Текст книги "Эджвуд (ЛП)"

Автор книги: Карен МакКвесчен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Она сделала шаг ближе ко мне, чтобы показать единство, наверное.

Том и Ширли обменялись взглядами, которые бывают у родителей, когда малыши ведут себя неразумно.

– Боюсь, это не обсуждается, – сказал он.

– Я знаю, на что вы способны, – не уступала Карли. – И я знаю, что у нас больше шансов уйти в целости, если мы останемся вместе.

– О, дорогая, – сказала Ширли, её голос был таким же, как у моей матери, когда она узнала, что меня дразнят в начальной школе.

Но Карли не собиралась успокаиваться.

– Откуда я вообще знаю, что мой сын жив? За исключением одного голосового сообщения несколько часов назад, я ничего не слышала!

– С вашим сыном всё в порядке, – сказала Ширли, но её слова не помогли.

Карли начала требовать, чтобы они вывели Фрэнка прямо сейчас или она собирается разоблачить всех убийц, коими они все были. Ширли попыталась успокоить её, а Том отошёл в угол комнаты, чтобы позвонить. Я застыл, не зная, что делать. Я наблюдал, как моя сестра распалялась, а Ширли вела себя, как добрая мать, а я словно должен был что-то делать.

А потом я услышал голос Нади, звучащий ясно и спокойно. При всей этой суматохе я даже не заметил отсутствия её энергии.

Всё в порядке, Расс. Я видела Фрэнка. Он в порядке.

Я превратился в слух, если это применимо к данному типу коммуникации.

Ты уверена?

Они заставили его смотреть мультики в сторонке. Он выглядит немного скучающим, но он в порядке.

Откуда ты знаешь наверняка, что это Фрэнк? Я хотел ей поверить, но мне пришло в голову, что это может быть чей-то ещё ребёнок.

Он откликнулся на это имя, когда ему дали корневого пива, кроме того, он немного похож на тебя. Кто еще это может быть?

Я взял ситуацию в свои руки, прервав тираду Карли, помахав рукой перед ее ртом. Она остановилась, чтобы посмотреть на меня, но, по крайней мере, она остановилась. Я убрал руку.

– Карли, правда, всё в порядке. Просто подожди меня здесь.

Глава 38

Тим провёл меня в соседнюю комнату, подозрительно пустую, если не считать металлического складного стула под потолочным светильником. Пол был из голого бетона, а стены и потолок выкрашены в белый. Он наблюдал за моим лицом, ожидая реакцию.

– Ну и что вы думаете?

– Нет окон, две двери, – сказал я, скорее делая наблюдение, чем что-либо ещё. Вторая дверь была напротив той, в которую мы вошли. – Вы собираетесь привести Фрэнка?

– Хотел бы я, чтобы всё было так просто, – искренне сказал Тим. – Но это не от меня зависит.

– А от кого?

– Я получил приказ сверху. Командир приказал, что вы должны пройти ряд испытаний. Как только вы пройдёте все тесты, вы и ваш племянник воссоединитесь, и после короткого интервью вам будет разрешено вернуться домой.

Мне это совсем не понравилось.

– О каких тестах идет речь?

– О разных. Мы будем оценивать ваши способности, которые, как мы знаем, значительны. Вот как это будет работать, – сказал он, с энтузиазмом жестикулируя руками. – Эта комната – первая в ряду других комнат. Каждая комната, в которую вы войдёте после этого, будет иметь три двери. Ваша задача состоит в том, чтобы пройти через комнаты, используя правильные двери своевременно.

– На самом деле, – сказал он, вытаскивая устройство из кармана, – вы будете ограничены во времени. Он заговорщически наклонился вперёд. – Они дают вам час, чтобы закончить тест, но я не думаю, что это займет у вас так много времени. В офисном споре я поставил на тридцать две минуты.

– Погоди-ка, люди ставят на меня? – рявкнул я, практически брызгая слюной.

– Только некоторые из нас. Он махнул рукой, как будто это было несущественно. – Но все мы ставим на вас. Вы понимаете?

– Нет, я ничего не понимаю.

