Текст книги "Джастис (ЛП)"

Автор книги: К. С. Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Конечно, – отвечает он.

Она хватает его за руку и ведет к столу. Когда он садится, она запрыгивает к нему на колени, смотрясь так уютно, словно полностью принадлежит ему. От их вида в груди разливается тепло. Очевидно, сегодня они преодолели еще больше барьеров, и я не могу быть за них более счастлива.

Я возвращаюсь к делу, и, слушая их разговор, меня охватывает удовлетворение.

– Может, сегодня вечером ты сможешь меня уложить, – говорит она.

– А ты хочешь?

– Очень.

– Тогда я так и сделаю.

Я улыбаюсь тому, как она крутит им как хочет. Если у кого-то и есть способность приструнить Джастиса Крида, то определенно у Ханны. В ней есть нечто такое; доброта и невинность, из-за которых очень трудно не отдать ей весь мир.

– Может, однажды ты даже сможешь остаться на ночь.

Как только предложение слетает с ее губ, я промахиваюсь ножом мимо овоща и режу себе палец.

– Черт! – бросив нож, тянусь за кухонным полотенцем, оборачивая им рану, причиняющую жгучую боль.

– Мамочка, с тобой все в порядке?

– Все нормально, – вру я, стиснув зубы.

Джастис в одно мгновение оказывается рядом со мной.

– Дай посмотреть, – говорит он, хватая меня за запястье.

– Я в порядке.

– Дай посмотреть, Райан, – его властный тон не терпит возражений.

Я протягиваю ему руку. Он ведет меня к раковине и разматывает полотенце. Воздух еще сильнее обжигает открытую рану, и от вида крови у меня сводит живот.

Джастис включает холодную воду и встает позади меня, подставляя мой окровавленный палец под кран. Вдавливающаяся в меня эрекция неоспорима, отчего я вся вспыхиваю. Боль исчезает, и я не чувствую ничего, кроме жара его тела и сдерживаемого желания, которое все еще питаю к этому мужчине.

– Лучше? – бормочет он, его теплое дыхание щекочет мне ухо.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова.

Он поворачивает мой палец, осматривая рану.

– Швы накладывать не нужно.

– Хорошо, – бормочу, как идиотка, и это единственное слово выходит до смешного с придыханием.

Его высокомерный смешок грохочет в груди и вибрирует у меня за спиной. Хочу осадить его свирепым взглядом, но внезапно энергия между нами меняется, и я чувствую, как он напрягается.

Повернувшись к нему лицом, вижу, что он смотрит на мою грудь. Прежде чем успеваю сообразить, в чем дело, он залезает мне под майку и вытаскивает цепочку. С жемчужиной, которую он подарил мне на восемнадцатилетние.

В поисках ответов он изучает цепочку, затем мое лицо.

Я облизываю внезапно пересохшие губы, мой пульс учащается, а разум пытается найти оправдание, почему я все еще ее ношу, но его напряженный взгляд лишает меня дара речи.

Громкий пронзительный звук заполняет кухню, выталкивая нас из тяжести момента. Вздрогнув, закрываю уши, и мне не требуется много времени, чтобы понять, что это пожарная сигнализация. Охнув, оборачиваюсь и вижу, как из духовки вырывается черный дым.

– О нет! – я отталкиваю Джастиса и бегу открывать дверцу, размахивая перед лицом полотенцем, в то время как Ханна приближается ко мне сзади, кашляя во все стороны. – Не подходи.

Джастис разбирается с пожарной сигнализацией, пока я достаю подгоревший ужин и ставлю его на плиту. С поникшими плечами принимаю поражение. Мне ни за что его не спасти. Ущерб непоправим.

Обернувшись, вижу, что Джастис и Ханна наблюдают за мной. Ханна смотрит на меня с сочувствием, в то время как Джастис – полная противоположность. Он выглядит более веселым, чем кто-либо.

– Кто хочет заказать пиццу? – спрашиваю я.

– Я люблю пиццу, – говорит Ханна и смотрит на Джастиса. – А ты?

– Сойдет.

Пока Джастис и Ханна продолжают свой разговор, я выбрасываю сгоревшую лазанью, вызываю доставку, а затем хватаю пластырь и обматываю им палец.

