Текст книги "Опасное пламя страсти"
Автор книги: Кара Эллиот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Задержавшись еще на мгновение, чтобы окончательно собраться, Кейт была готова выйти из своего временного прибежища за колоннами, когда в коридор завернули двое мужчин. Сблизив головы, они заговорили низкими, приглушенными голосами. Что-то знакомое в их манере общения заставило ее остаться в тени.
Они остановились, и один из них оглянулся назад через плечо.
– Расслабьтесь. Вы нервничаете, словно девственница перед первой брачной ночью, – проворчал его спутник.
– Я впервые вовлечен в… – Второй мужчина замолчал, не закончив фразу.
– Вам ничего не надо делать – только убедиться, что бумаги, которые я вам передал, легли на его стол.
– Не беспокойтесь. Я справлюсь со своей ролью.
– Да уж постарайтесь.
Голос был тихий, но зловещий. И безошибочно знакомый. Ее волосы встали дыбом, когда она слегка подалась вперед, пытаясь увидеть лицо говорившего. Свет из примыкающей галереи отразился от колонны из бледного мрамора, отчетливо и рельефно осветив коротко подстриженные каштановые волосы и длинный нос.
Это был он.
– Не будем медлить, – продолжил мужчина, которого она видела в имении лорда Таппена. – Эллендорф ждет нас в банкетном зале.
– Извини меня, schatze. – Кейт коснулась рукава фрака Марко. – Но я увожу тебя от твоей подружки.
Он удивленно огляделся.
– Cara…
– Извините меня, баронесса. – Кейт сжала его предплечье. – Не сомневаюсь, ты поймешь.
Марко медленно освободился от руки баронессы.
– Я видела его, – прошептала она.
Он тут же собрался.
– Где?
– Он только что вошел в банкетный зал. – Кейт ускорила шаг. – Сюда.
Как только они вошли в зал, Марко немедленно направился к столу с напитками и взял два бокала с шампанским.
– Улыбайся и смейся, – приказал, он, делая вид, что щекочет ей шею. – И немного покачивайся, словно слегка опьянела.
Никто не обратил на них внимания, когда они, покачиваясь, проходили по залу. Он прислонил ее к стене.
– Где он?
– Мужчина с каштановыми волосами в группе людей возле коллекции средневековых мечей, – указала она. – Высокий лоб, костлявый длинный нос, тонкие усики.
– Я его вижу.
– Ты знаешь, кто он? – спросила Кейт, маскируя вопрос глуповатым смехом.
– Нет, но это легко исправить.
Неуверенной походкой направившись к столу с напитками, Марко пристроился рядом с офицером императорского караула.
– Тот джентльмен с усиками, рядом с мечами, фон Бюхлен, министр Баварии? – спросил он, старательно щурясь.
– Nein, – ответил офицер. – Это граф Брюнвальд, из саксонской делегации.
– Хм-м. – Марко громко икнул. – Надо найти фон Бюхлена. Мне обещали, что он знает лучшие бордели в городе.
Офицер пожал плечами и отошел.
Марко сделал вид, что осушил бокал пунша, прежде чем вернуться к Кейт.
– Ты уверена, что это именно тот человек, кого ты видела в имении лорда Таппена? – Они не могли допустить ошибку.
– Абсолютно уверена,– ответила она.
Марко прислонился плечом к стене и поднял глаза вверх к расписанному потолку, откуда скачущие нимфы и обнаженные путти смотрели вниз на современное веселье.
Если Кейт ошиблась, король умрет.
Опустив глаза, Марко быстро взглянул на ее профиль. Усталость затеняла черты, однако это не лишало яркости ее светящуюся силу. Кейт была брошена на съедение волкам, но вместо того чтобы упасть в обморок от страха, встретила опасность не дрогнув.
На мгновение свет задержался на ее волнистой челке. Бледное мерцание чистоты среди избытка порочности. Кейт не была невинна, но оставалась верной себе. Ему очень хотелось нагнуться и прижаться губами к ее щеке. Ома прожила свою жизнь в жестком, жестоком мире и осталась не запятнанной его мерзостью. Это заставляло его почувствовать стыд от собственной трусости. Может быть, в один прекрасный день он найдет в себе силы с открытым забралом встретить своих внутренних демонов.
