Текст книги "Осколки души. Том 1 и 2 (СИ)"

Автор книги: Иван Шаман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

Глава 77

Долгое время я занимался натуральным надувательством – собирал воздушные потоки в ящик, формируя внешнюю структуру элементаля. Учитывая чудовищное расстояние и несовершенство технологии – приходилось действовать едва заметными шагами. Но одно то что у меня получилось завязать структуру на серию передатчиков которые я незаметно разбросал по всему пути следования – уже стало удачей.

Я давно использовал внешние структуры и постоянно занимался их воплощением, но сегодняшняя задача выходила за рамки обыденного. Для управления элементалем пришлось разделить его функции на две зависимых плоскости, в одной – непосредственное управление движением, которое я связал с жестами левой руки, а во второй – формирование внешней структуры, завязанной на правой ладони.

– Давай… – пробормотал я, сохраняя предельную концентрацию.

Ветерок выбрался из плотно закрытого ящика через щель, и я сумел уловить общие очертания хранилища. К сожалению, глаза мне создать не удалось, так что приходилось довольствоваться объемным изображением воздушных потоков и магических плетений. Сегодняшняя цель оставалась прежней – разведка и оценка моих возможностей.

О том чтобы украсть хоть что-то с помощью воздушного элементаля речи быть не могло. Во-первых – пока я мог создавать и контролировать только малые формы, а с такими обременяющими факторами вообще чудо что управлялось все хоть как-то. А во-вторых – если он что-то потащит, ему придется стать почти видимым. И уж если его обнаружат – легко сложат два и два, выйдя на меня.

Нет. Сегодня – только разведка.

Едва вылет из ящика мой воздушный голем завис перед стеной из переплетающихся магических печатей. Вероятно, каждая сердцевина – центр ящика и ключ к нему. А судя по тому, как отличаются разные печати – большая часть хранилища оказалась занята. Но вот ценного в нем нашлось не так много.

Ценное – в данном случае все то, что может привести к успеху мою основную задачу, ради которой я кропотливо разбирался с пентаграммой в зале воскрешения, осваивал новые плетения и тщательно разбирал все встреченные структуры – объединение моей души. Судя по всему, никому в этом мире подобная задумка не удавалась. Так что мне придется стать первопроходцем в этом нелегком пути.

Облетев приличных размеров зал, устроенный как библиотека со стеллажами, я отметил для себя около двадцати точек интереса, и тут же записал их в блокнот. Магические отголоски, идущие изнутри хранилищ, не поддавались точному описанию, но по увиденной структуре можно было предположить, что я нашел артефакты. Какие-то кольца, оружия, амулеты. Но больше всего меня заинтересовала плотная структура, напоминающая слоеный торт.

Судя по всему – в этом ящике хранилась книга, и не обычная, а волшебный фолиант сам по себе обладающий достаточной силой, чтобы фонить через металл. Подобное я встречал лишь однажды – с нашей книгой регистрации, но если в этом томе волшебная структура располагалась слоями и шла словно плотные надписи, то в академическом фолианте магия была распределена внутри страниц.

Закончив обследование хранилища личных вещей, я поднял элементаля к самому потолку и вывел его в коридор. Быстро сориентировался, и отправился в противоположную от выхода сторону. Вскоре правда наткнулся на огромную, почти герметичную дверь, покрытую различными рунами. В том что это главный сейф не оставалось никаких сомнений. А вот пробраться внутрь у меня не вышло. Можно было попробовать активировать структуры отпирания дверей, но уж такое охрана точно не пропустит. Придется отложить на потом.

Вернувшись к выходу, я поднялся по шахте лифта, внимательно сканируя каждый сантиметр. И каково же было мое удивление, когда примерно на середине пути в стене противоположной дверям лифта, я почувствовал едва заметное колебание воздуха. Сквозь плотную каменную кладку просачивался ветер. Едва заметный даже для колебаний структуры элементаля. Ни один человек не почувствует.

Силы элементаля не хватило бы, для того чтобы проделать дыру в стене, да даже сдвинуть единственный кирпичик не выйдет, но мне это и не нужно. Найдя наибольшее колебание в воздухе, я заставил воздух течь вспять, всасывая элементаля внутрь. Процесс оказался долгим и очень напряжённым, но через некоторое время мне удалось переместиться внутрь небольшого лаза.

