Текст книги "Persona Non Grata"

Автор книги: Иван Максименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

19

Полдень следующего дня

Стояла отличная погода, было почти безоблачно, припекало солнце, изредка дул слабый ветерок. По брусчатым улочкам исторического центра Калиопы, несмотря на то, что был рабочий день, гуляли толпы людей и наслаждались весной, туристы фотографировались на фоне старинных готических зданий и иногда заглядывали в бесчисленные магазины и сувенирные киоски.

От кипящего потока гуляющих отделился мужчина плотного телосложения, роста выше среднего, одетый в коричневую кожаную куртку, и свернул в сторону одного из уличных кафе. Пройдя мимо заполненных посетителями столиков на улице, он зашел внутрь кафе, осмотрелся и направился вглубь помещения, к одинокому мужчине лет тридцати.

– Петер, привет, надеюсь не заждался? – мужчина присел за столик, пригладив свои и без того коротко постриженные волосы.

– Привет Эдуард, все нормально, я терпеливый, – улыбнувшись слегка, ответил Петер.

– Что ты хочешь узнать на этот раз?

– Я хотел бы побольше узнать о мечети, которую вчера опечатали. Первое: кто инициировал это мероприятие? Твоя служба? Полиция?

– Прокуратура. Ну и от нас одну машину туда послали… для усиления.

– Для усиления или для присмотра за прокурорскими?

– Одно другому не мешает, – находчиво ответил Эдуард.

– Я подозреваю, что эта облава была вызвана нами, конкретнее – нашими вопросами к Генпрокурору во время его вчерашнего выступления.

– Ну… если говорить о нашей канторе, то мы не организуем операции только потому, что данной проблемой интересуется пресса. А прокуратура… кто знает, может вы на них и повлияли… но, как правило, серьезные вещи делаются только по сигналу сверху… – Эдуард указал многозначительно пальцем вверх.

– Я не могу понять одну штуку: за культурным центром и мечетью стоят одни и те же люди, известно, что они приверженцы радикального ислама, но до вчерашнего дня был опечатан только центр, а мечеть работала, как ни в чем не бывало. Да и сам центр был закрыт не так уж давно. Что это за двойные игры? Или здесь какую-то роль снова сыграли вестлендеры?

– О каких-либо конкретных двойных играх я пока не слышал. Тебе бы об этом нужно спросить начальников из Первого отдела<sup>[10]10
  Первый отдел – одно из подразделений Центра по Борьбе с Терроризмом (ЦБТ); Подчиняется напрямую директору ЦБТ и занимается сбором и анализом оперативной информации, планированием специальных операций и координацией действий остальных отделов ЦБТ. Имеет более сотни штатных и внештатных сотрудников.


[Закрыть]</sup>. Если кто-то и затевает конспирацию, то его нужно искать именно там. Что касается спецслужб ВестЛендс, они продолжают активно вмешиваться в наши дела. Ты ведь знаешь – у нас с ними ряд партнерских соглашений подписано. Ну вот, они этим и пользуются…

– То есть они на вас давят, чтобы вы не трогали террористов? – спросил Петер.

– Ну, и да, и нет. Они этих террористов пытаются вести, использовать их в своих каких-то целях, а мы исполняем роль своеобразных посредников.

– А террористов, которые осуществили теракты 11 сентября, они тоже вот так же вели? Ведь вы их тогда задержали и выпустили в тот же день. А они потом уехали в Вест Лендс, – Петер продолжал делать записи в своем блокноте.

– Вестлендеры сами настояли, чтобы этих гадов отпустили. Так что это на их совести. А насчет того, вели ли они их – наверное, не знаю. Ведь за пару недель до терактов разведки почти всех европейских стран знали, что террористы затевают что-то серьезное. Невозможно, чтобы эти предупреждения обошли одних только Вест Лендс.

– Вот еще… мечеть вы прослушивали? – Петер взглянул на своего собеседника.

– Отрицать не буду.

– Понятно. Вам в таком случае, наверное, удалось узнать планы террористов? Может быть, они готовили теракты на территории Имагинеры?

– Нет, терактов они не готовили. По крайней мере, мы такого не слышали. Да и вообще, понятие террорист довольно расплывчато. Я бы назвал тех, кого мы наблюдали, «кандидат-террористами». Вот так… – твердо ответил Эдуард.

