи, пили пиво и листали порножурналы. Бьерн пытался их расшевелить, не уставая повторять, что нужно делать дело. Было видно, что он получает от работы в студии истинное удовольствие».

Несмотря на отсутствие интереса к работе у остальных членов группы, несколько их кавер-версий американской поп-музыки и кантри стали хитами. Наибольшего успеха достигла «Borjan till slutet»(шведская версия песни «Almost Persuaded»), вошедшая в Top Five, в которой сохранился прежний дух группы.

Репертуар из кантри-баллад вполне соответствовал тому направлению, которого придерживалась в то время группа. Во многих отношениях американская музыка кантри была близка к европейской шлягерной музыке. И для той и для другой были характерны незатейливые, почти народные мелодии с сентиментальными аранжировками и тексты, посвященные обыденным заботам простых людей. Спустя несколько лет на вопрос американских журналистов, какое определение они дали бы понятию «шлягер», Бьерн, Бенни и Стиг ответят: «Кантри с немецким битом».

Как и в большинстве песен Hootenanny Singers того периода, в «Borjan till slutet» звучит ведущий вокал Бьерна. Поскольку Бьерн жил в Стокгольме, выполняя функции представителя группы в их отношениях со Стигом и Бенгтом, начало его сольной карьеры оставалось лишь вопросом времени.

Она началась в апреле 1968 года, когда вышел его первый сольный сингл «Raring», шведская версия песни «Нопеу». Он стал хитом и попал в Тор Теп. Бьерн продолжал записываться сольно параллельно с работой с Hootenanny Singers до конца 1969 года, выпуская кавер-версии таких песен, как «Harper Valley Р.Т.А.» и «Where Do You Go To (My Lovely)».

На второй стороне ,«Raring» была записана собственная вещь Бьерна «Var egen sang»(«Наша песня»). Несколько его композиций вошли в альбом Hootenanny Singers 1969 года – Бьерн не расстался с амбициями в отношении сочинения песен, несмотря на то что все попытки ребят стать поп-группой терпели неудачу. Его первый опыт соавторства, если не считать Бенни, имел место весной 1969 года: на второй стороне одного из его синглов была записана песня «Gomt ar inte glomt»(«Спрятано, но не забыто»), текст которой написал Стиг Андерсон.

Репертуар Hootenanny Singers во время тура по Народным паркам в 1969 году состоял из его сольных хитов. Ханси и Тони даже написали на него пародию, в которой он подвергался нападкам за поползновения к сольному творчеству. Группа также исполняла версию «Ljuva sextital», сочиненную Бьерном и Бенни, но так никогда и не записанную Hootenanny Singers.

Последний сольный сингл Бьерна Ульвеуса «Partaj-aj-aj», оригинальная композиция Андерссона – Ульвеуса, была включена в альбом Hootenanny Singers «Ра tre man hand». Этот альбом был выпущен в декабре 1969 года, и из его названия («Группа из трех человек») явствует, что в группе осталось три члена, поскольку незадолго до этого Юхан Карлберг покинул ее, чтобы заняться делами автомобильной фирмы своего отца (Юхан Карлберг умер от сердечного приступа в августе 1992 года). Продвижение Стигом и Бенгтом Бьерна в качестве сольного исполнителя достигло кульминации в этом альбоме, на обложке которого значилось: «Hootenanny Singers и Бьерн Ульвеус».

Было очевидно, что группа выдохлась, что у них не осталось творческих сил и что они не умеют правильно подбирать песни. Состоявший из таких невыразительных вещей, как кавер-версия «Wichita Lineman» и крайне неудачный вариант «Maxwell's Silver Hammer»Beatles, этот альбом оказался самой неуклюжей попыткой проникновения на рынок американской поп-музыки – даже Бьерн признавал это. «Это был действительно очень плохой, вымученный альбом. Мне это стало ясно, едва лишь я взглянул на перечень треков», – говорил он впоследствии. Никогда за всю их карьеру не было у Hootenanny Singers столь провального альбома: только две его песни появились в нижней части Svensktoppen.