Несмотря на предшествующую катастрофу, у нас, в конечном итоге, получается отлично поужинать. Пока мы едим пиццу, за которую заплатил Джастис, Ханна рассказывает мне об их дне, обо всех животных, которых они видели. Мы смеемся, и даже Джастис время от времени улыбается. Ужин проходит легко, непринужденно и... прекрасно. Именно так, как я мечтала все эти годы.

Вскоре Ханне наступает пора ложиться спать. Джастис ведет ее наверх и укладывает, как и обещал. Я остаюсь на кухне мыть посуду, давая им больше времени побыть вместе.

Надев резиновые перчатки, безжалостно скребу сковороду с запеканкой, покрытую подгоревшим сыром, мои мысли возвращаются к идеальному вечеру, который мы провели, несмотря на испорченный ужин. Если бы не обстоятельства, так мы могли бы проводить все ужины с самого первого дня.

Эта мысль печалит меня.

Я осознаю момент, когда Джастис возвращается на кухню. Я его не слышу, но чувствую.

– Она уже спит, – говорит он мне, его глубокий голос играет на моих эмоциях.

С улыбкой поворачиваюсь к нему, убирая с лица выбившуюся прядь волос.

– Похоже, ты ее утомил.

Он не говорит ни слова, пригвождая меня к месту напряженным взглядом. Он делает это нарочно, зная, как это на меня влияет. Это меня бесит и одновременно возбуждает; именно последнее заставляет меня нервничать.

– Прекрати, – шепчу я.

Он идет вперед, его длинные, решительные шаги быстро покрывают разделяющее нас расстояние. Мое сердце стучит отбойными молотками, пульс бешено колотится, когда он заключает меня в капкан рук, упираясь о стол возле моих бедер.

– Прекратить что, Райан?

– Сам знаешь, – говорю, отказываясь играть в эту игру. Я не могу, сердце не выдержит этого во второй раз.

Он игнорирует меня и проводит пальцем от ключицы вниз к вырезу майки, заставляя мурашки бежать по моей разгоряченной плоти.

Сунув руку под майку, он достает цепочку.

– Скажи, зачем ты ее носишь, – требует он. – И не лги мне.

– Потому что она для меня особенная.

– Почему? – вновь спрашивает он, желая получить лучший ответ.

Решаю, что мне нечего терять, если я буду с ним абсолютно честной.

– Потому что это первый подарок, который мне сделали от чистого сердца, а не ожидая чего-то взамен.

Родители никогда не дарили мне подарков, а если и дарили, то только для вида, а не потому, что им было не все равно.

– А еще это символ нашей ночи, – тихо добавляю я. – Той, когда ты подарил мне нашу дочь.

В его глазах что-то меняется, что-то мелькает, показывая какие-то эмоции. Это все, что я получаю, прежде чем он наклоняется ко мне, скользя носом по моей щеке. От интимности момента легкие сжимаются, и сквозь меня проходит дрожь.

Он прижимается губами к моему виску. Касание еле уловимое, но оно проникает в самые глубины души. Я закрываю глаза, борясь с желанием притянуть его ближе и поддаться горящему в крови желанию.

– Я вернусь завтра, – не сказав больше ни слова, он уходит, оставляя мое тело и сердце желать гораздо большего.

Глава 14

Джастис

Прошла еще одна неделя, и хотя с Ханной я добиваюсь успеха, все еще не приблизился к тому, чтобы быть там, где действительно хочу быть, – с моей семьей.

Я устал прощаться с ней каждый вечер и просыпаться без нее. Но еще больше я ненавижу оставлять ее и Райан в этом доме каждую ночь одних и без защиты.

Я хочу больше, чем запланированные визиты. Проблема в том, что мне нужно разобраться в своих чувствах к Райан. Большую часть времени я все еще чертовски на нее злюсь, но желание трахнуть ее не проходит, притяжение между нами сильнее, чем когда-либо.

Если честно, это нечто большее. Ловлю себя на том, что хочу быть рядом с ней так же сильно, как и с нашей дочерью. Мне нравится смотреть на них вместе. Я никогда не видел, чтобы мать так любила своего ребенка.

Моя мать ненавидела меня, не могла даже смотреть в мою сторону, вот почему она теперь погребена на глубине шести футов под землей…

Позволяю этой навязчивой мысли затихнуть прежде, чем она утащит меня в глубины ада, в которых я ее удерживаю.

