Текст книги "Мертвая (СИ)"
Автор книги: Карина Демина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)
Глава 53
Гюнтер вынес зонт.Он стоял над нами, этаким немым укором. И ведь… он в доме от моего рождения, до моего рождения и даже до появления на свет отца. Мог ли он не знать, что происходит?Я не стала выбираться из теплого кокона одеяла.Не мог.Знал. И молчал? Или… клятва крови держала? Но я ведь тоже кровь от крови этого проклятого рода. Во всяком случае, была.Диттер вытащил меня из машины и понес в дом.На паркете оставались грязные следы, а благородные предки молча взирали на нас с портретов. Мой где-то здесь тоже имеется… бабушка заказала, когда поняла, что скоро ее не станет.Она была…Ведьмой.Доброй с теми, кто ей нужен, но и только.На втором этаже свет горел. Свет провели не так и давно… уже после смерти родителей, я помню, подписывала счета, совершенно безумные, к слову, ведь дом старый и со своей спецификой. Стены не хотели принимать провода, а лампы то и дело взрывались.
Но ничего.Пpивык.И мне стоило бы. Дверь в комнату Диттер открыл пинком. И меня на кровать бросил, правда, на этом все хорошее и вселяющее определенные надежды на продолжение вечера закончилось, поскольку инквизитор соизволил удалиться в ванную комнату, а вернулся с полотенцем.
– Ты знаешь, что если много думать, морщины появятся? – поинтересовался он, накрывая меня этим самым полотенцем. – Волосы мокрые… сама мокрая… о чем ты только думала?
– Мертвые не болеют.
– Это науке еще не известно…
От полотенца приторно пахло ванилью. Впрочем, кое в чем он был прав. Мокрая одежда изрядно раздражала,и поэтому от платья я избавилась, как и от белья. Отправила на пол чулки, потянулась и широко зевнула.
– Именно, – Диттер стыдливо отвернулся. Хотя… там, куда отвернулся, зеркало стояло. Хорошее. Большое. – Ложись и отдыхай. Хочешь, горячего молока принесу?
– Не хочу, – я полотенчико поправила, поскольку нечего смущать взор дознавателей этакой нечеловеческою красотой. – Я хочу, чтобы ты со мной посидел. Или опасаешься за честь?
– Не осталось ее.
– У кого?
– Пожалуй, что ни у кого, – признал Диттер и присел рядом. – Это и отвратительно… я привык, что инквизиция стоит на страже добра… а теперь…
А теперь не понятно, где именно добро и вообще…
– Монк сказал, скоро нас ждут перемены, но пока лучше побыть здесь,тем более дело закончить надо и… я тебе соврал. Раньше. На самом деле я так и не придумал, что сестре написать.
Это он у меня совета спрашивает?
– Ничего не пиши, – подумав, решила я.
– Почему?
– Вильгельм сообщит, что ты доблестно погиб при исполнении… если напишешь, получится, что ты знал, что собираешься умереть. Знал и не приехал сказать лично. Не навестил, – я замолчала, подбирая слова. – Это довольно… подло. И не говори, что не хотел беспокоить. Она имеет право знать, понимаешь?
Диттер кивнул, хотя и как-то рассеянно. Похоже, мысли его были где-то далеко от дел насущных.
– Поэтому… при исполнении и никак иначе. Может,тебе и медаль какую выправят? Посмертно?
– Может…
– А хочешь, я денег дам… у меня много… честно говоря, я только и умею, что их зарабатывать… нет,тратить тоже, но зарабатываю все равно больше. На приют вот отпишу, раз уж обещала крышу… и твоей сестре могу.
– Не надо.
– Я не хочу превратиться в старуху Биттершнильц, – почему-то я четко осознавала сейчас, какое будущее меня ждет. И оно, бездна его задери, мне совершенно не нравилось.