Я почувствовал, как паника подступает к горлу. Доктор Антон сказал, что результаты моих тестов показали, что я очень умный, но я никак не понимал, что всё это значит.

– Расскажите мне ещё раз.

– Хорошо, – он глубоко вздохнул и дал указания, как квотербек в толпе, излагающий пьесу. – Ряд комнат. Каждая последующая комната будет иметь три двери. Вам нужно пройти через препятствия в каждой комнате и выбрать правильную дверь, чтобы перейти к следующей. Дверь будет заперта, пока вы не позаботились о препятствиях. Думайте об этом, как о лабиринте с испытаниями. Если вы пройдёте через препятствия и выберете правильные двери, когда вы доберётесь до последней комнаты, испытания закончатся, и вы воссоединитесь с Фрэнком.

– А что, если я выберу не ту дверь или не смогу преодолеть препятствия?

– О, это было бы очень плохо, – протянул Тим. – Очень плохо для вас и ваших близких. Он хлопнул меня по плечу. – Но давайте не будем так думать. Позитивное мышление. Ладно?

– А что, если я откажусь играть в эту вашу дурацкую игру?

Лицо Тома вытянулось.

– Это не вариант. Если вы хотите вернуться домой, вы должны пройти тесты.

Мы зашли в тупик, который только я мог преодолеть. Я думал о своих вариантах и я придумал это: я мог бы участвовать в их тестах или (вывод был такой) Карли, Фрэнк, и я умрём.

Наконец, я сказал:

– Хорошо. Когда начинаем?

– О, в каком-то смысле всё уже началось. Я собираюсь выйти из комнаты. Как только вы услышите щелчок закрывающейся двери, всё начнётся официально. Желаю вам всего наилучшего.

Он протянул руку. Когда я потянулся за ним, то услышал голос Нади:

Нет! Не трогай его руку или тебя ударит током. Это первый тест.

Я отпрянул назад.

– Нет, спасибо, – насколько укоренились социальные тонкости, что я чувствовал себя обязанным поблагодарить кого-то, кто собирался жахнуть меня током? – У меня сейчас достаточно электричества. Я пас.

– Очень хорошо! – одобрительно сказал Тим. Он указал на дверь, в которую мы вошли. – Вы можете продолжать.

– Я так не думаю, – огрызнулся я. – Я пойду через другую дверь.

Он рассмеялся.

– Я не думал, что вы на это купитесь, но я должен был попытаться.

После того, как Тим вернулся в приёмную, я смог связаться с моим новым ангелом-хранителем, Надей.

Спасибо.

Нет проблем. Я прикрою тебя, Расс.

Когда это выражение использовала Карли, меня передёргивало, но использование его Надей было обнадёживающим. Это означало, что я был не один. Я сказал, что знаю и ценю это.

Они следят за тобой. У них есть камеры, встроенные в светильники и деревянные конструкции вокруг дверей.

Они знают, что ты здесь со мной?

Технически, меня здесь нет, Расс. На самом деле я лежу на своей кровати дома.

Ты знаешь, что я имею в виду.

Нет, никто не знает, что я с тобой разговариваю. Это только между нами.

Я повернулся к двери и помахал рукой, показывая, что я знаю, что за мной наблюдают. Я представил себе группу плохишей, сгрудившихся вокруг экрана телевизора, наблюдающих за мной как в реалити-шоу. Что за больные на голову неудачники получают удовольствие, наблюдая за такими вещами? Я направился к двери на противоположной стене, осторожно коснувшись ручки.

Возьми стул с собой.

Не колеблясь, я вернулся и взял стул. Сложенный, он прекрасно поместился у меня под мышкой. Я открыл дверь и вошёл в другую комнату, очень похожую на первую. Пусто, только горящий светильник на потолке.

Я закрыл за собой дверь, свет внезапно погас, погрузив меня в полную темноту. У темноты были оттенки. Отсутствие ориентации в пространстве вызывало головокружение, я чувствовал, что комната вращается вокруг меня, как тогда, когда в восемь лет я украл кулер с вином. Я стоял там несколько секунд или, может быть, минут, теряя чувство времени, пытаясь сориентироваться. То, что ничего не происходило, заставило понервничать, что я буду застигнут врасплох, когда что-то, наконец, произойдёт.

