Текст книги "Эджвуд (ЛП)"
Автор книги: Карен МакКвесчен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Видите? – сказал лысый, как будто показания Гэри доказывали его правоту.
– Часы тоже не те, – указал я. – Я уехал отсюда в шесть пятнадцать, с тех пор прошло не меньше двух часов.
– Простите, сэр, – сказал он, – но вы ошибаетесь. Автобус в шесть пятнадцать ещё даже не уехал сегодня.
– Это вы ошибаетесь. – Потому что, как я понял, оглядевшись, я не могу быть на Милуоки Интермодал Стейшен. И я не вернулся в Милуоки. Они каким-то образом воссоздали его. То, что они сделали здесь, было близко, но недостаточно близко.
Я огляделся, гадая, что понадобилось бы, чтобы воссоздать такую массивную стеклянную конструкцию. Много всякого. Было ли это все для меня? И почему?
– Я знаю, сколько сейчас времени и что я не нахожусь рядом с интермодальной станцией. Хотя можно отдохнуть Я огляделся вокруг. – Вы правильно воспроизвели большую часть деталей. Но не все из них. Вот это дерево, например, – я указал на один из горшков в центре, – имеет несколько иную форму, чем раньше.
Лысый покачал головой.
– Я не хочу вас расстраивать, потому что вижу, что вы в замешательстве. Но в последний раз я видел вас вчера, когда отдавал конверт с билетом на автобус в шесть пятнадцать. Вчера вечером я вернулся домой, хорошо выспался, а сегодня снова на своем месте у стойки.
– И я не хочу вас расстраивать, – сказал я, отбивая мяч обратно через сетку, – но я видел вас на Милуоки Интермодал Стейшен несколько часов назад, и теперь мы здесь, в месте, которое должно выглядеть точно так же.
– Допустим, это правда, – медленно произнёс он. – Допустим, вы уехали всего несколько часов назад и на автобусе добрались до места, похожего на это, но расположенного в другом месте. Как бы я туда попал? Я имею в виду, вы ведь ушли, не так ли? И я всё ещё работал. У меня не было бы времени уехать оттуда и приехать куда-нибудь еще.
Я колебался. В моём мозгу все смешалось. Как он мог опередить автобус и фургон? Может быть, если бы он ехал очень быстро… но слишком идеально сработано, чтобы это произошло.
– Они периодически меняют деревья, – сказал лысый. – Чтобы убедиться, что все они получают одинаковое количество света.
Это почти имело смысл.
– У вас недавно была травма головы? – ласково продолжал он. – Люди, как известно, теряют счет времени из-за травмы мозга.
Я был так уверен, что не вернулся на станцию, но, может быть, я потерял сознание, и они перевезли меня обратно в Милуоки без моего ведома. Я догадался, что это возможно.
– Вы выглядите так, словно прошли через ужасное испытание, – сказал лысый, указывая на мою забрызганную кровью рубашку. – Почему бы вам не присесть вон там, а я попрошу кого-нибудь принести вам воды. Мы можем организовать поездку домой для вас, если хотите.
Его голос действовал на меня успокаивающе, я поймал себя на том, что, вопреки здравому смыслу, хочу сесть и попросить кого-нибудь позаботиться обо мне. И на самом деле всё, что я хотел сделать, это вернуться домой и вернуть всё, как было.
Я посмотрел на то место, куда он указал, и представил, как опускаюсь на сиденье, и кто-то приносит мне холодной воды. Может быть, они могли бы направить меня в уборную, где я мог бы умыть лицо перед поездкой домой. Всего на несколько минут, было бы неплохо откинуть голову назад и дать отдых глазам. Я прислонился к стойке, колеблясь. Я хотел, чтобы это закончилось самым худшим образом.
Было бы легко сдаться, но тут я кое-что вспомнил: жвачка Карли. В знак неповиновения она сунула её под стойку, когда я взял билет.
Я сделал шаг назад, чтобы заглянуть под низ, отчетливо помня, как она двумя пальцами прижимала розовый шарик жвачки к белой нижней стороне стойки. Но сейчас его там не было. Ни жвачки, ни каких-либо других следов. Мало того, нижняя сторона прилавка была тёмно-серой, а не белой. Это место было близко, но не совсем то же самое. Теперь я был в этом уверен. Я выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза.