Одиночество.Гюнтер единственной компанией, и то пока не состарится… где-то на третьем этаже Рашья со своими девочками, которых, конечно, будут учить и вообще… когда-нибудь она сменит Гюнтера. Девочки… рано говорить, но подруг у меня не было и, крепко подозреваю, не будет.Я или подпишу с ними договор на кровь,или однажды они покинут этот дом. А я… я останусь наедине со своими заводами и фабриками, управляющими, которые будут меняться, не меняя ничего в принципе. С проектами и их воплощением.Финансовые схемы.Потоки.И… проклятье, тоска безбрежная, из которой не вырваться.Не хочу.
…благотворительность не спасет. Во всяком случае та, которой я готова заняться. Поездки по сиротским приютам. Угодливые взрослые, дрессированные дети… меня стошнит на третьем визите. Нет, я лучше чек выпишу, избавляя себя от этого представления. А потому…
– Поцелуй меня, что ли? – как-то безнадежно предложила я. А Диттер взял и исполнил просьбу.
И видят боги, это было хорошо.
…мертвые способны притворяться живыми.Иначе у нас вряд ли что-то получилось бы. Но вот если тепла достаточно для двоих, если сердце начинает стучать быстрее и в принципе… в принципе, я не хочу думать о вещах подобных, поскольку эти мысли здорово опошляют случившееся.
Нет, я не против пошлости. Но… не сейчас.Не здесь.Просто… мертвые способны притворяться живыми, если поделиться с ними силой и этой самой жизнью, которой в нем и так осталось на донышке.Я легла, подперев подбородок рукой.Спит.И сон глубокий, неестественно, я бы сказала, глубокий… дыхание ровное, что хорошо, но тьма в груди свила гнездо, она тоже дремлет,то ли после секса, то ли по воле божественной, главное, что время ещё не вышло. А у меня появляется подленькая мыслишка сделать так, чтобы оно не вышло вовсе. Это ведь несложно, верно?
Бросить все.Уехать.Колонии, Острова… бездна мироздания. Главное, не завершать… и жить… жить вдвоем… он будет делиться со мной силой, а я – заботиться о нем, как умею. Правда, умею я хреновато, надо быть честной с собой, но… со временем научусь.Возможно.Правда, Диттер не согласится. Но у меня осталось то зелье в лаборатории. Одной капли хватит, чтобы решить проблему… интересно, его тоже моя бабка варила? Не удивлюсь, если так…
Я вздохнула.Нет.Я не хочу, чтобы из-за зелья. Мне этого будет недостаточно. Я вздохнула и, наклонившись, коснулась губами щеки. Какая холодная… ледяная просто. Я бы согрела его, но, боюсь, попытайся я сейчас, просто вытяну остатки тепла. А потому лишь поправлю одеяло и уберусь.
Хороший мальчик.И всегда таким был.Правильным.Серьезным.А я? Я… никогда и никого всерьез не принимала. И жить привыкла легко. И эта ночь ничего не изменит. Наверное… я подняла полотенце и на цыпочках вышла в коридор. Дверь закрыла аккуратно. И обернувшись, увидела Вильгельма.
– Он-то хоть выжил? – поинтересовался старший дознаватель, который и сам выглядел не слишком-то хорошо. Он сидел на полу, как был, в одежде. И пальто его кашемировое промокло, а еще пропиталось грязью и дымом.
Огнем.Кровью. Болью… и он принес сладкий вкус чужих страданий.
– Спит, – сказала я, полотенце поправляя. – И жить ещё будет… некоторое время.
– Пока мы…
– Да.
– И что думаешь?
Он смотрел на меня снизу вверх и казался таким ошеломляюще беспомощным, что меня прямо-таки неудержимо тянуло погладить его по волосам и успокоить какой-нибудь глупостью.
– Думаю, свернуть тебе шею, а его забрать и уехать подальше отсюда, – честно призналась я. Правда, добавила. – Только он не согласится, а зелья использовать… это все испортит.
– Есть чему портиться?
