Текст книги "Любовница (СИ)"

Автор книги: Иван Вересов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

Уснуть и проснуться

Не предупреждая Риту телефонным звонком, он прямо с вокзала поехал в гараж, взял машину и через полчаса остановил джип на Фонтанке, на том самом месте, что и в первый раз, когда заехал за ней теперь уже в далёкий осенний день полгода назад.

Вяземский сидел в машине и чего-то ждал. Скорее всего, что вдруг она пройдёт мимо, покажется из подъезда или издалека на набережной. Сомнения другого рода теперь одолевали его. А если она всё-таки забыла об их странном коротком знакомстве? Почему Рита должна была помнить?

Может она вообще и не вспоминала о Викторе с того дня как они расстались, а может она теперь с другим. В самом деле, к чему молодой привлекательной женщине ждать так долго ничем не связанного с ней человека. Ведь ничего у них не было. Ни-че-го… И расстались они более чем холодно. Нет, конечно, смешно думать, что она ждала.

Он всё это время сохранял её номер в мобильном. Вот сейчас на светящемся экране появились знакомые цифры. Он вызвал их из записной книжки, на самом деле мог бы набрать и так, Виктор помнил номер Риты наизусть. Оставалось только нажать соединение…а он медлил. Рука Виктора потянулась к ключу зажигания. Надо не валять дурака, ехать домой. Виктор повернул ключ, выжал педаль – мотор послушно заработал на холостых оборотах…

Рита появилась со стороны Невского от Аничкова моста. Она шла по узкой набережной Фонтанки медленно, словно нехотя, никого не замечала вокруг, смотрела себе под ноги.

Вяземский заглушил двигатель, вышел из машины и оказался у неё на пути. Она чуть не столкнулась с ним и только тогда подняла голову.

– Вы? – Она без удивления смотрела на него, и голос её прозвучал совершенно бесцветно. Потом слабая усмешка скривила губы, и Рита прибавила, – давно не виделись.

– Я только сегодня приехал.

– Понятно.

– Рита, я хотел позвонить…

– Зачем?

Она попыталась обойти Виктора, но он заступал ей дорогу, тогда Рита повернула в сторону проезжей части, чтобы перейти улицу, они стояли как раз напротив двери её парадной.

Виктора ужаснула перемена в ней. Лицо осунулось, причёска теперь была другая, Рита постриглась короче и волосы уже не падали ей на глаза и щёки, когда она опускала голову.

– Я пойду, – сказала она, – домой тороплюсь.

После этих слов Виктор уже не мог препятствовать ей. Рита два раза кивнула, не то в знак прощания, не то своим невысказанным мыслям и пошла к парадной.

Виктор стоял совершенно расстроенный этой встречей. Он всё понял, она ждала его. Может и не до сегодняшнего дня и скорее всего так, потому что и искры радости не заметил он в её глазах. Значит, надежда больше не поддерживала её. И всё-таки Рита ждала. Долго…

А он сам? Просто не хотел признаться себе, но тоже ждал этой встречи, представлял себе, как они увидятся, что скажут друг другу. И вот всё не то, не так. Она просто ушла. Неужели вот так он отпустит её…да нет же! И Вяземский быстро пошел следом за Ритой. Она уже скрылась за дверью, Виктор резко рванул ручку, поднялся на полпролёта и увидал её.

Рита стояла на повороте и держалась за перила. Не плакала. Молчала.

Значит ждала…ждала! И всё о чём он передумал там в Германии – не фантазии, и Рита именно та…

Без всяких предисловий он развернул её за плечи и прижал к себе. Рита была ниже его и никак не могла обнять Виктора за шею, только просунула руки под его куртку и прижалась лицом к груди. Заплакала громко.

– Идём…идём к тебе, – коротко сказал он.

Она вдруг вырвалась и побежала наверх по лестнице, всё продолжая плакать, спотыкаясь.

– Постой…Рита подожди…

Виктор через две ступеньки поднялся за ней, догнал, схватил её за руку. Она опять вырвалась. Закричала всхлипывая.

– Где ты был!? Где ты был…где… – повторяла она судорожно роясь в сумке в поисках ключа.

– Я был за границей… не мог приехать раньше, не мог и не знал надо ли тебе это…потому не звонил.

Рита нашла ключ и открыла дверь квартиры. Вошла, Виктор хотел войти за ней.