– А вот еще… обсуждали ли имам и его люди события 11 сентября? Связаны ли они с той организацией, которая осуществила теракты?

– 11 сентября они иногда обсуждали, но никто из них никогда не говорил, что связан с теми, кто это сделал.

– Интересно… теракты не готовили, об 11 сентября ничего не знают… чем же они тогда там занимались, Эдуард?

– Как обычно: собирали деньги на этот их джихад, промывали мозги молодым пацанам и помогали отправлять их в горячие точки – Балканы, Ближний Восток, Африка, даже в Чечню… делали фальшивые паспорта. Но об этом ты, думаю, слышишь не впервые…

– К сожалению, да… – продолжая расписывать блокнот, ответил журналист. – А как ты думаешь, вестлендеры не заставят вас кого-нибудь из этих террористов отпустить?

– Не знаю. Пока за тех, кого мы повязали, никто не заступался. Наверное, они просто не представляют никакой ценности для вестлендеров. Не знаю…

– Еще вопрос: что насчет «Борцов Ислама Центральной Европы»? Главарей ищите? По телевизору каждую неделю показывают ваши операции, а поймать лидеров организации все не удается.

– Ищем. Они сейчас все ушли в подполье.

– А не боитесь ли, что большинство из них могли уже давно уехать за границу? – поинтересовался Петер.

– Вполне возможно. Но у нас есть данные, что основная часть их верхушки все еще находится в стране.

– Часть? Это сколько человек? – не унимался журналист.

– Ну… человек пять, наверное, не больше…

– Знаешь, я раздобыл один списочек, – Петер повернулся, достал из своего рюкзака помятый лист бумаги, на котором были напечатаны несколько фотографий с объяснительным текстом напротив каждой, и показал его собеседнику.

– Где ты это достал, интересно? – слегка удивленным тоном спросил Эдуард.

– Мир не без добрых людей, – улыбнулся журналист. – На фотографиях лица тех самых пяти, да?

– Трое да, но двое остальных мне не знакомы, – Эдуард указал пальцем на две черно-белые фотографии из списка. – Я эти рожи раньше не видел. А ты не против, если я этот листок возьму с собой?

– Бери, не жалко. Значит, трое из них, все-таки, входят в число «боссов»?

– Говорить «да» или «нет» я не буду, но скажу, что нам было бы очень интересно узнать, где они сейчас находятся.

– Понятно, вот еще…

– Только быстрее, а то у меня и другие дела есть, – Эдуард посмотрел на свои часы, давая ясный знак собеседнику, что диалог пора заканчивать.

– Была ли установлена слежка за Кафилем Аль-Харби, хозяином дома в Визне?

– Я знаю, что за ним следили, потом он ненадолго исчез, а недавно засекли его звонки в Визну, но там он не появлялся. Среди убитых его нет. Его все еще ищут…

– А кто даст гарантии, что произошедшее в Визне не повторится? Ведь визненских террористов вы знали, но они все равно устроили мини-войну.

– Петер, если бы все зависело только от меня, все эти ублюдки давно бы уже сидели, – ответил Эдуард, – но ведь не зависит. С моих начальников нужно спрашивать, а не с меня. Вообще, обывателю понять мир спецслужб очень трудно… один раз в него если вляпаешься, потом не отмыться…

– Ладно, задам последний вопрос и не буду больше тебя задерживать. Где уничтоженные террористы достали оружие и что они собирались с ним делать?

– С этим еще надо подробно разобраться. Пока только знаю, что у них было несколько старых автоматов разного производства и гранаты, тоже довольно старые. Возможно, они хотели вывести их за границу или планировали совершить какой-то разбой – пока сказать трудно. Кроме того, один из убитых в Визне был албанцем, так что возможно оружие было приобретено у этнических группировок. Ладно, это пока все. Я должен идти, – Эдуард приготовился встать.

– Эдуард, хорошо бы побольше узнать о визненских террористах…

– Если будет возможно, узнаешь. Так – ты мне не звони пока, я тебя сам найду при необходимости. Если раздобудешь еще какой-нибудь списочек с фотографиями и именами, тогда позвони.