Надя?

Я здесь, Расс.

Ты хоть представляешь, что будет дальше?

Слушай внимательно. Через несколько минут они впустят в комнату несколько больших бойцовых собак. Злобные, рычащие, готовые разорвать.

Готовые меня разорвать?

Конечно, а кого ещё? Вот что тебе нужно сделать: снимай рубашку.

Снять рубашку? Зачем?

Когда этот парень прикоснулся к тебе, он оставил какой-то запах на твоей рубашке, чтобы привлечь собак. Сними её и повесь на стул.

От меня ничем не пахнет.

Ты же не собака.

Я разложил стул и стянул футболку через голову, затем повесил её на спинку стула.

И что теперь?

Беги со всех ног!

Ты очень смешная, Надя.

Хорошо, тебе нужно будет встать рядом с дверью.

Я на ощупь пробрался через комнату, пока не нашел две двери на противоположной стене. До чего же темно.

Если бы только у тебя был какой-то способ произвести свет… – даже в моей голове её голос прозвучал саркастически.

О да. Я сосредоточился на пространстве между руками, пока не начал генерировать искры, которые летали туда-сюда между ними. Теперь я мог видеть достаточно хорошо, чтобы получить представление о комнате. Я посмотрел на светильник и сказал:

– Да будет свет!

Я жонглировал эквивалентом маленького огненного шара взад и вперед между руками. Прямой свет слепил, поэтому пришлось чуть отвернуться. Я стоял между двумя дверями.

С другой стороны слышалась свора собак и они, как и предупреждала Надя, лаяли и рычали. Я всегда избегал злых барбосов с острыми зубами, ночью от свалок держался подальше, но на этот раз их не избежать. Собаки бросились к двери с другой стороны. Я слышал, как они скребут когтями по дереву и как хлопает дверь, поддаваясь. Когда их выпустят в комнату на Расса Беккера, второгодника старшей школы, полетят настоящие церберы. Я не был уверен, что моё электричество поможет на этот раз. Я мог стрелять, если цель одна и недвижима. Каковы были шансы, что это произойдёт?

Хотя я и ожидал этого, но когда дверь распахнулась, ворвались собаки, я вздрогнул. Я уронил шар искр, который с шипением превратился в ничто и оставил меня в темноте. Впрочем, я видел достаточно.

Собаки были большие, с квадратными мордами и сильными боками, их было трое, одинаковых, как тройняшки. Они ворвались в комнату мимо того места, где я стоял, и направились прямо к рубашке, висевшей на металлическом складном стуле. Удар отбросил его через всю комнату, он с грохотом ударился о противоположную стену.

Ухватившись за возможность уйти, я схватился за ручку другой двери, той, в которой не было собак, думая, что это был очевидный выбор. Я не мог повернуть ручку, а когда потянул, она не сдвинулась с места. В отчаянии я попытался открыть другую дверь, но та тоже была заперта. Почему?

– Я преодолел препятствие! – крикнул я. – Откройте дверь!

Зажегся свет, собаки внезапно заинтересовались мной. Подняв уши, они повернулись ко мне, оскалив зубы и рыча. В средней школе я пережил болезненный период, когда представлял свою смерть миллионом разных способов. Но быть съеденным собаками в списке не было.

– Славные собачки, – промямлил я, отступая в угол. Тройняшки замедлили шаг и медленно приближались ко мне, как будто их учили не торопиться. Я оглядел комнату, но бежать было некуда, негде прятаться, ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. Паника подступила к горлу, как желчь.

А потом я вспомнил, что сказала Карли, когда нас везли в фургоне. «Ты – оружие».

Это правда.

Я пришёл в себя от страха и вытянул руки над их головами ладонями вниз, направляя энергию на них. После чего авторитетно произнёс.

– Сидеть. – Собаки перестали двигаться и рычать, но не последовали моей команде. Одна из них склонила голову набок, словно обдумывая, что я воспринял, как многообещающий знак.

Попробуем ещё раз.

– Сидеть.

И как ни странно, все они сели. Я попытался вспомнить общие команды собакам и придумал:

– Лежать. Три собаки опустились на бетонный пол.