Пока не появились братья и Тэтчер, я не знал, что такое семья. Теперь, когда у меня есть Ханна, я понял, что есть еще более сильная любовь. Инстинкт, которому нет нужды учиться, он всегда внутри тебя, укоренился в сердце только для нее.

Я более чем готов увидеть ее снова, увидеть улыбку на ее лице, когда она узнает, что у меня для нее есть. Я вернулся в тот магазин и выкупил всю секцию гребаных Бини Бу. Держу пари, у меня их не меньше семидесяти. Эта цыпочка Джемма не стоит и половины моей маленькой девочки.

В кармане вибрирует мобильник, вырывая меня из мыслей.

Поерзав на сиденье, вытаскиваю его и вижу номер Брэкстена.

– Да, – отвечаю я.

– Ну, ма-а-ать твою. Неужто это мой брат, с которым я не разговаривал больше недели? Я подумал, может, ты телефон посеял. Теперь мне больно.

Я хмыкаю в ответ на это остроумное приветствие.

– Не прошло и недели, как я занят с дочерью. С каких это пор ты стал так чертовски во мне нуждаться?

– С тех пор, как ты переехал и бросил нас на произвол судьбы. Я изголодался, Джастис, – драматично скулит он. – Это все равно что снова жить на улице.

«Гребаная королева драмы».

Так он всегда справлялся с трудными ситуациями, – используя юмор, чтобы отбросить то, что на самом деле его беспокоит.

– Я не переезжал, – говорю я.

– Значит ли это, что ты скоро вернешься?

– В конечном итоге, – неопределенно отвечаю я.

– Что это значит?

– Это значит, что я жду подходящего момента. Ханна почти закончила детский сад, а до тех пор я не хочу ее увозить. – Я делаю короткую паузу, думая о другом препятствии на своем пути. – А еще мне нужно подождать пока мы с Райан поладим, потому что сейчас она твердо намерена никогда не возвращаться в Винчестер.

– Почему нет, черт возьми?

– Для этого есть множество причин, некоторые, я уверен, ты сможешь понять сам.

Его молчание говорит о многом. Он знает и, вероятно, даже понимает лучше, чем я, потому что всегда был более уравновешенным, чем Нокс и я.

– Я готов познакомиться с ней и стать частью ее жизни, Джастис.

– Знаю, и ты познакомишься, – обещаю я. – Нам просто нужно действовать осторожно. Я хочу сделать так, как лучше для Ханны. Она на первом месте, даже первее всех нас.

– Согласен.

– Хорошо. Как Нокс?

Я разговаривал с ним всего раз, и он вел себя тихо и замкнуто. Я скучаю по брату.

– Взвинчен, – отвечает он. – Сам знаешь, как он ведет себя, когда мы все не вместе. От этого он чертовски нервничает.

От этого я тоже нервничаю. Именно поэтому я хочу, чтобы все мои любимые люди находились в одном месте. Вот почему я поступлю правильно ради всех нас, включая Райан.

– Папа тоже по тебе скучает, – осторожно добавляет он. – Тебе нужно ему позвонить.

Горечь, с которой я борюсь каждый день, вырывается на поверхность.

– Я еще не готов иметь с ним дело.

– Ну, тебе нужно смириться. Он мучается, и хотя я понимаю, по какой причине ты злишься, мне не нравится раскол в нашей семье.

Этого раскола не было бы, если бы он с самого начала был со мной честен. Возможно, мне придется это проглотить, но эта пилюля – чертовски горькая, так что им просто придется дать мне немного времени.

Только собираюсь сказать об этом Брэкстену, но когда я подъезжаю к Райан слова застревают в горле, видя, как они с Ханной в спешке выходят из дома.

– Брэкс, я тебе перезвоню.

– Да-да, – ворчит он. – Не жди еще неделю, чтобы сделать это.

– Не буду. – Обещание обрывается, когда я отключаюсь и выпрыгиваю из грузовика.

– Папочка! – Ханна вырывается из объятий Райан и бежит ко мне.

Наклонившись, подхватываю ее на руки, чувствуя, что наконец-то снова могу дышать с тех пор, как оставил ее прошлым вечером.

– Привет, детка. Похоже, я как раз вовремя. Куда вы направляетесь? – вопрос адресован спешащей к нам Райан. Замечаю, что она в рабочей одежде; мой взгляд привлекает ее длинные стройные ноги в обрезанных джинсовых шортах и ковбойских сапогах.