– Понял, Эдуард, сам знаю, что по чем. Ты тоже не забудь поделиться, когда узнаешь что надо…

– Знаю, Петер. Это зависит от обстоятельств. Давай, я пошел.

Петер проводил взглядом своего собеседника, пока тот не исчез в дверном проеме. Две молодые девушки, сидевшие за столиком на улице, прямо у входа в кафе, сразу обратили внимание на солидную мужскую фигуру, проходящую мимо. Эдуард ощутил на себе любопытные женские взгляды, инстинктивно выпрямил плечи и пошел дальше, делая вид, что ничего не замечает.

«Ну что, Денис, старик, бабы на тебя все еще заглядываются, а? Молодец!», – с довольной улыбкой на лице, подумал сотрудник спецслужб, который, всего за минуту до этого, почему-то называл себя Эдуардом.

Нет, у него не было раздвоения личности или что-то подобное, это не было и какой-то странной шуткой. На самом деле, этого человека звали Денис Яносик, а вымышленные имена он использовал, например, в общении с журналистами.

Журналист Петер Сантир, которому было тридцать четыре года, то есть на несколько лет меньше, чем его собеседнику, знал наверняка только, что Эдуард действительно работал в Центре по Борьбе с Терроризмом (ЦБТ) и обладал полезной информацией, хотя в его деле откровенность, мягко говоря, не приветствовалась.

Информацией Денис делился совсем не из альтруистических побуждений – Петер «в благодарность» сообщал ему (Петер, собственно как и Денис, никогда не раскрывал до конца все, что ему было известно) подробности о некоторых расследованиях, проводимых его коллегами. Почему Яносик проявлял особый интерес к журналистским расследованиям, посвященным наркоторговле, несмотря на то, что это не имело никакого отношения к его прямым обязанностям, было отдельным вопросом.

Яносик, между тем, уже успел дойти до противоположного конца исторической городской части. По устоявшейся привычке он нарезал пару лишних кругов, проверяя не следят ли за ним, скажем, сотрудники отдела собственной безопасности ЦБТ. Убедившись, что никто за ним не ходит, Денис успокоился и пошел к своей машине.

Выпив вторую кружку кофе, Петер расплатился с официанткой и, закинув рюкзак за плечо, отправился в редакцию газеты «Нюз Ляйнер». Неразборчивые записи в его блокноте должны были лечь в основу его следующей статьи, которую нужно было дописать до конца недели.

Вспомнив что-то, Сантир вдруг остановился, достал из кармана мобильник и позвонил в редакцию.

– Алло, Анна, привет. Скажи, из наших кто-нибудь работает по ночной погоне и имаму?

– Секундочку, сейчас проверю… а… Теодор утром ходил в полицию брать интервью. Передать ему трубку?

– Да, пожалуйста.

– Алло, Петер, привет. Что такое?

– Привет, Теодор, ты о вчерашней погоне и мечети чего-нибудь выяснить успел?

– К сожалению, немного… я только смог узнать имена троих задержанных и то, что мечеть сейчас проверяют на предмет распространения радикального ислама. Пока это все…

– Ладно. Я где-то минут через двадцать буду в офисе, поговорим поподробнее…

– Хорошо… чем-то еще помочь?

– Пока нет, Теодор, спасибо. До скорого.

Журналист продолжал стоять на тротуаре, о чем-то думая, потом снова поднес телефон к уху и сделал новый звонок. Кстати, не только газета «Нюз Ляйнер» пыталась добраться до Мансура и его подельников, охраняемых несколькими десятками жандармов. К полицейскому управлению, в которое доставили задержанных, с раннего утра начали съезжаться корреспонденты разных газет и каналов, стремясь первыми снять имама опечатанной мечети и взять интервью у кого-нибудь из начальников, которые не очень спешили отвечать на вопросы журналистов. Пресс-службы силовых структур так же помалкивали, отделываясь лишь общими фразами.

После того, как Мансура осмотрел врач, к нему приставили охрану и поместили в отдельную камеру, затем, спустя некоторое время, к нему зашли двое мужчин в гражданской одежде, без каких-либо знаков отличия. Имам быстро понял, что перед ним стоят не полицейские, а, скорее всего, сотрудники спецслужб.

