Текст книги "Эджвуд (ЛП)"

Автор книги: Карен МакКвесчен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Эй! – снова крикнул я и на этот раз положил руки на руки нападавшего на Мэллори, решив оттащить его от неё.

На заднем плане я услышал, как Карли кричит, чтобы я вернулся к машине. Когда стало ясно, что я не вернусь, она изменила тактику.

– Я звоню в полицию! – крикнула она, выходя из машины, не подходя ближе. – Копы будут здесь через две минуты.

Двое мужчин даже не обратили внимания на эту эскападу

– Две минуты! Я вас предупреждаю.

– Отпустите ее! – закричал я, бросаясь к тому, кто тащил Мэллори.

Я схватил его за руки и потянул, но у него были стальные бицепсы. Я по сравнению с ним просто слабак, но я не мог сдаться, потому что теперь я увидел лицо Мэллори. Она выглядела ошеломленной и испуганной. Увидев меня, она обрела голос.

– Пожалуйста, отпустите меня! Пожалуйста.

Её мольбы звучали душераздирающе.

Человек, державший дверь, оттолкнул меня в сторону, как маленького ребёнка, и я упал на землю, глядя в небо. Удар выбил воздух из моих лёгких. Моя голова ударилась так сильно, что это повлияло на мое зрение – видел звезды, как это показывают в комиксах, это было не слишком далеко от истины. Я оттолкнулся от асфальта и, шатаясь, как пьяный, поднялся на ноги. Моргнув, я увидел, что первый мужчина вытащил Мэллори из машины, и она отреагировала, подтянув ноги вверх, чтобы стать мертвым грузом. Она закричала. Никаких слов, только пронзительные крики кого-то насмерть перепуганного. Второй парень схватил её за ноги, и они понесли её к своей машине, багажник которой, как я теперь заметил, был открыт.

Я бежал перед ними и перекрыл им путь. Мэллори смотрела мне в глаза, брыкаясь и размахивая руками. Я знал, что я ее последняя надежда.

– Отпустите её, – рявкнул я.

Они ненадолго остановились, после чего тот, что повыше, держал Мэллори за ноги, вытащил что-то из кармана и направил на меня. Устройство в его руке выглядело как игрушечный пистолет – черный кусок пластика с жёлтыми полосками сбоку. Электрошокер. Мгновение спустя я почувствовал, как волна электричества ударила мне в грудь.

Удар сбил меня с ног, я рухнул на тротуар. Чувствовалось, как от места удара исходит напряжение и на секунду показалось, что моё сердце остановится. Сильная боль заставила каждый мускул моего тела сжаться. Каждый нерв кричал в агонии.

Мэллори закричала:

– Расс!

А потом что-то случилось. Вместо того, чтобы добить меня, оно расширилось в моем теле, я повернул его и взял под контроль. Парень понятия не имел, насколько он попал. Я был мастером электричества, и он только что дал мне его. И, кроме всего прочего, он действительно выбесил меня.

Я вскочил, как акробат. Чисто инстинктивно, я направил волну в него, электричество выстрелило из моей ладони в его грудь. Я метнул нечто, похожее на вспышку молнии, и сделал это с удвоенной силой. До этого момента я не знал, что способен на такое, но как только я это сделал, то почувствовала, что это моё право по рождению. Мужчина упал на колени и схватился за грудь. При этом он выронил шокер, который заскользил в нескольких футах от него. А потом он издал поистине ужасный вопль, эхом отразившийся от зданий индустриального парка. Вокруг никого не было, так что никто кроме нас не мог слышать.

Второй парень отпустил Мэллори, она упала на землю.

– Тим? – произнёс он. Увидев, что его приятель корчится от боли, он переключил внимание на меня.

Костюм сделал шаг ко мне, его лицо исказилось в гневе. Он вытащил что-то из кармана; я не стал ждать, чтобы увидеть, что это было, а выпустил ещё один электрический разряд. На этот раз не такой сильный. Я обнаружил, что могу контролировать количество электричества, выбрасываемого из моих рук, как если бы я засовывал большой палец в садовый шланг, чтобы остановить поток воды.

