Текст книги "Княжество (СИ)"

Автор книги: Каин Градов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

За отворотом еще одной куртки я нашел сложенную карту, на которой были отмечены маршруты до точки, в которую следовало прибыть браконьерам. К карте прилагалась записка, в которой было написано, что транспорт прибудет через неделю, чтобы забрать груз.

Я поднялся на ноги, взглянул на сваленные в кучу вещи. А затем обернулся к Митричу:

– У меня есть одна идея, но для этого нужно будет все немного переиграть.

Леший вопросительно смотрел на меня, ожидая, когда я продолжу:

– Мне придется вызвать сюда патруль жандармов. Чтобы они составили протокол о том, что людей порвало дикое зверье.

Леший нахмурился, я же продолжил:

– Сегодня у меня назначена встреча с представителями «Бастиона». И я очень хочу обсудить с ними прибывших браконьеров. И если эти люди не дураки, они поймут намек.

Старик покачал головой, словно не верил в то, что «Бастион» поймет. Но все же произнес:

– Хорошо.

Он сделал знак, и из-за деревьев тенями шагнули несколько лесовиков. Митрич что-то сказал им, помощники кивнули и исчезли.

– Они стащат тела сюда и раскидают их по поляне, – пояснил он. – А потом зверье натопчет здесь следов.

Я только покачал головой. Зубов не дурак и поймет, что тут случилось. Нужно будет попросить его, чтобы он помог с отчетом.

– Хорошо. Спасибо, мастер Митрич. Только сделайте так, чтобы зверье оставило от этих людей как можно меньше целого.

– Сделаем, мастер-князь, – ответил леший. – Идемте, я провожу вас к поместью.

Он развернулся и направился прочь. Я последовал за ним.

Глава 13
Предупреждение

До опушки леса мы дошли быстро. Деревья постепенно расступались, будто сами провожали нас до границы. Тени рассеялись, и впереди, за редкими деревьями, проступил силуэт особняка.

Леший остановился на окраине леса. Его фигура, сгорбленная под тяжестью лет и недюжей силы, казалась частью этого места. Как старая ель, что пережила многие бури и всё ещё держится корнями за землю.

– Ну что ж, мастер-князь, дальше вы сами, – обернувшись ко мне, произнес он. – Лес сопроводил вас, а теперь пусть дом встретит.

– Спасибо, Митрич…

Я хотел что-нибудь добавить, но не стал. В тишине леса любые слова казались лишними.

Леший лишь махнул рукой. Выпустил клуб дыма из трубки, шагнул в сторону и растворился среди деревьев, будто бы его и не было.

Я усмехнулся. Несколько мгновений постоял на опушке, вдыхая свежий, пахнущий смолой и хвоей воздух, а затем направился к особняку.

Мне показалось, что во дворе никого нет. Но стоило мне войти на территорию, как на тропе показался настороженный дружинник. Как только парень меня узнал, его плечи расслабились.

– Все спокойно? – спросил я.

– Никаких происшествий, Николай Арсеньтевич. Нас воевода предупредил, что вы отлучились по делам. Никто не пошел следом, так как не было велено.

– И правильно, – кивнул я. – А как вам новый сосед?

– Какой? – насторожился дружинник.

– Аргумент, – усмехнулся я.

– Собака славная, – тут же улыбнулся парень. – Мордатый такой, мохнатый, как медведь. Правда пока от нас подальше держится. Но Владимир Васильевич сказал, что пес обвыкнется пока в вольере. Он с него ошейник из цепи снял. Оказалось, что шерсть до самой кожи стерта. Но ран нет.

– Вот и славно, – кивнул я. – Надо следить, чтобы он хорошо ел. И привыкал к своим.

– Ваш Аргумент Ладе глянулся. Она от вольера не отходила полночи. Беспокоилась, чтобы пес не попытался вырваться и убежать в ночь.

– Собака неглупая. Вряд ли в лес рванула бы.

– Тут много нечисти, – нехотя пояснил дружинник. – Аргумент от этого может начать нервничать.

– О таком я не подумал, – я пригладил волосы и коротко попрощался с бойцом.

Затем прошел к террасе, поднялся по ступеням крыльца и вошел в гостиную.