Но этот день еще не настал.
– Отлично, cara, – мягко похвалил он.
– Ты веришь мне?
Возможно, это был звон хрусталя, но голос Кейт, казалось, звучал резковато.
– Без всякого сомнения, – Марко поиграл с бахромой ее шали. – Теперь давай уйдем. Я все объясню в карете.
Он заговорил снова, лишь когда колеса экипажа загремели по булыжной мостовой.
– Теперь все начинает обретать смысл. В начале Наполеоновских войн главный предмет разногласий в Европе заключался в том, как разделить Балтийские государства. У России, Австрии и Англии имеются собственные программы, а ключевая страна в этом – Саксонское королевство. Король непреклонно выступает против того, чтобы отдать какую-то территорию Пруссии. Если его устранят…
И Марко продолжил объяснять детали политики в регионе, о которых узнал от Линсли.
– Наши источники сообщают, что Грюнвальд благоволит русским притязаниям и имеет большое влияние на наследника престола. Если убьют нынешнего короля, он значительно выиграет как в престиже, так и, несомненно, в золоте. Царь Александр весьма щедр, когда покупает союзников.
– Я поняла, – сказала Кейт.
Шторки карсты были задвинуты, внутри экипажа царила темнота, которая, казалось, придавала определенный холодок ее топу.
– Нам очень повезло, что ты такая наблюдательная.
Кейт коротко рассмеялась.
Марко нахмурился. Ее нервы были натянуты, но, принимая во внимания все стрессы, которым она подвергалась в последнее время, было удивительно, что она не огрызнулась в ответ на его реплику.
– И нам также повезло, что ты такая жизнестойкая, Кейт. Я очень сожалею, что твоя жизнь жестоко обошлась с тобой.
Шорох шелка по мягкой коже.
– Я выжила только потому, что знаю, как приземляться на ноги.
Марко промолчал, не зная, что ответить. Он не мог соперничать с ней в добывании полезной информации. Баронесса, которая обычно была в курсе всех сплетен, курсирующих между Лиссабоном и Москвой, не могла ничего сообщить о Таппене. Ей гораздо больше хотелось перевести разговор на личный уровень.
Потребовалась определенная твердость, чтобы убрать ее проворную ручку от его брюк.
Марко бросил покаянный взгляд в сторону Кейт. Он мечтал завернуться в ее грудной смех. Попробовать жар ее рта, ее кожи. Вдохнуть ее запах – аромат солнца и моря, проникающий сквозь черноту. Сладкий, ускользающий.
А затем все пропало, когда карета качнулась и остановилась, а Кейт сама распахнула дверцу и вышла на улицу.
Глава 25
Немного одурманенная алкоголем и впечатлениями от вечера, Кейт медленно поднималась по узкой лестнице в их апартаменты, довольная тем, что велела горничной не дожидаться ее. Она испытывала боль во всем теле. Отозвались невзгоды путешествия и напряжение в высматривании неуловимой дичи, но боль была не только физической. Ее дух, се несгибаемая сила упали.
Кейт должна была ощущать подъем в связи с сегодняшней работой, но вместо этого вечер оставил чувство неловкости и неуверенности.
Кроме мимолетного поцелуя, подтверждающего узы брака, Марко не предпринял никакой попытки воспользоваться своими супружескими правами. О да, он охотно задирал ее юбки, когда его действия были аморальными, подумала Кейт с внутренней гримасой, но теперь, когда мог законно взять ее в свою постель, он, казалось, потерял к ней всякий интерес.
И это не должно было шокировать ее. Она не раз слышала, что именно погоня и преследование привлекают повес. Непозволительные свидания возбуждают гораздо больше, чем традиционные союзы.
Тяжелый стук его шагов во мраке звучал погребальной музыкой. Кейт нисколько не сомневалась в том, что Марко уже скорбел об утрате своего беспечного положения холостяка. Она вспомнила, каким взглядом он впился в полуобнаженную грудь баронессы. Похотливым. Тоскующим. Туго натянутый тонкий шелк почти не оставлял места воображению, чтобы дополнить картину.