– Не знаю, – я вздохнула. – Он… хороший. Я не слишком. И мы на редкость не подходим друг другу…
– Это точно, – Вильгельм потер руку с содранной кожей.
– Наверное, хорошо, что он умрет раньше, чем поймет это, да?
– Наверное…
– Плохо?
Инквизитор, как ни странно, кивнул. А я предложила:
– В кабинете есть виски… я пока оденусь. А ты напивайся, здесь можно… безопасно в какой-то мере…
…он успел выпить.Вытащил самую запыленную бутылку, которую наспех отер рукавом пальто. И устроившись в кресле, стянул заляпанные рыжей грязью ботинки.
– Ваш герр Герман сбежал, – сказал Вильгельм, прижимая бутылку к груди. – Но его найдут… когда-нибудь найдут…
Я не стала спорить.Пусть ищут.Человек он пробивной, сильный,и знает, чего хочет.
– В принципе, он особо и не замешан… так, убрал в стол пару листов с лишними показаниями, подчистил несколько дел… подписал свидетельства о смерти…
…выданные нашим добрым мейстером Биннерхофом.
– Взятки брал опять же… отделался бы каторгой.
О нет, ему на каторге делать нечего. Скорее всего он давно подозревал, что однажды придется покинуть гостеприимный наш городок, а потому, готова поклясться, подготовился. И если так,то найти его будет непросто. Да и кто станет землю рыть ради обыкновенного взяточника? Нет, герр Герман точно знал, когда стоит остановиться.
– А в остальном… – Вильгельм хлебнул из горла и поморщился. – Гадость… ненавижу напиваться.
– Тогда не напивайся.
– А что делать?
Философский вопрос. И ответа у меня нет. Я вздохнула, а Вильгельм опять хлебнул из бутылки.
– Все… просто… на них висела клятва, но Монк избавил… сильный засранец… если готов поделиться наследством, то твои проблемы помогут решить… ещё и подскажут, как именно… она их находила. Она обещала помощь. Правда, стоила та прилично, но… оставалось все равно больше…
– Моя тетка?
– Или твоя сестра. Они обе пропали.
Тетка или сестра…или сестра…
– Когда я только… вернулась… в первую ночь мои кузены попытались разрушить усыпальницу. Все сбежались на грохот… на тетушке было кружевное белье, я еще подумала, кого она в таком виде ждет? А если… вот и связь с Мортимером. И если давняя, то она вполне могла оказаться в курсе дел его старых…
Думать вслух легко.Я представила этих двоих.А почему, собственно говоря, и нет? Она ведь была, как выразился мой дорогой дядюшка – с ним, надеюсь, все в порядке? – хорошенькой. И платье носила с горошками. Что до остального…она ведь тоже ведьмой была, если мой отец с ней связался.Амулет носила?Почему бы и нет… обиделась, когда он не исполнил договор? Определенно. Добавим вторую беременность, выкидыш… достаточно, чтобы обозлиться? Еще как… смерть отца,и вместе с тем я становлюсь законной наследницей.
…что получает тетка?Надо было сразу задержать их всех… и допросить.
– Скажи, – Вильгельм скинул ботинки и пошевелил пальцами. Полосатые носки его были весьма уродливы. – Есть способ оставить его в живых? Свет отказал, а тьма… ей ведь тоже нужны порядочные люди. А этот засранец, мало того, что невезучий,так ещё и порядочный до отвращения.
– Не знаю.
Я… спрошу.У меня накопилось много вопросов. Вот только цена их…
– Кровью поделишься?
Вильгельм приоткрыл глаз.
– Мне немного… тьма любит подарки… особенно от света.
Он кивнул, уточнив:
– Сейчас?
