Текст книги "Соколы огня и льда (ЛП)"

Автор книги: Карен Мейтленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Хинрик и старая женщина съёживаются от страха. Им против драугра не устоять, но в тот момент, когда я пугаюсь, что они снова уйдут в туман, из него выступает другая фигура. Она тоже стара. Голова залита кровью, но она с вызовом вздёргивает подбородок.

– Я сражалась с силами зла, покуда была живой, и встану против них после смерти.

Хинрик и старая женщина отходят от края тумана. Я понимаю – теперь они не уйдут.

К нам выходят другие. Мужчина с маленьким мальчиком на руках, оба покрыты страшными ранами. За ним – маленькая девочка с сине-красными отметинами на шее, потом женщина, сжимающая младенца, почти перерубленного надвое. Рот у женщины открыт и забит землёй, как и глаза. Она сделалась слепой и немой. К ним присоединяются ещё двое мужчин и женщина.

Они тоже изрублены и искалечены. Одежда на них порвана, истлела и вымазана землёй. Глаза – пустые чёрные ямы. Не говоря ничего, мёртвые смыкают кольцо вокруг нас.

Наконец, когда я думаю, что больше никто не придёт, из тумана появляется последняя фигура. Старик в полусгоревшей одежде. Лицо, руки и ноги обожжены и покрыты волдырями, почерневшая кожа потрескалась, плоть в зияющих ранах до белых костей. Рот заткнут кожаным кляпом.

Изабела вскрикивает от ужаса. Выставив вперёд руки, как щит, девушка пятится от ковыляющего к ней жуткого призрака. Но он протягивает к ней руку ладонью вверх. На ладони написаны сотни слов, синим и алым, зелёным и золотом. Слова скользят по руке, падают с кончиков обгорелых пальцев и остаются лежать вокруг покрытых волдырями ног.

– Хорхе! – выдыхает Изабела.

Он серьёзно кивает и занимает место в кругу.

Голова Валдис поворачивается, драугр одного за другим разглядывает мертвецов. Я ощущаю его смятение, но чувствую и что-то ещё. Кто-то пытается разрезать железный обруч на Валдис. Драугр знает. Надо спешить.

– Приветствую вас, – говорю я. – Вы созваны на дор-дум, на суд, который должен вынести приговор одному из вас. Ваше слово – закон. Ваше решение – окончательно. Я приношу обвинение против него. Он вошёл в тело моей сестры без её согласия. Я вылечила его тело, но он отказывается выходить и возвращаться в него. Я прошу дор-дум приказать ему оставить тело моей сестры и вернуться в своё.

Бабушка девочки из леса поднимает избитую руку и указывает на Валдис.

– Ответь, драугр, что ты можешь сказать нам в свою защиту?

– Валдис мертва. Ей не нужно теперь это тело, а мне оно необходимо. Я имею все права на него, поскольку вызван из могилы одним из живущих. Если я вернусь в своё тело, Эйдис его уничтожит. Она уничтожит меня. Она отошлёт меня обратно в могилу. Вы же знаете, как там тяжело, как наши тела гниют в темноте, знаете одиночество и отчаяние. Я был вызван, и теперь, опять вкусив жизнь, я не вернусь обратно. Вы не можете приказать мне разрушить себя самого. Вы мои братья и сёстры в смерти, вы не дадите живым уничтожить нас.

Старуха кивает.

– Что ж, мы тебя выслушали. А ты, Эйдис, одна из живых, тебе есть что сказать?

– Если он останется в Валдис, превратит нас обеих в драугров. Если освободится от железа – получит силу, которой никто не сможет сопротивляться. Мы с Валдис соединены ещё с чрева матери. Всё, что он творит в её теле, он делает и в моём. Он пройдёт по этой земле, принесёт ужас и смерть, он сделает драуграми тех, кого убивает, станет терзать тех, кто уже в могилах. И всё это с помощью тела, которое ему не принадлежит.

– Да, да, – зашипел тёмный голос. – Но вы же мертвы. Вы помните, что сделали с вами живые. Посмотрите на свои раны, на раны ваших детей. Разве вам не хочется отомстить им за то, что с вами сделали? Идите за мной, вы получите вашу месть. Вы заставите их умолять о пощаде, и не пощадите, как они не щадили вас. У них на глазах вы станете разрывать их детей в клочья, вырывать у их жён сердца пока они ещё бьются. Хорхе, Хорхе, сладчайшей музыкой зазвучат их крики в твоих ушах, их кровь согреет тебя как лучшее вино. Хинрик, бедняжка Хинрик, ты хотел бы увидеть данов, в ужасе убегающих от тебя? Заставить их попробовать вкус страха?

