Текст книги "Ночь в Шотландии"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

Письмо Майкла сестре Мэри, написанное на корабле, плывущем вокруг мыса Доброй Надежды:

«Мэри, кажется, я нашел упоминание об амулете в записках путешественника, направлявшегося ко двору Елизаветы в 1568 году! Это был посол, который привез ей множество подарков из своей страны. В свою очередь, она подарила ему амулет… Вернее, я так думаю, будто это был амулет, ибо он как-то неопределенно описал его. Но я не могу оставить без внимания год и тот факт, что через два месяца он заявил, что амулет проклят, и продал его в туже секунду, как только ступил на родную землю, так и не передав его вышестоящим лицам государства.

Теперь я еще больше сгораю от любопытства. Неужели наш семейный амулет действительно проклят? Нескольким своим владельцам он доставил столько хлопот, что они пожелали избавиться от него, невзирая на его ценность.

Может, мне следует вернуться к началу истории и проследить путь амулета от егопроисхождения, прежде чем он попал в руки нашей семьи?»

Мэри начала спускаться по величественной лестнице в холл, и ее охранники-лакеи спускались следом за ней. Сквозь большое окно лился солнечный свет, и от этого замок производил впечатление светлого и просторного – прямая противоположность его владельцу.

Сидение взаперти позволило Мэри по-новому взглянуть на все вокруг: теплый красный цвет ковров на полу, яркие цвета гобеленов на стенах, запах воска, которым до блеска натирали полы.

Весь замок выглядел свежим и готовым к тому, чтобы им восхищались. Спускаясь вниз, Мэри остановилась, чтобы рассмотреть портреты, висевшие на стене.

– Кто изображен на этом портрете?

Один из лакеев проследил за ее взглядом, который был прикован к портрету высотой более десяти футом, выделявшимся на стене вдоль лестницы. Это был портрет женщины, одетой в платье, являвшееся лет тридцать – к сорок назад криком моды.

– Простите, мисс, – покачал головой лакей. – В замке более сотни портретов, и я все их не знаю. На этом портрете изображена важная персона. Видите, какое красивое платье? – наивно пробормотал он.

– Очень красивое, – нахмурилась Мэри.

Женщина на портрете была примерно одних с ней лет, но стояла с высокомерным и презрительным видом. Красота женщины не смогла смягчить выражение ее лица.

– Кем бы она ни являлась, я рада, что мне никогда не придется встретиться с ней на балу. У меня такое ощущение, что она была слишком властной натурой.

– Она не была такой равнодушной, какой предстала на этом портрете, – раздался за спиной Мэри тихий голос.

Мэри обернулась и увидела внизу в холле мистера Хея, который, запрокинув голову, с задумчивым видом тоже рассматривал портрет.

– Так вы ее знаете? – спросила Мэри.

– Я знаю ее лучше всех остальных. Это моя тетушка, мать лорда Эррола.

– О Господи! – покраснела Мэри. – Мне не следовало говорить такие нелестные слова.

– Портрет отвратительный. – В серьезных голубых глазах мистера Хея появился блеск. – Она его ненавидела. И именно поэтому мой дядя, отец Ангуса, повесил его здесь.

– Значит, они не ладили, – сделала вывод Мэри и стала спускаться вниз.

– Они ссорились из-за всего, начиная от места сахарницы на обеденном столе и заканчивая тем, стоит ли разрешить их только что осиротевшему племяннику жить здесь с ними.

– Должно быть, вам трудно пришлось.

Мэри наконец оказалась внизу.

– К счастью, – пожал плечами мистер Хей, – у меня был Ангус. Он рассказал, как обстоят дела, и посоветовал не принимать близко к сердцу, кто бы что ни говорил.

– Получается, что они недолюбливали друг друга, – произнесла Мэри и подумала, как это ужасно, что граф вырос в такой тяжелой атмосфере.

– Недолюбливали – слишком мягко сказано, – удивленно посмотрел на нее мистер Хей. – Они просто ненавидели друг друга и делали все возможное, чтобы испортить друг другу жизнь, используя собственного ребенка. Я часто думаю, не потому ли Эррол с таким нежеланием прислушивается к мнению других. Лучший способ избежать спора – всегда быть правым…

Хей замолчал, посмотрел на топтавшегося поблизости лакея и покраснел.