– Прости, – извиняется она, задыхаясь. – Надо было позвонить тебе.

– Что происходит?

– Мне нужно на работу.

– Думал, ты не работаешь по выходным.

– Обычно, нет, но сегодня вечером не хватает персонала, и им очень нужна моя помощь, и мы могли бы использовать дополнительные… – она замолкает прежде, чем успевает закончить фразу.

Сжимаю челюсть, думая, что она даже не нуждалась бы в деньгах, если бы я был здесь с самого начала. Однако, откладываю этот спор на другой раз.

– Так куда ты ведешь нашу дочь?

– Я хожу к мисс Пегги, – отвечает Ханна. – Она остается со мной, если мама работает, а я не в школе.

Понятия не имею, кто такая мисс Пегги, но мне не нравится мысль о том, что кто-то чужой присматривает за ней.

– Она живет от нас через улицу, – торопится объяснить Райан. – Она любит Ханну и очень хорошо о ней заботится.

– Возможно и так, но сейчас необходимости в этом нет. Я здесь и останусь с ней.

– Ура! – ликует Ханна. – Можно, мамочка, пожалуйста? Я хочу остаться с папой.

Я бросаю на Райан тяжелый взгляд, пусть только посмеет сказать «нет». Будь я проклят, если кто-то другой будет заботиться о моем ребенке, когда я рядом.

– Ты уверен? – спрашивает она, зубами теребя нижнюю губу, – привычка, показывающая, что она нервничает, и которая творит безумные вещи с моим членом. – Я вернусь домой далеко за полночь.

– Она моя дочь, Райан, а не просто ребенок, с которым я нянчусь.

Тяжело вздохнув, она опускает плечи.

– Знаю. Прости, что огорчила тебя. Я это не нарочно. Мне позвонили всего двадцать минут назад, и я, не задумываясь, сделала то, что обычно. Мне следовало сначала спросить тебя, хочешь ли ты с ней остаться.

Удовлетворенный таким ответом, кивком принимаю извинения и смотрю на Ханну.

– У меня есть для тебя кое-что.

– Что? – взволнованно спрашивает она.

Поставив ее на ноги, я открываю заднюю дверцу, показывая мягкие игрушки, сложенные на сиденье.

Ее маленький ротик приоткрывается.

– Святая корова! Они все мне?

– Все до единой.

Ее визг пронзает воздух, когда она бросается к моей ноге, крепко ее обнимая.

– Спасибо. Спасибо. Спасибо!

Моя грудь раздувается от ее счастья, ее улыбка дороже любых денег.

Она запрыгивает в грузовик и начинает их пересчитывать.

Взглянув на Райан, вижу, что она смотрит на меня с нежной улыбкой на прекрасном лице.

– Ты ее балуешь.

– Она этого заслуживает.

– Это совершенно не обязательно. Ты ведь понимаешь, да? Ей ничего не нужно, кроме тебя.

– Я у нее есть. – Когда этот ответ, кажется, ее не удовлетворяет, я подхожу ближе, заставляя ее запрокинуть голову. – Я пропустил больше пяти лет ее жизни, Райан. Дни рождения, Рождество и многое другое. Я наверстываю упущенное. Не забирай это у меня.

В ее глазах вспыхивает чувство вины.

– Вполне справедливо. Перед тем как я уйду, тебе что-нибудь нужно?

Мой взгляд падает на ее губы, я вижу румянец, окрашивающий ее щеки, и прежде чем могу остановиться, на моем лице появляется ухмылка.

– Нет. Все будет хорошо.

С трудом сглотнув, она делает шаг назад.

– Если я тебе понадоблюсь, мой номер у тебя есть. Увидимся, когда я вернусь домой.

Я киваю, и она залезает в грузовик к Ханне.

– Пока, милая. Увидимся утром, – говорит она, целуя ее в щеку.

При виде ее упругой задницы в этих коротких гребаных шортах член шевелится; пальцы сжимаются в кулак, усмиряя желание предъявить права и завладеть ею.

– Пока, мамочка.

Райан отступает и оборачивается, ее улыбка исчезает, когда она ловит выражение моего лица. Я не делаю никаких попыток скрыть свои мысли, позволяя ей увидеть именно то, о чем только что думал.

