Текст книги "Persona Non Grata"

Автор книги: Иван Максименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

39

Около пяти часов вечера девятого августа. Город Поврилец

– Алло, Абу Саиф, здравствуй. Что там происходит с Абдул Маликом? Я ждал, что ты мне позвонишь два часа назад, – Саллех Абдулла стоял во дворе своего дома и разговаривал по спутниковому телефону, вытирая платком потный лоб.

– Здравствуй, Хафиз, я тебе не звонил, потому что Абдул Малик не выходит на связь. В последний раз он позвонил мне днем и сказал, что фура едет к границе с Чехией. Наверное, что-то случилось, иначе бы он не молчал.

– В том-то и дело, что что-то случилось. Наверное, груз перехватили. Ты позвони его помощнику и спроси в чем дело.

– Я это уже сделал, Хафиз. У него отключен телефон.

– Абу Саиф, ты понимаешь, что это значит?! – Абдулла нервно сжал кулак, в котором был мокрый платок.

– Я понимаю, Хафиз, но что мы можем сделать?

– Абу Саиф, ты новости не смотрел? Может там чего сказали?

– Нет, здесь пока ничего не говорили. Может поискать в интернете?

– Я сам проверю в интернете. Сейчас тут почти пять часов, – иорданец посмотрел на позолоченный циферблат своих наручных часов, – посмотрю местные новости.

– Мне что делать, Хафиз?

– Пока ничего не делай, Абу Саиф. Оставайся на связи, может Абдул Малик все-таки объявится. Будь осторожен, кому звонишь, тебя самого могут засечь. Сам знаешь кто… Если нужно, я тебе снова позвоню.

– Хорошо, Хафиз, как скажешь…

Абдулла сложил длинную антенну телефона и с раздраженным видом вернулся обратно в дом. Не сказав ни слова, проходя мимо Фариса, иорданец пошел на второй этаж, в свой кабинет. Телохранитель лишь проводил его глазами, понимая, что хозяин не в том настроении, чтобы спрашивать его, почему он вдруг так занервничал.

Усевшись в кресло, Абдулла включил телевизор, чтобы посмотреть последние новости. За годы, прожитые в Живице, он успел достаточно неплохо выучить местный язык, поэтому хорошо понимал, что говорит диктор.

В то же самое время. Гостиничный номер Петера Сантира

– Алло, Петер, привет, ты слышал последние новости?

– Нет, я сегодня еще не ходил в компьютерный клуб. Что такое?

– В Чехии накрыли сеть табачных контрабандистов и объявили, что они связаны с Абдуллой, – Сантиру звонил Юлиус Тальман, главный редактор газеты «Нюз Ляйнер». -Задержали и главаря контрабандистов – он сначала возглавлял офис JCFI в Праге, а когда у него отобрали лицензию, основал новый фонд – «Al-Uaha International». Наша пресса эту тему сразу подхватила.

– Чешский JCFI? Этого контрабандиста случайно не зовут Абдул Насир Аль-Кадр?

– Сейчас посмотрю… да, его именно так зовут.

– Юлиус, скажи мне еще раз название фонда, я потом в интернете проверю, – Петер встал с постели, подошел к тесному письменному столу, упиравшемуся в стену, сбоку от занавешенного желтым тюлем окна, и взял ручку и блокнот.

– Фонд называется «Al-Uaha International»… Петер, так как следующий номер газеты выйдет только через две недели, мы решили немного опередить время и завтра разместить фотографии Абдуллы на нашем сайте. Надо использовать момент. Если у тебя там возникнут какие-то проблемы из-за этого, немедленно покупай билет домой. Ты уже и так собрал достаточно материалов, так что нечего рисковать.

– Хорошо, Юлиус, буду осторожен. В случай чего, я перезвоню.

– У тебя там все спокойно сейчас? За тобой кто-нибудь не ходит следом?

– Пока я ничего особенного не замечал. Может быть, для местных я слишком мелкая рыбка, – Сантир подошел к окну и отодвинул край занавески.

– Зато мелким рыбкам плыть легче, чем крупным. Кстати, а местные девушки как? Ты там отметиться не успел еще? – ухмыльнулся Тальман.