– Э-э, как я уже говорил, это портрет моей усопшей тетушки, мир праху ее.

Мэри спрятала улыбку, вызванную такими резкими переменами в поведении мистера Хея, хотя его доверительный монолог оказался очень интересным. На самом деле пока он говорил, ей пришло в голову, что мистер Хей в отличие от графа Эррола не собирался ее избегать. И будет глупостью с ее стороны не поощрять откровенные беседы мистера Хея, если они помогут ей понять графа, у которого она оказалась в плену.

– Если у вас есть несколько минуток, может быть, вы расскажете мне об этих семейных портретах над лестницей? – подошла к нему Мэри. – Среди них есть очень симпатичные работы.

– Я был бы счастлив! – вспыхнул мистер Хей с явно довольным видом.

Ей понравилась готовность, с которой он отреагировал на ее просьбу, но вот взгляд, брошенный в вырез ее платья, Мэри не обрадовал. «Я собиралась привлечь внимание графа, а не кого-то еще. Хорошо, что мистер Хей, похоже, человек с мягким характером и будет соблюдать приличия».

С этой ободряющей мыслью Мэри взяла мистера Хея за руку, стараясь при этом соблюдать приличное расстояние между ними. Когда ее пальцы коснулись тонкой шерсти сюртука, она подумала, что ее брат Роберт одобрил бы модную одежду мистера Хея, которой восхищались бы лучшие гостиные в Англии.

Мэри улыбнулась. К извечной тревоге отца и к большому удовольствию его братьев и сестер, переехав в Лондон и будучи представленным светскому обществу, Роберт превратился в блестящего специалиста во всем, что касалось житейских вопросов. Ходили слухи, будто его часто приглашают консультировать герцогиню Девонширскую, известную законодательницу мод.

Мэри заметила прямоугольный рубин в складках изысканного шейного платка мистера Хея и поняла, что ее брат позеленеет от зависти, если у него когда-нибудь появится шанс увидеть этот рубин.

– Я сам провожу мисс Херст, – сказал мистер Хей лакеям.

Лакеи поклонились и отошли в сторону, оставаясь в поле зрения, но не настолько близко, чтобы подслушать их разговор.

– Я знаю, они всего лишь выполняют свои обязанности, – не смогла сдержать вздоха облегчения Мэри, – но очень тягостно сознавать, что тебя повсюду сопровождают.

– Могу себе представить, – пылко поддержал ее мистер Хей.

– Я очень признательна, что вы остановили лакеев, по крайней мере пока мы разговариваем. Я, в свою очередь, обещаю не предпринимать попыток к бегству, пока вы рядом.

– Э-э… Что простите?

– Если бы я действительно намеревалась сбежать, я почти уверена, лорд Эррол наверняка обвинил бы вас в помощи мне. Но этого никогда не случится.

– Вы хотите сказать, – заморгал мистер Хей, – что на самом деле попытались бы сбежать?

– Попыталась бы, если бы знала, что смогу найти транспорт – лошадь или повозку. Я бы даже согласилась на осла, если бы его можно было здесь отыскать. Однако как я ни старайся, неимоверно сложно найти способ незаметно взять с конюшни любое животное.

– Мисс Херст, – изумление мистера Хея переросло в смех, – я начинаю думать, что вы намного больше похожи на своего брата, чем думает мой кузен.

– Так, значит, вы верите мне? – ровным голосом спросила Мэри.

– Возможно. Я не могу пока точно решить.

– Полагаю, это справедливо. По крайней мере вы даете мне шанс.

– Боюсь поступить иначе, ведь у вас может быть нож в кармане.

– Уверяю вас, – рассмеялась Мэри, – моя бравада не граничит с насилием.

– И за это я могу только поблагодарить вас. – Мистер Хей похлопал ее по руке, пока они поднимались по ступенькам к первому портрету. – У Ангуса так редко бывают гости, кроме старых друзей из Королевского общества, что просто приятно для разнообразия поговорить с человеком, не принадлежащим к научным кругам.