Потайной ход ведущий наружу, или очередная дорожка вдоль стен, небрежно заделанная строителями, когда никакого банка еще не планировалось? Пролетев элементалем десяток метров, я наткнулся на развилку. Нужно было определиться с направлением движения, и сверив свое положение по меткам я понял, что все еще нахожусь под стеной. Нужно занести это на план! Зафиксировав положение элементаля, я освободил правую руку и открыв один глаз набросал пройденный маршрут на листке.

– Еще живой, надо же. – я вздрогнул от чужого голоса в своей комнате и обернувшись увидел сидящую на полу Монику. Перед девушкой лежала разложенная гадальная партия. Семь партий! Семь колод, семь партий и все совершенно одинаковые. – Звезды и знаки говорят со мной. Сегодня переломный день! У меня, у тебя.

– Мы это обсудим через минуту. – сказал я, возвращаясь к управлению элементалем.

– Нет, это не имеет никакого смысла, все уже решено. – сказала Моника, поднимаясь. – Никогда еще судьба не показывалась мне столь ярко. Ты должен умереть, сегодня, иначе мир будет обречен. И я единственная кто может тебя остановить.

Я успел скинуть управляющее плетение за миг до того, как по месту, где я только что стоял ударили лезвия из воды. Блокнот разорвало в клочья, на столешнице остался глубокий порез. Пожалуй, не успей я заслониться воздушным потоком – погиб на месте. Девушка не ожидала, что ее руку откинет в сторону, но в следующее мгновение я заметил, как на кончиках ее пальцев собирается новое лезвие.

В этот раз я не стал медлить и ударил первым. Простой, даже грубой, но от этого не менее эффективной силой – воздушным кулаком, повторяющим мой собственный. Моника успела поставить водяную преграду, отдаленно напоминающую ее копию, и воздух лишь взбил пену, разбрызгав в стороны белые пузыри.

Два кинжала сорвались с пальцев Моники, ударив в место, где я только что стоял, и зеркальное отражение рассыпалось. Затравленно оглянувшись, девушка схватилась за полы шляпы и бросила ее вверх, и я перехватил ее воздушным потоком, унося в сторону. Но оказалось, что именно этого она и ждет. Из чрезмерно тяжелого головного убора хлынула вода, но не ласковым потоком, а волной игл.

В этот момент я понял – все не так. Моника, увлеченная эзотерикой, не сражалась на полигонах, не искала себе жениха и не тренировала ближний бой, но сейчас сражалась не хуже Конрада, а учитывая сложность управления стихией – возможно и лучше. Аморфная вода в ее руках била точно в цель, сохраняя четкую и мощную структуру.

В надежде обезвредить девушку и выяснить, что происходит, я ударил сам. Бил с превышением силы, для надежности. Воздушным хлыстом, вобравшим в себя воду, щепки и пыль. Плеть вспорола воздух и врезалась в Монику, но оказалась слишком сильной и разорвала девушку пополам, а в следующее мгновение водяной клон взорвался, осыпая все пространство тысячей игл, уничтоживших все мои зеркальные отражения.

– Истина! – вскричала девушка, появляясь из-под шляпы. Она показала такую силу, что я растерялся и не смог предугадать направление удара. Несколько кинжалов вонзились в мое тело. Один пробил плечо, оставляя глубокую рваную рану. Второй вспорол пиджак на груди и развеялся о хранящийся там амулет.

Обратным движением хлыста, возвращая к себе его размноженный язык, я ударил по настоящей девушке, сбивая концентрацию. Перехватил инициативу и прыгнул вперед, разойдясь десятком отражений, полностью соответствующих оригиналу. Визуально, естественно, но этого хватило, чтобы, отвлекшись на широкий удар собственной плетью Моника пропустила короткий удар под дых. Без всякой магии.

– Вот так. – я поймал согнувшуюся пополам девушку, сильнее впечатывая свой кулак ей в живот. А потом коротко ударил в основание черепа, на мгновение нарушая кровоток к мозгу. Моника тяжело выдохнула и отключилась.

