Текст книги "Джастис (ЛП)"

Автор книги: К. С. Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Она хотела этого, – хрипит он. – Чертовски умоляла об этом.

Издевка заставляет обрушить на него град яростных ударов, раздробляя каждую косточку на его лице. Я наслаждаюсь ощущением его теплой крови, брызгающей на меня. Она проникает в мою темную душу, наполняя ее жаждой мести.

Сквозь красную дымку прорывается звук выстрела. Я резко поворачиваю голову в сторону, видя врывающегося внутрь Тодера.

– Отойди от него, осторожно и медленно, – приказывает он, наставив на меня пистолет.

Мой взгляд устремляется на пистолет, лежащий всего в нескольких футах от меня.

– Даже не думай об этом. А теперь вставай!

Я следую приказу, медленно поднимаясь.

– Самое, мать твою, время, – сплевывает Дерек, брызжа кровью, когда пытается сесть, но он слишком слаб и, в конце концов, со стоном заваливается обратно.

– Всего этого можно было избежать, – говорит Тодер, не сводя с меня прищуренных глаз. – Прими Тэтчер предложение, Райан бы не пострадала. Этот ниггер так и не усвоил урок, даже после того последнего раза, когда мы подпалили его задницу.

При этом откровении меня вновь охватывает ярость, кулаки сжимаются по бокам.

– Он ведь не рассказывал вам об этом, парни, не так ли? – глумится он, и на его самодовольном лице появляется радостная ухмылка. – Он заработал свои шрамы потому, что так и не выучил, где его чертово место.

В моей крови бурлит ненависть, сливаясь с рвущейся наружу яростью.

– Мне будет также приятно наблюдать и за твоей смертью.

– Я так не думаю, засранец. Тэтчеру вот-вот преподадут еще один урок. А теперь говори, где твой братец?

– Здесь. – Нокс выходит из тени, и одновременно раздается выстрел, попадая Тодеру прямо меж глаз.

Он падает на пол, из-под безжизненного тела разливается кровь.

– Бл*дь! – Ланкастер двигается, пытаясь добраться до пистолета.

Я отпинываю его подальше, прежде чем снова на него навалиться, обхватив рукой за горло, пальцы дрожат от желания раздавить его трахею прямо здесь и сейчас.

Он смотрит на меня распухшими, ошеломленными глазами, его избитое лицо практически неузнаваемо.

– Надо было дождаться, чтобы твой отец вернулся домой, а потом разжечь огонь, – бормочет он, подтверждая то, что я всегда подозревал. – Чтобы смотреть, как этот ниггер будет гореть.

– Единственный, кто будет гореть, – это ты. В аду, где тебе самое место. – Я тянусь к бутылке виски, лежащей среди осколков столика, и обливаю его им.

Он воет от боли, когда алкоголь проникает в раны.

Я иду к бару в углу и беру еще несколько бутылок, бросая пару Ноксу. Он разливает содержимое по комнате, пока я веду след прямо к ублюдку и выливаю остатки на него.

Потом достаю из заднего кармана сигарету и сжимаю губами, прежде чем прикурить. Смертоносный дым проникает в легкие, успокаивая разъяренного зверя, когда я смотрю в лицо врага, наблюдая в его глазах страх перед его последними секундами на этой земле.

– Ты не сделаешь этого, – задыхается он, понимая, что происходит.

– Око за око, ублюдок. – Я щелчком отправляю в него сигарету, наблюдая, как пламя охватывает его тело, а крики агонии пронзают воздух.

Вскоре вся комната вспыхивает морем огня. В этот момент мы с Ноксом выходим, чувствуя ревущий за спиной жар.

Как только мы добираемся до грузовика, к нам на всей скорости подлетает Крейг, с визгом останавливаясь рядом, прежде чем вылезти из машины.

– Звонила Райан, она… – он замолкает, его взгляд следует по моей окровавленной одежде к дымящемуся дому позади нас. – Господи, какого хрена вы, парни, натворили?

Я смотрю на него, не чувствуя ни капли раскаяния.

– Он причинил ей боль. Что бы сделал ты?

На его лице отражается понимание и сожаление. Отдаленный звук сирен пронизывает воздух, принося с собой отрезвляющую реальность.

Крейг тяжело вздыхает, проводя рукой по волосам.