– Спасибо. Я постараюсь не утомлять вас перечислением последних повелителей Птолемеевой династии.

– Даже передать вам не могу, как я рад это слышать. – Мистер Хей, как мальчишка, наморщил нос. – Я ценю академические склонности своего кузена, но боюсь, у меня не хватает терпения понять их. Лучше я ограничу себя несколькими сферами деятельности, которые он мне доверяет: исполнять обязанности управляющего графством и покупать и продавать мелкие вещицы из его находок, которые он считает слишком незначительными, чтобы хранить у себя.

– Вы служите у него управляющим?

– Но кто-то же должен следить за управлением имением, и потом, Нью-Слэйнс занимает обширную территорию. Часть земель обрабатывается, хотя рента довольно мала. Одно время я подумывал расширить обрабатываемые площади, но Ангуса это не интересует.

– Таким огромным замком сложно управлять. Но я думаю, для вас он уже стал обычным местом жительства, поскольку вы выросли здесь.

– На самом деле я рос в гораздо более скромных условиях, – мистер Хей нежным взглядом окинул холл, – и когда впервые увидел замок, даже испугался. Но это было много лет назад, а теперь Нью-Слэйнс – мой дом. И я не представляю себе жизнь где-то в другом месте.

Мэри услышала нотки гордости в его голосе.

– Вы любите замок.

– Да. Он удивительно прочный. Даже после пожара мы смогли… – Нисон вдруг замолчал на полуслове. – Но вы хотели послушать не о замке, а о картинах.

Он показал на первый портрет, на котором был изображен поразительно красивый мужчина, одетый в стиле эпохи королевы Елизаветы. Наряд довершал круглый жесткий воротник, а ниже – бросающийся в глаза внушительный гульфик. Мистер Хей, исполненный очевидного восхищения этим предком, пустился в пространную речь о происхождении графства и судьбах семьи Хей. Каждый раз, останавливаясь перед новым портретом, он повторял все заново.

При этом каждый рассказ сопровождался разглашением огромного количества семейных сплетен. Мэри вся обратилась в слух, когда ее гид перешел к рассказу о более современных портретах, отметив про себя, что пока в замке не появился мистер Хей, граф рос в полном одиночестве. Мэри попыталась представить, каково это – расти в таком огромном, похожем на пещеру замке, без товарищей по детским играм, и подобная мысль заставила ее вздрогнуть.

У нее была совершенно другая жизнь; старый скрипучий дом викария полнился голосами и смехом, дружной работой по дому и настоящей радостью. А замок, наоборот, казался бы ребенку холодным и неуютным местом.

Они остановились перед небольшим портретом мужчины с довольно усталым лицом, который смотрел с холста с недовольным видом.

– А это старый граф, отец Ангуса и мой дядя.

– Он выглядит довольно угрюмо.

– У него был ужасный характер, как и у моей тетушки, – после некоторого замешательства, понизив голос и подавшись к Мэри, поведал мистер Хей. – В этом самом холле я стал свидетелем нескольких невероятно красочных и театральных ссор. Однажды графиня швырнула через эти перила две бесценные вазы. Одна из них едва не угодила в старого графа, который как раз в этот момент выходил из своего кабинета, чтобы визгливо накричать на нее за какой-то очередной прибывший счет.

– Так они ссорились из-за денег?

– И из-за того, что подавать к ужину, где поставить диван в гостиной, из-за цвета нового сервиза… – покачал головой мистер Хей. – В этом доме не было мира.

– Боже мой! – Мэри посмотрела на перила лестницы. – Вы могли стать свидетелем убийства! Ужасные воспоминания.

– Таких воспоминаний у меня десятки, – насупил брови мистер Хей. – Единственное, о чем они смогли договориться, так это о том, что образование Ангус должен получить как можно дальше от этих мест. И его это вполне устраивало, потому что во время разлада он находился в школе, вдали от дома.

– Значит, он уехал в школу.

– О да, в лучшую школу.