В кресле у камина сидела Вера Романовна. Секретарь торопливо что-то писала, склонившись над столом.

– С лесничим Митричем я встретился, – произнес я негромко, обозначая свое присутствие.

Девушка оторвалась от занятия, взглянула на меня. На ее лице расплылась улыбка. Мне подумалось, что все же хорошо, что мы ее наняли. Вера была проницательной, старательной и вовсе не производила хаос, о котором предупреждал Морозов. Она встала с кресла и направилась ко мне. И я заметил, что у секретаря в руках ежедневник, который я подарил ей накануне. Она держала его уверенно, но, заметив мой взгляд, чуть смутилась, как будто оказалась поймана на чём-то постыдном.

– Николай Арсентьевич, я назначила встречу с представителями промышленников.

– Когда? – уточнил я.

– На два часа дня. Ресторан «Застава».

Я кивнул, взгляд невольно скользнул к обложке ежедневника. Тиснёные золотом буквы блеснули в свете лампы.

– Благодарю, – сказал я тихо и добавил, – У вас есть вопросы? Вы хорошо устроились?

– Все в порядке, Николай Арсеньтевич. Мне выделили хорошие покои. Я бы даже сказала, они слишком роскошные. Но Никифор наотрез отказался переселять меня в комнату попроще. Он заявил, что если буду всем довольна, то и работать буду лучше. Не захочу терять такие преимущества.

– А как Мурзик? – пряча улыбку, уточнил я.

– Обижается, что не даю ему чай, – девушка пожала плечами. – Но теперь я знаю, что ему это вредно…

Из-под кресла донеслось недовольное стрекотание. Кажется, белка давала понять, что она не считает напиток вредным.

– Держите оборону, – произнес я с напускной серьезностью

Девушка слегка склонила голову, а я прошёл мимо и поднялся по лестнице. Ступени отозвались под ногой привычным гулом. Подошел к комнате, вынул из кармана телефон и открыл дверь. Нашел в списке контактов нужный номер. Нажал кнопку вызова.

– Слушаю, мастер-князь, – послышался в динамике голос Зубова. – Если вы по поводу этого Курносова, то…

– Нет, что вы, – поспешно перебил я начальника жандармерии. – Просто сегодня на территории лесничего Митрича были найдены трупы нескольких браконьеров. Пришлите пару офицеров составить протокол. И если вас не затруднит – отправьте копию мне в управу.

– Лесничие могут сами составить протоколы о несчастном случае, – буркнул Зубов.

– Понимаю. Просто браконьеры… не местные. Из соседнего княжества. И мне очень хотелось бы передать бумаги представителям их мануфактур.

– «Бастион»? – догадался Зубов.

– Да.

– Ко скольки нужен отчет? – живо уточнил начальник жандармерии.

– К двум, – ответил я.

– Сделаем, – коротко ответил жандарм.

– Там… – начал было я.

– Митрич даст нам проводника, мастер-князь, – оборвал меня Зубов. – Не извольте беспокоиться. Я понимаю, как надо все оформить.

Он завершил вызов. Я же убрал телефон в карман и направился в ванную. Времени до встречи было еще достаточно. Нужно было привести себя в порядок.

* * *

Горячая вода быстро убрала напряжение, оставленное после встречи с лешим и браконьеров. Я вышел из ванной, наскоро оделся, взглянул на себя в зеркало. Устало усмехнулся, стряхнул невидимую пылинку с герба на пиджаке. И вышел из комнаты.

Морозов уже ждал меня в гостиной. Он сидел в кресле и смотрел в горевший в камине огонь.

– Вера Романовна сообщила, что мы едем в город, – не оборачиваясь сказал он.

– Да, – ответил я, поравнявшись с ним. – Она сказала, где будет встреча?

– Сказала, – воевода с кислым видом кивнул и встал с кресла. – Тогда подам машину.

Я сел за стол, налил чая в пустую чашку, сделал глоток, чувствуя, как горечь придает мыслям ясности. А затем допил чай, перевернул чашку на блюдце, и направился к выходу.