– Что… Что происходит? Отпусти меня! – закричала она через минуту, когда я плеснул ей воду в лицо, предварительно надежно связав по рукам и ногам. – Я должна была…

– Заткнись и посмотри на карты. – строго сказал я. – Что ты видишь?

– Смерть, наказание, шут, дева. Я гадала на себя, на тебя, на нас… все едино! Ты должен умереть от моей руки! – закричала девушка.

– Дура! Смотри на карты! На все карты! – крикнул я, за волосы поворачивая ее голову в нужное направление. – Что ты видишь? Ты видишь?

– Что? Погоди, не может быть… – девушка ошарашенно переводила взгляд на разложенные карты, затем на колоды. – Это ты! Ты все подстроил!

– Да я к ним даже не прикасался. – усмехнулся я, садясь радом. Я и в самом деле не трогал Таро, ведь на полу лежали совершенно разные комбинации. А некоторые – даже не из колоды таро, а из младших арканов. – Тебя загипнотизировали, подруга. И мне очень хочется знать кто это сделал. Что ты помнишь?

– Гипноз? Ты… все подстроено… я… ох меня сейчас вырвет. У-у… – взвыла Моника, и по ее побледневшему лицу я понял, что девушка совершенно вымотана. Ее заставили потратить и использовать куда больше, чем она могла.

– Что последнее ты помнишь? – еще раз спросил я, не особенно надеясь на ответ.

– Монетку. Кто-то кинул мне на стол монетку, и она никак не падала, вращаясь на ребре. – внезапно ответила гадалка, а затем отключилась, уснув прямо на стуле.

Глава 78

Положив девушку на кровать, я пошел в ванну и первым делом обработал и забинтовал рану на плече. Не слишком серьезно, но попади она чуть ближе к шее или уйди нож не в кость, а подмышку – и я шансов на выживание у меня не осталось. Повезло, до некоторой степени. Но это все равно заставило меня серьезно задумался.

Гипноз не магия, тем страннее использование техники психологического и психического воздействия против одаренной. Он словно не соответствовал этому миру – и это единственная подсказка, за которую ухватился мой мозг. Впрочем, она могла быть совершенно ложной. Появились же здесь карты таро, значит и гипноз мог существовать.

Выбор Моники в качестве объекта тоже очень логичен – девушка она сама по себе внушаемая, верящая в эзотерику и мистику, так что проблем возникнуть не могло. И все же, я как цель… это нападение сторонников принца, ответ на обвинения во время ограбления или попытка замести следы? Слишком много вариантов, особенно учитывая влиятельность моих недоброжелателей.

Сам я гипнозом не владел, а потому приходилось рассчитывать на то, что к девушке вернется память и она, проснувшись опишет мне того, кто на нее воздействовал, но шансов на это не так много. В то же время я медлить не могу, даже день моего бездействия может привести не только к новому покушению, которое окажется успешно, но и к потере репутации, а она у аристократов ценится куда выше денег.

– Что же мне со всеми вами делать. – задумчиво проговорил я, развалившись в кресле, и максимально очистив разум.

Вариант первый – спровоцировать второе нападение. Желательно необдуманное и резкое, и выследить врага по горячему следу. Теперь, когда я знаю, что они на это способны такой путь не составит труда. Другой вариант – замять нападение и притвориться, что ничего не было. Скорее всего они повторят попытку убийства, но я опять-таки буду готов.

В любом случае одному мне оставаться опасно, и даже с той точки зрения что меня попытаются убить, с этим я как-нибудь справлюсь, проблема в том, что меня постоянно будут отвлекать и сбивать мои собственные планы. И этого я допустить никак не могу, у меня в конце концов орден, второе тайное собрание на носу. А я так и не приблизился к разгадке работы пентаграммы воскрешения.

Для этой задачи я на протяжении всего времени пребывания в этом мире исследовал книги в библиотеке, как в открытой, так и в запретной секции. Изучал чужие заклятья попутно улучшая свой арсенал. Вскрыл плетения артефактов, магических даров, изучил уникальный фолиант регистрации и печать возвышения. Все это многократно увеличило мои силы, но совершенно не продвинуло к главной цели. А теперь еще и угроза убийства.