– Давайте, – говорит он, удивляя меня. – Убирайтесь отсюда. Я позабочусь об этом.

Мы с Ноксом колеблемся всего секунду, прежде чем забраться в грузовик, и с пониманием того, что справедливость восторжествовала, уехать.

Глава 30

Райан

Спустя час отчаяние продолжает овладевать мной, я сижу на диване рядом с Брэкстеном, прижавшись к его боку и обхватив его рукой. После того, как я рассказала им с Тэтчером о произошедшем, они привели меня в дом, и с тех пор Брэкстен не отходил от меня. Он относился ко мне с заботой и вниманием, как настоящий брат.

Несмотря на тепло его тела и накинутый на мои плечи плед, я продолжаю сильно дрожать, опасаясь за разгром, который в этот момент устраивает Джастис под действием гнева.

Тэтчер уехал из дома, чтобы забрать Гвен, и привезти ее сюда, не доверяя тому, что другие могут ей сделать. За это время я позвонила Крейгу и умоляла его найти Джастиса прежде, чем тот сможет натворить непоправимое.

Теперь мы все сидим здесь, ожидая любой новости, и с каждой секундой моя надежда тает.

– Я должна была поехать с тобой, – с раскаянием шепчет Гвен, вытирая слезы с изможденного лица и держа в руках чашку с теплым чаем. – Мне так жаль, дорогая.

– Это не ваша вина, – говорю я ей, с ненавистью думая о том, насколько хуже все могло обернуться, окажись со мной она или, не дай Бог, Ханна.

Закрываю глаза от подступившей к горлу желчи, когда я вспоминаю о гнусной угрозе Дерека моей дочери.

– Она права, – говорит Тэтчер, входя в комнату и опуская руку на худенькое плечо Гвен. – Здесь нет ничьей вины.

Сейчас он говорит так, но раньше я прочитала на его лице вину. Теперь я жалею, что не послушала его, когда он предостерегал меня, чтобы я не ездила одна. Я просто ни на секунду не задумывалась, что меня заметят. Очевидно, они наблюдали – ждали, чтобы сделать свой ход.

– Я только что говорил по телефону с агентом Джеймсоном, – продолжает он. – Он вылетает следующим рейсом. К утру должен быть здесь.

Все так опасно вышло из-под контроля, что, боюсь, если Крейг в ближайшее время не найдет Джастиса, нас будут заботить иные вещи, нежели агент Джеймсон.

– Почему он так долго? – шепчу я, мне нет нужды уточнять, о ком идет речь.

– Надеюсь, он заставляет этого ублюдка страдать, – скрежещет Брэкстен, на его обычном игривом лице застыла ярость. С момента, как он узнал, что сделал Дерек, его не отпускало напряжение. Он дрожит почти так же, как и я. Только я – от страха, а он – от ярости. Ярости, очень похожей на ту, в какую недавно впал его брат.

В груди все сжимается при воспоминании о Джастисе, в гневе громящем дом. Я и раньше видела его в гневе, но в таком – никогда. Остановить его было невозможно. Я только молюсь, чтобы все мы смогли выпутаться отсюда, потому что я не могу его потерять. Мы с Ханной нуждаемся в нем сейчас больше, чем когда-либо.

От этой мысли я снова готова расплакаться.

– Мне нужно подышать свежим воздухом. – Встав, я выхожу на крыльцо, плотнее закутываюсь в плед и, вглядываясь в темноту ночи, прислоняюсь головой о большую белую колонну.

Вскоре за моей спиной открывается дверь. Мне не нужно смотреть, чтобы понять, что это Тэтчер; мощь его присутствия безошибочна. Он подходит ко мне и кладет изуродованную руку на плечо.

– Прости меня, дитя. Мне не следовало отпускать тебя.

Мое сердце сжимается, ненавидя сожаление в его голосе.

– Ты тоже ни в чем не виноват, Тэтчер. Никто не виноват, кроме них.

– Знаю, но, не отпусти я тебя, этого можно было бы избежать. Или мы могли бы попросить Гвен приехать сюда. Тогда я смог бы защитить вас обеих.

При упоминании Гвен я поворачиваюсь к нему, тусклый свет крыльца охватывает нас слабым свечением.

– Она мне все рассказала, – шепчу я, не в силах сдержаться.