Машина уже стояла у крыльца. Воевода оперся на капот и, скрестив на груди руки, наблюдал, как я спускаюсь с крыльца. Едва я подошел к авто, он открыл для меня дверь, приглашая сесть. Затем обошел капот и сам занял место водителя. Завел двигатель и обернулся ко мне:

– Куда едем?

– В управу, – ответил я.

Воевода кивнул, и машина выехала с территории. За окном замелькали серые деревья, блестела мокрая дорога.

Некоторое время, в салоне царила тишина. Я сидел, откинувшись на спинку кресла, и думал о том, успеет ли Зубов передать мне копию протокола, или встречу придется переносить.

– Зачем вас искал Митрич? – спросил воевода, и его голос вырвал меня из раздумий.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент, навстречу нам с включенными проблесковыми маячками пролетела машина с синей полосой на борту. Она промчалась мимо нас, притормозила у поворота в лес, и, сбавив скорость, скрылась за деревьями. И я облегченно вздохнул: значит, Зубов должен успеет составить протокол.

Воевода же проводил машину полным удивления взглядом и повернулся ко мне, ожидая пояснений.

– В его лесу на его территории нашлись браконьеры, – ответил я.

Воевода повернулся ко мне, удивленно поднял бровь:

– Вот как?

– Залетные из «Милославской мануфактуры».

– Выходит, территорией ошиблись, – усмехнулся воевода, но я покачал головой:

– Скорее, как послание. Мол, мы все равно попытаемся здесь рубить.

– И что будете делать? – уточнил воевода.

– Симметрично ответить, – усмехнулся я. – Если получится.

Морозов кивнул, взгляд его стал тяжёлым.

– Опасная игра затевается, Николай Арсентьевич. Эти намеки уже переходят грань.

– На кону стоят очень большие деньги, – ответил я. – Так что рано или поздно границу они нарушат.

Воевода покачал головой, но ничего не ответил. Впрочем, по его взгляду я понял, что он согласен с моими словами:

– Я усилю охрану особняка, – произнес Морозов.

– Вряд ли они решатся действовать так открыто, – возразил я. – Тем более сейчас. Возможно, чуть позже. Попытавшись обставить все под самоубийство. Или подослав бретера для дуэли.

– Может, вы и правы, мастер-князь, – согласился воевода. – Но охрану я все равно усилю.

– А, еще мы с Митричем обсудили проект заповедника, – произнес я, чтобы перевести тему разговора.

– Согласился? – спросил Морозов.

– Сказал, что попытается помочь, – ответил я. – Осталось обсудить этот же момент с Иволгиным. И мне кажется, это будет немного… сложнее. Особенно в свете новых обстоятельств.

– Вы о чем? – не понял воевода.

– Митрич уверен, что браконьеры пришли к нему через территорию Иволгина, – ответил я. – И попросил меня поговорить с соседом, пока не дошло до смертоубийства.

Воевода нахмурился:

– Видимо, молодой леший снова решил подставить Митрича.

– Все возможно, – спокойно отозвался я. – Узнаю, когда с ним поговорю.

Морозов усмехнулся:

– Так он все вам и рассказал. Скорее, начнет юлить и извиваться, чтобы выкрутиться.

Я пожал плечами:

– Поговорю и узнаем.

Машина въехала в город и запетляла по полупустым улицам и остановилась перед зданием управы.

– Спасибо, – произнес я и вышел из авто. Поднялся по ступеням крыльца, открыл дверь и шагнул в здание. Кивком поздоровался с дружинником на вахте, поднялся на второй этаж и вошел в свой кабинет. Закрыл за собой дверь и тяжело вздохнул, осматривая помещение. До встречи с промышленниками оставалось еще полтора часа. Нужно было чем-то занять это время.

Я подошел к шкафу, распахнул стеклянные дверцы. Вынул бумажные папки, на корешках которых была надпись «Единый Имперский Реестр». Сложил их на столешницу. Развязал тесемки верхней и принялся перебирать бумаги.

Когда зазвонил стоявший на столе телефон, я перебрал почти все, отложив в сторону десяток самых интересных вариантов зданий. Я оторвался от своего занятия, взглянул на висевшие на стене часы. Удивленно нахмурился, не понимая, как быстро пролетел час. Взял трубку.

– Мастер-князь, к вам курьер из жандармерии, – послышался из хрипящего динамика голос дружинника.