– А вы? Вы тоже уехали?

– Я уехал, – горько усмехнулся мистер Хей. – но меня вечно вызывали сюда, чтобы помочь то с одним, то с другим. В конце концов я принял управление имением и… Вот он я.

– Я понимаю, как такое происходит. Однажды вы просто соглашаетесь взять на себя ту или иную обязанность, и вдруг, спустя шесть лет, вы все еще исполняете ее, только теперь уже на вас рассчитывают.

– Да, все правильно! – с изумленным видом подтвердил мистер Хей. – Именно так все и происходит. Откуда вы знаете?

– Потому что я – последняя из всех детей – осталась жить дома, и забота о родителях легла на мои плечи. Я очень их люблю, но иногда мне хочется, чтобы на моем месте был кто-нибудь другой.

– Понимаю, – с пылом поддержал ее мистер Хей.

– Да, но… Мистер Хей, вы простите меня, если я слишком навязчива, но в наших с вами судьбах есть одно существенное отличие. Мои родители стареют, им нужно помогать, а ваш кузен вполне способен сам управлять имением.

– Когда бы он занимался своими исследованиями, если бы постоянно вникал в управленческие дела в Нью– Слэйнс? Он расскажет вам, что очень занятой человек.

– Всякий раз, когда вы открываете рот, у меня складывается все менее лестное мнение о вашем кузене.

– Мисс Херст, с моим кузеном очень трудно уживаться, но он всегда поступает правильно. Ангус никогда не останавливается на полпути. Ведь это, несомненно, заслуживает внимания.

– Я уже отметила неуступчивый характер графа Эррола. И думала об этом всякий раз, когда пыталась открыть дверь своей спальни.

– Боюсь, вы увидели его худшие качества.

Неужели она увидела все самое плохое, что присуще этому мрачному графу? Она почему-то так не думала.

– Если бы вы лучше узнали его, то поняли бы. Многие высокопоставленные лица Королевского общества считают его выдающимся человеком. Он получает очень много предложений выступить то здесь, то там или принять на себя руководство какими-то проектами за рубежом. Он очень востребован.

– Но из-за своих шрамов он отказывается путешествовать.

– Откуда вам это известно? – удивился мистер Хей.

– Потому что он их все время прикрывает.

– Вы правы. Он никогда не покидает замок, исключение составляют поездки в деревню и верховая езда по утрам.

– Он ездит верхом?

– Каждое утро по нескольку часов для тренировки. Иногда для разнообразия он ходит в амбар и складывает тюки с сеном.

Вот, должно быть, как мужчина поддерживает надлежащую форму и тренирует мышцы.

Ангус Хей жил по своим правилам, невзирая на то, чего от него ждали или хотели другие. Он был сильным Противником, таким, который в каждом споре просто объявлял себя победителем. Тем временем его кузен рос в тени подавляющей личности графа, остановившись в росте, как дерево, пытающееся найти точку опоры на стене замка. Корни проникли меж камней, но дерево никогда не вырастет в полную высоту.

«Бедняга. Интересно, мне тоже это грозит?» – размышляла Мэри.

– Спасибо, что показали мне картинную галерею, – коснулась она плеча мистера Хея.

– Я приму ваши благодарности, как только выполню свою задачу. – С заискивающей улыбкой он указал на стену. – Закончить следует портретом, с которого все начинается: с портрета моей тетушки, покойной графини. – Он поднял к портрету задумчивое лицо. – В семействе Хей страсть всегда вознаграждается, независимо от того, какую форму она приобретает.

– Я определенно рада, что она не была моей матерью.

– Я тоже рад, – послышался из-за спины Мэри низкий мужской голос.

Мэри вздрогнула и обернулась. У двери в библиотеку стоял граф Эррол. Холодный зеленый взгляд окинул ее фигуру, немного задержавшись на более низком, чем обычно, вырезе платья.

Мэри мгновенно покраснела и нахмурилась. «Я не должна реагировать на него таким образом. Мне необходимо было его внимание, и теперь я должна использовать его, чтобы выяснить о нем все, что только возможно, – его сильные и слабые стороны».