На его лице видна печаль, которая превращается в стыд, и это наносит еще больший урон моему разбитому сердцу.

– Почему ты не рассказал нам, что они с тобой сделали?

– А что хорошего бы из этого вышло? Что сделано, то сделано. Никто из нас не может вернуть прошлое и изменить его. Это только навредит вам всем, особенно моим мальчикам, а они испытали столько боли, что хватит на целую жизнь. – Его голос такой властный и покровительственный; каждое слово излучает любовь, которую он испытывает к своим сыновьям.

– Почему ты не мстил? – любопытство берет верх, и я должна знать. Почему он позволил им уйти, когда они причинили ему такую боль. – Ты сильнее их, ты смог бы с ними сразиться, если бы действительно захотел.

– Если бы я убил Форреста, то в каком положении тогда осталась Гвен? Она приняла решение, несмотря на мои возражения.

– Она не любила его. Она сделала это, чтобы защитить тебя.

– А я не сделал этого, чтобы защитить ее, – говорит он, и на его губах появляется почти грустная улыбка. – Наши отношения не одобрил бы никто, и мы просто столкнулись бы с большим количеством препятствий. Я был более чем готов к борьбе, но она была слишком напугана. Мне это не нравилось, но я понимал.

– Она по-прежнему всем сердцем любит тебя, – говорю я, ненавидя то, как трагично все для них закончилось.

Он, кажется, не очень удивлен моими словами.

– У некоторых любовь не умирает никогда, сколько бы времени ни прошло. Уверен, ты понимаешь это лучше, чем кто-либо.

Я киваю, думая о том, что шесть лет разлуки с Джастисом так и не изменили моих чувств к нему.

– Как бы тяжело мне ни было все эти годы, я не променял бы их ни на что, иначе я бы никогда не нашел своих мальчиков, а они для меня все. Вся моя жизнь. Как и вы с Ханной.

Его милые слова заставляют меня снова разрыдаться. Подойдя к нему, я обнимаю его за талию.

– Прости, Тэтчер. Прости за то, что они с тобой сделали. Ты стал для меня отцом, которого у меня никогда не было, и как бы я хотела, чтобы ты был им с самого начала.

– Ох, дитя, – говорит он хриплым голосом, крепко меня обнимая. – Вы с Ханной всегда будете моей семьей, как и мои мальчики. Мы добьемся справедливости и для твоей мамы, слышишь?

Я киваю, мое вдребезги разбитое сердце думает о женщине, с которой мне никогда не суждено встретиться из-за зла, причиненного моим отцом и Вивиан. Я отказываюсь называть ее своей матерью, потому что она не моя мама. Никогда не была и никогда не будет.

Звук, едущего по гравийной дороге грузовика Джастиса, отрывает нас друг от друга, накрывая меня облегчением. Он паркуется на полпути между гостевым и главным домом, и выходит.

– Слава богу! – сбросив плед с плеч, сбегаю по ступенькам крыльца и несусь к нему, но быстрые шаги замедляются, когда я вижу, сколько на нем крови. – О боже. – Страх толкает меня вперед, я лихорадочно ощупываю его руками. – Куда ты ранен?

– Это не моя кровь, – голос у него хриплый, отягченный бременем.

Наши взгляды встречаются, ледяной холод скользит по каждому дюйму моей кожи.

– О нет, – шепчу я, подавляя отчаяние. – Что ты наделал?

Он смотрит на меня затравленными глазами. Не говоря ни слова, он падает передо мной на колени, обнимает за талию и утыкается лицом в живот.

Я прижимаю его к себе, всхлипывая от страха и беспокойства.

Нокс уводит Тэтчера в дом, оставляя нас наедине.

– Я подвел тебя, – бормочет он, и в его голосе слышится тяжесть поражения. – Прости, что я подвел тебя.

Вид могучего мужчины, стоящего передо мной на коленях, обвиняющего себя в чем-то, что он себе навыдумывал, выводит меня из себя.

– Ты меня не подвел, – говорю я, обращая на себя его страдающий муками совести взгляд. Касаюсь его лица, пробегая пальцами по волевой, заросшей щетиной челюсти. – Я не должна была уезжать. Мне следовало дождаться тебя.

Он трясет головой, настаивая на том, чтобы взять вину на себя, но я отказываюсь позволить ему это.