Справлюсь ли я с подобным в одиночку? Вполне возможно, но это не слишком рациональное решение. Прикрываться чужими телами я естественно тоже не собирался, это не только низко, но и глупо. Вывод? Нужно быть на передовой, при этом получив возможность контролировать ситуацию и одновременно провоцировать врага. Как? Мне нужны помощники.

Набросав две записки, я поднялся. Одну оставил в руке Моники, вложив в ее ладонь, вторую выйдя из комнаты повесил на ручку двери – так чтобы входящие точно ничего не пропустили. И направился прямо к Виолетте, вернее на заканчивающуюся тренировку, проходящую в закрытом зале. Можно было в начале зайти к Морозову, но я решил поставить в известность герцогиню и Эрдмана.

– Посмотрите кто пришел. – усмехаясь сказал барон, стоило мне появиться в классе. – И что же привело нашего неповторимого… что с рукой?

– Ничего страшного. Могу я поговорить с вами и герцогиней наедине? – спросил я, нисколько не удивившись что фон Вицлебен заметил неловкость в моем движении.

– Все продолжайте заниматься. Госпожа Виолетта, Нинель… – поманил рукой Эрдман своих подопечных, и мы вместе вышли в коридор плотно закрыв дверь. – Что случилось?

– Сегодня меня пытались убить. – коротко сказал я, и Виолетта вскрикнула, зажав рот руками. Нинель инстинктивно активировала доспех, а в глазах Эрдмана загорелось пламя.

– Рассказывай. – строго проговорил барон.

– Особенно нечего. Убийца сумел подчинить себе разум одной из наших знакомых, лучшую ученицу воды – Монику Доменику Сентио. Я этого не предусмотрел, а потому оказался в уязвимом положении, так и получил порез. Однако опасаться повторного покушения с ее стороны не стоит, я сам возьму ее под контроль.

– Ты подобное можешь? – с прищуром поинтересовался Эрдман.

– Не так как неудачливый убийца, я просто добьюсь ее признания и понимания что именно она сотворила. Она не помнит кто отправил ее на задание, но убеждена, что это сделали с помощью монетки. – сказал я, не став скрывать подробности.

– Она может врать, но под плетью скажет все что нас интересует. – с жаром проговорил Эрдман.

– Под пытками любой скажет то, что вы хотите услышать, лишь бы прекратить боль. – ответил я, но увидев неодобрение в глазах барона решил уточнить: – Любой. Даже тот, кто боль любит или хорошо переносит. Пытки в виде наказания эффективны, как средство допроса – нет. Уж вы как военный должны это знать.

– Это справедливо только для тех, кто готовится противостоять пыткам. – возразил Эрдман. – Обычные люди легко раскрывают тайны.

– Обычных даже пытать не нужно, достаточно как следует испугать или заставить раскаяться – для этого достаточно слов и пары картинок в голове. – жестко возразил я. – Но вы сосредоточились не на том. Возможно покушение на меня, только способ добраться до Виолетты. А значит ей со мной в ближайшее время небезопасно. Кроме того, я прошу чтобы Нинель постоянно оберегала госпожу и никуда от нее не отходила. Даже под предлогом выполнения ее собственных приказов.

– Разумно. – чуть нахмурившись проговорил Эрдман. – Даже странно от тебя подобное слышать.

– Я продолжу посещать занятия в свободной форме, однако прошу научить Виолетту любым защитным техникам, на которые она способна. Ей нужен мастер магии воздуха. Магистр с боевым титулом не ниже барона. – сказал я, глядя прямо на фон Вицлебена. – В академии такие найдутся?

– Дар – это не ярмарочный лоток, ты не выбираешь то, что тебе предназначено. – поморщившись ответил Эрдман. – Просто либо на тебя при возвышении снисходит озарение, либо нет, и ты навсегда остаешься со своим первоначальным, только усилившимся набором.

– Я знаю, что это не так. – жестко сказал я, глядя ему в глаза. – И вы это знаете. Боги, да это даже в книгах есть. Вы просто не хотите учить нас по-другому.

– Потому что это глупо! – немедля вспылил Эрдман. – Тратить время и силы на сторонние приемы, не данные тебе богами, занимающими гигантское время на усвоение и осколки на возвышение.