– Послушайте, – сказал я. – Если задача была в том, чтобы я разобрался в этой шараде, то всё кончено. Я ни на секунду не поверю, что нахожусь на Милуоки Интермодал Стейшен. Сегодня утром я видел вас или человека, который выглядел точно так же, как вы, на станции в Милуоки, но это не то, где мы сейчас находимся. Вот это дерево другое, – сказал я и показал пальцем, – и эта стойка другая, – я постучал по ней для пущей убедительности. – А солнце уже должно было опуститься ниже. Вы можете вносить любые изменения и говорить, что хотите, но я знаю то, что знаю. Я не на Милуоки Интермодал Стейшен. Вам не заморочить мне голову.
Лысый смотрел не мигая.
– Это ваш окончательный ответ?
– Чёрт возьми, так оно и есть.
– Неплохо, мистер Беккер, – произнёс он, одобрительно кивая.
Из громкоговорителя раздался громкий сигнал. Как по команде, все в терминале прекратили свои занятия. Уборщик отложил швабру, люди, сидевшие в креслах, закрыли свои журналы и ноутбуки, а прохожие остановились, как вкопанные.
А затем каждый человек в терминале начал спонтанно хлопать. Медленно. Каждый из них хлопал в ладоши и шел ко мне. Сотрудники и путешественники, а также толпа других, которые материализовались, казалось бы, из ниоткуда. Они устремились в мою сторону, всё время аплодируя, как будто они были свидетелями победного тачдауна на Лэмбо Филд33.
И всё внимание было направлено на меня.
Тим появился рядом со мной и поднял мою руку вверх. Вокруг меня люди хлопали в ладоши и возбуждённо переговаривались. Когда толпа, наконец, успокоилась, Тим отпустил мою руку, чтобы объявить:
– Сорок восемь минут и пятьдесят три секунды», – что снова их раззадорило. Я ловил отрывки фраз:
– Невероятно!
– Ты хоть представляешь, что мы сможем сделать теперь, когда у нас есть этот парень?
– Так вот что такое второе поколение!
Тим повернулся ко мне.
– Ваши способности очень впечатляют. Я могу вам что-нибудь принести – попить, свежую одежду?
– Мне нужен мой племянник.
Глава 42
Фрэнк Шрапнель сидел на диване перед телевизором, едва подняв глаза, когда я вошёл в дверь. Комната состояла исключительно из дивана, телевизора и приставного столика, уставленного разнообразными солёными закусками и половиной кружки корневого пива с изогнутой соломинкой.
– Привет, приятель, – сказал я, что в обычной ситуации заставило бы его загораться от счастья, но на этот раз единственной реакцией был короткий взгляд, брошенный в мою сторону.
Я опустился перед ним на колени.
– Ты готов ехать домой?
– Хорошо, – уклончиво ответил он. На его лице не было ни выражения, ни улыбки узнавания. Вся его обычная энергия исчезла, осталась лишь оболочка мальчика.
Я подавил свой гнев, поворачиваясь к Тиму.
– Что вы с ним сделали?
– Что вы имеете в виду? – невинно спросил Тим. – Он прямо перед вами, прекрасный и счастливый. Посмотрите на него. На нём нет никаких следов. И я думаю, если вы спросите его, он скажет, что хорошо провёл время у нас здесь, в центре тестирования. Разве не так, Фрэнк?
– Я хорошо провел время в испытательном центре с Рассом, – сказал он, не отрывая глаз от экрана.
– Вы использовали на нём контроль разума? – недоверчиво спросил я.
– Вы бы предпочли, чтобы он был напуган и впал в истерику?
Я уставился прямо на него.
– Я бы предпочёл, чтобы он был в безопасности дома, где ему самое место.
– Пожалуйста, успокойтесь.
– Успокоиться? Я так не думаю. Вы, люди, чудовища. Сначала вы похищаете Фрэнка, а потом вмешиваетесь в его мысли. Он всего лишь ребёнок.