– Пошли, давай зайдем в дом и примем душ. – Взяв его за руку, веду в гостевой дом, где нам приходится перешагивать через обломки мебели, оставшиеся после его яростной вспышки.

Оказавшись в ванной, я включаю душ, затем начинаю снимать с него одежду, после раздеваюсь сама, нуждаясь смыть грязь, которой Дерек запятнал мое тело.

Мы вместе ступаем под горячие струи, наши руки инстинктивно обнимают друг друга – кожа к коже, сердце к сердцу. Нас окутывает жар и пар, грязная вода бурным потоком стекает в канализацию.

Я вдыхаю его, впитывая в себя то, в чем отчаянно нуждалась.

– Он мертв, – тихо говорит он. – Он больше никогда не причинит тебе боли, Райан.

Мне следовало бы прийти в ужас, но это не так. В глубине души я знала. Всегда ясно понимала, что сделает Джастис, когда узнает. Они причинили столько боли, разрушили столько жизней, что я не могу найти в себе ни капли раскаяния.

– Я увезу тебя отсюда, – продолжает он, его глубокий голос грохочет в его груди и вибрирует у моей щеки.

Я смотрю на него, капли воды стекают с его лица на меня.

– Я больше не заставлю тебя здесь оставаться. Мы вернемся в Голд-Крик или куда ты захочешь. – Его рука касается моей щеки. – Я люблю тебя, Райан, – говорит он, заставляя мое сердце остановиться. – Я обещаю вечно заботиться о тебе и никогда больше не позволю никому причинить тебе боль.

Мое тело сотрясает рыдание, когда он, наконец, произносит слова, которые я так жаждала услышать, слова, которые я чувствую всей душой.

– Я тоже тебя очень люблю, – плачу я, крепко его обнимая. – Я не могу тебя потерять.

– Ты не потеряешь.

– Но когда полиция узнает…

– Крейг этим занимается.

На кончике языка вертится вопрос, но когда его руки снова притягивают меня к себе, я решаю, что все это не имеет значения. Не в этот момент. Единственное, что важно, – это мы, любящие друг друга, стоящие в объятиях, пока не начинает литься холодная вода, каждой каплей смывая боль прошлого и оставляя обещание для нашего будущего.

Глава 31

Джастис

– Я точно буду скучать по тебе, папа, – говорит Ханна, сидя на коленях отца в гостиной, ее лицо искажено печалью.

– О, Ханна Джей, я тоже буду скучать по тебе, но мы все равно будем видеться. Я очень скоро приеду, обещаю.

Несмотря на его уверенность, видно, что его это убивает. Мне знакомо это чувство. Оно тоже убивает меня, но я еще знаю, что это все к лучшему. Последние пять дней были тяжелыми для всех, особенно для Райан. Я хочу увезти ее отсюда, подальше от всего этого. Она уже достаточно настрадалась, и я отказываюсь добавлять к этому еще больше боли, заставляя ее остаться в городе, где у нее нет ничего, кроме плохих воспоминаний.

По крайней мере, я смогу уехать со спокойной душой, что справедливость восторжествовала. Благодаря Гвен, улики, которые удалось собрать агенту Джеймсону, разоблачили семьи-основателей, явив их истинную сущность безжалостных ублюдков, и для жителей Винчестера это не стало неожиданностью. Для ареста Августа и Вивиан Локвуд за причастность к смерти настоящей матери Райан, Эбигейл, достаточно было даже косвенных улик.

Мы намерены похоронить ее так, как она того заслуживает. Надеюсь, это также даст Райан некоторое завершение, и она сможет оставить позади плохие воспоминания о детстве, чтобы сосредоточиться на гораздо более счастливом будущем, которое я намерен ей обеспечить.

Город взорвался известием о смерти Тодера и Дерека. В конце концов, Крейг нас прикрыл и списал случившееся на одну из сомнительных сделок Дерека, провалившуюся из-за появления Тодер в неподходящее время. Предполагаю, большинство знает, что это чушь собачья, и, вероятно, даже знает, кто это сделал. Хорошее напоминание, почему никогда не стоит связываться с нашей семьей.

Джеймсон оказался в числе скептиков, но не настаивал. К тому времени, когда он увидел, сколько дерьма натворили эти коррумпированные ублюдки, он понял, что мир без них не исчезнет. Он оказался хорошим парнем и ему можно было доверять, если когда-нибудь снова понадобится помощь.