Размахивая руками, он отшатнулся и упал на колени. Пистолет, который он вытащил из кармана, с грохотом упал на землю. Как и его напарник, он согнулся пополам на дороге, крича от шока.

Мэллори удалось подняться, она сделала шаг назад, как будто они могли внезапно снова потянуться к ней. Она посмотрела на меня с широко раскрытыми глазами, удивлённая.

– Как ты это сделал? – спросила она.

Карли подбежала к ним и разинула рот, увидев мужчин, корчащихся от боли на дороге.

– О боже, – произнесла она через мгновение. – Давненько я такого не видела.

Я посмотрел на свои ладони, ожидая увидеть изменения, но мои руки были такими же, как и всегда. Кожа не пострадала, не покраснела и вообще не изменилась.

– Что именно произошло? – спросила Мэллори.

– Расс только что выстрелил молнией из рук и жахнул по этим двум из Организации, – ответила Карли.

У Мэллори отвисла челюсть.

– Как? – Вопрос был адресован мне, но вместо меня ответила сестра:

– Его тело вырабатывает электричество, и он испускает его через руки. Я видела это раньше, – сказала Карли. – Дэвид мог так сделать. По этой причине Организация так отчаянно хотела заполучить его.

Я уставился на людей, корчащихся от боли. Они были ошеломлены и я тоже, но иначе. Я рефлекторно встряхнул их, желая спасти Мэллори от похищения, и это сработало. Но, видя, как им больно, и зная, что я причинил им боль, я чувствовал себя ужасно. Это был не комикс. Это были настоящие люди – взрослые мужчины с матерями и отцами, а может быть, с жёнами и детьми.

Всю свою жизнь я никогда не искал драки. Это просто не было в моём характере. А это? Это так сильно отличалось от обычного меня. Во всяком случае, того, кем я был.

Пока я тупо смотрел, как они стонут и хватаются за руки, Мэллори и Карли обсуждали, что делать дальше. Мэллори, всё ещё дрожа, предложила нам вернуться назад, в наши машины, и оставить костюмы там, а затем ехать домой другим маршрутом.

– Поверните назад и езжайте по главной дороге, – сказала она. Карли согласилась и добавила, что мы должны анонимно позвонить 911 и вызвать сюда скорую. Они обсудили, не взять ли нам с собой электрошокер и пистолет, и решили, что не стоит.

Слушая их, я знал, что их план не подходил. Нельзя оставлять раненых, даже если они враги. И в их нынешнем состоянии эти парни могли говорить. Тогда мы никогда не будем в безопасности. Каким-то образом Организация вернётся и попытается снова достать нас, особенно теперь, когда они знают, что я могу сделать. Нет, мы должны были закончить это.

Карли уже достала телефон и собиралась позвонить, когда я сказал:

– Не вздумай. Планы изменились. Мы сделаем это по-моему.

Я думал, что Карли будет давить на меня, как она делала почти всю мою жизнь, но вид того, как я стреляю электричеством из ладоней, очевидно, заставило её по-новому взглянуть на старину Расса.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Я хочу кое-что попробовать, – ответил я. – Используя и мою, и Мэллори силу, я думаю, что мы сможем решить эту проблему.

Глава 29

После того, как я объяснил свою идею, Мэллори и Карли выглядели впечатленными.

– Это может сработать, – сказала сестра.

– Но мне придется к ним прикоснуться, – сказал Мэллори, со страхом глядя на мужчин. Теперь они стонали тише, их тела всё ещё сотрясала боль. – Не очень-то хочу к ним прикасаться.

– Об этом можешь не беспокоиться, – сказал я. – Я не позволю им причинить тебе боль. Если они предпримут что-нибудь еще, я буду готов.

Я сжал руки в кулаки, уверенный, что смогу снова вызвать электрические разряды, если понадобится. Это была обнадеживающая мысль. Теперь я знал, что чувствуют тяжелоатлеты, когда напрягают мышцы: подготовленные, способные, сильные. Мощные. Неудивительно, что они действовали так уверенно.

– Я думаю, если ты собираешься это сделать, то должен сделать это быстро, – Карли нервно посмотрела на дорогу. – Пока не появился кто-то ещё, и нам не пришлось объяснять, что произошло.