– Пропусти, – распорядился я.

– Будет сделано, – ответил страж, и в динамике послышались короткие гудки.

Я закрыл папки, сложил их на край стола, оставив только те варианты зданий, которые мне понравились. Близко к центру, из кирпича, с толстыми стенами и сухими подвалами, в которых можно будет устроить архивы. Может быть, после разговора с промышленниками, выберу подходящее. Ну, или заберу документы домой и просмотрю их уже вечером.

Курьер вошел в кабинет спустя несколько мгновений. Сперва хлопнула входная дверь в приемной и тяжелые шаги, а через секунду в створку постучали. Видимо, дружинник предупредил прибывшего, что в приемной нет секретаря.

– Войдите, – произнес я.

Дверь открылась, и в кабинет вошел парень в форме курьерской службы жандармерии. Он остановился на пороге, склонил голову в приветствии.

– Проходите, – произнес я, и курьер подошел к столу. Открыл висевшую через плечо сумку и вынул несколько листов:

– Вот.

Я взял бумаги. Пробежал взглядом по ровным строкам отпечатанного текста, и довольно улыбнулся.

– Благодарю, – сказал я и почувствовал, как день начинает играть новыми красками. И мне будет, что показать на встрече с промышленниками.

– Можете быть свободны, – произнес я.

КУрьер склонил голову в прощании, развернулся и вышел из кабинета. Я же собрал разложенные на столе листы и поднялся с кресла. До встречи оставалось двадцать минут. И мне нужно было успеть.

* * *

Я вышел из здания управы, спустился с крыльца и сел в машину.

– Готовы? – спросил Морозов, как только я захлопнул за собой дверь.

– Теперь да, – довольно ответил я.

Воевода коротко усмехнулся и завел двигатель. Машина взяла курс к ресторану, в котором была назначена встреча, и я ощутил, как внутри поднимается странная, спокойная злость. Та, что ведёт к цели, пока враг ещё думает, что всё идёт по его плану.

К указанному месту мы опоздали на десять минут. Но это было только к лучшему. Машина остановилась на парковке напротив входа. Воевода заглушил двигатель и повернулся ко мне:

– Прибыли, князь.

Я кивнул, осматривая здание.

«Застава» располагалась в бывшем трактире при выезде из города. Отсюда, наверное, и было название.

Снаружи заведение выглядело основательно: тёмный кирпич, массивные дубовые двери с коваными ручками, над входом висел фонарь с матовым стеклом, в котором дрожал жёлтый огонь. На стене двери красовалась бронзовая табличка с выбитым гербом города.

Я вышел из авто, направился к крыльцу, у которых меня уже ожидал привратник. Мужчина поклонился и открыл передо мной дверь.

– Спасибо, – ответил я и вошел в холл.

Зал был просторным, с высокими потолками и широкими арками, украшенными деревянной резьбой.

Вдоль окон стояли тяжёлые, накрытые белыми скатертями столы, с массивными подсвечниками и потемневшими от времени латунными приборами. В центре зала возвышалась печь-камин с кованой решёткой.

Посетителей почти не было. Видимо, заведение начинало заполняться только ближе к вечеру. Поэтому я сразу заметил две фигуры, которые сидели за дальним столиком, в углу.

– Добрый день, мастер-князь, – послышался сбоку голос распорядителя. – Рады приветствовать вас в нашем заведении. Давайте я провожу вас к нужному столу.

– Спасибо, – не оборачиваясь ответил я.

Распорядитель обогнул меня и направился к столику, за которым сидели двое мужчин средних лет, в дорогих костюмах. Один из них то и дело посматривал на часы. Я последовал за ним.

– Добрый день, мастер Медведев, – произнес тот, что постоянно смотрел на часы.

– Добрый, – ответил я, присаживаясь в свободное кресло. – Простите, меня задержали дела.

– Неужто здесь так много дел? – со снисходительной улыбкой уточнил мужчина с массивным золотым перстнем. – Мне казалось, что тут тихое местечко, в котором ничего не происходит.

– Бывают и спокойные деньки, – согласился я. – Но сегодня с утра, в чаще у границы княжества нашли несколько… тел.