– Юлиус, ты же знаешь, что для меня служба на первом месте. Некогда мне романы крутить. Да и возьмет меня тоже какой-нибудь фотограф наснимает, как Абдуллу. Как мне потом оправдываться? – отшутился Сантир. – Но должен признать, что красивых девчонок здесь хватает.

– Ну ладно. Если что, я снова позвоню. Ты там пока понаблюдай за обстановкой. Может, местные власти предпримут какие-то действия против Абдуллы. И берегись…

– Конечно. До скорого…

Тот же вечер. Город Поврилец

– Алло, Джеймс, ты новости читал? – из Албании вестлендерскому разведчику Коулу позвонил Уильям Трейси.

– Имеешь в виду новости о Хафизе?

– Да, его морду снова показывают по телевизору. Нам нужно обсудить, как действовать дальше, поэтому я завтра приеду. Хафиз в городе?

– Да, он у себя, город не покидал.

– Вы не выяснили, с кем он встречался?

– Нет, слежка результатов не дала.

– Понятно… мы тогда завтра обсудим это дело… До завтра, Джеймс.

– До завтра, Уильям…

Тот же вечер, немного позже. Гостиничный номер агентов Камана и Хорха

– Четырнадцатого окончательно решим, отправлять ли вас домой или операция будет продлена, – Полковник Клум и двое имагинерских разведчиков сидели около маленького столика в углу комнаты и обсуждали план операции.

– Товарищ Полковник, что мы будем делать, если Хафиз решит покинуть город? – спросил Каман. – О нем уже и чехи говорят. Это его может спугнуть.

– Если он покинет город и поедет, скажем, в Пожарину, это серьезно спутает нам карты. В таком случае, мы можем и не ждать четырнадцатого числа. Так или иначе, вы сделали все, что от вас требовалось, и скорее всего на этих днях полетите домой. Осталось осуществить только силовую часть.

– А вы не успели выяснить, кто за мной сегодня ехал? – спросил Хорх.

– Местные спецслужбы пока ничего не предпринимают, так что это, скорее всего, были вестлендеры.

– А если вестлендеры попытаются спрятать Абдуллу или дадут ему коридор выехать заграницу? – вставил вопрос Каман.

– Судя по его телефонным разговорам, вряд ли вестлендеры станут с ним возиться. Да и раз он додумался просить у Хорха паспорт, значит, дела у него совсем плохи. Иорданец сейчас загнан в угол, из Живицы его никто не выпустит живым – ни местные власти, ни вестлендерские спецслужбы.

– Тогда его было бы легче всего убрать, – подумал вслух Хорх.

– Исламисты его не уберут, пока не найдут себе нового бухгалтера. Раньше четырнадцатого это вряд ли случится. Люди Осича и вестлендеры его не тронут, если он не сделает какую-нибудь глупость. Абдулла это отлично понимает. Посмотрим, как ООН и Евросоюз отреагируют на новости из Чехии. Если под влиянием прессы они, наконец, заставят местные власти выдать нам иорданца, в чем я сильно сомневаюсь, тогда его будет действительно выгоднее прихлопнуть. Но на это все равно нужно время, так что у нас пока есть шансы.

– Если Абдулла вдруг позвонит и захочет снова со мной встретиться, мне соглашаться?

– Попробуйте узнать чего ему от вас, Хорх, конкретно нужно и попытайтесь назначить встречу на нейтральной территории, – в ресторане или гостинице, например, – чтобы мы могли при необходимости сразу вмешаться. Если он опять пригласит вас в автомойку, соглашайтесь – мы придумаем что делать. Но чтобы встреча была не в тот же день – нам нужно время на подготовку.

– Я понял.

– Вы без приказа гостиницу не покидайте, – Клум обратился к обоим агентам, – тут всегда дежурят несколько человек, так что пока вы в здании, вас никто не сможет тронуть. Да и я всегда на связи…

Половина пятого вечера десятого августа. Город Поврилец

– Какие у тебя последние новости, Джеймс? – агент Трейси сидел в кабинете Джеймса Коула в двухэтажном светло-сером доме вестлендерских разведчиков и выслушивал его доклад.