Я прислушалась к себе.Нет.Не время.Пусть ночь и вообще, но… мне нужна передышка. А еще я хочу кое-что сделать. Давно пора бы…Я покинула гостиную. Работать по ночам – признак дурного тона, так говорила бабушка.Почему? Не ответит. И дом промолчит. Ради власти? Но… тогда она бы не успокоилась после смерти деда. Или… она и не успокоилась. Она была частью города, просто незаметной, но в руках ее собрались многие нити. Ей достаточно было шепнуть пару слов, чтобы…В моем кабинете пахло корицей.И свежий кофе подали незамедлительно.
– Γюнтер, – я взглянула на старика по-новому. – Скажите… моя бабушка, фрау Агна… отличалась сложным xарактером, верно?
Он слегка наклонил голову, что можно было счесть за согласие.
– Она ведь не только со мной возилась.
Прикрытые глаза.Отлично.
– Приводила мою сестру сюда?
Удивления нет, следовательно, Гюнтер был в курсе… и допросить бы его, но… Вирхдаммтервег не выдают тех, кого полагают своими. А Гюнтер давно стал членом нашей семьи.
– И в храм тоже?
Легкое пожатие плечами.
– Это она должна была стать наследницей?
Вздох.
– Гюнтер… – я замолчала, пытаясь подобрать подходящие слова. – Говорите уже, право слово, пока я в состоянии выслушать вас. А то ведь и вправду…
…я умерла, но я вернулась и превратилась в помеху. Однако то письмо… бабушка была уверена, что у меня получится воскреснуть. Следовательно… следовательно это было частью одного большого плана.Какого?Она ведь не рассчитывала в самом-то деле занять мое нынешнее немертвое тело? Это слишком уж… фантастично.
– Я не могу, фройляйн, – тихо произнес Гюнтер. – Видит богиня, я бы хотел вам помочь, но клятва держит. Я скажу лишь… вам стоит быть очень осторожной.
Понятно.И не понятно. Я взмахом руки отпустила его, впрочем…
– Погодите. Будьте так любезны вызвать Аарона Марковича. Я напишу несколько писем и… мне понадобится поверенный.
…и что-то подсказывало мне, что делами стоит заняться незамедлительно. Итак. Во-первых, во что обойдется треклятая крыша? Тысяч десяти им хватит? Пускай. И Аарон Маркович проследит, чтобы чек попал в нужные руки. Дальше…Рашья и девочки.Если мои опасения верны, им грозит возвращение на проклятый берег. А значит… снова тысяч десять, но с ограниченным правом распоряжаться. Аарон Маркович присмотрит им дом где-нибудь в городе, желательно, не этом. Счета на девочек с ежемесячной выплатой. Рекомендательные письма… дядя, впрочем, присмотрит, ему я тоже напишу.…если жив останется.Дядя… проще было бы, будь он рядом, но нет же… искать? Времени нет. Я набросала схему. В принципе… титул и майорат… титул – пускай, он не особо, как мне кажется, нужен дядюшке, а вот что касается остального… деньги ему тоже не нужны, но это ещё не повод отдавать их кому-то другому.
Что у нас там…Земли? С землей сложнее всего. Неотчуждаемая собственность, однако… собственность можно заложить, скажем, под триста годовых… мало ли, мне нужны были деньги. А что заложила я ее своей дочерней фирме,так земля моя, что хочу, то и делаю…пока земля моя.Я нехорошо усмехнулась. Продолжим…Фабрики…оборудование… акт списания и передачи, как устаревшего другой моей компании за весьма символическое вознаграждение в тридцать серебряных марок. И тут же – договор аренды по завышенной цене… и добавим штрафные санкции в случае досрочного расторжения.Контракты…Было искушение перезаключить их… нет, это нужно ехать,искать людей, оформлять бумаги… а если проще? Если, скажем, компания, с которой подписаны контракты, будет куплена другой компанией… отлично,и имущество, движимое и недвижимое, отойдет новому владельцу…гуталиновый завод.Вполне доходное производство, но… если взять активы и заложить, скажем, в обмен на получение драгоценностей… а те являются личным имуществом, которое я могу завещать, кому пожелаю…Я улыбалась.Титул? Пожалуйста.Дом.Его я тоже отдам. Но кто бы знал, сколько этот дом требует денег… и не только на оплату слуг.