Я положил на стол листы протокола. Мужчины украдкой переглянулись, но я это подметил. И бодро продолжил:

– Браконьеры. С «Милославской» мануфактуры. Не повезло, конечно, ребяткам. Зверье порвало их так, что опознать их можно будет разве только талантливым лекарям.

– А с чего вы взяли, что это были люди с «Милославской»? – уточнил один из представителей, и я заметил, как на его лбу выступила испарина.

– В вещах погибших обнаружили квитанцию о выданном жаловании, – спокойно ответил я и словно невзначай поинтересовался. – А «Милославская» вроде бы входит в вашу группу мануфактур?

Я обвел собравшихся за столом полным любопытства взглядом.

– Видимо, они случайно пересекли границу и зашли на вашу территорию, – после недолгой паузы ответил один из пришлых.

– Случайно, стало быть. Конечно, всякое случается. Быть может, кто-то незаметно для себя преодолел много километров по чужой земле, не понял, что тропы отличаются от привычных. Вероятно, даже не догадался, что ставит капканы и силки там, где делать этого им никто не позволял. Случается, наверно, и такое. Однако настоятельно вас прошу, господа, предупредите остальных работников ваших мануфактур, чтобы больше так не делали, – я потер переносицу, словно меня стала беспокоить головная боль. – Зверье, которое попробовало человечину, будет рыскать по округе в поисках новой добычи. Так что если они опять случайно заблудятся…

Я недоговорил. Просто развел руки в стороны, словно предупреждая, что за их сохранность я не отвечаю.

Мужчины снова коротко переглянулись, и наконец один из представителей выдавил:

– Звучит как угроза.

– Неужели? – я поставил локти на стол и устроил на скрещенных пальцах подбородок. – Сдается мне, что я всего лишь предупредил вас о возможных последствиях для глупых людей, которые по нелепой случайности зайдут на территорию Северска. Места у нас глухие, леса дремучие, звери лютые…

Под конец монолога голос мой сделался слегка хриплым. Сидящие за столом евда заметно подались назад, словно им стало не по себе от моих слов.

– Мы вас услышали, Николай Арсентьевич, – заявил, наконец, один из них.

– Вот и славно, – натянуто улыбнулся я и откинулся на спинку кресла. – О чем вы хотели со мной побеседовать? У меня не так много свободного времени. Княжество у меня тихое, но дел в нем хватает и везде нужен глаз да глаз.

Глава 14
Фонд

Промышленники молчали. То один, то другой бросал косые взгляды на копию протокола, аккуратно положенную на стол. Бумага, кажется, жгла им глаза. Я выдержал паузу и произнёс ровно:

– Если вы по поводу того, что я заморозил ваш проект, то могу повторить: я рассматриваю и даю оценку каждой заявке. Но выбираю так, чтобы это было выгодно княжеству.

Мужчина в дорогом костюме и с лицом человека, привыкшего к согласию по первому слову, нахмурился. И я заметил, как его пальцы нервно теребят браслет золотых часов, словно надеясь, что золото станет оберегом и поможет ему со мной договориться.

– Помнится, мы предлагали вам любую помощь, мастер-князь, – проговорил первый. Голос у него был ровный, но дрогнул на полуслове, и в этой дрожи чувствовалось раздражение, едва прикрытое вежливостью. Словно вместо приглашения он протянул мне чек и теперь недоумевал, почему я его не обналичил.

– В сегодняшней газете, между прочим, – вставил второй, склонив голову с натянутой улыбкой, – напечатали объявление о конкурсе на реконструкцию порта.

Сказал он это с таким видом, будто лично держал в типографии руку наборщика.

– Мы готовы вложить в это дело любую сумму, которую вы назовёте, – продолжил он, и голос у него стал мягким, как сливочное масло в жару. – Достаточно всего лишь намекнуть, Николай Арсентьевич. Мы готовы стать для края… опорой.

Он сделал паузу, ожидая, что я растрогаюсь. Но в его словах я скорее услышал не предложение, а подкуп.

Я развёл руками, как человек, которому и отвечать-то неловко, потому что всё уже давно решено:

– Увы, мастера, деньги на восстановление порта уже найдены. Мы справимся своими силами.