– Лорд Эррол, простите, если я сказала о вашей матери что-то неуместное.

– Да нет, все в порядке.

– Но она и правда выглядит немного раздраженной.

– Временами мы все раздражены, – пожал плечами Ангус, явно равнодушный к ее замечанию.

– Это правда. И все же, мне кажется, у нее такой вид, словно она раздражена немного больше остальных.

Ангус скривил губы, и Мэри удовлетворенно подметила, как изумленно вспыхнули его глаза.

– Удивительно, почему еще никто не попытался вас придушить, – сказал он.

– Ангус! – вспыхнул мистер Хей. – Зачем грубить?

– На самом деле, – призналась Мэри, – мой комментарий насчет матери Эррола прозвучал намного грубее, чем его слова. Кроме того, мои братья тоже не раз высказывали свое желание придушить меня. Я привыкла к такой реакции.

– Не удивлен, – сухо отрезал граф.

– Мисс Херст… – поклонился мистер Хей.

– Мисс Удача, – поправил его граф.

– Замечательно, пусть будет мисс Удача, – махнула рукой Мэри, – при условии, что я стану называть вас мистер Ястреб и вы не будете возражать.

– Ястреб? – нахмурился граф.

– Ну да. У вас взгляд ястреба. Я часто замечала это, но ничего не говорила. Старалась быть вежливой, знаете ли. Но поскольку вы предпочитаете пренебрегать такой глупостью, значит мисс Удача и мистер Ястреб.

– Ангус, – с изумленным видом сказал мистер Хей, – вот тут ты и попался.

– Насчет этого посмотрим, – ответил граф, с неподдельным интересом глядя на Мэри. – Может быть, мне назвать вас мисс Неприятность, потому что неприятность вы и есть.

– Теперь, когда вы освободились из заключения, – мистер Хей с извиняющимся видом смотрел на Мэри, явно желая загладить грубость кузена, – если потеплеет и вы захотите размяться, давайте прогуляемся в парке.

В других обстоятельствах Мэри с готовностью согласилась бы. Она привыкла совершать продолжительные прогулки по лесу, часто тратя на дорогу до деревни целый день, если погода стояла хорошая. После такого долгого ограничения свободы предложение прогуляться звучало просто волшебно. Но у нее не было желания проводить время с мистером Хеем, хотя он и представлял собой ценный источник информации. Ключ к загадке находится у графа. Мэри знала, 'Что получит артефакт, как только приедет мистер Янг, но, возможно, графу Эрролу стало известно, какое отношение имеет ларец к поискам амулета Херста, которые ведет Майкл.

– Спасибо, мистер Хей, но я лучше посижу пока и порадуюсь своему освобождению из спальни. Может, совершим прогулку немного позднее?

– Конечно, – поклонился мистер Хей, но вид у него был разочарованный. – Надеюсь, для вас подготовили Гостиную.

– Гостиную… – слабо улыбнулась Мэри.

– Именно, – с язвительным блеском в глазах подтвердил граф. – Полагаю, вы не думали, что вам позволят бродить по дому без присмотра.

– Нет, конечно, но я хотела выбрать себе книгу для чтения. Я так понимаю, это библиотека?

Мэри ткнула пальцем за спину графа.

– В библиотеку нельзя.

– Я знаю, вы предлагали…

– Я ничего не предлагал.

– Но библиотека – моя любимая комната. Там мне нравится намного больше, чем в гостиной.

– Ангус, может, мы позволим мисс Херст выбрать одну или две книги? – подал голос мистер Хей.

– Нисон, – повернулся к нему граф, – я говорил тебе, что не желаю…

Мэри воспользовалась возможностью и проскользнула мимо графа в библиотеку, нисколько не удивившись, когда по обе стороны от двери немедленно возникли два лакея.

Она не была в библиотеке с того самого вечера, как приехала в замок, и ей доставляло удовольствие оказаться здесь при дневном свете. Это была большая длинная комната с великолепными окнами и многочисленными полками, заставленными книгами. Мэри сцепила руки на груди, чтобы уберечь себя от соблазна потянуться за книгами. Как она любила читать: биографии, пьесы, книги о флоре и фауне, исторические труды и, конечно, романы. Она обожала их все. А еще ей нравились обшитые дубовыми панелями стены и витиеватая резьба, которая украшала каминную доску и уголки полок.