– Хафиз в данный момент находится у себя дома, пока не собирается покидать Поврилец. На всех выездах из города дежурят наши посты, поэтому он не сможет никуда скрыться. Вчера и сегодня утром он сделал несколько звонков в Германию, Австрию и Чехию. Вот распечатка звонков, – Коул подал лист бумаги своему коллеге, – два номера нам неизвестны, а остальные принадлежат его сообщникам по табачной контрабанде.

– О чем они там говорили?

– Хафиз спрашивал своих сообщников, не проводила ли местная полиция рейды против них, и не было ли других перехваченных караванов с сигаретами.

– В Чехии, как я понял, и один из его фондов накрыли.

– Да, Уильям, задержали и хозяина фонда, Абдул Насира Аль-Кадра, известного и как Абдул Малик. Он контролировал контрабандный канал Хафиза в Чехии.

– Местная пресса этим случаем заинтересовалась?

– Ведущие СМИ эту тему особо не затрагивают, но частные каналы и газеты активно говорят об иорданце. К тому же, сегодня утром одна из имагинерских газет опубликовала на своей странице в интернете фотографии Хафиза. Судя по всему, фотографии сделаны недавно.

– Дай-ка я посмотрю, – Трейси встал с дивана и подошел к письменному столу.

– Вот, – Коул зашел на сайт газеты «Нюз Ляйнер» и показал своему коллеге снимки, сделанные Петером Сантиром.

– Фотографии действительно свежие. Они все объекты сняли, даже обменный пункт. Поработали на совесть… Выходит, что у них здесь есть свой человек. Вы не выяснили, кому принадлежит ооновская машина, на которой к нему приезжали?

– Номера на машине оказались фальшивыми – автомобиль с такими номерами есть у эстонского миротворческого контингента, но он другой марки, к тому же не на ходу.

– Неужели это имагинерские журналисты? Да вряд ли они могли придумать такое. Может, какая-нибудь из европейских спецслужб это представление устроила? Он ведь жаловался, что за ним кто-то следит. Нужно обязательно узнать с кем встречался Хафиз и для чего. Он по телефону об этом чего-нибудь не говорил?

– В одном из разговоров он сказал, что у него четырнадцатого есть какие-то дела, и он будет занят. Что у него за дела, не объяснил.

– Четырнадцатого? Значит, через четыре дня. Если он до этого вдруг захочет с тобой встретиться, попробуй что-нибудь выяснить о хозяине ооновской тачки. Как бы он чего-нибудь не натворил четырнадцатого…

– Хорошо, – кивнул Джеймс.

– Завтра вечером я тебе позвоню и скажу, что мы будем делать с Хафизом. Скорее всего, нам придется пустить в дело записи, которые ты сделал. Его «братья» быстро найдут на него управу, он им тоже уже не очень нужен.

– И кто подбросит диск Кабиру?

– Мухамад. Я тебе скажу, какие инструкции ему дать. Пускай подыскивает замену Хафизу.

– А если Кабир допустит какой-нибудь промах? – спросил Коул.

– Не думаю, что такое может случиться, – покачал головой Трейси. – Если нужно, мы сами позаботимся о Хафизе. У нас-то накладок точно не выйдет.

– Ладно, все сделаем.

– Начальство запрашивало и доклад насчет уровня террористической угрозы. Ты успел его дописать, Джеймс?

– Да, его осталось только распечатать…

40

Семь часов вечера десятого августа. Город Калиопа

– Присаживайтесь, Бертвольт, – Президент Имагинеры, завязывая в этот момент черную бабочку вокруг воротника, пригласил вошедшего в его кабинет Генерального прокурора Бертвольта занять стул у его рабочего стола. – Чего там опять шумят газеты?

– Газета «Нюз Ляйнер» днем разместила на своем сайте в интернете фотографии Саллеха Абдуллы.

– Когда они их успели сделать?

– Судя по всему, снимки сделаны совсем недавно. Один из репортеров газеты сейчас находится в столице Живицы.

– Вот как, – Президент Одест посмотрел на Генпрокурора, на секунду забыв о бабочке, никак не хотевшей завязываться в аккуратный узел. – То есть журналисты ездят туда и снимают его, а наши правоохранительные органы никак не могут его достать?