– Хорошие собачки!

Тут я заметил, что у одной из них во рту была моя футболка. Я подошёл и положил руку ей на голову.

– Фу, нельзя!

Когда она отпустила рубашку, я взял её и просунул руки в рукава, что вызвало комментарий у Нади:

Гадость.

У девчонок так много противного, подумал я, натягивая её через голову. Собачья слюна меня не беспокоила. Я даже не мог остановиться на чём-то столь незначительном. Мне нужно было сосредоточиться на следующей задаче.

Я выбрал дверь, открыл её, и вошел.

Глава 39

На другой стороне была немного большая комната с одним существенным улучшением – настоящие окна, выходящие на парковку и шоссе за ней. Из динамиков, которых я не видел, гремела музыка. Я не узнал эту песню, но это была бодрая, радостная музыка, контрастирующая с внутренним смятением, клубящимся в моём животе.

Два мускулистых парня примерно моего возраста стояли на противоположной стороне комнаты, каждый перед своей дверью. Первое, что я заметил в них, было то, что они были сложены, как футболисты. Второе – они носили спортивные костюмы. Без шуток. Кроме этих двух реальных человеческих существ, место было пустым. Я предполагал, что эти двое были моими препятствиями.

– Привет, ребята, – сказал я. – Я вроде как пробиваюсь сюда. Вы можете направить меня к следующему пункту назначения?

У этих ребят не было чувства юмора. Они не произнесли ни слова, их лица ничего не выдавали, но они скрестили руки на груди.

Немного помощи здесь, Надя?

Я больше не чувствовал ее присутствия. По какой-то причине она ушла, а я остался один.

Я посмотрел на лица ребят. Один выглядел немного моложе другого. У него была плохая кожа, но хорошая голова с волнистыми волосами. У другого подростка, охранявшего дверь слева, на шее была татуировка. Злая на вид змея. Такие татуировки обычно видишь на парнях, освобожденных из тюрьмы (или на пути туда). Оба эти парня были тяжелее меня, по меньшей мере, на двадцать килограмм, у каждого из них было такое выражение лица, словно они не могли дождаться, чтобы превратить меня в фарш.

Когда Змеевик, наконец, заговорил, он обращался не ко мне.

– Значит, это парень, который должен быть тем самым? Ничего не вижу.

Его друг ухмыльнулся.

– Мы могли бы использовать его, может быть, чтобы зажечь фонарик.

Он произнес это слово как «мжт», отчего его голос прозвучал, как у деревенщины.

Очевидно, эти неандертальцы жаждали драки, чтобы вырваться наружу. Я знал, что как только я сделаю шаг, чтобы пройти мимо них, я начну что-то, поэтому я должен был выбрать свою дверь как можно раньше. Я сделал полшага к двери Змеевика, но ни один из парней не вздрогнул. Я отступил назад и шагнул другой двери, которую охранял парень помладше. Оба напряглись, словно собираясь остановить меня. Это было очень лёгкое, непроизвольное подёргивание, но оно было заметно, ясное как день. Они действительно не хотели, чтобы я приближался к двери справа.

Я мысленно поставила крестик на этой двери. В моём сознании это стало моим выбором, и эти парни скрывали это от меня. Я глубоко вздохнул и выпрямился, насколько мог.

– Эй, пещерный человек, – сказала я, указывая на волнистоволосого. – Отойди-ка.

А потом он сказал, и я готов был поклясться в этом на суде: «Заставь меня».

Кажется, я уже упоминал, что никогда не любил драться. Я избегал конфликтов и держался подальше от неприятностей, если мог. В средней школе моей обычной реакцией на то, что кто-то преграждал мне путь в класс и говорил «заставь меня», было уйти и пройти с другого конца здания. Я не думал, что я боец, но я обнаружил, что когда жизнь была на кону, я мог заставить себя.

Из моих рук ему в ноги полетел электрический разряд, заставив его отпрыгнуть к двери. Он выглядел испуганным, но его друг, Змеевик, закричал:

– У нас тут живчик!

От левой ноги волнистоволосого отделилась струйка дыма. Мой разряд пролетел слишком близко, чтобы он чувствовал себя комфортно. Он судорожно стянул с ноги ботинок и швырнул его в меня.

