Текст книги "Осколки души. Том 1 и 2 (СИ)"

Автор книги: Иван Шаман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Глава 23

День прошел за подготовкой и поиском ответов. Пришлось пару раз наведаться в библиотеку, к торговцу академии и даже к Морозову. Впрочем, о последнем визите хозяин камер в подвале ничего не узнал, а вот я создал отмычку и прошелся по всей пыточной. К сожалению, никаких записей, кроме журнала допросов и правонарушений, я не нашел. Но и тут удалось почерпнуть немного интересной информации.

Выяснилось, что мой проступок, за который «я» получил пять плетей, прописан как нарушение устава в пункте оскорбления монаршей семьи. Что еще удивительней, я и в самом деле нашел такой пункт. И тут вопрос не в старший-младший, просто на принцев и князей никакие правила о равенстве не распространялись даже близко. Впрочем, чему тут удивляться, если даже декан Золотов напоминал мне, что все в комнате регистрации старше меня по титулу. Да и слова самого Морозова о том, что заслуживают уважения только настоящие аристократы, не говорили в его пользу.

В журнале допросов я выяснил, что чаще всего получают наказания младшие титулы и чины. Сэры, рыцари, боярские сыны и прочие шевалье. Баронессы – куда реже. Графы, вернее, графини – только пару раз. Выше никого не нашлось. Хотя одна из потомственных баронесс прямо-таки с завидной регулярностью попадала под хлыст.

Порча имущества, хамство на уроках, даже мелкое воровство. Но самое странное – что чем новее свежее инквизитора, тем скупее информация. Если вначале он подробно расписывал проступок и его наказание – то в конце просто ставил дату, имя, причину и подпись. Что совершенно не соответствовало остальным записям. Неужели Морозову надоело мучить одну и ту же девушку, и он начал скучать? Еще одной странностью стала регулярность – каждые два три дня. Будто по расписанию. И очередной инцидент должен был произойти именно сегодня.

Вовремя услышав шаги в коридоре, я успел уйти из кабинета и, скрывшись в тенях между светильниками, укрыл себя темной иллюзией. Мимо меня прошел раздраженный Морозов и покусывающая губу девушка лет восемнадцати, одетая в обычную серую школьную форму. На ее лице я сумел различить странное, даже смешанное чувство. Предвкушение?

– Мне надоело видеть тебя здесь, – достаточно громко сказал Морозов, голос сквозил усталостью и колкостью. – Ты совершаешь только мелкие правонарушения, исправляешь их, но в то же время совершенно не собираешься что-то менять в себе.

– Видно, такова моя природа, – кротко ответила девушка, никак не выглядящая хулиганкой. Как интересно, вроде на клептоманку она тоже не похожа, что-то другое? К чему такие сложности и стремление попасть в камеру?

Я невольно заглянул в помещение и увидел, как Морозов крепит девушку, снявшую школьный пиджак, на вытяжку. В отличие от меня, он привычным движением взял со стены короткую семихвостую плетку и без размаха ударил девушку по спине. И в первый раз, закусив губу, та улыбнулась, едва сдерживая стон. Но это совершенно точно не был стон боли.

На бедного Морозова было страшно смотреть, эк его перекосило. Сразу видно, не по нраву ему, когда пытаемый получает удовольствие, хоть и извращенное. Вскоре на спину девушки вновь опустилась плеть, разрывая белую рубашку, и ученица взвыла по-настоящему. Но преподаватель лишь продолжил истязание, нанеся еще три удара.

– Все, свободна. Пошла отсюда, – сняв с девушки браслеты и накинув ей на плечи пиджак, сказал холодно и раздраженно Морозов. Очень похоже, что раньше ему нравилось с ней играть, сейчас же не осталось и намека на теплоту. Надоела? Может быть, но вот девушка от своих пристрастий уже вряд ли избавится, а значит, это можно использовать.

– Палач не знает продыху, но, что ни говори, работа-то на воздухе, работа-то с людьми, – тихо сказал я, улыбаясь и провожая глазами девушку. Сейчас ее догнать или позже? Судя по журналу «посещений», ей требуется два три дня, чтобы здравый смысл сдался, потакая низменным желаниям, и как здорово, что здесь появился я.

Вспомнив номер комнаты, я достал один из блокнотов и оставил для себя заметку: «Через два дня, комната пятьсот семь, баронесса фон Браун, мазохистка». Этого должно оказаться вполне достаточно. Дождавшись, когда она уйдет, я вернулся к камере и настойчиво постучал.