– Ты готова? – спросил я Мэллори. Она всё ещё выглядела обеспокоенной, но кивнула.

– Мы можем это сделать, – сказал я ей. – Вместе.

Мы оба склонились над первым мужчиной, который ударил меня электрошокером, я перевернул его на спину. Опустившись на колени и положив руки ему на грудь, я попытался вспомнить, что сделал, когда залечивал рану Мэллори. Я знал, что у меня был определённый склад ума, эмоция, которую я пытался передать из своих рук в её. Позитивная, любящая энергия. С Мэллори легко, но с этим парнем? Не слишком. Может, это и невозможно, но я должен попытаться.

Я крепко прижал к нему руки и сосредоточил все свои мысли и энергию на связи между нами. Теперь мы были двумя отдельными людьми, связанными кожей, костями, кровью и энергией. Особенно энергией. Как и в случае с Мэллори, энергия, исходящая от меня, гудела прямо в точке контакта и распространялась по его телу, пока я не почувствовал, что его клетки начинают восстанавливаться после нанесённой мною травмы. Лицо мужчины стало менее напряжённым, когда я убрал боль. Я поднял подбородок, чтобы показать Мэллори, что теперь её очередь. Все еще нависая над нами, Карли держала телефон, готовая позвонить 911, если дело пойдёт плохо.

Мэллори неохотно положила свои руки на грудь мужчины рядом с моими. Его глаза распахнулись от её прикосновения, что, казалось, нервировало её.

– Давай, – сказал я. – Всё будет в порядке.

Она сглотнула и начала говорить как раз в тот момент, когда он пришел в себя. Каким-то образом нам с Мэллори удалось идеально синхронизироваться. Это напомнило мне практику искусственного дыхания в команде, хотя в данном случае мы давали исцеление и ложную память вместо того, чтобы возвращать к жизни.

Она наклонилась и обратилась прямо к нему:

– Внимательно слушай. Это правда. Ты и твой партнёр проверили всех детей в Эджвуде и обнаружили, что ни один из них не соприкасался со световыми частицами на поле. Вы не видели ничего необычного. Вы пришли к выводу, что ни один из подростков в этом городе не попал под воздействие световых частиц.

Другой мужчина, растянувшийся в нескольких футах от него, поднял голову и сказал:

– Не слушай их, Тим! Быть сильным!

Он попытался сесть, но не смог.

Карли пнула его ногой.

– Ты лучше о себе беспокойся.

– Не забудь про другую часть, – сказал я Мэллори. Я почувствовал, как мои руки нагреваются, когда я передавал исцеляющую силу. Мысленным взором я видел нанесенный ущерб и чувствовал, как его тело восстанавливается с помощью моей энергии.

– О, да, – Мэллори придвинулась ближе. – Что бы тебе ни говорили, ты будешь твёрдо уверен, что в Эджвуде не произошло ничего важного. Человек, которого преследовали твои коллеги в четверг вечером, просто случайно проходил мимо. Он ничего не видел.

– Хорошо. Я одобрительно посмотрел на неё.

Потом она добавила что-то своё.

– Повтори, что я тебе сказала.

Другой мужчина застонал и выдавил:

– Нет, Тим, нет.

Мы его проигнорировали.

– В Эджвуде ничего не случилось. Ни один подросток не соприкасался со световыми частицами. Мы не видели никаких признаков чего-то необычного. Человек, который пришел на поле в четверг вечером, был случайным прохожим и не имеет никакого значения.

– Отлично, – сказал Мэллори. – Ты уверен?

– Да.

– Насколько уверен? – спросила она.

– Ставлю на это свою жизнь.

Моя роль в этом деле закончилась. Точно так же, как ощущение я испытал, когда рана Мэллори зажила, я чувствовал, что всё кончено. Я поднял руки.

– Готово.

Мэллори прижала ладони к груди мужчины.

– Я хочу, чтобы ты встал и подошёл к своей машине. Когда твой напарник подойдёт к машине, я хочу, чтобы вы оба сели и уехали. Если вы вспомните, как остановились, то вспомните, что один из вас должен был выйти пописать. Если завтра вы почувствуете себя плохо, то подумаете, что подхватили грипп. Уезжайте из Эджвуда как можно скорее. Ты понял меня, Тим?