– Нет, не надо! – Она повернулась и толкнула его, – не хочу чтобы как в прошлый раз. – Стала прикрывать дверь, а он не пускал, и Рита конечно не могла с ним справиться, потому что Виктор был сильнее.

– Не хочу…не хочу, – плакала она, – уходи…

– Не будет как в прошлый раз, – он открыл дверь шире, вошел и захлопнул её за собой. Щелкнул английский замок.

– Ну куда ты убегаешь всё время? – сказал он, и опять попытался обнять Риту. Она отбивалась, потом вдруг сразу уступила. Виктор наклонился и поцеловал её, а потом всё поплыло в его сознании, словно в тумане, осталось только так долго сдерживаемое желание и ещё желание близости высшей, не телесной. Виктор перестал ощущать время и пространство была только Рита, её тело, и то, как она отдавалась Виктору. Вот и всё.

– Вот и всё, – сказал Вяземский вслух обращаясь к Микки. – Какой же я был дурак, что так долго ждал и мучил её и себя.

Воспоминания не внесли никакой ясности в его мысли и ничего не изменили. Виктору предстояло решить множество проблем и ответить на сотню вопросов, первым и главным из которых был: а кто же теперь ему Рита?

Ответа он не нашел, но так захотелось подтверждения, что всё это правда, что она на самом деле теперь его. Вся его. Виктор оставил нетронутым остывший кофе, вернулся в спальню, тихо разделся и лёг. Обнял Риту, окунулся в тепло, исходившее от её тела. В полусне она потянулась к нему, что-то пробормотала невнятно, но дрёма не отпустила её. Виктор улыбнулся и обнял её крепче. Некоторое время он лежал так, без всяких мыслей, потом незаметно для себя уснул.

Виктор понял – время пришло, надо набраться мужества, признаться в усталости и разочаровании. Он не хотел думать дурно о Нине. Она прекрасная мать, друг, они столько лет были вместе. Именно потому не станет он обманывать, жить на два дома, прятаться, урывать несколько часов любви после работы. Да и не любовь это будет, а другое, Вяземский не хотел этого для Риты, она не заслуживала такой обиды. Здесь в её доме он принял решение и ясно и отчётливо увидел, что должен сделать сегодня. Он лежал и не шевелился, боясь разбудить её, не хотел потерять ни минуты этого спокойного детского сна. Он держал Риту. Каждый её вздох отдавался чем-то болезненным внутри него, это не было желание соития, а скорее стремление обнять её крепко, притиснуть к себе, а ещё лучше лечь на неё, накрыть собой и целовать. Чтобы все её страхи ушли и она поняла, что он рядом. Навсегда. Но ничего этого Виктор не делал, а продолжал только легко придерживать подле своей груди её расслабленное горячее тело и ждал. Она просыпалась медленно. Постепенно выходила из сновидений. По тому, как она сама теснее прижалась к нему, Виктор понял, что Рита ощутила своё тело вне сна, их близость и всё то, что было между ними этой ночью. Она потянулась всё ещё не открывая глаз, улыбка скользнула по её губам и осталась на них, потом она открыла глаза и посмотрела на Виктора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ты не спишь уже?

– Нет…давно не сплю…

Она вдруг спрятала лицо у него на груди. Он начал путать её волосы и почему-то спросил,

– Как твоё горло?

– Не болит.

Вяземскому показалось, что она говорит сквозь зубы. Он почувствовал странное напряжение в её теле. Рита была встревожена. Но чем?

– Хорошо, что не болит. – Виктор не был смущен, он не ощущал неловкости, какая могла бы прийти с пробуждением, как будто он всегда просыпался в этой постели рядом с ней. Было только тепло, покой и чувство, что больше нет одиночества. Но почему она отстранилась? Он что-то сделал не так?

– С тобой всё в порядке? – спросил он и хотел посмотреть на неё. В её глаза, но она отвернулась и как-то боком сползла с кровати, потянула за собой одеяло и встала в нём, а потом уже надела футболку, которая закрывала тёмный треугольник между ног. Вот тут Виктор смутился своей наготы, лежать в постели перед ней было неловко, он сел, а когда Рита вышла из спальни, тоже начал одеваться, поднял и натянул брюки, брошенные на пол у кровати, взял с кресла рубашку и, нервничая, не попадая пуговицами в петли, как раз пытался застегнуть её, когда Рита вернулась из ванной. Она умывалась. Виктор слышал шум воды и характерное жужжание электрической зубной щетки. Вероятно он ошибся насчёт доверия. Теперь она сожалеет, хочет поскорее спровадить его отсюда. Это можно понять. Зачем он ей? Одна морока и неприятности. Они смотрели друг на друга с удивлением. В её взгляде было непонимание, и это ещё больше утвердило Виктора в уверенности, что он совершил бестактность и воспользовался слабостью этой милой девушки, её слезами, нервным срывом. Извиняться в таких случаях ещё глупее, чем молчать. Но уйти просто так он не мог, так и стоял перед ней в наполовину застёгнутой рубашке, измятых брюках и босиком. Она села на краешек кровати, а он всё стоял и молчал. Рита скинула тапки, подняла ноги на постель потом завернулась в одеяло и легла лицом к стене. Вот так значит, даже не хочет смотреть ему вслед.