Это было действительно так – незнакомцы были отнюдь не простыми оперативниками, а высокопоставленными офицерами ЦБТ. Араба (по национальности Мансур был саудовским арабом) первыми должны были допросить следователи из

Генеральной прокуратуры, так как именно Генпрокурор распорядился обыскать мечеть, однако приехавшие еще ночью контрразведчики чуть ли не силой прорвались к Мансуру и потребовали, чтобы они первыми допросили его.

После короткого спора – разведчики даже переходили на угрозы, пытаясь навязать свою волю, – со следователями из прокуратуры и полицейскими, их все-таки впустили к арабу. Удивительным было и то, что агенты ЦБТ настойчиво потребовали оставить их наедине с Мансуром. Лихорадочную спешку двух разведчиков понять было трудно – можно было подумать, что они боятся, что задержанный наговорит чего-нибудь лишнего. Впрочем, их действительно очень сильно интересовало, какую конкретно информацию могли получить следователи от имама.

20

Тот же день, немного позже

– Теодор, в связи с последними событиями, в особенности то, что произошло в Визне, я взял решение снять Швалька с должности. ЦБТ сделали недопустимые просчеты, поэтому там требуется сделать некоторые перестановки, – Президент обращался к сидевшему напротив него Теодору Оневольту, Премьеру Имагинеры.

– Я понимаю. Думаю, это оправданный шаг, – ответил Премьер, ковыряя ногтем угол стола.

– Швальк показал, что нам нужно более внимательно выбирать кандидатов на ответственные посты, – хотя Одест говорил во множественном числе, он конечно же имел ввиду то, что Швалька назначили начальником ЦБТ с одобрения Оневольта. – Кроме того, я обратил внимание на одну вещь – межправительственные соглашения с вестлендерами по борьбе с терроризмом. От наших спецслужб я уже не раз слышал, что вестлендеры вмешивались в их работу, переходя за рамки соглашений.

– Подписанные соглашения четко регламентируют полномочия вестлендеров. Текст был специально проработан так, чтобы наши национальные интересы не были затронуты, – спокойным тоном объяснил Оневольт.

– Я проведу отдельный разговор со всеми начальниками разведки. Иностранные службы должны с нами считаться. Они ведь не позволили бы нам, образно говоря, рыться в их белье.

– Это не странно, для вестлендеров исламский терроризм больная тема.

– Да, но это не повод вмешиваться так бесцеремонно в наши собственные дела, – твердо ответил Президент, – у нас тоже все далеко не гладко.

– Угроза всегда существует, но мы контролируем обстановку. У исламских фанатиков нет потенциала, совершить у нас теракт. Спецслужбы сейчас максимально бдительны.

– Зарекаться не надо, Теодор. Мы ведь всех террористов поименно не знаем. Кстати, ты слышал, что на днях говорил Госсекретарь Вест Лендс? Что Имагинера, мол, «могла бы включиться более активно в борьбу с международным терроризмом и увеличить свою долю участия в миротворческой миссии в Афганистане».

– Верно, что афганская кампания, похоже, затянется надолго, но там замешены огромные экономические интересы. Вестлендеры давно хотели построить там нефтепровод, поэтому скоро оттуда не уйдут. Думаю, что стоит учитывать это и подумать, как имагинерские компании могли бы вписаться в эти планы после войны.

– У нас достаточно туго с бюджетом, чтобы тратить дополнительные ресурсы на это, – возразил Президент, – да и я не думаю, что вестлендеры потом подпустят кого-либо к выгодным проектам…

– Так или иначе, – Оневольт продолжал ковырять угол стола, – у них на европейской арене серьезных конкурентов нет, и в обозримом будущем, судя по обстановке, не будет. Так что нам нужно это учитывать.

– Знаю, но я не хочу обострять отношения с русскими. Ведь на начало следующего года запланирован пересмотр договоров по нефти и газу. Нам не нужны лишние трения.

– Это так, – кивнул Премьер, – но мы не должны идти у них на поводу. Вестлендеры ведь не прочь разместить у нас свои противоракетные радары? Это можно было бы как-то использовать в переговорах.

– Ну, это отдельная тема, ее еще предстоит обдумать, обсудить.

– Да, конечно, – согласился Оневольт.