Мне хотелось подхватить Фрэнка на руки и унести, как я делал, когда он был маленьким.
– Не стоит так бурно реагировать, – сказал Тим. – С ним всё в порядке. Он вернётся домой со счастливыми воспоминаниями о своем визите в центр тестирования видеоигр с дядей Рассом.
– Он думает, что находится в центре тестирования видеоигр?
Тим кивнул.
– Он в этом уверен. По его мнению, вы двое тестировали видеоигры для большой компании. Он не сможет вспомнить название. В этом плане у него будет небольшой провал, но он, конечно, помнит, как ему было весело и как он чувствовал себя особенным, проведя вечер с дядей Рассом.
– Вы, должно быть, шутите.
– Я вовсе не шучу. Через много лет он будет говорить об этом, что в этом плохого?
– Что в этом плохого, так это то, что оно не настоящее, – сказал я. – Этого никогда не было.
– Насколько он может судить, это произошло. Действительно, откуда вы знаете, что все ваши воспоминания являются реальными? Мы создаем реальность, в которую хотим верить. Один ребёнок думает, что у него самые плохие родители в мире. Его брат считает их строгими, но справедливыми. Кто из них прав? Второй это преуменьшает или первый – нытик? Так много в жизни зависит от перспективы.
– Это не имеет ничего общего с перспективой, – заметил я. – То, о чем мы говорим, это…
В этот самый момент в комнату ворвалась Карли, прервав спор.
– Фрэнк! – воскликнула она, присоединившись к нему на диване и заключив в объятия. Обычно он вырывался из её объятий, но сейчас послушный, как плюшевый мишка, он принял их. Как и я, она вскоре поняла, что это не тот Фрэнк, которого мы знали. Она возмущённо подняла голову.
– Что с ним такое? – взорвалась она.
– Они применили к нему ментальный контроль, – с горечью произнёс я. – Они имплантировали ложные воспоминания. Он подумает, что мы с ним провели вечер в центре тестирования видеоигр.
Фрэнк непонимающе посмотрел на Карли.
– Расс и я тестировали новые игры. Это было действительно круто, – его голос словно был записан заранее.
– Перестань, Фрэнк, – сказала Карли. – Посмотри на меня, посмотри на меня.
Она взяла его за плечи и слегка встряхнула. Хотя он смотрел прямо на неё, ничего не видел. Расширенные зрачки придавали ему странный вид загипнотизированного человека.
– В этом нет смысла, – сказал Тим. – Это пройдет достаточно скоро, возможно, к тому времени, как вы вернётесь домой.
Но Карли не слушала. Она щелкала пальцами перед его лицом.
– Фрэнк, ответь мне. Ты знаешь, где находишься?
– В центре тестирования видеоигр, – сказал Фрэнк, каждое слово было таким же монотонным, как и следующее. – Расс и я играли в некоторые действительно классные новые игры. Я не могу дождаться, пока они будут доступны для предзаказа.
– О, Фрэнк. Её глаза наполнились слезами. Она повернулась ко мне. – Сделай что-нибудь, Расс.
Тим встрял:
– Он в порядке, правда, в порядке.
– Он под каким-то заклятием. Где ты, Фрэнк? – спросила сестра, проводя кончиками пальцев по лицу сына. – Мне не следовало оставлять тебя одного. Прости.
– Всё в порядке, мам, – сказал Фрэнк, снова глядя на экран телевизора. – Нам с Рассом было весело.
Карли взяла его за руку и обняла сына, словно защищая.
– Я хочу домой, – произнесла она, её голос звучал намного моложе, как будто она была ребёнком, а не взрослой женщиной.
Мне тоже хотелось домой, но уйти сейчас означало бы оставить всё незаконченным. Я не хотел всю жизнь оглядываться через плечо, гадая, когда за мной придут из Организации. А они придут за мной. Я знал, что преодоление этих испытаний ещё не конец. Это было только начало, мне нужно было узнать больше.
– Просто держись, Карли, – сказал я и повернулся к Тиму: – Я не хочу уходить, пока не поговорю с тем, кто здесь главный.