– Да, я понял.

Он поднялся, отряхнул грязь с костюма и подошел к ожидавшей его машине. Он был человеком-роботом, а Мэллори занималась программированием.

Мы смотрели на него, пока Карли не сказала:

– Ну, чего там, дальше. Продолжайте!

Мы оба склонились над вторым и положили руки ему на грудь. Поскольку я ударил его не так сильно, он был более осведомлен и испытывал меньше боли, чем другой.

– Не собираюсь слушать, – сказал он мягким голосом, когда Мэллори начала свою речь, но через несколько минут он тоже согласился со всем, что она сказала.

Я сосредоточился на том, чтобы посылать исцеляющую энергию через руки, пока она рассказывала ему нашу версию реальности, с их остановкой пописать и гриппом, который они оба могли подхватить на следующий день.

– Ты понял? – спросила она.

– Да, я понял, – откликнулся он.

– Повтори мне ещё раз.

Так он и сделал. Я посмотрел на Карли:

– Ты можешь в это поверить?

Но она выглядела менее испуганной, чем я, вероятно, потому, что за шестнадцать лет привыкла к мысли о подростках со сверхспособностями.

– Ещё кое-что, – сказала Мэллори. – Мне нужно знать, кто главный в вашей организации. Мне нужно имя.

Я бросил на неё оценивающий взгляд. Она действительно была гением.

– Не могу сказать, – ответил он.

– Ты должен мне сказать. – Её голос звучал твердо.

– Нет, – сказал он. – Я не знаю.

– Ты не знаешь, кто главный? – спросил я. – Или ты не хочешь говорить?

Мы с Мэллори обменялись озадаченными взглядами. Почему не работает её контроль над разумом?

Мужчина не ответил. Казалось, только Мэллори могла задавать вопросы и получать ответы. Она повторила мои слова.

– Ты не знаешь, кто главный?

– Никто не знает, кроме тех, кто наверху, – он говорил, как человек, который почти уснул. – Мы называем его командиром.

– Кому же вы тогда подчиняетесь? – спросила Мэллори.

– Мой полевой командир – Миллер.

– Как полное имя Миллера?

– Просто Миллер. Больше я ничего не знаю.

Просто фамилия, причем довольно общая. Мэллори встретилась со мной взглядом и пожала плечами.

– Хорошо, – сказала она и повторила остаток истории. По тому, как она подчеркнула, что на следующий день им будет плохо, у меня сложилось впечатление, что она была уверена, что этот контроль над разумом даст им что-то вроде похмелья на следующий день. – Ты понял? – спросила она.

– Да.

– Ладно, тогда вставай и присоединяйся к своему другу.

Голос Мэллори был добрым, как будто она учила шестилетнего ребенка.

– Скорее, скорее! – крикнула Карли. – Слишком долго.

Мужчина не торопился, но шёл быстрым шагом. Мы сели в машины и смотрели, как мужчины садятся в свой автомобиль, пристегиваются и уезжают.

– Думаешь, это сработает? – спросил я Карли.

– Твои догадки не хуже моих, – сказала она. – Кажется, да.

Остаток пути до дома мы ехали за Мэллори молча, даже не слушая радио. Когда машина Мэллори благополучно въехала в гараж, Карли отвезла меня домой.

– Ты идёшь? – спросил я, когда мы подъехали к дому.

– Нет, я должна вернуться, – сказала она. – Фрэнк у соседей. Я сказала, что уеду ненадолго, и мне не хочется заставлять его ждать.

– Окей.

Может, она была лучшей матерью, чем я думал. Я начал вылезать из машины, но потом кое-что вспомнил.

– Карли?

– Да?

– Спасибо, что присмотрела за мной.

– Не стоит благодарить меня за это. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, так, Расс?

Последнее предложение застало меня врасплох, главным образом потому, что мы не были семьей, которая признавалась в любви друг к другу. Мой отец всегда говорил, что Беккеры из гордой немецкой семьи. Мы были трудолюбивы, своевременны, надежны. Мы были готовы на всё ради друг друга, но не обнимались, не целовались и не изливали друг другу душу. Хотя, может, и стоило бы.