– Пока, – задыхаясь, шепчет она, ее лицо пылает.

– Пока.

Не отрываю от нее глаз, следя за каждым движением, пока она не исчезает в своей маленькой машине и не уезжает.

– Нам придется сходить много раз, чтобы перетаскать все это в мою комнату, – приглушенный голос Ханны возвращает меня к реальности и заставляет обернуться. Ее руки полны плюшевых животных, их так много, что даже не видно ее лица.

Посмеиваясь, делаю шаг вперед и беру у нее несколько, чтобы она могла спрыгнуть на землю.

– Пойдем, я помогу тебе, а потом мы сходим куда-нибудь поужинать и поесть мороженого.

– Мороженое? – оживляется она. – На мороженое я согласна.

– Так и знал, что ты не против такого плана.

Совершив нелегкий подвиг, мы, в конце концов, поднимаем все игрушки в ее комнату, а потом, как я и обещал, отправляемся в город. В итоге, я веду ее в местную закусочную, где обедаю сам. По тому, как ее приветствуют официантки, когда мы входим, это место ей, кажется, хорошо знакомо.

Женщина средних лет, которая обслуживала меня несколько раз, очень удивлена, увидев нас вместе.

– Ну, еще раз привет, – приветствует она меня, прежде чем посмотреть на Ханну. – Как поживаешь, милая Ханна?

– Все хорошо, мисс Таня.

Женщина тычет большим пальцем в мою сторону.

– А что это за красавчик с тобой?

– Мой папочка, – гордо заявляет она, улыбаясь от уха до уха.

Удивление вновь отражается на лице дамы.

– Что же, я и понятия не имела, что обслуживаю твоего папу, когда он был здесь, – она протягивает мне руку. – Приятно официально познакомиться, сладенький. Я Таня Хендрикс, и это кафе принадлежит мне.

– Джастис. – Я отвечаю на ее рукопожатие. – У вас вкусно кормят.

– А ты даешь хорошие чаевые, так что здесь тебе всегда рады, – усмехается она, забавляясь сама собой. – Что вам принести выпить?

Я киваю Ханне, чтобы она говорила первой.

– Клубничный молочный коктейль, пожалуйста.

– С дополнительной вишенкой? – спрашивает Таня, выгнув бровь.

– Да, мэм.

– Поняла, дорогая. – Она подмигивает и снова обращает внимание на меня.

– А тебе, красавчик?

– Колу.

– Хорошо, дайте мне пару минут, и я вернусь, чтобы принять ваш заказ.

– Спасибо.

Она уходит, оставляя нас с меню, которое Ханна даже не потрудилась открыть.

– Ты уже знаешь, что будешь? – спрашиваю я.

– Ага. Я беру одно и то же каждый раз, когда прихожу сюда. Картошку фри и чизбургер, без огурцов.

Уголок моего рта изгибается в ухмылке.

– Не любишь соленые огурцы?

Она морщит носик от отвращения.

– Ни за что. Мисс Пегги дает мне целую кучу. Она не очень хорошо слышит, поэтому, когда я сказала ей, что они мне не нравятся, она подумала обратное и всегда много кладет их в мой сэндвич. – Она наклоняется через стол и понижает голос. – Поэтому я скармливаю их ее собаке, Руфусу, потому что не хочу ранить ее чувства.

Я усмехаюсь. Смышленый ребенок.

Наш разговор прерывает парень в строгом костюме, который подходит к нашему столику. То, как он смотрит на нас, мгновенно заставляет меня насторожиться.

– Ну, привет, мисс Ханна, – он улыбается ей, и эта улыбка такая же фальшивая, как и его выбеленные зубы.

– Привет, мистер Чаффман, – бормочет она, похоже, не в восторге от встречи с парнем.

Это еще больше усиливает мое беспокойство.

– Кто это тут с тобой? – спрашивает он.

– Ее отец, – перебиваю я, избавляя ее от необходимости отвечать. – А ты кто?

Придурок, наконец, поворачивается ко мне.

– Я очень хороший друг мамы девочки.

От намека моя кровь закипает. Понятия не имею, говорит ли он правду или просто упивается властью и пытается меня поиметь. Судя по поведению Ханны, предполагаю последнее.

– Райан никогда раньше не упоминала при мне отца Ханны, – говорит он, продолжая ступать на опасную территорию.