– Я подозреваю, Оневольт, что в спецслужбах есть отдельные лица или группа, которая каким-то образом потакает террористам. К примеру ЦБТ – некоторые действия Первого отдела просто непонятны. Там нужно устроить серьезную проверку.

– Кого думаешь уполномочить провести проверку?

– Пусть Генеральный прокурор этим займется, он и без того сейчас разбирается с расследованием террористов.

– Наверное, не стоит давать большую огласку этой проверке, общественность может неправильно истолковать наши действия, – подметил Премьер.

– Я не думаю, что пресса не сумеет пронюхать это, но я предупрежу Бертвольта не говорить лишнего перед журналистами.

– Да, это правильно…

После разговора, закончившегося через пару минут, Оневольт вышел из кабинета Президента и отправился по своим делам, а Одест остался дожидаться все еще занимающего пост директора ЦБТ Владимира Швалька. Директору предстояло выслушать короткую речь Президента о том, что контрразведка допустила серьезные ошибки в своей работе, что кредит доверия к Швальку исчерпался, и что он не сумел в полной мере справиться с поставленными задачами. Проще говоря: от директора ЦБТ требовалось написать рапорт и уйти с поста «по собственному желанию».

Смещение Швалька, однако, не решало все проблемы. Одест не мог отделаться от мысли, что скандал с бородатыми террористами каким-то образом направлен против него, что некий круг людей пытается дискредитировать его. Его беспокоил и натиск, оказываемый Вест Лендс, так как, в отличие от остальных стран Центральной и Восточной Европы, Имагинера не спешила вливаться в блок НАТО (она была только ассоциированным членом) и на ее территории не располагались крупные военные базы Вест Лендс. Конечно же, были и другие поводы, но вышеупомянутые были главными.

Как и в эпоху существования Советского Союза, Имагинере удавалось оставаться сравнительно нейтральной, постоянно лавируя между интересами Вест Лендс и СССР. Нейтральность ей частично удалось сохранить и после распада Союза, избежав тяжелых перемен, какие пережили страны бывшего Восточного блока.

В последние годы, тем не менее, давление Вест Лендс на Имагинеру усиливалось, как в политическом, так и в экономическом отношении. В имагинерских политических кругах множились приверженцы про-вестлендерских взглядов, вступающие в полемику с заступниками «нейтральности», хотя большинство имагинерских граждан продолжало поддерживать самостоятельный курс государства.

Одест был политиком с консервативной закалкой и для него демократы были ни чем не лучше социалистов. Он относился одинаково настороженно и к вестлендерам, и к русским, стараясь не примыкать ни к одной из сторон, что, впрочем, было довольно сложной задачей. К тому же Президент внимательно наблюдал за настроениями общественности и подстраивал свою политику под них.

Что касается Теодора Оневольта, то его взгляды расходились с президентскими. Премьер выступал за сближение с вестлендерами и усиление экономических связей с ними. Критики подъедали его за это, и некоторые называли эти идеи «желанием Оневольта закидать Имагинеру долларами».

Так или иначе, межу про-вестлендерскими и про-нейтральными течениями в имагинерской политике, так же, как между Одестом и Оневольтом, сохранялся паритет.

В кабинете прокурора Шифта, почти в самом конце рабочего дня, раздался телефонный звонок.

– Слушаю, – Шифт поднял трубку.

– Прокурор Гиорг Шифт?

– Да, это я, слушаю Вас…

– Здравствуйте, моя фамилия Фершек, я звоню Вам из имагинерского представительства Интерпол. Этой ночью в Австрии был задержан гражданин Турции Осман Фарид, он проходит по вашему контрабандному делу, да?

– Да, да… – Шифт напряг на мгновение память, вспоминая, о ком идет речь.

– Соответствующие документы уже направлены в Генеральную прокуратуру.

– Да, я понял, спасибо.

– До свидания, – Фершек любезно попрощался и положил трубку.

Шифт мгновенно забыл обо всем остальном. Дело было в том, что Осман Фарид был тем самым Османом (Шэкером), который, находясь заграницей, напрямую руководил действиями табачных контрабандистов. Это были те самые контрабандисты, которых ловили Роберт Муус и его коллеги. Если большинство участников контрабандной сети, развернутой на территории Имагинеры, – например Рикард Эль и Яшар Тахир, – уже удалось поймать, то Осман продолжал оставаться на свободе.