Кейт посмотрела на собственную грудь. По сравнению с элегантными светскими женщинами, собравшимися здесь, в Вене, она значительно проигрывала. Все они носили золотые побрякушки, ослепляя сияющими драгоценностями, роскошными туалетами и изысканным очарованием. Тогда как она была костлявой, как мальчишка, и ужасно тупой, чтобы выразить свое мнение. Мужчины не любят этого. По крайней мере, так ей казалось.
Когда они стали подниматься на последний марш, она тайком взглянула на мужа. В свете оплывающей свечи лицо Марко было натянуто, красивые скулы смазывались нависшими тенями.
Ее нога задела за выступающую планку, и она споткнулась.
– Осторожно, cara.
Подхватив жену за талию. Марко притянул ее к себе; его крепкое, мускулистое тело помогло ей удержаться на дрожащих ногах.
Кейт понимала, что это было отвратительно романтично, но он напоминал ей рыцаря в блестящих доспехах, который приветствовал гостей императора на белоснежном коне. Ослепительный герой.
Только у глупой школьницы – в который раз это пришло ей в голову! – могут появиться подобные мысли.
– Еще несколько ступенек, и мы дома, – прошептал ей на ухо Марко.
Так близко. И все же расстояние между ними, казалось, увеличилось до гигантской черной пропасти.
Ключ заскрипел в замочной скважине, и железные петли, скрипнув, позволили двери раскрыться.
Когда дверь за ними закрылась, ее глаза наполнились горячими слезами. Как глупо томиться по собственному мужу. Кейт прекрасно знала, что ему нет до нее никакого дела. У него была работа, а она лишь создает дополнительные трудности, и ничего более.
– Dio Madre.
Тихо выругавшись, Марко сбросил пальто и с помощью кремня зажег масляную лампу. Ожившее пламя осветило его торс. В мягком свете его белая, как итальянский мрамор, накрахмаленная полотняная сорочка подчеркивала скульптурные линии его плеч.
– Слава богу, все закончилось. Если бы я съел еще немного гусиной печенки, то умер бы прямо на месте.
Марко поставил лампу на тумбочку и повернулся. На стене отразился его силуэт в вышитом жилете цвета бургундского вина, клином спускавшемся на узкую талию.
– Отличная работа, Кейт. Без тебя невозможно было бы осуществить эту миссию, – сказал Марко, потянувшись к ней, чтобы принять у нее шаль.
Кейт отпрянула и быстро прошла в свою спальню. Стащив с ноги атласную туфельку, она швырнула ее на пол. Та запрыгала по деревянным доскам.
Марко вопросительно поднял бровь.
Черт его подери. Она не позволит ему увидеть, как распускает слюни, и не будет молить его о любви. Другая туфелька ударилась о стену с удовлетворенным шлепком.
– Что-то не так, cara?
– Нет.
Расстегнутое платье упало на пол, Кейт переступила через него и отшвырнула ногой на тканый ковер.
Взяв в руку свечу, Марко встал в дверях ее спальни.
– Я чем-то обидел тебя?
– Нет.
Неловко дергая шнуровку корсета, Кейт освободилась от нижней одежды. Треск пластинок из китового уса предупредил ее, что она ведет себя неподобающе, но она была настолько разъярена, что это не заботило ее, Пробормотав проклятие, она бросила корсет на стул возле туалетного столика.
– Ты всегда рвешь одежду после бала? – Марко аккуратно поднял смятое шелковое платье и встряхнул его. – Я и не представлял, что женился на такой мотовке.
– Не представлял, потому что никогда не намеревался жениться. – При виде его озадаченной улыбки в свете свечи все тихое кипение ее внутренних страхов и разочарований вырвалось наружу. – Теперь ты сам расплачиваешься за это.
Резко развернувшись, Кейт хотела подойти к умывальному столику, но ее тонкая сорочка зацепилась за шпингалет шкафа. Раздался резкий треск, и оторванный лоскут обнажил грудь.
Она почувствовала себя смешной. Униженной. Она знала, что выглядит абсурдно – стоит полуобнаженная и кричит как базарная торговка.
Если он засмеется, она убьет его.
– Кейт.
В его голосе не было и намека на веселье.
Господи. Крупная слеза скатилась по ее щеке.