Слова мои повисли в воздухе. Лица собеседников при этом изменились с той же скоростью, с какой замирают музыкальные шкатулки, когда крышку захлопывают. Один нахмурился так, будто ему внезапно стало дуть из окна. Второй, тот, что ещё минуту назад улыбался, с почти театральным радушием замер. Улыбка исчезла с его лица, будто её и не было. Маска сползла, обнажив скуку или раздражение. Мне было трудно точно сказать, какое из двух чувств он испытывал.

Над столом повисло молчание. Густое, тяжёлое, как скисшее тесто. А потом один из представителей медленно придвинулся ближе, пальцы его мерно застучали по дереву стола. Делал он это негромко, но достаточно, чтобы задать ритм.

– Я не понимаю, почему вы отказываетесь от нашей помощи, мастер Медведев, – произнёс он с натянутым спокойствием. – Мы ведь хотим для княжества того же, что и вы. Благо. Развитие. Стабильность. Но вы словно бы… отвергаете добрую волю «Бастиона».

Сказано это было слишком вежливо, чтобы звучать как жалоба, и чересчур гладко, чтобы не иметь подводного течения.

Я позволил себе тонкую улыбку. Поднимаясь из-за стола, я спокойно произнёс:

– Вскоре я дам окончательный ответ. За это можете не переживать.

Кивнул вежливо, едва заметно, обозначая прощальный поклон, и одёрнул лацканы пиджака. Не спеша направился к выходу. Но, пройдя пару шагов, остановился. Словно что-то вдруг вспомнил. Не то слово забыл сказать, не то вежливость во мне проснулась.

Я обернулся через плечо:

– И, мастера… еще раз настоятельно прошу: обязательно передайте вашим рабочим, чтобы не пересекали границу, – я вздохнул. – Лесники, увы, не могут уследить за всеми угодьями, – продолжил с невинной улыбкой. – А хищного зверья тут полно. И всякое может случиться. Нашим жандармам и без того хватает работы. А здесь ещё, представляете, протоколы о несчастных случаях…

Представители промышленников переглянулись. Один поднял брови, другой отвёл взгляд, оба скосили глаза на лежавший протокол, как будто он мог сам вычеркнуть пару строк и исправить положение. Стало тихо. Тише, чем до этого.

Я кивнул, словно подводя итог:

– И я очень надеюсь, что семьям погибших будут произведены выплаты. Всё-таки они не виноваты в том, что их родственники так глупо заблудились.

Голос у меня был мягкий, почти сочувственный, но слова ложились тяжело, как мокрый снег на крыши.

– Тела официально будут выданы на «Милославскую». Вернее… то, что от них осталось.

Я сделал паузу, позволяя им прочувствовать вес сказанного. Один из них побледнел, второй как будто стал ниже ростом.

– Надеюсь, у вас найдётся мимик для опознания. Уж не представляю, кто с этим справится, но работа, согласитесь, не из приятных. Всё выглядит очень скверно, скажу я вам. Не рекомендую вам самим смотреть… Хотя, это вам решать. Может, вам будет даже полезно… увидеть все своими глазами.

Собеседники снова переглянулись. На их лицах застыло выражение тяжёлое, почти каменное. Словно кто-то только что закрыл перед ними дверь, но оставил окно с осколками, торчащими из рамы.

Я больше не стал ничего добавлять. Развернулся и, не дожидаясь ответа, вышел из зала. Потому что всё, что нужно было сказать, уже сказано. И услышано.

– Как вам наше заведение? – с улыбкой поинтересовался распорядитель, когда я уже подходил к выходу.

– Великолепно, – ответил я, толкнув дверь. – Обязательно посещу его ещё при хорошем настроении и в соответствующем костюме.

Воздух на улице оказался свежим и прохладным, с лёгким ароматом прибитой дождем пыли и скошенной травы – как глоток реальности после приторного застолья. Я неспешно спустился по ступеням крыльца и направился к машине. Морозов уже сидел за рулём, с видом человека, который всё знает, всё понял и теперь просто ждал подтверждения своей догадки.

Едва я сел, он повернулся ко мне:

– Ну, как прошла встреча?

– Надеюсь, промышленники поняли намёк с браконьерами, – произнёс я, глядя в окно.