Аарон Маркович явился несколькими часами позже. Выглядел он уставшим и расстроенным, что, впрочем, нисколько не сказалось на профессиональных его способностях. Он быстро понял, что я делаю,и усмехнулся:
– Да… мне всегда казалось, что ваша бабушка вас серьезно недооценивает…
– А она недооценивала? – я потерла переносицу. Ненавижу много писать, но пришлось… и завещание составить, такое вот, чтобы сестрица моя при всем желании его опротестовать не сумела.
– Ваш дар, дорогая, был нестабилен, а желание учиться…
– Отсутствовало.
– Не то, чтобы… но она не видела в вас искры того таланта, которым обладала сама. Впрочем, как и другого, – Аарон Маркович пролистал черновики. – На это понадобится время и… если хотите оформить все должным образом,то и немалая сумма…
Я открыла ящик стола и вытащила коробку, в которой хранила кое-что на всякий случай. Горсточка неограненных алмазов, пара сапфиров и среднего качества изумруды. Нет,имелись и марки, что бумажные, что чеканные, но драгоценные камни, особенно неоформленные, порой куда как удобнее.
– Хватит? – я высыпала их на носовой платок. – А вот со временем сложнее… его у меня осталось немного.
И Аарон Маркович вздохнул.
– Постарайтесь все-таки… поберечься, – произнес он.
– Постараюсь.
Глава 54
Я вернулась к Диттеру на рассвете. Забралась в кровать, прижалась к горячему его боку и, обняв, закрыла глаза. Я не сплю.Я разучилась спать.Зато научилась чувствовать, и теперь кажется, что эта моя предыдущая жизнь была ненастоящей. Будто и не жизнь, а затянувшийся нелепый сон, в котором я играла навязанную мне роль.
…леди не…Дорогая, тебе стоит быть…твоя мать была бы недовольна…Она умела играть на слабостях, моя недобрая бабушка,и знала меня лучше, чем кто бы то ни была. И не только меня. Она понимала, что умирает и…что бы я сделала на ее месте? То, что и делала.Нашла наследника. Только вот она… нас двое, я и сестра, о которой я, впрочем, до недавнего времени понятия не имела. И она лучше… у нее дар стабилен, сколь понимаю, а ещё она талантлива… да, может,то зелье сварила и не она, но… лицемерие и лицедейство, великие ведьминские науки, которые мне как-то не давались. В этом ли дело?
Или в договоре, до которого не добраться.Дед взял и вычеркнул Летицию из списка наследников, лишив ее надежды… и не только ее… они нашли друг друга, моя дорогая бабушка и правильная ее внучка. Нашли и… почему было просто не избавиться от меня? К чему такие сложности, когда есть тысяча и один простой путь.Яд, например.Их ведь столько… медленные и быстрые. Простые, вроде вытяжки тиссовых ягод, или сложные, которые варятся месяцами и настаиваются того дольше… известные и якобы исчезнувшие.
Яды, которые нет нужды подмешивать в питье.…я ведь читала…отравленные перчатки.Или розы, чей аромат изменяется под действием особого зелья,и дурманит, дурманит…Те, которыми пропитывают воск… пусть в доме уже не пользовались свечами, но всегда оставалась лаборатория… или вот ещё уголь для алхимической печи, пара капель на него… в конце концов, яд был использован, и я умерла. Но… через столько лет… почему? Не понимаю.И это непонимание обескураживало.
…утром.Я спрошу утром.
А пока… я лежу и слушаю дыхание мужчины, который, пожалуй, был мне не безразличен. И я не уверена, что это любовь. Я понятия не имею, что такое любовь и способна ли я в принципе на подобные эмоции, но…я не хочу, чтобы он умер.