– Да, что еще? – раздраженно ответил Морозов. – Лансер? Неужели не хватило наказания день назад?

– Пока я не готов совершать проступок, чтобы с вами встретиться, – с ухмылкой сказал я, заметив, как дернулся палач. – Однако я узнал очень интересующую меня вещь.

– И какую же? Можно покороче? – спросил Морозов.

– Ходят слухи, что в стенах академии был совершен ритуал поглощения души.

– Что за бред? – подняв брови, посмотрел на меня палач. – Кто сказал тебе такую глупость?

– Разве это важно, кто сказал? Разве не интересней – кто сделал? Разве не ваша обязанность находить и брать под стражу таких лиц? – уже прямее сказал я, точно зная, что у двух людей в академии с душами не все в порядке. У меня и у казначея.

– Надеюсь, ты понимаешь, что такие подозрения можно счесть оскорблением в крайней форме? – ледяным тоном переспросил Морозов, но я лишь кивнул. – Если у тебя есть подозреваемые – говори прямо. Кто?

– Пока у меня нет доказательств, только догадки и, как я уже сказал, слухи. Но мой род сотрудничал с вашими людьми в Аравии, Сирии и на дальнем востоке Российской империи. А кроме того, у меня есть рекомендательное письмо, которое я могу вам показать только в случае нашего плотного сотрудничества. – с этими словами я достал конверт с выдавленным на нем двуглавым орлом. – Но только если вы подтвердите свою компетентность и приверженность делу.

– Ты мне еще и условия ставишь, мальчишка? – шипя, поднялся Морозов.

– Прошу прощения, но вопрос слишком серьезен, чтобы положится на слова. У меня есть рекомендательное письмо и есть подозреваемый. Хотя я здесь совсем недавно. Если выяснится, что я работал с предателем, казнят не только вас, – максимально холодно ответил я.

– Кто? – еще раз спросил Морозов.

– Ваш старый, очень старый знакомый, – ответил я, и палач заметно нахмурился. – Насколько я понимаю, он не преподает, хоть и находится на территории академии постоянно.

– Слишком много вариантов, конкретнее, – потребовал Морозов.

– Нет. Вы можете запросить информацию обо мне, а пока – присмотритесь к тому, кто сильно поменял свое поведение за ближайшие дни. У вас ведь достаточно информаторов в академии? – прямо спросил я, и палач на мгновение поморщился. Как интересно, значит, у него нет сети осведомителей? И это глава местной инквизиции? Хотя, может, я неверно истолковал его гримасу, но это можно проверить только со временем.

– Помните, что ваша работа – в том числе присматривать за преподавателями, искать ведьм и колдунов, что решили связать себя с порождениями тьмы и вырвать чужие души, – почти слово в слово зачитал я абзац из нового «Молота ведьм».

– Довольно! – отрезал Морозов. – Я немедля свяжусь с главным храмом ордена и выясню все про тебя. И только после этого, если твои слова правдивы, займусь учителями и служащими.

– Безусловно. Только задавайте вопросы правильно. А то получится, что вы спрашивали не о том. Я не вхожу в орден, с ним сотрудничает моя семья. На восточном краю империи, в…

– Я все понял и с первого раза, – раздраженно ответил палач. – Если все подтвердится, мы узнаем об этом уже завтра.

– Надеюсь, вести дойдут до вас до того, как я отправлюсь на экзамен, получать свой первый официальный титул, – покачал я головой. – Всего доброго.

Выйдя, я направился прямиком в лазарет, проведать одноклассников. Рассчитывать на то, что мне поможет Морозов? Очень вряд ли. Но он отправит запрос, учитывая отсутствие в замке телефонов и интернета, с наличием голубиной почты… сколько будет идти письмо? Неделю-две точно, а за это время он все равно присмотрится к казначею. А значит, свяжет того допросами и обязательствами. Самое то, чтобы обезвредить сразу двух потенциальных противников, а главное, отвлечь палача от завтрашнего мероприятия, еще лишних глаз мне не хватало.

Морозов сидел в пыточной, обдумывая свои дальнейшие шаги. Мальчишка слишком рискует. Совет уже знает о его появлении и действиях, а значит, надо предпринимать шаги. Угрозы и побои не действовали, так наглец еще и напоминает о его давних обязанностях, от которых он сбежал в эту европейскую глушь. Связаться с главой ордена? Нет, еще рано. Но и пускать все на самотек нельзя. Похититель душ? Ладно, да начнется чистка!