– Мы давно отправили в Живицу все необходимые документы, но местные власти не оказывают нам никакого содействия. Они оправдываются тем, что мы их не признаем, и это создает юридические препятствия.

– То есть, они хотят на нас еще и надавить, чтобы мы их признали. Если мы признаем Живицу или Копродину, тогда этнические венгры и немцы в Имагинере тоже могут поднять головы. И что тогда? Рвать Имагинеру на куски? Нет, мы им позволить нас шантажировать не можем. А что вчера случилось в Чехии?

– В Чехии задержали организованную группу, которая занималась контрабандой сигарет. Действиями этой группы руководил Саллех Абдулла, – просматривая свои бумаги, ответил Генеральный прокурор.

– Понятно, почему наша пресса так раскрутила эту тему. Он по всей Европе, что ли, возит сигареты? Бертвольт, нужно попробовать использовать этот случай и нажать на живитаров. Если Абдулла успел поставить на уши и Чехию, то им станет труднее игнорировать нас. Чехи тоже могут запросить его экстрадицию и представьте себе, как отреагирует наша общественность, если Живица выдаст этого террориста чехам, а не нам. Мы не можем сесть в такую лужу. Я поговорю и с главой МИД, чтобы они тоже подумали, что тут можно сделать.

– Хорошо, господин Одест.

– У меня на восемь часов общественное мероприятие назначено… На сегодня это последнее задание… – растирая усталые веки, пробормотал Президент, как будто не замечая, что перед ним сидит Генеральный прокурор. – Кстати, Бертвольт, этот араб не пытается снова заняться контрабандой в Имагинере? Как там ситуация?

– Его сеть была практически полностью разбита, к тому же сейчас контроль ожесточен и это не позволяет ему снова активизироваться в Имагинере.

– Бдительность нельзя терять. Пока он на свободе, мы не можем расслабляться.

– Да, мы следим за ситуацией…

– Вы наблюдайте и за нашими журналистами, которые находятся в Живице. Чтобы они не мешали вашей нормальной работе, и чтобы из-за них не получился какой-нибудь дипломатический скандал. Залог слишком большой…

Спустя два часа

Официальное открытие нового культурного центра, – футуристического здания с фасадом из прозрачного стекла, на котором крепилась сложная стальная конструкция, изображающая стилизованный отпечаток человеческого пальца, – о котором Одест вскользь упомянул в разговоре с Бертвольтом, подходило к концу.

Многочисленные гости и журналисты, наконец, оставили Президента в покое, перенеся свое внимание на африканских танцоров, чьим выступлением должен был закончиться вечер.

– Генрих, давай отойдем на минутку, – Одест окликнул Министра обороны, разыскав его в гуще столиков вокруг сцены, и пригласил его в сторонку, для личного разговора.

– Я тебя слушаю, Ален.

– Ты ведь слышал, что меня опять все расспрашивали об этом чертовом Абдулле. К тому же наши журналисты уже добрались и до Живицы. Их присутствие может как-то помешать вашей работе?

– Нет, – покачал головой Месчек, – там всего один человек – журналист из «Нюз Ляйнер». Мы знаем, где он и куда ездит, поэтому помешать нам не может.

– Он на араба собирает материалы что ли?

– Видимо, да.

– А он не пытается с ним встретиться?

– Насколько нам известно, Абдулла не подпускает к себе никаких журналистов, тем более имагинерских. Я не думаю, что тут стоит чего-то опасаться.

– Кто его знает, Генрих… А если араб решит куда-то уехать, чтобы его больше не снимали?

– Нет, он просто так с места не сорвется. Он там, практически, на осадном положении, ему некуда уехать.

– А результаты скоро будут, Генрих? Время-то идет…

– Надеюсь, что четырнадцатого я тебя смогу обрадовать хорошими новостями.

– Здорово будет, если обрадуешь, я этих хороших новостей с весны не могу дождаться… Дело это очень ответственное – и успех, и провал будут стоить одинаково дорого.

– Я понимаю, Ален. Я ребят предупредил, чтобы действовали осторожно.