Глава 8

Близость

– Маргарита… – начал он, – Рита… я… – и замолчал, потому что не знал, что говорить дальше. Он бы хотел сказать ей о чем думал утром, когда они только проснулись, он, казалось мог, рассказать ей всё. Именно так, как почувствовал, но сейчас те слова не шли, да и никакие не шли. Вяземский молчал. Рита повернулась к нему, но тоже ничего не сказала, только смотрела. Тот испытывающий вопросительный взгляд, так смотрят дети, когда ждут ответа от взрослых и боятся, что взрослые не понимают. Виктор сел на кровать, потом наклонился к Рите, взял за плечи, потянул к себе, нашел обиженные губы, поцеловал нежно. Она ответила и обняла. От неё приятно пахло свежестью и зубной пастой.

– Ты почему убежала? – спросил он у самых её губ.

– Зубы чистить, – она смутилась и отвела глаза.

– Я думал ты сердишься и хочешь чтобы я ушел

– Нет я думала наоборот.

– Что?

– Что вы хотите уйти. – Она не могла с собой справиться и сказать ему «ты», но Виктор не стал просить её об этом сейчас. Он понимал что ей трудно.

– Нет, я не хочу, но мне тоже надо умыться и почистить зубы.

Она улыбнулась, отпустила его шею и легла на подушку.

– Идите, там всё в ванной и полотенце чистое, если надо в душ.

В ванной он включил воду, сначала хотел только умыться, но потом, когда ладони его коснулись текучей струи понял, что хочет прикосновения воды ко всему телу, постоять под душем. Нет не для того, чтобы смыть с себя след этой ночи, он знал – в этом доме всё есть Рита, и пока он тут, он пребывает в ней. Это хорошо, ради этого он здесь. А вот прошлое…он хотел смыть его. Виктор подставил лицо под прохладные тугие струйки. Потом долго вытирался, немного помедлил в раздумье надо ли опять одеться и не стал, только обмотал влажное полотенце вокруг бёдер и вернулся в спальню. Рита лежала так же, свернувшись клубочком и, возможно дремала, но сразу встрепенулась ему навстречу. Он сел рядом, взял её за руку, стал перебирать пальцы. Она потянулась к нему всем телом и он поцеловал её глубоко и нетерпеливо. Её губы отвечали, и у Виктора закружилась голова, близость Риты поглощала всё. Он терял себя, и оставалось только желание быть с ней. Он поднял её футболку и нашел губами напряженные соски. У неё была чудесная маленькая нежная грудь. Виктор поцеловал её, потом положил на спину и взял снова, не так безумно, как вчера, а долго и нежно. Он не пытался показаться ей особенно искусным любовником, изощренным в сексе, просто облапил её как медведь и целовал с языком, проникая в её рот так как хотел бы проникнуть в её лоно, добиваясь полной и совершенной покорности её тела, а потом раздвинул её бёдра и взял то, что она уже страстно желала подарить ему. И он чувствовал, что ей нравится быть его. Она извивалась под ним и старалась вобрать в себя ещё глубже. Не было никаких слов – только любовь, земная любовь мужчины и женщины. Он довёл её до вершины один раз и второй, а потом вместе с ней пришел к освобождению и долго был в ней, наполняя Риту своей жизнью. И опять они лежали переплетаясь телами, утомленные, но не пресыщенные друг другом.

– Ты очень красивая, – сказал он. Маргарита не отвечала, она трогала его лицо, легко кончиками пальцев проводила по губам, и он целовал её пальчики и брал их в губы. – Я правда думал, что ты меня прогоняешь, – сказал он и почему-то улыбнулся.

– Я…могу забеременеть так, – сказала она.