Глава 24

– Ты все сделал? – спросил я у Николаса, когда мы только поднимались на экзаменационную арену.

– Да, как договаривались, – ответил одноклассник. – Сегодня будет полная арена, еще ни один класс полным составом не получал титул оруженосцев.

– Отлично, это будет интересный день, – усмехнулся я, следуя за Эрдманом. Наш экзамен должен был состояться тогда же, когда и у остальных желающих, этакое еженедельное свободное испытание. Большинству из учеников ненужное, ведь почти все в академии имели урожденные титулы куда выше, чем звание оруженосца. Так что вместе с нами участвовать собралось только трое. Зато количество зрителей оказалось в несколько раз больше – небывалое событие.

– Это еще что? – пробормотал я, глядя на несколько рядов марионеток стоящих перед выходом. Три, двенадцать, двадцать одна штука! Похоже, план придется менять на ходу.

– В чем дело? – спросила нетерпеливо Екатерина, когда я подошел ближе.

– Сумеешь выбить из строя по крайней мере семерых? – спросил я, показав на деревянных противников. – Нужно выжечь им мышцы или вывести из строя суставы, как и говорили.

– Вот только мы договаривались на трех, – мрачно заметила Пожарская.

– Сама видишь, их несколько больше, даже если я вырублю десять – останется еще столько же, – кивнул я на гомункулов. – Но я в тебя верю. В нас с тобой, больше ни в кого.

– Ха, если ты дерешься хоть вполовину так, как болтаешь, это не составит проблемы, – усмехнулась Екатерина. – Сделаю что смогу, мы станем сильней.

– Ну и отлично, – кивнул я, отходя в сторону. Двадцать кукол против семи неподготовленных бойцов, хорошо, что до начала экзамена удалось провернуть пару трюков.

Николас прошелся по рядам, подтверждая договоренности, некоторые из студентов даже прогуливали уроки, ради того чтобы получить зрелище, и мы его устроим. Но главное – сделаем все максимально достоверно для преподавателей. Я не собираюсь сидеть в классе отбросов, без наставника и перспектив. И раз мне все равно не сменить класс еще полгода, до промежуточного экзамена, я сделаю из этого сборища что-то стоящее.

Во главе арены, над входом, сидел преподавательский состав. Туда прошел Эрдман, трезвый как стеклышко. Там же расположился декан Золотов, в сопровождении своих постоянных ассистенток. Елизавета Громова и еще двое судей, имен которых я не знал, обе женщины в довольно вызывающей одежде. А вот Морозова среди комиссии не оказалось, занят? Неужели уже начал расследование или просто задержался, мучая очередную ученицу?

– Первый сдающий, Томас Рум. Вольный дворянин, второй год обучения. Томас, выйдите вперед, – приказал Золотов, и на песок арены спустился парень лет двадцати, рельефную мускулатуру которого не мог скрыть даже пиджак. – Вы же наследный барон Старбургский, к чему вам этот экзамен, особенно сегодня?

– А почему нет, господин декан? – пожал плечами парень, ухмыляясь. – Стать дворянином в другой земле тоже неплохо. Да и путь к дальнейшему дворянству мне это откроет.

– С вашей воинской подготовкой справиться с десятком новичков не составит никакой проблемы, я не вижу смысла в проведении боя, – попробовал возразить Эрдман.

– Мы не станем отказывать студентам, – покачала головой Громова. – Вы можете ограничивать собственных учеников, но не лезьте в другие классы.

– Допустим, – сжав губы в линию, произнес барон.

– Значит, существенных возражений нет, – осмотрел всех судей Золотов. – В таком случае напомню правила. Пораженная в голову, сердце или получившая не менее пяти ударов кукла отключится. Победой считается поражение всех десяти марионеток. Ограничения гомункулов будут стоять на начальном уровне. Вопросы?

– Никаких, господин Золотов, – разминая плечи, сказал Томас.

– В таком случае начнем, – кивнул декан, и на арену бодро выбежали десять кукол.

Томас провел рукой рядом с амулетом, висящим на поясе, и в его руке появился огромный двуручный топор, по лезвию которого пробежали язычки пламени. Парень взмахнул оружием, оставляя после себя светящийся след, и шагнул навстречу окружавшим его марионеткам. Взмах – и волна пламени сталкивается с первой из них, после чего противник тут же падает на арену. Я даже глазам своим не поверил, так просто?