– Да, я знаю, – сказал я. Я понял, что до этого момента понятия не имел, как она ко мне относится. Карли всегда была второстепенным человеком в моей жизни. Всегда там, но не совсем там. Порхает по дому, прячется по углам. У нас были общие родители, но она чувствовала себя не сестрой, а молодой тётей или кузиной.

– Но все равно спасибо, что сказала.

– Не за что, – а потом, в истинной манере Карли, ей пришлось добавить немного жаргона, чтобы показать мне, что она в курсе событий. – Ты же знаешь, Расс, я тя прикрою. Вот как я катаюсь по раёну.

У меня не хватило духу сказать ей, что я не знаю никого в моем возрасте, кто говорил бы так, если бы не ирония.

Глава 30

Я проскользнул в дом мимо родителей, которые, как обычно, сидели перед телевизором, хотя, казалось, не смотрели его. Мама листала журнал, а папа сидел, запрокинув голову и закрыв глаза. Я знал, что если я упомяну об этом позже, он заявит, что отдыхает. Он никогда не признается, что заснул в кресле. Когда проходил мимо, я сказал:

– Я вернулся. Спокойной ночи.

И направился наверх, пока мама не начала задавать вопросы и мне не пришлось сочинять подробности о занятиях в доме мистера Спектра.

Едва я плюхнулся на кровать и включил ноутбук, как услышал тяжелые шаги матери на лестнице. Я внутренне застонал. Она никогда не поднималась, только если у меня были проблемы или она хотела поговорить по душам. Я не сделал ничего плохого – мои оценки были хорошими, я выполнил свою работу по дому, как хороший сын, убрал беспорядок в ванной и выбросил окровавленную одежду. Нет, у меня не может быть никаких неприятностей. Это должен быть разговор. Не совсем то, что мне сейчас нужно.

Она поднималась по лестнице так медленно, что мне было больно слушать. Мама часто опиралась на перила, и я слышал, как она схватилась за перекладину, потянулась и шагнула на самый верх. Когда она открыла дверь, это не было сюрпризом, но я подыграл и посмотрел вверх, как будто это было так.

– Привет, мам, – сказал я. – В чём дело?

– Ты убежал так быстро, что у меня не было возможности поговорить с тобой, – сказала она.

О нет. Я был прав. У нас состоится беседа.

– О чём?

– Можно присесть? – спросила она, указывая на мой стул.

Я не мог сказать «нет», учитывая, что она владела этим домом.

– Конечно.

Она села и пристально посмотрела на меня.

– Я беспокоюсь за Карли.

Фууух. Значит, дело не во мне. Я тщательно обдумал, что сказать. Если я чему-то и научился в общении с родителями, так это тому, что у тебя могут быть проблемы с разговорами, поэтому я старался говорить как можно меньше.

– Я только что видел Карли. Она заехала к мистеру Спектру, чтобы отвезти меня домой, и, кажется, всё было в порядке.

Мама не выглядела убеждённой, поэтому я добавил:

– Я не думаю, что вам нужно беспокоиться о ней.

– Пока тебя не было, она прилетела сюда и очень расстроилась, когда узнала, что ты собираешься к мистеру Спектру. Она обвинила нас с папой в том, что мы ужасные родители, что мы не смотрим наперёд. – Её глаза выглядели грустными, на лбу появилась вертикальная морщинка.

Так, время спасать ситуацию.

– Я не понимаю, о чем она говорит, – заметил я. – Вы, ребята, не ужасны. Я думаю, ты великолепна. Я не мог бы просить лучших родителей.

Мама вздохнула с облегчением.

– Я рада слышать эти слова. Карли показалось подозрительным, что мистер Спектр пригласил к себе домой студентов. Честно говоря, я не придала этому значения, но после того, как она это сказала, я подумала, что это необычно. Мистер Спектр, он не просил вас делать что-то, что вас смущает, не так ли?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, со всеми этими разговорами о том, что в наши дни взрослые пользуются детьми…

– О боже, мама, это так ужасно. Ты действительно думаешь, что кто-то может так мной воспользоваться? Мне же не шесть.