– Довольно! – говорит бабушка. – Мы слушали, и мы услышали. Теперь каждый должен сам вынести свой приговор.

– Ты. – Она указывает на старуху. – Твоя мумия исцелила его тело. Что скажешь?

Старая женщина поднимает дрожащую руку, боязливо глядя на Валдис, голова которой поворачивается в её сторону.

– Говори, – призывает бабушка. – Мы все поддерживаем тебя. Просто скажи, как по-твоему справедливо.

– Он должен вернуться в своё тело, – шепчет старуха.

С губ Валдис срывается яростный вой.

Но бабушка, не обращает на него внимания. Она по очереди указывает на каждого из мертвецов, на взрослых и на детей.

– Говори, сын мой. Должен ли он вернуться в своё тело?

Запавшие глаза мертвецов пристально смотрят на Валдис, и каждый произносит свой приговор.

– Он должен вернуться.

– Он должен вернуться.

Женщина, чей рот забит землёй, может только кивнуть, но её жест понятен без слов.

Наконец, остаётся сказать лишь Хорхе, но бабушка указывает не на него, а на Изабелу.

– Он не может говорить. Тебе выносить приговор за него. Ты должна произнести слова, идущие из его сердца, не из твоего.

Валдис вертит головой. Слова с её губ слетают мягкие, уговаривающие.

– Он хочет мести, маленькая Изабела, Изабела.

И ты это знаешь. Из всех нас, Хорхе досталась самая страшная смерть. Он невиновен. У него есть право на справедливость. Ты можешь подарить ему справедливость. Ты знаешь, что у него в сердце. Он не хочет, чтобы меня уничтожили. Ты знаешь, что он хочет сказать твоими устами. Просто скажи, и кляп, что душит его, исчезнет. Скажи, и его раны исцелятся. Твоя мать его предала, но ты можешь ему помочь, Изабела, Изабела. Можешь исправить сотворённую несправедливость. В твоих силах освободить его навсегда.

Хорхе неподвижен. Он стоит, пристально глядя на Изабелу. Вздутое пузырями, обугленное лицо старика не выдаёт его мыслей.

Изабела оборачивается ко мне, на её лице муки сомнения.

– Это правда, я могу помочь? Я могу освободить его от этого?

Бабушка повторяет.

– Скажи, что на самом деле у него в сердце. Говори правду, только правду.

– Но я не знаю его мыслей. Не знаю.

– Что связывает его с тобой, Изабела? – спрашиваю я. – Как ты призвала его?

– Я не знаю, говорю же вам, не знаю. Он не давал мне камень. Я не брала у него косточку.

Хорхе поднимает руку, зелёные и алые слова плавно скользят с его пальцев, опускаясь на землю как опавшие листья. Некоторое время Изабела просто смотрит на слова, лежащие у её ног.

– Сказки... – удивлённо шепчет она. – Он рассказывал сказки, и я до сих пор их помню. Вот как я призвала его.

Она поднимает голову и оборачивается к Валдис, как и все остальные.

– Хорхе не хочет мести. Он хочет, чтобы ты вернулся.

Раздаётся яростный вопль. Тело Валдис мечется взад и вперёд, почерневшие ногти царапают меня по лицу. Я изо всех сил удерживаю нас обеих в вертикальном положении.

Бабушка повышает голос, перебивая крики драугра.

– Ты вошёл в тело, которое тебе не принадлежит. Ты украл жизнь, которую прожил другой. Приговор дор-дума таков – ты сейчас же оставишь тело Валдис.

С губ Валдис срывается оглушительный вопль, пронзающий наши тела, Валдис будто оторвана от меня. С её губ сочится чёрная струйка, проходит через вуаль и обращается в огромную чёрную тень. Тень растёт, расползается, и белый туман как будто окрашивается чёрным. Он становится гуще и темнее любого дыма. Он льётся изо рта Валдис, словно чёрная кровь, вытекающая из раны. Тень поднимается всё выше и выше, нависает над нами, раздувается как огромная чёрная пиявка, разрывает круг мертвецов.