Если уж такое попадание засчитывается, может, я зря беспокоился, и можно было пустить все на самотек? Тем более что еще три куклы легли одна за другой, а я даже волны жара не почувствовал. Лишь пару раз Томасу пришлось приложить соперников топором, но ни один из гомункулов не смог до него даже дотронуться.

– Отлично, испытание пройдено, – удовлетворенно кивнул декан. – Господин Рум, от какого государя вы предпочитаете получить титул оруженосца?

– От его императорского величества Священной Римской империи, Генриха Двадцать третьего, – гордо вскинув голову, сказал Томас, чем вызвал ухмылку на лице одной из сопровождающих. Остальные явной реакции не показывали, сдерживаясь.

– Он совсем с ума сошел? – пробормотала Ольга. – Решил, что Бурбоны будут из-за оруженосца ссориться? Потомственный английский барон хочет стать аристократом СРИ?

– Так себе сокращение звучит, – поморщился я, глядя на реакцию экзаменаторов. Те чуть посовещались, и Золотов, кивнув, повернулся к студенту.

– По решению высокой комиссии от лица ее величества королевы Виктории вы будете одарены личным званием оруженосца старого двора, – сообщил декан, вписав имя претендента в дарственную грамоту, которых перед ним лежала целая стопка. После чего, продемонстрировав всем, положил бумагу в красивый конверт и передал Томасу. Тот, с поклоном забрав бумагу, вернулся на трибуны. Но, судя по выражению лица, остался не слишком доволен.

Следующей на арену вышла девушка с копьем, наконечник которого чуть расплывался водяными бликами. Золотов отвлекся на обсуждение с секретарями, но Эрдман отдал команду начинать, и поднявшиеся куклы начали обступать девушку. И опять – никаких проблем они не вызвали. Двигались не слишком быстро, атаковали прямолинейно и кулаками. Скорее зомби, чем подготовленные бойцы. Так что и бой меня не занимал, в отличие от происходящего на трибунах.

– Ты мне должен, мальчишка, – прорычал Томас, наседая на Николаса.

– Эй, мы договаривались, что ты их повредишь, а вместо этого все гомункулы поднялись и снова в строю! – возмутился мой одноклассник, стараясь сдерживаться.

– Они лежали на арене? Лежали, какие вопросы? – нагло усмехнулся Томас. Скользнув между рядами, я очутился рядом.

– Хэй, парни, в чем проблема? – улыбнулся я, встревая между спорщиками. – У нас, между прочим, идет экзамен, нехорошо привлекать внимание учителей, или хотите попасть к Морозову?

– Ты не слишком ли наглый? – попробовал ткнуть меня в грудь англичанин, но я одним движением поймал его за палец и вывернул, да так что сустав затрещал. – А ну отпусти, мразь!

– Ой, тебе больно? – хмыкнул я и довернул палец, вырывая сухожилия. – Прости, переборщил. Давай попробуем еще раз? В чем проблема?

– Угх, – сдержав крик, простонал Томас. – Хватит, отпусти немедленно!

– Конечно-конечно. Ты только скажи, в чем у вас проблема? Он тебе денег должен? Так он отдаст. Верно же, Николас? – спросил я, посмотрев на одноклассника.

– Конечно отдам, после экзамена. Как только мы всех положим, – ответил Николас, но англичанин в ответ на это лишь усмехнулся. – Даже если нет, ставки сделаны, и судьи из офицерского клуба.

– Хм, а как вы смотрите на такой вариант, я отдаю твой долг Томасу, а ты становишься должен мне? Нормально? – спросил я у обоих спорщиков. – Деньги – это единственное, чего у меня в достатке.

– Да, я слышал, ты слил двенадцать тысяч крон и не поморщился, – усмехнулся Томас. – Он мне должен тысячу!

– Семьсот! – тут же возразил Николас, но я остановил его выкрик и протянул англичанину две золотые монеты.

– Теперь вы в расчете, – улыбнулся я. – А насчет сломанного пальца, я в любой момент готов ответить на твой вызов на дуэль. Если захочешь.

– Скоро, – хмыкнул Томас и, схватив деньги, сунул их в карман.

– Ты что, серьезно отдал ему последние сбережения? Ты же говорил, что у тебя пусто? – спросил Николас, когда англичанин оказался далеко.

– И не соврал, разве же это деньги. К тому же имидж богатенького дурачка-силача так просто не заработать, – усмехнувшись, сказал я. Не объяснять же ему, что я подобрал самые дешевые серебряные монеты того же диаметра, что и золотые, и наложил на них долговременную иллюзию. А за счет того, что моя магия существенно отличается от стихии воды, раскрыть этот обман простым нагреванием не выйдет. Структура сама разрушится за пару дней, когда смешается с другими монетами.