– Вам повезло, – ответил Тим. – Он тоже хочет поговорить с вами.
Глава 43
По пути мы наткнулись на запертые двери. Тим наклонился и просканировал своё глазное яблоко, что дало нам доступ в коридор, ведущий к месту нашего назначения. На самом деле прежде, чем нам разрешили войти, требовалось ввести код и считать отпечаток его руки.
– Вход разрешён, – произнёс женский голос, затем двойные двери разошлись в обе стороны, открывая то, что выглядело, как командный пункт. Или, по крайней мере, так, как я их видел в фильмах.
Несколько человек работали за компьютерами, установленными на стойке в форме бумеранга. Один мужчина стоял в стороне, скрестив руки на груди. Все они носили одежду делового типа – парадные рубашки и темные брюки.
Они не заметили, как мы вошли в комнату, потому что их внимание было сосредоточено на большом экране, покрывающем дальнюю стену. По обе стороны главного экрана располагались два экрана поменьше. Конфигурация напомнила мне зеркала в раздевалках универмагов Коль34.
Я терпеть не мог примерять одежду в магазинах, но если мама была со мной, она всегда настаивала. Хуже всего было выходить для осмотра, пока она оценивала подгонку плеч и унизительно долго определяла, достаточно ли длины штанов на вырост. Не самая моя любимая форма унижения. Примерно то же самое я чувствовал сейчас, потому что на экране были изображения меня, сражающегося со Змеевиком и Волнистоволосым. Или, может быть, сражение было не совсем точно. В этом конкретном клипе Змеевик и Волнистоволосый избивали меня, будто я был боксёрской грушей.
Стоя в дальнем конце комнаты, я вздрагивал с каждым ударом, вспоминая, что чувствовал тогда. Хорошо хоть, что уже ничего не болело. К тому времени, как я вернусь домой, мне уже не придётся ничего объяснять родителям.
Во время инцидента с двумя головорезами был момент, когда я понял, что могу призвать свою силу, используя электрическую энергию внутри меня, и этот момент появился на экране. Выражение моего лица изменилось, и я почти нечеловеческим образом подпрыгнул. Люди за компьютерами одобрительно зашумели на этом моменте, и человек, стоящий в стороне, сказал:
– Верните примерно на пять секунд назад и повторите, кадр за кадром.
И кадр за кадром они изучали и обсуждали угол наклона моего тела от лежачего до вертикального и скорость, с которой я прыгнул.
Я, конечно, знал, что за мной следят, но видеть эти кадры и знать, что они анализируются, – совсем другое дело. У этих людей не было границ. Я был обезьяной в зоопарке, которую провели через полосу препятствий, чтобы получить банан, причем бананом был Фрэнк.
Следующая сцена, которую они рассмотрели и обсудили, была связана с двумя головорезами, пытавшимися похитить Мэллори в ту ночь, когда мы возвращались домой из дома мистера Спектра. У одного из двух мужчин, похоже, была скрытая камера на голове, потому что у них была запись всего: я ударил их молниями, а затем исцелил их, Мэллори использовал контроль разума, чтобы убедить их, что дети в Эджвуде не были затронуты световыми частицами.
Вот тебе и скрытие улик. И в то время я думал, что это была такая хорошая идея!
Я оглянулся на Тима, чтобы посмотреть, не помешает ли он и не даст ли им знать, что мы здесь, но он молча стоял и качал головой, когда я жестом спросил, не стоит ли нам выйти вперёд.
Наконец, у меня лопнуло терпение.
– Простите, – окликнул я. – Кто здесь главный?
Тим выглядел испуганным, что я прервал их, но мне было всё равно. Я подумал, что если бы они собирались убить меня, то уже сделали бы это.
***
Через пять минут комната была очищена, остались только я и дежурный, тот, что стоял, скрестив руки на груди. Мне организовали приватный разговор.
– Итак, мы наконец-то встретились, – сказал он с теплой улыбкой, как будто нас представили на светском приёме. Он мог быть одним из тех мужчин, с которыми встречалась Карли и которых она приводила в дом, чтобы познакомить с семьёй. Во всяком случае, он отбросил любезности.