– Да, – он не подумал, что она ещё ничего не знает о его решении, ведь для него само собой разумелось, что он остался с ней, потому беременность не была нежелательной. Конечно, он не думал, но когда она сказала так, вдруг заволновался от чего-то непонятного и счастливого. Но Рита отодвинулась поджала обиженно губы и посмотрела на него. Вяземский в своих приятных размышлениях не замечал её беспокойства. Он тоже провёл пальцем по её губам и сказал:

– Тебя не должно это волновать.

– Почему?

– Потому, что если бы это беспокоило меня, я не остался бы с тобой на ночь и не был сейчас тут.

– Я не понимаю.

– Я не хочу тебе ничего навязывать и уж конечно свое мнение в этом деле, если ты забеременеешь, то сама решишь чего хочешь.

– Я всё равно не понимаю! – В голосе её уже слышались слёзы. Виктор подумал, что она ждёт его одобрения.

– Если захочешь он будет наш, если нет – я помогу тебе с этой проблемой, не переживай.

– Нет! Я не пойду на операцию, – она ещё больше отодвинулась, потом села в постели и обхватила колени руками, сжалась, – но… как он будет наш?

– Как и все младенцы, ты родишь и он будет.

Она медленно прилегла и затихла. Виктор не мог понять её мыслей, он попробовал её обнять. Она не противилась, но и не отвечала. Он решил, что она устала и спросил:

– Хочешь ещё поспать?

– Нет… – казалось она отвечает не ему, а продолжает вслух свою мысль, ту, что была где-то внутри её. – Ты… будешь содержать его? Да? Как бастарда? Хотя… глупо…его нет, так к чему это обсуждать?

– Бастарда? – Он рассмеялся, – ты знаешь такие слова? Вот уж не подумал бы…Я буду содержать в первую очередь тебя, ну и ребёнка, конечно, если он родится. – Виктору и в голову не приходило что она думает не так как он. Почему-то он решил, что Рита сама должна обо всём догадаться и даже обиделся немного, что она не рада его словам. Он понял всё, только когда она спросила.

– Ты хочешь, чтобы я была твоей любовницей?

– Нет, – Виктор был удивлён и удивился ещё больше, когда увидел в её глазах согласие. То есть если бы он сейчас ответил «да» – она согласилась бы и на это.

– Я понимаю… – Она заплакала, без голоса и всхлипываний, просто слёзы потекли по её лицу.

– Рита! Рита! Ты что?! – Он стал обнимать её и заглядывать в наполненные слезами глаза, – Малыш…ну что ты? – Она зарыдала, спряталась в одеяло, отталкивая его руки. Всё плакала и плакала, а Виктор, растерянный, не знал, что сказать, чтобы утешить её. – Ты сожалеешь что мы сделали это? Боишься забеременеть? Успокойся, прошу тебя… ну скажи мне, что я сделал не так! Она не отвечала. Только глухо плакала в подушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На прикроватной тумбочке засигналил синими вспышками мобильный телефон Вяземского, на этот раз Виктор не стал игнорировать входящий, открыл и посмотрел на номер. Маргарита подняла голову – все тот же тоскливый безнадежный взгляд. Вяземский, наконец, понял: она боится, что он уйдёт.

– Это Игорь Николаевич

– Кто? – не поняла она

– Декан нашего факультета, – Виктор прищурился на циферблат часов, которые пытался рассмотреть утром, они показывали 14:40, занятия уже закончились, – у меня первой парой были лекции.

– А… – она размазала по щекам слёзы и села в одеяле. Мобильник всё сигналил.

– Сейчас я поговорю с ним, – сказал Виктор и нажал на кнопку соединения. Маргарита хотела встать и уйти, потянулась за футболкой, но Вяземский свободной рукой удержал её рядом с собой. Он не собирался врать или говорить что-то, чего она не должна была знать.

– Слушаю, – произнёс Виктор спокойно и без усилий. На другом конце линии послышался встревоженный голос ректора. Игорь Николаевич не требовал объяснений, он искренно беспокоился, обстоятельно рассказал, что за это время из института успели позвонить к Вяземскому домой и выяснили, что он не ночевал и утром тоже не появился. Тогда обзвонили больницы и морги – безрезультатно, в милиции тоже ничего выяснить не удалось. И вот он, декан, ещё раз на удачу попробовал набрать номер Вяземского, чтобы узнать хотя бы доступен тот или нет. И куда, чёрт возьми, пропал в самом деле?