– А если нет? – уточнил Морозов с кривой усмешкой.

Я пожал плечами, без всякой драматичности:

– Лес большой. Зверью тоже что-нибудь жрать надобно. Особенно если браконьеры хороши на вкус. Ну, ежели, конечно, не попадутся сначала лесовикам. Те, я думаю, посуровее медведя будут.

– Куда дальше? – спросил воевода.

– Сперва нужно кое-кому позвонить, – пробормотал я, вынимая телефон из кармана. Набрал номер, и почти сразу в динамике раздался голос, в котором усталость перемешивалась с церковной сдержанностью:

– Слушаю, мастер-князь.

– К вам должен был заглянуть водяной, – сказал я, тоже не тратя время на приветствия – Для регистрации.

При упоминании водяного, голос на том конце вмиг изменился: в нём появилась бодрость, деловитость и лёгкий отблеск паники, словно за спиной у собеседника вдруг вспыхнул святой огонь.

– Приходил такой, Николай Арсентьевич, – отрапортовал он почти по-военному. – Получил все необходимые бумаги в кратчайшие сроки, так сказать. Всё оформлено. По форме и с печатью.

Я довольно усмехнулся:

– Спасибо.

– Служим Всевышнему и Северску, – поспешно ответил жрец, а потом, чуть понизив голос, добавил с нажимом: – Вы уж… запомните, что я пошёл вам навстречу.

– Обязательно, – кивнул я, хотя он этого не видел. – Запишу вас в свою книжку в список хороший поданных империи.

С этими словами я завершил вызов, убрал телефон в карман и повернулся к Морозову:

– Владыка рек уже получил все документы. Значит, можно ехать к мастеру Лаптеву, чтобы обсудить его нового сотрудника. Пора Илье входить в штат – с печатью, пайком и, если повезёт, аквариумом у окна.

Морозов чуть усмехнулся, но ничего не сказал.

– Но сперва, – продолжил я, – нужно заехать к нашему Курносову. Проверить, сдержал ли он своё обещание. Или уже пора жандармерии заводить розыскной лист. С особой пометкой «умеет прятаться среди шелков и бисера».

Воевода кивнул, завёл двигатель, и машина мягко тронулась с места, будто тоже чувствовала: день ещё не окончен, и у князя еще есть дела.

* * *

Машина свернула на уже знакомую улицу и плавно остановилась у особняка с покорёженной оградой, где ворота по-прежнему напоминали о том, что ветер – штука опасная. Особенно в руках князя.

– Прибыли, мастер, – произнёс Морозов, осматривая столбы ворот, к которым ещё недавно крепились створки. Один из них стоял чуть вбок, другой был выворочен и валялся поодаль.

– Вижу, – кивнул я, осматривая двор.

Дом Курносова выглядел так, будто в нём больше не жили. Ставни плотно закрыты, ни света, ни звука. Двор был почти пустой, только пара дружинников на крыльце, лениво перебрасываются фразами, будто обсуждают не службу, а вчерашнюю гулянку.

– Видимо, всё же съехал, – заключил Морозов прищурившись.

– Сейчас узнаем, – ответил я и выбрался из машины.

Я направился к пустующему провалу ворот – теперь уже больше похожему на рот, которому выбили зубы. Дружинники на крыльце, завидев меня, как по команде прекратили разговор, будто боялись, что я сейчас начну задавать вопросы с протоколом в руках.

– Добрый день, – произнёс я вежливо, не спеша, словно просто проходил мимо.

Один из офицеров перевёл взгляд на автомобиль, из которого я только что вышел, и, судя по выражению лица, мысленно пересчитал все свои служебные промахи. Потом мигом вытянулся в струну, склонил голову и бодро, даже с энтузиазмом, отрапортовал:

– Доброго дня, мастер-князь!

Я усмехнулся, махнул рукой:

– Давайте без официоза. Где хозяин дома?

Дружинники переглянулись. Один почесал висок, другой хмыкнул, а затем, будто проиграв в камень-ножницы-бумагу, другой из них неуверенно подал голос:

– Так… ещё с утра вместе с семьёй отбыл.

Я удивлённо вскинул брови.