Я? Я уже мертва и этого факта не изменить.Я могу притворяться живой. И притворяться, как показала сегодняшняя ночь, вполне успешно. Но… я все равно мертва. И даже как-то пообвыклась с нынешним своим состоянием. На самом деле в нем немало плюсов, но… он дышит.И улыбается во сне.И тьма в его груди дает нам шанс. Небольшой, она ведь все-таки темнота…
– Привет, – сказала я, глядя в его светлые глаза. – Знаешь, я подумала, что ты должен на мне жениться.
– Вот так просто?
– А тебе сложностей в жизни мало?
Диттер рассмеялся, и смех этот не был обиден. А отсмеявшись, сказал:
– Признавайся, что ты задумала?
Если бы я знала… может, мне просто замуж захотелось. Я ведь все-таки женщина и…
– У меня белое платье есть… правда, в нем меня хоронили, но Гюнтер позаботился, чтобы привели в порядок… только тетушка пару жемчужин срезала, а так…
– А у меня кольца нет, – пожаловался Диттер.
– И костюма.
– Костюм есть.
– То дерьмо, которое ты носишь, нельзя назвать костюмом…
– Будем ссориться или жениться?
– Так ты все-таки не против?
– Я же не сбежал.
– Куда тебе бежать, – я спустила ноги и потрогала пальцами пол. – Одевайся… времени не так и много.
Диттер хмыкнул и сказал:
– Все-таки задумала.
Нет.И… да… и скорее есть ощущение, что так будет правильно. Я чувствую на себе взгляд,и в этом взгляде хотелось бы видеть одобрение, но… боги наблюдают и только. А люди… я ведь все равно человек? Пусть немножечко не такой, как другие… платье стало слегка великовато, но в принципе смотрелось неплохо. А вот фата куда-то потерялась.
– Ты красивая, – в моей гардеробной сидела девочка. Отмытая. Причесанная. С волосами, заплетенными в две тугие косички. И с виду несчастная. – И не злая. Мама сказала, чтобы я тебе не попадалась… что ты разозлишься и выгонишь нас. Ты выгонишь?
– Нет.
Я подумала и, оглядевшись, вытащила из вазы букет сухих роз.
– Χочешь быть подружкой невесты? – спросила, засовывая мятый цветок в волосы ребенка.
– А что мне надо делать? – соглашаться та не спешила, явив редкостное для ее возраста благоразумие. Пахло от девочки сладко…
– Ничего… разве что… ты больше не слышишь голосов?
Девочка задумалась, но после все же мотнула головой.
– Нет. Но… я слышу, как тебя зовут. А ты не слышишь?
Нет.Но подозреваю, что это пока. И времени у нас не осталось…
– Послушай, – я присела, разглядывая ее. Что я знаю о детях? Они бегают. Кричат. Быстро растут и капризничают. Ими занимаются гувернантки и няньки… и дети растут. Эта, похоже, растет быстрее других, пусть и не телом. – Сегодня, возможно… я уйду и не вернусь. Тогда ты скажешь своей матушке, что вам нужно уходить. Ничего здесь не берите, просто уходите. Запомни адрес…
Я повторила трижды, и девочка кивнула.
– Хорошо. Я оставила этому человеку распоряжения. У вас будет дом. И деньги, которых хватит, чтобы жить…
…а еще Аарон Маркович оформит опекунство. Дядюшка, чувствую, не слишком обрадуется, но долг исполнит,и значит, ни до Рашьи, ни до детей никто не доберется…
– Ты подрастешь и пойдешь учиться. Обещай.
– Обещаю, – ответила она.
И я поверила.А малышка добавила:
– Дом говорит, что у тебя все получится.