– Я не подчинюсь суду дор-дума, – рокочет мрачный голос. – У вас нет права судить меня. Я живу. Я – жизнь, которая погубит и живых, и мёртвых. Меня вам не уничтожить.

Изабела испуганно опускается на пол рядом со мной, всё ещё стискивая в руках косточку. Я наклоняюсь, выдёргиваю её из пальцев девушки.

Я поднимаю руку и чувствую силу крыльев сокола. Я ощущаю в своём сердце смелость птицы, будто сама срываюсь в стремительное вертикальное падение. Я чувствую душой хватку его когтей, хватку, которая не ослабнет даже после смерти. Я поднимаю голову и смотрю в черноту, клубящуюся передо мной.

– Дор-дум мёртвых постановил. Ты – мёртв. И ты подчинишься. Ты вернёшься в тело, которым владел при жизни. Силой белых соколов, что были нашим рождением и будут нашей смертью, я приказываю тебе вернуться.

Я вонзаю косточку с железным кольцом прямо в середину тени. Леденящий холод, которого я никогда не испытывала, охватывает мою руку. Холод иссушает мою кожу, вгрызается в кости, но я продолжаю проталкивать руку вглубь тени.

– Нет! Нет! – ревёт драугр.

Холод настолько невыносим, что я не могу терпеть боль. Я больше не могу сжимать косточку. Придётся мне её выпустить. Но если я это сделаю, он победит. Он никогда не уйдёт, и я не смогу помешать ему опять войти в наше тело. Я превращусь во тьму.

Когда я понимаю, что больше терпеть не могу, и рука выскальзывает из ледяной тени, я чувствую, как теплеет зажатая в моей руке косточка. Они со мной. Мёртвые по-прежнему со мной. Мы его одолеем. Я откидываю голову, из моего горла вырывается крик.

Крик сокола.

Тьма раскалывается на тысячу крошечных осколков. Сильный ветер проносится по пещере, подхватывает чёрную тень.

Несколько мгновений осколки беспомощно мечутся в этом вихре, а потом он уносится прочь, остаётся лишь клубящийся вокруг нас белый пар.

Рикардо

Чек – когда сокол оставляет одну добычу, чтобы охотиться за другой.

Пещера наполнилась диким рёвом, потом раздался пронзительный визг, как кинжалом прокалывающий наши уши. Как будто два диких огромных зверя набросились друг на друга.

Я испуганно оглянулся, и, как мне показалось, на мгновение увидел сквозь клубы пара кучку людей. Незнакомые мне мужчины, женщины и даже дети не сводили глаз с сестёр, и выглядели они куда более потрёпанными, чем я могу передать. Откуда только они взялись? Но прежде, чем я успел что-либо предпринять, рёв и визг внезапно оборвались, а люди словно растворились в тумане. Конечно, вряд ли они там были на самом деле, это просто на нас так действует чёртова жара в пещере.

Внезапно я понял, что потерял Изабелу из вида, и принялся лихорадочно озираться. Наконец, я увидел, что она лежит на полу позади Эйдис. Глаза девушки были закрыты, она не двигалась.

Господи, неужели Витор выполнил свою угрозу и чем-то ударил ее по голове, чтобы она потеряла сознание? Я подполз к Изабеле, осторожно коснулся её руки.

Она резко выпрямилась с выражением тревоги и растерянности на лице, как у человека, который внезапно очнулся от сна и не может припомнить, где он.

Я слишком хорошо знал это чувство, особенно после весёлой ночи в таверне, но хоть иногда и случается время немного вздремнуть, так уж точно не в этот момент.

Я так сосредоточился на Изабеле, что не сразу услышал Ари, который кричал мне, указывая на Валдис. Я с трудом развернулся и пополз в его сторону. Ари разломил железное кольцо, но его руки дрожали от изнеможения. От влажности и жары все мы промокли насквозь, как только что вылупившиеся птенцы.

Валдис совсем затихла, бессильно склоняясь вбок от сестры, которая старалась поддерживать её вертикально, чтобы Ари мог снять обруч. Пытаясь ухватить кольцо, я опять коснулся пальцами её кожи, и снова почувствовал отвратительный холод плоти.

Я отдёрнул руку, и, к своему ужасу, обнаружил, что оторвал длинную полосу жёлтой кожи, налипшую на мои ногти. И хуже того – я понял, что рана не кровоточила.