– Они были новыми, – рявкнул он раздражённо.

– Ну, извини, – сказал я и бросился прямо на них. Они ещё не сделали ни одного движения, а у меня мелькнула мысль, что я могу бросить еще несколько зарядов в их сторону и в мгновение ока оказаться за дверью. Если я потороплюсь, Тим ещё может выиграть спор.

Вот что нужно иметь в виду в будущем: не стоит недооценивать людей только потому, что они говорят, как провинциалы, или имеют сомнительные татуировки. Эти парни умели больше, чем я представлял. Они бросились вперёд и повалили меня на бетонный пол, а потом прыгнули на меня сверху, словно борцы в ТВ. Волнистоволосый пригвоздил меня к земле и бил по лицу кулаком снова и снова, пока я не почувствовал, как треснул мой нос и из него хлынула река крови. Немного крови потекло по моему горлу, я почувствовал её вкус, отчего меня чуть не стошнило.

У этих двух головорезов не было ни электричества, ни дальнобойности, как у меня, но для их стратегии они не были нужны. Как только они поймали меня в ловушку, Змеевик несколько раз ударил меня током с близкого расстояния. Я был слишком занят, пытаясь защитить себя, чтобы использовать свои наступательные навыки. Они не были такими сильными, но их было двое, и они избивали меня в классическом стиле.

– Эй!

Я попытался встать, но они продолжали толкать меня назад. Удивительно, но в их глазах был яд. Они даже не знали меня. С чего бы им меня ненавидеть?

Руки Змеевика лежали на моей груди, поражая меня электрическими зарядами в торс, его приятель сжимал мою голову так сильно, что у меня болели глаза.

– Признай свое поражение, – произнёс волнистоволосый тем же тоном, каким говорил «заставь меня». Это была война в стиле начальной школы. – Говори. Говори и мы победили.

Я выдавил одно слово:

– Никогда.

Каждый раз, когда мне удавалось приподняться на локте, меня снова толкали вниз. Похоже, я не мог выиграть в этой игре. Я протянул руку к двери, страстно желая оказаться там. Голоса кружились вокруг меня – воспоминания обо всём, что я слышал в тот день.

Карли говорит: «Ты – оружие».

Тим, наш экскурсовод, ведёт нас, как обезумевший от счастья щенок, говоря: «Вы – Расс Беккер. Второе поколение. Такие, как вы, появляются раз в сто лет или около того».

Ширли в приемной сказала: «Я задержалась сегодня вечером, чтобы встретиться с Рассом Беккером. И пожать ему руку было бы для меня честью». Как будто я был кем-то особенным.

И наконец я вспомнил сообщение Фрэнка на телефоне Карли: «Ты можешь послать за мной Расса, чтобы я вернулся домой?»

Фрэнк ждал возвращения домой. То, что я сейчас делал, позволял выбивать из меня дерьмо, явно не работало. Нужна была новая стратегия.

Я втянул в себя воздух, перестал использовать мышцы для сопротивления и вместо этого подумал об электричестве. У меня было с собой больше, чем казалось, и оно давало мне больше. Точно так же, как когда Организация пыталась похитить Мэллори, я собрал всё электричество вместе и, словно всплеск адреналина, это дало мне импульс сверхчеловеческой энергии.

Я не помню, как встал. Всё произошло очень быстро. В одну секунду меня пригвоздил к полу Змеевика, а в следующую – я уже был на ногах, сила, с которой приходилось считаться. Резкое движение выбило обоих противников из равновесия.

Как только я подошёл к двери, они вскочили и бросились за мной. Я повернул ручку и почти вошёл, а они оба следовали за мной по пятам. Используя весь свой вес, волнистоволосый захлопнул дверь напротив меня, удерживая меня на полпути. Его приятель подошел и хлопнул меня по плечу, заставив лишь слегка вздрогнуть. Так близко, так близко. Я прошёл две трети пути до соседней комнаты, но это не имело значения. Если я не смогу уйти от этих парней, я никогда не достигну следующего испытания.