Но самое большое впечатление на нее произвел ряд окон на одной стороне комнаты, распахнутых в парк, где зеленели молодой весенней листвой деревья. Все они расцветут пышным цветом, как только прогреется земля.

– Я думаю, что просто останусь здесь, – довольная увиденным, объявила самой себе Мэри.

– Как бы не так! – прорычал у нее за спиной граф. – Можете поселиться в гостиной, но не здесь. Здесь – никогда.

Его взгляд метнулся через комнату и, задержавшись на мгновение на рабочем столе, опять вернулся к Мэри, снова напомнив ей хищную птицу.

«Ага. Значит, вот где он держит письма Майкла. Может, и ларец из оникса он прячет здесь?»

– Восхитительная комната, – улыбнулась Мэри, прищурив глаза.

– Хвалите как хотите, но здесь вы не останетесь.

Его отношение утомило Мэри, поэтому она нашла стул и села, расправив платье из голубого муслина так, чтобы прикрыть мыски комнатных туфель.

– Обожаю комнату с книгами.

– Вы большая любительница книг, мисс Херст? – улыбнулся мистер Хей, вошедший следом за графам.

– Да я скорее почитаю, чем поем.

– Так вы – «синий чулок»? – удивился мистер Хей.

– Я люблю хорошую книгу, мистер Хей. И вряд ли заслуживаю какое-то другое определение, кроме как «читательница».

– Я не хотел вас обидеть и не имел в виду ничего дурного, – густо покраснел мистер Хей.

– Ну конечно, нет, – улыбнулась в ответ Мэри.

– Спасибо, – успокоился он. – Просто я не привык к женщинам – любительницам книг, и вы не производите впечатление особы, проводящей время за книгами.

Улыбка Мэри погасла.

Граф фыркнул от смеха, застав Мэри врасплох. Как он красив, когда смеется.

Когда он хмурится, о насмешке в его глазах, которая заставляет человека чувствовать себя размером меньше крошечного червяка, можно лишь догадываться. Но когда он улыбается, с его лица спадает напряжение, глаза теплеют и он выглядит намного моложе. И более того, кажется доступным.

– Нисон, – покачал головой граф, продолжая посмеиваться, – тебе не кажется, что настало время просить разрешения удалиться? Сегодня утром прибыл деревянный ящик, и необходимо составить каталог предметов.

– Ящик? – просиял мистер Хей. – Кто его прислал?

– Морской капитан, только что вернувшийся из Греции. Он хочет, чтобы мы установили подлинность предметов и назначили цену.

– Они все для продажи?

– Будут выставлены на продажу, как только мы их подготовим. Еще он предложил нам попробовать свои силы в торгах.

– Отлично.

– Если среди прочих найдутся интересные экземпляры, я бы хотел написать о них и представить это научной ассоциации.

– Я отправлюсь прямо сейчас! Мисс Херст, – поклонился он Мэри, – если вы позволите…

Своим рвением он так напоминал ей Майкла, что Мэри добродушно улыбнулась и помахала ему на прощание:

– Конечно-конечно!

– Спасибо!

И мистер Хей помчался к двери.

– Подумать только, – обронила Мэри, – он действительно полон энтузиазма.

– Если бы только этот энтузиазм во время вскрытия ящика с неизвестными предметами был сопоставим с его интересом к изучению тех экземпляров, которые мы уже достали из упаковки.

– Нетерпелив, да? – хихикнула Мэри.

– Есть немного.

– Мне и самой нравится исследовательская работа. На самом деле все рисунки Майкла делаю я.

Граф с недоверием посмотрел на Мэри.

– Я очень хорошо это делаю. Могу выполнить несколько рисунков для вас, пока мы ждем прибытия мистера Янга. Я видела несколько ваших работ, когда Майкл вернулся с лекций в Академии наук, и заметила, что вашим рисункам не хватает изящества.