Тем не менее, несмотря на внутренние противоречия и отдаленность Ханси и Тони от музыкального бизнеса в Стокгольме, членов группы все еще многое связывало. И невзирая на неудачи последнего времени, спрос на записи Hootenanny Singers все еще держался. Они решили продолжать карьеру как студийная группа: незадолго до выхода альбома «Ра tre man hand» было объявлено, что Hootenanny Singers прекращают гастрольную деятельность.

На протяжении следующих нескольких лет они будут выпускать альбомы с фолк-музыкой и песнями определенных композиторов – что у них с большим успехом получалось в 1965—1968 годах. Стиг настаивал на том, что группа должна продолжать записывать европейские шлягеры, на которые он приобретал права, но они выходили лишь время от времени на синглах.

Бьерн все больше убеждался в том, что Hootenanny Singers топчутся на месте. Единственной отдушиной для него было сотрудничество с Бенни Андерссоном, во многих отношениях компенсировавшее отсутствие энтузиазма у членов группы. Спустя два года после их первого опыта совместного сочинительства, осенью 1968 года, Hep Stars записали вторую композицию Андерссона – Ульвеуса. Баллада «А Flower In My Garden», хотя и не призванная штурмовать чарты, получилась более удачной, нежели их первая попытка соавторства двухлетней давности. Песня с второй стороны одного из синглов Hep Stars, она не оставила заметного следа в истории поп-музыки, но для Андерссона и Ульвеуса стала отправной точкой регулярного партнерства соавторов.

В то же самое время Бьерн выступал с Hep Stars в качестве временного гитариста. В течение короткого тура по Финляндии в начале 1969 года радость от сознания того, что он вновь играет поп-музыку, да еще вместе с Бенни, стала сигналом, которого он так долго ждал. Бьерн решил бросить учебу и посвятить все свое время музыкальному бизнесу.

Еще посещая лекций в университете, он устроился на работу в компанию Sweden Music, так как хотел познакомиться с музыкальным бизнесом изнутри. Его снимки продолжали украшать обложки молодежных журналов, пластинки, как сольные, так и Hootenanny Singers, регулярно появлялись в чартах, а в это Время Бьерн сидел в офисе, заполняя карточки авторских прав и выполняя другую бумажную работу. «Это был исключительно его собственный выбор; он начал интересоваться деловой стороной музыкального бизнеса, – говорит Берка. – Стиг признавал его таланты и, как мне кажется, видел в нем своего преемника или, по крайней мере, неотъемлемую часть Polar Music».

Интерес Бьерна к музыкальному бизнесу часто проскальзывает в его интервью того периода. В них он рассказывал, как они вместе со Стигом отыскивают новые песни для записи, как бывает порой трудно договориться появлении на телевидении. «Приходится умолять, стоя на коленях, а если вам не удастся организовать рекламу пластинки на телевидении, ее не имеет смысла выпускать», – сказал он в одном интервью. Из другого читатели узнали, что «нужно смотреть на все с коммерческой точки зрения, предлагать людям то, что они хотят, и игнорировать музыкальных снобов вроде Fugs и Mothers of Invention». Что ж, у главы Sweden Music появился достойный последователь.

Тони и Юхан были женаты, Ханси – помолвлен. Таким образом, 23-летний Бьерн оставался единственным холостяком в Hootenanny Singers. Но хотя он и ценил преимущества своего положения, ему все чаще приходили мысли о семейной жизни. До сих пор все предпринимаемые им попытки оказывались безуспешными. «Нелегко жить с девушкой, которая должна подниматься с постели в семь утра, чтобы идти на работу, в то время как ты приходишь домой далеко за полночь после вечеринки. Я пробовал, но у меня ничего не получалось».

Целых девять месяцев в 1968 году Бьерн встречался с девушкой по имени Марианна Окерман, но, хотя у них даже брали интервью как у пары, он постоянно подчеркивал, что у него вполне современные взгляды на взаимоотношения полов. «Мы встречаемся тогда, когда нам заблагорассудится. Но у нас нет никаких обязательств друг перед другом, и каждый волен делать то, что хочет, – говорил он. – Придет время, и мы поженимся. Для меня нет никакой разницы, женат я или нет... Свидетельство о браке не делает человека более влюбленным или заботливым». К концу года они расстались.