– Ну ладно, ты сам знаешь что делать… Эх, побыстрей бы эти пляски кончились, а то у меня голова кругом идет уже… – посмотрев на экзотических танцоров, несущихся по сцене под аккомпанемент африканских барабанов, вздохнул Президент. – Завтра я поеду открывать еще один объект – больницу.

Одиннадцатое августа. Дом Саллеха Абдуллы в городе Поврилец

– Хаджи, а во сколько нам выехать в Кумача? – спросил Ясир, старший из трех охранников Абдуллы.

– Часов в восемь утра. Иностранец сказал, что его фура прибудет в Кумача около полудня. Когда его машина пересечет границу, он мне позвонит. Он нарисовал схему тайника, вот, – Абдулла, сидевший в кресле напротив троих охранников, в зале первого этажа своего дома, вынул из кармана брюк мятый листок бумаги и, поставив его на стол перед собой, начал объяснять, что на нем нарисовано. – Значит, тайник находится вот в этом разрушенном доме. Дорога здесь, дом, получается, третий по счету. Вот здесь. Перед домом стоит сгоревшая машина – по ней сориентируетесь. Иностранец сказал, что сумка с деньгами будет лежать в левом углу первого этажа, под кирпичами.

– Хаджи, а может нам предварительно туда с ребятами сгонять? Проверить что да как. Сегодня или завтра может? – предложил Ясир.

– Сегодня вы мне будете нужны в городе. Завтра после обеда можете съездить. Только возьмите другую машину вместо лендровера.

– Хорошо.

– Вы четырнадцатого не забудьте прихватить и детектор валют, я вам его потом дам. Перед тем, как забрать деньги, проверьте, не меченные ли купюры.

– Куда потом привезти деньги?

– Прямо в обменный пункт. Ребята там разберутся. Когда заберете деньги и убедитесь, что это не подстава, ты, Ясир, позвонишь и скажешь, что везешь «подарок» мне, понял?

– Да, «подарок», запомнил.

– Если вас по дороге остановит полиция или ООН, сразу звоните. Я буду сам с ними разбираться. Без меня не отвечайте ни на какие вопросы.

– Хорошо, Хаджи.

Около шести часов вечера двенадцатого августа. Город Поврилец

– Чем могу тебе быть полезен, Джон? – по-английски спросил Мухамад, сидевший напротив агента Коула в номере одной из небольших и – если судить по довольно скромному интерьеру – дешевых гостиниц города Поврилец.

– Я хочу с тобой о Хафизе поговорить. Ты ведь видишь, что вокруг него творится.

– Да, пресса постоянно им интересуется, – погладив свою как всегда аккуратно постриженную бородку, согласился Мухамад.

– И, судя по всему, этот интерес не собирается стихать. Ты ведь понимаешь, что местным властям в итоге придется или самим посадить его в тюрьму, или выдать его имагинерцам. А возможно, что за Хафиза в скором времени возьмутся и чехи. Он им может много чего интересного рассказать.

– Да, это проблема.

– Вот, и я тоже говорю, что это проблема и ее нужно как-то решать. У меня тут лежит… – Коул достал из своей борсетки небольшой бумажный пакет и протянул его собеседнику, – …решение. Это нужно передать Кабиру.

– Что сказать Кабиру?

– Что в ваших рядах завелся предатель, который стучит вестлендерской разведке и что от этого предателя надо избавиться, пока не стало слишком поздно.

– И этот предатель Хафиз, да?

– Совершенно точно. Придумай версию, что вы сумели поставить в его доме жучки, чтобы проверить его на вшивость и выяснили, что он выдает секреты иностранным агентам. Что-то в этом роде.

– Ну… хорошо.

– С Хафизом на днях встречался какой-то человек на ооновской машине, ты не знаешь подробности?

– Ну… нет. Это не связано с нашими общими делами. Хафиз мне ничего не говорил об этом человеке.

– А что он собирается делать четырнадцатого, не знаешь?

– На четырнадцатое у нас ничего не запланировано. Если бы он собирался куда-то ехать, он бы мне сказал. Думаю, что он будет в городе.

– Понимаю. Ты завтра сможешь встретиться с Кабиром? Время лучше не терять.