Она с облегчением вздохнула. Миссия выполнена.

– Конечно, нет. Так я и думала. В устах Карли это звучало так зловеще.

– Мистер Спектр хороший человек. Немного нетрадиционный, как говорят учителя, но солидный.

– Рада это слышать. Она сложила руки на коленях. – Карли также казалась расстроенной из-за чего-то другого. Может, она упоминала мистера Хофштеттера, который недавно умер?

– Да, она упоминала о нем. Очень старый дядечка, да?

Мама кивнула.

– Вы, наверное, видели его в городе. Хороший человек. Он уже много лет один.

– Карли сказала, что знала его внука.

– Она рассказала тебе о Дэвиде? Мама вздрогнула.

– Только его имя и то, что она знала его в школе. Она сказала, что он погиб в автокатастрофе. Я заколебался, собираясь сказать, что знаю, что они встречались, но потом вспомнил о своей философии говорить как можно меньше и оставил эту идею.

– И это всё, что она сказала?

– Ну да. А что ещё?

– Ничего. Мне просто интересно, – она уставилась в пол, словно размышляя, и молчала, казалось, очень долго.

– Я бы не беспокоился о Карли, – наконец, произнёс я. – Возможно, она просто была не в настроении. Ты же знаешь, какая она.

– Я знаю, – мама похлопала по подлокотнику моего кресла и встала. – Хорошо, я рада, что мы поговорили.

– Я тоже, мам. Заходи в любое время. Это всегда приятно.

– Умница, – сказала мама, но я видел, что её это порадовало. Она остановилась в дверях. – Ещё кое-что. Завтра вечером мы с папой идем на похороны мистера Хофштеттера и хотим, чтобы ты поехал с нами.

– Чего так?

– У тебя есть другие планы?

– Ну, нет…

Неужели она не видит, что это странно? Зачем ей приглашать меня на похороны кого-то, кого я не знаю?

– Я была бы очень признательна. Она стояла в дверях и не двинется с места, пока я не соглашусь. – Пожалуйста, Расс. У бедняги не было, считай, семьи.

И это моя проблема? Но выражение её лица было убедительным.

– Ладно, – сказал я. – Если это важно для тебя, конечно, я поеду.

– Карли тоже едет.

– А Фрэнк?

– Нет, он – нет. Зачем ему идти?

И что более важно, зачем кому-то из нас туда идти? Но я не задавал вопросов.

– Понятия не имею. Мне просто интересно. Не бери в голову.

– Спокойной ночи, сынок, – сказала она. – Я люблю тебя.

Пока она спускалась по лестнице, я размышлял о том, что второй раз за этот вечер кто-то из членов семьи сказал мне, что любит меня. Внезапно людям захотелось сказать, как они меня любят. Очень странно.

Все эти разговоры о похоронах Гордона Хофштеттера напомнили мне о подаренном им медальоне. Я встал с кровати и вытащил его из-под клавиатуры, затем развернул бумагу, чтобы посмотреть поближе. Я включил свет на столе. Если бы мой отец был здесь, он бы сказал что-нибудь банальное, типа: «Пора пролить свет на эту тему», – а потом хихикнул бы, как будто это было смешно. Моих родителей было очень легко развеселить. Но при включенном свете я мог видеть более отчетливо.

Медальон выглядел старым, как монета времен Гражданской войны. Спиральный рисунок, подумал я, должен быть связан с узором, который образовали на поле световые фрагменты. Группа мистера Спектра рассказывала нам, что такое случалось и в других частях света и много раз в прошлом. Возможно, этот медальон имел историческое значение, артефакт другой эпохи. Меня так и подмывало поискать в интернете другой такой же медальон, но было ясно как день, что это плохая идея.

Насчет бумаги я был не так уверен. Каракули на ней были такими нечеткими, что их трудно было прочесть. Кто-то набросал какие-то фигуры на большей части бумаги, вдоль одного края были ряды цифр, которые ничего не значили для меня. Может, какой-то код? С другой стороны, бумага могла оказаться всего лишь старым листом бумаги, в который он завернул медальон.