– Ах, Бела.
– Не называй меня так.
Ее душили слезы.
– Почему?
Марко сделал шаг к ней.
Кейт отшатнулась, ненавидя себя за то, что чувствовала себя такой уязвимой. Всю свою жизнь она вела себя как сильная и уверенная в себе женщина. Охватившее се сейчас острое, болезненное ощущение отверженности, повернувшееся в ней стальным лезвием, было новым и тревожным.
– Я не могу не называть тебя так. Кейт. – Через иссиня-черную бахрому его ресниц блеснуло расплавленное золото. – Именно la Belladonna похитила мое сердце, – пробормотал он.
– Я всего-навсего украла твой кошелек, – прошептала Кейт. – Твое сердце осталось неприкосновенным.
– Ты просто не захотела его. Оно слишком черное и разбитое, чтобы привлечь кого-то. – Марко протянул руку и легко коснулся ее щеки. – Но всё остальное во мне принадлежит тебе, cara.
– О, si. Ты принадлежишь мне – и любой другой леди, которая бросит на тебя взгляд, – выпалила она.
– Ты ревнуешь?– мягко спросил он.
– Нет, – сказала она. По щекам текли слезы. – Я в ярости. Ты… ты…
Прежде чем она могла придумать нечто достаточно резкое и едкое, Марко поднял ее на руки и в два быстрых шага оказался у кровати.
– Поставь меня! – потребовала Кейт, колотя его кулаками в грудь.
– Как прикажешь.
Она отскочила от матраса, затем с легким вздохом приземлилась на пышное стеганое одеяло из гагачьего пуха.
– Уходи, – потребовала Кейт, прижимая к груди подушку.
Марко не сделал ни малейшего движения, чтобы подчиниться, а спокойно расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и начал стаскивать ее через голову.
– Мы можем на время прекратить вражду и провести переговоры о заключении мира?
– К черту мирные конгрессы,– закричала Кейт. – Договаривайся об условиях сдачи с баронессой Открытая Грудь.
Словно ей требовалось дополнительное оружие, она схватила в руки вторую полушку.
– Объявление войны? – Марко уклонился от летящих в его сторону перьев. – Тогда, раз уж считается, что наступление – лучший вид обороны, я вынужден наступать.
Кейт кипела от злости и возмущения. Следующее, что она сделала, – это схватила книгу с прикроватной тумбочки.
– Diavolo!
Он вытянул руку, чтобы отразить удар.
– У Люцифера в аду молитвы не действуют, – резко заявила она.
– Отвергнутая женщина – крайне опасное существо.
– Отвергнутая! – насмешливо произнесла Кейт. – Словно я хочу тебя в своей постели.
Следующей книгой был тяжелый том Байрона в кожаном переплете, способный причинить серьезное увечье.
Пусть бессовестный тип флиртует с подбитым глазом.
Словно прочитав ее мысли, Марко мягко выругался и пригнулся как раз в тот момент, когда Кейт запустила новый снаряд. Бросив белоснежную сорочку на пол, он быстро приблизился к кровати – золотистый свет пробежал по его натянутым бронзовым мускулам.
Воздух со свистом вырвался у нее из груди, когда он бросился на кровать и пригвоздил ее к матрасу своим телом. Моментально задохнувшись, Кейт извивалась в безмолвном гневе, пытаясь освободиться от жара, охватившего ее с головы до ног.
– О нет, – прорычал Марко, поймав тонкие запястья и подняв их над ее головой. – Прерогатива мужа состоит в том, чтобы потребовать от жены покориться.
– Ты не хочешь быть мужем, – свирепым шепотом произнесла Кейт.
Его глаза блеснули сквозь упавшие на лоб темные пряди.
– А как насчет тебя, Кейт? Ты хочешь быть женой?
Она перестала бороться, и долгое время единственным звуком было их прерывистое дыхание. Воздух между ними стал горячим и тяжелым от невидимых искр.
– Ты сожалеешь о своей судьбе? – Его язык скользил по выпуклости ее нижней губы. – О причудах жизни, которые заставили тебя взять в супруги легкомысленного повесу?
– Я…
Теперь ее сосок находился у него в губах, отчего огонь лизнул ее икры.