Его внешность, однако, была лучше, чем у большинства её бойфрендов. Он был хорошо сложён, с хорошими зубами, в идеально отглаженных рубашке и брюках. Молодой руководитель, вероятно, бывший школьный отличник. Я уже встречал таких, как он. Он был намного старше меня, но меня это не пугало.
– Да, я думаю, что мы официально не встречались, так как я не знаю вашего имени, – сказал я.
Он сел в кресло и жестом предложил мне сделать то же самое, но вместо этого я прислонился спиной к столешнице, на которой стояли компьютеры. Мой учитель психологии сказал нам, что возвышение над кем-то устанавливает доминирование. Альфа-самцы и всё такое. Я не был в этом уверен, но, по крайней мере, не выглядел испуганным. Она также сказала, то, что говорят, когда не знают, что сказать:
– Действительно.
Такое изучают ещё в школе.
– О, простите за это, – сказал он, вставая и пожимая мне руку. – Меня зовут Миллер.
– Вы – тот самый командир, о котором я всё время слышу?
– Я, командир? – он усмехнулся. – Нет, я – начальник отдела. Никто не может просто встретиться с командиром. Он не пришёл бы из-за чего-то подобного. Он откинулся на спинку стула, явно забавляясь.
– Значит, командир – Волшебник Страны Оз вашей организации?
– Прошу прощения?
– Ну, вы знаете… «никто не видит волшебника, не обращайте внимания на человека за занавеской», что-то в этом роде? – он, похоже, не понял намека, поэтому я не стал возражать и продолжил. – Неважно. У меня для вас есть несколько вопросов.
– Конечно. Спрашивай.
– Почему я?
– А почему не ты? – спросил он.
Ладно, это было очень неприятно. Я произнёс:
– Слушайте, я не хочу играть в игры. Мне просто нужны ответы. Почему я прошел через эти испытания? Очевидно, вы знаете, что я не единственный, кто подвергся воздействию частиц света.
Миллер ответил:
– Нет, ты не единственный, кто был разоблачён. Давай я тебе кое-что покажу.
Он сел за компьютерный терминал и нажал несколько кнопок на клавиатуре. На большом экране в передней части комнаты появилась неподвижная фотография Джеймсона вместе со списком статистических данных – его имя, возраст, адрес, а вверху: «Сила: Телекинез, низкий уровень».
– Ты его знаешь? – сказал он, указывая пальцем.
Риторический вопрос, но я всё равно на него ответил.
– Да.
– Но он тебе не нравится.
Заявление.
– С ним всё в порядке, – ответил я.
– Вот одна, кого ты знаешь, и она тебе нравится гораздо больше, чем первый парень, – Миллер щелкнул, и появился профайл Мэллори вместе со списком её информации. – Мэллори Нассиф, очень талантливая молодая леди. Не такая талантливая, как ты, но ведь никто не талантлив.
Он взглянул на меня, ожидая моей реакции, но когда я промолчал, продолжил:
– И, наконец, четвёртый эджвудский подросток.
На экране появилась Надя в своих обычных тёмных джинсах, голова скрыта капюшоном. На фотографии были видны только её маленькие руки и кончик носа. Её статистика также была указана вместе с её силой.
– У всех троих есть то, что мы называем низкой или средней силой. Джеймсон – наименее впечатляющий из всей компании. Я не могу назвать количество людей на планете, которые могут делать то, что он делает. Большинство из них работают, как фокусники, пока их силы не начинают подводить их к тридцати годам. Да, способности твоих друзей незначительны. С другой стороны, у тебя есть что-то очень необычное.
– Правда?
– Да.
– Так если вы уже так много обо мне знаете, зачем привозить меня сюда? К чему такая хитрость с похищением моего племянника и отправкой сообщений с помощью изменения голоса? Какой смысл было подвергать нас всем этим испытаниям?
– Чтобы посмотреть, как ты отреагируешь под давлением, – сказал он. – Чтобы проверить, как ты себя ведёшь. Ты очень смелый и быстро соображаешь. Это вещи, о которых мы не знали, пока не провели тебя через препятствия. Ты превзошёл наши ожидания на каждом шагу.