– Сегодня я видел, как девочка, которая владеет только перемещением по воде использовала собственные дубликаты, водяной хлыст, кинжалы и щит. Пусть даже она очень талантлива, но в прошлый раз для демонстрации одной только силы перемещения ей пришлось отвести меня к целому бассейну с водой. – ответил я, внимательно глядя на реакцию барона. – Единственный ваш ограничитель – в вашей голове.

– Время от времени среди одаренных рождаются гении, готовые взойти по пути архонтов. Но несмотря на острый ум – ты лишь у подножия этой пирамиды. – сказал Эрдман, умерив свою чуть не вырвавшуюся огненную ауру. – Я не хочу своей племяннице судьбы безвестного баронета, но, если ты сумеешь показать ей иной путь… чтож, я не стану ее насильно сдерживать и ограничивать в развитии.

– Хотите, чтобы я занимался обучением одаренной даже зная, что у меня другая стихия? – не поверив его словам переспросил я.

– Другая ли? – усмехнулся барон, и я с сомнением посмотрел на Виолетту. Нинель в зале не было, а кто еще мог донести о прошедшей встрече и продемонстрированных амулетах? Или может дело в другом? Судя по растерянному лицу телохранительницы она и в самом деле не при чем, а вот герцогиня старательно отводит взгляд. Возможно дело в том, что она рассказала не о тайнах ордена, а о моих личных…

– Другая. – коротко сказал я. – Но это не важно. Найдите ей учителя… и станьте официальным защитником. Если нужно, я готов хоть сегодня пройти дополнительное испытание, чтобы стать рыцарем-знаменосцем.

– Велика честь, собирать ради одного баннера высочайшую комиссию, но я понял твое желание и твой посыл. – нахмурившись ответил Эрдман. – Покуда угроза убийства будет сохранятся, я так и быть, возложу на себя заботу о племяннице.

– Отлично. Большего и не прошу. – сказал я, и кивком попрощавшись пошел проч. Не далеко правда – за угол, к пыточным камерам, где как обычно сидел Морозов. В этот раз мне повезло, и дознаватель просто перебирал документы, так что, постучав я вошел, поздоровался и сразу начал рассказывать о произошедшем.

– Впервые слышу о таком артефакте для подчинения разума. – холодно заметил инквизитор, когда я закончил рассказ. – Вы уже обращались за медицинской помощью?

– Нет, лишь перевязал рану и предупредив возможную жертву направился прямо к вам. – ответил я. Морозов жестом приказал снять пиджак и подойдя ближе одним движением возникшего из воздуха ледяного клинка срезал бинты. Надо сказать действовал он с хирургической точностью и добрался до раны не задев кожу.

– Водяной клинок? Интересно. – холодно сказал инквизитор, затем достал из стола небольшой амулет и поднес к ране, которая затянулась прямо на глазах. – Повязка наложена весьма небрежно, в вашем репертуаре, но при этом очень умело. Скажите, господин Лансер, где и когда вы успели пройти курс первой медицинской помощи? А главное зачем?

– Не понимаю, к чему такой вопрос, господин Морозов? – удивленно спросил я.

– Ранение явно не смертельное, а учитывая ваши навыки по добыче денег – приобрести пусть дорогой, но все же не эксклюзивный амулет регенерации вы могли давно. И все же – вместо этого принялись латать рану бинтами. – взглянув на меня колючими ледяными глазами произнес Морозов. – Не утруждайтесь, говоря, что его тоже украли, умение в обработке ран это вам не прибавило и вы скорее примчались в медицинский пункт, куда вызвали бы меня.

– Далеко не всегда есть возможность воспользоваться лечащими артефактами. – ответил я, кляня себя за то, что до сих пор не обзавелся такой полезной безделушкой. Теперь точно стоило.

– Хорошо, опустим этот момент. – сказал Морозов вернувшись на свое рабочее место. – У вас есть подозреваемый?

– Несколько. Но прежде я хочу знать – можно ли контролировать разум человека с помощью магии?

Глава 79

– Это очень опасная тема. Хотя меня и не удивляет такой вопрос. – холодно ответил Морозов. – Дары богов позволяют многое, но не мы определяем, что нам достанется.

– И все же? – не отступил я.