Виктор выслушал всё. Он болезненно поморщился, прогоняя последние трусливые мыслишки, ещё можно было сказать, что машина сломалась далеко от города, что он напился с друзьями, да мало ли… ему бы поверили. Но Виктор сказал то, что сказал.

– Игорь Николаевич, я должен попросить вас подписать моё заявление об увольнении. – На другом конце линии повисла долгая тишина. Виктор взглянул на Маргариту, она сидела бледная и напряженно смотрела на него. Декан молчал, и Вяземский, желая покончить с этим объяснением, прибавил. – Это по семейным обстоятельствам.

– Что-то со здоровьем у Нины Александровны? – Тут же оживился декан. Он явно искал повод уладить дело иначе.

– Нет, с ней всё хорошо, но мы разводимся. Сегодняшний день вы можете считать моей неявкой на работу или…если надо я напишу заявление задним числом, как вам будет удобнее.

– Но ваш курс? Дипломники? – Декан не на шутку начал нервничать и даже повысил голос. Виктор понимал, что поставил всех перед фактом, что сейчас кафедре трудно будет найти равноценную замену, что дипломники останутся без руководителя, но всё это его не занимало. Он должен был уйти из института и развестись с Ниной.

– Я не смогу отработать установленный месяц, да это и не спасёт положения, – продолжал Виктор, – Игорь Николаевич, я всё понимаю, но поверьте, у меня действительно серьёзные личные обстоятельства, единственное, что я могу обещать – это найти подходящего человека, который временно сможет принять на себя мой курс. Это будет нормальная замена, студенты не пострадают. А меня можете увольнять хоть по статье, так вам легче будет с бумагами. В конце концов, если бы меня нашли в морге, то вести дипломников по-любому было бы некому.

Декан опять замолчал.

– Я буду через два часа, если вы сможете меня принять, – сказал Виктор, понимая, что личной беседы не избежать, – и я хочу просить вас пока не обсуждать ни с кем мою личную жизнь, даже с Ниной Александровной, я сам поговорю с ней. Дело в том, что она еще не в курсе всех изменений.

Игорь Николаевич согласился и назначил время. Виктор защелкнул мобильник и бросил на подушку. Рита молчала, не задавала вопросов. Только подобралась ближе и прижалась, обхватила Виктора руками, зарылась лицом в грудь. Он уже привычно спутал её волосы, и некоторое время бережно вбирал ладонью тепло её затылка и шеи под волосами.

– У тебя температура наверно.

– Нет, я всегда такая горячая, – голос её звучал невнятно и глухо потому, что она даже головы не поднимала и говорила ему в грудь. Они ещё посидели так. Было хорошо. Виктор перебирал её волосы.

– Я хочу сказать тебе, – тихо начал он, – всё это время я думал, что должен поступить так. Это не спонтанное решение, я давно всё понял, просто трусил.

Она ещё теснее прижалась к нему, как и накануне вечером, когда открыла ему двери, кинулась на шею. Виктор продолжал, он не стал говорить о безумной любви, о том, что Рита единственная женщина на свете, которую он искал, о том, что он шел к ней все эти годы, что наверно их свела судьба. Нет, он ничего этого не собирался говорить потому, что и сам не верил в эти красивые слова. Другое знание открылось ему. Виктор понял, что если не останется, то дом этот перестанет быть для него домом, а превратится в место, куда они, пробираясь тайком приходят, чтобы спрятаться от людей и воровать у времени своей жизни жалкие часы близости. И он не хотел этого. Виктор не представлял себе, как они будут жить и подойдут ли друг другу, да и не было это важно подойдут или нет, потому, что они всё равно уже вместе. Он знал только, что хочет её всю, и так же хочет весь принадлежать ей, и чтобы ничего больше не разделяло их, не стояло между ними. А ещё он понял, что отчаянно нужен ей. Это оказалось главным в цепи прозрений. Стать нужным. Жить не по регламенту и обязательствам, а для человека, который рядом, не потому, что исполняет свой долг, а потому, что нуждается в близости – вот чего он хотел все эти годы. Она доверилась ему, Вяземский чувствовал это. В её прикосновениях, взглядах, голосе было безраздельное доверие. Он улыбнулся, осторожно отвёл её голову назад, чтобы заглянуть в глаза и сказал:

– Когда пришел к тебе вчера, то понял – я дома, и когда утром проснулся рядом с тобой – это не прошло. Боюсь, что не слишком хорошо умею любить, малыш, но ты научишь меня.