Глава 25

Второй бой я пропустил полностью. Все быстро кончилось, девушка получила титул оруженосца от королевства Польского и, счастливая, удалилась на трибуны. С ней мы ни о чем не договаривались, просто так совпало. А на третьего участника я и вовсе не рассчитывал. В мой план были посвящены только двое: Ольга и Николас, – да и то, только в те части, которые касались их действий.

Но последний бой внезапно выдался увлекательным. Вышедшая на арену девушка в серой школьной форме прямо после команды начать выдернула из своего амулета лук, отпрыгнула назад и в одно слитное движение послала десяток стрел. Ей не нужно было тянуться к колчану – длинные сосульки просто появлялись, стоило девушке коснуться тетивы.

Гомункулы набросились на нее со всех сторон, но половина тут же попадала, пораженная в уязвимые точки, а остальные замерли на месте с замороженными конечностями. Трое примерзли к песку арены, еще один просто никак не мог сделать шаг, дергая замерзшим суставом. Только последний едва шевелился, но и тот быстро получил вторую стрелу в грудную пластину. Пожалуй, сражайся девушка против настоящих людей, им пришлось бы ничуть не проще. Титул оруженосца она точно заслужила.

– Все, наша очередь. Помни уговор, – сказал я, похлопав Екатерину по плечу. Та лишь сбросила мою ладонь и со зверской улыбкой выскочила на арену.

– Итак, Екатерина Пожарская, вы хотите получить титул оруженосца вне империи? – подался вперед Золотов. – Уверены, что ваш приемный отец примет такое решение?

– Если я окажусь самой сильной среди одногодок, ему будет все равно, – усмехнувшись, поправила волосы Екатерина. – Я всего лишь хочу стать сильнее.

– Достойное желание, – кивнул Эрдман, а затем наклонился к декану и что-то сказал ему на ухо. Я не расслышал и по губам прочитать не смог, но Золотов кивнул и сделал себе пометку в блокноте, которую тут же передал секретарю.

– Вы сами знаете, Екатерина, что можете потребовать перевода в другой класс после сезонных соревнований. До этого у вас есть полгода на подготовку, – сказал Золотов. – Вы, как и другие дети Пожарских, у нас на хорошем счету. Уверены, что хотите участвовать в этом экзамене? Для вас он не более чем формальность.

– Уверена, господин декан. Я должна сражаться, чтобы стать сильней, – гордо вскинув голову, сказала Екатерина, и Золотов махнул, отдавая команду к началу схватки. И вот тут произошло то, чего не заметить со стороны было проблематично – движения гомункулов изменились. Они стали резче, быстрее, и даже по следам на песке можно было оценить разницу в силе по сравнению с предыдущей схваткой.

Сразу пять кукол бросились на Пожарскую, еще до того, как она успела выхватить меч. Екатерина отпрыгнула назад и почти сразу, выхватив тонкий двуручный меч с изогнутым лезвием, бросилась навстречу противникам. Силы удара хватило, чтобы отсечь руку первой из марионеток, – Катя попала точно по сочленению.

Ударив обеими ногами по корпусу падающей куклы, Екатерина с двойным усилием обрушилась на вторую марионетку, пробив корпус кончиком лезвия, и, вытаскивая его, сделала пол-оборота, повреждая внутренности гомункула, который тут же опал, словно перерезали все нити у марионетки.

Движениям Пожарской не хватало изящности, но в каждом взмахе чувствовалась вложенная яростная сила, а пламя все сильнее разгоралось вокруг ее лезвия. Куклы падали одна за другой, а когда осталось всего три – девушка выпустила сдерживаемую силу, и сплошная волна огня опалила всех оставшихся врагов, да так, что один из гомункулов, чьи деревянные суставы были расщеплены в схватке, даже загорелся.

– Стоп, достаточно, – поднял руку Золотов, когда Екатерина набросилась на попытавшегося подняться гомункула.

– В чем дело? – спросил Эрдман. – Один из ее противников еще на ногах.

– Она его уже победила, при этом с существенным запасом, – объяснил декан. – Кому вы хотите принести присягу, госпожа Пожарская.

– Ватикану и его главе, папе Пихту Семнадцатому, – усмехаясь, сказала Екатерина.