В машине у больницы Гордон Хофстеттер сказал, что его (его сына?) держали в плену, но мысли путались, вероятно, потому, что беднягу только что ударило током. Насколько я знал, он думал о кино или телешоу. Он также сказал, что я должен всегда носить при себе эти медальон и бумагу. Он сам держал их в потайном кармане, так что, очевидно, думал, что они имеют какую-то ценность. Я достал бумажник и засунул свёрток за пластиковое отделение, куда большинство людей кладут свои водительские права. Я почти всегда носил с собой бумажник и никто, кроме меня, в него не заглядывал.

Прежде чем лечь спать, я прочитал несколько глав из учебника психологии. Раньше я думал, что психология – самый для меня интересный предмет, но теперь, когда у меня появилась способность ударять людей электричеством и исцелять травмы, научное изучение человеческого разума и поведения казалось совершенно обыденным. Чтение, однако, утомило меня, к чему я и стремился. Приготовившись ко сну, я выключил свет и забрался под одеяло, собираясь немного поспать. Я вспомнил все свои бессонные ночи. Очевидно, это всё была подготовка к ночи, когда я увижу, как с неба падают частицы света. Меня тянуло на поле. Это была моя судьба – быть там в ту единственную ночь, которая все изменила.

Я подумал о докторе Антоне и о том, что он детский психиатр, специализирующийся на расстройствах сна. Он намеренно пошел в область, которая помогла бы ему опознать ночных ходоков вроде меня. И Кевин Адамс, владелец магазина для детей. Он, наверное, ждал, когда придут дети и начнут расспрашивать о космических событиях в комиксах. Мистер Спектр и миссис Уайтхауз в школе следят за второкурсниками, не обнаружат ли они признаков воздействия огней, и Рози, не закрывающаяся всю ночь, её закусочная – маяк для тех, кто не может уснуть.

Можно ли им доверять? Карли так не думала, но я хорошо разбираюсь в людях и считаю, что с ними все в порядке. Кучка взрослых гиков, играющих в спасение мира? Да. Но с добрыми намерениями, подумал я.

Я почти заснул, когда услышал это. Женский голос, мерцающий в моем сознании.

Расс?

Если бы это был настоящий голос, говорящий вслух, я бы сел и включил лампу у кровати, но это был не настоящий голос. Это была мысль или воспоминание, или плод моего воображения.

Расс? Ты меня слышишь?

Я уставился в потолок, мягко освещенный светом радиочасов, и подумал, не схожу ли я с ума.

Это я, Надя.

– Надя?

Она рассмеялась, и это напомнило мне Динь-Динь в постановке «Питера Пэна», куда мама притащила меня в детстве. Радостный, довольный собой смех. Снова раздался её голос:

Я только что поняла, что могу это сделать!

Я улыбнулся.

– Как?

Я лежала в постели, желая, чтобы меня не запирали в доме все время, и следующее, что я помню, как я встаю с кровати и перелетаю через весь дом, а потом прихожу сюда. Это было похоже на полет, Расс! Не могу поверить, что могу это сделать. Я свободна!

– Так твоё тело всё ещё спит дома?

Я не знаю. Наверное.

Она, казалось, не беспокоилась о своём физическом состоянии. Что если что-то случится и она не сможет вернуться?

– Тебя не беспокоит, что ты не в своем теле? Это может быть опасно!

Я все еще чувствую связь со своим телом, как будто я каким-то образом привязана к нему. Я знаю, что могу вернуться, когда захочу.

– Значит, ты совсем не волнуешься?

Я почувствовал, что она пожала плечами, а потом она сказала:

Я чувствую эйфорию, как будто кто-то открыл дверь в мою клетку.

Я попробовал еще раз:

– Но разве тебе не кажется, что обладание всеми этими способностями сбивает с толку, подавляет и пугает?

Нет, мне нравится. Люблю это. Теперь я могу терпеть ад, который является моей жизнью.

– Ну, будь осторожна.

Тебе не обязательно говорить вслух. Я могу читать твои мысли.

– Окей. Будь осторожной.

Что может пойти не так? Я собираюсь навестить Мэллори.