– Наверное, потому, что это не твое дело.

Он скрещивает руки на груди, покачиваясь на каблуках.

– Да что ты?

От его вызова я вскакиваю на ноги. Только после этого он сбавляет обороты. Он отступает назад и тяжело сглатывает, выглядя таким нервным, как и должен быть.

Делаю шаг вперед и из-за Ханны понижаю голос.

– Не знаю, что ты пытаешься тут доказать, но если ты не отойдешь от моей дочери и не оставишь нас в покое, я прямо сейчас уложу тебя на этот гребаный пол. Уяснил?

Прищурившись, он смотрит на меня, но я не могу не отметить страх в его глазах. Если у него есть хоть капля здравого смысла, он прислушается к предостережению.

– Я бы послушалась его, мистер Чаффман, – говорит Ханна, отчетливо слыша каждое мое слово, несмотря на все усилия. – Он зарабатывает на жизнь тем, что стреляет в людей. – Она преподносит информацию с улыбкой, постукивая пальцами по столу.

Развеселившись, я снова обращаю свое внимание на мудака, давая ему шанс уйти самому, прежде чем я его вышвырну.

– Я просто хотел убедиться, что с девочкой все в порядке, – говорит он и направляется к двери, но не без последнего прощального выпада, брошенного через плечо.

– Ханна, передай маме от меня привет.

Мне требуются все силы, чтобы не последовать за ним и не устроить ему взбучку, которую он заслуживает. Ради дочери я снова сажусь на место и пытаюсь усмирить охвативший меня гнев.

– Он такой болван, – ворчит Ханна. – Он добр ко мне только потому, что хочет, чтобы мама пошла с ним на свидание.

– А она хочет? – спрашиваю, прежде чем успеваю остановиться. Своим вопросом я перехожу черту, и знаю это, но мысль о том, что этот ублюдок или кто-то еще прикасается к Райан, вызывает у меня желание разорвать их на куски.

Она качает головой, и меня наполняет облегчение, что многое говорит мне о решениях, которые я должен начать принимать. Ради себя и своей семьи.

Разговоры прекращаются, когда официантка возвращается с напитками и принимает у нас заказы. Напряженный момент остается позади, и остаток вечера проходит на гораздо более легкой волне. В основном из-за Ханны, болтающей обо всем и вся, что меня вполне устраивает.

После ужина, как я и обещал, она уминает полную миску мороженого, и я поражен, как много может съесть маленький ребенок. К тому времени, как мы выходим из закусочной, ее лицо превращается в липкое месиво, а улыбка сияет.

Дома перед сном мы решаем вместе посмотреть фильм. Неудивительно, что она выбирает «Храбрую сердцем». Она даже надевает ночную рубашку как у Мериды, и прыгает по гостиной с луком и стрелами, разыгрывая все сцены. Это чертовски меня забавляет, тем более что она держит пластмассовое оружие совершенно неправильно.

– Иди сюда, – говорю я, подзывая ее.

Она спрыгивает с дивана на пол и подходит ко мне. Я притягиваю ее между ног и поднимаю ее руки, показывая, как правильно держать. Затем разворачиваю ее лицом к пустой стене.

– Потяни назад и убедись, что твой локоть находится на одной линии с плечом. – Я ей помогаю, так как ее рука дрожит, когда она пытается держать ее прямо. – А теперь выбери место на стене, куда хочешь попасть.

Она молча делает то, что я говорю.

– Видишь свою цель? – спрашиваю я.

– Да, сэр.

– Хорошо. А теперь не своди глаз с этого места. Я хочу, чтобы ты внимательно за ним следила. Сконцентрируйся. Дыши медленно и ровно. Когда наступит время отпустить, ты узнаешь.

Воздух наполняет тишина, она делает именно то, что я говорю, и я вижу момент, когда она полностью концентрируется. Ее рука перестает дрожать, а плечи едва шевелятся в такт дыханию. Когда она отпускает тетиву, резиновый дротик летит по воздуху и прилипает к стене.

– Я попала! – визжит она. – Я действительно попала! – Она поворачивается ко мне, сияя от гордости, но это даже близко не соответствует чувству в моей груди.

Черт возьми, этот ребенок – сама естественность.

– Хочу еще. – Она подбегает и срывает со стены дротик, прежде чем вернуться и встать передо мной.