Находясь за рубежом и постоянно меняя место пребывания, Шэкеру удавалось успешно скрываться от преследования. Ни попытки засечь его по номерам сотовой связи, ни содействие Интерпола пока не давали результатов. Но вдруг, чудесным образом, турок нашелся. Как же так?

Как часто бывает в жизни – помог случай. Обстоятельства сложились так, что Осману пришлось поздней ночью отправиться в австрийскую столицу. Турок спокойно ехал по ночному автобану и накручивал километр за километром, как вдруг, почти под самый конец поездки, из-за очередного поворота выскочил грузовик и, не пытаясь предотвратить столкновение, угрожающе направился тараном прямо на Османа. Тот, ослепленный фарами грузовика, все-таки успел среагировать в последний момент и резко вывернул руль, отклоняясь вправо.

Легковушка задела левым крылом передний бампер грузовика и, отскочив от него как резиновый мяч, полетела в кювет, затем, перевернувшись и обломав тонкоствольное, молодое дерево, приземлилась обратно на колеса. Как оказалось, водитель грузовика, утомившись от долгого пути, в какой-то момент сомкнул глаза и уснул, придя в себя лишь в момент столкновения.

Полицейские приехали сравнительно быстро и оцепили место аварии. Осману, в отличие от водителя грузовика, отделавшегося всего лишь испугом и материальным ущербом в виде разбитого переднего бампера, понадобилась серьезная медицинская помощь из-за полученного сотрясения мозга, не считая мелкие ссадины и ушибы. Но и это можно было считать удачей, так как если бы турок не был пристегнут ремнем, последствия могли быть фатальны.

Вызволив пострадавшего, полицейские помогли медикам погрузить его в карету скорой помощи и занялись осмотром места происшествия. Один из сотрудников полиции, убедившись, что опасности пожара или взрыва нет, залез в салон автомобиля и начал разглядывать его в желтоватом свете фонарика. Наведя луч света на щель между креслом водителя и центральной консолью, сотрудник заметил, что из нее выглядывает кончик – как показалось на первый взгляд – обложки паспорта. Достав его, он передал находку напарнику, а сам продолжил поиск других предметов, которые могли бы рассказать подробнее о личности хозяина машины.

– Клаус, тут еще какие-то документы лежат, – полицейский засунул руку в бардачок и нащупал еще одну книжечку, похожую на паспорт.

– Паспорт – иностранный, по-моему, здесь написано «Живица»… это вроде Восточная Европа, бывшая Югоравия, – Клаус взял найденный паспорт и зажав фонарик под правой мышкой, начал его внимательно разглядывать. – На фотографии водитель машины, а имя и все данные вообще не совпадают с первым паспортом, который ты нашел.

– Звони в управление, пусть проверят, что это за тип.

Доставив Османа в больницу, врачи сразу направили его в реанимационное отделение. Турок оставался в бессознательном состоянии, но угрозы его жизни уже не было. Одновременно с этим, полицейские, пытавшиеся выяснить, кем же на самом деле является пострадавший, уже начинали догадываться, что у него есть какие-то проблемы с законом.

Наутро австрийцы уже знали, что Фарид числится в базе данных Интерпола и объявлен в розыск. Турок в это время уже был переведен в одиночную палату и приходил в себя после операции, еще не зная, что за дверью дежурят два сержанта, которым было велено следить, чтобы пациент вдруг не решил самовольно покинуть здание больницы, а так же, что в Имагинеру уже послано сообщение о его обнаружении.

Имагинера, около пяти часов вечера

– Муус, здравствуй.

– Здравствуйте, – следователь Муус вошел в кабинет прокурора Шифта, сжимая в руке папку с документами.

– Мне сегодня звонили из Интерпола и сказали, что в Австрии нашли Османа Фарида. Тот, который по табачной контрабанде проходит, – пояснил Шифт.

– Австрийцы его взяли? Когда?

– Этой ночью он попал в аварию на дороге, сейчас находится в больнице под охраной. Они мне еще должны документы прислать… сейчас экстрадицию будут оформлять.

– Значит, будем ждать?