– Она умерла, Изабела. Господи Иисусе, она мертва!

– Я знаю, – тихо ответила Изабела, – но... нам нужно

её освободить. Иначе Эйдис останется здесь вместе с ней. Давай же!

Я стиснул зубы, обмотал одеялом пальцы и ухватился за край распиленного кольца. Как же это она умерла? Не может быть. Всего пару минут назад я видел, как она трепыхалась и слышал её крики.

Я вполне способен понять, что от жары у неё внезапно могло отказать сердце – моё билось так тяжело, что, я уверен, тоже вот-вот остановится. Но тело Валдис было не просто мёртвым, оно разлагалось.

– Я уже вывел жену и дочерей Фаннара к выходу из пещеры, – произнёс чей-то голос.

Подняв взгляд, я увидело стоящего перед нами Витора.

– Теперь твоя очередь, Изабела, – продолжил он. – Идём, я тебя выведу и помогу подняться по камням.

– Я пока не могу уйти, – ответила Изабела. – Нужно помочь Эйдис... Нужно освободить... нельзя оставлять их здесь.

– Как только Ари и Маркос освободят женщин, они их сразу же выведут. А тебе тут больше нечего делать. Выбираться из пещеры можно только по одному. Идти надо прямо сейчас, чтобы освободить им проход. Оставаясь, ты только помешаешь им выбираться наверх. Быстрее, пара всё больше, у нас уже мало времени.

Он потянул её за руку, и девушка подалась к нему, уже собираясь уходить вместе с ним.

– Нет, не уходи. Нам нужно держаться всем вместе, – вмешался я. Я вскочил на ноги и попытался ухватить Изабелу.

– Наша помощь понадобиться... – Изабела захлебнулась удушливым паром, – чтобы вывести сестёр из пещеры. Если мы будем снаружи, сможем помочь их вытаскивать.

– Кроме того, – сказал Витор, – жена и дочери Фаннара там, наверху, без защиты... кто-то из нас должен быть рядом. – Он согнулся, закашлявшись, и с трудом перевёл дыхание.

– Тогда я сам выведу Изабелу, – сказал я, но Ари несильно потянул меня за штаны. Я посмотрел на него.

Он настойчиво указывал мне на обруч. Я слышал, как вода в озере бурлит словно ведьмин котёл. Струи кипящей воды разбивались о свод пещеры и убийственным водопадом с шумом падали вниз.

Я поднял глаза, протянул руки, чтобы схватить Изабелу, но там, где мгновение назад стояли она и Витор, клубился лишь белый пар.

– Hjálpa! Hjálpa!! – закричал Ари, отчаянно стискивая мою ногу.

Я снова присел и ухватился за железный обруч, готовясь к последнему рывку. Но тут, из клубов пара кто-то с яростным воплем кинулся к нам. Я успел только мельком увидеть лицо человека, который несколько минут назад лежал в углу без сознания. Ари бросился между Эйдис и нападавшим, пытаясь дать отпор.

– Hjálpa Валдис! – кричал он.

Я схватил оба конца железного обруча и попытался раздвинуть, но от жары мои мышцы превратились в кисель.

Человек ударил Ари кулаком в грудь, сбил с ног и отбросил назад. Тело мальчика с отвратительным хрустом ударилось о стену пещеры.

Я чувствовал, как рука Эйдис цепляется за мою ногу, и понимал, что она умоляет меня поторопиться, но прежде чем я успел что-либо предпринять, человек метнулся к ней. Всей своей тяжестью он навалился на Эйдис, пытаясь схватить её. Его пальцы потянулись к горлу Эйдис, она отшатнулась и вырвалась из его рук. Его ноги заскользили по мокрым камням, он рухнул наземь лицом вниз и затих.

Эйдис с трудом подняла тело сестры, чтобы я снова мог ухватиться за железный обруч вокруг талии Валдис. Я вцепился обруч с обеих сторон от распила, потянул с силой, которую мог придать только дикий страх, и железная полоса разломилась.

– Ари, ты где? – крикнул я в клубящийся пар.

Но отвратительное предчувствие подсказало мне, что он не ответит.

– Изабела, ты здесь? – я не мог рассмотреть никого, и ничего кроме Эйдис, стоящей рядом, обхватив руками тело мёртвой сестры.