Крейга временно назначили шерифом до следующих выборов. Не сомневаюсь, он выбьется в лидеры и останется на этой должности. Он это заслужил, и Винчестеру будет намного лучше, если командовать будет он.

Покинув кухню, я оставляю отца и Ханну наедине и выхожу на крыльцо, где в одиночестве сидит Нокс, курит сигарету и выглядит так, словно вот-вот вылезет из кожи. Чувство вины врезается в меня, зная, что я – причина.

Я закуриваю сигарету и сажусь рядом с ним, так близко, что наши плечи соприкасаются, и меня охватывает легкое чувство комфорта.

Мы с Брэксом всегда стараемся это подчеркнуть, поскольку знаем, что это единственная форма контакта, которую он приемлет.

– Все упаковали? – спрашивает он, не отрывая взгляда от горизонта.

– Да, – единственное слово, что я могу произнести в данный момент, напряжение в груди сковывает горло.

– Знаешь, я понимаю, – он делает длинную затяжку, по-прежнему избегая моего взгляда. – Раньше не понимал, но теперь понимаю. Видел это по тому, как ты вел себя с ней в ту ночь. Райан подходит тебе, и твоя семья должна быть на первом месте.

– Ты тоже моя семья, – говорю я. – Ничто и никогда этого не изменит.

Он, наконец, смотрит на меня, показывая, как для него это тяжело, демоны, с которыми он борется ежедневно, являют себя свету и ударяют меня в живот.

Я хватаю его рукой за шею, притягивая ближе.

– Я здесь с тобой, мужик. Слышишь? Возможно, мы больше не боремся с этими демонами как прежде, но это не меняет того факта, что я люблю тебя и я с тобой. Всегда, Нокс. Братья навеки. Понял?

Он кивает с серьезным выражением лица.

– Да, понял.

Из парадной двери, потягиваясь и зевая, выходит Брэкстен, на нем одни только боксеры.

– Чем, слюнтяи, занимаетесь?

– Где, бл*дь, твоя одежда? – спрашиваю я. – В доме ребенок.

Он ухмыляется, приподнимая бровь.

– Боишься, она узнает, что мои мускулы круче твоих?

Я ворчу, не удивляясь умному засранцу, но должен признать, что буду очень по нему скучать, по ним обоим.

Он занимает место рядом со мной.

– Значит, ты действительно нас покидаешь?

– Я вас не покидаю. Я буду приезжать, чтобы навестить вас, а вы, парни, сможете навестить нас. Думаю, вам там понравится, – говорю я, хотя не знаю, кого пытаюсь убедить больше – их или себя.

– Возможно, но там не дом.

Это слово повисает между нами, напоминая о том, как сильно все изменилось. Братья всегда будут моей семьей, и это мой первый дом, но теперь у меня есть другая семья, и мой дом там, где они. Я никогда не был так уверен в этом, но это не облегчает прощание.

– Я хотел, чтобы здесь все получилось, – говорю я им, – очень хотел, но я не могу больше взваливать такую ношу на Райан. Все изменилось после того как тот ублюдок… – слова обрываются, когда я обнаруживаю, что не могу произнести это, не могу думать об этом. Если бы я мог убить этого урода снова, я бы это сделал.

– Эй, мужик, мы понимаем, – говорит Брэкс. – Это хреново, но мы понимаем и хотим, чтобы она тоже была счастлива. Я рад, что этот ублюдок горит в аду.

– Вместе с Тодером, – хрипит Нокс. – Жаль, что я не заставил его страдать, прежде чем всадил ему пулю в лоб.

Как и я. Если бы мы знали, что именно эти ублюдки ответственны за шрамы на теле отца, пули вылетели бы уже давно, и, вероятно, именно поэтому он никогда не рассказывал нам об этом. Все эти годы мы спрашивали, особенно когда впервые увидели его без рубашки и поняли, насколько глубоки шрамы. Он всегда держал язык за зубами. В конце концов, мы решили, что они появились за то короткое время, когда он служил в армии, о чем он редко говорил.

Теперь, когда мы знаем правду, нам остается только гадать, почему он не убил их с самого начала. Это разговор, который мы, в конце концов, с ним заведем, но на данный момент прошедшей недели достаточно для всех нас, включая и отца.