– С моими рисунками все в порядке, – сверкнул глазами граф.

– Они выглядят несколько сыровато.

Граф подозрительно прищурился.

– Не расстреливайте гонца за грустные вести! Я лишь говорю то, что заметила сама, ну и другие.

– Я подозреваю, что под «другими» вы имеете в виду Херста.

– Нуда, своего брата.

Граф скользнул по ней взглядом, на полсекунды дольше задержавшись на области декольте.

Мэри почувствовала волнение и умышленно наклонилась, как будто намереваясь освободить каблук, закутавшийся в подоле платья. Сквозь ресницы она успеха заметить, что граф замер на месте, не спуская с нее глаз.

Мэри выпрямилась и, пряча улыбку, посмотрела прямо на графа.

– Простите… Вы что-то сказали?

– Мисс Удача, найдите себе книгу и уходите, – поджал он губы и скрестил руки на груди. – Мне надо работать.

– Ода, вам необходимо поправить рисунки. Они действительно плохо иллюстрируют ваше исследование…

– Меня не волнует изящество. Рисунки представляют предмет, и только это имеет значение.

– Лорд Ястреб, у вас блестящие исследования, у вас – дар слова. Но плохо выполненные рисунки снижают ценность ваших работ.

Ангус наклонил голову набок и прищурил глаза. Сейчас он был очень похож на ястреба: пристальный взгляд зеленых глаз, жесткая линия носа. Но больше всего похожим на ястреба его делала манера смотреть на нее так, будто она – жирный кролик, а он – зверски голодная хищная птица.

Мэри внезапно занервничала и облизнула губы. Она хотела пробудить в нем интерес к собственной персоне и просто оказалась не готова к ощущению того, будто ее преследуют. Ее бросало то в жар, то в холод, она чувствовала себя крайне неловко и хотела лишь одного – чтобы у нее была шаль, которой можно прикрыть грудь.

Стоя на своем месте, Ангус заметил неуверенность на лице Мэри и сразу почувствовал, как напряженная атмосфера в комнате неуловимым образом изменилась. Ему вдруг стало весело, когда он понял, что она нервничает, причем ему не понадобилось много времени, что бы понять почему. Она ерзала на стуле и то складывала руки на груди, то выпрямляла их, потом опять складывала на груди.

Ангус потер подбородок, чтобы скрыть усмешку на губах. Ага! Значит, демонстрация прелестей была намеренной, но при этом героиня чувствует себя неловко. Она заслуживает восхищения, что воспользовалась своим очарованием в своих же интересах. Ангус не обвинял ее; он сам пользовался преимуществами своего телосложения, когда ситуация того требовала. Почему же женщина не должна использовать свое физическое обаяние, когда появляется такая возможность?

Ангус позволил себе теперь немного дольше задержаться взглядом на ее груди. «Черт, она так похожа на сдобную пышку. Может, я слишком тороплюсь выпроваживать ее? Сейчас настал хороший момент раскрыть все ее слабые места».

– О каких работах вы говорите? – поинтересовался Ангус.

– Я имею в виду все работы, хотя одна или две выгодно отличаются от остальных. Доклад о саркофагах, который вы написали для Королевского общества, сопровождали ужасные иллюстрации.

«Она досконально знает мои работы. Это хороший или плохой знак?»

– Нисон очень хорошо перерисовывает, если не спешит, – заметил граф.

Мэри внимательно посмотрела на Ангуса.

– Лорд Ястреб, вы не станете возражать, если я задам вам один вопрос?

–Как будто это имеет значение: стану я возражать или нет.

– Нет, не имеет, – улыбнулась Мэри, обнаружив ямочки на щеках, – потому что я в любом случае задам свой вопрос.

– Тогда, конечно, задавайте. Я бы не хотел, чтобы вы лопнули, сдерживая вопрос, готовый сорваться с губ.

Ангус опустил взгляд ниже ее губ и заметил, как деликатно порозовела ее кремовая кожа.

Мэри закашлялась, но потом справилась с собой и спокойно сказала:

– Майкл говорил мне, будто вы никогда не покидали Шотландию, чтобы вести исследования вдали от дома, как делают большинство экспертов.