– Мы здесь, Маркос, – отозвалась Изабела с другой стороны пещеры. – Нет, нет, Витор. Не думаю, что это верный путь.

– Руки прочь от неё, ублюдок! – закричал я. – Изабела, не верь ему. Он хочет убить тебя. Уходи от него, беги прочь.

Я вслепую пошёл на голос Изабелы, позабыв об Ари. Я должен был добраться до девушки. Пар немного рассеялся и, я, кажется, разглядел две фигуры. Но они удалялись от выхода по направлению к озеру.

– Стой, Изабела, остановись! – закричал я. – Там вода, он ведёт тебя к воде!

Должно быть, она остановилась и попыталась вырваться – я услышал, как Витор убеждает её идти дальше.

– Я просто пытаюсь вывести тебя, Изабела. Я помог тебе в лесу, помнишь? Тогда ты доверилась мне. Доверься же и сейчас. Я помог выбраться жене Фаннара. Я знаю дорогу. Давай же, бери меня за руку. Вот так, хорошо. Ещё несколько шагов и доберёшься до прохода наружу.

Я попытался бежать, но поскользнулся и упал на колени.

За моей спиной раздался рёв. Человек, который напал на Ари, ковылял прямо ко мне в клубах пара. Потом он опять исчез в белой мгле. Впереди я услышал вопль Витора и крик Изабелы.

Я вскочил на ноги, скользя и падая с трудом добрался до них. Незнакомец и Витор сцепились в драке. Витору удалось вытащить нож, но противник прижал его руку, и он не мог воспользоваться оружием. Незнакомец явно был гораздо сильнее Витора, но с трудом сохранял равновесие на мокром каменном полу.

Я потянул Изабелу за собой.

– Идём, сюда.

– Но мы не можем оставить Витора, и как же Ари и Эйдис? – Она безуспешно всматривалась в клубы пара.

– Со мной они в безопасности, – раздался спокойный голос. Позади меня из тумана выступила высокая статная женщина. Она держала на руках бесчувственного Ари – легко, как ребёнка.

Вслед за ней появилась Эйдис. Кажется, от жары у меня началась лихорадка. Я уже не понимал, вижу её у самом деле или мне это кажется – как та кучка людей, которых я, вроде бы, видел.

– Изабела, нам надо идти, – позвал я.

– Но Витор... тот человек его убивает, – растерянно произнесла Изабела. Она задыхалась от пара, но всё же пыталась направляться туда, где мы их оставили.

– Нет, Изабела, брось их, – уговаривал я, и пытался тащить, но девушка сопротивлялась и мои мокрые пальцы соскальзывали в её руки.

Внезапно, пещеру снова тряхнуло.

Высокая женщина обернулась к нам.

– Сюда, скорее, пока не поздно.

Мы не могли останавливаться и задавать вопросы, даже Изабела не сопротивлялась. Не знаю, как этой женщине удавалось так уверенно идти сквозь этот густой туман. Но раз она знает, где выход – я совершенно не собирался с ней спорить. Сам я больше не понимал, где мы.

Споткнувшись, я обнаружил каменный выступ, ведущий к проходу. Не обращая внимания на ушибы, я, как слепой, потащил за собой Изабелу.

Она крепко сжимала мою руку, и вдвоём мы карабкались по камням, пока не достигли прохода. Пар заполнял узкий туннель, скрывая скальный разлом, а ближе к выходу, наверху, он становился всё менее плотным. От последнего землетрясения в проход навалилось много камней, но путь наверх ещё оставался открытым.

Высокая женщина шла впереди. На плечах у неё висел Ари, но она шла вверх безо всяких усилий, как дома по лестнице. Она легко подняла вверх Ари, протиснула сквозь щель наверху, а потом выбралась вслед за ним.

Следующей я хотел пропустить вверх Изабелу, но она отступила.

– Пусть первой выходит Эйдис, может, ей понадобится наша помощь.

Я медлил, но Эйдис уже начала взбираться. Одной рукой она придерживала тело мёртвой сестры, подтягиваясь с помощью другой вверх по камням.

Эйдис остановилась у последнего валуна. Пробраться вместе с сестрой сквозь узкую щель она смогла бы, только очень плотно прижав к себе тело сестры, но голова Валдис свисала назад. Эйдис должна была использовать обе руки – одной удерживать тяжесть торса и болтающиеся руки, а другой прижимать голову сестры к своей шее. Это означало, что ей нечем держаться, балансируя на краю обрыва.