Вместо того чтобы досматривать фильм, мы практикуемся в стрельбе, и впервые я чувствую, что мог бы не увидеть настолько важный момент в ее жизни. Я пропустил столько первых событий в ее жизни, но этому мне посчастливилось ее научить. Я клянусь быть частью любого другого первого раза, что у нее когда-либо будет.

Когда приходит пора ложится спать, мы поднимаемся в ее комнату и убираем все мягкие игрушки. В итоге, у нас уходит час на то, чтобы выстроить маленьких ублюдков точно так, как ей хочется.

Когда я откидываю одеяло, чтобы она под него забралась, вижу в ее глазах, обращенных на меня, неуверенность.

– Ты полежишь со мной немного? Я пока не хочу говорить тебе спокойной ночи.

Я благодарен за эту просьбу, потому что, честно говоря, тоже не готов ее оставить.

– Да. Я останусь. – Осторожно заползаю на одеяло, а она скользит под него. Кровать под моим весом скрипит, и я молю бога, чтобы мы оба не рухнули на пол.

Мне требуется минута, чтобы устроиться, но, в конце концов, я нахожу подходящую позу, и, к счастью, кровать остается цела и невредима.

Она придвигается ко мне ближе, обнимая за талию, и кладет голову на грудь. Легко, даже естественно, и это самое лучшее чувство во всем мире.

Вот чего я хочу. Обнимать ее каждую ночь, пока она не заснет, защищать, как и должен. Я смотрю на ее макушку, запах шампуня и невинности наполняет мою грудь, просачиваясь в черное сердце.

– Спасибо, что показал мне, как стрелять из лука, – говорит она, зевая.

– Не за что. Когда-нибудь постреляем из настоящего, но нужно уговорить маму. – Не могу скрыть ухмылку, прекрасно зная, что у Райан из-за этого случится припадок.

– Нам определенно придется уговаривать маму. Она не любит никакого насилия. Считает, что даже в «Храброй сердцем» его слишком много.

Я ворчу, ничуть не удивившись, услышав это.

– Люди боятся того, чего не понимают.

– Хочешь сказать, мамочка боится?

– Нет. Просто не понимает. Она смотрит на это иначе, чем я, но это из-за моей работы.

– Тебе нравится стрелять из оружия?

– Да, – честно отвечаю я.

– Почему?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Наверное, мне нравится власть, контроль, которые я испытываю, держа его в руках. Здесь нет места безрассудству. Ты должен действовать четко и уверенно.

– Вроде, как я с луком и стрелами?

– Именно, но моя работа заключается не только в стрельбе.

– А в чем еще? – заинтригованная, спрашивает она.

– Речь идет об устранении угроз и защите мира.

Она долго молчит, и я начинаю думать, что утомил ее, и она уснула, но тут она тихим голосом снова произносит:

– Мама говорила правду.

– О чем?

– Ты действительно герой.

Что-то шевелится внутри, когда я понимаю, что Райан так обо мне отзывалась.

– Не-а. Много кто занимается тем же, что и я.

«Не так хорошо, как мы с братьями», – но я оставляю это высказывание при себе.

– Ты мой герой. – Грудь расширяется от глубокого вдоха, ее шепот достигает мест, о существовании которых я никогда раньше не знал. Однажды я могу только надеяться быть достойным этих слов, потому что буду бороться за нее до последнего вздоха.

Она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня.

– Могу я тебе кое-что сказать?

– Все, что угодно, – говорю я и откашливаюсь, когда слышу, как хрипло звучит мой голос.

– Обещай, что не скажешь маме?

Я киваю, любопытство разгорается все сильнее.

– Я рада, что ты здесь. Не только из-за себя, но и из-за мамы. Она ведет себя храбро, но по ночам я слышу, как она плачет. Когда думает, что одна, а я сплю. Я больше не хочу, чтобы она была одинока и плакала. – Эти слова и слезы в ее глазах – выворачивают меня наизнанку.

Протянув руку, убираю прядь волос с ее маленького личика.

– Теперь все будет по-другому, Ханна. Я сделаю для нас так, как лучше. Обещаю.

Кивнув, она ложится обратно и снова прижимается к моей груди, сжимая маленькими пальчиками ткань моей рубашки.

– Я люблю тебя, папочка.