– Я могу придумать очень немного более худших вещей, – тихо пробормотала Кейт, пытаясь сохранить свой праведный гнев.
Любые другие эмоции оставили бы ее слишком беззащитной.
– Какие, например? – поинтересовался он, осыпая поцелуями контур ее скулы.
– Оказаться привязанной к мачте и быть оставленной там, чтобы чайки выклевали глаза, – пробормотала Кейт, когда Марко целовал ее соленые ресницы.
– Пытки, – согласился он. – Быть выставленным около твердого длинного столба – согласен, такая судьба хуже смерти.
Кейт ничего не могла с собой поделать. Низкий смех зазвучал в ее горле.
– Ты невозможный человек.
– Si. Неисправимый.
Одна его сильная, твердая рука держала ее запястья, тогда как другая нащупала складки хлопка, собранные на бедрах. Медленно-медленно, дюйм за дюймом он поднимал ткань вверх по бедрам, и та танцевала по ее телу, как крылья порхающих бабочек. О, только не было ничего легкого в том, как крепко прижимались его широкие ладони. Его движения были уверенными. Собственническими.
Марко заскользил пальцами по вьющимся волоскам ее лона.
– Так ты думаешь, я не хочу свою жену, cara? Я должен немедленно исправить ошибочное впечатление.
Расправив тайные складочки, он проник дразнящим пальцем в ее влажное отверстие, затем чуть-чуть продвинул его вперед, скользя копчиком по спрятанной жемчужине.
Кейт задохнулась, когда ее омыла волна сладкого тепла.
– Я не хотел бы, чтобы ты оспаривала мое мужское начало, – заявил он несколько грубовато.
– Тогда докажи это, – потребовала она.
– Ага. – В его глазах загорелся насмешливый огонек,– Теперь ты хочешь в мою постель?
– Да, – с готовностью согласилась Кейт, отчаянно желая его ласк. – Да.
Марко опустил голову, его красивые губы почти касались ее губ. По его чеканным чертам скользили тени – темные по светлому, кружащиеся вокруг глаз.
Ее пульс участился.
Va bene. Влажное тепло коснулось ее губ, обжигающее и чувственное. Сдаваясь с дрожащим вздохом, Кейт полностью открылась его поцелую.
Комната начала вращаться, темные от времени балки и побеленный потолок слились и превратились в нечто расплывчатое и неясное. Было ли причиной этого вино? Или невероятные вещи, которые Марко творил с ее телом?
Его язык то проникал в нее, то удалялся, устанавливая шокирующий ритм с тем, что производил его палец в ее самой женской точке. Ощущения были невероятно взрывными.
Сдаваясь сжигающему ее огню, Кейт потеряла самообладание во взрыве удовольствия.
– Ах, cara, cara, – ворковал Марко, когда ее крики утихли. – Теперь мы повторим это, но избавившись от одежды и с моим членом в тебе.
Потребовался весь его самоконтроль, чтобы удержаться и не разорвать ее нижнюю сорочку на тысячу лоскутков и не вонзиться в нее как дикое примитивное животное. Медленно отпуская ее запястья, Марко снял сорочку через голову. Распущенные волосы Кейт, лежавшие на пышных подушках, сияли словно нимб, заливая ее лицо блеском расплавленного золота. Вьющиеся пряди ласкали плечи. В мягком полумраке ее роскошное тело вытянулось на матрасе в гибком великолепии.
Его прекрасная обнаженная жена.
– Раздень меня, cara. – Голос Марко слегка подрагивал, когда он направил ее руку к своим брюкам. – Пожалуйста, мне нужно лечь с тобой рядом, и чтобы ничто не разделяло нас.
– О, я заставлю тебя умолять меня об этом, – пробормотала Кейт. – Ты у меня еще попляшешь.
Она довольно резко потянула вниз его брюки.
Его ответ не заставил ждать.
– Меня и так пытали достаточно долго, – выдохнул Марко, когда она взяла его окаменевший член в свое бархатное объятие. – Путешествовать день и ночь в тесном экипаже, когда твое обольстительное тело трется о мое. Dio Madre, это сведет с ума любого мужчину.