Я услышал насмешливый голос Змеевика:

– Что ты теперь будешь делать?

Дверь прижалась к моей груди, держа меня в тисках. Теперь кто-то дёргал меня за руку, мне казалось, что она вот-вот вылезет из сустава.

Я не сдержался и выстрелил яростным электрическим разрядом из выдернутой руки. Я никогда раньше не выпускал столько электричества: оно создало оглушительный грохот и ослепительную вспышку света. Снаряд не имел направления, но я знал, что он вошёл в контакт, потому что оба парня отпустили дверь, и она распахнулась.

Я услышал душераздирающий крик боли, исходящий от одного из парней, и когда я оглянулся назад, я увидел волнистоволосого на полу, ноги его дёргались, голова тряслась, как будто у него был припадок.

Змеевик, стоявший над ним, бросил на меня испуганный взгляд. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова.

Я закрыл за собой дверь.

Глава 40

Я очутился в приемной врача, где сидели и читали журналы несколько человек, а за стойкой сидела по-матерински заботливая секретарша. Одна женщина вздохнула и посмотрела на часы на своём телефоне, в то время как молодая мать качала плачущего ребёнка на коленях. Пожилой мужчина записывался на стойке регистрации, администратор вручил ему планшет и инструктировал, как заполнить бланки.

Здравствуйте, приехали. Я понятия не имел, что делать. Моё тело было в полной боевой готовности, высматривая ниндзя или снайперов, но никто не выскочил. На самом деле никто даже не поднял глаз, когда я вошёл в комнату. Я подумал, не связано ли пребывание в кабинете врача с тем, что я был ранен. Даже без зеркала я знал, что нахожусь в полном беспорядке. На футболке виднелись пятна крови, лицо распухло, я мог поклясться, что у меня было сломано несколько рёбер. Каждый вдох приносил острую боль.

Я прошёл вперед, мимо старика, который только что ушёл с планшетом и нервно встал у стойки. Секретарша подняла голову и сказала:

– Да? У вас назначено?

Назначено? Должно быть, она шутит. Я подыграл.

– Я не уверен, – сказал я. – Меня зовут Расс Беккер.

Её лицо просияло.

– О да, мистер Беккер. Доктор ждёт вас. Пожалуйста, присаживайтесь. Мы скоро вас позовём.

Я сел рядом с женщиной с ребёнком, что казалось довольно безопасным решением. Ребенок кричал, его лицо стало ярко-красным, а глаза наполнились слезами. Его мать, заглушая его плач, сказала:

– Обычно он такой хороший мальчик, но у него режутся зубы, и ему очень больно.

– Бедняжка, – откликнулся я, немного ослабив бдительность. Я был совершенно уверен, что никто не попытается убить меня, когда я буду рядом с ребёнком. Потом я, полностью повинуясь инстинкту, протянул палец. Малыш посмотрел на него широко раскрытыми глазами и схватил.

– У него хорошая хватка.

Я состроил ему смешную гримасу, он перестал плакать, с любопытством глядя на меня.

– Вы ему нравитесь, – сказала она.

Ребёнок, казалось, был очарован мной. Он, казалось, забыл, что совсем недавно плакал, и уставился, не мигая, прямо мне в лицо.

– Как его зовут? – спросил я.

– Терри, – сказала она. А потом она снова обратила своё внимание на ребёнка и заговорила так, как люди говорят с маленькими детьми и животными. – Он хороший маленький человечек. О да.

– Привет, Терри.

Я почувствовал, как мой палец становится теплее и связь между малышом и мной растет. Мать была права, у него сильно болели дёсны. Эти коренные зубы буквально убивали. Но чем дольше он держал мой палец, тем больше утихала боль, через минуту или около того он чувствовал себя прекрасно. Я почувствовал, как его настроение изменилось с раздражительного на радостное. И когда он ощутил счастье, он был действительно счастлив, словно оказался в Диснейленде.

– Бедный малыш, – сказала я его матери. – Невесело, когда тебе больно.

– Мистер Беккер? – позвала секретарша.

Я выдернул палец из хватки маленького Терри и подошёл к стойке.

– Доктор сейчас вас примет.