Я видел, что самой ей не справиться. Придётся подняться наверх и помочь. Щель совсем узкая, если Эйдис застрянет, мы все окажемся здесь в ловушке. Я взобрался по камням наверх и остановился за спиной Эйдис.

Из провала вытянулась пара рук – полагаю, принадлежавших той высокой женщине – и подхватила Эйдис под мышки.

Я уперся спиной в стену, стараясь не думать, что опасно балансирую на узком краю уступа, и попытался подставить под Эйдис плечо и подтолкнуть её вверх. Минуту ничего не происходило. Нога заскользила к краю обрыва, я вскрикнул и отчаянно замахал руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Потом тяжесть веса Эйдис ушла с моего плеча, и я увидел, как она исчезает в темноте надо мной.

Едва рука женщины протянулась ко мне, я с благодарностью за неё ухватился. Но поднимая другую руку, я зацепился ремнём висевшей на поясе сумы за острый выступ. Я ощутил, как натянулась и лопнула кожа, и сума, в которой хранились все мои деньги, всё, чем я владел в этом мире, свалилась вниз, в клубы пара.

Мне хотелось кричать, но ведь ничего нельзя сделать. Теперь важно только выбраться.

Я глянул в белый туман подо мной.

– Идём, Изабела, поднимайся, мы вытащим тебя наверх.

Я перевалился через край расщелины, захлёбываясь свежим ночным воздухом после жары в пещере. Я чувствовал себя так, будто нырнул в ледяную реку.

Из глубины расщелины послышался слабый крик. Дрожа от холода, я заглянул вниз. Но всё, что увидел – клубящийся белый пар.

– Изабела, ты ранена? Упала? Ты можешь подниматься наверх? Оставайся на месте, сейчас я к тебе спущусь.

Перебираясь через выступ скалы обратно в расселину, я услышал ещё один мучительный крик, доносящийся откуда-то из глубины.

– Маркос!

Я наклонился, вглядываясь вниз, в заполненный паром проход. Несколько мгновений я не мог ничего разглядеть. Потом я стал различать мелькание чего-то тёмного, движущегося сквозь белый туман. По лестнице из камней кто-то взбирался к выходу.

– Изабела! – окликнул я. – Давай, ты уже почти наверху. Я тебя вижу. Иди ко мне. Хватай меня за руку, и я тебя вытащу!

Я наклонился над щелью как можно ниже, стараясь схватить её. И тут же, как ужаленный, отдёрнул руку.

Из тёмной ямы показалось не лицо Изабелы. Лицо Витора. Он цеплялся за каменный выступ расщелины подо мной, на расстоянии вытянутой руки.

– Где Изабела? – закричал я. – Что ты с ней сделал?

– Я? – Витор тяжело дышал, хватая ртом воздух. – Я... ничего не сделал. Тот человек... утащил её вниз, в пещеру... мерзкий нрав... больше она нас не потревожит...

Речь прервалась испуганным криком – земля яростно затряслась. Витор выбросил руку вперёд в отчаянной попытке ухватиться за край расщелины и выбраться, но ему это не удалось. Едва он размахнулся, другая рука соскользнула с дрожащей скалы, и он с криком рухнул обратно в проход, уходящий вниз.

Из отверстия вырвался огромный столб пара, я тут же выдернул из расщелины ногу, но при этом потерял равновесие и покатился по склону вниз, под градом мелких камней и комьев земли.

Я изо всех сил старался остановить падение, но затормозить удалось, только когда моё тело наткнулось на большой камень. Я так и остался лежать, задыхаясь, пытаясь вздохнуть. Наконец, мне с большим трудом удалось перевести дух. Земля перестала дрожать, хотя камни ещё сыпались вниз. Я слышал, как кто-то в ночной тишине тихо звал меня, снова и снова.

Но я не отзывался. Я не хотел. Всё кончено, Изабела мертва, погребена где-то в толще горы подо мной, и, хотя я ни разу ни слезинки не пролил о Сильвии, внезапно понял, что плачу, вою в ночи, и никак не могу остановиться.

Эйдис

На облёте – когда соколу позволяют несколько недель свободно летать, дабы улучшить его состояние, он возвращается дважды в день, чтобы сокольничий покормил его.