– Я ему сегодня позвоню, Джон. Попробую на завтра назначить ему встречу. Думаю, не откажет…

– Ну, ты постарайся, чтобы он не отказал. У тебя есть человек, который мог бы подменить Хафиза?

– У меня есть несколько кандидатов. А это действие не скажется как-то на общей ситуации? Не слишком ли быстро все делается?

– Последние события требуют от нас решительных действий. Хафиз не такая важная фигура, чтобы от этого были какие-то серьезные последствия. Да и он уже для всех стал помехой. Если он, так сказать, покинет сцену, это станет облегчением для всех без исключений. Ты, ведь, понимаешь, что я имею в виду, Мухамад.

– Да, я тебя понимаю, Джон… – утвердительно кивнул информатор, почесывая бородку правой рукой, на которой блестели золотой перстень и тонкая цепочка.

Вообще, многое в Мухамаде указывало на суетность его характера и старание подчеркнуть перед собеседником значительность своей персоны. На агента Коула эти старания, однако, особо эффекта не производили.

41

Около одиннадцати часов утра тринадцатого августа. Село Деничли

Темно-синий внедорожник съехал с гравийной дороги, тянувшейся зигзагом через все село, и остановился у белой двухэтажной мечети. Мухамад вышел из машины и, глотнув свежего горного воздуха, окинул взглядом весь Деничли.

Мечеть располагалась на возвышенности, с которой открывался красивый, панорамный вид на село. Домов в нем было всего несколько десятков и разбросаны они были довольно беспорядочно по соседним холмам – ближе к храму стояли дома в два и три этажа, в которых самовольно поселились моджахеды (во время войны иллирийцы захватили село, оказавшееся на линии фронта между двумя враждующими сторонами, и устроили жестокую расправу над местными мусульманами, разграбив и спалив их жилища), а поодаль, ближе к густо обросшим склонам горы, располагались дома поскромнее и поменьше, в большинстве своем полуразрушенные. Только трем или четырем семьям хватило смелости возвратиться и жить в компании бородатых соседей, которые ежедневно будили всю округу громкими призывами к молитве, раздающимися из минарета.

– Здравствуй, Мухамад, – дверь мечети открылась, и на улицу вышел высокий, крепко сложенный мужчина арабской внешности с длинной бородой. Он был одет в широкую белую рубаху и длинные бермуды, а на ногах у него были черные резиновые сандалии. – Давай зайдем в мечеть, внутри сейчас никого нет.

– Здравствуй, Кабир, а где твои ребята? – Мухамад зашел вслед за бывшим полевым командиром в одну из комнат на первом этаже.

– У себя дома. Они придут в полдень, молиться. Вот, присаживайся, – Аль-Хабар указал на длинный голубой диван с низкой спинкой у стены. – Кофе хочешь?

– Я бы хотел стакан воды, если можно.

– Да, конечно, сейчас, – Кабир вышел из комнаты и отправился за водой.

Мухамад уселся на диван, подложив под спину, лежавшую возле него подушку, и начал разглядывать комнату. Два окна заливали солнечным светом белые стены под высоким потолком и большой персидский ковер, которым был застелен пол. Мебели почти не было, за исключением деревянного стола в дальнем от дивана углу, на котором стоял компьютер, и небольшого шкафчика сбоку от него. Перед диваном стоял низкий столик и два низких, круглых табурета.

– Вот, пожалуйста, – Кабир вернулся в комнату, неся стакан воды, – рассказывай что случилось…

– У меня для тебя есть одна очень важная информация, Кабир.

– Я тебя слушаю, Мухамад, – Кабир подсел на диван к своему гостю.

– Дело в том, что среди нас завелся предатель, который выдает вестлендерам наши секреты.

– И вы выяснили кто это?

– Да, это Хафиз. Мы успели поставить его на прослушку. Вот тебе диск. Послушаешь, чего он им там говорит. Он и на тебя стучит.

– Вот как… – нахмурился Кабир. – А для чего я ему вдруг понадобился? Я с ним дела не имею практически.

– Вестлендеры под тебя копают, поэтому и решили через Хафиза собрать на тебя материал. Есть и другое. Мы обнаружили, что он присваивает часть денег братства, но, видно, и этого ему мало. Ты ведь видишь, что он даже заставляет свою жену работать.