Входная дверь распахивается, и из нее выбегает Ханна. Мы с Ноксом спешим потушить сигареты, а она прыгает Брэкстену на спину и обнимает его за шею.

– Дядя Брэкс, почему ты голый?

Он перекидывает ее через плечо, заставляя верещать от смеха, и усаживает к себе на колени.

– А почему ты такая красивая?

– Я такой родилась, – говорит она, заставляя нас всех усмехнуться, после чего поворачивается ко мне. – Папочка, можно мне перед отъездом пойти с папой попрощаться со всеми животными?

– Да, детка. Сходи.

– Спасибо. – Перед тем, как слезть с Брэкстена, она подается вперед и звонко чмокает меня в щеку, затем целует свою ладошку и прикладывает ее к щеке Нокса. – Поки-чмоки. – Слова плывут за ней, когда она подбегает к отцу, берет его за руку и направляется к коровам.

– Черт, я правда буду по ней скучать, – говорит Брэкстен, с мрачным видом сжав губы в линию.

Я смотрю на Нокса и вижу, как он касается того места, где только что была ладошка Ханны, эмоции на его лице такие сильные, будто она обняла его, чего она не делала с того первого вечера. Словно чувствовала его границы, те, что проверяла каждый день. Это шло ему на пользу, но, с другой стороны, она шла на пользу всем нам.

Не в силах больше сидеть и бездельничать, я хлопаю Брэкса по плечу и встаю.

– Я вернусь, пойду проведаю Райан. – Я молча покидаю их, ноги сами несут меня через двор. Как бы мне ни хотелось продлить неизбежное, это только усложнит дело.

Войдя в дом, я зову ее.

– Я в ванной, – отвечает она приглушенным голосом.

Она открывает дверь, и при виде ее тяжесть, которая давила на меня, исчезает, все в моем мире приходит в порядок.

Она – все, что мне нужно. Она и Ханна, а остальное встанет на свои места.

– Готова? – спрашиваю я.

Она качает головой, и тут я замечаю на ее лице тревогу.

Беспокойство заставляет меня двигаться вперед.

– В чем дело? Что случилось? – я обхватываю ладонью ее лицо, стараясь не касаться синяка на щеке. Разбитая губа почти зажила, но рана все еще вызывает во мне ярость всякий раз, как я ее вижу. Мы мало говорили о том, что этот ублюдок с ней сделал. Она не хотела вспоминать об этом, и я уважал ее желание. Вместо этого мы сосредоточились на себе и возвращаем все на круги своя.

– Я не хочу уезжать, – говорит она, с нежностью глядя на меня. – Я хочу остаться и сделать так, чтобы все получилось, и я знаю, что ты тоже этого хочешь.

Если бы я знал, что ее тихие слова были сказаны не ради меня, я был бы безмерно счастлив, но я знаю лучше. Я точно знаю, почему она это делает.

– Мы это обсуждали и приняли решение. Я не собираюсь вынуждать тебя оставаться здесь дольше.

– Ты не вынуждаешь. Я серьезно, Джастис, я хочу остаться. Я много думала об этом в последние дни, – говорит она. – Ханна здесь счастлива. У нее уже есть подруга в лице Амелии, а у меня – в лице Джессики. То, чего у меня не было уже много лет. И твоя семья... наша семья, – поправляет она себя, – я не хочу их оставлять.

Я вглядываюсь в ее лицо, она смотрит на меня с честностью.

– Откуда это взялось? Что заставило тебя передумать?

Нервно закусив губу, она хватает что-то с туалетного столика и протягивает мне. В маленьком окошечке виднеется белая палочка с двумя розовыми полосками.

– Что это? – спрашиваю я, растерянно глядя на предмет.

– Тест на беременность.

Мои глаза устремляются на нее, каждый мускул в теле застывает в надежде.

– Что ты сказала? – я не уверен, правильно ли ее расслышал.

На ее губах появляется легкая улыбка, самая искренняя из всех, что я видел у нее за последние дни.

– Я беременна.

Мне требуется мгновение, чтобы осознать то, что она говорит, но как только это происходит, я опускаюсь перед ней на колени, моя рука скользит ей под майку и гладит плоский живот.

– Здесь мой ребенок? – вопрос едва выходит из горла.