Хотелось бы…
– Знаешь, – Вильгельм посторонился, пропуская меня в кабинет. – Даже не могу сказать, поздравить его, или посочувствовать…
Ради этакого случая он облачился в строгий костюм того глубокого темно-зеленого цвета, который людям несведущим кажется почти черным.Блестели запонки и глаза.Удавка галстука прочно сжимала шею, и Вильгельм то и дело просовывал под нее пальцы, однако избавиться вовсе не спешил. Почему-то я не удивилась, обнаружив в гостиной белые розы – наверняка, Гюнтер постарался, – и Монка, который в отличие от роз был растрепан и выглядел не по-праздничному мрачным.Свет его дрожал, грозя погаснуть в любой момент, а тело… тело, сдается мне, вскоре не выдержит силы божественной благодати.
– И то,и другое.
Жених выглядел подозрительно довольным.Нет, я понимаю, что счастье, оно такое… с привкусом безумия. Да и… я ведь сама предложила. А он согласился. И все вокруг поддержали… и есть ли в этом смысл?
– Я позволил себе принести, – Гюнтер с поклоном протянул поднос, на котором виднелась маленькая бархатная коробочка. – Ваша матушка как-то посетовала, что вынуждена была принять родовые артефакты Вирхдаммтервег, тогда как ее род имел собственные…
Два кольца…Два треклятых кольца из лунного серебра. Красивые, чего уж тут. Широкие ободки, на которых вьются то ли узоры,то ли руны, складываясь в сложное заклятье древнего языка. Надо же… а ведь я совсем ничего не знаю про род матушки, кроме того, что этот род не помог.…или помогать было некому?
– Благодарю, – я протянула коробочку Диттеру, надеясь, что у него хватит здравого смысла не перечить. В конце концов, потом купит мне другое колечко… если доживет.
Наверное, он подумал о том же.
– Спасибо.
…молитву читал Монк. Вильгельм устроился в кресле и оттуда мрачно наблюдал за происходящим. Гюнтер позволил себе достать платок.Я же…Молилась? Нет, свету молиться поздновато уже… просто говорила. Про себя. С ним и с другими, если они есть, не важно ли, отражением единого великого бога, воплощениями его или собственно самостоятельными сущностями. Главное, сущности эти вполне способны были понять меня.…услышать.
Я никогда не была доброй и вряд ли таковой стану. Добродетельность? Смешно… добродетель и ведьма – вещи несовместимые… смирение? Любовь к ближнему? Нет, это для других… для правильных… таких, как Диттер, который смотрит на меня и так, что…он бы отказался.Если бы не знал, что умрет. Перед смертью все кажется немножечко иным. И… и допустим, будь у него больше времени, он бы подумал, что не достоин. Кто он, и кто я… кто мы оба перед лицом вечности? Какие глупые мысли.А сухие розы ощерились шипами.
…улыбается.И я улыбаюсь в ответ. Не хочу, потому что улыбающаяся невеста выглядит сущей идиоткой,только не получается… все будет хорошо.Когда-нибудь.У кого-нибудь… и скепсис во взгляде Вильгельма лишь заставляет стиснуть зубы. Не позволю… не знаю, как, но я не позволю ему умереть. А потом… как-нибудь… не уживемся? И ладно, разводы не запрещены… главное, чтобы жил.Голос Монка доносится откуда-то сверху.Или сбоку.Он далекий, как звон колоколов…
…в этой церкви многие собрались, чтобы посмотреть на невесту, которую молодой барон привез из-за моря. Поговаривали, будто у этой невесты все тело покрыто шерстью и хвост имеется, а женился он, потому как девка – не просто так девка.Ведьма.Сильная.Колокола гудели. И толпа у церкви волновалась. Первые ряды смыкались теснее, не желая пропускать остальных. Во-первых, любопытно было всем, во-вторых, поговаривали, что за хвостатой невестой батюшка ее,изрядный язычник, но богатый, дал два воза золота, а ещё серебра немеряно. И это серебро по старой традиции будут в толпу кидать.