– Но я не вылечил рак Кларисы.
– У Кларисы не было рака. Это был тест. Ребёнок кричал без остановки в течение трёх дней. Чёртовы коренные зубы, – Миллер покачал головой и цокнул языком. – Ребёнок был единственным в комнате, кто страдал от боли. Ты устремился прямо к нему и сразу же исправил проблему.
– Правда?
Наступило долгое молчание, которое нарушил Миллер:
– Вы, мистер Беккер, не только обладаете высокими способностями, но и обладаете множеством способностей, и с течением времени вы, кажется, накапливаете их всё больше и больше.
– И это потому, что я – второе поколение?
– Да! – ответил он. – Такова была наша теория. Ты можешь это подтвердить?
– Понятия не имею, что это значит. Я просто слышал это весь день.
– О, – на лице Миллера отразилось разочарование. – Ну, это значит, что ты будешь вторым поколением, которое приобретёт эти способности. У нас есть теория, ещё не доказанная, что ДНК может хранить если не реальные способности, то память о них. И полученное потомство, если подвергнуть его воздействию частиц, строится оттуда. Это, безусловно, объясняет всё.
– Вы хотите сказать, что один из моих родителей обладал силой? Я не в том положении, чтобы возражать, но уверен, что вы ошибаетесь.
Я подумал об отце, дремлющем в кресле, и о маме, уставшей как собака после рабочего дня. Если они когда-нибудь и переживали период, когда их жизнь была исключительной, то по мне этого не скажешь.
– Это теория, – твердо сказал Миллер. – И если у кого и есть ответ, то только у Карли.
– Карли? Моя сестра Карли?
Он кивнул.
– Наша информация не распространяется достаточно далеко, но мы знаем, что она знает. Тебе нужно будет спросить у неё.
– Почему бы вам самому не спросить её?
– Поверь мне, мы пытались. Она не хочет с нами разговаривать.
Тошнотворное чувство охватило меня, и всё сразу обрело смысл. Карли занималась этим последние шестнадцать лет, а мы с родителями так и не узнали. Все те разы, когда она была без связи с внешним миром или срывалась на нас и пропускала семейные сборища, у неё, вероятно, была веская причина. Может быть, она защищала нас, ничего не говоря. Как будто планета сдвинулась и открылась мне. Я много думал о своей сестре, хотя на самом деле она была героиней.
– Ты, наверное, думаешь, Расс, что мы переборщили, – сказал Миллер. – И я бы согласился, что на первый взгляд это выглядит именно так. Но если бы ты знал больше о нашей организации, я думаю, ты бы понял.
Он снова повернулся к компьютеру и запустил слайд-шоу в PowerPoint. Несмотря ни на что, я слушал и смотрел. На первом скриншоте была карта мира, покрытая точками.
– Мы – международная организация и имеем штаб-квартиры во всех крупных городах. Официальное название – Организация, хотя ты нигде не найдёшь нас таким образом. Наши члены присутствуют в правительстве и бизнесе, где нужна структура и стабильность.
Он кликнул на следующую картинку – старинную картину серьёзного мужчины, какие можно увидеть в музеях.
– Мы существуем уже много веков. Наш основатель, Мэтью Брэдфорд, был одним из первых, кто подвергся воздействию частиц света, как вы их называете. Он вербовал других, наделённых силой, полагая, что вместе они могут изменить ситуацию. И они это сделали.
– В конце концов, – сказал Миллер, щёлкнув по изображению световых частиц на поле, но не на моём, – группа выяснила, что эти фрагменты периодически падали в различных точках по всей стране. Они также поняли, что люди, вступающие в контакт с ними, были подростками, все страдали бессонницей и чувствовали непреодолимое желание гулять на открытом воздухе до и в ночь события, – он повернулся ко мне. – На что это было похоже, Расс? Это было так невероятно, как они говорят? – в его голосе звучала задумчивость.
– Да, невероятно, – сказал я. – На самом деле это невозможно описать. И ничто в мире близко не стоит, по крайней мере, насколько я знаю.