«Когда кто-нибудь из моих знакомых женился, я всегда испытывал облегчение от сознания того, что до сих пор могу делать то, что мне хочется, – вспоминает он. – Я встречался с многими девушками, но знал, что ни одна из них мне не подходит. У меня были очень высокие запросы».

Между тем он продолжал свою музыкальную карьеру, со всеми ее взлетами и падениями, берясь за любую работу, лишь бы оставаться на виду. Весной 1969 года его пригласили принять участие в съемках телевизионного шоу, посвященного памяти недавно умершего автора шлягеров Жюля Сильвана. Песни, выбранные для исполнения, были довольно старомодными, и Бьерн впоследствии считал свое участие в шоу неудачей.

Съемки проводились на открытом воздухе в различных местах по всей Швеции. Они начались 4 мая и продолжались до конца месяца. Хотя большинство песен являлись сольными номерами, при их исполнении остальные артисты выполняли роль бэк-вокалистов или «актеров» в постановочных сценах. Таким образом, запись и съемка песни требовали присутствия почти всех участников.

Это дало Бьерну возможность вновь попытать счастья с очаровательной блондинкой Агнетой Фельтскуг, также участвовавшей в съемках. Агнета, как и Бьерн, была рада этой возможности развить чувство взаимной симпатии, возникшей годом ранее в Народном парке.

Окончательное и бесповоротное осознание того, что они влюблены друг в друга, пришло к ним, когда группа находилась в Кунгсхамне, на западном побережье Швеции, всего в паре миль от того места, где Бьерн провел первые годы своей жизни. Среди номеров, снятых в Кунгсхамне, была версия Бьерна песни «Titta in i min lilla kajuta»(«Загляни в мою маленькую каюту»). Бьерна снимали стоящим на палубе рыболовецкой шхуны и поющим песню, а одной из девушек, которые «заглядывали в его маленькую каюту», являлась Агнета. Никаких сомнений относительно их взаимных чувств уже не оставалось, когда он перед камерами поднял ее на борт и поцеловал в лоб.

В том же месте снималась песня «Varkanslor»(«Весенние чувства»), которую исполняла вся группа. Согласно сценарию артисты должны были идти по дороге, держась за руки. Бьерн не упустил случая завладеть рукой Агнеты. «Неожиданно Бьерн появился рядом, – вспоминает она, – и тогда я поняла, что назад пути нет»

Стояла ранняя весна, было ветрено и холодно, несмотря на яркое солнце, но от артистов требовалось быть легко одетыми для создания летней атмосферы. Агнета, на которой были желтая майка и джинсы, не сопротивлялась попыткам Бьерна согреть ее. «На следующий день было так же прохладно, и Бьерн продолжал согревать меня», – вспоминает она.

Во время перерыва между съемками Бьерн пригласил Агнету прогуляться. Ее чувства по отношению к нему были очевидны, но он боялся, что она все еще видится с Дитером Циммерманом. «Газеты ничего не писали о расторжении нашей помолвки, и поэтому мне нужно было как можно быстрее рассказать об этом Бьерну», – говорит она. Между ними больше не было никаких препятствий, и после завершения съемок шоу они начали встречаться. Берка съехал с квартиры, которую они делили с Бьерном, и Агнета стала часто появляться там.

Несмотря на все их попытки сохранить роман в тайне, в июле 1969 года о нем раструбила пресса. Это была сенсация: один из самых завидных женихов шведского музыкального бизнеса завел романтические отношения с молодой певицей, восходящей звездой. На страницы газет хлынул поток интервью. «Первое, на что я обратила внимание при встрече с Бьерном, были его глаза, – откровенничала Агнета. – Когда он смеется, вокруг глаз у него образуются такие милые морщинки, перед которыми трудно устоять».

Они оба говорили, как это здорово, когда близкий человек имеет с тобой много общего и работает в той же сфере. Однако уже тогда было ясно, что их отношения будут отнюдь не гладкими – по тем же самым причинам. По, их собственному признанию, они ссорились практически по любому поводу. «Агнета – индивидуалистка и очень упряма, точно так же, как и я, – говорил Бьерн. – Мы часто приходили к компромиссам, иначе у нас вообще ничего не получилось бы».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю