Текст книги "Ночь в Шотландии"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Ангус вышел на улицу и хлопнул дверью так, что замок содрогнулся. Единственный зверь, которому нужна клетка, находится у него в бриджах. Что, черт возьми, с ним происходит?

С полным хаосом в голове он направился на конюшню, чувствуя, как ноет от неудовлетворенности тело.

Конюхи поняли настроение хозяина по выражению его лица и поспешили уйти, оставив его одного. Ангус снял свой сюртук, жилет, рубашку и шейный платок, отбросил в сторону шелковый шарф. Оставшись в бриджах и сапогах, он начал двигать огромные тюки сена, лежавшие вдоль стены. От этой работы напряглись мышцы рук и спины, болезненно натянулись шрамы, но он продолжал ворочать тяжелые тюки, останавливаясь, только чтобы утереть пот со лба. Так граф восстанавливал свои силы после пожара, так побеждал воспоминания, которые невозможно было забыть, так растягивал обгоревшую кожу, восстанавливая двигательную способность рук. И так он уничтожал свое влечение к мисс Удаче, будь она неладна.

Ангус поднимал тюк за тюком, складывая их в одну сторону. Вскоре он уже весь обливался потом, спина болела, а шрамы горели так, словно их снова охватил огонь. Но его главная цель была достигнута. Он больше не хотел мисс Херст.

– Ангус?

Он выпрямился, потирая спину. В открытых дверях стоял Нисон.

– С тобой все… в порядке?

– Со мной все хорошо.

Ангус чувствовал, что слишком устал, чтобы двигаться. У него дрожали ноги, а сердце колотилось так, словно было готово выпрыгнуть из груди.

– Я пришел узнать, будешь ли ты работать с новыми артефактами.

– Как только приму ванну.

В полном изнеможении Ангус поднял свою одежду, вытер пот и пошел к дому, злясь на досадное присутствие кузена.

– Ангус, – Нисон с обеспокоенным видом шел сзади, – я вижу, мисс Херст расстраивает тебя. Может, тебе следует покинуть Нью-Слэйнс на несколько дней, пока не приедет мистер Янг. Я сам могу присмотреть за мисс Херст и…

– Нет. Я не побегу из Нью-Слэйнс, как ошпаренный кот. Это мой дом. Здесь я родился и здесь умру.

«Я любил, жил и умер здесь, как другие». Ангус закрыл глаза, но перед ним появилось не Кирино лицо. Возникшее в его воображении лицо было круглее, в обрамлении белокурых волос с медовым оттенком, с темными карими глазами, очаровательным носиком и самыми мягкими губами на свете…

Сердце на мгновение замерло от волнения, отозвавшись болью в груди, и Ангус прибавил шаг. Нисону пришлось едва ли не бежать за ним следом.

– Я знаю, что для тебя это тягостные воспоминания, – озабоченно бормотал он.

Ангус бросил на кузена раздраженный взгляд: казалось, Нисону известна каждая его мысль. Однако не мучительная память о Кире держала Ангуса в своих тисках. Это была волна самой настоящей разгоряченной страсти, по своей силе во много раз превосходящей ту, что ему доводилось испытывать прежде.

Ангус с болезненным свистом выдохнул. Как это нелепо так привязаться к женщине, которую едва знаешь. К женщине, которую он подозревает в обмане. Нелепо и глупо, а он не выносит ни то, ни другое.

– Ангус, я знаю, – пыхтел сзади Нисон, – ты крупно поговорил с мисс Херст. Думаю, всем в замке известно об этом.

– И что?

– Я… – Нисон резко остановился, тяжело дыша. – Ты не мог бы сбавить темп? Мне трудно бежать за тобой и еще разговаривать.

– В чем дело, Нисон? – резко спросил Ангус, остановившись.

– Я… я просто подумал, может, нам стоит попросить Муира сервировать завтрак в библиотеке, как делали раньше, пока…

«Пока не погибла Кира». Ангус будто слышал эти слова, хотя кузен не произнес их вслух.

Черт, неужели ему никогда не позволят забыть Киру? Неужели даже спустя столько лет каждое мгновение его жизни будет наполнено горьким привкусом вины? И хотя Нисон не собирался этого делать, печальный тон кузена напомнил Ангусу о смерти его жены гораздо острее, чем это сделала женщина, находящаяся в комнате в башенке. Мэри стерла все мысли о Кире и вообще все здравые мысли, по правде говоря.

– Можем заказать яйца пашот, если хочешь, – неуверенно улыбнулся кузен. – Я знаю, тебе нравятся эти…

– Никогда не любил яйца пашот, Нисон. Их любила Кира.

– О, ну в таком случае, закажем то, что тебе хочется. Я просто подумал… Ангус, похоже, в Нью-Слэйнс грядут перемены. Я хочу, чтобы все было так, как раньше, когда мы жили здесь вдвоем.

Возможно, Нисону просто было одиноко. В последнее время он начал больше выходить в свет, и Ангус надеялся, что молодой человек справился со своей тоской после смерти Киры.

– Заказывай завтрак, – положил он руку на плечо кузена. – Потом я приду и помогу тебе составить каталог на новый ящик, который прибыл. И ты сможешь…

– Нет!

Этот протест прозвучал так резко, что Ангус удивленно поднял брови.

– Я еще не закончил, – покраснел Нисон.

– Но я видел ящик сегодня утром, мне показалось, что ты уже все распаковал.

– Я все сделаю, пока ты будешь принимать ванну. Я уже почти закончил.

– Ладно, – кивнул Ангус. – Тогда сегодня днем мы сможем рассортировать предметы и начать с ними работать.

– Хорошо, я принесу все в библиотеку.

– Отличная мысль. Значит, через час?

Нисон кивнул, и они отправились каждый в свою сторону.

Вмешательство кузена ужасно раздражало, но Ангус слишком многим был ему обязан, чтобы набрасываться на него. В течение многих месяцев после смерти Киры Нисон целиком посвятил себя заботам об Ангусе, консультировался с врачами и следил за регулярной доставкой мази, облегчавшей боли Ангуса.

Но теперь в жизни Ангуса появились другие дела: его работа и в последнее время невероятно привлекательная, интригующе дерзкая женщина.

Ангус пошевелил рукой, морщась от боли в натруженных мышцах. Победить необъяснимую страсть было чертовски трудно. Слава Богу, на днях должен приехать Янг. И тогда Мэри Херст, так или иначе, отправится восвояси.

Глава 14

Письмо Майкла Ангусу Хею, графу Эрролу, о приобретении древнего египетского скипетра:

«Удивительная штука, правда? Если бы ты только был там в тот момент, когда мой проводник снял крышку саркофага. У меня на мгновение буквально остановилось сердце.

Нисон, наверное, трясется от страха, потому что там чеканное золото, а рубины – размером с мужской кулак. Если огранить и отполировать, это будет стоить огромных денег, но не для тебя и не для меня. Мы видим мир с точки зрения истории, но не с позиции денег. В этом заключается основное различие между нами и остальным миром. Мы ценим причуды, страсти и убеждения людей, а остальной мир ценит их деньги».

Мэри перевернула страницу. Она сидела в кресле у камина в своей спальне, перекинув ноги через один подлокотник, спиной опираясь на толстую подушку, положенную на второй подлокотник.

Абигейл шумно вздохнула, в десятый раз роняя свое вышивание.

– Не понимаю, как вы можете читать, когда все так складывается.

– А что еще мы должны делать?

– Но ваш брат…

– Будет хорошо, если мы привезем ларец в Уитби к первому числу месяца. Раньше этого времени корабль Уильяма все равно не будет готов. У нас в запасе есть еще два дня, до того как начать паниковать. И я отказываюсь делать это раньше времени.

Мэри перевернула еще одну страницу.

Удивительно хорошая книга. На самом деле все книги, которые она выбрала в библиотеке Ангуса, вызывали у нее одобрение. Одной из ее любимых книг была книга о сражении Наполеона на Ниле, после которого в Англии оказалось много интересных сокровищ, включая Розеттский камень и другие предметы антиквариата. У Майкла прямо слюнки текли, когда он представлял, как увидит их лично. Но вероятно, лучше остальных был знойный роман под названием «Пропавший наследник». Он изобиловал разного рода приключениями, и Мэри получала удовольствие от прочтения.

А тот факт, что дядя героини, настоящий злодей, насильно удерживал ее в такой же башенке, в какой сейчас сидела Мэри, только без излишней роскоши, позволил ей по-новому посмотреть на положение героини.

Бедная Эсмеральда была не самым ярким персонажем романа, который пробуждал в Мэри желание рыдать над страницами, но, возможно, в этой истории она найдет хоть какие-то идеи, как выбраться из собственного переплета. Одно было совершенно понятно: граф – интригующий и сводящий с ума мужчина.

Как Мэрй ни старалась, не могла забыть вспышки обжигающей страсти, которую вызвали его прикосновения. Это были настолько невиданные ощущения, что ей хотелось продлить их. Не говоря уже о том, что графа это, похоже, привело в ярость.

Только бы ей самой оказаться на высоте положения, когда он сердится. Необходимо постараться и проявить сдержанность.

– Вы когда собираетесь сделать перерыв, мисс? – Абигейл ткнула иголку в свою заброшенную вышивку. – Скоро?

– В десять, как сказали, – перевернула страницу Мэри.

– Вы теперь будете соблюдать правила? – удивилась Абигейл.

– На данный момент да. Но если днем нам станет скучно, я придумаю что-нибудь новенькое.

– Его светлость расстроится.

– Лорд Ястреб может говорить все, что угодно.

– Лорд Ястреб? О, какое романтичное имя!

– Чепуха.

Мэри была кем угодно, но только не романтичной особой. Ей, как и любой женщине, нравились случающиеся время от времени романтические жесты, но она не идеализировала мужчин или любовь, как глупая Эсмеральда.

Нет, мужчины – это мужчины. Она наблюдала своих братьев с самого детства, пока они не стали взрослыми людьми, и прекрасно знала, как те думают и как часто не думают вовсе.

Накануне она позволила себе проявить характер, вспылить, и это закончилось тем, что она опять оказалась в изгнании. Теперь, после ночного сна и нескольких часов спокойного чтения занимательной книги, наступила ясность мыслей.

– Мисс, – Абигейл бросила вышивку на колени, – у вас в голове должен складываться план. Вы как-то слишком спокойны и ничего не предпринимаете.

Мэри вздохнула и закрыла книгу, задумавшись, удастся ли ей когда-нибудь узнать, как Эсмеральда сбежала из своего заточения в башенке.

– У меня пока нет законченного плана, но я над этим думаю.

– И что же вы придумали, мисс? – подалась вперед Абигейл.

– Лучше не говорить, пока не продумаю все до мельчайших деталей. Хотя первый шаг я представляю достаточно четко.

– Мисс?

– Мне нужно найти выход в парк, прямо из библиотеки его светлости.

– Из библиотеки?

– Да. Мне кажется, именно там хранится артефакт моего брата. – Мэри положила книгу на маленький столик рядом с креслом и посмотрела на служанку. – И ты могла бы мне в этом помочь, кстати.

– Только скажите, что я должна делать, – захлопала в ладоши служанка.

– Разговори слуг на тему о лорде Ястребе. Притворись, будто интересуешься только потому, что замок произвел на тебя сильное впечатление или что считаешь привлекательным лорда Эррола. Ну придумай что-нибудь.

– Он привлекательный, мисс, но у него слишком пугающий вид. Вот если бы мистер Хей пожелал, чтобы его обняли… – ухмыльнулась Абигейл. – Это я могла бы сделать.

– Графу Эрролу ты бы предпочла мистера Хея?

– Да, мисс. Лорд Эррол и правда похож на ястреба, как вы сказали. Он меня пугает.

– Он действительно грубо ведет себя. Но в нем есть что-то такое, что делает его грубость терпимой.

– Ну, если вы так говорите, мисс, – с сомнением в голосе протянула Абигейл. – А разве вы не считаете мистера Хея привлекательным?

– Он, конечно, довольно славный. И вполне симпатичный, кстати, но он не…

Мистер Хей совершенно не пробудил в ней интереса. В Мэри вообще мало кто из мужчин вызывал интерес, вот почему в своем довольно взрослом возрасте двадцати семи лет она никогда не была помолвлена.

Мысль довольно унизительная, но надо быть верным своим принципам. И Мэри не позволит себе завязать отношения с кем-то, пока не полюбит по-настоящему.

– Абигейл, мне необходимо кое-что разузнать. Какие у его светлости привычки? Где он проводит большую часть дня? Читает ли он? Я знаю, что он – исследователь, но должны же у него быть какие-то другие интересы и увлечения. И еще. Были ли у него романы после смерти жены? С кем? И увлечен ли он кем-нибудь сейчас?

Последние три вопроса Мэри задала из собственного любопытства. Но ведь Абигейл все равно будет спрашивать…

– Да, мисс! Я все разузнаю! Все, что вам нужно!

– Тогда пойдем вниз? – взглянув на часы, встала Мэри.

С широкой ухмылкой на лице Абигейл пошла открывать дверь.

– После вас, мисс!

Глава 15

Письмо Майкла сестре Мэри из каравана, направляющегося в пустыню Сахара:

«Моя новая помощница наконец показала свои клыки. Я знал, что это неизбежно, ибо невозможно путешествовать по миру с женщиной и не познакомиться с ее самыми худшими сторонами. Несколько недель я ждал, желая увидеть насколько у мисс Джейн Смайт Хотон длинные клыки, так как она слишком хорошо их прячет.

Самое странное, что она обвиняет меня в безудержной угрюмости. Ты когда-нибудь слышала что-нибудь более нелепое?»

Не обращая внимания на слабый солнечный свет из парка, Ангус просматривал свой последний документ для Королевского общества, держа рядом с ним старинное золотое ожерелье.

Спустя несколько долгих мгновений он вздохнул, положил бумагу и ожерелье на стол и посмотрел на кузена, сидевшего рядом за столом размером поменьше.

– Нисон, ты, когда рисовал золотое ожерелье, неправильно изобразил положение лапы льва.

Нисон с удивленным видом подошел, чтобы посмотреть ожерелье и рисунок.

– Я даже не заметил, – пожал он плечами.

– А это что? – нахмурился Ангус.

– Это чернильная клякса, – ответил Нисон, взглянув туда, куда указал граф.

– Ты знал, что там клякса, и все равно представил работу.

Ангус бросил на кузена жесткий взгляд, и тот покраснел.

– Я не думал, что это имеет значение.

– Это имеет значение.

Ангус несколько раз переводил взгляд с ожерелья на рисунок, потом взял работу Майкла Херста, представленную на том же собрании менее шести месяцев назад. Статья как всегда была написана с блеском, но теперь Ангус обратил внимание на рисунки, сопровождавшие ее. С первого взгляда становилось понятно, что эти рисунки намного превосходят работу Нисона. Все было прорисовано до мельчайших подробностей, абсолютно точно, с соблюдением всех пропорций.

Под рисунком стояла подпись художника – М. Херст.

Ангус всегда считал, что это подпись Майкла. Но ведь это могла быть и Мэри? Неужели она говорила правду?

– На будущее, – Ангус отодвинул работы в сторону, – я хочу, чтобы ты уделял больше времени работе с рисунками. По крайней мере они должны быть точными, и, пожалуйста, никаких клякс.

– Я не знал, что рисунки играют такую важную роль, – с едва заметным раздражением ответил Нисон.

– Я тоже не знал, но, видимо, они бросают тень на мою работу.

О да, слова Мэри задели его за живое. Мисс Удача знала, как его зацепить. Если бы она позволила себе резкое замечание относительно его одежды, внешности или даже замка Нью-Слэйнс, Ангус просто не отреагировал бы на это. Но поставить под вопрос качество его работы? Это был уже другой уровень критики.

– Хотя это, конечно же, несправедливо, но я думаю, что работа может считаться… э-э… – Ангус пытался подобрать слово, – слабой, – сказал он начистоту, – если качество иллюстраций, дополняющих ее, никуда не годится.

– Кто тебе это сказал? – упрямо поджал губы Нисон.

– Наша гостья, перед тем как я приказал ей удалиться в свою комнату.

«И после того, как я поцеловал ее… опять», – мысленно добавил Ангус.

Но думать об этом не имеет смысла. Это всего лишь кратковременная оплошность, о которой он моментально пожалел и настроился самым решительным образом больше никогда ее не повторять.

Он, конечно, уже давал себе такое обещание в отношении мисс Удачи и не смог его сдержать. Но на этот раз она умудрилась рассердить его настолько, что он верил: у него больше не возникнет проблем держаться от нее подальше.

Чертовка, зачем она только влезла… Взгляд Ангуса упал на кажущийся теперь сырым рисунок, иллюстрировавший его статью, и он с раздражением отбросил его в сторону.

Этот поцелуй хотя бы заставил замолчать вздорную женщину, а это уже немало. Теперь, если бы только Ангус смог убедить себя, что этот поцелуй стоил того ужасного томления, которое оставил после себя…

И страстного желания, которое испытывал Ангус. Он не мог уснуть, не представляя себе обиженно поджатых губ Мэри и роскошных изгибов тела, мягко уступавшего ему во всех видах плотских утех. Эти мысли не давали ему спать, Ангус задыхался, страстно мечтая – о том, о чем лучше не следовало.

– Мне кажется странным, что ты теперь так внимательно относишься к рисункам. – Нисон хмуро смотрел на свою работу, которую Ангус отбросил в сторону. – Прежде ты почти не смотрел на них.

– Я виноват. Следовало быть более аккуратным, но меня слишком увлекало само исследование.

– Значит, что-то изменило твой подход к делу. Или, точнее сказать, кто-то?

В голосе молодого человека, несомненно, прозвучали нотки обвинения.

– Да, черт возьми! Она оказалась права. И мне это не нравится точно так, как и тебе. – Ангус сурово посмотрел на кузена. – Подумай, как часто мы смотрим на иллюстрации, чтобы понять сложное описание в тексте.

– Ну может, один-два раза…

– Чепуха! Десятки раз, а может, и больше. Детали, представленные в рисунках, не всегда можно уловить посредством словесного описания. Эти детали – кусочки головоломок, которые мы все пытаемся собрать вместе.

– Если другие коллекционеры действительно захотят узнать об артефакте больше, – с гримасой на лице начал Нисон, – они прочтут твою статью и возьмут описание оттуда. Кроме того, ты никогда не хочешь делать рисунки по-настоящему интересных предметов, как, например, те золотые серьги с рубинами из старой Александрии.

– Они не существенны.

– Ангус, как ты можешь такое говорить? Это золото и рубины! Они представляют очень большую ценность.

– Они были не такие старинные, чтобы представлять ценность для настоящего коллекционера.

– Но качество камней…

– Нисон, речь идет не о побрякушках, которые можно купить в любом ювелирном магазине Лондона! Речь идет об изучении древних культурно жизни древних народов и попытке понять, кем они были и… – Ангус потер лоб. – Ты что действительно ничего не понимаешь?

– Возможно, твои исследования получили бы более высокое признание, если бы ты отыскал побольше таких предметов, как эти серьги, – с мрачным видом заявил Нисон. – Мы могли бы продать их и…

– Черт возьми, Нисон! Мы уже слишком много раз затевали этот разговор. Ты не осознаешь важности истории.

– А ты не понимаешь истинной стоимости предметов, которые появляются в этом доме! Люди присылают тебе вещицы, которым почти нет цены, и если за ними не стоит какой-нибудь истории, ты остаешься равнодушным. Во всем!

– Нисон, ты должен понять…

– Нет, не должен. В отличие от тебя я не прячусь в этом заплесневелом старомодном замке. Я – часть реального мира, и тебе повезло, что я здесь…

Ангус встал, сжав кулаки.

– Прости, – поморщившись, поднял руку Нисон, – просто сегодня утром я немного устал и раздражен и… О черт. Я плохо спал и вот сваливаю все на тебя.

Ангус смерил Нисона пристальным взглядом и сел на свое место:

– Мне кажется, ты слишком поздно вернулся. Я обычно слышу, когда ты приходишь, а вчера не слышал.

– Я встретил своих друзей в трактире в городе, и время пролетело незаметно, – не поднимая глаз, ответил кузен.

– Ты резвился в такой поздний час, – удивленно поднял брови Ангус. – Кто твои друзья? Ты никогда не говорил о них.

– Ты никого из них не знаешь, – пожал плечами Нисон, украдкой бросив взгляд на дверь.

– Будь осторожен, хорошо? Не хочу, чтобы местный констебль вытаскивал меня из кровати, если ты со своими друзьями попадешь в какую-нибудь неприятную ситуацию.

– Я буду вести себя осторожно, – застенчиво ухмыльнулся Нисон.

– И еще, пожалуйста, будь более внимателен, когда делаешь рисунки. Больше никаких чернильных клякс.

– Сделаю все, что в моих силах, – помрачнел Нисон, – если ты пообещаешь, что не позволишь мисс Херст критиковать мои старания.

– Мне кажется, она подумала, что это я делаю рисунки, поэтому это была пощечина мне, а не тебе. Но если она и впредь станет высказываться на тему рисунков или чего-нибудь еще, я устрою ей взбучку. Я уже устал от нашей беспокойной гостьи.

Это была настоящая ложь. Правда заключалась в том, что он не мог насытиться ею.

– Ну, ты же не станешь шлепать мисс Херст, – сочувственно рассмеялся Нисон, и от его раздражения не осталось и следа.

– Конечно, не стану.

Мисс Удача была совершенно для этого не создана. Ангус еще раз посмотрел на аккуратную подпись внизу рисунка. Что ему делать, если окажется, что Мэри действительно та, за кого себя выдает: неизвестная сестра Майкла Херста? Просьбы о прощении вряд ли будет достаточно.

Эта мысль тяжким грузом лежала на его плечах. Неужели он мог допустить такую грубейшую ошибку? Ангус вздохнул, потер изрезанный шрамами подбородок и почувствовал внезапную усталость.

– Надеюсь, наша гостья не является той, за кого себя выдает, – обронил он.

Нисон вернулся к своему столу, но, услышав эти слова, замер и покосился в сторону Ангуса.

– Ты начинаешь сомневаться?

– Возможно. Надо надеяться, что скоро мы получим весточку от Янга. Пора бы ему ответить, а теперь, когда погода прояснилась…

Нисон собрал со стола рисунки и положил их в верхний ящик стола.

– Если хочешь знать мое мнение, то я ей не верю.

– Не веришь?

– Нет. На самом деле я подумал, а не ждала ли она с самого начала, что мы пошлем за Янгом?

– Для чего? С какой целью?

– Майкл в своем письме просит не доверять даже тем, кого ты знаешь. Может, он и Янга имел в виду?

– Ты считаешь, что мисс Удача и Янг находятся в тайном сговоре? – после долгих раздумий сказал Ангус.

– В этом есть смысл. Он – самый близкий человек к Нью-Слэйнс, который останавливался в доме Херста. А еще он очень хорошо разбирается в артефактах.

Ангус разволновался. О Господи, такое впечатление, что все вокруг находятся в заговоре против него:

– Насчет Янга я не верю, – пробормотал он.

– Я и не ждал, что ты поверишь, – хихикнул Нисон. – Просто подумал, что должен сказать об этом. – У него был такой вид, словно он хотел еще что-то добавить, но промолчал и просто собрал принесенные книги. – Если я больше не нужен тебе сегодня, то я пойду к себе в комнату и попытаюсь уснуть, если удастся.

Ангус убрал ожерелье в ящик своего стола, поместив его на бархатную подставку, где лежали другие артефакты.

– Конечно, иди, Нисон. Встретимся за ужином.

Нисон кивнул и, взглянув на часы, висевшие на стене, исчез.

Ангус попытался вернуться к работе, но его мозг отказывался ограничивать себя только бумагами, лежавшими на столе. Его мысли постоянно возвращались к Мэри, к соблазнительным формам ее тела, как он прижмет ее к себе и как он…

Ангус бросил ручку и встал.

– Проклятие! – в сердцах бросил он в пустой комнате, скорчив гримасу отвращения к собственной глупости.

«Я просто устал. Надо отдохнуть и поменять ход мыслей». Он вытянул руки над головой, морщась от боли. Это протестовали шрамы на руках. В последнее время он мало разрабатывал руки, не растягивал их, поэтому сегодня вечером найдет время исправить эту ошибку.

Вздохнув, Ангус взял книгу, открыл ее на отмеченной странице и, беспокойно шагая по комнате, попытался читать. Слова стали медленно обретать смысл, и он сделал несколько кругов по комнате, погружаясь в подробности последней династии Месопотамии, когда по неизвестной причине его взгляд оторвался от книги, устремившись к окнам террасы, где встретился со взглядом широко распахнутых глаз мисс Херст.

Ангус замер. Мэри сидела в парке в застегнутом под горло пелиссоне, держа в руках открытую книгу. Холодный ветер шелестел страницами, тревожил юбки и волновал выбивавшиеся из-под краев шляпки тугие локоны. Когда их взгляды встретились, Мэри покраснела и немедленно опустила глаза в книгу, как будто читать в саду в такой неуютный холодный день было самым естественным занятием в мире.

– Боже правый, что она делает? – нахмурился Ангус, потом подошел к камину и дернул красный бархатный шнурок колокольчика.

– Да, милорд? – почти мгновенно появился Муир.

Ангус указал на окно, туда, где сидела Мэри.

Она повернула голову, притворяясь, будто ее вдруг заинтересовала статуя, которая стояла перед окнами столовой, защищая их от прямых лучей полуденного солнца.

– Вы случайно посмотрели в окно, – поцокал языком Муир, – я опасался, что это может произойти.

– Ну?

Ангус повернулся спиной к этой опасной женщине и остановил свой гипнотизирующий взгляд на дворецком.

– Милорд, – дворецкий с сожалением посмотрел в сторону окна, – я не знал, что еще делать. Она пожелала посидеть в парке и была очень настойчива в своем желании.

– Рядом с ней нет лакеев.

– Она прикована, милорд, – с болью в голосе произнес Муир.

– Что?

– У меня это вызвало такие же чувства, но она сама попросила об этом. Она пояснила, будто не хочет заставлять «бедных лакеев» стоять на холоде, хотя я уверял ее, что их плащи намного толще ее собственного. – Муир бросил в окно встревоженный взгляд. – Боюсь, она подхватит страшную простуду и плохо кончит, милорд. Я бы сообщил вам, если бы думал, что вы сможете ее остановить без…

– Подожди, – резко оборвал его Ангус. – Ты решил, будто я не смогу остановить ее?

– Милорд, на самом деле я знал, что вы найдете способ сделать это. Но я не хотел, чтобы препирательства переросли в физическое воздействие.

Ангус, кипя от негодования, перевел свой взгляд на Мэри. В парке светило солнце, и под выпавшим снегом все оставалось живым и зеленым, но Ангус отлично знал, какая в Шотландии ранняя весна. Сейчас сыплет снег, а через минуту светит солнце и цветут розы. Но даже когда светит солнце, свирепый холод, который невозможно увидеть через залитые светом окна, все равно остается.

Наверняка Мэри ощущала это сейчас в полной мере, потому что хоть она и куталась в свой меховой плащ и сидела на подушке, защищавшей ее от ледяного холода мраморной скамейки, ветер трепал края желтого платья и раздувал по раскрасневшимся щекам кудряшки.

С каким-то сдержанным весельем Ангус отметил, что из-за толстых перчаток ей с трудом удается перевернуть страницу книги. Женщина замерзала.

Словно почувствовав его взгляд, Мэри подняла глаза и посмотрела на него, улыбаясь всему миру, как будто была рада его видеть, хотя подбородок уже дрожал от холода.

– Милорд, – подал голос Муир, – давайте я попрошу мисс Херст вернуться в дом и…

– Нет. Оставьте ее там.

– Но, милорд, она ведь замерзла и…

– Она – взрослая женщина. Если хочет сидеть в парке, пусть сидит.

Ангус неторопливо занял свое место за столом, положил книгу, которую начал читать, и разложил бумаги.

– Хорошо, милорд, – поклонился Муир, – если вы уверены, что так…

– Я уверен.

С чопорным видом, указывавшим на недовольство, дворецкий вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Ангус попытался погрузиться в свое исследование. Чувствуя, как покалывает шею, он поднял голову. И в ту же самую секунду голова Мэри опустилась.

Ангус прищурился.

С лицом внимательной и прилежной школьницы Мэри перевернула страницу, а вместе с ней ветер подхватил и перевернул еще несколько. Но Мэри даже не попыталась вернуть их на место и придержать, а это означало только одно: книга ее совершенно не интересовала.

Ангус сел к окну боком и ближе придвинул к себе бумаги. Он постарался повторно прочесть страницу, которую изучал, но, одолев только первый параграф, снова почувствовал, как покалывает шею.

Мэри наблюдала за ним.

Ангус резко поднял голову и встретился, с удивленным взглядом Мэри. Она изумленно приоткрыла побелевшие от холода губы и опустила взгляд в книгу. Лицо покраснело, но, похоже, не от холода, а от чего-то другого.

Ангус мрачно улыбнулся. Значит, вот в какую игру она захотела сыграть, да? Ну что ж, он положит этому конец.

Он опять склонил голову, но не спускал глаз с окна террасы.

В ту секунду, когда его голова опустилась, голова Мэри поднялась. Через стекло она встретилась с его взглядом и замерла, удивившись, что он смотрит прямо на нее.

Ангус повернул голову к плечу, как фехтовальщик, осознающий собственное превосходство в защите, и подмигнул.

Явно разозлившись, Мэри слегка повела плечом в его сторону, выставив вперед книгу, словно отгораживаясь от мира, хотя теперь она держала ее вверх ногами.

Ангусу следовало остаться довольным увиденным, и он был бы удовлетворен, если бы не видел, как она дрожит от холода.

«Эта девчонка умрет на этой проклятой скамейке. – Ангус нахмурился. – Это не моя проблема, она сама решила там посидеть».

Он упрямо погрузился в чтение одного из своих томов, но все же вскоре обнаружил, что смотрит на Мэри, заметив, что теперь она потирает плечи, а ветер дует еще сильнее.

Проклятие. Так невозможно работать. Он отложил свои бумаги в сторону, встал из-за стола и направился к дверям на террасу. Через несколько секунд он уже стоял перед ней, чувствуя, что ветер намного холоднее, чем он предполагал.

Мэри прикрыла одной рукой глаза от слабого солнца. У нее было такое красное лицо, словно кто-то отхлестал ее по щекам, но она все же умудрилась улыбнуться окоченевшими губами.

– О, лорд Эррол! Какой приятный сюрприз!

– Какого черта вы здесь делаете?

– Читаю, – показала она книгу, словно подтверждая эту ложь.

– Муир доложил мне, будто вы прикованы к скамейке.

– Да, просто я больше не могла таскать за собой бедных лакеев. Они уже совсем утомились.

– Вы их утомили, так будет точнее, – безжалостным тоном заявил Ангус. – Поднимите ногу.

Мэри нахмурилась.

– Поднимите ногу, черт возьми! Я хочу убедиться, что вы действительно прикованы.

Мэри упрямо поджала губы, но приподняла юбки и оторвала от земли левую ногу. Вокруг кожаного сапога висела тонкая золотая цепочка. Она так свободно обхватывала ее лодыжку, что когда Мэри подняла ногу, цепочка соскользнула.

– Упс! – вырвалось у нее, и она мгновенно нацепила ее назад. – Вот.

– Да это не цепь, это ожерелье.

– Все, что у нас было. – Мэри спрятала ногу под юбки и зябко потерла плечи. – Муир не пожелал прикрепить ту, что могла бы ободрать мои новые с-сапоги. Я не слишком богата, как вам известно. Мой отец…

– Викарий. Знаю, знаю.

Ангус провел рукой по волосам и стиснул зубы, чувствуя, как ветер задувает под сюртук. Черт, как холодно.

– Перестаньте хмуриться, – улыбнулась Мэри и похлопала по скамейке рядом с собой: – Присаживайтесь. Здесь просто прекрасно.

– Я замерзну насмерть, как, впрочем, и вы, если сию же минуту не пойдете в дом.

Он уже замерз, его тонкий сюртук никак не соответствовал погоде и леденящему ветру, который кружил по саду, раздувая густые кудряшки Мэри.

– Вы п-приглашаете меня в библиотеку? – оживилась Мэри.

– Нет.

Улыбка сползла с ее лица, и теперь до уха Ангуса совершенно явно донесся стук зубов.

– Тогда я ос-стаюсь з-здесь. М-может, и холодно, но все равно красиво.