Она кивает, и на глазах у нее выступают слезы.

Я прислоняюсь к ней, прижимаясь поцелуем к нежной коже. Я никогда не желал поклоняться и лелеять ее тело больше, чем в этот момент.

– Вот почему я хочу остаться, – говорит она, проводя пальцами по моим волосам. – Я хочу, чтобы наша семья росла здесь. Хочу, чтобы наши дети росли рядом со своими дядями и дедушкой. Хочу стереть плохие воспоминания об этом городе и создать прекрасные… с тобой.

Каждое слово передает именно то, что я тоже хочу, это все, чего я когда-либо желал. Чтобы моя семья жила в одном месте. Есть только еще одна вещь, которая сделает все идеальным…

– Выходи за меня, – быстро и без колебаний говорю я, надавливая на нее до того, как она снова мне откажет. – Выходи за меня, потому что я люблю тебя и хочу провести с тобой всю свою жизнь. Хочу, чтобы ты ходила по городу с моей фамилией, носила мое кольцо и вынашивала под сердцем моих детей. Хочу, чтобы любой, посмотрев на тебя, знал, что ты моя.

По ее щекам текут слезы, она касается ладонью моего лица.

– Я всегда была твоей, – шепчет она с искренним выражением в глазах.

– Тогда скажи это, – мои пальцы сжимают ее бедра. – Скажи, что выйдешь за меня замуж.

Я жду, затаив дыхание, молясь, чтобы она наконец произнесла то, что я хочу услышать – то, что, как мне кажется, я ждал всю свою жизнь.

– Да, – тихо отвечает она, и на ее губах появляется еще одна улыбка. – Да, я выйду за тебя замуж.

Воздух выходит из груди одним резким выдохом, переполняя меня облегчением.

– Самое время, черт возьми.

Ее смех плывет по воздуху, но эффектно обрывается, когда я поднимаюсь на ноги и заявляю права на ее рот, ее вкус, как самый сладкий наркотик, проникает в мою кипящую кровь и разносится по всему телу.

– Я так тебя люблю, – восклицает она, когда я ее приподнимаю.

– Я тоже люблю тебя, детка.

Она обвивает ногами мою талию, ее горячая киска входит в прямой контакт с моим увеличивающимся членом.

Застонав, я просовываю руки ей под юбку, обхватывая попку, чтобы притянуть ближе.

– Сейчас я чертовски сильно хочу тебя. У меня встает от осознания того, что мой ребенок растет в твоем прекрасном теле.

– Тогда возьми меня, – выдыхает она, давая мне разрешение. – Прямо здесь.

Рычание поднимается вверх по моему горлу, когда я делаю несколько шагов по ванной комнате, пинком закрывая за нами дверь, прежде чем усадить ее на туалетный столик. Ее резкое дыхание овевает мне в лицо, ее потребность подпитывает мощное, бурлящее в венах желание.

Нетерпеливо и безудержно она снимает с меня рубашку, мои руки скользят под ее юбку, срывая атласные трусики. Я погружаюсь пальцами в ее влажный жар, проверяя готовность, и обнаруживая, что она чертовски промокла. В пламенном стоне она откидывает голову назад, мои жадные губы поглощают обнаженную кожу на шее, пробуя, кусая... оставляя свою метку, пока она возится с молнией на моих джинсах.

Как только мой член освобождается, я, не теряя времени, пристраиваюсь к ее входу, но, как всегда, останавливаюсь, ожидая разрешения.

Теперь больше, чем когда-либо.

Она не отводит от меня ласкового взгляда, обхватывая ладонями мое лицо.

– Я хочу тебя, Джастис. Я всегда хочу тебя.

Это все, что мне нужно услышать, чтобы скользнуть прямо в гребаные небеса.

Медленно.

Глубоко.

Моя.

Голова кружится от удовольствия, тепло разливается по каждой клеточке.

– Мне нравится чувствовать тебя внутри, – стонет она, обнимая меня за шею, прижимая нас друг к другу, аромат ее шампуня переполняет меня чувствами. – Всегда так хорошо. Так правильно.

– Да, детка. Вместе мы чертовски идеальны.

Каждое движение моих бедер медленное и точное, как и в последние несколько ночей, когда я обладал ею. Она со мной каждую секунду, наши тела движутся в унисон, создавая бушующий ад, наше горячее дыхание затуманивает зеркало.