Миллер вздохнул.
– Именно это я и слышал.
Мы оба уставились на фотографию световых частиц, расположенных в идеальной спирали на поле. Фотография запечатлела форму и свечение, но ей не хватало сверкающей магии настоящих их. Картина никак не могла передать то чувство, которое испускали огни – в тысячу раз больше, чем в первый день летних каникул.
Миллер двинулся вперёд в PowerPoint, перед нами предстала временная шкала.
– Хотя некоторые из первоначальных групп были обнаружены и осуждены, как пример Салемские суды над ведьмами, в нашей организации стали хорошо заметать свои следы. Используя наши таланты, мы добились улучшения качества жизни для американцев и других людей по всей планете.
– Какого рода улучшения?
– Тысячи их, в основном профилактического характера. Как ты думаешь, как Соединенные Штаты получили верховную власть с таким большим материальным богатством? Просто между нами, были всякие Гитлеры, которые пытались захватить власть и которые бы захватили её, если бы не мы. Пока граждане нашей страны спят, мы спокойно работаем за кулисами, чтобы сделать всё возможное, чтобы экономика не рухнула и чтобы в наших городах был порядок.
Это был раздутый рекламный ход, но я не стал возражать. Вместо этого я спросил:
– Значит, не у всех в Организации есть силы?
– Совершенно верно. На самом деле большинство из нас не обладают, – ответил Миллер. – Некоторые из нас являются учёными или политиками, или занимаются повседневными операциями. Те, у кого есть силы, они вроде наших Джеймсов Бондов. Уважаемые и жизненно важные для нашего дела.
– Вы посылаете людей на задания.
– Это и многое другое. Оперативники с полномочиями хорошо обеспечены. Когда ты присоединишься к нашей организации, тебе больше никогда не придётся ни о чём беспокоиться. Мы можем устроить всё для такого молодого парня, как ты. Мы многое можем организовать.
– Например?
– Всё, что захочешь. Ты хочешь окончить школу пораньше? Мы можем это устроить. Хочешь купить определённый автомобиль, может быть, что-то спортивное, чтобы привлекать внимание девушек? Удивительно, но вы выиграешь соревнование, названия которого даже не знаешь. Ты хочешь поступить в Гарвард? Мы можем организовать полную стипендию и убедиться, что ты висишь на доске почета каждый семестр до выпуска. А что самое интересное, мой друг? Ты не обязан делать какую-либо курсовую работу, если не хочешь. А пока, конечно, ты будешь работать у нас, здесь и там, сколько позволит время, и когда вы закончишь, мы предложим тебе выгодную должность в любой компании в любом интересующем тебя городе.
– Но я на самом деле не буду работать на них, потому что это будет прикрытием. На самом деле я буду работать на вас.
– Бинго, – воскликнул Миллер, довольный, что я понял. – Тебе, конечно, хорошо заплатят. Очень хорошо. И преимущества бесконечны. Лучше всего, мой друг, что ты будешь знать, что делаешь мир лучше. Мы хотели бы иметь кого-то с твоими талантами у нас. Итак, – сказал он, вставая, так что теперь он возвышался надо мной, – что ты скажешь на это?
– Я бы сказал, что я вам не друг. – Я не планировал выпалить это таким злым голосом, просто так получилось.
Тонкая улыбка появилась на его лице, как будто он ожидал такой реакции.
– Вполне справедливо, – он пожал плечами. – Мы свяжемся с тобой позже этим летом. У меня такое чувство, что ты передумаешь.
Глава 44
К тому времени, когда они вернули нас на стоянку через дорогу от настоящей Милуоки Интермодал Стейшен, Карли, Фрэнк и я были измотаны. Фрэнк, по правде говоря, заснул в фургоне на обратном пути.
На этот раз мы были в другом фургоне, но опять же, мы были в задней части без окон. Наш водитель, казалось, бесконечно петлял вокруг, но не было никакого способа узнать, делал ли он это специально или мы были на прямом маршруте, который просто оказался кружным. Дайте мне миллион долларов, и я всё равно не смог бы вернуться назад к зданию, где я прошёл полосу препятствий.