– Да, действительно… – кивнул Кабир, скрестив руки на груди.

– Поэтому мы должны действовать, иначе пострадает все братство, а мы этого допустить не можем.

– И что будем делать?

– Хафиз опасен не только для нашего общего дела, но и для тебя самого. Ты как послушаешь записи, поймешь. Ты сам заинтересован в том, чтобы Хафиз получил по заслугам. Получается, что или он тебя, или ты его. Других вариантов нет.

– То есть, я должен его… – Кабир, не договорив последнее слово, провел большим пальцем правой руки по своему горлу.

– Да, ты меня правильно понял. Заодно сможешь проверить, как работают твои ребята.

– А с этим решением все согласны?

– Да, Кабир. Это общее решение. За Хафиза никто заступаться не станет, тебе даже «спасибо» скажут. Мы поставим более надежного человека вместо него. Можешь не беспокоиться. Главное, время не терять.

– Ну, если это нужно братству… я постараюсь. Кстати, а с деньгами из-за этого не будет перебоев? Они будут нормально к нам поступать?

– Сбоев не будет, все под контролем.

За несколько минут до полудня двое собеседников снова показались на крыльце мечети. Кабир проводил Мухамада до его машины, о чем-то с ним перешептываясь. В это время на зеленой поляне перед храмом появились молодые ученики Аль-Хабара, жившие в домах по соседству.

– Давайте, заходите, – строгим тоном сказал Кабир, обращаясь к своим ученикам. Те поспешили к двери, видя угрюмое лицо наставника; было их около десяти человек, все до единого с бородами, смотревшимися несколько неестественно на их молодых лицах.

Оставив Деничли далеко за спиной, Мухамад достал телефон и, увидев, что снова находится в зоне действия мобильной связи, набрал знакомый номер.

– Алло, Джон, я сделал все, что надо.

– Молодец, Мухамад. Он, значит, взялся за дело?

– Да, я ему все объяснил.

– Ну, хорошо, пока.

Темно-синий внедорожник двигался по гравийной дороге, ведущей в столицу. Дорога проходила по вершинам невысоких сопок, то поднимаясь, то опять опускаясь, создавая у водителя чувство, как будто у него под колесами не твердая земля, а неспокойные морские волны.

На подходе к городу слева от дороги выросли домики очередной деревни, а справа – тучный луг, на котором паслось стадо овец. Луг был обрамлен длинной лесной полосой, своей тенью накрывавшей небольшое озеро. Все вокруг утопало в зелени и, кажется, само солнце радовалось этой природной красоте, даря ей свои яркие лучи.

Мухамада, однако, больше волновали не прелести балканских гор, а Хафиз, точнее, то, что должно было с ним очень скоро произойти. Среди членов бандитского подполья Живицы нужно было подобрать подходящего кандидата, который занял бы место опального иорданца. Кандидат должен был не только пользоваться доверием, но и поддаваться манипуляции, так же как Абдулла.

***

Четырнадцатое августа. Город Поврилец. Без двадцати пять утра

Было совсем тихо, до наступления рассвета оставался еще час. Ночную улицу, по сторонам которой торчали едва различимые силуэты жилых домов, озарили две пары электрических огней – старого четырехдверного фольксвагена и следовавшего за ним небольшого микроавтобуса.

Не доезжая до трехэтажного белого дома, защищенного высоким забором, микроавтобус выключил фары, свернул влево, на боковую улицу, и остановился за необитаемым двухэтажным строением, метрах в тридцати по диагонали от заднего двора белостенного дома. Фольксваген проехал немного дальше, тоже выключил фары и, сделав правый поворот, спрятался за полуразрушенным домом на противоположной стороне улицы.

Из двух автомобилей одновременно вышло две группы по четыре человека. От каждой из них отделилась пара и, пользуясь почти полным мраком, – луну закрывало облаками, – отправилась в обход белого дома. По слаженным действиям незнакомцев было понятно, что они действуют по заранее подготовленному плану. Составить план им помог Мухамад – от него они узнали и о двух заброшенных строениях, и о точном расположении комнат в белостенном доме, и о том, что в это время суток хозяина дома охраняет только один человек.