Звук её голоса в моих мыслях отличался от ее голоса в реальном мире. Он был радостным, а сама она казалась счастливой.

– Окей.

Передать ей привет от тебя?

– Нет, в этом нет необходимости.

Потому что она тебе нравится, да?

– Конечно, мне нравится Мэллори. Вы все мне нравитесь.

Что было маленькой невинной ложью, так как я не был без ума от Джеймсона. Не то чтобы я его ненавидел, но я бы не скучал по нему, если бы он ушёл. Интересно, много ли моих мыслей могла прочитать Надя? Например, прямо сейчас, могла ли она сказать, что мне интересно, как много она умеет читать или она могла только воспринимать сообщения, которые я хотел ей передать?

Она сказала:

Всем парням нравится Мэллори. Она – очевидный выбор. Она очень симпатичная. Она сказала, что ты можешь стрелять молниями из ладоней. И что ты хорошо исцеляешь.

– Работаю над этим, да.

Ты должен быть осторожен с этим. Это выделяет тебя.

– Я всегда осторожен, Надя. Ты тоже давай.

Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

После её ухода воздух в комнате стал другим. Блеск исчез. Засыпая, я думал обо всём, что произошло за последнюю неделю. Надя не считала ничего из этого смущающим, подавляющим или пугающим, но я наоборот. Что будет дальше?

Глава 31

На следующий день я был очень занят в школе, думая обо всем, что произошло за последние восемь дней. Часть меня задавалась вопросом, не вообразил ли я, что Надя навестила меня прошлой ночью, но нет, это казалось достаточно реальным. На следующее утро я вспомнил правильный термин для этого дела внетелесного опыта – астральная проекция. Незнание выводило меня из себя, но я не осмеливался искать его в интернете. Без гугла под рукой я словно в прошлый век вернулся.

К этому времени я уже привык ощущать электричество вокруг себя так же, как привык дышать. Я обычно не замечаю воздуха, если что-то в нём не меняется, и это подходящее сравнение. Другое дело уметь управлять электричеством, и я не мог удержаться, чтобы не попробовать время от времени. На уроке английского я сидел в последнем ряду у окна. Пока моя учительница, мисс Лоусон, бубнила о чём-то, я боролся со скукой, передавая электричество между ладонями. Я держал их очень низко, так что они были едва заметны для кого-то, кроме меня. Я был настолько отвлечён, что не понял, что мы собираемся смотреть видеоклип, и когда Мисс Лоусон выключила свет, я был так поражён, что электричество между моими руками вспыхнуло, осветив область над моим столом. Я, конечно, тут же остановился, но ущерб уже был нанесён.

– Расс Беккер! – мисс Лоусон снова включила свет. – Что это у вас там? Мое сердце куда-то к пяткам упало, когда она подошла ко мне; каждый человек в комнате повернулся, чтобы посмотреть.

– Нет-нет, ничего, – пробормотал я, и это заставило меня выглядеть по-настоящему виноватым.

– Пользоваться сотовым в школьные часы запрещено, – сказала она, повторяя то, что мы все слышали миллион раз. Теперь она стояла надо мной, давая мне неприятный обзор на содержимое её ноздрей.

– Я знаю, мэм, – сказал я. – У меня с собой нет своего.

– Тогда что это был за свет?

– Статическое электричество, – ответил я. – В этом смысле подошвы этих туфель – проблема.

Это было довольно неубедительно, но так как мой рабочий стол был полностью чист, за исключением блокнота и ручки, и у меня не было времени что-либо скрыть, она проглотила это. Я сделал себе зарубку в памяти: быть более осторожным в будущем. Не требовалось много усилий, чтобы возбудить подозрения.

На последнем уроке в конце дня я скользнул на своё место в классе мистера Спектра, желая поговорить с Мэллори, но она была занята разговором с девушкой, сидевшей перед ней. Я легонько дернула её за конский хвост и, когда она, наконец, обернулась, сказал:

– Со мной прошлым вечером Надя на связь выходила.

– Со мной тоже, – произнесла она задумчиво. – Разве это не странно? Я не мог в это поверить. Немного жутковато, но она казалась довольно счастливой.