– И что? – пожал плечами граф.

– Он сказал, что все исследования вы выполняете прямо здесь.

– Я все еще не услышал вопроса.

– Почему вы не ездите в те места, которые хотите исследовать? – наклонилась вперед Мэри. – Если бы у меня были средства или возможность, меня бы ничто не остановило от путешествия по древним местам. Ничто.

Веселое, нетерпеливое выражение ее лица являлось сбивающей с толку, практически дезориентирующей противоположностью помещению библиотеки.

Его кабинет был заставлен мрачными стеллажами, набитыми тысячами массивных томов, темный пол покрывали ковры в темно-красных и синих тонах, вся мебель была тяжелой и темной. Сама комната освещалась специальными лампами, чтобы он мог сосредоточить внимание на предметах, которые обожал изучать, плотные шторы на дверях в сад обычно бывали закрыты.

Сегодня кто-то раздвинул их; возможно, это миссис Макфадден, которая вечно ищет способы поднять ему настроение. Но когда шторы закрыты, он чувствовал себя здесь в безопасности, занятый своими книгами и исследованием. Только это помогало ему переносить боль от ожогов после пожара. Каждому человеку нужен укромный уголок, для него таким уголком служила библиотека.

А теперь здесь в потоке света сидела раздражающе веселая мисс Удача. На ней красовалось светло-голубое платье, вырез которого был намного ниже чем то, что Ангус видел раньше. Солнечный свет касался ее золотистых волос и будто задерживался там, а кремовая кожа буквально светилась, пробуждая в нем желание прикоснуться к ней.

Мэри словно притягивала к себе свет, удерживала его и отражала, пока он не достигал всех самых мрачных уголков комнаты.

Ангус не выносил этого. Здесь было его спасение, его приют. Эта женщина все изменила, разрушив устройство его дома. Одно лишь ее присутствие погрузило весь замок в хаос.

Он поклялся не пускать ее сюда, но после того как Мэри вошла в библиотеку и довольно уютно устроилась, он думал только о том, как нарушить ее спокойствие. Если он выведет ее из себя, то она точно признает свое предательство.

– Снег наконец исчез, – глядя в окна, отметила Мэри.

– Дороги станут проходимыми, и это ускорит приезд мистера Янга.

Ангус пристально наблюдал за ней: испугается ли она, что скоро раскроется ее настоящая суть?

– И мою поездку в Уитби, – с довольным видом добавила Мэри. – Мой брат Уильям будет держать корабль в полной готовности, чтобы доставить ларец. Он когда-то служил во флоте и стал капитаном какого-то ранга, но предпочел стать торговцем, и весьма в этом преуспел.

– Доходная профессия.

– Он страшно богат; отец волнуется, что богатство вскружит ему голову, но я думаю, такого не случится. У него очень твердый характер.

Может, этот Уильям ее настоящий брат? У нее светится лицо, когда она говорит о нем.

– Если бы это был Роберт, – продолжала Мэри, не замечая внимательного взгляда Ангуса, – то здесь я согласна: большое богатство могло бы создать проблемы. Роберт – светский человек, атташе министра внутренних дел. Я не знаю, чем конкретно он занимается, но вечно ссылается то на этого принца, то на ту графиню, поэтому начинает казаться, что он никогда не заговорит с простыми людьми, пока злой рок не заставит.

– Звучит так, как будто Роберт – бездельник, – спрятал улыбку Ангус.

– Ему явно хочется, чтобы о нем так думали. Но я думаю, не играет ли он какую-то более серьезную роль.

Он молод и обожает интригу.

– Что вы хотите сказать? – невольно увлекся ее рассказом Ангус.

– У меня нет никакого доказательства, – покачала головой Мэри, – но мне интересно: может, он выполняет еще какую-то работу, а не только служит атташе? Ведь это такая однообразная профессия. Не представляю, чтобы Роберт занимался такой земной работой, если только не участвует в каких-то интригах. Хотя, – махнула она рукой, – мы этого никогда не узнаем.