Столько лет прошло с тех пор, как я дышала холодным свежим воздухом или видела пурпурные облака в чёрном небе, тяжёлые, окаймлённые серебром там, где их касался лунный свет. Время хлынуло назад, в мою жизнь, так стремительно, как когда-то ушло из неё.

Сейчас ночь, но со временем... в своё время наступит рассвет, придёт день, солнечный свет и закат, зима и весна. Я застыла на месте, глядя вверх, на безбрежный купол звёзд, глотая свежий морозный воздух, словно выжатый из сладчайших ягод.

Стон Ари заставляет меня взглянуть вниз. Он старается сесть, потирает затылок.

– Как я оттуда выбрался?

Я ищу глазами Хейдрун, но она исчезла. Я улыбаюсь сама себе. Я знала, она не останется ждать благодарности.

– Ночной ходок... он вышел?

– Нет, благодаря девушке, нет, не вышел.

– Изабела... где она? – Ари пытается заглянуть за моё плечо.

Уннур присаживается рядом с ним, с тревогой ощупывает его руки, ноги и голову, как будто ушиблось её собственное дитя.

– Боюсь, она всё ещё там, Ари, – шепчет она.

Ари с трудом поднимается.

– Я должен вернуться, найти её.

Уннур пытается усадить его.

– Нет, Ари, у тебя большой синяк на голове, что если тебе станет плохо, и ты опять упадёшь?

Но он отталкивает её руки и поднимается. Пар больше не клубится из расщелины, там темно и тихо. Ари наклоняется.

– Изабела! Изабела!

Мы слушаем, но снизу не слышно ответного крика. Ари опускает ногу с края обрыва, нащупывая уступ, на который можно поставить ногу.

Тем временем я тяну его обратно.

– А если драугр там, внизу, всё ещё жив...

– Я буду сражаться с ним. Я не оставлю её тело внизу, чтобы он мучил её душу, так же как поступил бы с твоей. Я должен вынести оттуда её тело. Это последнее, что я могу для неё сделать... Но я не могу нащупать уступ. Он исчез. Должно быть, обрушился. Что...

Я закрываю его рот ладонью.

– Слушай. Я что-то слышу.

Мы все замираем, затаив дыхание.

Ари качает головой.

– Это просто ветер свистит над расщелиной.

Голос слабый, но на этот раз мы оба слышим его, это крик о помощи.

Ари поспешно вытаскивает из расщелины ногу и наклоняется вглубь, так низко, как только может.

– Изабела!

Ари поднимает голову из отверстия.

– Камни внутри тоннеля обрушились и перекрыли проход.

Должно быть, поэтому из отверстия больше не поднимается пар, но некоторые валуны с выхода обрушились тоже. Она прошла часть прохода, но не может забраться сюда.

– Нам нужно отыскать что-нибудь и вытащить её, – говорит Уннур.

– У меня кое-что есть, – раздаётся низкий голос за нашими спинами. Мы оборачиваемся и видим в нескольких ярдах Фаннара, он карабкается по направлению к нам. Уннур и дочери бегут к нему и бросаются в его объятия. Он крепко обнимает их, пристально вглядываясь по очереди в каждое лицо, чтобы убедиться, что они целы.

– Я увидел, как из горы поднимается пар и почувствовал, как задрожала земля. Я так испугался... – из-за слёз голос зазвучал хрипло, он закашлялся, яростно колотя себя в грудь, как будто просто холодный ночной воздух попал ему в горло.

– Я слышал, вы сказали, что чужестранка всё ещё там? – Он снимает с плеча толстый моток верёвки и обвязывается одним концом вокруг пояса. – Я подумал, что нам придётся поднимать тебя на верёвке, Эйдис, поэтому и позаимствовал её на одной из ферм. – Владелец не знает, но когда-нибудь я отдам ему должок. Держи, – и бросает другой конец Ари. – Завяжи петлю и опусти её вниз, девушке. Нужно спешить – если земля опять задрожит, весь проход может рухнуть.

Они стараются работать как можно быстрее, Ари и Фаннар тянут вместе, но всё равно, кажется, что прошла целая жизнь, прежде чем во тьме расщелины показалась белая рука. Уннур лежит на животе на краю расщелины и хватает её.

Но как только пальцы Изабелы вцепились в руку Уннур, земля снова ощутимо вздрогнула под ногами, и раздался ужасный грохот обрушивающихся вниз камней

Ари и Фаннаром падают, не устояв на ногах. Верёвка провисает, но Уннур не выпускает руку Изабелы.