– Пошли наверх, – негромко скомандовал один из ночных визитеров, вышедших из фольксвагена, и, оставив водителя ждать в машине, вместе со своим напарником пролез через разбитое окно внутрь бесхозного строения. У каждого из них на плече висела увесистая туристическая сумка.

Поднявшись на второй этаж, незнакомцы, оба одетые в камуфляж, поставили на пыльный пол сумки и начали вынимать из них все необходимое для их дальнейших действий. Мужчина, выполняющий роль командира всей группы, достал из своей сумки длинную пулеметную ленту, навешивая ее себе на шею, как шаль, а за ней и сам пулемет. У его напарника оказался не менее внушительный арсенал – автомат в комплекте с десятком запасных магазинов и противотанковый гранатомет.

– Айман, ты готов? – командир достал из нагрудного кармана рацию и связался со своими помощниками в другом доме.

– Я готов, Карим, жду твоего сигнала, – у Аймана и его напарника тоже были пулемет, автомат и гранатомет.

Карим вышел на связь и с двумя парами, подкравшимися к забору белостенного дома, предупредив их быть наготове.

– Все, начинаем. Аллаху Акбар… – командир надел прибор ночного видения и, дав условный сигнал своим подопечным, поднял пулемет и занял позу для стрельбы.

Напарник Карима, тоже имевший прибор ночного видения, встал у соседнего окна, поставил на правое плечо гранатомет и прицелился в окно одной из комнат на втором этаже белостенного дома.

Раздался оглушительный хлопок, похожий на раскат грома, в оконный проем спящего дома влетел огненный шар и разорвался внутри комнаты.

– Хаджи, Хаджи! Ты в поряд… – не успел Фарис договорить, как на улице, со стороны фасада, раздался второй хлопок с яркой вспышкой, все стекла с передней стороны со звоном рассыпались, и в зал первого этажа хлынуло облако серого дыма. Граната, выпущенная из заброшенного дома напротив, угодила в металлические ворота, сорвав их с петель.

Две пары атакующих, до этого укрывавшиеся за боковыми стенами забора, заскочили синхронно в образовавшуюся брешь и оказались во дворе дома.

– Фарис, что происходит?! – на пороге своей комнаты показался Саллех Абдулла, одетый в белую футболку и трусы, и ошалевшими глазами посмотрел на бегущего к лестнице телохранителя, несущего в руках автомат и разгрузку с патронами.

Повернув голову налево, Абдулла сообразил, куда метили неизвестные. Противотанковая граната разворотила соседнее помещение, так как стрелявшие думали, что их жертва спит именно в нем. Однако, Мухамад, по наводке которого действовали нападавшие – это были моджахеды Кабира, – не знал, что за несколько дней до этого иорданец перебрался в комнату за стенкой, решив сделать небольшой ремонт в старой спальне. Эта случайность и спасла Абдуллу.

Вдруг, Фарис, успевший обуть только кроссовки, увидел, что в окна со стороны фасада пролезают два человека, в серой дымке похожие на призраков. Телохранитель ни на секунду не растерялся и открыл по незваным гостям огонь.

– Хаджи, зайди в кладовку, я их задержу! – прокричал Фарис, продолжая отстреливаться. Дверь небольшой кладовки находилась за спиной телохранителя, в глубине коридора.

Абдулла, однако, вместо того, чтобы сразу побежать в маленькую комнатку, сначала вернулся в свою новую спальню и забрал чемоданчик со спутниковым телефоном, лежавший у его кровати, и мобильный телефон с тумбочки возле нее. После этого он бросился к двери кладовки, пересекая коридор на полусогнутых, что оказалось весьма разумным решением, так как над его головой сразу просвистела вражеская очередь.

Люди Кабира тоже не дрогнули и начали поливать свинцом лестничную площадку. Фарис отскочил назад и вставил в автомат запасной магазин из разгрузки. Перед этим, немного привыкнув глазами к темноте, он заметил, что сумел попасть в одного из нападавших – пули настигли боевика в тот момент, когда тот, перекинув вторую ногу через подоконник, соскочил на пол.