Скользя большим и указательным пальцами вокруг его мужской гордости, Кейт улыбалась надменно и вызывающе.
– Почему ты не касался меня со дня нашей свадьбы?
– Я…
Он боялся. Отважится ли он признаться в этом? Заботиться, ухаживать – означает оказаться незащищенным от боли.
– Я был не уверен, – наконец, запинаясь, объяснил Марко. – Не уверен в том, как ты восприняла навязанный тебе брак.
Кейт повернулась на бок, волосы закрывали ее лицо.
– Я не должна была соглашаться. Я довольно умно выкручиваюсь из неприятных ситуаций, но я не попадала в по-настоящему опасные положения.
А ему грозила серьезная опасность полностью потерять себя. Когда ее пальцы играли с его набухшей от желания плотью, он зажмурился, впервые за много лет наслаждаясь не запятнанной темным отчаянным страхом легкостью, которую испытывал в данный момент.
Кейт. Его дикая сильфида, его обольстительная морская нимфа. Овладев какой-то секретной наукой, она оживила мертвый черный уголек его сердца. Зажгла сумасшедшее, горячее, алое пламя, согревшее его душу. Марко находил неописуемый, комфорт в одном ее присутствии и ощущал приток чудесной силы, гораздо более могущественной, чем похотью.
И все же это народившееся чувство разжигало благоговейный страх. Неужели это любовь? Он не может впустить ее в свое сердце. Боится, что лишь разочарует Кейт. Причинит ей боль. Пусть она потребует его достать с неба солнце или луну, но не просит отдать ей его сердце.
Оно недостойно ее.
Ее поглаживания стали настойчивее, ее сладкий рот ласкал выступ его плеча. О, Кейт была страстным созданием и хотела его здесь и сейчас, несмотря на все его промахи и ошибки. Марко не мог сопротивляться эгоистической потребности ответить на ее ласки. Его рука скользнула вверх по кремовым бедрам туда, где его пальцы нашли ее влажной и готовой принять его. От соприкосновения со сладким местом он издал отчаянное рычание. Его уже нельзя было удержать.
Дрожащими руками он развернул Кейт и ласково раздвинул ей ноги. Содрогнувшись, он вошел в нее с глубоким стоном. Не было больше никаких мыслей. Никаких угрызений совести. Только этот момент.
Пальцы Кейт скользили по его спине, очерчивая контуры выпуклых мышц, пробегали по ребрам.
– Мужчина не должен быть таким совершенным, – прошептала она, покусывая мочку его уха, – Прекрасный, загорелый римский бог.
– В паре с озорным ангелом.
Кейт выгнулась, чтобы встретить его вторжение, обхватив коленями его бедра.
– Господи, хорошенькую парочку мы составили.
Марко рассмеялся.
– Да уж, парочка что надо, – шепотом согласился он, проникая немного глубже в нее.
Влажное гладкое тепло ее ножен крепко удерживало его острие. Их слившиеся в одно целое тела поблескивали в свете, отбрасываемом свечой; и их ритм поднимался до крещендо.
– Ti amo, – прошептала Кейт и раскрылась в его руках.
«Ti amo – люблю тебя» – от этих слов ему хотелось расплакаться.
Сердце бешено стучало в груди, и Марко почувствовал, как безудержная радость пульсирует в нем. Его окатила горячая волна счастья, которое, он думал давным-давно покинуло его.
Спрятав крик в ее сладко пахнущих волосах, он содрогнулся в потоке извержения.
Долгое время они, утомленные и удовлетворенные, лежали молча и тихо, переплетясь телами. Марко не мог припомнить, когда страсть оставляла его с таким глубоким ощущением мира. Над головой постанывали древние балки, а снаружи от порывов ветра гремели деревянные рамы. Однако в эти мгновения внешний мир казался очень далеким. Ничто не могло вторгнуться в их единение.
Но скоро Кейт пошевелилась и сонно вздохнула.
– Прости меня… – начала она.
Простить? У него внутри все сжалось.
– Прости меня за то, что наговорила тебе, – медленно продолжила она. – Я отлично понимаю, что любовь не была частью нашей сделки, Марко. Я не наивная институтка. И не ожидаю от тебя прочувствованных признаний в вечной любви.