– Видимо, придется немного подождать, Муус. Я у Генпрокурора был только что, если процедура экстрадиции затянется, есть вариант отправить в Вену людей, чтобы допросили этого Османа на месте.

– Кого планируется отправить? – спросил Муус.

– Из прокуратуры будет как минимум один человек, из Генеральной или из нашей – пока не уточняли, и из ваших двое. Я с твоим начальством еще должен это обговорить, может понадобиться кто-нибудь, кто владеет турецким.

– В моем отделе таких, по-моему, нет, – немного подумав, ответил следователь.

– Ничего, все равно кого-нибудь найдем, не беда… дай посмотреть, что у тебя там, – прокурор протянул руку вперед и взял документы из рук Мууса.

Следующий день, около десяти часов утра

– Бертвольт, доброе утро, присаживайтесь, – Президент пригласил Генерального прокурора за стол.

– Мы занялись мечетью и уже есть результаты, – Генпрокурор, не теряя времени, начал пересказывать последние результаты борьбы с имагинерским терроризмом, – задержан имам мечети и сейчас он дает показания…

– Что вы успели выяснить насчет этой мечети?

– Помимо традиционных ритуалов имам и его сообщники проводили тайные встречи… там распространялись радикальные идеи, набирались деньги, вербовались люди для отправки в зоны боевых действий, чаще всего Ближний Восток и Балканы. Эта деятельность полностью пресечена, сейчас устанавливаем, кто посещал эти встречи. Так же были заморожены счета нескольких частных организаций, которые вероятно связаны с террористами.

– Как насчет террористической организации, Бертвольт? Этот имам дает показания?

– Да, он постепенно выдает информацию, мы ищем его соучастников, господин Одест.

– Сколько членов этой террористической организации остается на воле, можете сказать? Хотя бы приблизительно?

– Не больше тридцати человек.

– Сколько времени, думаете, понадобится на их поимку, Бертвольт?

– Ну… предположительно… месяц, может быть два… – на самом деле Генпрокурор не знал, сколько точно времени придется гнаться за беглыми фанатиками, но Президент хотел слышать конкретные даты, – прилагаются все усилия, чтобы решить этот вопрос как можно скорее…

– Что делается с зарубежными связями террористов?

– По этому вопросу идет усиленная работа. Были ликвидированы несколько контрабандных каналов, по наркоторговле нанесен ощутимый удар, были заморожены счета подозрительных фирм и организаций… есть задержанные лица. Террористам сейчас крайне трудно получать деньги из-за границы.

– Надеюсь, что это реальная статистика, – Одест посмотрел на Генпрокурора исподлобья.

– Полиция и прокуратура работают очень активно, и это дает постепенные результаты, господин Одест.

– Бертвольт, как насчет, так сказать, «мозга» этой всей террористической сети? У вас есть уже какие-то улики на этот счет? Кто стоит у них на самом верху?

– Главным образом следы ведут к Балканам. Мы считаем, что центральной фигурой в этой сети является уроженец Иордании по имени Саллех Абдулла. От разведки мы недавно получили данные, что он находится на территории бывшей

Югоравии, в государстве Живица. Через его благотворительные фонды проходило основное финансирование исламистов на территории нашей страны.

– Считаете, что он руководит террористами?

– Он, к сожалению, не в наших руках и дать точный ответ трудно… пока он проходит как главный подозреваемый.

– Как насчет возможности запросить его экстрадицию? – Президент прищурил глаза.

– Дело в том, что у нас не налажены официальные отношения с этой страной. Мы ее официально не признаем, то есть, формально, нам некому предъявить запрос…

– Ну да, я понимаю… тогда надо найти какой-то вариант, – ответил Президент, почесывая лоб, – Бертвольт, вот что – нужно проанализировать все варианты того, как мы можем разыскать этого араба. Если я не ошибаюсь, в бывшей Югоравии работает миссия ООН, да? Может ООН как-то могут в эту ситуацию вмешаться? Я подключу к этому делу МИД, пусть они подумают над этим. Они вам посодействуют…

– Хорошо, господин Одест.

– Ладно, больше вас задерживать не буду. Завтра займусь МИДом, вы давайте знать, если что… – Президент снова почесал лоб и, проводив прокурора, вернулся к другим делам.