Миниатюрная женщина в белом жакете, со стетоскопом на шее, вышла в приемную, чтобы поприветствовать меня. Она была молода, не старше тридцати, с тёмными волосами и ровными белыми зубами. Судя по нашивке над карманом, её звали доктор Пур.

– Приятно познакомиться, – сказала она, протягивая руку.

Ох, Надя, где ты?

Ответа не последовало.

Поскольку доктор Пур выглядела не слишком угрожающе, я рискнул и пожал ей руку.

– Я не задержу вас надолго, – сказала она, – потому что знаю, что вы пытаетесь справиться с трудностями, но у меня есть пациент, которого я хотела бы вам показать. Она поманила меня пальцем и повела по коридору.

– Вы знаете об испытаниях?

Я разговаривал с ее затылком, в то же время стараясь не терять бдительности, потому что всё ещё не был до конца уверен, что не попаду в засаду.

– Ну, конечно.

– Так это настоящий кабинет врача?

– Пока.

– Но будет ли он завтра и на следующей неделе?

Она остановилась перед дверью и сказала:

– Ну, нет, только на сегодня, как декорация для части теста.

– Значит, вы не врач?

– Нет, я врач, доктор медицины. Я работаю на группу, которая проверяет вас.

– Организация.

Её губы крепко сжались.

– Я не могу разглашать подробности. Моя роль в этом состоит в том, чтобы помочь вам справиться с этой конкретной задачей. Она положила руку на бедро, как бы говоря: ты хочешь продолжать или нет?

– Продолжайте, – сказал я. – Я с вами.

Она прошла дальше по коридору и свернула в помещение, которое оказалось смотровой. Рыжеволосая девочка-подросток в больничном халате сидела на смотровом столе, свесив ноги.

– О, мне очень жаль, – сказал я, пятясь из комнаты.

– Не говорите глупостей, – сказал доктор Пур, притягивая меня обратно за испачканную рубашку. – Кларисс, почему ты здесь.

– Что с тобой случилось? – спросила Кларисс, наморщив лоб. – У меня рак и я выгляжу лучше, чем ты.

– У меня были разногласия с некоторыми ребятами.

– Похоже, они победили.

– Вообще-то…

Вмешалась доктор Пур.

– Мы хотим, чтобы ты испробовал свои целебные силы на Кларисс.

Значит, они знали о целительной силе. Карли была права. Я пожал плечами.

– Ладно, я попробую.

– У нее недавно диагностировали стадию…

– Не надо, – теперь настала моя очередь перебивать. Я поднял ладонь и объяснил. – Мне и не нужно этого знать.

Часть меня не хотела слушать печальную историю этой милой девочки, другая часть знала, что я могу понять это самостоятельно. У Кларисс всё ещё были густые рыжие волосы, она не выглядела больной. Но я знал, что внешность бывает обманчива.

Я протянул руки, Кларисс положила свои ладони на мои.

– Вам не нужно трогать пораженные участки? – Доктор Пур склонилась набок и вытянула шею, чтобы лучше видеть.

– Нет, – вспомнив, что сказала Надя, я посмотрел в сторону двери. – Вы всё понимаете?

Кларисс ухмыльнулась.

Чувствуя, как мои руки становятся теплее, я понял, что что-то происходит. Я сосредоточился, пытаясь направить энергию туда, где она была нужна больше всего. Я знал, каково это, когда я исцелил свою пулевую рану и когда исцелил порезанный палец Мэллори и когда ввёл целебные токи в двух громил Организации, которые пытались похитить её. В каждом случае я инстинктивно чувствовал, где был нанесён ущерб, и моя энергия была направлена прямо в эту область. В случае с Клариссой энергия искала, но ничего не находила.

Через несколько минут я покачал головой.

– Мне очень жаль. Я не могу этого понять.

– Что ты не можешь понять? – спросила Кларисс. – У меня рак. Вылечи его.

– Мне очень жаль, – сказал я. – Я не чувствую, что с тобой что-то не так.

Я отдёрнул руки, и в моём животе скрутился узел. Я прошёл через три испытания, только чтобы провалиться в этом.

– Может, я попробую с другим пациентом?