Фаннару удаётся подняться на колени с последним сильным толчком, Изабела выскальзывает из трещины и лежит на краю, на склоне, тяжело дыша и всхлипывая от облегчения. Уннур что-то мурлычет ей, Ари стоит с ними рядом, сияя от счастья.

Мы все садимся на землю и стараемся отдышаться, боясь стоять – вдруг гора опять задрожит. Уннур прижимает к себе дочерей.

– Тот раненый человек, ты его бросила?

Отвечает Ари.

– Он не человек. Теперь-то я знаю, он был ночным ходоком. Надо было оставить его на дороге умирать снова, когда те датчане его отделали, но тогда я не был в этом уверен. – После того, как ты и девочки вышли наружу, он поднялся и попытался напасть на Эйдис, там в пещере... на всех нас. – Ари с унылым видом потирает ушиб на затылке.

Фаннар присвистывает сквозь зубы.

– Драугр... как это возможно? Я слыхал о них, мой отец рассказывал мне о таком, одна ферма по-соседству страдала от него много лет, но сам я ни разу не встречал драугра. Кто же поднял его?

Ари глядит на меня.

– Судя по тому, что сказал мне Ари, – отвечаю я, – уверена, что это сделал лютеранский пастор, который хоронил его товарищей. По-моему, пастор собрался наслать драугра на одну из семей, где, как он полагал, до сих пор проводятся мессы. Ари говорил, на шее драугра было распятие. Датчане решили, что он католик. Он нанялся бы на работу в одну из семей, где тайно исповедуют католичество, и они, думая, что драугр одной веры с ними, со временем пригласили бы и его на тайную мессу.

– Ари нашёл его по дороге на мою ферму, – мрачно говорит Фаннар.

Я киваю.

– Без сомнения, драугра подняли из могилы, чтобы использовать его силу для убийства всех на той мессе – запереть людей, как в ловушке, и обрушить или сжечь дом. Драугры часто убивают огнём. Но тот пастор не оценил силу создания, которое поднял. Его мощь намного превзошла то, что сумел бы удержать в руках пастор.

Уннур вздрагивает и крепче прижимает к себе дочерей. Лицо мрачнеет от воспоминаний о том, что сделали с её домом датчане.

Фаннар тоже ненадолго умолкает, но на его лицо падает лунный свет, и я вижу, что его челюсти сжаты от гнева.

– А где те два иностранца? – наконец произносит он.

– Маркос спасся, – отвечаю я, – но скатился вниз по склону, когда гору опять затрясло. Может, он ранен или не нашёл дороги обратно. Нам надо пойти поискать его.

Ари опускается перед Изабелой, которая уже села, подтянув к груди ноги и сжимаясь от холода.

– А Витор?

Дрожащей рукой девушка указывает на расщелину.

Фаннар наклоняется над дырой, несколько раз зовёт громким голосом, кричит в глубину, но ответа нет.

– Если бы он был жив – он бы откликнулся. Если завален обрушившимися камнями – надежды нет. Пусть покоится с миром. Нет смысла кому-то рисковать жизнью, доставая тело, чтобы снова похоронить.

– Но рядом с драугром он не будет покоиться в мире, – возражает Ари.

Фаннар крестится.

– Мне очень жаль, но нельзя допускать, чтобы драугр и тебя захватил. – Он берёт за руку свою младшую дочь. – Мы должны уходить. Если земля опять затрясётся, могут обрушиться ещё валуны, пар вырвется через провалы. Мне случалось такое видеть.

Мы спускаемся по склону горы. Я придерживаю рукой мёртвое тело сестры. Я отвыкла ходить по траве и несколько раз поскользнулась.

Когда-то давно мы с Валдис обнимали друг друга за талию и беспечно сбегали по склонам, а если спотыкались – смеялись и кувыркались от радости.

Сейчас я напугана и устала. Ноги, что когда-то легко несли нас двоих, ослабели и тяжелы как свинец, словно в них понемногу вливается яд. Они больше не могут выносить нас двоих.

Я чувствую тепло чьей-то руки, тяжесть Валдис уходит. Рядом с ней идёт Ари, помогает мне удерживать безвольное тело. Нужна смелость и немалая толика доброты, чтобы держать в объятиях труп.