– Если бы у меня было сердце, оно принадлежало бы тебе, Кейт. Но в нем нет ничего стоящего, что можно было бы отдать.
Она положила щеку ему на грудь.
– Почему?
Простой вопрос, но как на него ответить? Он накручивал ее локон на палец, наблюдая за вспышками золотистых искр в угасающем свете.
– Алессандра ничего не рассказывала тебе о моем прошлом?
– Я уже говорила тебе, что твоя кузина не занимается пустыми сплетнями.
– В отличие от большинства женщин, – насмешливо заметил он. – Но это и не удивительно, ведь у «грешниц» свой особый кодекс чести.
– Ты уходишь от вопроса, – тихо упрекнула она его.
– Мне хорошо удается уклоняться от нежелательных вопросов.
– Почему ты не хочешь рассказать об этом мне? – спросила Кейт.
– Потому что при этом я чувствую себя слишком беззащитным, – выпалил он.
– А-а. – Ее ладонь медленными нежными кругами скользила по его мускулистой груди. – Полагаю, так оно и есть. Но если ты поделишься своим отвратительным секретом, твоя ноша станет легче.
Марко колебался, не уверенный в том, насколько близко он осмелится подпустить ее к своему внутреннему «я».
Ее рука замерла, и она начала отодвигаться от него.
Поймав запястье Кейт, Марко прижал его к своей коже.
– Я всегда отличался свободой духа, даже когда был совсем мальчишкой. Мой старший брат рос более прилежным, увлеченным науками, и все же мы были лучшими друзьями. – Марко сделал над собой усилие и продолжил, несмотря па комок в горле: – Я был лидером, и Даниэлло всегда следовал за мной. Он говорил, что его восхищают мои отвага и бесстрашие. Однажды, когда мы намеревались освободить старую соседскую лошадь, которую отправили на живодерню, нам пришлось спуститься вниз по крутому утесу. – Марко замолчал, и было только слышно, как во мраке стучит оконная рама. – Даниэлло остановился на полпути. Он не был так проворен, как я, и хотел повернуть назад. Я высмеял его и назвал трусом. Подверг сомнению его право называться мужчиной. – Глубоко вздохнув. Марко торопливо закончил. – Брат побежал вниз, споткнулся и сорвался с обрыва, разбившись насмерть. А я стал наследником титула Комо и всего состояния.
Кейт коснулась его щеки и заставила мужа посмотреть ей в глаза.
– И что, ты собираешься провести жизнь, наказывая себя за юношескую ошибку?
– Задав вопрос таким образом, ты заставила мои переживания звучать очень по-детски.
– Мы все совершаем ошибки. Делаем и говорим то, о чем потом горько сожалеем, – сказала Кейт.
– Ты не убивала того, кого любила, – Марко закрыл глаза. – Это разорвало мне сердце.
– Мне очень жаль. – Ее губы легко касались линии его подбородка. – Возможно, настанет день, когда оно оживет.
– Не знаю, возможно ли это, – печально ответил он.
– Думаю, что только ты способен решить это.
Кейт не ныла и не уговаривала его. Да, ведь она хорошо знала, как тяжело сражаться с собственными демонами. Выбор между борьбой и бегством она оставила на его, и только его усмотрение.
Марко поднес кончики ее пальцев к губам, благодарный за понимание и сочувствие. Благодарный за нее саму – сладковато-соленый запах апельсина и дикого тимьяна, нежное, шелковистое тепло кожи, железную силу духа.
– Я не могу сказать, каким будет наше будущее, и…
– Мы поговорим об этом, когда придет время,– быстро закончила она. – Сейчас мы должны думать только о том, почему мы здесь. – Отодвинувшись от мужа, Кейт перевернулась на спину и натянула на себя смятую простыню. – Полагаю, что теперь, узнав нашу жертву, мы должны действовать как можно быстрее.
– Правильно.
Сквозняк пробежал по его обнаженному телу, холодя его по всей длине там, где она только что лежала.
– Мы нацелимся на послезавтра. Тем вечером князь Меттерних устраивает на открытом воздухе богатый праздник в своей вилле после празднования мира в Аутгартене. Празднество и фейерверки послужат прекрасным прикрытием для нашего плана.