Слова потрясают меня до глубины души. Слова, которые говорили мне лишь очень немногие, но они никогда не значили больше, чем в данный момент.

– Я тоже люблю тебя, Ханна. Отныне и навеки.

Глава 15

Райан

Когда я добираюсь до дома, уже почти два часа ночи. Внутри темно и тихо, я снимаю ковбойские сапоги и шевелю ноющими пальцами.

Стараясь ступать легко, обхожу первый этаж в поисках Джастиса.

Не увидев никаких признаков его присутствия, поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь перед открытой дверью спальни Ханны.

От вида их, крепко спящих вместе, сердце колотится, взрываясь от любви. Большое тело Джастиса свисает с кровати, а Ханна спит на нем, прижавшись к его груди. Его сильные руки прижимают ее к себе, – место, где я часто жаждала оказаться снова.

Их окружают Бини Бу, одна ярко-розовая игрушка закрывает половину головы Джастиса. Никогда в жизни я не думала, что увижу Джастиса Крида в окружении плюшевых зверушек, но это самый драгоценный момент, который я когда-либо видела.

Пройдя на цыпочках в комнату, беру из шкафа еще одно одеяло и укрываю их обоих, целуя Ханну в щеку. Воздерживаюсь от того, чтобы поцеловать Джастиса, хотя желание сильно. Мне бы ничего так не хотелось, как всю ночь наблюдать за ними спящими, но горячий душ отчаянно взывает ко мне.

Очень тихо выхожу и иду в свою спальню, направляясь сразу в ванную. Раздевшись, встаю под горячие струи и тихо вздыхаю. Долго стою, обратив лицо к воде, позволяя ей смыть следы этого дня.

Если бы только она могла так же легко избавить меня от проблем. Как изменилась бы моя жизнь. Мужчина из соседней комнаты ждал бы меня в нашей постели. Чтобы заключить меня в безопасные объятия, в которых он держал нашу дочь. Об этом я глупо мечтала очень давно.

Как только вода становится холоднее, я вылезаю из душа и заворачиваюсь в полотенце. Войдя в комнату, обнаруживаю в дверном проеме темную фигуру. Упираюсь спиной в стену, крик застревает в горле, прежде чем я осознаю, кто это.

– Господи, Джастис, – выдыхаю, прикладывая руку к груди, где бешено бьется сердце. – Какого черта ты подкрадываешься ко мне?

Тишина поглощает воздух, его напряженный взгляд скользит по моему полуобнаженному телу, создавая иллюзию прикосновений. Я знаю этот взгляд, он одновременно пугает и возбуждает.

– Джастис, – перехожу на предупреждающий шепот.

Он игнорирует его и идет вперед, шаги целеустремленные, взгляд голодный.

Я вдруг чувствую себя испуганной ланью. Он охотник, а я его добыча, но, скованная его решительным взглядом и требовательным присутствием, я не могу пошевелиться.

С колотящимся сердцем вытягиваюсь вдоль стены, изо всех сил цепляясь за полотенце.

– Я недостаточно сильна, чтобы сказать тебе «нет», – тихо признаюсь я, ненавидя себя за слабость, когда дело касается его.

Он ловит меня в капкан, упираясь руками по обе стороны от моей головы.

– А ты хочешь сказать «нет», Райан?

Сердце вступает в сражение с разумом, два ответа борются за господство, пока я долго и упорно размышляю над этим вопросом. В конце концов, ранимое сердце побеждает, и я отрицательно мотаю головой.

– Почему? – он больше требует, чем спрашивает, его теплое дыхание скользит по влажной коже моей щеки.

Облизав пересохшие губы, изо всех сил стараюсь заговорить, но это трудно, когда он давит на меня вот так, дразня своими прикосновениями.

– Потому что прошло шесть лет с тех пор, как я была с кем-то.

Что еще более важно, прошло шесть лет с тех пор, как я чувствовала его прикосновения, и мне их очень не хватало, но я держу это при себе. Достаточно, что сердце обливается кровью; я не могу позволить дать ему больше.

Глубокие темные глаза пристально всматриваются в мои.

– Хочешь сказать, я единственный, кто когда-либо к тебе прикасался? – Нельзя отрицать, что в его голосе звучат жесткие нотки, нечто такое, что скрывается под поверхностью.

Ловлю себя на том, что отвечаю кивком, горло слишком сжато, чтобы говорить.