– Нет, спасибо за попытку. Я думаю, мы просто перейдём на следующий уровень, – сказала доктор Пур, прижимая руку к моей спине, чтобы вывести меня из комнаты.

Когда мы шли обратно, я повернулся к Кларисс и сказал:

– Я сожалею, что не смог помочь.

– Да ладно, – ответила она скучающим голосом. – Не беспокойся об этом.

Доктор Пур проводила меня по коридору подальше от приемной. В конце коридора была закрытая дверь, рядом с ней, справа от меня, была ещё одна.

– Одна из них выведет вас из этого кабинета и приведёт к следующему и последнему испытанию, – сказала она.

Я посмотрел на закрытые двери и заколебался. Они выглядели одинаково, всё же одна вела к гибели, в то время как другая означала жизнь и освобождение.

Надя, ты меня слышишь?

Нет ответа.

Доктор Пур сочувственно наклонилась и произнесла:

– Иногда, когда я теряюсь, мне помогает думать о том, где я была.

«Хорошо вам», – хотел сказать я, но потом понял, что она мне намекнула.

Там, где я был.

Думай, Расс, думай.

Я оглянулся на коридор и понял, что он идёт параллельно комнате ожидания. Если я возьму дверь справа, она приведёт меня обратно за стойку администратора, явно не туда, где мне нужно было быть. Дверь в конце коридора, это было бы правильно.

Я повернулся, чтобы пожать руку доктору Пур.

– Было очень приятно познакомиться с вами, – сказал я и я нисколько не приукрашивал.

Кроме ребёнка Терри, она была единственной в этом месте, кто казался настоящим человеком.

Глава 41

Поговорим о шоке. Как ни странно было войти в приемную врача, это было ещё более ошеломляюще. Я открыл дверь и оказался в помещении, похожем на общественное место, на большой открытой солнечной площадке, заполненной входящими и выходящими людьми. Мне потребовалась секунда, чтобы сориентироваться, но потом я понял, что знаю это место. Это была Милуоки Интермодал Стейшен³², где мы с Карли купили билет на автобус.

Может быть, фургон сделал круг по автостраде и вернулся в Милуоки, а мы этого не заметили? Это могло произойти, всё же я был уверен, что у них не было бы достаточно времени, чтобы провернуть это. Конечно, мы с Карли совершенно потеряли чувство времени и расстояния, находясь в темноте на заднем сиденье фургона.

Я стоял у стены, не зная, как поступить дальше. Если я выйду на стоянку, Карли и Фрэнк будут ждать меня в машине? Должен ли я был что-то делать, если да, то что именно? Голос из громкоговорителя объявил об отъезде, люди приходили и уходили. Вокруг было немного оживлённее, чем я помнил раньше.

Дежавю снова и снова, как говорится.

И всё же. Что-то было не так.

Я посмотрел на косую полоску света, проникающую в окно, и вспомнил, что она падала под тем же углом, когда я брал билеты. Время шло. Почему солнце не сдвинулось с места?

Я пробрался сквозь толпу к единственному знакомому мне месту – билетной кассе «Грейхаунд». Работал всё тот же лысый мужчина. Я подошёл и опёрся локтями о стойку. Когда он поднял голову, я почувствовал, что он меня узнал. Он улыбнулся.

– Мистер Беккер! Как приятно снова вас видеть. Вам понравилась ваша поездка с нами вчера?

– Вчера? Нет, я видел вас всего несколько часов назад.

– Не хочу вас поправлять, сэр, но в последний раз я видел вас вчера, – он говорил уверенно, но я чувствовала что-то под этим уверенным тоном. Дрожь обмана. Он лгал.

Я произнёс:

– Я не видел вас вчера. Это было сегодня утром. И это было не здесь, а на Милуоки Интермодал Стейшен.

– Сэр, это Милуоки Интермодал Стейшен.

– Нет, это очень похоже, тут вы молодцы, но это не она. Этого не может быть, – он повернулся к своему коллеге. – Гэри, как называется это здание?

Гэри, который передавал сдачу через прилавок клиенту, выглядел смущённым:

– Милуоки Интермодал Стейшен? Иногда люди просто называют это вокзал Амтрак или автобусный вокзал.