Я вздохнула.И осмотрелась.Храм был… и не был. Было здание, но лишенное силы, обездоленное. И я, чувствуя боль его, коснулась колонны. Сквозь колючую ткань перчаток – местные одеяния пусть и отличались роскошью, но были на редкость неудобны – я ощутила холодный камень.
Проснись.И живи… я наклонилась, касаясь этого камня губами, наполняя его своим дыханием. И сила, спавшая во мне, очнулась, потянулась, переливаясь в пустой сосуд.Да,так будет хорошо.Замолчали жрецы. Громкие и шумные. Пустые, как их храм, хотя и обряженные в богатые одежды. Мне были не понятны они, а они, я чувствовала, не понимали меня. Но мой супруг, мужчина, который держал меня за руку, взмахнул, и песнопения продолжились.Χорошо.
Он заглянул мне в глаза и спросил:
– Что ты сделала?
– Место, – мне было легко говорить с ним, поскольку он видел и знал куда больше других людей. И что самое удивительное, это знание не испугало и не отвратило его. – Пустое. Было. Теперь Она придет.
Он кивнул.Он склонил голову, окинув храм новым взглядом,и произнес:
– Тогда надо подготовить ей дом… еще один.
…здешние дома, возведенные из серого камня, были строги и темны. Они напоминали мне то самое платье, в которое меня облачили служанки, – тяжелое и тесное.Пусть.Так надо.
Он сказал, а я верю и буду терпеть.
– Уже недолго осталось, – мой муж умел улыбаться,и в глазах его загорались алые искры силы. – Потерпи…
Терплю.И склоняю голову, позволяя водрузить на нее тяжелый венец. Целую крест. Иду за толстым жрецом, который поглядывает на меня со смесью любопытства, отвращения и брезгливости. Я прощаю ему…на плечи ложится меховая шуба.
А муж мой, прижав меня к себе, говорит:
– Теперь никто не осмелится косо на тебя посмотреть…
Осмелятся. Мы оба знаем. Но… этот обряд по обычаю его земли защитит меня и перед законом,и, отчасти, перед людьми. Поэтому… пускай.Он насыпает мне в ладонь монеты, звонкую медь, в которой поблескивают кусочки серебра.
– Радуйтесь! – я уже немного понимаю жесткий неприятный язык его народа. – Славьте баронессу…
Я кидаю монеты.Черпаю и кидаю.Люди воют. Бросаются под ноги. Затевается драка и льется кровь… пускай, этой земле кровь нужна. И я, улыбаясь уже по-настоящему счастливо, зачерпываю новую горсть. Пускай… вечером мы вернемся в храм. И принесем новые дары.
Он сам разрежет руку, пустив себе кровь.А я, встав за спиной, произнесу слова, которые уже однажды сказала, пробуждая ото сна ту, что стала частью меня. И она, оглядевшись, увидит, что новый дом построен.И это хорошо…
…я моргнула.И коснулась щеки, стирая прикосновение прохладных губ. Осмотрелась… Монк, Вильгельм… Диттер с кольцами. Я сама. Букет в руках. Изморозь на стекле. Ощущение некоторой неправильности.Он был мертв, мой предок.Он был мертв, когда вернулся в эту землю и привез с собой не только новую жену, но и новую богиню. Он… он никак не мог иметь детей. Тогда откуда они взялись? Те трое сыновей, о которых повествуют семейные хроники. Или… я ведь уже поняла, что хроникам доверяют далеко не все.
Значит…нет, речь вряд ли пойдет об измене. Мне показалось, что девушка была искренне привязана к своему супругу. Да и он смотрел на нее с явной нежностью.Значит…они просто нашли кого-то подходящего.И привели его к богине…или ее.
– Все хорошо? – Диттер спугнул важную мысль, но я простила его.
– Все. Хорошо. Наверное… нам… стоит прогуляться в одно место. И спросить… если нам, конечно, ответят…
Дом усмехнулся. Он, созданный изначально вовсе не для людей, мог бы рассказать многое. Но к чему? Во многих знаниях многие печали.