Между нами всегда так – потребность, срочность; они всегда здесь, поглощают нас обоих. От них это чертово место может воспламениться. Я никогда не насытюсь этим, никогда не насытюсь ею. Тем более теперь, когда я знаю, что она подарит мне еще одного ребенка.

– У нас будет много детей, Райан, – слова срываются на рычание. – Я хочу, чтобы ты постоянно была беременна. – Эта мысль сводит меня с ума, толкая член глубже.

– Я тоже этого хочу, – признается она, задыхаясь. – Я хочу большую семью.

Схватив ее за волосы, осторожно оттягиваю ее голову назад, желая заглянуть в прекрасное лицо, мои губы парят всего в дюйме от ее.

– Навсегда.

– Навсегда, – повторяет она в ответ.

Я набираю скорость, мои пальцы сжимают ее бедра, в то время как ее впиваются мне в плечи. От этого по позвоночнику распространяется тепло.

– Джастис. – Мое имя, слетающее с ее губ, ласкает теплым шелком, ее лицо становится нежным и милым, когда наслаждение берет верх, – единственное предупреждение, что я получаю, прежде чем она рассыпается на части.

Я снова завладеваю ее ртом, вбирая ее крики, и позволяю им забрать меня с собой, мой член входит в нее в последний раз, и я опустошаю себя в ее жар.

Она прислоняется лбом к моему плечу, наша влажная кожа соприкасается, сердца бьются друг против друга, пока мы пытаемся отдышаться.

Я поворачиваю голову и прижимаюсь губами к ее виску.

– Я обещаю сделать тебя счастливой, Райан. Я позабочусь о нашей семье.

Она откидывается назад, поднимая ко мне свой теплый взгляд, и обхватывает мое лицо изящными ладошками.

– Ты уже все это делаешь. – Наклонившись, она прижимается улыбающимися губами к моим в самом коротком касании. – Давай приведем себя в порядок и расскажем остальным.

Через несколько минут мы, держась за руки, идем через двор. Нас приветствует смех Ханны, парящей в воздухе, когда Брэкстен подбрасывает ее над головой и ловит. К счастью, засранец наконец-то оделся.

Ее смех несет в себе обещание будущего. Будущего, которое я до конца своих дней никогда не буду воспринимать как должное.

При нашем приближении все взгляды устремляются на нас, улыбки исчезают.

– Пора? – грустно спрашивает Ханна, прижимаясь к брату.

– Вообще-то планы изменились. – Я смотрю на каждого, а они молчат. – Мы с Райан решили остаться.

Их возбуждение взрывается в воздухе; Ханна вопит громче всех, обнимая за шею Брэкстена.

– Что же, отличная новость, сынок. Действительно отличная, – говорит отец, подходя, чтобы крепко обнять сначала меня, а затем Райан.

– Что заставило вас передумать? – спрашивает Брэкстен.

– Мы хотели быть поближе к вам, ребята. – Я смотрю на Райан, не уверенный, как много она хочет сообщить. На ее улыбку и кивок я говорю остальное. – Райан беременна и согласилась выйти за меня замуж.

Отовсюду раздается очередной раунд приветствий, в порыве эмоций отец притягивает Райан для еще одного объятия. Брэкстен ставит Ханну на землю, та бросается в мои объятия, и они с Ноксом следуют за ней.

– Я правда буду старшей сестрой?

– Да, и что ты об этом думаешь? – спрашиваю я, хотя у меня уже есть довольно хорошая мысль.

– По-моему, это удивительно. Я обещаю быть самой лучшей старшей сестрой на свете.

– Не сомневаюсь, детка.

Затем она тянется к Райан, которая с готовностью подхватывает ее.

– Мамочка, наше желание сбылось, – нежно шепчет она на ухо Райан.

– Я же тебе говорила, никогда не переставай мечтать.

Брэкстен поздравляет меня, ударяя кулаком о мой кулак.

– Ты уходишь на десять минут, умудряешься ее обрюхатить и заставить выйти за тебя замуж. Вот это умение, брат.

Мы смеемся, а Райан закатывает глаза.

Он подходит к ней и обнимает за плечи, так как Ханна теперь на руках у отца.

– Если это мальчик, ты назовешь его в мою честь?