– Достойный выбор, однако вы должны быть осведомлены, что Римский папа не признал наше течение, – покачал головой Золотов с легкой улыбкой. – Они всегда несколько запаздывают с признанием свершившихся фактов. Иногда на пару сотен лет. Выберите кого-то другого.

– Не вижу смысла, – отдышавшись, сказала Пожарская. – Сдача этого экзамена позволит мне податься на титул рыцаря?

– Вне всяких сомнений, вы будете допущены на следующий этап вместе со всеми, в конце учебного года, – серьезно кивнул Золотов, и, поблагодарив комиссию, Екатерина вернулась на трибуну.

– Четверо, – довольно проговорила она, подойдя ближе. – С тебя четыре тысячи корон.

– Хорошо, я спишу тебе часть долга, – усмехнулся я, глядя на то, как повреждённых марионеток выводят с арены, а на их место становятся новые.

Только две из первой партии остались без повреждений. И на месте комиссии я бы заменил сразу всех, но преподаватели решили по-другому, а значит, начать придется с новеньких. Не дожидаясь вызова, я спрыгнул на арену, не став утруждать себя проходом до лестницы, и оказался прямо на против ложи экзаменаторов.

– Второй студент из вашего класса? – подняв бровь, спросила секретарь, повернувшись к Эрдману. – Хотите, чтобы они все сдали экзамен?

– Это они с чего-то решили, что хотят учиться, я лишь поставил условие, – не слишком довольно ответил барон. – Но уверен, у них ничего не выйдет.

– Господин Лансер, вы готовы к экзамену? – обратился ко мне Золотов.

– Очень надеюсь на это, господин декан. Но если не попробовать – не узнаем, – улыбнулся я в ответ. – Разрешите начинать?

– Да, пожалуй, – постучав ручкой по столу, кивнул декан.

В следующую секунду гомункулы бросились в мою сторону, а я, стоявший лицом к трибунам, увидел мерзкую ухмылку Томаса. Этот подлец что-то знал, то, что ускользнуло от моего взгляда или выпало из поля зрения. Что-то, или кто-то, кто действовал помимо моей воли и вне плана. Но думать об этом сейчас было некогда, ведь поведение марионеток оказалось в корне отличным от предыдущих.

– Стойте! – успела крикнуть Елизавета. Я видел, как вскочил со своего места Золотов, но марионетки уже неслись ко мне со всех сторон. С каждым шагом они выбивали столбы песка, а их руки вытянулись, превращаясь в клинки.

Я лишь усмехнулся, материализуя кинжал Локи. Вот это по мне!

Я не начал отступать, а сам тут же создал водяную пленку, разученную еще после первого дня в академии. Тонкая зеркальная структура отрезала меня от половины противников, не позволяя разглядеть движения. Я же бросился прямо навстречу опасности. В последний миг перед столкновением упал на песок, прокатившись под скрещивающимися клинками марионеток, и успел разрубить колено первому из врагов.

Тут же взвился в воздух, пропуская под собой удар второго гомункула, и, рухнув сверху, обхватил коленями его голову. Скорости и моего веса хватило, чтобы опрокинуть марионетку и полоснуть ее по шее, слитным движением ломая сустав руки. Миг – и я уже снова на ногах, против двух подоспевших марионеток.

– Они вышли из-под контроля! Прекратите экзамен! – крикнула Громова, но мне уже было все равно, кровь кипела от радости настоящей схватки, клинок требовал рваться вперед, уничтожая всех на своем пути, и я не собирался останавливаться.

Дождавшись, когда враги окажутся совсем рядом, я резко ушел от удара в сторону, поставил подножку, поймал левой рукой направленный в мою голову клинок и, использовав силу врага, ударил второго его же оружием. Обратным движением ударил по сочленению плеча, вырывая его из сустава. И теперь у меня оказалась в руках еще и дубина. Хорошо, не собственная рука.

– Остановите схватку, они же его убьют! – крикнула Елизавета. – Нужно вмешаться!

– НЕТ. Запрещаю! – выкрикнул Эрдман, и, обернувшись, я увидел, как он с обнаженным мечом перегородил дорогу остальным учителям. – Я хочу увидеть эту схватку.

– Это его студенты и его право, – помолчав несколько секунд, ответил Золотов, а меня уже окружали оставшиеся шесть марионеток, ускорявшиеся с каждой секундой. Теперь они были даже быстрей, чем во время сражения с Екатериной. Но я успевал, видел их движения, а все остальное можно было оставить на потом.