– Вот как? А почему мне не сообщили?

Дружинник растерянно кивнул, мол, что поделаешь:

– Так, он утром вернулся со службы. Собрал самое необходимое… и уехал из города.

Произнесено это было с такой интонацией, будто Курносов всего лишь вышел за хлебом, а не покинул место с поднятыми воротами и невыполненным обязательством.

– А пока они вещи собирали, – вмешался второй, чуть оживившись, – к ним приезжали какие-то люди… в белых рясах. А с ними ещё один – важный такой, в очках, с портфелем.

– Люди в рясах и портфель, – пробормотал я. – Ну-ну. Что за делегация?

Дружинник нахмурился, потер лоб так, будто память у него хранилась где-то под кожей:

– Они на машине приехали. Логотип на двери был… как голубь. Летящий. В клюве ветка. И надпись «Фонд Завета». Вроде как благотворители.

– Вот как, – кивнул я, хотя больше хотелось цокнуть языком.

– А, – вспомнил дружинник, хлопнув себя по карману, – этот человек… в очках… он просил вам позвонить. Номер оставил.

Он достал из нагрудного кармана мятый клетчатый листок, вырванный из блокнота.

– Просили перезвонить? – уточнил я удивлённо, принимая бумажку с написанным с номером.

– Он предупреждал, что приедет кто-то из управы, – ответил дружинник, пожав плечами. – Правда, не сказал, что прибудет сам князь…

– Спасибо, – кивнул я и убрал записку в карман.

Дружинники синхронно поклонились. Я же попрощался, коротко и без лишней торжественности, а потом развернулся, направляясь обратно к машине. Под ногами похрустывал мелкий гравий, воздух стоял тишайший, как будто сам дом затаил дыхание.

На миг мне показалось, что за мной наблюдают. Кто-то из окон – с тем тихим упрёком, с каким смотрят портреты предков в забытых залах. Но стоило мне обернуться, как всё исчезло. Пусто. Закрытые ставни. Ни звука.

– Может, в особняке домовой остался, – пробормотал я себе под нос. – Или какой-нибудь дворовой. Или просто мерещится всякое. Северск всё-таки. Тут даже тишина иногда переглядывается.

По дороге к машине я вынул из кармана телефон, развернул бумажку, на которой цифры были выведены с таким нажимом, будто писавший пытался оставить след сразу и в блокноте, и в судьбе. Набрал номер. Гудки тянулись неспешно, пока в динамике наконец не раздался незнакомый голос:

– Добрый день, Николай Арсентьевич. Признаться, не думал, что в гости к Курносову заглянет сам князь.

– Стараюсь проверять всё лично, – ответил я сухо, без украшений. – С кем имею честь беседовать?

– О, простите, где мои манеры, – голос тут же стал извиняющимся, с лёгкой ноткой учтивости. – Меня зовут Тимофей Платонович Молчанов. Я мастер-распорядитель «Фонда Завета». И хотел бы сообщить вам, что Курносов исполнил своё обещание. Сделал щедрое пожертвование со всех своих счетов. Даже переписал особняк и несколько домов в губернии. Более того, он даже на собак дарственную выписал.

Голос его звучал гладко, как отчёт, прочитанный перед зеркалом. Будто всё происходящее вовсе не скандал, а великая благотворительность, которой ещё и гордиться положено.

– Вот как… – пробормотал я с искренним удивлением, приподняв бровь. – А…

– Поверьте, Николай Арсентьевич, – перебил меня Молчанов спокойным тоном, – у нас есть лучшие ищейки, которые знают многое о жителях Северска.

Он сделал паузу, словно ждал, что я похвалю бдительность этих самых искателей. Я не проронил ни слова, и он продолжил:

– Да, Курносов смог оставить себе кое-что, это правда. Но основное – особняк, счета, несколько участков – он честно передал Фонду. Всё оформлено. Всё прозрачно. Можете проверить. Ни одна копейка не исчезла.

Я нахмурился. Не от недоверия, а скорее от легкого внутреннего царапанья: откуда, спрашивается, взялся этот «Фонд Завета»? А главное: почему я о нём узнаю по факту, как о дальнем родственнике, приехавшем на похороны с уже заказанным памятником?