– И все же… да, боги бывают изобретательны. История знает много способов контроля людей, а иногда и других одаренных своими собратьями. – нехотя сказал инквизитор. – Известны случаи, когда с помощью воды в организме человек превращался в послушную марионетку, хотя полностью осознавал свои действия. Армии зомби во время великой священной войны тому подтверждение.

– Не подходит, она осознавала свои действия и верила в их правильность. Сама контролировала тело. – покачал я головой.

– В таком случае стоит подумать над молнией или воздухом. Наш мозг по своей сути большой проводник, и достаточно искусный маг молний способен создавать позывы и даже менять память. Однако для этого нужно обладать не только очень специфическим даром, но и потрясающим контролем. – холодно сказал дознаватель. – В академии таких людей нет.

– Ясно, очень перспективное направление и полностью соответствует ее поведению. Жаль. – задумавшись произнес я. – А что с воздухом?

– Визуальные и слуховые галлюцинации, удерживаемые для одного или многих людей. – коротко ответил Морозов. – Не твой вариант, верно? К тому же все вышеперечисленные дары не только редко встречающиеся, но требующие гениального контроля и огромной практики. В добавок ко всему в бою они практически бесполезны, ведь используя тот же набор сил можно использовать гигантскую цепную молнию, воздушные копья или водяные косы.

– И чем же это лучше? – удивленно спросил я. – При сражениях армия на армию любое препятствие, любые отвлекающие маневры имеют значения.

– Не знаешь, как закончилось восстание зомби в Румынии? – холодно усмехнулся Морозов. – Их сжег маг, значительно слабее поднявшего армию. Сжег одним махом, поймав в ущелье между поселениями. В Аравии архимаг-джин способный создавать воздушные замки и иллюзорные армии был сметен песчаной бурей и убит бароном-молнии. Сила – первична, все остальное лишь оттягивает неизбежное или отвлекает в сражении.

В голове всплыла старая мысль, доставшаяся мне от прошлого «я»: «если бы в начале пути у меня было достаточно силы, я сумел сохранить этот мир». Отзвук чужого голоса почувствовался в голове столь отчетливо, что я невольно вздрогнул. Я пришел в этот мир за силой, и ее в достатке хватало – только сумей получить.

Жаль только мой бог – это я сам. И кинжал, возникающий в моей ладони не более чем атрибут, доставшийся мне не «даром», а путем опасных испытаний. Иногда очень хотелось прийти на все готовенькое, чтобы госпожа удача или провидение подкинуло мне силы даром, и побольше. Но пока придется довольствоваться тем, что выгребаю сам.

А еще я был в корне не согласен с Морозовым и всей существующей концепцией силы одаренных. Впрочем, если судить по терзаниям Эрдмана им и в самом деле приходилось очень нелегко. Не видя и, не чувствую структуры силовых линий они не создавали плетения, а использовали их готовые формы для всплеска силы, приобретающего форму через божественное оружие.

– Отложим эту тему. Что на счет влияющих на разум артефактов? – спросил я.

– На твоем месте я бы рассмотрел возможность что тебя обманывают и никакого воздействия не было. И все же… думаю такое возможно. – холодно сказал Морозов. – предполагаю тебе известно о существовании артефакторики – раздела магии земли, выраженной в камнях и металлах. Это очень редкий дар, попадающийся один на тысячу, для сохранения его в клане многие семьи выдают детей за родственников. Но он все равно идет на спад с каждым поколением.

– И что тогда толку с такого угасшего дара? – поинтересовался я.

– Даже слабые артефакты стоят колоссальных денег. – чуть усмехнувшись произнес Морозов. Надо же, даже его ледяное спокойствие дрогнуло, значит там и в самом деле замешаны астрономические суммы. – Амулет заживления – не самый сложный из артефактов, который может создать даже подмастерье, однако он стоит три галеона. Годовой бюджет весьма состоятельной аристократической семьи из баронского рода.

– Впечатляет. А что тогда считается произведением искусства? – уточнил я, сделав себе заметку о достатке баронов. Три галеона – это три корабля малого флота, понятно, что семья может состоять из сорока человек, включая детей-внуков и слуг. Но я думал о более скромных суммах. Галеон – максимум.