В фургоне мы с Карли не разговаривали. Мы оба были эмоционально истощены, мы также знали, что Организация наблюдала и слушала. Мне хватало того, что уже произошло. Пусть пока всё будет, как будет.
Когда мы подъехали к Милуоки, задняя дверь фургона распахнулась. Мы выбрались из машины сбитые с толку, я поддерживал Фрэнка, который двигался вяло, словно одурманенный наркотиками. Карли вернула свою искру и сердито захлопнула дверцей фургона, желая выразить своё мнение, но я не думаю, что это произвело впечатление. Водитель не вышел и не заговорил с нами, просто подождал, пока мы сядем в машину Карли, а затем умчался, визжа шинами.
После того, как я усадил Фрэнка на заднее сиденье, Карли устроила его ноги и пристегнула, как маленького ребёнка. С закрытыми глазами и волосами на лице он выглядел молодым и невинным. Я был рад, что он не помнит, как его насильно похитили из дома, но нельзя было стереть тот факт, что он был жертвой.
Как только мы вернулись в их квартиру и Фрэнк улегся в постель, Карли открыла бутылку красного вина и налила себе бокал.
– Я бы предложила тебе, но чувствую себя достаточно плохо из-за того, что подвергла тебя всему этому. Я не собираюсь заставлять тебя ещё и пить, – сказала она, опускаясь на стул и ставя бутылку на край стола. Она обхватила бокал обеими руками, словно это был спасательный круг. – Налей себе кока-колы. Она в холодильнике.
– Нет, спасибо.
Я лёг на диван, что было вполне уместно, поскольку скоро он станет моей кроватью, если мы собираемся увековечить ложь, которую я сказал родителям – что я сплю всю ночь, потому что остаюсь, чтобы помочь Фрэнку с научным проектом.
Карли обнаружила, что мама оставила сообщение на автоответчике, дав добро на мою ночёвку. На самом деле мои родители воспользовались моим отсутствием, приехав в округ Дор35 для импровизированной ночевки в их любимом отеле типа «постель и завтрак».
Так много беспокойства обо мне с их стороны.
– Не знаю, почему ты сказала, что подвергла меня такому испытанию, – заговорил я. – Это я вышел прогуляться и увидел огни. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
– Мне следовало быть внимательнее, – сказала она. – Если бы я знала, что мама с папой везут тебя к доктору Антону из-за проблем со сном, я могла бы всё предотвратить.
– Но ты же не знала. Нет смысла мучить себя из-за этого.
– Легко сказать. Я всё ещё чувствую себя виноватой.
Она сделала большой глоток, потёрла стакан, а затем налила себе ещё.
– Значит, ты знала об этом деле шестнадцать лет и сумела сохранить всё в тайне?
– Да. Я хотела бы забыть и просто жить своей жизнью, как нормальный человек, но я не могу. Они всегда следят за мной. Я не знаю достаточно, чтобы они хотели моей смерти, но я всё же заставляю их нервничать. Им не нравятся свободные концы, – она посмотрела на красную жидкость и покрутила бокал. – А теперь мне нужен ещё один сотовый телефон. Блин.
И тут меня осенило.
– Так вот почему ты постоянно берёшь новые телефоны и разные номера?
Мои родители никогда не могли поспеть за тем, как часто Карли меняла номера. У неё всегда было оправдание – проблема с телефонистом, парень-сталкер, тариф получше. Ни одна из её причин не была убедительной.
– Агась. Иначе зачем мне всё время менять номера телефонов?
– Понятия не имею.
Она вздохнула.
– Я ещё всё время переезжала, пока мне это не надоело. Теперь я просто периодически прочёсываю квартиру в поисках жучков. Некоторые я, конечно, пропускаю, но, когда я нахожу хоть одного, это похоже на победу. Потом я давлю её, как настоящего жучка, и спускаю в унитаз.
– И все твои парни?..
– Лучшие из них оказались тайными членами организации, – сказала Карли. – Поверь мне, не самое приятное открытие. Я больше не доверяю мужчинам, – она помолчала и добавила. – Кроме папы.