– Ты видел корабль цесаревича России? Молния последней модификации, ударный фрегат вооруженный 160мм орудиями главного калибра и системой ПВО в виде скорострельного 30мм многоствольного орудия. Такой корабль в состоянии размолоть любое малое войско за мгновения. Не нужна даже магия – достаточно топлива и хорошего экипажа. – отстранённо сообщил Морозов, но я успел увидеть блеск в его глазах. Кажется, я нашел больную мозоль нашего инквизитора!

– Да, действительно впечатляет. – поддержал я Морозова, гадая как далеко заходит его увлечение воздушным флотом. Но тот быстро взял себя в руки.

– Все воздушные суда начали появляться около пятидесяти лет назад, в ответ на Крепость Христову, триединой церкви. – грустно усмехнувшись сказал Морозов. – Представь себе летающий остров, величиной с небольшое государство. Размещенные там маги – способны уничтожить огненным дождем любую армию. И пока никто не сумел даже приблизиться к могуществу церкви.

– Разве триединая церковь не является частью Священной Римской Империи? – на всякий случай уточнил я.

– Формально это так. Но на самом деле церковь полностью самостоятельна. Именно после появления папы римского Иоана Двадцатого – она обрела сегодняшний статус и силы. Говорят, он обладает силами архонта камня, с уклоном именно в артефакторику. После его освящения в церквях появляется место силы, предназначенное для возвышения одаренных. – заметил инквизитор.

– Погодите, получается только он способен регулировать и настраивать пентаграммы возвышения? – удивился я, на автомате проговорив то, о чем думал изо дня в день. И только по дернувшимся бровям Морозова понял, что сказал лишнее, тут же заткнувшись.

– Тебе что-то известно о самой охраняемой тайне церкви? – вкрадчиво поинтересовался инквизитор.

– Только то, что в зале возвышения плитка скрывает под собой пентаграмму. – ответил я почти честно. – Мне удалось присутствовать на возвышении Виолетты, и я заметил их сходство геометрии поля и многоугольника.

– Это еще ничего не доказывает. – чуть разочарованно протянул Морозов. – К сожалению, или к счастью, секрет Иоанна Двадцатого столь же священен, как и обряд Иоана Первого – Крестителя. Если бы не Крепость Христова, возможно и триединой церкви не существовало, а Московский патриархат оставался независим.

– А как же противостояние с одаренными? – удивился я.

– Это в европе, после волн чумы и неурожаев, церковь потеряла силу, и стала скорее символом. А на Руси мы всегда были едины с властью, возводили царей на трон, поддерживали монархию и аристократию. И появление одаренных не обошло стороной священный синод. – вновь вернув холодное спокойствие ответил Морозов. – Одаренные не стали для нас таким ударом, как для Рима. И только появление шаманов и прочих отщепенцев из диких пустошей прошло испытанием по всей империи.

– Значит Российская инквизиция была сформирована для борьбы с одаренными иноверцами? – уточнил я.

– Именно, и это никогда нами не скрывалось. Сибирские шаманы, восточные муллы и шаолиньцы – мне самому приходилось не раз сталкиваться с ними в бою. Пока… пока я не был направлен сюда. – едва заметно замявшись проговорил инквизитор.

– Спасибо за урок истории. – улыбнувшись сказал я, поднимаясь со стула. – Я услышал все что должен был. Надеюсь, для вас беседа тоже оказалась полезна.

– Более чем. – кивнул Морозов, но, когда я был уже у дверей окликнул меня. – Лансер… если выяснится, что продававшийся на аукционе секрет – реально существует. Или каким-то образом станет известна тайна создания печатей возвышении… даже если просто появится еще кто-то кто просто в состоянии их повторить, такого человека поддержат очень многие. А его значимость может сравниться лишь с императорской. Подумай об этом.

– Жаль, что такого человека пока нет. – улыбнувшись я вышел из камеры.

Поддержат… ровно до тех пор, пока не поймают и не запрут в комнатушке или стальной клетке, которую будут возить по городам под конвоем из огромного количества охраны. Потому что пока у меня не будет достаточной силы, чтобы сохранить самостоятельность – я останусь лишь ценностью, которую можно будет запереть в сейфе или таскать с собой. Ведь властью никто и никогда не делиться добровольно.